Младший наследник. Том 2

Глава 10

Как и всегда, Мария оказалась права, потому что следующий день мы посвятили нуждам Антона.

Точнее, Антоши — судя по всему, Мария решила, что её фиктивный жених обязан называть её кузена семейным прозвищем. Конечно, только чтобы побесить и меня, и самого Антошу. Вообще-то, не понимаю я, что его так напрягает: мне что так, что эдак — звучит одинаково.

А злится на Марию он и правда смешно. Хоть не на меня, и ладно.

Итак, благодаря Васильчикову мы и очутились на этом… мероприятии. Я бы сказал, в совершенно ужасном месте, которое мне совершенно не нравится. Огромные залы, куча помещений и странных людей в не менее странных костюмах, стенды с какими-то товарами. В основном, книжки с картинками самых разных видов — мне они все показались глупыми, так что и подходить чтобы листать их, я давно перестал.

А вот Джуну было интересно. Конечно, дело не в книгах. И уж тем более не в чьих-то костюмах: большинство людей его пугали, но почему-то не так сильно, как вполне прилично одетая Мария.

Нет, предмет интереса Джуна был другим.

— Дядя купи игрушку, купи-купи-купи! — позвал малец, чуть ли не подпрыгивая возле стенда. Я шикнул — нечего орать, я же не глухой. Да и Прохор, сопровождавший меня на расстоянии пары шагов, тоже.

Остальных мы вполне успешно… потеряли. Но это означало, что Мария осталась с безудержно бегающим туда-сюда и трещащим Антошей, так что я чувствовал какое-то садистское удовлетворение.

Я глянул на странную игрушку, на которую указывал Джун. Вроде как, женщина. Почему-то почти голая — это нечто в виде нижнего белья, но куда скуднее, не в счёт. Ну и ну — странные вещи продают в этом мире. У меня вот был соломенный человечек и маленькая деревянная лошадка, которая походила на стол с головой.

Нет, ну мужчину это из Джуна может вырастить, но что-то я очень сомневаюсь, что мне и правда стоит это брать.

— Знаешь, почему бы тебе не спросить сестрёнку Марию, почему тебе нельзя фигурку голой девушки? — весело спросил я.

Джун надулся.

— Но она красивая.

Похлопав его по голове, я ответил:

— Давай ты лет хотя бы через десять повторишь то же самое.

Я этими словами я схватил мальца, потому что он опять поднял руки в немой просьбе потащить его на своём горбу. Затем я повернулся к Прохору и спросил:

— Лучше уйти в место поспокойнее. Ещё один мужик в розовом платье, и я выколю себе глаза.

Ну в самом деле, что это за хрень? Чем увлекается Антон, чёрт его дери?

Прохор кивнул. Он вообще всегда соглашался на любые предложения — кажется, ему просто было без разницы, если ничего интересного не происходило. Хотя, я видел, как он прикупил одну из этих пластиковых штучек — теперь он таскал коробку с ней в тёмном пакете с таким видом, будто я должен притворяться, что ничего не замечаю.

Честно говоря, мне абсолютно плевать, хоть я и не понимаю, что в этих штучках такого.

Мы вышли на улицу — перед зданием было шумно и многолюдно, но хотя бы не так душно, как внутри. Я огляделся по сторонам и приметил несколько столиков на открытом воздухе — Джун как раз недавно ныл, что опять голоден, и что-то мне подсказывает, что если я это проигнорирую, Мария сожрёт меня живьём.

Тащиться в очередь, да ещё и с маленьким, но тяжёлым говнюком на руках, не хотелось. Честь выпала Прохору; я же упал на лавку, буркнул Джуну, чтобы и не думал от меня отходить, и уткнулся лбом в столешницу.

Какое раздражающее место! Что мы вообще тут делаем? И ведь я не смог отказаться: Мария меня за шкирку вытащила и сказала, что если она мучается ради кузена, что и все остальные должны.

Пока все развлекались, я думал. Итак, я получил Джуна, и теперь мне нужно держать его рядом, чтобы меня ненароком не придушило, и найти способ снять ошейник. И с этим идиотским кланом Кикучи что-то делать: впрягся так надо довести дело до конца.

Чтобы снять ошейник, нужно узнать, откуда он взялся. Тут и первая стена: душа Сабуро что-то говорила о дяде, только вот ни одного у мальчишки нет. И с материнской линии тоже вряд ли: я слышал, что помимо дочерей в семье Минами не было никаких потенциальных наследников. Именно поэтому ближайший родственник-мужчина в этой семье — второй дед Сабуро, глава этого маленького клана.

А вот если идти дальше…

Искать нужного человека среди братьев всех женщин Орочи? Ну и задачка. Надеюсь, в остатках воспоминаний Сабуро отпечатался нужный человек, потому что иных путей у меня не так уж и много. Символы на полу ничего не дали: в сети про них ничего нет, Роберт не опознал, а никого достаточно опытного я не знаю…

Хотя, если я встречусь с Кириллом Вяземским…

Сейчас всё идёт через него. Даже второй клан Кикучи, который я собираюсь основать. Конечно, можно было бы поднапрячься и устранить Сейичи и Таро, но что-то мне подсказывает, что отделиться будет куда проще. Я и сам начинаю понимать ход мыслей князя: новый клан — новая репутация, новые связи и отсутствие долгов. Это как начинать идти в гору с её подножия, а не предварительно вылезать из ямы. Особенно со средствами Вяземских.

— Дядь, ты чего? — Джун ткнул меня в плечо. Всё его лицо было в соли и масле и что-то мне подсказывало, что под определение Марией здоровой пищи это не подходит. Поморщившись, я схватил салфетку, приводя мальчишку в божеский вид.

— Ничего-ничего, — пробурчал я. — Ты всё равно не поймёшь. Слушай, Джун, ты когда-нибудь называл кого-то дядей?

— М-м… — Джун надул щёки. — Ты дядя.

Я вздохнул. Он всё ещё тупой, а я и забыл.

— А может кто-то ещё?

Джун помотал головой.

— Нет…

Ладно, чёрт с ним.

День прошёл на удивление мирно. Измученная Мария отыскала нас и долго ворчала из-за того, что мы оставили её с двумя ребячливыми идиотами. Роберт и Антон были вполне счастливы; иногда мне действительно казалось, что ментально они младше Джуна.

Под их радостные разговоры непонятно о чём мы и вернулись в отель.

И наконец настал день поездки. Рано утром мы собрали вещи, чтобы погрузить их в машины. С Робертом пришлось попрощаться: он принял решение поехать обратно в Оясиму. Он собирался и дальше пользоваться моим гостеприимством, даже если меня дома нет: парень пообещал, что подпишет со мной контракт, если мои дела с Вяземскими окажутся успешными.

Почему все блондины такие проницательные? Или это только мне попались Роберт и Мария, способные догадаться о чём угодно, стоит им только захотеть?

Впрочем, всё это было довольно очевидно: кто угодно, знающий нас с Марией, понял бы, что на ровном месте мы бы помолвку не заключили — должна быть какая-то причина. Но у Роберта, в отличие от любых людей, способных только строить догадки, было и подтверждение того, что Вяземским есть, что мне предложить.

Итак, мы сели в машину, добрались до аэропорта и сели в частный самолёт, что означало, что меня ждёт очередной сеанс паники и тошноты.

Люди! Не! Созданы! Чтобы! Летать! Как они вообще до этого додумались? Настоящий ужас!

Благо, длилась пытка не так уж и долго — по крайней мере, я это лучше, чем каких-нибудь два месяца в караване. И это я не просто так вспомнил — разные в моей жизни бывали путешествия. А тут каких-то семь часов, и мы уже в Российской империи.

Мы сошли на землю. Джун, почему-то очень воодушевлённый после многочасового полёта, вцепился в мою ногу, вынуждая меня его тащить. «Ну и ладно, — подумал я. — Почувствует себя грузом, который волочат по земле, и сам отцепится».

Правда, отцепляться он почему-то не спешил, даже если его крайне неудобное положение ему не нравилось. Странный мальчик.

Правда, сразу после того, как я оказался на земле, Мария огорошила меня тем, что осталось ещё не меньше двух часов в машине, прежде чем мы доберёмся до поместья её отца. Как говорится, зад квадратный, сидеть устал, а деваться некуда — ну не пешком же туда тащиться.

Дом Вяземских… он куда больше подходил под слово «поместье», чем довольно скромный дом Кикучи Орочи. Мы долгое время ехали по пустой трассе, окружённой лесом, прежде чем взгляд зацепился за длинный кованный забор. Территория была огромной, и сквозь ворота виднелся большой сад и несколько зданий из светлого камня. Всё стены были выкрашены в персиковый, место выглядело ухоженным, и даже издалека я мог рассмотреть снующих туда-сюда слуг, погружённых в заботы о сохранении внешнего вида поместья.

Это уж не считая многочисленных камер на заборе и безмолвной охраны у огромных арочных ворот.

Мы въехали на территорию поместья, и машина остановилась. Мария вышла первая: на её лице было заметное облегчение от того, что она наконец вернулась домой. Я выскочил следом и покрутил головой — и правда, роскошное место. На мой вкус, выглядит это куда приятнее, чем все эти традиционные постройки в Оясиме — отчасти напоминает архитектуру моего мира. Конечно, таких поместий простому человеку не увидеть, но с тех пор, как я перебрался во дворец, можно было просто выглянуть в окно, чтобы посмотреть на что-то, совершенно не похожее на какие-нибудь деревенские халупы.

Мария пошла вперёд. Я подхватил Джуна и отправился за ней, поднимаясь по лестнице к главному входу. Там нас уже ждали: мужчина лет сорока в чёрном костюме поклонился Марии, и пара служанок позади него сделали тоже самое.

— Добро пожаловать домой, княжна.

— Ну что ты, Платон Егорович, ты же вечно жалуешься на спину, — снисходительно сказала Мария, позволяя мужчине выпрямиться. — Эй, Сабуро, это наш дворецкий. Платон Егорович, это мой новый жених, Кикучи Сабуро. Ты уж о нём позаботься.

Мужчина прищурился, заметив Джуна — мою точную копию! — в моих руках, но выдавил:

— Конечно. Раз, что ты наконец привела в дом юношу, княжна.

Как-то безрадостно это звучало. Я бы тоже не обрадовался. Спас положение Джун, среагировавший даже раньше меня:

— Дядь, я хочу усы как у этого дедули!

А усы у этого дворецкого знатные — пышная седая щёточка. Настоящая мечта для Джуна, внимание которого слишком легко привлечь. Особенно к чему-то совершенно скучному.

— А молодой господин..? — спросил Платон Егорович, чуть не подняв руку, чтобы дотронуться до усов.

— Джун. Мой младший брат. Он бывает немного бестактным, — отозвался я «тем самым» деловым тоном. А что? Даже у меня он есть! Не зря же я в последние годы работал в настоящем змеином гнезде.

— Ничего. Дети могут быть озорными — им простительно.

В этот момент дворецкий глянул на Марию. Та почему-то отвела взгляд. Ясно, кто тут был шкодливым по малолетству — и ведь вижу, как уши покраснели.

Наконец мы оказались внутри. Слуги тут же принялись разносить багаж; тем временем Мария чуть не подпрыгнула, заметив, что Кирилл Антонович спускается со второго этажа по большой лестнице. Мужчина раскинул руки, заметив Марию, и девушка тут же бросилась к нему, совершенно никого не стесняясь.

Антон, стоявший позади меня, фыркнул.

— А если бы тут был кто-нибудь ещё, она бы притворялась, что вообще не рада, — доверительно сообщил он.

Старший Вяземский коротко проговорился с Марией и наконец обратил взгляд меня.

— Кикучи Сабуро, добро пожаловать в мой скромный дом, — сказал он. — Полагаю, ты устал после перелёта, но нам ещё есть, о чём поговорить. Что ты думаешь о том, чтобы обсудить некоторые вопросы в моём кабинете перед ужином?

Как мило — он выглядит совершенно не угрожающе. Но я этот тон знаю: вроде мягкий и дружелюбный, а внутри таится стальной стержень, который так и кричит о том, что прогибаться собеседник не намерен.

Не то чтобы я в самом деле собирался моментально согласиться на любое его предложение.

Джун был с боем вручен Прохору (с боем, потому что притворяться клещом и ныть по любому поводу он не перестал), а я отправился вслед за Кириллов Антоновичем в его кабинет: просторную комнату с резной дубовой мебелью, большим окном и несколькими шкафами, заполненными какими-то бумагами и папками. Вяземский устроился за столом и указал на стул напротив него.

— Устраивайся поудобнее, Кикучи Сабуро. Ты ведь уже подписал документ о помолвке?

— Верно, — кивнул я. — Но обязательства, которые за ним следуют, ещё не оговорены.

Мужчина улыбнулся.

— Тогда мы можем начать с того, что я могу дать тебе за твою маленькую помощь…

— Я бы хотел, чтобы вы начали с того, что я буду вам должен.

Хорошие вещи затмевают плохие: если сначала тебе говорят о плюсах, тебе становится плевать на то, что за ними последует. Если же первым делом ты узнаешь цену, судить будет гораздо проще.

— Значит, ты хочешь знать, что я от тебя потребую, — протянул Кирилл Антонович. — Отлично. Для начала, ты будешь фиктивным женихом Марии, пока она не найдёт кого-то ещё. Она пока молода, и это может занять несколько лет, но с учётом того, как давит императрица…

— Я соглашался примерно на два года, — отозвался я. — Как-то вы слишком быстро меняете срок. А если она останется одна и через десять лет? Вы ведь понимаете, что я не смогу жениться?

Это правда: первая жена всегда имеет самый высокий статус, и как княжна Мария просто не может быть второй, третьей или четвёртой… Да и вообще любой, помимо первой — это сильно понизит её ценность на брачном рынке после разрыва нашей помолвки. А значит, я буду иметь только право брать наложниц по закону Оясимы.

А я, знаете ли, только телесно молоденький юноша — а если что вдруг в голову взбредёт?

— Ты хочешь установить конкретный срок? — нахмурился Вяземский. — Боюсь, мы в этом положении из-за вопроса женитьбы Константина Романовича, так что не можем себе этого позволить.

— Я понимаю, — кивнул я. — У меня другое предложение: расторжение в случае появления другой кандидатки мне в жёны. Я ведь достаточно благоразумен, чтобы понимать, когда стоит поднимать эту тему: тут вопрос только в том, насколько вы мне доверяете.

Вероятность того, что я захочу жениться именно тогда, когда Марии будет просто нельзя расторгать эту помолвку, будет почти минимальна, но так я хотя бы не буду чувствовать себя связанным. Прямо как сами Вяземские, когда пытались расторгнуть договор с Кикучи Сейичи.

— Хорошо, — согласился Кирилл Антонович. — Думаю, это не самое худшее условие. Я опасался, что ты захочешь по-настоящему жениться на Маше.

— Не думаю, что такое вообще произойдёт, — фыркнул я. — Могу я узнать, что именно заставляет вас отказаться от брака с членом императорской семьи? Мне кажется, это очень необычная ситуация.

Чтобы княжеская семья отказалась от потенциального правителя (хоть и четвёртого в очереди, но ведь и мрут они обычно, как мухи)… Почему-то мне действительно интересна причина.

Кирилл Антонович вздохнул.

— Мы с Её Величеством когда-то были друзьями — мы были студентами из одной группы. Она часто говорила о том, что было бы неплохо, если бы наши дети поженились, но первые трое её сыновей уже нашли невест — кто-то волей Его Величества, один, кажется, нашёл девушку сам. А Константин… Боюсь, ходит слух, что он душевнобольной, и его поведение на публике иногда тоже наводит на такие мысли. Это не говоря о том, что он очень груб с людьми. И с Машей тоже — мне бы не хотелось, чтобы она стала его женой, какой титул он бы ни носил.

Ах, значит, мальчишка придурок. На самом деле, это не такая уж и плохая причина — я-то думал, это всё причуды Марии.

— Вот оно как. Будьте уверены, я никому не скажу, что вы отзывались так о принце.

— Великом князе, — поправил меня Вяземский. — Спасибо за понимание. Что ж, после дела Марии мы сразу переходим к тому, что будет после того, как ты станешь главой клана. Ты должен вступить в совет десяти — ты ведь знаешь, что именно эти люди управляют Оясимой?

Ну конечно, как же не знать — чьего отца оттуда выгнали?

Ну в самом деле, как Кикучи Орочи может быть таким идиотом: вылететь из группы главных людей в стране!