Перерождённые

Январь. 201..г.


Зима, дожив до середины царствия своего, разыгралась не на шутку, принеся с собой стужу и холод. Москву постоянно накрывали снежные бураны, занося метровым слоем снега улицы города, дома, машины и людей.

Погода как будто отыгрывалась на людях, ставя над ними, понятный ей одной и ещё наверно Богу, эксперимент.

Вначале — это сводящее с ума жаркое лето, от духоты которого хотелось просто лезть на стенку и избавляться от одежды, или снять кожу в конце концов, в слабой надежде хоть так избавиться от мучений, терзающих бренное тело.

Потом же наступила кардинальная противоположность всему этому. Это и пронизывающий ветер, норовящий проникнуть под одежду, чтобы погреться, и частые снегопады, коммунальные службы аж сбились с ног выгребая город из-под снега и вывозя его каждый день тоннами с улиц. Плюс шкала градусника на протяжении двух недель норовила соскользнуть ниже тридцатиградусной отметки. Просто чума…

И если горожане летом рвались на улицы, в поисках прохлады, то сейчас среди зимы они наоборот прятались дома и прежде чем выходить из наружу, в лютую стужу, лишний раз взвешивали все за и против такого необдуманного поступка.

Но холод холодом, а вот Новый год горожане справили славно. Благо алкоголь во многих магазинах появился в избытке, а главное легально. Проверенный вдоль и поперек. И отравлений, после бурного возлияния, власти города зафиксировали почти мизер, а смертельные случаи вообще почти не замечены среди благополучных слоёв населения. Славно…

Что не скажешь о смертности от переохлаждения, там статистика обстояло намного хуже. Но в общем город во всей своей массе не заметил этих досадных случаев с оттенком негатива и продолжал веселиться, ведь впереди ещё Рождество и а там предстояли и проводы старого Нового года.

Одна беда. Праздники сулили не запланированный отдых одним, а для других же — это были обычные рабочие будни, слабо подкрашенные только одним осознанием праздника. И если хмельной угар встречал людей после новогодней ночи, то это хотя бы означало, что успел таки встретить праздник в кругу семьи или друзей, а не за баранкой машины и не за столом, как операционном, так и стоящим в офисе или просто кабинете. Слабое конечно утешение. Всё равно же в итоге надо переться на работу тогда, когда все нормальные люди отдыхают положенный срок.

Эх — хе-хе. Вот житуха, так житуха…

* * *

На улице уже смеркалось, когда участковый, младший лейтенант Терентьев, получил вызов, на семейную ссору. Делать нечего пришлось всё бросать и идти по адресу, таков уж приказ отдало начальство.

А всё потому, что в последнее время, чёрти что творилось на вверенной ему территории. И особенно седьмой дом, больше всего его волновал. Какой-то он уж был неблагополучный.

Всё началось с убийства. Муж Белоручко Григорий Степанович укокошил свою жену Белоручко Татьяну, после чего скрылся в неизвестном направлении. Кажется так. Говорили, что видели его в разных районах Москвы.

Но поймать, его точно не поймали, Терентьеву бы тогда доложили. Там в общем тёмное дело было, экспертиза постановила, что чтобы так сломать шею жертве, нужно обладать поистине не человеческой силой и после такого заключения дело конечно же, однозначно засекретили и пришлось местным передавать его в Главк. А оттуда уж ни слуху и ни духу.

Для полного счастья, следом из седьмого дома пропали сразу пять человек и как в воду канули. Опрос родственников и друзей происшедшее прояснить не смогли. Ну и как тут работать?

Дальше ещё сюрпризы. Следом за исчезновениями, произошло ещё одно убийство, правда уже в шестом доме и там правда повезло, убийцу повязали на месте преступления, можно так сказать, с поличным. Сам Терентьев точно не знал, что именно там произошло, слышал только, что вроде бы убийство произошло на фоне ревности. Преступника судили, но в связи с состоянием осужденного, кажется он был не вменяем, его поместили в психушку на принудительное лечение.

И так каждый день. Каждый новый Божий день, сулил новые сюрпризы. И не знаешь какие ещё фокусы выкинет вздорная баба — судьба.

Сам Терентьев на семейные ссоры, обычно старался лишний раз не выезжать. Как часто бывает, припрёшься по вызову, а хозяева уже мирно пьют чай, мило беседуя или вместе смотрят телевизор и так нагло показывают всем своим видом, что неча лезть в их личную жизнь. А бывало и похуже, вообще приходилось вытаскивать мирящихся супругов из постели, где они же прощали друг другу все накопившиеся за день обиды.

Но в этот раз бабка Марья настойчиво требовала, чтобы младший лейтенант Терентьев пришёл и проверил лично, всё ли нормально у её соседей.

Соседями же её были супруги Мещеряковы, милая пара в общем. У жены там ещё интересное имя такое — Николлета. Жалоб на них никогда не поступало, в противоправных действиях не замечены, милая дружная пара. По вечерам вместе под ручку прогуливаются или укатывают на своём чёрном «Рено» в ресторан или театр, ночью не бузят и морды друг друга не бьют. Во всяком случае пока что не били….

Терентьев отказался бы реагировать на вызов, у всех свои черти водятся, ну покричат и успокоится. Но баба Марья — эта взбалмошная старуха — так визжала в трубку телефона, утверждая, будто Мещеряков убил Николлету, что Терентьеву ничего не оставалось, как скрепя сердцем, согласиться прийти проверить, лишь бы только чокнутая старуха заткнулась.

«Ладно. Схожу», — успокоил себя младший лейтенант. Смена подходит к концу. Недоразумение быстро выясниться и он с лёгким сердцем пойдёт домой к жене и сыну.

«А завтра, они всей семьёй двинут к его матери в деревню, расположенную недалеко от Москвы», — с тёплой радостью вспоминал этот немаловажный факт, каждый раз, когда нужно было совершать нудную и бессмысленную работу.

Он еле выпросил у начальства отгул, аж на целую неделю. Пришлось даже для этого согласиться на отгул за свой счёт и с вычетом из зарплаты, о чём конечно же не должна была знать жена Машка.

«Вот выберутся они на природу, будет он с девятилетним сыном, на санках кататься и в лес ходить на лыжах. А в доме нарядят ёлку, настоящую не искусственную, что сейчас стояла у них в квартире, а привезённую из самого леса. Мать будет печь каждый день пироги с блинами, открывать соления, да под картошечку… А там не грех и водочкой будет себя побаловать. Не жизнь, а сказка завтра начнётся», — улыбался своим мыслям лейтенант Терентьев, уже идя по улице.

После того, как последний дневной свет угас, сразу стало темно как ночью, хотя часы и показывали всего восемь вечера. Небо затянули багряные тучи и на улице пошёл снег, мелкий и колючий зараза.

Терентьев поплотнее упаковался в шарф и отвязал уши на шапке, но мороз всё равно медленно, но уверенно отбирал у него тепло, несмотря на все преграды, ведущие к тёплому телу.

Недолго не коротко, а пятый дом — блочная девятиэтажка, типовой постройки — наконец-то показался.

«Если предложат чай или ещё что-нибудь покрепче надо будет согласиться, а то продрог весь до костей», — про себя подумал Терентьев входя в подъезд дома.

Мещеряковы жили на третьем этаже и окна их выходили на подъезд, и Терентьев, входя в подъезд, специально заметил, что свет в их квартире не горел. Поднимаясь по лестнице и отряхивая шапку от снега он наткнулся на выскочившую из-за приоткрытой двери квартиры, бабку Марью.

— Наконец-то вы пришли, — с порога зашептала она. — Думала не придёте. Собиралась уже снова вам звонить.

— Спокойно. Сказал же, что приду, значит приду. Нечего лишний раз воду баламутить, — пробурчал в ответ милиционер.

— Ну как же не волноваться. Я же себе места не нахожу. Тут человека убили, а вы такой спокойный.

— Ещё ничего неизвестно, а вы уже панику раздуваете, — отчеканил милиционер. После чего подошёл к двери Мещеряковых, приложил ухо к двери и прислушался:

— Тихо. Вы уверены, что они всё ещё там, может, ушли? — спросил лейтенант замершую рядышком старуху.

— Там! Там, — замахала руками она. — Я от двери ни разу не отошла, всё вас ждала.

— Ладно… — Терентьев вдавил кнопку дверного звонка. За дверью раздался собачий лай.

— Не бойтесь, это у них такой звонок, а собак нет никаких, — зашептала, как партизан, старуха, видя удивление участкового.

Терентьев и вправду сначала удивился. Эту семью он довольно хорошо знал, накануне общался с Фёдором Ивановичем — главой семьи. Тот ему всё рассказывал о своей работе и жене. Говорил ещё, что собирается купить квартиру, но вот о собаке, он ни разу, при этом не заикнулся.

«Может на Новый год жене подарил? Он же говорил, что ей одной скучно дома с утра до вечера, пока он с работы не придет».

Тем временем на настойчивую трель звонка так никто и не откликнулся.

— Что конкретно у них там произошло? Может что видели, или может, слышали? — задал наводящий вопрос лейтенант Терентьев, продолжая нажимать на звонок, собачьим лаем заливавшийся за дверью.

— Ой, сейчас, — встрепенулась старуха. — Счас, как можно по подробнее вспомню. Значит так, — и задумавшись, она вытянула указательный палец и приложила его к углу рта. — В половине пятого прилетела расфуфыренная Николь. Я с ней на лестнице столкнулась, когда из булочной возвращалась, как раз сериал закончился в четыре. И пока туда обратно… Точно, полпятого я её и встретила. Она поздоровалась, обдала меня шлейфом вонючих духов и скрылась за дверью. Я после неё всё никак отдышаться не могла. Право слово, такое ощущение, что она в ванне с духами искупалась, как так можно? Вот я побрызгаюсь немножко и себе приятно и людей не тошнит. Вот.

Но в последнее время ходят у нас здесь слухи, что Николь с цепи сорвалась. Фёдор ей осточертел, целыми днями на работе пропадает, а ей скучно сидеть в четырёх стенах. Ну и говорят по мужикам она стала шастать. Не знаю, может и так, но сюда ни разу никого не приводила — это точно. Вот… — Слово «вот» как надо полагать, была излюбленная присказка старухи, потому как вставляла его к месту и не к месту.

— Вот и сегодня, она вся нарядная такая, с причёской такой, фр-фр… — попыталась старуха изобразить причёску у себя на голове. — Прилетела значит, меня увидела, сконфузилась сразу и шасть за дверь, как лиса. Вот… А в шесть Фёдор с работы причапал, я его машину во дворе услышала, когда он приехал. Потом значит их дверь хлопнула. Как раз по телевизеру новости начинались. Какую страсть по этому ящику показывают, я потом уснуть даже не могу, давление подскакивает, от всех этих страстей. Уй!.. А сколько там чернухи показываю, просто жуть! Сколько раз себе твержу: всё сегодня не смотрю новости, и каждый раз всё равно смотрю. А с другой стороны, что ещё делать? Вот и смотрю, а там то одна эротика, а то вообще убивают налево направо, страсть! Вот…

«Всё. Понесло старуху в степи, да по кочкам, галопом», — уныло подумал Терентьев, глядя, как старуху заносит. Нашла блин слушателя:

— Вы конкретнее и побыстрей пожалуйста, что дальше то было, — поторопил он старуху.

— А. Да-да. Извините, — наивно глядя на милиционера извинилась старуха. — Значит так. До семи у них всё тихо было. Как раз по «НТВ» новости пустили. Я только на кресло уселась, Барсика на колени взяла. Это мой кот, — решила пояснить старуха, искренне считая что её лишняя болтовня, кого-то интересует. — У меня по вечерам ноги болят, а он их мне греет и телевизор вместе со мной смотрит. Представляете? Уляжется так, мордочкой к экрану, и глядит не моргая…

Терентьев отнял руку со звонка и пристально глянул в упор на глупую старуху и только при помощи силы воли, нецензурные слова, готовые сорваться с уст, при выходе трансформировались, в раздражительный рык.

— Ой! Я опять отвлеклась, да? — извиняясь захихикала старуха, глупо раззявив свой беззубый рот. — Где я остановилась? Ах, да! Ну я и говорю, что в семь за дверью соседей разразился грандиозный скандал. Я толком ничего не расслышала, только отдельные фразы. Он ей кричал:

«Ах ты шлюха! Сука подзаборная! Я как каторжный на работе корячусь, а она блядь такая по кобелям бегает. Рога мне тут наставила. Весь двор знает, а я как последний лох с ветвистыми рогами вышагиваю и узнаю самым последним о похождениях своей жёнушки». — Ну и дальше по алфавиту, Ты такая, ты сякая.

Жена визжит. Фёдор беснуется. Вот как посуду били, я слышала отчетливо. Потом пошли такие глухие удары, как эта, в фильмах во, когда тама человека бьют. А потом раздались такие громкие удары в стену, у меня в квартире аж картина со стены упала и стекло в раме разбилось. «Ну хватит!» — думаю я, это уже в ни какие ворота не лезет. Пошла к ним в дверь стучать. Хотела сказать: «что мол совсем офигели, заканчивайте, давайте, а то сейчас милицию вызову, спать пора а они тут скандал затеяли». Вот…

Но только подхожу к двери, а из-за двери как… завоет, и таким не человеческим голосом, что у меня аж мурашки по коже побежали. Ну думаю всё, грохнул Фёдор жёнушку любимую. Ну я и сразу поспешила обратно к себе, вам значит звонить. Вот…

И стоило старухе замолчать, как в подъезде сразу стало, как-то тихо и немного даже жутковато. Закрытую дверь, так никто и не спешил открывать, а в самой квартире продолжала стоять гробовая тишина. Терентьев стукнул несколько раз кулаком в дверь со словами: «Откройте милиция! Эй есть кто живой?!», но ответа не дождался.

— После того вопля, что вы слышали, происходило ещё что-нибудь? — мимоходом поинтересовался он у бабки.

— Не, тишина, как обрезали, — отмахнулась рукой старуха. — Я прислушивалась, прислушивалась, тишина. Ничего не слышно.

— Может пока вы мне звонили, они вышли из квартиры?

— Да что вы! — обиделась старуха, — во, гляньте. У меня же телефон в прихожей, рядом с дверью и пока я звонила, дверь я ещё и приоткрыла.

Терентьев посмотрел. Действительно. Телефон был на потёртой тумбочке, рядом с дверью, значит мимо старухи действительно и мышь не могла проскользнуть.

— Так, что не надо. Не могли они мимо меня проскочить. Тама они, никуда не выходили, — закончила бабка, прикусив нижнюю губу.

Терентьев вздохнул. Делать нечего, надо разбираться до конца. Повернулся к закрытой двери Мещеряковых и подёргал её. Закрыто…

— Закрыто и открывать похоже нам никто не собирается, — задумчиво пробормотал он, стуча пальцами по двери. — Надо вызывать наряд, договариваться с ДЭЗом, вызывать МЧС, чтоб выломать дверь, — подвёл он безрадостный итог.

— Ой, зачем столько мороки, — испугалась старуха, понимая, что если сейчас сюда наедет столько людей, то ей точно не удастся в подробностях рассмотреть место преступления, а значит не наберётся жареных сплетен. — У меня ключ есть от их квартиры. Они когда уезжают на отдых, просят меня присматривать за квартирой. Вот… Счас принесу.

Старуха выдав тираду слов, метнулась к себе и через минуту вернулась, неся в руке связку ключей.

— Этот от верхнего замка, — показывая на самый обычный ключ из трёх, стала объяснять старуха предназначение ключей, перебирая связку. — Этот длинный от среднего, а этот складной, чудной такой, от нижнего. Там не замок, а что-то вроде щеколды. Я каждый раз мучаюсь с ним. Все нервы вымотает, пока его откроешь, заразу.

Терентьев обречённо взял связку у старухи.

«Ну что ж придется войти. С другой стороны, оно и к лучшему, что у старухи оказались ключи. Сейчас побыстренькому проверим и домой. А если столько народу на ноги поднять, тут и до утра тогда не управишься».

Два верхних замка открылись легко, последний же, как и предрекала старуха, ну никак не поддавался.

— Давайте я. Я как, никак поднаторела в этом деле. — Старуха отняла ключи и через минуту возни отперла замок.

Отперев замок, бабка сразу юркнула за спину милиционера, предоставляя тому возможность первому зайти в квартиру. Терентьев распахнув дверь и наткнулся на чёрную темноту. Похоже, что весь свет в квартире вырубили. Он поискал рукой выключатель в прихожей. Нашёл. Пощелкал, не горит.

— А у вас свет есть? — повернувшись поинтересовался он у старухи.

— Да, — заверила бабка.

— Странно… — протянул милиционер. — Ну что ж. Ладно… Оставайтесь на месте, если понадобитесь я позову, — Терентьев проинструктировав старуху, двинулся в глубь квартиры, благо свет с лестничной площадки позволял разглядеть хоть что-то перед собой. — Эй! Хозяева! Есть кто?! — крикнул он в темноту, ответила ему всё та же, глубокая тишина. И тогда, он наконец решился таки на осмотр квартиры. Вдруг и правда что случилось, а он тут медлит, как девица в свою первую брачную ночь?

Медленно двигаясь по квартире, Терентьев сначала заглянул на кухню — пусто. Вернулся в коридор и прошёл в гостиную. В потёмках можно было с трудом разглядеть что-то, только очертания мебели и что сразу бросалось в глаза — это большой, круглый стол стоявший посередине комнаты. Подойдя поближе Терентьев рассмотрел, что однако, стол совсем недавно был неплохо сервирован, но потом по нему будто прошелся ураган. Салатницы перевёрнуты, рюмки и бокалы разбиты, а большая половина посуды вообще на полу, превращённая в груду черепков.

А вокруг самого стола валялись стулья в перевёрнутом состоянии, а один стул вообще проломив ножками дверцу шкафа, торчал из него, как неразорвавшийся снаряд.

«Это с какой же силой надо было его туда вогнать» — с содроганием подумал Терентьев.

Делая осмотр квартиры, больше всего его сейчас, почему-то угнетала нереальная тишина, создававшая ощущение пустоты и, в то же время Терентьеву настойчиво казалось, что в квартире он вовсе не один и кто-то пристально наблюдает за ним из темноты.

Рука Терентьева непроизвольно потянулась к поясу, где располагалась кобура.

«А чёрт!» — нащупав пустоту, с досадой вспомнил Терентьев, что оставил пистолет в сейфе. Он старался лишний раз не брать оружие на обходы, а тем более на семейные разборки, мало ли что? Вдруг сдуру, да и выстрелит, и тогда считай вся жизнь коту под хвост скатится. Но в данный момент ему чертовски не хватало пистолета. — «Ох как сейчас бы мне он не помещал!» — с горечью додумал он свою мысль.

Терентьев шагнул к шкафу, намереваясь поближе рассмотреть воткнутый стул в дверцу, может ему только показалось что стул торчал из дверцы шкафа, чего иной раз впотьмах не привидится, как запнулся о груду разбитых тарелок. В гробовой тишине звук черепков раздался подобно грому. Терентьев резко замер, сразу вжав голову в плечи. Сглотнул. Слюна никак не хотела проваливаться в пересохшее горло. А от жара, вызванного предательским страхом, тело сразу покрылось потом.

— С вами всё в порядке? — шёпотом поинтересовалась из прихожей старуха.

— Да, всё нормально, — так же шёпотом успокоил старуху Терентьев, упрекая себя за трусость. — Оставайтесь на месте, и… Слушайте, у вас случайно нет фонаря?

— Нет, — прошептала старуха с порога прихожей.

— Жаль, — огорчился участковый. — Тут темень несусветная, чёрт ногу сломает…

— Хотя постойте, — опомнилась старуха, найдя альтернативу. — Есть свечи. Подойдёт?

— Подойдёт, несите скорей.

— Ага, я мигом.

Через несколько минут прихожая осветилась неровным, мерцающим пламенем свечи, и старуха, держа перед собой зажженную свечу, вошла в гостиную, сразу осветив холл. Войдя в комнату бабка с интересом уставилась на разгромленный стол и перевёрнутые стулья. Потом её внимание привлёк застрявший в дверце шкафа, стул. Она подошла поближе, аккуратно переступая через разбитую посуду и по всей видимости, в этот момент, пламя свечи высветило нечто, что заставило старуху мертвецки побледнеть. Она выронив свечу, зажала рукой рот и бросилась вон, налетев в темноте на косяк двери, шумно всхлипнула и понеслась дальше.

Терентьев еле сдержался, чтоб не броситься вслед за старухой. Уняв дрожь в ногах, он подошёл к месту падения свечи, трясущейся рукой нащупал её, поднял и зажёг от зажигалки. Свет свечи сразу же прояснил поведение старухи.

Ковёр у противоположной стены весь был заляпан кровью и чем-то ещё беловато-желтоватым, а на полу под ковром лежал сам хозяин квартиры — Фёдор, весь в крови и в разодранной одежде.

Терентьев не стал у него щупать пульс, перед ним был явно труп и выдавленные глаза, были тому прямым доказательством. Он только опустился на корточки рядом с трупом, чтобы повнимательней рассмотреть погибшего.

Характер повреждений тела привёл Терентьева в шок. Походило на то, что Федора Степановича, как куклу долбали об эту самую стену, с заляпанным кровью ковром, под которой он валялся, с невероятной и фантастической силой. Сначала Фёдору Степановичу размозжили голову и раздавили грудную клетку, а судя по его неестественной позе, ему потом вдобавок сломали ещё шею и позвоночник.

— Твою мать! Мне ещё трупа не хватало и чего я попёрся? Передал бы сменщику и домой ушёл. Нет больше всех надо, — нервно забубнил Терентьев себе под нос, отыскивая в бушлате мобильный.

Наряд и Скорая прибудут только через двадцать минут, а пока сказали ничего не трогать и оставаться на месте.

«Совсем там оборзели, никто работать не хочет», — со злостью в ответ подумал Терентьев. — «Чёрт, теперь ещё и рапорт писать, объясняться, почему это я без санкции в квартиру вошёл? Волокиты на всю ночь. Надо бы Машке позвонить, предупредить, что теперь приду домой только утром».

Терентьев уже набирал домашний номер, как его неожиданно посетила мысль — догадка:

«Идиот! Совсем из головы вылетело: а где Николлета? Старуха же утверждала, что из квартиры никто не выходил. Но Николь не могла так зверски убить своего мужа. А это значит, убийца ждал своего часа для побега и всё это время находился в квартире».

Стоп! А это что ещё это за звуки?

В гробовой тишине, что повисла в помещении, отчетливо проступили странные и непонятные звуки из-за приоткрытой двери, ведущей похоже в хозяйскую спальню. Терентьев поискал глазами возможное оружие для самообороны. Глаза уцепились только за кухонный нож на столе, с широким лезвием. Зажав в руке нож, Терентьев стараясь не создавать лишнего шума, крадущейся походкой подошёл к двери спальни, чутко следя за трепещущимся огоньком свечи.

Вблизи, непонятные звуки идущие из-под двери, напомнили Терентьеву приглушенные жалобные стоны человека. Терентьев осторожно приоткрыл дверь и прислушался.

Точно за дверью кто-то всхлипывал и стонал, даже скорее плакал, но что-то насторожило лейтенанта и не дало ему сразу ворваться в спальню на помощь человеку.

«Странный какой то плачь, — с сомнением подумал он. — Где-то я уже такой недавно слышал, но где?» — Через минуту размышлений его осенило. — «Точно! Серёжка, сын, на прошлой неделе, как-то смотрел по телику ужастик, и там, точь в точь, был точно такой же звук», — вспомнил он и спину его обдал мороз. — «Но там этот звук, смоделировали. Сам же человек не в состоянии производить столь сложный звук».

Тем временем, за дверью продолжались, плачь и всхлипы, и создавалось ощущение, что плачет не один а двое, но как бы на один манер, одновременно попадая в один такт с другим.

Отбросив идиотские мысли про мистику, Терентьев решительно распахнул дверь настежь. Мерцающий свет свечи сразу проник в спальню, освещая одни участки комнаты и затемняя другие, а на стенах, под свет свечи рождались уродливые и умирали, двигающиеся страшные тени.

Участковый быстро обвёл спальню цепким взглядом и заметил фигуру человека. До скрючившейся фигуры на широкой кровати свет свечи не доставал и Терентьеву никак не удавалось рассмотреть человека, но что это была женщина, он понял сразу по ниспадающим волосам, разметавшимся по подушке. Женщина эта сидела на корточках у самого изголовья кровати, повернувшись спиной к выходу. Руками она обхватила ноги, а голову опустила и густые волосы, ниспадая чёрными волнами полностью скрыли лицо и фигуру женщины. Судя по обстановке, кроме женщины в спальне больше никого не было.

Между тем сама женщина продолжала раскачиваться из стороны в сторону издавая жуткий, нереальный плачь, ничуть не озаботившись появлением постороннего в комнате.

— Николлета, это вы? — почему-то шёпотом спросил Терентьев у тёмной фигуры. — С вами всё в порядке? Это я младший лейтенант Терентьев, ваш участковый. Вы помните меня?

Фигура женщины никак не отреагировала, продолжая покачиваться и плакать.

— Николлета! Вы слышите меня, — громче позвал Терентьев.

Фигура продолжая плакать, наконец повернула к нему голову, хотя волосы закрывавшие лицо женщине, так и не дали Терентьеву возможности понять, повернулась она к нему или же наоборот отвернулась. Чем-то эта женщина напомнила сейчас ему, умершую девочку из фильма ужасов «Звонок». Та точно так же закрывала своё лицо чёрными волосами.

Терентьев, находясь на грани паники, всё же зло улыбнулся своим мыслям:

«Тьфу, твою ж мать. Уже всякое дерьмо лезет в голову, совсем рехнулся от страха. Это же Николь и возможно она не совсем сейчас нормальная психически, но уж точно не чудовище из ужастиков. Надо подойти и успокоить её. В конце концов — это твоя работа, а ты выдумываешь всякую ерунду. Бред, одним словом»…

Бывают такие случаи в жизни, когда человек отказывается слушать свою интуицию, которая в момент опасности, иной раз, просыпается даже у самых чёрствых людей, а начинает выстраивать свои собственные логические цепочки, приходя к ложным выводам. А вот что ему подсказывает сама природа, человек отбрасывает, как ложное чувство. И чаще, чем кажется, это-то и оказывается последней ошибкой в его жизни.

Вот и Терентьев, гонимый прочь внутренним предчувствием, вопреки всему, сделал шаг по направлению к фигуре женщины, полностью быв уверен, что это Николлета. Он сделал всего лишь шаг. Всего один шажочек…

Женщина взметнулась с места прямо в воздух, как атакующая кошка, без предупреждения и подготовки, раз, и преодолев в прыжке два метра, обрушилась на младшего лейтенанта Терентьева.

В следующий момент, подъезд дома номер пять, огласил душераздирающий, смертельный крик ужаса и пометавшись, потыкавшись в двери и окна, он растворился на задворках улицы.

Баба Марья, оправившаяся от ужаса увиденного ею в квартире соседей, выглянув снова за дверь, вот же любопытная карга, рухнула трупом в прихожей. Не выдержав второй психической атаки, за столь краткий миг, старушечье сердце навеки прекратило свой бег…

В перерыве же, где-то продолжительностью в минуту, устоявшуюся тишину подъезда, снова разорвал ужасающий крик — вой, страха и боли отчаяния, одиночества, тоски и смятения. И припозднившиеся прохожие видели, как пробив окно третьего этажа, пятого дома, на улицу выпрыгнула женщина с распущенной копной волос, в домашнем халате и тапочках, быстро оглянулась по сторонам и побежала прочь от освещенного пространства, ничуть при этом не хромая, как будто и не было прыжка с восьмиметровой высоты.

Нашли её вмёрзшей в сугроб, только через три дня, в старом, заброшенном дворике. Тело женщины поступило в морг, как буйно-помешанная, и передано дальним родственникам для последующего захоронения, без проведения экспертизы. Дело по убийству Мещерякова Федора Ивановича и младшего лейтенанта Терентьева заглохло на раннем этапе, из-за недостатка улик и свидетелей…

* * *

Москва — огромный город. Город где рождается любовь и ненависть. Где разврат соседствует с целомудрием. Где добро и зло сплелись в такой сумасшедший клубок, что уже не понять где что…

Москва — это город огромного богатства и невероятной нищеты. Здесь за секунду сбываются все мечты и рушатся жизни. Одним он помогает подняться на вершину, других он безжалостно топчет и скидывает в самый низ, жизненных устоев. Здесь можно быстро обогатиться и так же быстро всё потерять. Это город мечты и надежды для многих жителей страны.

Но ещё — это город множества судеб и он, как не странно, властен над ними и он может играть этими судьбами, как ему заблагорассудится. Одним он может подбросить шанс и преподнести им райские куши, у других же наоборот, может всё отобрать, ввергнув в пучину Ада.

Он может калечить жизни или вдохновлять на подвиги.

И переступив его пределы, вы уже не будете властны над своею собственной судьбой, а — это он будет распоряжаться Вами, целиком и полностью завладев вашей душой.

Почему?

Потому что, у этого города есть своя собственная Душа. Своя собственная, живая душа. Душа, которую создают сами люди — жители города, временные его гости или постоянные его обитатели. И каждый из них, хочет он того или нет, а вносит в его душу частичку самого себя, меняя естество, самого города.

И ещё, душа города способна чувствовать, как и мы с вами. Одни его чувства сильнее, другие почти не заметны, но среди многообразия его чувств, выделяется прежде всего одно, самое сильное его чувство — чувство безразличия и равнодушия. С каждым днём город наполняется этим чувством и оно плещась через край, задевая множество маленьких людей, корёжа их собственные души.

И люди потеряли сострадание, забыли сочувствие, и что самое страшное, среди всей этой злости и жестокости, люди даже не пытаются делать добро, расцвечивать яркими красками, как свою собственную жизнь, так и жизнь ближнего своего. Люди превратились в этакую серую и бездушную толпу. Каждый из них запершись в своём маленьком, и порой никчёмном, мирке, старается смотреть на общий мир сквозь пальцы, будто бы он его абсолютно не волнует. И потому абсолютное большинство сразу же, просто перестало Жить, а стало просто Существовать.

Но в середине зимы город обуяло новое чувство. Настолько новое и сильное, что оно вытеснило другие, враз оказавшиеся менее значимыми. Тем чувством было чувство страха, самое древнее и сильное, чувство с которым просто невозможно бороться, его лишь можно притупить. И по своей силе оно чем-то сродни чувству любви. Оно так же поглощает душу человека и впитывается в сознание людей, не на минуту не оставляя их разум. Но любовь, как известно, родилась позже страха и с ней хотя бы можно бороться, со страхом нет. Он сидит в печёнках с рождения многоклеточной жизни. Жизни, которая смогла осознать себя живой, а значит понять, что за жизнью следует смерть. И вот главная задача страха, как раз и заключается в том, чтобы как можно дольше сохранит эту самую жизнь. И действия его направленно на то, чтобы живое существо всегда было настороже, и в случае опасности, в любой момент, оно должно немедленно бежать, прятаться, схорониться в недоступном месте или сбиться вместе со своим видом. Вместе-то оно и не так страшно, а значит появляется реальный шанс и выжить.

И вот этот самый страх смерти опустился на город и город сразу замер. Замер в предчувствие ожидания чего-то недоброго, более ужасного, чем те страшилки, что ежедневно крутят по телевизору, показывая смерть во всех её проявлениях.

И вызван был тот страх, изуродованными трупами, что систематически появлялись на улицах города. Каждое утро люди идя по улице натыкались на очередных жертв зверства, лежащих на мостовой или где-нибудь в кустах.

В начале страницы газет запестрили заголовками о неуловимом маньяке, что каждую ночь ищет очередную жертву, для услады своего больного воображения. Затем эта версия, мало сказать, показалась абсурдной и к одному маньяку припаяли ещё сразу двух. Но и это версия впоследствии не вписалось в логическую цепочку, выстроенную сотрудниками правоохранительных органов.

Наконец появилась третья версия: «в Москве действует целая секта изуверов. Предположительно сатанинской направленности», громогласно звучала она.

Каждый день правительство города требовало отчета, по поимке членов секты. Министры поставили милицию на уши и перевели в усиленный режим работы. Но плодотворная работа никак не приносила результатов.

А в городе тем временем, уже насчитывалось более пятисот убитыми и не менее двух тысяч числились без вести пропавшими.

Мэрия города с посыла МВД, ввела в городе комендантский час с одиннадцати вечера. Любой замеченный субъект в означенное время, на улице, задерживался и с пристрастием допрашивался.

После ряда исчезновений самих сотрудников ППС, милиционеры приступили к патрулированию улиц, в особенности по ночам, в усиленном составе, и при полном вооружении. В составе менее четырех а лучше пяти, сотрудники милиции заступать в патруль не имели право. А так же к патрулированию ночных улиц, в какой-то момент, привлекли народные дружины, и в первый раз за всё существование, дружинникам выдали шоковые дубинки и ножи.

Тем временем в городе нарастала истерия грозящая перейти в панику. За неделю оперативных работ сотрудники правоохранительных органов выявили более сотни незаконных сектантских сообществ. Членов сект задержали, но ощутимого результата это мера не принесла. Что ж, оставалось уповать на случай, что однажды наконец-то в лапы милиции попадёт член сатанинской секты изуверов и на допросе расколется, выдав всех остальных участников незаконной группировки.

Время шло, но случай так и не представлялся…

* * *

Переулками и всевозможными закоулками, опасаясь людных мест, в неизвестном направлении, кралась женщина в красивой и дорогой шубе из бобра и пушистой шапке из того же меха. Если она ступала на голый асфальт, то было слышно, как звонко цокали её кожаные сапоги, предназначенные больше, для перебежек из машины до ресторана или магазина, и наоборот, но уж не как для многочасовой прогулки пешком.

Женщина спрятав промёрзшие руки, в широкой шубе и устремив взгляд перед собой, шла по улице, изредка оглядываясь по сторонам, резким движением головы. Проходя, слабо освещённый двор, она заприметила двух мужчин, сидящих на скамейке у подъезда с бутылкой водки. Сжавшись, сразу став на пол роста меньше, женщина попыталась ускорить шаг.

— Смотри Сёмыч! Какая цаца, — отрываясь от пластикового стаканчика, восхищённо протянул парень лет двадцати пяти, вслед пробегающей бабёнки.

— Где?! — закрутил головой Сёмыч. — А-а! Крутая тёлка, — согласился он с дружком, следя за женщиной в шубе. — И прикид у неё классный. Небось бабла немеренно.

— Эй дамочка! Никак заблудилась?! — окликнул женщину напарник. — Спроси тогда у нас, а мы уж с удовольствием дорогу покажем, — с наглой улыбкой порекомендовал он.

Дама в шубе, резко обернулась и ничего не ответив, быстро затрусила по переулку.

— Ну, чё Сёмыч? Давай её того… — задорно подначил парень своего приятеля. По поведению малого, сразу можно было понять, что по жизни он был заводила — этакий «живчик», которым всё в жизни по барабану, лишь бы оттянуться по полной, и получить удовольствие на всю катушку. И по всей видимости он являлся главным в их маленькой компании. — У тебя-то такой никогда небось и не было. Да и не будет. А это наш шанс Сёмыч! Погнали! — толкнув в плёчо подельника, прошипел парень. — Там за домом как раз, безлюдное местечко есть. Ща затащим туда кралю и повеселимся от души.

— А чё! Погнали, — Согласился Семыч опрокидывая стаканчик с водкой. После чего утерся рукавом и выдал дельное по его мнению предложение, — надо бы ей прикид не помять. Оприходуем, а прикид загоним, хорошие деньги стоит. А ей уроком будет, в следующий раз не будет шляться по дворам в потёмках.

Сговорившись, двое молодых людей поднялись с лавки и с жалостью посмотрев на пустую бутылку, быстрым шагом, на какой только смогли в состояние подпития, поторопились нагнать намеченную жертву.

Быстро приблизившись, один из парней, тот кто «живчик», окликнул женщину, тоненьким и каким-то дурацким, детским голосочком:

— Эй, тётенька! А куда это вы так торопитесь, если не секрет?

Женщина не оглядываясь, сразу побежала.

— Быстрее, Сёмыч! Лови! Уйдёт же! — азартно подтолкнул дружка молодой парень и побежал вслед за дамочкой.

И получилось так, что нагнали они её именно в том самом темном и глухом дворике, детского сада, куда и намеревались с самого начала затащить жертву.

— Куда же так бежишь, красавица? — преграждая путь женщине и отдуваясь, елейно спросил парень в кожаной, знавшей лучшие времена, куртке. — Смотри Сёмыч, какая красотка. Вся такая беленькая, чистенькая. Просто ягодка из райского сада.

— Да… — только и смог протянуть Сёмыч, жадно поедать глазами даму, в дорогой шубе. Он и близко не мечтал приблизиться вот к таким. Благородным. Богатые, успешные и здоровые. Они ухаживают за своим телом, посещают тренажёрные залы, фитнес центры, а он даже не знает что такое фитнес, только слышал по телику это новомодное словечко.

Они ходят в рестораны, едят изысканную еду, а не макароны с картошкой чуть ли не каждый день. Ездят на дорогих машинах. И в обычной жизни, вот такие вот девки даже не взглянули бы на него, обычного, серого парня, без денег и приличной работы.

Но подумать только, и какие выкрутасы только не выделывает жизнь. И сейчас перед ним, и главное, в полной его власти, стояла именно одна из этих — успешных и красивых куколок. От напряжения у Сёмыча аж потекли слюни, а его естество вздыбилось, приятно удивив хозяина. Такой мощи он не ощущал уже давно в себе, тем более с девицами лёгкого поведения, коих мог себе позволить время от времени. Где-то в глубине души Сёмыч считал их грязными шлюхами, и эти мысли, сопровождавшие его во время процесса, каждый раз мешали ему отдаться страстям чувств и достигнуть верха блаженства. Но теперь другое дело. Жизнь наконец преподнесла ему шанс. И он будет лапать своими грязными руками её белое тело, мять его как тесто и иметь его. Сможет наконец-то представить себя на несколько минут, в роли таких же сильных и успешных дядечек, что постоянно мелькают по телику в дорогих костюмах и ездят на шикарных машинах. И отымев сейчас эту выглаженную цацу не просто попользует её, а наконец притронется к своей несбыточной мечте.

— Сёмыч тащи её к домику, — напарник вожделенно указал на детский домик, где днём играли дети. — Там расположимся. Только слышь Семыч, я первый. Если бы не я, ты бы так и сидел на той лавке с вонючей папиросой в зубах.

Сёмыч недовольно промычав в ответ, то ли соглашаясь с напарником, а то ли нет, обхватил женщину сзади и с силой потащил к домику. Дама слабо сопротивлялась, но куда ей, слабой-то женщине?

Второй парень уцепившись за её шкирку помогая тащить женщину к домику, зло цыкнул:

— Не рыпайся, красавица. Зачем тебе бежать от двух таких бравых парней? Счас тебе будет так сладко, что ты сама только рада будешь, да ещё и нас будешь умолять о продолжении. У самой небось мужик-то импотент. Там же среди бизнесменов одни импотенты. А мы можно сказать в самом соку. Ха-ха-ха…

Женщина, осознав наконец, что над ней намереваются надругаться эти два подонка, принялась более ожесточённо вырываться из цепких рук. Сёмыч только недовольно засопел и сильнее сжав свои объятия ускорил шаг. Пусть вырывается. Это только ещё больше раззадоривало Семыча. В этом-то весь и интерес, а то если бы сама с охотой дала, то это уже была бы другая песня и не такая уже сладкая.

Но в следующий момент случилось непредвиденное. Когда до домика оставалось всего пару шагов, женщина непостижимым образом вырвалась из жарких объятий Сёмыча. Хотя из его хватки ну просто невозможно было вырваться, тем более слабой женщине. Освободившись, женщина, вместо того чтобы бежать куда глаза глядят вопя о помощи, схватила, недоумевающего парня за грудки и с диким рычанием швырнула через себя. Так ничего и не понявший Сёмыч пролетев по воздуху два метра, врезался в бетонный столб забора, и остался тихо лежать с раскроенным черепом.

— Ты чего… — ошарашено, вытаращив глаза, стал отступать дружок Семыча от сумасшедшей бабёнки.

Дама развернувшись и не слова не говоря, нанесла второму парню, оплеуху справа. Удар был такой силы, что сломал тому шею, разорвав позвонки. Парень рухнул с изумлением во взгляде, на землю, а женщина не желая больше оставаться на месте, побежала. Побежала туда, куда звала её обречённая душа…

* * *

На другом конце мегаполиса. К подъезду жилого дама, шурша покрышками по промёрзшему асфальту, подъехал заляпанный грязью, серебристый автомобиль. Из машины показался мужчина с женщиной, и нагрузившись сумками с покупками из универсама, они прошли в дом, где поднявшись на лифте пропали к себе в квартиру.

— Устал дорогой? — поинтересовалась жена стягивая сапоги.

— Угу… — промычал муж, проходя в ванную мыть руки.

— Отдыхай милый. А я сейчас быстренько приготовлю нам ужин. Ты ведь у меня голодный?

— Как зверь, — шутливо прорычал муж, выходя из ванной и целуя в губы жену. — Поедим и в постельку. Я соскучился…

— У развратник, молодой девушке такое предлагать. Мой ненасытный Котяра, — кокетливо удаляясь на кухню, промяукала в ответ жена, получив шлепок по заду.

Мужик же прошёл в гостиную, где сразу уселся в широкое и мягкое кресло, полностью потонув в нём. Блаженно расслабившись и вытянув ноги, мужик потянулся за пультом к телевизору.

Сегодня у него выдался тяжелый день. Переговоры, переговоры, налоговая, офис, опять переговоры. Как белка носился в колесе целый день. И это ещё бы ничего, если бы, по его личному мнению, его не окружали одни идиоты, которые не хотят работать или просто не умеют, а от таких людей он уставал больше всего.

Пощелкав пультом мужчина остановился на программе новостей и под монотонный бубнёж диктора, мужик незаметно задремал. Разбудило же его экстренное сообщение:

— Час назад в институт «Склифосовского» поступил молодой человек с обширными, рваными ранами по всему телу, — вещал диктор из телевизора. — По первым данным, нам удалось узнать только, что молодой человек входил в состав Московских «диггеров». И сегодня, он и ещё семь человек, спустились под землю, провести исследования на характер, размыва фундамента города, грунтовыми водами. Что там у них произошло, нашим корреспондентам выяснить пока не удалось. Известно только, со слов самого пострадавшего, что все члены группы мертвы. После десятиминутной связной речи молодой человек впал в невменяемое состояние, постоянно повторяет одно и то же слово…

В подтверждение слов диктора, на экране телевизора появился парень примотанный к больничной койке. Лёжа на постели он весь трясся и дико вращая глазами, постоянно, как заведённый шептал осипшим голосом: — Мутанты, мутанты, мутанты…

— На данный момент милиция выясняет личность молодого человека, — заключил диктор, вновь появляясь в студии. — А пока мы поговорим о случившемся с психологом…

— Какую только чушь по ящику не показывают, — громко возмутился мужчина, приподнимаясь в кресле.

— Что там у тебя случилось? — поинтересовалась жена с кухни.

— Да ничего особенного, — отмахнулся супруг. — Просто всякое дерьмо по телику показывают, уже даже в новостях. И так народ весь уже отупел, сидя перед этим ящиком. Так они всё долбят и долбят. Дебилами из нас продолжают делать. — Продекламировал он свою излюбленную идею, чтобы затем прейти к главному. — Ежу же понятно, что парню, под землёй крышу сорвало. Вот и перебил своих, придурок. А телевизионщики тут же раздули из мухи слона. И ещё для полноты картины, таинственности бля решили напустить, мутантов сюда приплели. Ау люди, вы про крокодилов забыли и вурдалаков, — прокричал муж в экран телевизора.

— Я полностью с тобой согласна! — поддакнула мужу жена с кухни.

Но муженьку было глубоко накласть на её мнение и с восклицанием:

— А ну вас к чёрту! Чё у нас там ещё идёт, — принялся щелкать пультом, прыгая с канала на канал. — Во! Лучше Ментов в тридцатый раз посмотрю, и то дело. А то одна х… ня по телику идёт, куда не сунусь.

— Дорогой, — жена вошла в гостиную и обняла мужа. — Рыбка почти готова, а ещё я салатик нарезала и кофе поставила вариться. Но у нас кончился хлебушек, майонез и нужно чего-нибудь на десерт купить. Сходишь?

— Мм… — недовольно промычал муж.

— Я бы и сама сходила, котик. Но разве ты отпустишь слабую и беззащитную женщину, одну на улицу, ночью? — сладко пропела жена.

— А всё что ты перечислила, так уж обязательно нам нужно? — теша надежду спросил супруг.

— Ну… — нахмурила жена носик.

— Ну ладно. Что не сделаешь ради любимой женщины, — муж с кряхтением вылез из тёплого кресла и поплёлся в прихожую, одеваться. — Только за это ты меня сегодня отблагодаришь и сама знаешь как.

— Да мой господин… — томно захлопав длинными ресницами, согласилась супруга.

Муж надел куртку, натянул шапку на уши:

— Где мои ключи? А, вот они, — и подбросив связку ключей и ловя их на лету, бросил на прощание. — Ну я пошёл.

— Ты только побыстрей. Далеко не ходи. Зайди в магазинчик поблизости, он круглосуточный. Там у них всё есть, — уже выглядывая за порог, проинструктировала супруга, мужа, и закрыла за ним дверь.

Мужчина вышел на морозную улицу. Обошёл дом и сразу ткнулся в запертые двери магазина:

«А, чтоб тебя! Ну вот так всегда. Теперь придётся тащиться в супермаркет, через две улицы».

Мужик надумал съездить до места на машине и похлопал карманы в поисках ключей. Оказалось что не взял. Обратно же в лом подыматься. Мужик раскурил сигарету и держа её во рту, заправил руки в карманы и быстрый походкой, чтобы не замёрзнуть, тронулся в путь. По пути ему пришла замечательная мысль, что если идти дворами, то тогда получится быстрей. Как порешил, так и поступил, нырнув в слабоосвещённое пространство.

Прошёл через детскую площадку, обходя попутно припаркованные автомобили, стоявшие в самых невероятных места. И пройдя ещё три дома вошёл во двор следующего, сразу попав в полную темноту, хоть глаз выколи. Только один единственный фонарь посередине переулка, сиротливо боролся с наползающей на него со всех сторон, тьмой.

Дом мимо которого он сейчас шёл, являлся бывшим бараком, давно расселённым, и внутри сейчас него было пусто и тихо как в гробу. Свет в окнах отсутствует, двери раззявлены, а то и вовсе сняты с петель, а внутри со стен древнего дома, то и дело, осыпается штукатурка, создавая в темноте ощущение чьего-то присутствия. В общем жуткое место: Заброшенный двор, заброшенный дом, заброшенная улица. Со всех сторон веет пустотой, печалью и какой-то такой настороженностью. Как будто это заброшенное место чего-то ждало, то ли возвращения к жизни, то ли окончательной своей смерти.

Внутренне содрогнувшись, мужик прибавил шагу, стараясь побыстрей проскочить неприятное местечко. А дом, между тем, пялился на него, провожая его своими многочисленными глазами — окнами, провалами в теле гиганта, бесстрастно и угрожающе.

Попав под луч фонаря, мужчина неожиданно насторожившись замер на месте. Его внимание привлекло непонятное шевеление впереди. Чёртов свет слепил ему глаза не давая попристальней всмотреться вперёд и поддавшись непонятному позыву, сделал несколько шагов, выходя из прямого луча света, одинокого, покосившегося фонаря. Снова погрузившись во тьму, он вытащил сигарету из зубов и попытался рассмотреть, что же происходило впереди — увиденное ему очень не понравилось. Просто впереди маячило два человеческих силуэта, но один, при этом обездвижено лежал на земле, а второй склонился над ним и что-то там с ним делал.

«Наверно кому-то стало плохо. Надо бы помочь», — мелькнула мысль в голове. — «Хотя нет. Постой», — одернул он себя.

Второй силуэт, тот что склонился над первым, несмотря на обстановку, не выказывал тревоги, не просил о помощи и в его движениях не наблюдалось суеты или нервозности.

«А вдруг он сам его убил и теперь обыскивает карманы в поисках наживы. Чёрт! Во попал, и какого хера вообще дворами попёрся», — обмирая и покрываясь холодным потом, подумал мужик и его страх стал перерастать в ужас, — «А вдруг это один из тех неуловимых сектантов — маньяков. Мамочки!».

Надо уносить ноги, пока не заметили. Чёрт поздно! Его уже заметили. Силуэт человека выпрямился и посмотрел в его сторону. Потом вдруг как-то странно сложился вдвое, став похожим по размеру на ребёнка и вразвалочку тронулся навстречу. Мужчина попятился… А потом, развернувшись, побежал. Но странное поведение человека идущего вслед, настойчиво вызывало, чувство дурного любопытства мешая в панике просто сбежать домой. И достигнув угла дома, пересиливая предательский страх резко обернулся и…

Застыл, как вкопанный.

Человек, развивая невероятную скорость, быстро нагонял его. Вот он влетел в круг света и сразу стал виден, во всей своей красе.

— Боже мой! — и волна холодного ужаса обдала мужика с ног до головы, замораживая душу, и вмораживая в асфальт его самого.

Человек, не человек, скорее всего какое-то существо, неслось к нему, на четвереньках, как обезьяна, никаких не испытывая при этом, неудобств.

«Не может этого быть?», — ошарашено подумал он, даже не заметив момента, настолько быстро оно передвигалось, как существо нагнало его и, прыгнуло…

От пережитого ужаса, сразу перехватило горло и пока существо распластавшись в воздухе летело на него, не в силах спастись, он только бессильно замычал, и перед его выпученными глазами сам собой всплыл образ парня на больничной койке, постоянно повторяющий одно только слово: «Мутанты, мутанты, мутанты…».

* * *

Под грузом бессмысленных убийств, в большом городе, на каждой улице, в каждом доме постепенно росла истерия и зарождалась паника, от того, что неуловимая секта изуверов продолжала, творить свои чёрные дела, безнаказанно калеча и убивая людей. Толпы народа собирались у зданий мэрии и правительства и у главного здания «МВД», и в своих митингах обвиняли милицию в бездействие и требовали отставки высших чинов в правоохранительных органах, допустивших расхлябанность своих сотрудников и их не умение работать.

Милиция и ФСБ на это, только разводили руками.

Работа по выявлению секты ими была проведена колоссальная, но никаких результатов она так и не дала. Сектанты были неуловимы. Город ежедневно, днём и ночью, патрулировали вооружённые до зубов наряды милиции, но зверства продолжались, а оцепить весь город силами правопорядка было просто нереально.

Вскоре дела уже о самих сектантах, стали лопаться от получаемых улик. И каждое новое совершённое убийство, только прибавляло работы и ни чуть не приближало к раскрытию, каждый раз преподнося всё новые сюрпризы. Преступления, в основном, совершались в ночное время суток и в безлюдных местах города. Улик так таковых нет, свидетелей нет, а если находятся таковые, то дают столь расплывчатые показания, настолько чуждые разумному человеку, что порой кажется, что по самим немногочисленным свидетелям давно уж плачет психушка.

К делу о сектантах, от которого пока не спешили отказываться, приводило только одно обстоятельство: Все убийства совершаются с немотивированной жестокостью и без применения какого-либо оружия. На самом месте преступления, каждый раз, обнаруживаются новые, не связанные с другими делами, отпечатки, как рук, так и сапог. И по самим следам, найденным на месте преступления, можно было утверждать, что убийцами являются разные люди обоих полов, как мужчины, так и женщины. Но и только…

Кто они? Откуда? Где проживают, прячутся? Неизвестно.

Вскоре. Видимо пресловутым, неуловимым сектантам надоело прятаться и ждать облавы, и они нанесли удар по самим охотникам. В городе началась охота на милиционеров.

Сразу, всего за одну ночь, с десяток патрулей не вернулось с ночного дежурства, по всему городу. Столько же, а может и больше вообще пропали без вести, найдены только пустые служебные автомобили.

Милиция просто не могла смириться с этим фактом, и министр МВД, принял кардинальное решение: «Отныне, в состав ВСЕХ патрулей должны входить сотрудники спецназа МВД и ФСБ. Открывать огонь на поражение во внештатных ситуациях — без предупреждения. Заступать в дежурство только в полной экипировке: Тяжёлый бронежилет и каска — обязательны».

* * *

«Восемнадцатое дежурство и все на улице, и это в такой-то мороз, ужас!» — поёжился в машине капитан Прохоров. Ему до чёртиков осточертела и эта машина и эта бессмысленная охота, и эта бесконечная езда по городским улицам. После треклятого дежурства, у него каждый раз затекало всё тело и потом дико ломило, мешая спокойной жизни. Сейчас ему хотелось только одного: оказаться наконец в своей мягкой кровати, обнять тёплую жену и спать, спать, спать… А не разъезжать каждую ночь в тесной машине.

Чтоб как-то отогнать мрачные мысли, капитан Прохоров достал из бардачка термос с горячим кофе и бутерброды. Оттуда же вытащил термоустойчивые, пластиковые стаканчики и наполнив их до краёв, предложил сзади сидящим бойцам присоединяться. На что, с заднего сиденья охотно согласились. Капитан передал три стаканчика с кофе назад, поделил поровну бутерброды с ветчиной. Никого не обделив, он поудобней развалился в сиденье, насколько это было возможно в тесной машине, взял горячий стаканчик в обе руки и глядя на пробегающую мимо него улицу, мелкими глотками стал пить тёмную жидкость, кем-то по ошибке названую кофеем.

«Ни чё, прорвемся. И не такое приходилось терпеть, пока дослужился до капитана», — успокаивал себя Прохоров, чувствуя как горячий напиток согревает онемевшее тело, привнося с собой необъяснимое веселье.

Сегодня хотя бы не приходилось трястись от страха, выстраивая страшные картины у себя в сознании, возможных происшествий во время своего дежурства. Как раз, два дня назад, из их отдела с дежурства, не вернулись две машины. Без вести пропавшая группа лейтенанта Тарасова — чья пустая машина была найдена в районе Песчаной улицы. И группа капитана Сотникова — в районе «Ваганьковского» кладбища, где все сотрудники ППС были зверски убиты и рядком лежали с патрульной машиной.

После такого вопиющего случая, начальство сразу же выделило на каждую машину по группе спецназа. И сейчас на заднем сиденье сидело именно трое, вот таких вот, спецназовцев. И своей силой и уверенностью, они позволили капитану Прохорову сегодня ночью немного расслабиться. Потому как за ними, он чувствовал себя как за каменной стеной.

В спецназе парни — звери. Без страха и упрёка. Точно знают свою работу и никакая неожиданность не выбьет их из колеи. А то, вначале выдали всем сотрудникам ППС, в место табельного оружия — пистолета «Макарова», по автомату «АК — 75у». Но если честно, Прохоров сомневался что многие в их отделе, умеют с ним вообще обращаться, на должном уровне, и в сложившейся ситуации родной «Макаров» принёс куда больше пользы, и рука сама собой тянулась сначала к пистолету, а потом уж «Калашнику». Но инструкция есть инструкция и вот уже неделю они везде таскали тяжёлый автомат с собой. И с одной стороны автомат конечно придавал уверенности, но с другой, какую-то уж, ложную уверенность. Этакую уверенность в превосходстве мощного оружия перед неизвестным врагом. То же самое кстати, что испытывает простой человек с гранатомётом, только теоретически знающий принцип его действует. Он сознаёт какую разрушительную силу в себе несёт его оружие, но при таких навыках, легко может подорвать и самого себя.

Лучше уж пусть профессионалы обвешиваются оружием и прикрывают задницы обычным сотрудникам патрульной службы.

Капитан Прохоров в очередной раз окинул взглядом молчаливых ребят в масках, как бы проверяя не испарились ли они, а то вся его бравада окажется понапрасну. Нет. Три накаченные фигуры сидели на своём месте. Сидели молча, не отрываясь от дороги. Полностью собранные и готовые отбить атаку, хоть чудовищ, хоть инопланетян, подвернись только случай.

— Внимание, всем постам! — ворвавшийся голос из ожившей рации, в салон автомобиля, заглушив радио, одновременно заставил всех нервно вздрогнуть. — В Магистральном переулке дом 9, совершено нападение на человека.

— Вас понял, выезжаем, — отрапортовал Прохоров, взяв рацию в руки, — вызов приняла машина номер девять, капитана Прохорова.

— Принято, — откликнулся диспетчер, — капитан, к вам направляется Тарасов и Савичев. Советую не лезть на рожон и дождаться подкрепления и ещё… — помолчали в рации. — Удачи капитан и будьте осторожны.

— Спасибо за заботу. Конец связи! — Прохоров повесил переговорное устройство и посмотрел на водителя. — Слышал? Погнали Петруха! Нам тут езды семь минут.

Подчиняясь рулевому колесу, машина резко сделала разворот на месте и набирая скорость поехала к месту преступления. Сирену не включали, чтобы по новым правилам не спугнуть с места преступления возможного члена, неуловимой секты извергов и да поможет случай, свалиться ему прямо на голову. Да и кому она сейчас-то нужна в ночном и замершем от страха городе. Некогда оживлённые, даже ночью, дороги почти пустовали. Только патрульные машины, косяком, мигая сигнальными огнями, то и дело проносились, спеша на вызов.

Получив сигнал, спецназовцы на заднем сиденье зашевелились, проверяя оружие и амуницию. Не дай Бог, что откажет в решающий момент или не окажется под рукой. Прохоров следуя их примеру, тоже достал сначала пистолет из нагрудной кобуры, передёрнул затвор, загоняя патрон в ствол и сняв с предохранителя убрал обратно, не застёгивая. Потом проделал ту же операцию с автоматом и перекинув лямку через плечо, положил его себе на колени.

— Сворачивай во двор, — скомандовал капитан водителю.

— Товарищ капитан, а как же инструкция? Нужно дождаться подкрепления, — подал голос спецназовец, с заднего сиденья.

— Да когда они ещё приедут? Преступник к тому времени уже смоется. Ищи его потом, свищи. Сами справимся. Давай Петруха, сворачивай, — и Прохоров ободряюще похлопал водителя по плечу. — Только фары выключи и ползком, ползком.

Патрульная машина с выключенными фарами не спеша и как можно тише проехала внутрь двора. Милиционеры в полной тишине разглядывали улицу в поисках места преступления. Двор казался абсолютно пустым.

— Вон там впереди, какое-то движение, — Прохоров указал на припаркованную «десятку». В темноте было не разобрать её цвета. — Врубай свет и маячки. Посмотрим кто это там, лазает.

Вспыхнувший свет фар осветил «десятку» синего цвета и человека в чёрном шерстяном пальто, что склонился над лежащей на земле женщиной и что-то с ней там вытворял. Когда фары осветили его, он обернулся, на свет, показывая бледное лицо, заляпанное всё кровью.

— Ах ты ж сука! — зло прошипел Прохоров. — Вот он! Выходим парни!

Четыре двери автомобиля разом распахнулись. И с криком:

«Не двигаться! И показать руки на свет», — спецназовцы выбежали вперёд патрульной машины, прикрывая милиционеров, наведя дуло автоматов на мужчину в чёрном пальто.

В первую минуту показалось, что мужчина ошарашен ярко вспыхнувшим светом, но его лицо осталось спокойным и безразличным. Он медленно поднялся, глядя на людей в форме и выпрямившись встал боком к спецназовцам, так что тем никак не удавалось разглядеть его руки.

— Не двигаться! Показать руки на свет! — орали спецназовцы, готовые в любой момент открыть огонь на поражение.

При этом они не просто стояли как столбы и орали во всё горло, а заняли тактически выверенную позицию. Первый спецназовец встал на колени перед передним бампером машины, так чтобы свет фар не давал преступнику хорошо себя рассмотреть. Второй тоже на коленях расположился уже сбоку, чуть дальше передней, правой дверцы автомобиля. Третий в это время прикрывал водителя слева.

Капитан Прохоров целясь из автомата, смотрел на преступника и у него создалось двоякое такое ощущение, что тот не вполне понимает команд. Какой-то уж отстранённый у того был вид, заторможенный что ли.

И тут человек в чёрном пальто, как будто очнувшись, обвёл взглядом людей, как бы оценивая свои шансы на успех, ухода из западни. Затем осмотревшись, вдруг неожиданно пришёл в движение, резко разворачиваясь всем корпусом и открывая лицо с хищным оскалом.

Спецназовцы инстинктивно сжались и медленно потянули курок, но в следующий момент впали в состояние сродни шоку.

У мужчины с громким хрустом переломились ноги в районе колен и вместо того чтобы упасть, он встал на четвереньки, выставив из пальто неестественно длинные руки. Постоял так секунду и без единого звука, пулей сорвался с места. Преодолел, в три прыжка, разделяющие его расстояние до машины. Смёл со своего пути зазевавшихся спецназовцев, превратив их в мешки с костями. Сначала того, что расположился у бампера. Потом прыжком переместился влево и расправился со вторым и водителем Петрухой.

Движения его было настолько стремительны, что капитан Прохоров видел только мельтешащий силуэт существа и падающих спецназовцев на землю, будто по ним проходились огромным молотом.

В секунды расправившись с тремя милиционерами, существо взвилось в чудовищном прыжке перепрыгивая машину, с намерением расправиться с остальными.

Прохоров заметил, как существо взметнулось в воздух падая прямо на него. Бежать бесполезно. Невероятная скорость и чудовищная сила существа не оставляли ему никаких шансов. На спецназовца надежды нет, тот дико таращась, застрял как вкопанный. Оставалось надеяться только на удачу. Резко опрокинувшись на землю, Прохоров с криком, надавил на гашетку.

Автоматная очередь прошила существо насквозь, корёжа и разрывая её плоть. Не меняя траектории падения, оно мешком грохнулось на капитана придавив к земле, и лица их встретились. Существо ещё дышало, продолжая с хрипом выдыхать воздух из пробитых лёгких, но было понятно, что скоро сдохнет. Вот глаза существа поблекли и оно в предсмертной агонии, напоследок с силой выдохнуло, обдав лицо Прохорова кровью и слюной. Капитан с отвращением резко отшвырнул труп существа. Покачиваясь встал на четвереньки и тугой комок рвоты вырвался из его рта, освобождая тело от пережитого стресса. Проблевавшись, капитан Прохоров, сотрясаемый дрожью, рухнул на спину и уставился, не мигая, в тёмное хмурое небо.

Пошёл снег. Злой ветер успокоился и ни кем не потревоженные снежинки, крупные и пушистые, падая на землю, укутывали улицы города, в свежую белую шубу…

* * *

К неприметному, старому зданию, с облупленными стенами из красного кирпича подъехали два служебных автомобиля. Машина милиции и чёрная «газель» — труповозка, без опознавательных знаков. Выйдя из машин, группа из четырех человек с носилками, скрылась за дверью неприметного, двухэтажного дома. Над входом которого, висела малозаметная табличка, оповещавшая о предназначение здания: «городской морг СВАО г. Москвы».

Спустившись в подвальное помещение, группа людей двинулась по длинному, как кишка коридору, с множеством дверей и табличек, со странными и заумными надписями.

Морг последнее пристанище человеческих тел, перед тем, как они навечно опустятся под землю, простившись с верхним миром. Здесь проводят вскрытия и исследуют причину гибели. Здесь обмывают тела и приводят в божеский вид, чтобы родственники не видели всех ужасов смерти, а воспринимали усопшего, как навечно уснувшего и отправившегося в свой мир грёз, где его уже ожидает лучшая доля. Здесь же надевают на усопшего последний наряд в его «жизни» и укладывают в вечную его постель. И даже после смерти, социальный статус усопшего, предоставляет ему выбор этой самой постели. У одних она шикарная, сделанная из мореного дуба и обитая мягким шёлком. У других это обычный деревянный ящик обитый ситцем. Но покойнику это уже наверно без разницы. Ведь в человеке главное душа. И после смерти её ожидает награда или наказание, за поступки совершённые при жизни. А бренному телу уже неважно, в чем оно будет лежать.

Морг — это своеобразная, мифическая река «Стикс», где усопший проходит последнюю свою социальную стадию от жизни к смерти.

Подвальное помещение, по которому шли люди, слабо отапливалось даже в самый лютый мороз, чтобы значит тела умерших, как можно дольше оставались в пригожем виде. Отсюда наверно и пошло выражение «могильный холод». Ведь мы же не знаем, и слава богу, холодно на самом деле в могиле или тепло.

Освещали же его лампами дневного света, отчего даже живые порой сходили за мертвецов, особенно под влиянием зелёного цвета стен.

За дверью с табличкой «ординаторская», в столь поздний час, расположились ночная смена. Рабочие собрали стол на скорую руку, выставили водочку и потихоньку за рюмашкой коротали ночь. Обходить здание и суетиться им не пристало, все равно покойники никуда не разбегутся.

За столом же заседали: санитар в белом, испачкавшимся за день, халате; молодой врач — студент; дядя Лёша — завхоз, он же дворник, он же сторож, и последним в их честной компании был длинный сухощавый дядечка, в летах, по прозвищу «Дуримар». Отчего его так прозвали история умалчивает. Но многие пожалуй сравнивали его со сказочным персонажем. То ли за его длинную и сухую фигуру, то ли за его любовь возиться с трупами, как пресловутому «Дуримару», нравилось возиться с пиявками, а то ли ещё по какой причине…

— Ну-с… начнем-с пожалуй господа, — радостно потерев ладони, предложил «Дуримар», откупоривая запотевшую бутылку водки и разливая «напиток радости», в протянутые гранёные стаканы. — С кого сегодня тост?

— Пущай молодой выскажется, — сразу подал голос дядя Лёша, придирчиво сверяя количество жидкости в своем стакане, с количеством других. — Ну молодёжь, вперёд!

Студент, враз становясь пунцовым, — это было его первое настоящее ночное дежурство — смущаясь поправил съехавшие на переносицу очки и поднялся из-за стола.

М-мм… что ж такое сказать-то. Ничего и в голову не идёт, прям беда, — нахмурив брови, призадумался студент. — А, вот! Сейчас…

— Ну ты шевели мозгами малец, шевели, — нетерпеливо подцепил студента дядя Лёша.

— За то, чтоб жизнь была прекрасна и продолжалась как можно дольше. И чтоб момент, когда мы окажемся вот на этом вот столе, наступил для нас ещё не скоро, — и студент довольный собой оглядел собравшихся, наблюдая за реакцией.

— Это точно… — согласился со студентом, хмурый санитар.

Дядя Лёша только крякнул, показывая что он тоже согласен и тост вероятно тож хорош.

«Дуримар» усадил студента на место, чокнулся за здравие со всеми, своим гранёным стаканом и потянул было руку уже ко рту, как в кабинет ворвался, широко распахивая дверь и впуская «могильный» холод, капитан Прохоров, с бледным как смерть лицом:

— Гуляем-с. Ну-ну… — прохрипел он обшаривая взглядом стол. Уцепился за початую бутылку водки. Цапнул её рукой и опрокидывая её себе в рот, жадно заглотал бесцветную жидкость.

— Хеть… — крякнул дядя Лёша, и последовав примеру капитана, залпом опорожнил свой гранёный стакан.

«Дуримар» наоборот поставил на стол, так и не притронувшись, наполненный стакан и от удивления раскрыл рот, глядя как капитан Прохоров легко уговаривает их драгоценную бутыль водки. Остальные молча, тихонько выпили и похватав закуски приготовились к началу работы.

Капитан Прохоров опустошив бутылку на половину, обтёрся рукавом кителя и громко выдохнул. А его пустой желудок недовольно икнул, а мозг наоборот благодарно прослезился. Вернул водку на место, следак отыскал на столе маринованный огурчик, да такой чтобы побольше и в два приёма схрумкал.

— Принимай жмурика «Дуримар», — с отдышкой обратился капитан к патологоанатому. — Отчёт нужен срочно. Я тут те чёрти что привёз. Твое дело разобраться, а моё начальству доложить.

Что ж, посиделки отменяются и «Дуримар» подвязав зелёный халат, надел на голову чепчик и выбрался из-за стола:

— Пойдём, посмотрим на твоё чёрти что, — вздохнул он, направляясь к выходу. — Вот вечно ты капитан мне работку не вовремя подбрасываешь.

Выйдя в коридор, «Дуримар» — привычный ко всему, посмотрел на спецназовца, потом на двух санитаров с носилками и махнув рукой, повёл прибывших по коридору, в девятый кабинет, в шутку прозванный кем-то — «мясницкой».

Уже идя по коридору, «Дуримар» с беспокойством поглядывал на Прохорова. При всей своей внушительной комплекции, капитан выглядел каким-то уж пришибленным сегодня: бледный с лица, глаза лихорадочно блестят, а руки, то и дело сотрясаются мелкой дрожью. Покачав головой, «Дуримар», скосил глаз на спецназовца, сопровождавшего капитана, с виду тот был спокоен, хотя разве поймёшь его состояние, когда лицо скрыто маской. Ну а санитары, с сонными лицами, ясно дело, шли угрюмые и злые.

В кабинете санитары бросили мешок с телом на «разделочный» стол и с явной радостью на лице, удалились восвояси.

«Дуримар» нацепил латексные перчатки, подошёл к столу включая светильник.

— Ну-с посмотрим кого ты мне привёз, — произнёс он, расстегивая чёрный пластиковый мешок, с такой интонацией, будто распаковывал долгожданный подарок. — Так, и кто у нас здесь? Ага, мужчина средних лет. Лет тридцати пяти — сорока. Славянской внешности. Одет прилично, значит не бомж. И то хорошо, а то знаешь как-то уже надоело с бомжеватыми жмуриками возиться, — попытался невинной шуткой разрядить обстановку, трупный врач. — Личность трупа установили? — обратился он к мечущемуся капитану, продолжая неспешный осмотр.

— Ещё нет, устанавливаем. Ты давай, давай смотри дальше.

— Ага. Смотрим дальше, — патологоанатом рассмотрев торс мужчины, расстегнул мешок до конца. — Матерь божья! — испуганно вскрикнул «Дуримар», глядя на изломанные ноги трупа, — вы чё там в своей ментовке, совсем озверели. Трупам уже ноги стали ломать.

— Никто ему ничего не ломал. Так уже было, — зло выплюнул Прохоров, отвечая на оскорбление.

— Так вы значит бедного калеку застрелили. Зачем? — глядя поверх очков поинтересовался патологоанатом.

Прохоров после этих слов, резко встал и:

— КАЛЕКУ! — взбешённо заорал он. — Да если хочешь знать, этот твой «калека» половину моих людей положил! Хороших людей! Двоих спецназовцев и Петруху… Петруха, ну как же это так-то. Эх… — смахивая с глаз набежавшие слёзы, вздохнул капитан. — Ведь совсем же зелёный был. Только в отдел пришёл. А я его не уберёг… И зачем я только туда сунулся! Ну почему я не дождался подкрепления? Дурак! — сжимая пудовые кулаки, до скрипа суставов, выкрикнул он. — Дурак, дурак… Никогда себе не прощу. Прости меня Петруха, если сможешь.

— Петруха? — спросил «Дуримар», больше обращаясь к себе, чем к капитану. — Постой это не тот ли малец с которым ты приезжал на прошлой неделе? Правда не помню зачем, — теперь уже вопрос адресован был капитану.

Прохоров только утвердительно кивнул, ели сдерживая слёзы, скупые мужские слезы, но в них было намного больше боли и горя, чем в обильных потоках, истеричной женщины.

— Да как же так?! Когда? Да что же случилось-то, в конце-то концов? Мне может кто-нибудь объяснить внятно, — занервничал патологоанатом переводя встревоженный взгляд с Прохорова на спецназовца и наоборот.

Следователь посмотрев в расстроенное и ничего непонимающие лицо «Дуримара», догадался наконец, что проинформировать-то врача о происшествии, до сих пор, никто и не удосужился. Пришлось тогда ему снова, в подробностях, пересказать происшедшее с ним и его группой. Трудностей это не доставило. Картина случившегося происшествия, до сих пор как живая стояла перед его глазами.

Дослушав рассказ капитана, «Дуримар» нервно зажал рот рукой.

Итить твою ж… Просто фильм ужасов какой-то. И ты утверждаешь, что вот у этого человека, сами собой переломились ноги и встав на четвереньки, он убил троих твоих ребят?

Прохоров опять кивнул, на слова у него не осталось больше сил.

— Фантастика… — прошептал «Дуримар». — Ну-ка, дайка я поподробней-ка рассмотрю этакое чудо… Невероятно! — Патологоанатом попытался согнуть ногу покойника, в правильную для человека сторону. — Это что же выходит? Ноги оказывается и вправду не сломаны, факт. Хотя надо бы через рентген пропустить, — неуверенно протянул он, всё же засомневавшись в своих скоропостижных выводах. — Ладно, пока что обойдемся. Так что у нас дальше. На ощупь ноги целы и нормально сгибаются, правда в обратную сторону. А назад никак. Хм… — озабоченно почесал он затылок.

Заинтересовавшись капитан Прохоров медленно подошёл к столу и зрелище его настолько заинтриговало, что даже невозмутимый спецназовец придвинулся поближе к доктору, чутко ловя все его бурчания.

— Интересно. Хм… А если вот так. Мм… не получается, — «Дуримар» попробовал силой согнуть ногу трупа и поставить в правильное положение. — Видимо, это возможно только при жизни данного экземпляра. Так, так, так… А что у нас здесь? — Бросив попытки согнуть ногу, он принялся ощупывать её со всех сторон. — Интересно. Видите? У него коленная чашечка переместилась на берцовую кость, натянув сухожилия, чтобы они не попадали в сустав. Угу… Так а сзади что? Ага… Сухожилия скрепляющие мышцы голени и икроножные мышцы расположились спереди, а не как у нормального человека сзади, и выполняют, надо полагать, ту же функцию, только наоборот. Так а это что у нас. Хм… — доктор заинтригованно замолчал, что-то ощупывая в районе коленного сустава. — А этого у человека не должно быть, — удивился он. — Странно. Вот посмотрите сюда. Видите! Сзади у него ещё одно крупное сухожилие, на подобие нашего «Ахилесового», только увеличенное в несколько раз. Видите? Оно идёт от, чтоб вам проще было, попы и крепится к странному выступу, выступающему из сустава. Похоже на то, что это новый рычаг для сгибания ноги. И при обратной трансформации он убирается вглубь колена, как и само сухожилие, потеряв своё значение, расслабленно примыкает к кости. Какой ужас… — «Дуримар» ошарашено посмотрел в лицо капитану Прохорову и задал самый правильный вопрос, — вы кого ко мне привезли?

— А ты не видишь? — фыркнул капитан.

— Вижу, — отчеканил патологоанатом. — Но спрашивается, какого ляду вы его МНЕ привезли.

— А куда ж мне его ещё везти, — отшатываясь от «Дуримара», удивился следователь. — Ты же у нас доктор, вот и напишешь заключение, объясняющий сей феномен.

— Ну уж нет, господа хорошие. Я умываю руки. — И в подтверждение своих слов, доктор поднял ладони на уровне груди и демонстративно стянул перчатки, собираясь мыть эти самые руки.

— Ну хватит ёрничать. Ну напиши ты хоть заключение.

— Нет. Я уже всё сказал. И с Этим, я дело иметь не хочу.

— Ну и куда прикажешь его деть. Домой если только забрать? — севшим голосом спросил Прохоров.

— Можешь и домой… — безразлично ответил «Дуримар». А потом всё же добавил, — связывайся с ФСБэшниками и отдавай сей чудный трупик в их руки. Пусть это у них там голова болит. Вот они-то как раз и должны разбираться со всякого рода нечестью, а не я.

— Чтоб тебя! — ругнулся Прохоров. Повернулся к «Дуримару», махнул на него рукой и со словами, — Да пошёл ты! Сам с ними связывайся. А я тебе труп сдал и на этом моя работа окончена, — стремительно вышёл на улицу, сел в машину и укатил. Только его и видели…

* * *

Вот уже целый месяц Москва жила в паническом страхе. Индустрия города, побив все экономические показатели, опустилась на самый низкий уровень жизни, сравнявшись и по обороту и по производству товаров и услуг, с каким-нибудь заштатным городишком. Фирмы основавшиеся в основном на нуждах города, лопались с пугающим постоянством. Заводы несли убытки, в связи с задержками заказов. Живые люди отказывались ходить на работу, избегая и опасаясь людных мест. И если всё-таки нужда заставляла их покидать свои квартиры и выходить на улицу, то передвигались только быстрыми пробежками и только в светлое время суток, стремясь быстрей достичь места назначения и таким же точно темпом летели и обратно.

Не выдерживая столь напряжённой жизни, жители Москвы — кому было куда податься, вскоре стали покидать злополучный город. Но несмотря на вереницы машин, стоящих в пробках в стремлении покинуть черту города, всё же для огромного мегаполиса это была всего лишь капля в море. Остальному большинству же оставалось только: или, после захода солнца, тихо сидеть дома, не помышляя ни о какой ночной работе; или же ходить бойкотировать здания правительства с требованием наконец навести порядок в городе.

Пресса и другие средства массовой информации просто захлёбывались от догадок и теорий. И из-за нехватки правдивой информации, вскоре они просто стали её выдумывать, кто на что горазд. Тем самым только подливая масла в огонь, теребя души и умы обывателей.

Было лишь единственное место в городе, где возможно знали причину массового исчезновения и истребления людей на улицах Москвы. Это сверхсовременное здание главного штаба разведки РФ. Оно возвышалось среди безликих и однотипных домов, наподобие космического корабля построенного из сверхпрочных материалов и обшитого алюминиевыми листами. Этакая округлая коробка без окон и дверей.

Именно сюда стекается информация со всего света не предназначенная для ушей обычных граждан. Здесь она обрабатывается и анализируется. После чего принимаются соответствующие меры, по безопасности государства.

Нештатная ситуация, происходящая в столице, вынудила в итоге, разведку, на время перевести свой взгляд с внешний на внутригосударственную угрозу, создав отдел по чрезвычайным ситуациям, с неограниченными полномочиями, куда должна была стекаться вся информация от органов правопорядка: милиции, ФСБ, прокуратуры, разведки и контрразведки. Но несмотря на скоординированную работу, информации в отдел поступало пшик, мелкие, вскоре пересыхающие ручейки. Аналитический центр «ЧС» сбился с ног, роя носом землю, пытаясь выудить из скудной информации, хоть ниточку, способную наконец-то привести к объяснению происходящего в столице.

В самом отделе мнения также расходились, от недостатка информации. Одни выдвигали гипотезу — буйного помешательства сразу несколько сот человек и превращения их в кровожадных маньяков. Другие придерживались ранее выдвинутой средствами массовой информации, версии — о религиозной секте сатанистов с извращенной моралью.

Третьи, а их было большинство, сходились уже на новой версии — версии терроризма. Так как по их мнению, сей факт был, прямо сказать, налицо — планомерное похищение и уничтожение из засад граждан города, с целью выбивания жителей города из колеи, приводя к массовому психическому срыву и паники, что должно в итоге было дестабилизировать экономику всего города, и непросто города, а целой столицы, огромной страны. А попытавшись втянуть столицу в хаос анархии, интервенты скорее всего попробуют в дальнейшем нарушить работу органов управления государством, тем самым, лишая целую страну, немного — немало, а головы…

С раннего утра, в конференц-зале, обсуждая проблему терроризма, перед шестью сидящими за столом, крупными чинами, выступал молодой человек в чёрном деловом костюме. Гундося и постоянно вытирая платком простуженный нос, ему удавалось смешно коверкая слова, что-то ещё и вразумительное говорить:

— Тем сагым, нам не хвогает поступгающий инфоргмации, для выгхода на след тегористичесгой группы. Опегация «Неуговимый» топчется на мегсте. Примегный план их действия нам погятин. Это согздать обстановку магсовой истерии в гогоде и нагушит его эгономикческую и полигтичекую жизнь. Они саботигуют людей, нападают в газных райгонах гогода, оставляя тргупы на песте преступгления, для психогогического эффегта. С целью вызвать страхг за свою жизнь, у нагселения гогода, и дестабилизировать их могальное и псигическое состогяние. Пригедя их к согтоянию пагики.

Отпечатков по гелу «Неуговимый», у нас нагопилось уйма, но выгести они нас ни куга не могут. Свигетельских погазаний тоже предостаточно. По нигм были составглены фотогоботы и быго устаговленно и проверенно негсколько лиц. Оказалось, что вгсе, судя по фотогоботу, подозреваемые пропагли без вести. Вегётся их федегальный розыск. Результатов пока нет, — отчитавшись докладчик замолчал.

— И это всё? — спросил один из шести, сидевших за столом, в генеральском чине.

На что докладчик виновато кивнул головой.

— Плохо лейтенант, плохо. Очень плохо, — покачал головой генерал-майор. — Плохо работаете. И чем вообще вы там занимаетесь? За две недели, абсолютно нулевая информация, — и в упор уставился на лейтенанта.

А взгляд у генерала был тяжелый и пронизывающий, лезущий сразу в самую душу. Казалось, что смотря на человека, генерал буравил его насквозь, заглядывая в самое нутро.

Под-стать самому взгляду, лицо у генерала было решительное, волевое и мужественное, и несмотря на возраст в пятьдесят шесть лет, довольно молодое, с густыми, черными с проседью, волосами. Хотя красивым его назвать было наверно сложно, но всё же какая-то красота в нём была, исключительно мужская. Человека решительного и сильного, обладающего справедливым характером и живым умом. А с таким лицом, грех иметь не соответствующую фигуру и потому мундир генерала скрывал крепкую и жилистую фигуру, без какого либо намёка на пивной животик.

Обладая такими качествами, генерал многого требовал со своих подчинённых и жёстко спрашивал с них, в случае чего. Но в отличие от многих и сам себе не давал спуску, относясь к работе и к жизни с полной отдачей. И потому прозвали его в определённых кругах — «овчаркой». Отчасти за его фамилию — Овчаренко, отчасти за то, что если он уцепится за что-нибудь, то уж уцепится как собака и пойдёт до конца.

— Идите лейтенант, — раздражённо махнул генерал на подчинённого, в сторону двери. Показывая чтоб он убирался с его глаз долой. — И вылечите наконец свой насморк! — бросил он вдогонку выходящему за дверь лейтенанту, — слушать тошно. Я например из вашего доклада почти ничего не понял.

Генерал пролистал в очередной раз папку с отчётом. Похмыкал. Потом задумался на минуту, барабаня пальцами по столу и обратился к присутствующим, буравя их своим коронным взглядом:

— Ну-с. Что скажете, умного? Может у кого идеи какие есть, предложения? Так я слушаю вас.

Люди за столом зашевелились, склонились к папкам с отчетами и с усердием принялись листать, показывая всем своим видом, что вот уже усердно думаем, так, что голова вся трещит от напряжения. Ещё минута и будет вам идея. Наверно…

— Что ни у кого нет идей? Что ж… — генерал разочаровано склонил голову, листая отчет по делу «Неуловимый», но особо не вчитываясь. — Может у майора Старусенко всё же есть какие мысли по делу «Неуловимый»? — резко спросил он, захлопывая отчёт. — Ведь это вы поставили на первый план идею о террористической организации, действующей на территории города. Так почему же я до сих пор не вижу результатов? Или преступные организации теперь работают лучше государственной разведки, А?

Из-за стола поднялся, мужчина в чёрном, дорогом костюме, лет сорока пяти — Майор Старусенко. Когда-то в молодости на нём наверно шикарно бы сидел сегодняшний костюм. Сейчас же выпирающее брюхо, человека занятого работой связанной с постоянным сидением и малоподвижным образом жизни, смотрелся довольно комично. И в свои сорок пять, выглядел старше генерала на лет восемь. От того что лицо его было морщинистое и болезненного цвета, с признаками второго подбородка и с жалкой прядью волос на черепе.

— Да генерал-майор, я не отрекаюсь от своей мысли. По всем показателям, собранными нами, чётко прослеживается линия саботажа. И в скором времени я надеюсь, что мы найдем таки зацепку. Преступники должны сделать в конце концов прокол и тогда дело «Неуловимый» сдвинется с мёртвой точки. Нужно только время. Соглашусь, работают они профессионально, но не лучше нас, — закончил Старусенко протирая вспотевший лоб белоснежным платком. Жара в этом кабинете его сегодня доконает.

А вот генерал не замечал жары и удивлённо подняв глаза спросил:

— ДА! Вот значит как! Вы значит надеетесь… И сколько продлится ваша надежда — месяц, два, а может год, А?

— Нет конечно. Кстати не мы одни работаем. Милиция, ФСБ, прокуратура, у них кстати тот же самый результат, — обиделся Старусенко.

— А вот на этот счет можете не беспокоиться. Пускай это на их совести остаётся, а мне нужно лично сегодня президенту докладывать о наших результатах. И что я ему скажу? Скажу что в моём отделе никто не хочет работать, а преступники такие умные, куда нам с ними не тягаться? Всё хватит! — обозлившись, генерал с раздражением стукнул ладонями по столу. — Я так понимаю у остальных те же самые результаты. И выходит мы зря вообще сегодня собрались? Так, я понимаю? — Обвёл Овчаренко, тяжёлым взглядом подчинённых. — Значит так, чтобы через два дня дело «Неуловимый» стронулось с места. А если Нет! Что ж… как я погляжу вы засиделись на своих местах. Будем освобождать, для более продвинутых, как сейчас говорит молодёжь, челов. Свободны.

Когда главные сотрудники отделов «ЧС» поднялись из-за стола, в кабинет вошёл секретарь и наклонившись к генералу, что-то нашептал тому на ухо. Генерал в ответ коротко бросил: — впустить. И обернувшись к подчинённым, словами остановил их попытку ретироваться из кабинета:

— Так господа хорошие. Ещё минуту внимания. К нам рвётся профессор Школяров. Так что сядьте пожалуйста на место, — а следом поинтересовался, — кстати, просветите меня кто такой Школяров?

— Профессор Школяров Анатолий Борисович — микробиолог, специализируется в сфере вирусологии. Работает у нас по программе бактериологического оружия, массового поражения, — по памяти, что вспомнил, доложил подполковник Лазарев, заместитель.

— А ему-то что здесь надо? — искренне удивился генерал.

Тем временем, в кабинет вошёл сухонький старичок, в сером каком-то зажёванном костюме и с бифокальными очками на носу. Старичок был настолько тщедушен, что со спины его можно было назвать ребёнком. И с постоянной радостью в глазах и светлой улыбкой на губах, он вполне соответствовал своей фамилии — этакий вечный школяр, и несмотря на свои шестьдесят семь лет, до сих пор, оставался резвым, бойким и жизнерадостным старичком.

Поздоровавшись со всеми в кабинете, Школяров прошёл в противоположный от генерала, конец стола, где разложил принесённые с собой папки с бумагами.

— Господа, вы я вижу удивлены моему приходу, — поправив съезжающие на переносицу очки, обратился к аудитории профессор Школяров, задорно блестя глазами. — Мне стало известно о вашем тупике в деле «неуловимый» и у меня кажется есть кандидатура на вашего неуловимого преступника… — с места огорошил всех профессор и замолчал, торжественно оглядывая собравшихся.

— Интересно, интересно… — хмыкнул генерал сложа руку на груди, придвигаясь поплотнее к столу. — И что же там накопала биологическая разведка, профессор.

Люди за столом, на слова генерала, так же ухмыльнулись.

— Извините! Не надо так со мной. Я не лично к вам пришёл, а пришёл я выложить одну интересную идею, отделу «ЧС». — Негодующе сверкнул глазами, профессор.

— Извините конечно. Это я погорячился, продолжайте… — извинился Овчаренко. «И за что он обидел старика? Ведь и не хотел. Наверно просто из-за того, что весь его отдел землю роет, а результатов нет и тут появляется этот человек и утверждает, что знает преступника. Скорее же всего старичок выдвинет бредовую идею, а таких идей и сам генерал сколько хошь навыдумывает. Пользы от этого никакой».

— Из разных отделений больниц, города Москвы, ко мне поступила информация из их моргов о странных трупах людей. Посмотрите пожалуйста, — Школяров раздал фотографии.

— Ну и что здесь такого? Мы кучу просмотрели подобного материала, — равнодушно поинтересовался Старусенко, разглядывая фотки. — Очередная жертва извергов, вон как у них переломаны ноги.

— Нет, нет вы не поняли. Я тоже сначала так подумал, — азартно подхватил профессор. — Но после того, как я лично ознакомился с материалом, я пришёл к совсем другому выводу. С позволения сказать — эти трупы, извините за консенсус, абсолютно здоровы и никто их не калечил и не ломал им ноги.

— Вы хотите сказать… — удивленно поднял глаза генерал, отрываясь от разглядывания не лицеприятных фотографий.

— Да, да! — перебил профессор, — ноги им никто не ломал. Это такой естественный изгиб.

— Но этого не может быть, — обескуражено прошептал подполковник Лазарев.

— Отчего же, как видите, может, — сказал буднично профессор. — Я всё проверил, перепроверил, и рентген показал целостность костей ног и суставов… — и сделал театральную паузу, давая присутствующим переварить полученную информацию, а затем вывалил то, от чего у всех вообще глаза на лоб полезли. — Перед вами, господа — мутант. То есть не совсем человек и в то же время, человек. И кстати, тут недавно ко мне попал один интересный протокол, некоего капитана Прохорова. Судя по отчету, он единственный, кто столкнулся с живым мутантом. Остальные, для информации, умерли в результате несчастных случаев или замёрзли. Ознакомьтесь пожалуйста, — раскрыв чёрную папку, Школяров пустил по столу отксерокопированные листы бумаги. И в кабинете наступила тишина.

Когда все прочитали, чтобы не потерять инициативу, Школяров продолжил:

— Вот-вот. После этого я поспешил к вам. Я опросил капитана. Бедный, вы бы его только видели. Но несмотря на своё состояние, он полностью подтвердил свой отчёт, пересказав его мне в более подробной форме. Так же я проверил труп, застреленный им. Всё сходиться — этот капитан Прохоров, единственный оставшийся в живых, после встречи с этим странного рода человеком.

— Фантастика! Просто сценарий фильма ужасов какой-то, — пробасил генерал. — И попади ко мне такой рапорт, я б решил что писал его псих.

— В том-то и дело! — азартно воскликнул Школяров. — Возможно эта информация и достигала этих стен, но из-за своей нереальности, дальше бюро обработки видимо так и не прошла.

Генерал Овчаренко посмотрел на своего зама и подполковник Лазарев сразу нервно заёрзал, на стуле:

— Возможно и приходила, но мне лично никто не докладывал, — сказал он, пожав плечами.

Генерал не стал ничего говорить в ответ, только поглядел на подполковника, как на назойливую, ненужную букашку. Затем перевёл взгляд и обратился к профессору Школярову, бормотавшему что-то себе под нос:

— Что у вас ещё? Вы что-нибудь узнали насчёт этих мутантов?

— А! — очнулся профессор. — Да в общем-то немногое. Исследование идут всего два дня. Но кое-что интересное, мы нашли. Как утверждает капитан Прохоров в своём рапорте, мутанты действительно должны обладать невероятной силой, чтобы расправляться с людьми голыми руками. Мышцы у них наверное просто железные. Но точно утверждать не могу, нужен живой экземпляр.

Следующее — железы внутренней секреции на порядок увеличены в размере и в крови у них обнаружено невероятное количество адреналина и тестостерона, плюс ещё менее известных для вас гормонов, я называть их не буду, всё равно не поймёте. Скажу только что такое количество гормонов в крови человека, сожгут его организм в течение суток. Организм при таком насыщении, просто должен был бы пойти в разнос и быстро постареть, выработав весь заложенный природой ресурс, после чего умереть. Если что-то похожее например произошло бы со спортсменом, во время олимпийских соревнований, то спортсмен бы побил все мировые рекорды, а потом бы умер от истощения и износа всех внутренних органов.

— Получается. Вы утверждаете, что эти «люди», живут на пределе своих сил и как я понял, они в скором времени подохнут от переутомления? — поинтересовался подполковник Лазарев, подводя итог из полученной информации.

Тут профессор замялся:

— Хм… Интересный вопрос. Я думал над этим. И уже повторюсь, у нас пока мало данных по этому поводу. Но по проведенным скоротечным анализам, могу предположить, что скорее нет, чем да, — сказал он и пустился в объяснения. — Понимаете, при исследовании на клеточном уровне выявилась довольно странная физиология их организмов. Мы предполагаем, что мутанты могут, как разгонять процессы в организме при агрессивности окружающей среды, так и почти полностью останавливать, накапливая энергию. И их митохондрии, вырабатывающие молекулу «АТФ», являющиеся своеобразными батарейками живого организма, претерпели также мутационный процесс на генном уровне. Результаты ждём до сих пор. Поэтому полностью всё объяснить не могу. Скажу только, что эти живые генераторы приобрели способность коллективной взаимовыручки. Они каким-то образом переплелись в общую сеть. И пока одна работает, выбрасывая весь запас, другая клетка запасается углеводами и в супертемпе разлагает молочную кислоту, продукт работы мышечных тканей. Примерно все выглядит так, если на уровне школьника.

— Ну-ну, не надо нас недооценивать, — обиделся генерал, на попытку профессора, сравнить их с детьми. — А зачем мутантам, такие столь жуткого строения ноги с изгибом в обратную сторону? — задался он вопросом.

— Ха… Опять же весьма интересный вопрос. И опять же у нас есть лишь догадка. По видимому мутация затронула такие гены, которые называют ещё «спящие». Одни из них будить опасно, потому как в себе они несут только разного рода болезни. А вот другие, несут в себе, так сказать, родовую память. Как известно — при внутриутробном развитие, человеческий зародыш, проходит все эволюционные стадии развития, начиная от рыб и заканчивая млекопитающими. Возможно мутация вызвала пробуждение генов птиц, а может даже динозавров. Причины? Пока непонятно. Возможно для увеличения скорости передвижения и как следствие — больше шансов на выживание.

— Да, ну и дела. Фантастическая лекция на тему: мутация человека и превращение его в супер животное, — пробормотал себе под нос генерал, ни к кому конкретно не обращаясь. Потом посмотрел на раскрасневшегося профессора и задал резонный вопрос. — Если честно, ничего не понятно. Ладно предположим — мы имеем уникальный случай мутации. Чего только не бывает в нашей профессии. Но объясните, мне глупому человеку, что чёрт возьми происходит?! Откуда вообще взялась эта самая мутация и надо заметить, по вашим же словам, довольно таки выборочная, не ведущая к гибели человека, а даже наоборот, создавая из него сверхсущество?

Но профессор микробиологии по всей видимости пока не решался раскрыть все свои карты, опасаясь совершить грубую ошибку:

— К сожалению, я не могу пока ответить на ваш вопрос. Возможно генетический анализ немного прояснит ситуацию, — удручённо ответил он, разводя руками.

Генерал-майор, водя подушечкой большого пальца по губам, глубоко задумался. Остальные тем временем, чего-то ждали и молчали. В кабинете наступила тишина.

— Это они не знают, того тоже. У нас тут в отделе бардак и у вас похоже то же самое. Никто, ничего не знает! — неожиданно для всех выкрикнул генерал с раздражением нарушая тишину. — Тогда последний вопрос профессор. Может быть так, что, то о чём вы нам здесь рассказали и показали, оказаться теми самыми извергами, что ежедневно засеивают улицы города, трупами.

Школяров пожал плечами:

— Вполне вероятно. Так искалечить людей может только человек, обладающий невероятной физической силой. Мутанты, открытые мной, такой силой как раз обладают. Внешне же, до периода опасности, я предполагаю, они ничем не отличаются от нормальных людей. Но для полного отчёта, повторяюсь, я нуждаюсь в живом экземпляре.

— Хорошо. Все слышали? — обратился генерал ко всем в кабинете. — Разрабатываем дополнительно вторую версию, и передать по всем отделам «ЧС» — профессора, я назначаю в нашу группу планирования. А в ваше распоряжение, господин Школяров, поступает спецлаборатория. Подберите себе сотрудников и принимайтесь за работу. По версии «Мутант», вы теперь главный. А живого мутанта мы вам поймаем, не сомневайтесь, — успокоил он учёного человека и намереваясь распускать общий сбор, задал последний вопрос, — Будут напоследок какие-нибудь вопросы, предложения?

— Это конечно не моё дело, но я бы предложил подключить военных и пополнить ряды, правоохранительных органов, отрядами «ВДВ», — смущённо проблеял профессор, на секунду испугавшись своих слов, лезущих за рамки своей компетенции, вознамерившись поучать других. Но в следующий момент более чётко, в доказательство своих слов, добавил. — Сами посудите. На улицах города неразбериха. Паника. Люди боятся выходить из квартир. Уже более десяти тысяч пропали без вести. Только вдумайтесь в эти цифры! А погибли… не меньше двух тысяч. Невероятно. Давно пора вводит войска в город и оцеплять улицы. Нужно переводить столицу в осадное положение, — выпалив тираду, Школяров замолчал, гордо выпрямившись с папкой в руке.

Генерал сначала не поверил своим ушам. Кто это там такой умный? Но пораскинув мозгами, сопоставляя приведённые цифры, с цифрами в отчёте, согласился с предложением:

— Умно, — протянул он. — И я пожалуй соглашусь. Но в следующий раз не надо нас учить, господин Школяров. Если хотите знать, точно такой же запрос уже лежит на моём столе, осталось только согласовать его с самим президентом и мэрией города, — успокоил он профессора, показывая, что тоже не лыком шиты. — Это всё?

— Угу…

— Хорошо, тогда свободны. Завтра ознакомитесь с подземной лабораторией и принимайтесь за дело. Я жду результатов.

Профессор Школяров взволнованно поклонился, не ожидая оказанной ему чести, и быстро засеменил к двери. На полдороге, вернулся, хотел собрать принесённые материалы, но встретившись глазами с Овчаренко, передумал и махнув рукой, выскочил за дверь.

— Остальные тоже свободны, — отпустил присутствующих генерал. — И не забудьте материалы, что принёс профессор. Проанализируйте полученную информацию и проработайте план дальнейших действий, исходя из открытий господина Школярова.

Когда все вышли, генерал остался сидеть в одиночестве. Посидел так с десяток минут, выстраивая в голове план постановки предстоящий речи, и тяжело вздыхая бурча себе под нос:

— Пора на ковёр, — покинул кабинет…

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги