Младший наследник. Том 2

Глава 6

— Фу-ух, — громко выдохнула Мария. Никогда не видел на её лице такого облегчения! — Я-то уж было подумала, что мне и правда придётся выходить за этого Константина! Да он же странный! Даром, что в очереди на трон только второй.

Теперь лысый выразил своё неодобрение в ответ на слова Марии. Он крепко сжал руль и укоризненно произнёс:

— Княжна.

— Ну что — княжна? — отозвалась Мария. — Всё равно никто не услышит! Что хочу, тои говорю — ну не хочу я за него выходить, что теперь сделаешь? А Её Величество как помешалась — вообще на других девушек не смотрит. Мол, в молодости с отцом моим дружила, вот и хочет, чтобы я непременно вышла за её сына. И как скажешь ей в лоб, что он мне противен? Всем иногда хочется жить!

Когда речь зашла о том, что её беспокоит, Вяземская стала неожиданно болтливой. Она всё говорила и говорила о том, как её доконала эта тема. Наконец она призналась, почему жених ей нужен непременно через неделю:

— Да я виделась с Её Величеством — заезжали с папой, она имеет привычку приглашать близких на чай. Так вдруг она взяла и объявила, что раз уж с прежним женихом я рассталась, то теперь пришло время её предложения — мол, давно уже ждала, когда это случится. А я возьми и ляпни, что вообще-то новая кандидатура уже есть. Даже папа удивился. Ну а что сделаешь? Вот я думала и думала, а тут ты позвонил. Как не воспользоваться?

— Значит, я был прав, — отозвался я. — Ты придумала всё это с самого начала.

— Да, ну и что? — гордо согласилась Мария. Затем она вдруг потянулась к своей сумке — ярко-красной, перекинутой через плечо, — и вытащила оттуда папку и ручку. — А теперь тебе нужно кое-что подписать. Да ты не бойся, тут всего пара документиков.

Она ведь не таскала их с собой всё это время, верно?

Я вздохнул, прежде чем принять документ и неумело расписаться: вообще-то, на всякий случай я уже практиковался подписываться, как Сабуро, но получалось не совсем так — всё никак не выходило скопировать нужный наклон. Сейчас же всё выглядело неожиданно похоже, будто эту маленькую надпись и в самом деле оставил Сабуро.

И к чему вдруг это маленькое везение?

Вернув бумаги Марии, я мог увидеть, как озарилось её выражение лица. Я и сам чувствовал себя несколько самодовольно: теперь деньги возвращать не придётся — я теперь вообще могу меньше о них волноваться. Да и вообще о чём угодно — вдруг стало так спокойно, будто что-то внутри меня знало, что теперь у меня есть спасательный круг, которым я могу воспользоваться в случае чего.

Да, теперь работать с этим ужасным кланом Кикучи будет куда проще.

— Кстати, тебе придётся поехать со мной в Петербург на следующей неделе. Извини уж, но без физического доказательства того, что у меня есть жених, будет немного сложно.

— А что, документы — не доказательства? — спросил я, уже смирившись с тем, что отказаться всё равно не получится.

— Это не то! Документы не будут стоять рядом со мной на приёме! — воскликнула Мария. — Ну ты и дубина, Сабуро-о…

— Да-да, дубина, — фыркнул я. — Поеду я, куда денусь.

Остаток пути прошёл в праздной болтовне — в основном, Мария жаловалась на этого Константина, называя его совершенно ужасным, противным парнем, возле которого даже минутку побыть не хочется. И даже не потому что он был таким всегда — вероятно, ему просто нравилась Вяземская, поэтому именно с ней он вёл себя хуже всего. В последний раз, когда они виделись, он схватил её за талию и таскал за собой у всех на виду — а отпираться, когда все смотрят, Мария просто не смогла, потому что это было бы неуважением.

И что императрица? Она просто одобрила действия этого парня, потому что он так ухаживает.

Ух. Даже я в свои неловкие молодые годы не был так плох.

Я слушал её жалобы краем уха. Стояли в пробках мы долго: стоило только подумать, что вот теперь-то мы поедем с нормальной скоростью, как машина снова вставала. Казалось, это продолжалось бесконечное количество раз — будто нет конца пробкам, и пешком до Даюя мы добрались бы в несколько раз быстрее.

И всё же, через пару часов мы оказались на шестом кольце. Лысый притормозил, будто мы и без того не ползли, как улитки, и принялся высматривать ритуальный магазин. Как назло, кроме пустой дороги и пары торговых ларьков с едой, тут ничего не оказалось. Пришлось ехать дальше — недостаточно быстро, чтобы что-то упустить, но недостаточно медленно, чтобы окончательно свести с ума пассажиров.

Наконец впереди появилась светлая вывеска с чёрными иероглифами.

— Ритуальные услуги Цю, — прочитала Мария, глядя на магазинчик черед окно. — А вот и то, что нам нужно. Тормози.

Лысому и говорить не надо было. Он припарковался перед маленьким, довольно неприглядным зданием, у входа в которое красовалась стойка с несколькими пышными букетами, парой огромных бумажных кукол, и чем-то ещё — признаться, сложно рассмотреть.

Только заметив, что сразу две чёрные машины встали у его магазина, низенький старик с редкой бородкой и круглыми очками довольно энергично вышел на улицу. Мария вышла из машины, но осталась возле приоткрытой двери.

— Вы хозяин магазина? — спросила она.

Старик глянул на неё с подозрением, прежде чем подойти, притворно шаркая ногами, и медленно кивнуть.

— Да, госпожа. Чем этот старый Цю может вам помочь?

— Я ищу рынок Фухао, — отозвалась Мария. — Как до него добраться?

Старик покачал головой.

— Этот старый Цю не знает, о чём говорит госпожа. В Пекине много рынков: есть с ценами повыше, есть с ценами пониже. Поворачивайте обратно да выбирайте любой.

Закатив глаза, Мария потянулась за кошельком и открыла его, вытаскивая несколько купюр. Она сунула их в руки старика и повторила:

— Как доехать до рынка Фухао?

— Ну что вы, госпожа, я же правда не знаю…

Вяземская добавила ещё немного денег. Старик замолчал, пересчитывая их, и вдруг его лицо расплылось в улыбке.

— А, рынок Фухао! Совсем памяти нет на старости лет! Думаю, я неожиданно вспомнил, госпожа: так позвольте же мне указать вам путь.

— Ну? — нетерпеливо рыкнула девушка. — Ты дашь мне карту, или что?

— Что вы, какая карта? — махнул рукой хозяин ритуального магазина. — Мы же не в прошлом веке. Давайте ваш навигатор, я укажу место.

Чтоб ещё человек, который выглядит лет на сто, говорил про прошлый век? По крайней мере, комплексов по поводу старости у него нет.

Лысый с опаской пустил старика Цю в машину, чтобы он потыкал что-то на том маленьком экранчике с картой. Спустя несколько секунд работа была закончена, и старик выскочил на улицу, довольно потирая руки.

— Умрёт кто — вы заходите, не стесняйтесь, госпожа, — напоследок сказал он. — Буду рад вас снова увидеть.

Мария предпочла не отвечать, прежде чем прыгнуть в авто и приказать лысому трогаться. Затем она повернулась ко мне и спросила:

— Ну, понял что-нибудь?

— Да тут кто угодно поймёт, — пожал плечами я.

— Да я о языке! — отозвалась Мария. — Ты же всё этот разговорник мучал, что-нибудь получилось?

— Ну, — я неопределённо махнул рукой. — Странный этот китайский. Для меня такое сложно. Да и не много я слов выучил, куда мне переводить.

Теперь мы ехали по маршруту старика Цю — это заняло не так много времени, как прошлая поездка. Дороги в Даюй были почти пустыми — изредка мы натыкались на чужие машины, но это было слишком редко — настолько, что можно было подумать, будто в этом Даюе никто толком и не живёт.

Но это оказалось не так: городок был крохотным, похожим на деревню, но не таким уж и заброшенным. Архитектура тут была скорее традиционная — хотя, откуда мне знать, что для Китая традиционно? Должно быть, так на меня влияет то, что этих одинаковых домов, похожих на каменные коробки, и ни на что больше, тут почти нет.

Красный флажок на навигаторе привел нас к большому тупику. Удивляло и то, что возле него было припарковано сразу несколько машин; пожав плечами, лысый сделал то же самое, и второе авто охраны последовало этому примеру.

Мы вышли на улицу, и я наконец потянулся. От этого сидения на одном месте я чуть не заснул — это тебе не в карете ехать, когда тебя страшно трясёт, и бы подпрыгиваешь после каждого толчка, отбивая зад о лавку.

Я осмотрелся. Пустая стена — даже шва не видно, на тайный проход не смахивает. И куда дальше?

Над нами был чей-то балкон — растрёпанная женщина в длинном платье вышла на него, перегнулась через перила и спросила:

— Вам чего?

Я глянул на Марию. Та задрала голову и громко ответила:

— Мы приехали на рынок Фухао.

— Нет тут никаких рынков! — крикнула женщина. — Пошли прочь! Будут тут ещё всякие парковаться.

Мария вздохнула.

— Пяти тысяч хватит?

— Семь, — сплюнула женщина. — Семь за человека — тогда всё вам будет.

Марии пришлось согласиться. Тогда женщина вдруг пропала — видимо, ей пришлось спуститься на первый этаж и выйти на улицу, чтобы поманить на из-за угла.

— Ну, живее, чего встали?

Мы отправились за ней — прямо к маленькой деревянной дверце, которая, судя по всему, вела в её жилище.

Вдруг она прищурилась и спросила:

— И сколько среди вас покупателей?

— Охрана идёт со мной, — процедила Мария. — Я за них плачу, так что это не обсуждается.

Женщина пожала плечами.

— Причуды богатых — делай, как знаешь, трать, сколько хочешь.

И только после этого она позволила нам войти в дом, чтобы провести к ещё одной двери в другом конце коридора. Встав перед ней, она вытянула руку.

— Плата за вход, девочка.

Мария цокнула и отсчитала нужную сумму, прежде чем вручить её местной охраннице (в самом деле, насколько это действенно?). Только после этого нас пропустили; одновременно с этим со стороны деревянной двери раздался стук и бодрый голос:

— Цзе, нам на рынок, пропускай!

— Иду! — отозвалась женщина и махнула на нас рукой. — Чего опять встали?

Так мы и оказались на рынке Фухао. Людей здесь было совсем немного — можно списать на утро. Это тебе не торговля продуктами, когда чем раньше придёшь, тем свежее получишь — сюда явно никто не спешил.

Никто, кроме нас.

Я огляделся. Маленькая улочка, несколько магазинчиков да пара палаток со странными вещами. Никакого желания их рассмотреть почему-то не было, хотя в любой другой день я тут же кинулся бы исследовать — наверное, куда сильнее оказалось желание наконец получить сосуд для души и разобраться со всей этой ужасной кучей проблем, которые на меня навалились.

Ну прада, не было печали, так случился Сабуро.

— Ну что ж, будем выбирать по-простецки, — заявила Мария, оглядывая ларьки. — Видишь вот тот, с большой вывеской? Там и спросим.

Она имела в виду последний магазинчик в ряду, стоявший аккурат напротив нас. Я покорно согласился: всё равно надпись вижу, а прочитать её не могу. Туда то мы и отправились, к этой самой тёмной вывеске с черепом; когда мы оказались у дверей, Мария вошла, заставляя колокольчики зазвенеть, и спросила в лоб:

— Кто хозяин? Платим большие деньги, выходи!

Продавец, протиравший пустую часть захламленной стойки, вздрогнул. Из подсобки выбежал пузатый китаец, который тут же ощетинился на Вяземскую и прорычал:

— Что это за шум? Чего вы хотите?

Мария затянула нас с лысым в помещение, подошла к стойке продавца, громко стуча каблуками, и опёрлась на неё локтем, чтобы придать себе какой-то опасный вид.

Кто-нибудь однажды ей скажет, что получается так себе — но это точно буду не я.

— Нам нужен сосуд для души. Есть у вас такие?

— Нет, — отозвался мужчина. — Мы ничем таким не торгуем.

— Вот только не надо на деньги напрашиваться — мы и так купим по любой цене, так что не надо делать такое лицо! — фыркнула Мария.

Китаец явно нам не доверял, но наконец отогнал продавца и заявил:

— Ладно, кое-что у нас есть.

Он подошёл к ящику, лежащему на полу, снял закрывавшую его белую тряпку и приоткрыл крышку. Внутри лежало несколько человеческих фигурок, напоминавших детей — побольше, поменьше, но все почти одинаковые, толстые и блестящие — все они выглядели так, будто были сделаны из серебра.

— Это они? — поинтересовалась Мария. — Сосуды?

И правда, выглядело довольно… неожиданно. Я и не думал, что это будут серебряные фигурки детей. Хотя, признаться, у меня были разные предположения. Я даже думал о том, что целью поездки на рынок Фухао окажется какой-нибудь труп с извлечённой душой.

— Сосуды, сосуды, — закивал китаец. — Берёте?

— Ну тогда давайте вот этот, — Мария указала на самый большой. — Выглядит солиднее. Сколько?

— О, госпожа, совсем немного…

— Сколько?

— Ну, всего восемьсот тысяч. Не так уж и много, да?

Мария нахмурилась. Я заинтересованно пытался понять, о чём шла речь. Торгуются? Ну и пускай — я за долг уже заранее расплатился, мне уже ничего не страшно.

— Восемьсот так восемьсот, — вдруг покорно сказала Вяземская. — Чёрт с вами, цену ещё сбивать.

Китаец радостно потёр руки.

— Благодарю за щедрость, госпожа!

Мы расплатились — не наличными, а этими переводами через электронику, принцип работы которых я до сих пор не понимал. Сосуд был замотан в тряпку и передан охране — конечно же, никто для нас его не упаковал, потому что хозяин магазина считал, что раз уж он достал товар на продажу, то больше нечего и думать: так сойдёт.

Вскоре мы ушли с рынка, и сосуд был погружен в багажник машины. Мария достала телефон, чтобы позвонить Ву Цюань — потребовалась всего пара минут, чтобы выяснить, что живёт женщина близ «Бархатной розы». И, конечно же, она с нетерпением нас ждёт. Конечно, такие деньги сами прибежали в руки!

Мы с нетерпением выехали в сторону борделя, предвкушая, что вот-вот со всем разберёмся. Правда, пробки настигли нас и в этот раз, да ещё и в пять раз хуже, чем прежде. До дома Ву Цюань мы добрались через целых три часа — три ужасных часа бесконечного сидения в машине.

И зачем людям столько транспорта?

Наконец мы остановились у старенького здания с обшарпанными стенами. Мария снова позвонила Ву Цюань, и та встретила нас у дверей.

— Наконец-то, наконец-то! Я так вас ждала, — протянула она медово-сладким голосом. — Ну и где же сосуд?

Мария поманила китаянку к багажнику, одновременно с этим давая знак Прохору его открыть. Женщина развернула ткань, как только завидела проблеск металла под ней, и удовлетворённо кивнула.

— Отличный выбор, госпожа. Такой сосуд гораздо удобнее прочих, — промурлыкала она.

Мария скрестила руки на груди и наклонилась ко мне:

— Она сказала, что этот сосуд лучше других. А там и выбора особого не было — я просто взяла тот, что покрупнее.

Я пожал плечами. Кто знает, может, от размера что-то зависит?

— Госпожа Мария, давайте всё обсудим, — позвала Марию Ву Цюань, и девушка двинулась к ней, слегка хмурясь.

Да уж, морщины у неё появятся задолго до старости.

Я встал чуть поодаль и зевнул. Всё равно ничего не понимаю, так хоть стоять над душой не буду. В поле зрения охранников я остался — вон, один из безымянной троицы поглядывает на меня.

И охране проблем не доставлю, и сам не пропаду — неплохо же?

Со скуки я принялся осматривать улицу. Местечко такое же неприглядное, как и многие города, которые мне доводилось видеть — дома старые, ремонта лет пятьдесят не было, дорога вся в ямах, да ещё и воняет: то ли нечистотами, то ли тухлятиной, не разберёшь.

Ещё и девушка какая-то стоит, смотрит волком, будто в глотку вцепиться хочет…

Стоп, девушка? Это кто ещё такая?

А собой хороша: высокая, стройная, с аккуратным макияжем — глаза у неё большие, но не такие оленьи, как у Минори, да и сама по себе эта незнакомка несколько тоньше и угловатее, хоть слегка на неё и смахивает. Может, дело в платье-халате? Или в длинных чёрных волосах, струящихся по спине?

Нет, тут типы красоты разные. Минори очень домашняя, и красота у неё уютная, а эта…

Ну, скорее проститутка. Да и чего гадать? Откуда в этом районе взяться девушкам другой профессии, да с такой-то внешностью?