Младший наследник. Том 2

Глава 8

Коротко о главе:

Мёбиус: я абсолютно не готов к детям. Нет-нет-нет, мне хватает соседского малявки, больше не хочу. Ни за что. Точно нет.

Мария:))))))))

Мария затащила меня в свою комнату. Я не очень-то и сопротивлялся — уговор есть уговор. Но какое-то неприятное ощущение всё равно есть: до сих пор мне и в голову не приходило рассказать кому-нибудь, кто я на самом деле. Складная выдумка тоже уже не получится — в любом случае, возникнут вопросы по поводу того, что души две, а тело всего одно. Да и Марии сложно солгать; иногда мне кажется, что жизнь была бы легче, если бы вокруг было меньше проницательных людей.

— Ну что? — не стала тянуть кота за хвост Мария. — Рассказывай.

Я задумался. Ладно уж, что-то я могу ей сказать: может, мне даже станет спокойнее, если кто-нибудь узнает о моей маленькой проблеме.

Усевшись на маленький диванчик напротив Марии, упавшей на кровать, я попытался подобрать слова.

— В общем, я не Кикучи Сабуро.

— Что? — моргнула Вяземская. — Я не поняла… Тогда кто ты? И как это связано с душой?

— Я другой человек в его теле. Не так давно — это случилось незадолго до того, как мы с тобой познакомились. Я до сих пор пытаюсь выяснить, что произошло.

— Так та душа… Это он, не так ли?

— Да, — вздохнул я. — Он настоящий. Поэтому у него и нет тела. Тут… странная ситуация.

— А что на счёт тебя? Кто ты? — настороженно произнесла Мария.

— Просто другой человек, — отозвался я. Слова про другой мир будут звучать странно; не то чтобы эта история и без того не была какой-то сказкой, но я уже сомневаюсь, что в это будет так просто поверить. — Меня зовут Мёбиус.

Мария присвистнула.

— Как… необычно. И почему я должна в это поверить? Скажи мне, где твоё настоящее тело?

— Его уже нет, — вздохнул я; наверное, нахождение в другом мире можно так назвать. — Ты мне веришь?

После короткой паузы девушка выдавила:

— Я не знаю. Это звучит, как розыгрыш. Но это не значит, что я тебе не доверяю. Думаю, я просто понаблюдаю за тобой. Между нами же всё равно ничего не изменится? Я имею в виду… какая разница, кто ты? Ты всё равно в теле этого парня. Кстати, ты так и собираешься жить под его именем?

— Да у меня и выбора особо нет…

— Почему это? — прищурилась девушка. В этот момент она снова выглядела так, будто готова на меня накричать; кажется, её очень нервирует возможность быть обманутой.

Я махнул рукой.

— Ничего такого. В любом случае, я пытался узнать, что произошло, с помощью воспоминаний Сабуро, но его душа была повреждена. Так мы здесь и оказались.

— Ладно, храни уж свои секретики, — фыркнула Мария. — Лжесабуро.

— Что?

— Пф-ф. Забудь.

Отношение ко мне Марии действительно не поменялось. Кажется, её правда не волновало, Сабуро я или нет — настоящего она не знала, так что с его смертью ничего и не потеряла. Она хотела интересную историю, и она её получила — вот такая честная постановка целей мне нравится.

Следующие три дня я медитировал, недовольный перспективой бегать по Пекину и осматривать достопримечательности. К тому же, напоминание о собственной слабости мерещилось во всём: во взглядах на своё отражение в зеркале, в понимании, что в случае чего я даже Антону продую, хоть он и не выглядит силачом, и даже в попытках зажечь свет привычным движением руки — взмах, чтобы пустить в ход магию и заставить свечи зажечься без посторонней помощи.

Утром четвёртого дня примчалась Мария. Сначала она пыталась надавать мне тумаков, за то что я заперся, а уже потом сообщила, что Ву Цюань спрашивала, нет ли среди нас кровных родственников её «пациента». Одно и то же тело за родство вполне считается — по-другому и быть не может, так что мы стартовали к дому лекаря с рассветом, и были на месте уже к семи утра.

Ву Цюань была неожиданно бодрой для человека, занимавшегося исцелением души три дня подряд. Она провела нас с Марией и лысым в свою просторную квартиру на последнем этаже. Уже на входе в нос ударил запах ароматических свечей и благовоний; в комнате, в которую нас впустили, подсвечники были почти на каждом шагу.

— Посмотрите, — подозвала нас Ву Цюань. На большом столе стоял серебряный сосуд — он слегка светился голубоватым цветом, и оказавшись рядом я снова почувствовал невероятное облегчение. Боль в голове снова прошла, никакого навязчивого шума и гудения; сразу понятно, что душа Сабуро каким-то образом слилась с осудом и счастливо сияла. — Она очень плоха, но мне удалось стабилизировать состояние. Теперь нужно немного крови.

— Говорит, нужна кровь, — перевела Мария. — Давай, покажи мне жертвоприношение.

Я фыркнул и молча приблизился к Ву Цюань — та уже успела достать где-то нож, рукоять которого была покрыта необычной резьбой, и крупную чашу, больше напоминавшую кубок для вина.

— Понадобится много, но, пожалуйста, не нервничайте.

Мне и раньше приходилось участвовать в ритуалах, требующих кровь мага — это не было чем-то особенным, так что я терпеливо позволил китаянке сделать пару длинных и довольно глубоких надрезов на моей руке, чтобы слить немного алой жидкости.

Когда Ву Цюань решила, что уже достаточно, она кивнула в сторону ещё одного столика поменьше, на котором лежала скромная пачка бинтов и какая-то маленькая белая бутылочка. Мария вздохнула и отвела меня в сторону, чтобы промокнуть порезы прозрачной жидкостью из этой самой бутылки — почему-то от неё ужасно щипало, но я решил не задавать вопросы. Пока девушка накладывала простенькую повязку («Сабуро, блин, чего выдираешься? Ещё заражение будет, тупой ты придурок!»), Ву Цюань принялась сосредоточенно что-то шептать, выливая кровь на сосуд.

Шаманка какая-то, а не лекарь. Впрочем, не в моём положении жаловаться.

— Сейчас всё случится, — вдруг заявила Ву Цюань. Мария оживилась: она быстро сказала мне об этом сбивчивым шёпотом, и мы приблизились к сосуду, чтобы взглянуть на результат.

А затем произошло что-то… неожиданное.

Сосуд вдруг засиял ярче прежнего, впитывая кровь (металл!), и будто бы начал двигаться, слегка меняя форму. Вытянулся, стал куда больше напоминать человека, и наконец начал менять цвет и текстуру, словно…

Твою ж! Серебро превращается в кожу? Это что ещё такое?!

Я наблюдал, как сосуд с душой Сабуро превращается во что-то живое: в конце концов, он стал ребёнком. Не старше четырёх, первое время он и вовсе не дышал, но наконец судорожно вздохнул, хоть и не проснулся.

Наконец я прошипел:

— Что. Это. Такое?!

— Он что, живой? — поперхнулась Мария и на проверку ткнула мальчика в живот. — Тёплый! Что ты сделала? Почему он… вот такой?

— Это именно то, что обычно делают с душами без сосуда, — пожала плечами Ву Цюань. — Хранить-то можно где угодно, а полноценно вернуть к жизни — только сформировав новое тело без души. Некоторые люди покупают для такого настоящих людей, но я не стала вам это советовать. Вы недовольны моими услугами? Вот что я вам скажу: такая повреждённая душа разрушилась бы за пару недель, если бы её не было куда подселить.

Мария, такая же ошеломлённая, как я, медленно перевела сказанное Ву Цюань. Я зажмурился. Серьёзно, почему он хотя бы не вернулся к своему прежнему возрасту? Что мне вообще с ним делать? Знаете ли, отцом становиться я не планировал — даром, что маг, и такие вещи могу контролировать.

Ну вот куда я дену малявку-Сабуро?

Хотя, если его душа в порядке, с этим можно работать — по крайней мере, я могу попробовать порыскать в его воспоминаниях, чтобы узнать, что случилось на самом деле. Но что я сделаю после этого, придушу его?

А вообще-то неплохой вариант. В принципе, так и поступлю.

Вдруг Мария заметила выражение моего лица — слишком догадливая, она подобралась ко мне, схватила за ворот рубашки и прошипела:

— Ты о чём там думаешь?

— Планирую, — равнодушно отозвался я. — Почему ты вдруг так забеспокоилась?

— Потому что он, ну… — она отпустила меня и взмахнула руками. — Он крохотный! Копайся в воспоминаниях сколько хочешь, а калечить даже и не думай. Мне отец с детства говорил, такие дети ни в чём не виноваты.

— Он вот этого возраста, — я указал ладонью на самого себя. — Так что и ребёнком не считается.

— Ну конечно, взгляни на него ещё раз! — вспыхнула Мария. — Ты с каких пор стал мудаком?

— Ну хорошо, не буду я ничего делать, — я закатил глаза. — Но и разбираться с ним не буду: я вообще ни на детей, ни на младших братьев не соглашался.

Ну в самом деле, ладно бы естественным путём — у нас некоторые особенно чистосердечные богачи ублюдков даже не убивали, и умудрялись выделять им на содержание (конечно, редкие случаи, а среди опытных магов уж тем более — им «не повезти» просто не может). Но… кусок серебра, превратившийся в человека и несущий в себе душу парня, из-за которого меня и выдернуло из моего мира?

Кто-нибудь, убейте меня — меня напрягает этот уровень абсурда.

— Эй, это душа твоего тела, — фыркнула Мария. — Ты хоть уважение к нему прояви.

Это снова была ошибка. Что-то я часто ошибаюсь в последние дни.

Сабуро — Сабуро поменьше, — проснулся и начал ныть, стоило нам закутать его в пиджак Прохора (на мне была только рубашка, лысый оказался слишком принципиальным, а у остальных одежда слишком сильно воняла сигаретами. Конечно, на вкус Марии. Ныл он не как четырёхлетка — скорее, как самый обычный младенец, несмотря на свой размер. Наверное, потому что самую малость псих — впрочем, заметив меня, никак не затыкающееся чудовище клещом вцепилось в мой живот, чтобы запачкать мою одежду телесными жидкостями (благо, не всеми!).

Будь это спина, я бы чувствовал себя опоссумом.

— О, ты ему нравишься, — ехидно произнесла Мария, тихонько хихикая. — Кто там не хотел с ним разбираться?

Придерживая мини-Сабуро за спину (будто мне надо, чтобы он сейчас ещё и расшибся!), я отозвался:

— Ты на что намекаешь, а?

Плечи Марии снова сотряслись в приступе смеха.

— Ни на что, — выдавила она. — Правда, ни на что.

Я снова глянул на Сабуро.

О, чёрт возьми. Эта ужасная девушка права: я чувствую некоторое родство, из-за того что он мой маленький клон. Никогда не хотел младшего брата — да и не до того было, моей матери и меня прокормить было сложно, пока я не начал подрабатывать.

Ну что ж, этого малявку можно и потерпеть.

— Ну что, уже проникся? Он очаровательный.

А я всегда знал, что женщины немного странные — что вообще очаровательного в Сабуро? Разве что лицо миловидное, да только я прекрасно знаю, что вырастет он в обычного тощего мальчику, не самого красивого, хоть и не слишком уродливого — каждый день в зеркале себя вижу.

Ещё и весь покрасневший, в слезах и соплях… Ну не знаю, что в нём Мария увидела.

Я похлопал мальца по голове и снисходительно сказал:

— Расти быстрее, чтобы я скинул на тебя твой идиотский клан и ушёл на пенсию.

Ну а что? В этом мире куда больше возможностей для приятного отдыха после долгих лет работы — это тебе не доживать свой век в каком-нибудь далёком поместье в затворничестве, чем и занималось подавляющее большинство престарелых магов, которых я знал.

Услышав меня, Мария громко захохотала — Сабуро, чертовски нервный и не очень-то адекватный, сжал свои маленькие пальцы у меня на животе и завизжал.

— Ну что ты сделала?! — прорычал я. — И как теперь его заткнуть?

— Да ладно, ты сможешь с этим справиться, — весело сказала Мария и раскинула руки: — Ну что, хочешь к сестрёнке? Сестрёнка хотя бы не хочет тебя убить.

По какой-то причине даже лысый вызывал у Сабуро больше симпатии, чем Мария. Самой Вяземской он нравился, а вот в обратную сторону это не шло — он начинал орать пуще прежнего, стоило ей потянуться к нему или попытаться его взять.

Меня этот расклад абсолютно не устраивал — в няньку превратился я. У меня есть опыт в выращивании детёнышей огненных виверн, а вот человеческие дети… Ладно, подростки — я вообще ни разу не нянчился ни с кем младше шестнадцати. Конечно, не считая Акиру — но он хоть уравновешенный и развлекает себя сам.

Ну… нет. Я понятия не имею, что мне делать с Сабуро. Откуда в нём вообще столько слёз? Он же недавно был куском металла, слившимся со светящимся шариком!

Наконец Сабуро снова заткнулся и начал тихонько икать. Видать, выплакал всё, что вообще мог. Мария только покачала головой.

— Да-а, старший брат из тебя дерьмовый, — протянула она.

— Во-первых, если он начнёт повторять слово «дерьмо», как заведённый, я кого-нибудь придушу, — отозвался я. — А во-вторых, меня он хотя бы не ненавидит.

— С твоим отношением это ненадолго, — закатила глаза девушка. — Я знаю, надо вручить его Антоше и твоему канадцу. Знаешь, дети быстрее находят общий язык с другими детьми.

Справедливо.

Когда мы приехали обратно в отель (он уже начинает казаться привычным местом), честь тащить Сабуро выпала мне — я упорно пытался передать мальца Прохору, но в самом младшем Кикучи было слишком много упорства: если он решил быть клещом, он им будет, и даже четыре мужские руки никак этого не изменят.

Марию это веселило. Она будто за последние десять лет ничего смешнее не видала; наконец она помогла мне схватить Сабуро так, чтобы он прекратил скатываться вниз, и брякнула:

— Кстати, а за кого ты его выдашь?

Я вздохнул.

— Хороший вопрос. Обычно ублюдок — штука беспроигрышная, но…

Но моему телу восемнадцать. Кажется, местные к размножению в четырнадцать относятся плохо, если не ужасно. Этот вариант отпадает. Сказать, что он сын Орочи?

Интересно, старикан вообще может иметь детей, распивая алкоголь днями напролёт?

— Знакомься, мой младший брат Кикучи… Позже придумаю.

Мария глянула на меня с недоверием.

— Серьёзно, позже? Ты бы хоть дольше подумал. Ладно, мы можем приписать его какой-нибудь мёртвой проститутке из Токио, а кровь у вас сойдётся… Но об этом и правда придётся просить папу. Такое даже я не проверну.

И всё же, согласиться на предложение Марии было отличной идеей — Вяземские действительно оказались хорошей поддержкой.

Лысый и Прохор действительно вели себя профессионально — не считая того, что при них меня вчера и утащили. Но, видя, что у нас тут явно лишний член семейства Кикучи, на которого нужно достать (нет, сделать с нуля) документы, они не задавали вопросов. Хотя, Прохор просматривал на мальца с интересом; кажется, возясь с ним в попытке отцепить его от моего торса, мужчина упомянул, что у него есть младшая сестра, которая тоже частенько бывает чересчур капризной.

Ну вот только капризов мне не хватало — надеюсь, в мальце проснётся разум, а то он меня в могилу сведёт своим постоянным рёвом.

Вдруг, ухватившись за промелькнувшую в голове мысль, я выпалил:

— Кикучи Джун.

— Джун? — переспросила Мария и на секунду задумалась. — Джун как послушный? Это что ещё за выбор?

— Я имею право надеяться, — отозвался я. — Как лодку назовёшь, так она и поплывёт — может, если он будет Джуном, мне с ним жить будет спокойнее.

— Надейся, — пробурчала Вяземская. — У Антоши имя вообще от слова «состязаться», и что-то на великого бойца он не похож.

— Ну и ладно, — пожал плечами я и наклонился к новоявленному Джуну: — Не слушай эту женщину и будь послушным мальчиком хотя бы ради моих нервов.

— А кто это у вас тут? — раздался голос Роберта; он вышел из своей комнаты аккурат когда мы стояли посреди коридора, и в два шага подскочил ко мне, чтобы взглянуть на ребёнка в моих руках. — О-о-о, у вас теперь есть сын? Мило-мило, а твоя милая мисс Хара об этом знает, Сабуро?

Я чуть было не поперхнулся. Мария же шутку оценила — её вообще невообразимым образом веселило всё, что связанно с Са… с Джуном.

— О нет, это маленькая овечка Долли в исполнении Сабуро! Мы хотели целую душу, а получили мальчика, так что кто-то превратился в отца-одиночку.

Я устало вздохнул.

— Эй, я даже с виду не похож на кого-то, у кого может быть сын этого возраста! И вообще, хватит уже надо мной издеваться, вы двое.