Мод Сильвер. Книги 1-33

Анонс

Если первые два романа с участием мисс Силвер обладают весьма схожей структурой и создают впечатление, что мисс Силвер, скорее, помощница влюбленных в их бесшабашных, хоть и благородных, поисках приключений, то в третьем романе мы встречаем совершенно иной подход к делу. Это бескомпромиссный классический детектив, отсутствие трупа в котором никак не сказывается на увлекательности сюжета. Хотя больше всего он напоминает «Опасность в Эндхаусе», «Опасная тропа» читается как почти логическое продолжение «Кривого домишки», рисуя в реалистичных красках семейный конклав, раздираемый мелочными дрязгами и обидами.

Второй характерной особенностью являются более широкие рамки романа. Вместо авантюрных размышлений молодых людей, прикидывающих, как лучше добраться до соседнего городка с минимальным количеством денег в кармане, мы находим короткий экскурс в прошлое, упоминание сюрреалистов и бессознательного, подкрепленное весьма красноречивым сновидением главной героини, а также обращение к социальным темам: прокаженным, людоедам и нищим. Как будто намеренно на страницах романа упоминаются разные виды и формы человеческой дикости, не давая читателю забывать, что даже в английских поместьях темные стороны человеческой природы в любой момент готовы вырваться на свободу. Где-то в романе мимоходом утверждается, что «не все покупается за деньги», но как же сложно в этом убедить родственников!

Из всех человеческих злодеяний самое гнусное, считала бы мисс Силвер, — если бы у нее нашлось время пофилософствовать (но нет, на сей раз ей приходится везде поспевать), — манипулирование другими людьми. Иногда персонажи слишком уж легко верят в слухи о всяких гадостях, совершенных их близкими, но, к сожалению, родственники действительно обладают качествами, которым трудно противостоять. Правда, то, что используется во зло, может использоваться и в добрых целях, и это дает повод заподозрить истеричную, но преданную служанку Луизы. И, конечно, образ Рейчел Трихерн, чья жизнь оказалась надолго опутана «золотой цепью» обязательств и зависимости от других людей, отказывающих ей не только в возможности быть столкнутой с пустынной тропы, но и в личном счастье.

Финальный образ романа, колодец, притягивающий к себе почти всех основных персонажей повествования, — еще один символ бессознательного. Наши тайные желания всегда готовы затянуть нас в глубину и окончательно погубить, но кроме старых обид из-за распределения денег, утверждает писательница, бывают и иные воспоминания. Например, воспоминание о маленькой девочке из детства, которая казалась воплощением всего светлого, а, встречая ее снова спустя много лет, с удивлением обнаруживаешь, что детское воспоминание ничуть не поблекло. Поэтому, к счастью, мисс Силвер, умеющая, по словам Луизы, «читать душу человека, как книгу», на сей раз прочитала не только печальное повествование. В конце все получают то, что они заслуживают — кто любовь, кто деньги, а преступник, как водится, — ужасную смерть, заготовленную им же самим для невинной жертвы.

Роман вышел в Англии в 1939 году.

Перевод А. Кукличевой выполнен специально для настоящего издания и публикуется впервые.

А. Астапенков

Глава 1

В одиннадцать часов утра поезд прибыл в Лондон. Из вагона первого класса вышла Рейчел Трихерн. Пройдя несколько шагов по перрону, она в нерешительности остановилась и взглянула на часы: «У меня достаточно времени, чтобы выпить чаю или кофе». Выбор всегда зависел от обстановки и настроения. В Лондоне было сыро, мрачно и холодно. Ветер пронизывал насквозь. Не спасали даже теплый костюм и меховое пальто. Мисс Трихерн хотела согреться. Зайдя в привокзальный буфет, она заказала кофе. Ей было все равно, плохо или хорошо его сварят, главное, чтобы был горячим. Сделав несколько глотков, она ощутила наконец тепло во всем теле, но надо было спешить. Рейчел взглянула на часы и встала. Было десять минут двенадцатого. Через двадцать минут у нее назначена встреча.

Мисс Трихерн села в такси, назвала адрес. И, к своему ужасу, поняла, что отступать некуда. Она сама отправила мисс Силвер письмо с просьбой о встрече. И получила ответ, что ее будут ждать в среду, третьего ноября, в одиннадцать тридцать. До сих пор Рейчел успокаивала себя тем, что в любой момент может отменить встречу, сослаться на какие-то обстоятельства. Даже в поезде она думала, что, приехав в Лондон, просто прогуляется по магазинам, может быть, посмотрит дневной спектакль и уедет обратно. Но она так и не позвонила мисс Силвер, и, значит, встреча должна состояться. Конечно, если мисс Силвер произведет на нее неблагоприятное впечатление, Рейчел сможет уйти, сказав, например, что ей еще нужно подумать. Но тут же что-то в ней воспротивилось такому решению. «Нет. Нет, я должна наконец кому-то все рассказать. Я больше не могу жить в таком напряжении. Это просто невозможно терпеть».

Рейчел выпрямилась. Решение было принято: она ни за что не отступит и во что бы то ни стало снимет с себя это жуткое бремя страха.

Такси остановилось на Вест-Лихем-стрит, у дома Монтеэгю. Рейчел вышла из машины и подошла к крыльцу. Дом был многоквартирный, достаточно скромный — без портье, с небольшим лифтом, которым нужно было управлять самостоятельно.

Рейчел Трихерн боялась лифтов. Двадцать лет назад она едва не погибла, когда край ее платья зацепился за решетку шахты лифта. Спас ее американец. Странно, но она так и не узнала его имени, совсем не помнила его лица, но руки — крепкие, мускулистые — не забывались. После того случая она постоянно испытывала в лифте определенный дискомфорт.

Вскоре Рейчел оказалась перед дверью, на которой висела табличка: «Мисс Силвер. Частные расследования». Поспешно позвонив, она с облегчением вздохнула — теперь выбора точно нет. Она уже не озорной ребенок, чтобы позвонить и убежать.

Дверь открыла полная женщина. Поверх старомодного темного платья на ней был белый передник, делавший ее похожей на простую домашнюю кухарку, которую не встретишь в современной лондонской квартире. Женщина улыбнулась:

— Вы — мисс Трихерн? Проходите скорее в дом, здесь ужасно сквозит. Мисс Силвер уже ждет вас.

Рейчел вошла в комнату. В центре ее стоял светлый резной столик, за которым устроилась маленькая пожилая женщина в платье оливкового цвета. Ее седые волосы, собранные в тугой пучок, были убраны под сетку, только на лоб выбивалась волнистая челка. Желтоватая кожа была все еще гладкой, без морщин. И аккуратными чертами лица, и всем своим обликом мисс Силвер неуловимо напоминала королеву Александру. Да и вся комната была похожа не на современный кабинет, а на гостиную викторианской эпохи: и брюссельский ковер на полу, и тяжелые плюшевые шторы, и гнутые ножки стульев. На камине стояли фотографии в серебряных рамках, а на стенах Рейчел увидела гравюры английского художника Миллея.

Мисс Силвер отложила в сторону конверт и пристально посмотрела на вошедшую. Перед ней стояла элегантная женщина лет тридцати пяти — сорока. Ее нельзя было назвать красивой, но мисс Силвер сразу отметила величественную осанку, роскошные волосы, выразительные глаза и великолепный цвет лица.

— Здравствуйте, мисс Трихерн. Присаживайтесь. Полагаю, вы хорошо доехали?

Казалось, что мисс Силвер полностью поглощена вязанием, однако одного ее взгляда было достаточно, чтобы понять, что перед ней состоятельная женщина с хорошим вкусом. Бежевый костюм классического покроя, дорогие туфли, нитка настоящего жемчуга — все было простым на вид, но очень изысканным.

Только сжатые губы и нервно сцепленные руки мисс Трихерн выдавали едва скрываемый панический страх.

Мисс Силвер, продолжая вязать, спросила:

— Расскажите, что привело вас ко мне?

Рейчел опустила голову:

— Возможно, мне не стоило приезжать. Я должна была позвонить вам и отменить встречу.

— Не стоит так скоро менять решения, — строго заметила мисс Силвер. — Вы написали мне, потому что напуганы. Вам хотелось с кем-нибудь поделиться своими страхами. На некоторое время вам стало легче, а теперь вы боитесь выглядеть смешной.

— Да, но…

Мисс Силвер улыбнулась:

— Я ведь права? Позвольте узнать, кто посоветовал вам ко мне обратиться?

— Моя приятельница мисс Каннингхэм. Несколько месяцев назад мы были в гостях у нашего общего знакомого, и она рассказывала о вас. Когда я поняла, что не могу справиться с ситуацией сама и мне нужна помощь, я вспомнила тот разговор и нашла в справочнике ваш адрес. Мисс Силвер, мне бы не хотелось, чтобы о нашей встрече кто-нибудь узнал.

Мисс Силвер кивнула:

— Конечно, мисс Трихерн. Работа частного детектива предполагает конфиденциальность. Я часто цитирую своим клиентам лорда Теннисона: «Ты можешь верить мне во всем или не верить вовсе». Согласитесь, очень своевременный совет. Пока вы не доверитесь мне, не расскажете свою историю, я не смогу вам помочь.

— Кажется, мне уже никто не поможет. — прошептала Рейчел.

Спицы мисс Силвер продолжали постукивать.

— Странное утверждение, — заметила мисс Силвер. И тупиковое. Разумеется, никто вам не поможет до тех пор, пока вы не позволите себе помочь. Для начала я хотела бы выслушать вас. А потом будем решать, можно ли что-нибудь сделать.

Рейчел решилась и на одном дыхании выпалила:

— Меня пытаются убить.

Глава 2

— Какой ужас! — воскликнула мисс Силвер. Оторвавшись от вязания, она внимательно посмотрела на Рейчел: — Что произошло? Что заставляет вас так думать?

Мисс Трихерн замялась:

— Я хочу рассказать… но я боюсь, что вы мне не поверите. В такие вещи вообще с трудом верится. А теперь мне все кажется еще более невероятным.

— Это обычные опасения, — заметила мисс Силвер. — Людям почему-то кажется, что окружающие сочтут их тревоги недостаточно обоснованными. Но я слишком хорошо знаю, что такое преступление. Поверьте, в этой области у меня огромный опыт. Вы вполне можете мне довериться. Расскажите-ка все с самого начала. Первое — у кого может быть причина убить вас? Второе — покушались ли на вас, и если да, то при каких обстоятельствах? И третье — подозреваете ли вы кого-нибудь? — Мисс Силвер отложила вязанье, открыла тетрадь и приготовилась записывать.

Мисс Трихерн сосредоточилась, стараясь ничего не упустить и вспомнить даже мельчайшие детали.

— Должна заметить, что подозрительность, как и истеричность, мне совсем не свойственна. Знающие меня люди могли бы это подтвердить. Я и сама не очень понимаю, с чего начать. У меня всегда было много дел. Вы слышали о приютах Роллоу Трихерна?

— Разумеется. И вы имеете к ним отношение?

— Самое непосредственное. Роллоу Трихерн — мой отец. Вы, наверное, слышали, что я получила огромное наследство семнадцать лет назад, когда отец умер.

— Идея создания приютов принадлежит вам?

Рейчел замялась:

— В общем, да. Когда я думала, что делать с деньгами, я вспомнила о мисс Баркер, своей гувернантке. Ужасно, что такие, как она, всю жизнь работают на других, а в старости о них некому позаботиться. И у меня возникла мысль о приютах.

— И вы вложили в них все состояние?

— Нет. Какими-то суммами я могла распоряжаться по своему усмотрению, но большая часть денег была заморожена. — Рейчел помолчала, потом продолжила: — Эти деньги я могу завещать, но не могу тратить. Боюсь, я не могу этого объяснить. Хотя по закону у меня есть все права на деньги отца, я не могу нарушить его волю. И этой волей я связана.

Мисс Силвер еще раз взглянула на Рейчел Трихерн. Что ж, понятно, почему огромный капитал был доверен именно этой женщине: высокий лоб, небольшой, четко очерченный рот, волевой подбородок, казавшийся чуть тяжеловатым. Да, деньги не стали бы для нее развлечением, это была прежде всего ответственность.

— Да, я поняла, — сказала мисс Силвер. — Вы просто являетесь доверенным лицом, так?

— Если бы вы знали, как это нелегко! Но чтобы вы меня поняли, я должна начать с того, что произошло несколько месяцев назад. Три недели подряд я получала анонимные письма. Конечно, такие письма приходили и раньше, но эти были совсем другими.

— Надеюсь, вы захватили их с собой?

Рейчел покачала головой:

— К сожалению, я сожгла их. В первом письме было написано: «Ты слишком долго владеешь этими деньгами. Настала наша очередь». Оно было написано не от руки, а составлено из букв, вырезанных из какой-то газеты и наклеенных на лист бумаги. Подписи, конечно, не было, как и обращения.

— Как вы получили письмо?

— Оно пришло по почте, а отправлено, судя по штемпелю, из Лондона. Я получила его двадцать шестого августа, а через неделю пришло еще одно: «Ты пожила достаточно». В третьем была фраза: «Приготовься умереть».

— Как жаль, что вы их уничтожили! Может быть, вы вспомните, как выглядели конверты?

— Как же я забыла! — взволнованно заговорила Рейчел. — Это самое странное: мое имя и адрес каждый раз были вырезаны из письма, которое я когда-то получала по почте, и наклеены на новый конверт.

— Вы можете сказать, из каких писем вырезаны эти строчки?

— Да, это было понятно по почерку. В первый раз — из письма моей сестры Мейбл Уодлоу, во второй — из письма кузины, мисс Эллы Компертон, а в последний — из письма еще одной кузины, Каролины Понсобай. Обычно я сразу выбрасываю конверты.

— Ясно, — сказала мисс Силвер, сделав запись в тетради. — Расскажите, происходило ли после этого еще что-нибудь?

После долгой паузы Рейчел Трихерн вымолвила:

— Да, самое главное произошло потом.

— Продолжайте, мисс Трихерн.

Сделав над собой усилие, Рейчел тихо заговорила:

— Следующее событие я запомнила очень хорошо, потому что чуть было не погибла. Я вымыла свою таксу, Нойзела, и понесла его в сад. Когда я собиралась спуститься по лестнице, Луиза Барнет, моя горничная, буквально вцепилась мне в руку и закричала: «Мисс Рейчел, остановитесь!» Луиза была очень встревожена, она показала мне на верхние ступеньки: «Посмотрите, мисс Рейчел! Я сама только что чуть не свернула себе шею, а уж вы с собакой на руках точно бы упали, если бы я не оказалась рядом!» Три ступеньки были отполированы так, что просто невозможно было не поскользнуться. Наша лестница очень высокая, на ней нет ковра, и падение закончилось бы плачевно. Луиза не упала только потому, что успела схватиться за перила, но у меня на руках был Нойзел.

— Как вы думаете, кто и когда мог отполировать ступеньки?

— Даже не знаю. Я была у себя, сестра лежала в своей комнате. У служанок было много работы в саду, должно быть, они находились там. А остальных, кажется, не было дома. Я выкупала Нойзи в половине пятого. Мне кажется, что часов с трех вряд ли кто-то спускался или поднимался.

— Что ж, за это время вполне можно было натереть не только три ступеньки, но и всю лестницу, — констатировала мисс Силвер. — Вы знаете, чем в доме обычно полируют ступеньки?

— Да. Экономка как-то говорила мне, что хотела попробовать новое средство, кажется, «Глассо».

В наступившей тишине мисс Силвер снова принялась что-то заносить в тетрадь. Затем, отложив перо, сказала:

— Так. Что же мы имеем…

Рейчел воскликнула:

— Подождите, это еще не все!

Мисс Силвер снова придвинула к себе тетрадь:

— Не все? А что же произошло еще?

— В течение нескольких дней все было спокойно. А потом случился пожар. Слава богу, Луиза быстро потушила его и никто не пострадал. На самом деле это ни для кого не представляло опасности — в моей комнате вспыхнули шторы. Единственное, что меня насторожило… Это вряд ли могло быть случайностью, потому что свечами в комнате не пользуются, камин не горел. Я бы не обратила на этот случай внимания, если бы не была встревожена анонимными письмами и историей с лестницей.

Мисс Силвер взялась за отложенное вязанье.

— Неудивительно, что пожар взволновал вас, — заметила она.

Мисс Трихерн продолжала:

— Но четыре дня назад произошел случай, который напугал меня настолько, что я окончательно убедилась в необходимости обратиться к вам. Мне стало так страшно… — Эти слова Рейчел произнесла с дрожью в голосе.

Мисс Силвер ободряюще постукивала спицами.

— Не волнуйтесь, мисс Трихерн. Расскажите все до конца. И чем быстрее вы это сделаете, тем лучше.

Даже в своем нынешнем состоянии Рейчел с трудом сдержала улыбку.

— Хорошо, я поняла вас. Постараюсь быть краткой, — спокойно сказала она. — Обычно по субботам я езжу за покупками в Ледлингтон. Поехала и на этот раз, в прошлую субботу. Сделала все необходимые покупки. Еще мне захотелось шоколадных конфет, и я купила большую коробку, чтобы угостить всех. Затем вернулась домой, и после обеда мы пили кофе с этими конфетами. После кофе я пошла к себе и захватила оставшиеся конфеты: мне хотелось угостить Луизу, я знаю, что она просто их обожает. Луиза взяла конфету, надкусила ее и тут же бросилась в ванную. Вскоре она вернулась и сказала: «Мисс Рейчел, уж не хотите ли вы меня отравить? Конфета такая горькая, будто в нее напихали желчи!» Я, конечно, была встревожена. Мы стали внимательно рассматривать каждую конфету. И увидели, что три из них проколоты и чем-то наполнены. Луиза останавливала меня, но я все-таки рискнула попробовать начинку. Она действительно оказалась очень горькой. Я не знала, что и думать. Камин горел, и я бросила в огонь всю коробку.

— Вынуждена сказать вам, мисс Трихерн, что это был не самый умный поступок, — с огорчением отреагировала мисс Силвер. — Неужели вы даже не подумали о том, что эти конфеты нужно было отдать на анализ?

Рейчел растерянно посмотрела на мисс Силвер и, чуть не плача, прошептала:

— К сожалению, теперь уже ничего не изменишь.

Глава 3

Больше она ничего не сказала. Мисс Силвер подождала и, довязав до конца ряда, сообщила:

— Эту кофточку я вяжу для ребенка Хилари Каннингхэм. Приятный цвет… такой нежный.

Рейчел Трихерн на секунду задержала взгляд на светло-розовой шерсти.

— А я не знала, что у Хилари родился ребенок, — рассеянно сказала она.

— Еще не родился. Ждут в январе. А теперь, мисс Трихерн, давайте продолжим наш разговор. Я просила вас ответить на три вопроса. Во-первых, с какой стати кому-то вас убивать? По сути, вы не ответили на этот вопрос, если не считать ответом то, что вы — дочь Роллоу Трихерна, который предоставил вам полную власть над своим огромным состоянием.

— Наверное, это и есть ответ, — сказала мисс Трихерн, не поднимая глаз.

— Во-вторых, я спросила, были ли попытки покушения на вас, и если да, то при каких обстоятельствах. На этот вопрос вы ответили полностью. И наконец, в-третьих, я спросила, кого вы подозреваете. И на этот вопрос мне крайне важно услышать ответ.

— Да, наверное, — сказала Рейчел и надолго замолчала. Снова сцепила на коленях руки и опустила глаза. И не подняла их, даже когда заговорила: — Мисс Силвер, мне думается, я могу вам доверять. Я понимаю, что вы не сможете мне помочь, если я не буду с вами откровенной и не расскажу все. Но в этом-то вся беда При всем желании нельзя рассказать все. Я смотрю на проблему, на людей сквозь призму собственного характера, настроения, а может, страха, сомнения, подозрений. Я не могу быть объективной. Подбирая слова, обращая внимание на те или иные подробности, я волей-неволей буду пристрастной.

— Я вижу, вы очень стараетесь быть справедливой, но все же скажите, кого вы подозреваете.

Рейчел подняла голову:

— Никого. Я никого не хочу подозревать. Поэтому я сочла необходимым увидеться с вами. Я не могу продолжать жить рядом с людьми, постоянно их видеть и в то же время чувствовать, что между нами стоят эти ужасные подозрения.

— А кого подозревает Луиза Барнет?

Рейчел резко повернулась. Теперь она смотрела прямо в лицо мисс Силвер.

— Никого, — повторила она. — Ни единого человека. Она боится за меня и поэтому становится подозрительной.

— Я понимаю вас, — сказала мисс Силвер. — Разрешите мне процитировать строку из поэмы лорда Теннисона «Мод»:

Совершено злодейство! Кем?

Как говорят, мы все злодеи.

И еще:

Бессмысленны пророчества о благах мира,

Когда к порогу дома подошли война и мор,

Когда, как злобный Каин, завистью томимый,

К добру чужому тянет руку вор.

— Право, лучше не скажешь. Я думаю, что зависть в душе Каина — причина многих преступлений.

— Каина… — почти шепотом произнесла Рейчел Трихерн, и мисс Силвер кивнула:

— Трудно отделаться от мысли, что Луиза Барнет, а может, и вы сами подозреваете кого-то из вашей семьи.

— Мисс Силвер!

— Нельзя закрывать глаза на правду, когда речь идет о покушении на жизнь. Не сомневаюсь, что вы это понимаете. Необходимо все выяснить и ради вас, и ради ваших родственников. Ваши страхи могут оказаться беспочвенными. Угроза может исходить совсем не от тех лиц, из-за которых вы так переживаете. Давайте мужественно браться за дело. Посмотрим, что можно сделать. Мисс Трихерн, мне нужны все детали. Как можно подробнее расскажите мне о членах семьи и о людях, которые у вас гостили в то время, когда были совершены эти покушения.

Рейчел посмотрела на мисс Силвер и тихо заговорила:

— Мой дом находится в Уинклифе. Построил его отец. Называется он «Дом у обрыва» и стоит, как говорит само название, на краю скалы, обращенной к морю. Со стороны суши разбит прекрасный сад. Поместье — своего рода достопримечательность, адом настолько большой, что может вместить много гостей. Поэтому мне приходится держать большой штат прислуги — экономку и пять горничных. Экономка, миссис Эванс, — милейшая женщина. Прослужила в нашей семье двадцать лет. Горничные — местные девушки, родом не далее Ледлингтона. О них и их семьях я знаю все. Все они милые и приличные девушки. Ни одна из них не имеет оснований желать мне зла. Гости… — Рейчел сделала паузу и продолжила: — Дом всегда полон. Отец строил его не только для нас с ним, а с таким расчетом, что в нем будет собираться вся семья. Все его так и воспринимают. Поэтому я редко бываю в доме одна.

— Вы, кажется, упоминали сестру?

— Да, мою сестру Мейбл.

— Младшую?

— Нет, она на пять лет старше меня. Она рано вышла замуж, и отец выделил ей часть собственности.

— А по завещанию ничего больше не оставил?

— Нет.

— Она восприняла это спокойно?

Мисс Трихерн прикусила губу.

— Откровенной ссоры не было Отец и не рассчитывал, что его завещание понравится всем. У него были основания так поступить.

Мисс Силвер тихонько кашлянула.

— Такие основания редко нравятся родственникам, — заметила она. — Но, пожалуйста, продолжайте, мисс Трихерн. Вы сказали, что ваша сестра замужем. Есть ли у нее дети и были ли они у вас, когда происходили все эти злосчастные события?

— Да. У Мейбл не очень крепкое здоровье. Весь август она жила у меня. Ее муж, Эрнест Уодлоу, приезжал на уикэнд. Он писатель, пишет биографии, о путешествиях, и тому подобных вещах. У них двое детей, которые тоже приезжают на уикэнд. Морису двадцать три года, он готовится к адвокатуре, а девятнадцатилетняя Черри занята развлечениями. Среди других гостей были Ричард Трихерн, мой молодой кузен, внук брата моего отца; мисс Элла Компертон, двоюродная сестра по линии отца, у нее есть небольшая квартирка в городе, но она всегда с радостью ее покидает. Были также Космоу Фрит, двоюродный брат по линии матери, и наша с ним молоденькая кузина, Каролина Понсобай…

— Минуточку, — прервала ее мисс Силвер. — Кто из этих родственников гостил у вас в те дни, когда вы получали анонимные письма?

— Никто, кроме сестры Мейбл. Она прожила у меня весь август и сентябрь. Остальные приезжали только на уикэнд.

Мисс Силвер опустила вязанье и взяла карандаш:

— Назовите, пожалуйста, даты происшествий.

Рейчел без запинки, будто отвечая заученный урок, перечислила даты:

— Письма приходили по четвергам. Двадцать шестого августа пришло первое письмо, второго сентября — второе и девятого сентября — третье.

— А случай с отполированными ступеньками?

— Одиннадцатого сентября.

— В субботу?

— Да, в субботу.

Мисс Силвер занесла все данные в тетрадь.

— А когда у вас в комнате случился пожар?

— В следующую субботу, восемнадцатого сентября.

— А история с конфетами?

— В прошлую субботу, тридцатого октября.

Мисс Силвер записала даты и подняла голову, держа наготове карандаш:

— А между восемнадцатым сентября и тридцатым октября происходило что-нибудь необычное?

— Нет. В это время я редко бывала дома. И гостей не было… — Рейчел вдруг залилась ярким румянцем. — Не подумайте… — начала она, но мисс Силвер ее перебила:

— Дорогая мисс Трихерн, давайте подумаем спокойно, рассудительно и прежде всего хладнокровно. Невиновному человеку вреда от этого не будет. Бояться расследования должны только виновные. Невиновные будут лишь отомщены. Передо мной список ваших родственников. Я записывала их в том порядке, как вы и» называли: мистер и миссис Уодлоу, ваши зять и сестра. Мистер Морис и мисс Черри Уодлоу, их сын и дочь. Мистер Ричард Трихерн. Мисс Элла Компертон, мистер Космоу Фрит и мисс Каролина Понсобай — кузены. Вы сказали, что в те дни, когда вами были получены анонимные письма, никого из этих родственников, кроме миссис Уодлоу, дома не было. А теперь скажите, кто из них находился в доме одиннадцатого сентября, когда произошел инцидент с отполированными ступеньками?

Вся краска вновь отхлынула от лица Рейчел.

— Все были дома.

— А в следующую субботу, восемнадцатого сентября, когда в вашей комнате загорелись шторы?

— Тоже все были дома.

— А за те шесть недель, в течение которых у вас не было гостей, подозрительных происшествий не было?

— Мисс Силвер!

— Постараемся сохранять хладнокровие. Значит, за этот период происшествий не было. Но в субботу тридцатого октября, произошел инцидент с шоколадными конфетами. Кто из родственников находился дома?

— Все, — едва слышным голосом повторила Рейчел слово, которое произнесла уже дважды.

— Боже мой! — воскликнула мисс Силвер. Перевернула страницу и деловым тоном сказала: — Пожалуйста, расскажите немного о каждом из этих родственников. Коротко — возраст, занятие, финансовое положение.

— Мисс Силвер… Я не могу!

Мисс Силвер окинула Рейчел добрым, но твердым взглядом:

— Можете, дорогая мисс Трихерн! Вы не можете жить в постоянном страхе, подозревая близких вам людей. Ситуация совершенно невыносимая, и ее необходимо прояснить. Если вы что-то утаите, я не сумею вам помочь. Так что давайте продолжим. Начнем с вашей сестры Мейбл, миссис Уодлоу.

Глава 4

Вот какие пометки сделала мисс Силвер:

«Мейбл Уодлоу. Возраст — 44 года. Нервная, болезненная женщина. Много читает, в основном триллеры. Очень любит мужа и детей. Обижена завещанием отца.

Эрнест Уодлоу. Возраст — 52 года. Писатель. Любит путешествовать. Книги его не приносят приличного дохода. Денег жены не хватает. Мисс Трихерн им явно помогает.

Морис Уодлоу. Возраст — 23 года. Готовится к адвокатуре. Разделяет взгляды социалистов. Кажется, мисс Т. его недолюбливает, но старается быть к нему справедливой. Юноша, видимо, умный, самоуверенный, довольный собой, поэтому многим не нравится. Это только предположение.

Черри Уодлоу. Возраст. 19 лет. Красивая девушка. Довольно ветрена. В девятнадцать бывают либо слишком легкомысленными, либо слишком серьезными.

Элла Компертон. Возраст — 49 лет. Дочь старшей сестры Роллоу Трихерна, Элизы. Старая дева со скудным достатком. Маленькая квартирка, узкие интересы, скучная жизнь. Завидует богатству младшей кузины. Мисс Т. говорит о ней скорее с сочувствием, чем с любовью.

Космоу Фрит. Возраст — 45 лет. Двоюродный брат по линии матери. Много талантов, но нет таланта их реализовывать. За многое берется, но толком ничего не умеет. Холост. Любит общество, хорошенькие мордашки. Wein, Weib und Gesang [1]. Мисс Т., кажется, привязана к нему. Финансовое положение шаткое.

Каролина Понсобай. Возраст — 22 года. Кузина мисс Т., миссис Уодлоу и Космоу Фрита. Мисс Т. очень привязана к этой молодой девушке. Тепло о ней отзывается, называет «милым ребенком». Имеет скромный достаток.

Ричард Трихерн. Возраст — 26 лет. Кузен по отцовской линии, внук младшего брата Роллоу Трихерна, Мориса. Архитектор. Занимает невысокое положение. Честолюбив. Мисс Т. принимает участие в его судьбе, подыскивает ему работу. Судя по тому, что она сочла нужным отметить, между ним и Каролиной нет кровного родства, ясно, что она приветствовала бы союз между ними. Мисс Т. очень тепло относится к этой молодой паре».

Глава 5

Наконец с заметками было покончено. Мисс Силвер откинулась на спинку кресла и опять взялась за вязанье.

— Ну вот… с этим покончено, — сказала она. — Сожалею, но сейчас я вынуждена задать вопрос, который покажется вам неприятным: какое наследство ждет этих родственников в случае вашей смерти?

Рейчел встретила вопрос спокойно, как встречают ожидаемый удар:

— Я знала, что вы спросите об этом. Но ответить непросто. Ситуация не совсем обычная. Я уже говорила, что отец доверил мне свое состояние. Юридически условия не оговорены, но мне он сказал, как надо распорядиться деньгами. Я обещала выполнить его волю. Мисс Силвер, я вижу, что могу доверять вам — вы действительно убедили меня в этом, — но то, что я сейчас расскажу, касается моего отца, и я надеюсь, вы не станете делать записей или с кем-то обсуждать это.

Мисс Силвер взглянула на нее и сказала:

— Не стану ни записывать, ни обсуждать.

— Мой отец, — начала свой рассказ Рейчел, — сбежал с моей матерью. У нее было немного денег, у него — ничего. Это — важный момент, потому что касается родственников матери. Без материнских денег отец не смог бы начать свое дело, и поэтому, завещая свое состояние, он учел интересы родственников матери наравне с интересами его собственной родни. Отец увез маму в Соединенные Штаты, где они столкнулись с большими трудностями. Два первых ребенка умерли. Потребовалось десять лет, чтобы родители решились завести еще одного ребенка. Тогда и появилась на свет Мейбл, а еще через пять лет родилась я. Мама умерла, когда дела отца стали только-только налаживаться. А через год после ее смерти он разбогател. На участке земли, который он купил за бесценок, обнаружили нефть. Она-то и принесла ему огромное богатство. Вернувшись на родину, отец умер. Перед смертью он завещал мне отыскать своего компаньона мистера Брента или его наследников, чтобы отдать им значительную часть состояния. Его мучило, что его партнер, вместе с которым он покупал нефтяной участок, ничего от этого не получил. Между ними произошла ссора. Участок, как тогда они считали, не представлял никакой ценности, и их партнерство распалось. Мистер Брент вышел из дела. Отец нажил состояние, но ему не давала покоя мысль, что он не поделился им со Стерлингом Брентом. Он говорил, что всегда жил в согласии с законом, но перед лицом смерти понял, что самое главное — жить в согласии со своей совестью. Он пытался отыскать своего бывшего партнера, но не смог. Отец сообщил мне, какая сумма ему причитается, и взял с меня слово, что я не трону эти деньги и буду продолжать разыскивать мистера Брента или его наследников. Я пообещала исполнить его волю.

— И что же, вы смогли найти мистера Брента?

— Нет. Прошло столько времени. Думаю, его уже нет в живых. Если при жизни мне не удастся отыскать его след, на эти деньги должна быть учреждена стипендия имени Брента для студентов-американцев, обучающихся в Оксфорде и Кембридже.

Мисс Силвер одобрительно кивнула:

— Но вы, кажется, упомянули, что это было не единственное желание мистера Трихерна?

— Да. Второе мое обещание выполнить намного труднее. Отец пожелал, чтобы его деньги попали в руки тех, кто сможет распорядиться ими наилучшим образом. Он принимал во внимание, что за период между его смертью и моей произойдут перемены как в личности потенциальных наследников, так и в условиях их жизни. Родятся дети, молодые люди повзрослеют, обзаведутся семьями. Их материальное положение может ухудшиться или улучшиться. Возможно, кто-то умрет. Отец не мог предвидеть, что произойдет с его деньгами через поколение, и поэтому предоставил принимать решение мне. Обещание, которое он взял с меня, было действительно необычным. Я обязана каждый год составлять новое завещание. Отец говорил, что большинство людей, написав однажды завещание, больше о нем не вспоминают. Ему же были нужны гарантии, что в моем завещании будут учтены самые последние данные. Я обязана раз в год его просматривать и вносить изменения в зависимости от произошедших за год событий.

Постукивание спиц прекратилось.

— Боже милостивый! — воскликнула мисс Силвер. — Какое тяжкое бремя для молоденькой девушки!

— Я обещала отцу выполнить его волю и держу слово. Не знаю, дала бы я такое обещание сейчас, но тогда я была очень молода, любила отца и готова была сделать для него все, о чем бы он ни попросил.

Мисс Силвер кашлянула.

— А вашему отцу не приходило в голову, что вы можете выйти замуж?

Лицо Рейчел залилось румянцем, не таким ярким, как недавно, а нежным, очень ей идущим.

— Кажется, нет.

— А вам? — внимательно глядя на нее, спросила мисс Силвер.

Рейчел грустновато усмехнулась:

— Я задумывалась… Ведь девушки всегда об этом думают. Но… признаюсь, раз уж мы с вами ведем откровенный разговор: мой избранник считал, что у меня слишком много денег, а я считала, что у него слишком мало мужества. Ну а потом… я была так занята.

— Будь у вас муж и дети, все было бы намного проще. Но поскольку у вас нет прямых и бесспорных наследников, решение мистера Трихерна создает в семье напряженную атмосферу… если, конечно, родственникам известны условия завещания. Это очень важный вопрос, мисс Трихерн. Так им известны условия завещания?

Рейчел нахмурилась и сразу стала выглядеть старше.

— Боюсь, что да, — сказала она огорченно.

— Каким образом? Кто им сообщил об этом? Ваш отец? Вы?

— Отец говорил об этом с сестрой. Потом это создавало мне массу трудностей.

— Очень жаль, — заметила мисс Силвер. — И остальные члены семьи знают о решении вашего отца?

В темных глазах Рейчел мелькнула насмешливая искорка.

— Думаю, что знают. Дело в том, что воля отца возмутила сестру и ее мужа. А они любят делиться своими огорчениями. Мне кажется, можно с уверенностью сказать, что вся семья знает: каждый год в январе я пересматриваю свое завещание. Некоторые относятся к этому сочувственно, другие возмущаются, а молодежь это забавляет.

Мисс Силвер взяла карандаш и добавила к характеристике Мейбл Уодлоу слово «несдержанна». Потом спросила:

— Как вы думаете, условия вашего нынешнего завещания известны семье?

— Не знаю.

— Но вы можете допустить такую возможность?

Рейчел молчала.

— Вы когда-нибудь оставляли черновик завещания дома?

— Да.

— Вы мне не помогаете, мисс Трихерн. Мог ли кто-нибудь из членов вашей семьи видеть черновик завещания?

— Я над этим не задумывалась. Наверное, да.

— Мне жаль вас огорчать, но боюсь, над этим стоит призадуматься. Мисс Трихерн, где вы держали черновик?

— В ящике стола, он у меня запирается. Но я небрежна с ключами.

— Понятно. А вы можете ответить на вопрос: кому было бы выгодно, чтобы вы умерли, не успев внести в завещание очередных изменений?

Рейчел отодвинула стул и встала:

— Нет, мисс Силвер, не смогла бы.

Мисс Силвер осталась сидеть, возобновив вязание.

— Хотите ли вы, чтобы я взялась за это дело?

В глазах Рейчел была мольба.

— Пожалуйста… если можете.

Спицы продолжали постукивать.

— Я не знаю, примете ли вы мой совет, — сказала мисс Силвер.

— Если смогу, — ответила Рейчел, улыбнувшись.

— Езжайте домой и скажите сестре, что были в городе и, воспользовавшись возможностью пересмотреть завещание, внесли в него значительные изменения. Она не замедлит сообщить об этом другим родственникам, и на какое-то время покушения на вас прекратятся.

Рейчел побледнела.

— Нет, я не могу.

— Это бы вас обезопасило.

— Нет! Я не хочу лгать… это низко!

— Пусть это будет правдой. Пойдите к своему адвокату, внесите в завещание изменения и сообщите об этом родственникам.

Рейчел стояла молча, положив руки на стол.

— Я подумаю, — наконец сказала она. — Что-нибудь еще?

— Да. Я собираюсь немного отдохнуть. Может быть, порекомендуете меня своим соседям, которые не отказались бы сдать мне жилье? Скажете, что я — ваша знакомая, которая дружна с Каннингхэмами. Тогда наши встречи выглядели бы вполне естественно.

— Я могу пригласить вас погостить у меня?

— Не вызывая расспросов? Нужно, чтобы все считали меня обыкновенной гостьей.

Рейчел снова улыбнулась:

— У меня в доме всегда много народу, я приглашаю к себе людей… самых разных. Так что никаких подозрений это не вызовет.

— Я вполне сойду за респектабельную даму с ограниченными средствами, — сказала мисс Силвер. — Значит, так… я смогу приехать в субботу. И пожалуй, лучше представить меня как бывшую гувернантку. — Глаза ее вдруг озорно блеснули. — Пусть вас совесть не мучает, потому что это истинная правда. Я двадцать лет занималась этой работой и терпеть ее не могла. А вы как-нибудь в разговоре упомяните имя Хилари Каннингхэм. — Она встала и протянула Рейчел руку. — До свидания, мисс Трихерн.

Глава 6

В Ледлингтоне мисс Трихерн ждал комфортабельный автомобиль. Никто бы не поверил, глядя на женщину в машине, что под маской благополучия кроется кошмарный страх, идет мучительная борьба с подозрениями. Возвращаясь домой, Рейчел радовалась, что в доме будет мало народу — только Мейбл и Эрнест, да еще ее милая Каролина. Может приехать Ричард, но ему она всегда рада. Рейчел устала, и потому ей было приятно помнить, что до обеда у нее будет целый час, чтобы принять горячую ванну. А потом Луиза причешет ее.

Ее ожидания не оправдались: войдя в холл, она увидела Эрнеста, Мейбл, Ричарда, Каролину, Мориса и Черри, которые, кажется, только что приехали. «Интересно, Морис и Черри собираются остаться ночевать или заехали пообедать?» — подумала Рейчел.

— Как в хорошем придорожном ресторане, дорогая, — засмеялась Черри. В ее легком смехе не было теплоты, равно как и в ласковом обращении. Красота ее казалась хрупкой: очень светлые локоны, тонкие руки, длинные ногти, покрытые кроваво-красным лаком, ярко накрашенные губы. Рейчел кивнула племяннице и перевела взгляд на Каролину, которая подошла к ней, поцеловала и тихо спросила:

— Ты очень замерзла?

— Не очень, дорогая. Вы останетесь ночевать? Сегодня ночью ожидается гололед, — обратилась она к гостям.

Мейбл Уодлоу обернулась, держа за руку сына. Она была невысокого роста, такая же светлая, как Черри. Но сказывался возраст: кожа покрылась морщинами, приобрела болезненно-желтый оттенок, а волосы выглядели бесцветными, как сухая трава, с таким же блекло-зеленоватым оттенком.

— И я об этом же говорю. Может, тебя Морис послушает. А на мои слова никто не обращает внимания. — Голос у нее был высокий и раздражительный.

— Ну, перестань! — приобняв ее, сказал Морис.

У него были мелкие правильные черты лица, близко посаженные глаза и светлые густые ресницы. Он носил небольшие топорщащиеся усы и время от времени грозился отпустить бороду. В настоящее время он решил отказаться от адвокатской карьеры и заняться политикой. Сегодня он приехал, чтобы уговорить тетку финансировать изменившиеся планы.

— Рейчел, мне надо с тобой поговорить, — сказал он.

— Немного позже, — устало отозвалась Рейчел.

— Ты разминулась с Космоу, — сообщила Мейбл Уодлоу. — Он с кем-то встречался в Ледлингтоне и заезжал сюда к чаю. Еще звонила Элла, чтобы узнать, можно ли ей приехать к ленчу с приятельницей — миссис Барбер, у которой она гостит. Можешь себе представить, они приезжали на машине миссис Барбер. Не понимаю, как все эти люди могут позволить себе иметь автомобиль.

Рейчел мысленно возблагодарила судьбу, что не застала миссис Барбер. Эта женщина принадлежала к тому типу людей, которые убеждены в необыкновенной важности своих добрых деяний и без устали об этом говорят. Но оказалось, что радоваться рано. Элла Компертон намеревалась завтра перебраться из коттеджа миссис Барбер в «Дом у обрыва». И привезти ее собиралась миссис Барбер. Так что избежать встречи с миссис Барбер не удастся. Можно, конечно, пойти за покупками или повести Нойзела на прогулку. Кстати, а где Нойзел?

Рейчел подошла к лестнице. И в этот миг навстречу ей вниз по ступенькам бросилась черно-рыжая такса. Добежав до хозяйки, пес разразился отчаянным лаем. Ткнулся носом в ногу, пронзительно взвизгнул, нежно куснул пытающуюся успокоить его руку, заскулил, снова взвизгнул и, схватив перчатку, понесся наверх.

— Боже, сколько от него шума. Не понимаю, как Рейчел терпит эту собаку, — приложив к голове руку, заметила Мейбл Уодлоу. — Ну так вот, Морис, решено, ты остаешься! А ты, Черри, не строй гримасы, не поможет. Знаю, никто меня не слушает, но, может быть, послушаете отца. Эрнест, скажи Черри, что вопрос решен. Они остаются. А сейчас нам всем пора переодеваться к обеду.

Черри взглянула в сторону Ричарда Трихерна, который читал письмо, и засмеялась:

— А Ричард не остается. Может, подбросишь меня в город, Дикки? Ты не такой нервный, как все остальные.

Ричард Трихерн, темноволосый, крепкого телосложения молодой человек в очках, поднял голову. Даже близкий друг не назвал бы его привлекательным, а уж когда он хмурился, как сейчас, то и вовсе имел грозный вид. Но голос у него был на удивление приятный.

— Черри, дорогая, когда ты называешь меня Дикки, у меня появляется желание покончить с собой. Я лучше останусь, потому что, если ты обратишься так ко мне в машине, может произойти авария.

— Я же не Кэрри.

— А будешь называть Каролину Кэрри, я прикончу тебя.

— Забавно было бы, — сказала Черри. — Ка-ро-ли-на, что бы ты сказала, если бы убийца предложил тебе сердце и окровавленную руку?

Каролина улыбнулась. Она была среднего роста, хорошо сложена, с выразительными карими глазами и русыми волосами. Одна из тех, кто делает все с неторопливой грацией. Ричард Трихерн однажды заметил, что она ассоциируется у него с тишиной.

— Я бы посоветовала ему вымыть руки, — ответила она и, не оглядываясь, пошла наверх.

В дверях своей комнаты Рейчел встретила Луизу Барнет. Та была расстроена.

— Вы, наверное, окоченели, мисс Рейчел. И зачем только в такую погоду вы отправились в город! И Нойзи-то, гляньте, треплет вашу новую перчатку!

— Нойзи, дружок! — смеясь, окликнула пса Рейчел. — Не смей трепать мою новую перчатку! Отдай! Ну, пожалуйста, Нойзи.

— По мне, так ему хорошенько надо всыпать.

— Ну нет, дорогая Луи! Нойзи, негодник, отдай сейчас же перчатку… ну, будь умничкой.

Нойзел, поддавшись на уговоры, важно подошел, помахивая хвостом, и бросил перчатку. А когда хозяйка наклонилась подобрать ее, радостно подпрыгнул и лизнул ее в лицо.

Луиза сурово нахмурилась.

— Ужас что за тварь! — воскликнула она. — Не понимаю, как это вы ему все прощаете! Я бы на вашем месте не пускала его в комнату. Его только что стошнило.

Рейчел взглянула на блестящие глаза и здоровый вид провинившегося пса.

— Да с ним вроде бы все в порядке.

— Ему-то что! — мрачно заметила Луиза.

— Тогда он замучает всех своим лаем.

— Тогда пусть лает там, где его не будет слышно! — Луиза схватила пса за загривок и понесла прочь.

Глава 7

После обеда, когда все перешли в гостиную, Эрнест Уодлоу отвел свою свояченицу в сторону. Сейчас Рейчел меньше всего хотела говорить с Эрнестом, но за двадцать лет, что он был женат на Мейбл, она убедилась, что воспрепятствовать его решениям невозможно. Поэтому ничего не оставалось, как только смириться и надеяться, что он оставит ее в покое как можно скорее. Но надежды не оправдались. Эрнест сел, поправил пенсне и спросил:

— Ты действительно ездила в Лондон за покупками?

— Нет, — ответила Рейчел. Откинулась на спинку дивана и стала ждать дальнейших вопросов.

— День был уж очень холодный для ходьбы по магазинам, — заметил мистер Уодлоу.

Эрнест был небольшого роста, всегда аккуратно одет. Но воротнички рубашек почему-то носил на размер больше, чем нужно, выставляя на обозрение свой необычайно большой кадык. У него были такие же, как у сына и дочери, близко посаженные глаза. Но волосы и небольшие усы были совсем темными.

— Но я не ходила по магазинам, — возразила Рейчел.

Эрнест Уодлоу снял пенсне и начал протирать стекла.

— А-а, все дела. У тебя очень много обязанностей. — Он снова водрузил на нос пенсне. — Ты не слишком усердствуй. Вид у тебя очень усталый.

Рейчел улыбнулась:

— Спасибо, Эрнест. Когда мужчина говорит женщине такие слова, на самом деле он хочет сказать, что она плохо выглядит.

— Что за глупости, Рейчел, дорогая! — с видимым возмущением воскликнул мистер Уодлоу. — Дело в том, что мы с Мейбл беспокоимся о тебе.

— Напрасно.

— И тем не менее она беспокоится. А ты знаешь, ей это вредно. Вот только сегодня у нее был тяжелый приступ сердцебиения. Она сказала: «Рейчел переутомляет себя. Она заболеет, если не побережется». А я ответил: «Дорогая, и ты, и твоя сестра Рейчел прекрасно знаете, что, если ей тяжело справляться с делами, я всегда готов помочь».

— Не сомневаюсь, — ответила мисс Трихерн.

Мистер Уодлоу поправил пенсне. Кадык задвигался.

— Я сказал Мейбл: «Но я не хочу навязывать ей свою помощь или лезть с советами, чтобы не нарваться на отказ».

Рейчел резко повернулась:

— И все это время, пока ты говорил, у Мейбл было сердцебиение?

Эрнест Уодлоу посмотрел на нее без обиды, но с некоторым удивлением:

— Я пересказал тебе разговор, который вызвал у Мейбл приступ.

Рейчел улыбнулась. Она не любила зятя, но ничем не выдавала своей антипатии.

— Дорогой Эрнест, зря мы тратим время на эти разговоры. Да, я сегодня устала, но со мной все в порядке. А Мейбл совершенно незачем доводить себя до приступа, беспокоясь обо мне. И тебе незачем так любезно предлагать свою помощь в моих делах. Это все, что ты хотел сказать мне?

Но она знала, что это не все. То, ради чего он отвел ее в сторону, еще не было сказано. Это чувствовалось по его глазам за вечно криво сидящим пенсне.

— Подожди, не уходи, Рейчел. Мы очень обеспокоены… можно сказать, встревожены планами Мориса. Он сообщил нам, что собирается вступить в коммунистическую партию. И кажется, хочет поехать в Россию.

— Я приветствую это. Может, хоть это его исправит.

— Говорят, что в России жуткая экология. Мейбл просто в ужасе.

— Ничем не могу помочь, Эрнест.

Мистер Уодлоу разволновался. Кадык его задергался.

— Если бы ты могла найти возможность осуществить его мечту… Он хочет вступить…

— В акционерное общество по делам колоний? Это ты имеешь в виду?

— Мейбл считает, что это удержит его в Англии.

Мисс Трихерн очень хотелось сказать: «А вы не думаете, что у меня нет ни малейшего желания удерживать Мориса в Англии?» Но она сдержалась и только сказала:

— Безумная затея. Я бы не хотела иметь к ней никакого отношения.

Мистер Уодлоу примирительно протянул руку:

— Юности свойственны крайности. Морис поумнеет.

— Надеюсь.

— Но, Рейчел, мы будем ужасно волноваться, если он уедет в Россию.

— Не уедет.

— Уедет, если ничего не выйдет с той компанией. Юриспруденцию он совсем забросил. Говорит, законодательная система в нашей стране слаба и должна быть ликвидирована. Мейбл очень волнуется. Но если он вложит пять тысяч фунтов в ту компанию…

Лицо Рейчел вспыхнуло от возмущения.

— Пять тысяч фунтов? Дорогой мой Эрнест…

Позади возникла Мейбл и с поразительной настойчивостью сказала:

— Ну, Рейчел! Для тебя же это пустяк, а моего сына это удержит дома.

— Я не желаю это обсуждать. И не могу вкладывать деньги в подобные затеи.

Голос Мейбл задрожал:

— О, Рейчел… как нехорошо… мой мальчик… твой племянник! И в конце концов, это всего только аванс из той суммы, которая к нему все равно когда-нибудь перейдет.

Раздражение Рейчел переросло в негодование.

— Хочешь сказать, когда я умру? Но почему ты решила, что, умри я завтра, Морис наследует пять тысяч фунтов или хотя бы пять тысяч пенсов?

Рейчел взглянула на Мейбл и Эрнеста и подумала: «По последнему завещанию он должен получить десять тысяч… И они это знают…»

Она увидела, как они изменились в лице. Эрнест встал. Мейбл, со слезами на глазах, обеими руками схватила мужа за руку. Сердце Рейчел болезненно сжалось.

— Давайте прекратим этот разговор, — еле слышно сказала она и пошла к гостям, сидящим у камина.

Глава 8

Все подвинулись. Ричард подставил Рейчел стул. Каролина взяла ее руку и прижалась к ней щекой.

— Дорогая, ты еще не согрелась?

— Это только руки, — сказала Рейчел. Лицо у нее горело.

— О чем с тобой говорили родители? — с любопытством спросила Черри.

— О том, о чем я не хочу говорить, — раздраженно ответила Рейчел и сама удивилась своим словам. Глаза Черри злорадно сверкнули.

— Значит, о Морисе. Ручаюсь, они, как всегда, хотели, чтобы ты дала ему денег. Но если ты собираешься раскошелиться, то я — более достойный объект.

— Я уже сказала, Черри, что говорить об этом не хочу.

Морис злобно уставился на сестру, а Ричард попытался перевести разговор в другое русло:

— Сегодня по дороге сюда я видел удивительное зрелище. Я шел по скале и возле дома Толладжа заметил двоих мужчин, которые выкапывали ограду. Жаль, она хорошо загораживала от ветра. Но жене Толладжа захотелось любоваться из окон гостиной морем. Мужчины окликнули меня и показали с десяток гадюк, которые устроились на зиму под забором. Вокруг собралась кучка деревенских мальчишек. Они ждали, не откопают ли рабочие еще змей.

Морис засмеялся:

— Жаль, там не было Черри. Гадюка как раз подошла бы ей в качестве домашнего питомца.

К обеду Черри надела бледно-зеленое платье без рукавов и с обнаженной спиной.

— Я бы с удовольствием держала змею! — с напускным воодушевлением воскликнула она. Ричард взглянул на нее как-то странно:

— У тебя была такая возможность. Ты, наверное, шла той же дорогой.

— Гадюки не очень интересны, — ответила она. — Я бы предпочла длинную, тонкую, извивающуюся змею. Ярко-зеленой окраски и с раздвоенным языком. Она должна быть такой длины, чтобы трижды обвить мою руку.

— А я ненавижу змей, — тихо сказала Каролина. На ней тоже было зеленое платье — яркое, с серебряным рисунком, но с длинными рукавами и высоким воротником. «Милая Каролина, она как свежий весенний листок», — подумал про себя Ричард. Но вслух, цинично усмехнувшись, сказал:

— Давайте скинемся всей семьей и подарим Черри на следующий день рождения подвязковую змею.

— О, Дикки, — засмеялась Черри, — было бы просто чудесно! Но почему подвязковую? Какие они?

— Кажется, зеленые… и… очень ядовитые.

— Получила? — злорадно сказал Морис. — Это тебе за то, что назвала его Дикки.

Чета Уодлоу подошла к камину. «Подходящий момент, — подумала Рейчел. — Но что происходит с Черри? Ревнует к Каролине?.. Да, очевидно… Увлечена Ричардом? Возможно… Бедняжка Черри, напрасная трата времени!»

— Рейчел, ты общаешься с Гейлом Брэндоном? — спросил ее Ричард.

— Да, мы с ним часто встречаемся. Разве вы знакомы?

— Он — мой будущий клиент. Нас познакомил Мерривейл Брэндон. Брэндон хочет, чтобы я построил ему странный дом. Но нам не удалось спокойно поговорить. Мерривейл рассказывал длинную историю о том, как он фотографировал на Замбези льва. Вернее, начал он со льва, а потом по ходу рассказа перешел и на других животных. И может быть, из-за всех этих львов, крокодилов и павианов мне и показалось, что дом странный. Да, еще Брэндон то и дело перескакивал в разговоре на «Дом у обрыва». Он, видно, не выходил у него из головы. Но я так и не понял, чем он больше восхищался — домом или тобой, Рейчел.

Рейчел улыбнулась:

— Он американец — ты знаешь? Он давно не был здесь, и его приводит в восторг буквально все. Даже наш климат. Но сегодняшняя погода, думаю, его отрезвила.

— Я могу сказать, что ему не нравится наша Луиза. Он ехидно спрашивал меня, зачем ты завела это ядовитое растение.

Черри хихикнула. Мейбл, скривив губы, произнесла:

— Какое нахальство!

Эрнест, осуждающе глядя сквозь стекла очков, добавил:

— И в самом деле, весьма обидное замечание. Как он мог такое сказать!

В разговор вмешался Морис:

— Луиза вряд ли кому-то может нравиться. На редкость неприятная особа. Но это не ее вина. Виновата ваша проклятая капиталистическая система. Вы нанимаете человека, даете ему деньги, власть, положение, признание. Нанимаете другого…

Глаза Каролины вдруг озорно блеснули. Она наклонилась к Ричарду и шепнула ему на ухо:

— Чувствую, сейчас он назовет ее наемной рабой.

— Вы превратили ее в наемную рабу, — продолжал Морис, — чей хлеб зависит от степени ее рабской услужливости.

Черри звонко расхохоталась.

— Кого-кого, а уж Луизу в рабской услужливости заподозрить трудно, — сказала она, и все с ней согласились.

— Луиза невероятно груба, — заявила Каролина. — И с Рейчел, и даже с Нойзи… правда, мое сокровище?

Нойзел лежал на ковре перед камином. Ласковые нотки в голосе Каролины заставили его приоткрыть один глаз и слегка шевельнуть кончиком хвоста. После чего пес снова глубоко заснул. Во сне он взвизгивал и подергивал лапой. «Не иначе ему снятся геройские сны», — с умилением подумала Рейчел.

Невольно усмехнувшись, она продолжила разговор.

— Может, Луиза и груба, — сказала она. — Но на самом деле она очень нам предана.

Каролина покачала головой:

— Тебе, но не нам. Это уж точно. Нас она просто ненавидит.

— Ну что ты, Каролина!

— Она бы с удовольствием поселилась с тобой на необитаемом острове и во всем бы тебе потакала. Это же видно по ней.

— И кончила бы свои дни, эффектно пожертвовав ради тебя своей жизнью, — добавил Ричард.

Рейчел засмеялась, но в глазах ее проглядывала тревога. Она поспешила сменить тему, и разговор перешел на зимние виды спорта, а потом коснулся Милдред — девушки, с которой Черри познакомилась в Эндерлите и которая была помолвлена с фантастически богатым молодым человеком по имени Боб. Свадьба ожидалась в начале декабря, и Черри предстояло играть роль подружки невесты.

— И мы должны сделать ей подарок к свадьбе, — заметила Мейбл. — У нее есть все, так что придется поломать голову, что ей подарить.

— Мне бы хотелось подарить ей веточку с бриллиантами, которую я видела в «Вулвортсе», — сказала Черри. — Вот бы взглянуть на ее лицо, когда она ее получит! Морис, давай сделаем это анонимно. У меня сохранился футляр от Картье, можно положить туда.

— А кто тебе подарил брошку от Картье? — спросил Морис. — И где она?

— Я ее сразу отнесла в ломбард.

— Черри! — заволновалась Мейбл. — Что все это значит? Я хочу знать.

Черри засмеялась:

— Дорогая, если ты начнешь читать мне свои материнские нотации, я уйду.

— Черри, отвечай матери! — вмешался Эрнест.

Она вновь засмеялась:

— Вот шум подняли! Ну, Боб подарил мне брошку, а я ее заложила. Вот и все.

— Но, Черри…

— Что я, одна, что ли, хожу в ломбард? Кэрри, сколько тебе дали за кольцо с бриллиантом?

Каролина не ответила и взглянула на Ричарда.

— Но ты же не сказала, сколько получила за брошь, — вмешался он.

— Около четверти ее стоимости, — сказала Черри. — Мне повезло, что я встретила Каролину. Она как раз уходила, когда я пришла. И хозяин показал мне ее кольцо. Правда, не сказал, сколько дал за него.

Ричард довольно улыбнулся:

— И не скажет.

Глава 9

Усталая, с тяжелым сердцем, Рейчел вернулась в свою комнату. Мысль о том, что можно лечь и на семь-восемь часов забыть о семье, была приятна. Но пройдет ночь, наступит еще один день, и ей не избежать разговоров с Эрнестом, Мейбл, Морисом, Черри и Каролиной. Эрнест будет добиваться от нее капиталов для антикапиталистической компании Мориса. У Мейбл опять случится сердцебиение. Морис будет разглагольствовать о коммунизме. А Черри… нет, она не представляла, как говорить с Черри. Пусть Мейбл прочтет ей нотацию, следует ли принимать дорогое украшение от молодого мужчины, обрученного с другой.

Каролина… но это другое дело. Надо выяснить, почему девочка заложила кольцо матери. Рейчел смягчилась, подумав о Каролине.

Луиза ждала ее в мрачном молчании. Но стоило Рейчел сказать:

— У тебя усталый вид, Луиза. Иди спать, мне больше ничего не нужно, — как та разразилась потоком слов:

— Я знаю, вы были бы рады от меня отделаться, а уж остальные и подавно. На коленях бы благодарили дьявола, если бы я навсегда исчезла из дома.

Рейчел, сидевшая за туалетным столиком, утомленно сказала:

— Луи, я очень устала. Давай не будем об этом сегодня… пожалуйста.

Луиза издала какой-то звук — не то всхлипнула, не то фыркнула:

— Вы вот не слушаете моих остережений, мисс Рейчел. Сердитесь, когда я вас упреждаю. «Не сегодня… завтра… не сейчас…» — и так, пока не будет слишком поздно. И тогда мне ничего не останется, как только броситься вниз со скалы.

— Луи, перестань!

— Не верите, что так и сделаю? Сделаю, если с вами что-то случится, мисс Рейчел!

— Луи, у меня правда нет сил вести сегодня такие разговоры. — Рейчел встала. — Пойди позови Нойзела и отправляйся спать.

Луиза, к радости Рейчел, повиновалась. Нойзел ворвался в комнату в радостном возбуждении. Наконец-то он снова рядом со своей обожаемой хозяйкой! Он поносился по комнате, оглушительно лая, вытащил из своей корзины подстилку и наконец повалился спиной на ковер перед камином и в экстазе стал кататься, время от времени повизгивая.

— Вот увидите, ночью его стошнит, — сказала Луиза.

Рейчел опустилась на колени и взяла пса на руки. Это существо, по крайней мере, дарит ей всю свою любовь и ничего не требует взамен. Нойзел положил голову ей на плечо, преданно глядя в лицо. Вдруг он вырвался из ее рук и стал жадно принюхиваться.

— Что такое, Нойзи? — спросила Рейчел.

Пес замер, хвост и бока его подрагивали, уши стояли торчком, взгляд был настороженным. При звуке голоса Рейчел он жалобно заскулил.

— Нойзи, в чем дело?

Он снова заскулил, принюхался, подбежал к кровати, встал на задние лапы и принялся стягивать одеяло.

Рейчел поднялась и положила подстилку на место.

— Ну уж нет! — заявила она. — Спать на моей постели ты не будешь, негодник! Иди сюда, Нойзи… смотри, какая у тебя хорошая постель.

Однако Нойзел оглушительно залаял. Рейчел обернулась. Луиза стояла у края кровати. Лицо у нее было испуганное.

— Что-то не так, мисс Рейчел?

— Глупости!

Пес продолжал прыгать и лаять. Потом вдруг ухватил зубами простыню, потянул ее, снова залаял и опять потянул.

Луиза сдернула постель. Перина, одеяло, покрывало упали на пол. Луиза с воплем отскочила назад:

— Боже милостивый!

Рейчел не закричала, но вся похолодела. В ногах кровати лежала ее грелка с горячей водой. Вокруг копошилось что-то живое. Оно распрямлялось и снова сворачивалось кольцами. Рейчел поняла, что это, когда увидела, как один завиток распрямился и поднял плоскую головку. Нойзел прыжком взлетел в изголовье кровати. Луиза завопила снова.

Нойзел кинулся к грелке, яростно клацнул зубами и отскочил. Снова бросился вперед и опять отскочил. Все движения его были такими же быстрыми, как и у самой змеи. Все было кончено в считанные секунды. Рейчел даже не успела ничего понять, когда Нойзи подбежал к ней. Взгляд его светился гордостью. Рейчел опустилась на колени и стала его осматривать. Если его ужалила змея, ее дорогой Нойзи…

Подняв глаза, она увидела рядом Луизу с мертвенно-бледным лицом.

— Он не пострадал, Луи. А они… мертвы?

— Издохли. Обе. А он проворный, ничего не скажешь. Туда-сюда, зубами клац — и все. Мы и ахнуть не успели.

По телу Рейчел пробежала дрожь. Она встала. Змеи не шевелились.

— Мертвы, — шепотом сказала Луиза. — А ведь они могли убить вас! Кто их положил в вашу постель, мисс Рейчел?

— Не знаю.

— Тот, кто желает вам смерти, мисс Рейчел. А кто хочет вашей смерти, чтобы прибрать к рукам ваши деньги?

Рейчел, не в силах отвести взгляда от змей, хрипло повторила:

— Не знаю.

Луиза Барнет подошла к камину и взяла щипцы:

— А я бы могла назвать кой-кого, да только вы мне не поверите.

Рейчел снова содрогнулась:

— Как можно такому поверить?

Хмурое лицо Луизы помрачнело еще больше.

— А надо бы поверить, мисс Рейчел. — Она подцепила щипцами одну змею. — Вы что, не верите своим глазам? Кто-то ведь сунул этих гадюк к вам в постель. Ничего себе, хорош подарочек!

Луиза вернулась к камину и бросила туда мертвую змею.

Рейчел следила за ней отсутствующим взглядом.

— Это гадюки? — тихо спросила она. — Как раз сегодня о них говорили. Ричард рассказывал, что мистер Толладж решил снять ограду, и рабочие обнаружили под ней много гадюк.

Луиза пошевелила щипцами угли:

— Мистер Ричард? Ну, он-то уж как пить дать… знает.

К Рейчел вернулись силы, а с ними и способность сердиться.

— Луи, как ты смеешь!

— Ну, уж конечно, вам слова не скажи! Как же, мистер Ричард и мисс Каролина не могут причинить вам вреда… разве только вы собственными глазами их увидите. — Она вдруг приблизилась и схватила Рейчел за халат. — Дорогая, вы мне не верите и никогда не поверите, и я не должна так говорить. Но если б это касалось самого дорогого для вас человека, что бы вы чувствовали? Смотрели бы спокойно, как к нему подбираются злодеи, готовые на все, лишь бы добиться своего? А если бы вы были только служанкой, которую никто не слушает? Разве у вас не разрывалось бы сердце, как разрывается у меня? Видит бог, как мне тяжело! Уж он-то простит меня, если не простите вы!

Рейчел положила ей руку на плечо и ласково сказала:

— Луи, мы обе сейчас взволнованы. Но есть вещи, которые я не хочу слушать. И ты не должна о них говорить. Успокойся, я обязательно приму меры предосторожности. А сейчас мне нужны чистые простыни. Так что, пока я раздеваюсь, у тебя есть дело.

Оставшись одна, Рейчел долго сидела у камина, слушая ветер и море. Здесь, на краю скалы, редко выдавались тихие дни или ночи, когда музыка ветра и моря была не слышна. Сегодня в ней проскальзывали мрачные ноты. Голос ветра звучал скорбно. Море под скалой гремело.

Рейчел наконец встала и взглянула на часы. Стрелки показывали полночь. Ее удивило, что прошло так мало времени: всего час, как она покинула гостиную.

Она присела на край постели и сняла телефонную трубку.

Голос Мод Силвер был уверенным и бодрым.

— Да. О, мисс Трихерн? Что случилось? Да… Вы хотите, чтобы вместо субботы я приехала завтра? Да… Понимаю. Утром сообщу телеграммой, каким поездом выезжаю. Спокойной ночи.

Рейчел положила трубку и почувствовала облегчение — будто гора свалилась с плеч. Она легла, выключила свет и перестала о чем-либо думать. Луиза разбудила ее в половине восьмого, когда принесла чай.

Глава 10

Ричард Трихерн шел через холл завтракать. Проходя мимо кабинета, он услышал голос Черри. Дверь была приоткрыта. Он открыл ее пошире и остановился:

— Надо было сделать, как тебе сказали, Ка-ро-ли-на. Я же предупреждала, что выдам тебя, если ты не заплатишь.

Ричард ждал, что ответит Каролина, но она молчала.

— Лучше заплати, — говорила Черри. — Думаю, что за кольцо ты получила фунтов пятьдесят. Десятка меня пока устроит.

— С какой это стати? — с легким презрением сказала Каролина.

Черри Уодлоу засмеялась:

— Тебе же будет лучше. Я предупреждала, что скажу про кольцо, и сказала. Но я могу и еще кое-что рассказать, если не получу своей маленькой мзды.

Ричард шагнул в комнату, закрыл за собой дверь и подошел к Черри:

— Хватит! Может, ты не знаешь, Черри, что шантаж — наказуемое преступление? Можно получить за него несколько лет каторги.

Черри, как ребенок, показала ему язык:

— Тогда твоей ненаглядной Каролине придется давать показания в суде. «Мисс Понсобай, вы заложили бриллиантовое кольцо. Кажется, оно принадлежало вашей матери. Вероятно, у вас были серьезные основания, чтобы с ним расстаться. А, вам нужны были деньги! Будьте добры, скажите суду, для чего вам нужны были деньги?» Вот, Дикки, как это будет выглядеть. Давай отправь меня в тюрьму. Вот здорово будет! Тебе не кажется, Кэрри? Сказать ему, зачем тебе понадобились деньги, а? Ладно уж, на этот раз не стану тебя выдавать, потому что хоть месть и сладка, но я предпочитаю получить свой десяток фунтов. Даю тебе время подумать. — Она взяла Ричарда под руку. — Не желаешь ли меня поцеловать и пожелать доброго утра, дорогой?

Ричарду хотелось придушить ее, но он взял себя в руки и спокойно сказал:

— Не смешно, Черри. Ты уже не школьница, хотя и трудно в это поверить.

Ему доставило удовольствие видеть, как она изменилась в лице и выскочила из комнаты.

— Грешно ненавидеть людей, но Черри я, кажется, ненавижу, — сказала Каролина.

— О чем шла речь? Можешь сказать?

Лицо Каролины залилось краской.

— Нет, — ответила она.

Ричард взял ее за руки:

— И все-таки лучше бы ты рассказала, Каролина.

— Нет, — повторила она еле слышно.

— Ты ведь знаешь, мне можно сказать все.

— Да, — вздохнула она. — Все, что касается меня. Но сейчас речь идет не обо мне, Ричард.

— Слава богу! Но все же думаю, тебе лучше мне все рассказать.

Она хотела высвободить руки, но он сжал их еще крепче. Каролина жалобно взглянула на него.

— Пожалуйста, Ричард, не настаивай. Я не могу. Отпусти меня.

Он поднес ее руки к губам, поцеловал их.

— Хорошо. Только не давай Черри шантажировать себя. И помни, я — рядом. Перед едой вредно волноваться. Так что Черри до трех часов нам с тобой противопоказана. — Ричард улыбнулся. — Пошли, съешь яичницу и копченую рыбу — она укрепляет нервы.

Завтрак, однако, прошел в неспокойной атмосфере. Эрнест и Мейбл явно изображали из себя мучеников. Мрачно пили несладкий кофе, словно это была отрава, и смотрели на Рейчел с укором, что для нее было невыносимо. Морис дулся открыто. Черри, демонстрируя дурное настроение, так резко отодвинула чашку с чаем, что часть его пролилась на колени Каролине.

На какой-то момент Рейчел показалось, что это не ее семья, а четыре крайне неприятных ей человека, к которым она испытывала лишь антипатию. Она даже удивилась, почему так долго их терпела и не отправила на все четыре стороны. Но потом этот момент прошел, и все они снова стали ее семьей, которую она принимала, любила и никогда бы с ней не рассталась. Впрочем, мысль эта не слишком ее радовала.

Эрнест ел фрукты и кашу. Мейбл — кашу без фруктов. Черри раскрошила тост и опрокинула чай. Каролина не ела ничего. Несколько раз звонил телефон.

На первый звонок ответил Морис. Вернулся и объявил, что к ленчу прибудет Космоу Фрит — с вещами.

— Поселился бы уж здесь, да и дело с концом.

— Как и мы, между прочим, — отрезала Черри.

Снова зазвонил телефон. Сообщили, что получена телеграмма. Ричард записал ее и положил возле Рейчел.

— Сегодня в пять тридцать приезжает мисс Силвер, — сказала она. — На вокзал придется послать Барлоу: меня сегодня ждет няня.

— Кто эта мисс Силвер? — спросила Черри.

— Не думаю, что кто-нибудь из вас с ней знаком, — ответила Рейчел, надеясь, что голос не выдает волнения. — Бывшая гувернантка. Я случайно с ней познакомилась. Боюсь, она не слишком интересна, но я пригласила ее немного погостить.

Черри резко встала и отодвинула стул.

— Почему бы не превратить этот дом в приют для престарелых и на этом поставить точку? — Засунув руки в карманы, она, посвистывая, направилась к двери. На ней был горчичного цвета твидовый костюм и длинный шарф изумрудного цвета. На пороге она остановилась, потому что снова зазвонил телефон. Морис снял трубку.

— Это тебя, — сказал он. — Верный или, вернее, неверный Боб.

— Иди к черту! — прошипела Черри и выхватила трубку из рук брата. Чтобы не оскорблять чувства родителей, ей пришлось напустить на себя равнодушно-недовольный вид. Это было непросто, потому что на том конце провода в приступе безумной страсти надрывался Роберт Хеддервик:

— Черри, ты сводишь меня с ума!

Родители увидели, как брови дочери слегка поднялись.

— Почему? — спросила она.

Казалось, линию затрясло под напором доводов мистера Хеддервика, объяснявшего почему. Черри было трудно продолжать изображать равнодушие, потому что признания Боба были волнующими. И к тому же очень приятными. Самым пикантным во всей этой ситуации было то, что через несколько недель Боб Хеддервик должен был жениться на Милдред Росс.

— Черри, я должен увидеться с тобой!

— Ладно…

— Сегодня… на нашем месте.

— Ну… не знаю, — сказала она.

На нее снова обрушился шквал признаний:

— Я же говорю, я совсем потерял голову! Мне необходимо с тобой увидеться и поговорить! Ты должна прийти! Обещай, что придешь!

— Может быть. — Черри положила трубку.

С трудом скрывая ликование, она налила себе чашку чая и стала его пить, пряча улыбку. На вновь раздавшийся звонок ответил Ричард. Обернувшись к Рейчел, он прикрыл трубку рукой и сказал:

— Тебя, лично и конфиденциально. На проводе Г.Б.

Вот тут-то Рейчел и поняла, почему молодежь выражала недовольство по поводу установленного в столовой телефона. У нее появилось желание пойти к параллельному — в спальне. Но все обратили бы на это внимание.

— Мисс Трихерн? — услышала она голос мистера Гейла Брэндона, который говорил с приятным американским акцентом.

— Я слушаю, — ответила она.

Голос Гейла оживился:

— О, мисс Трихерн, не могли бы вы оказать мне любезность? Мне, конечно, неудобно затруднять вас своими просьбами. Но я знаю, какое у вас доброе сердце. Подумайте, в каком положении я оказался. Вся моя семья осталась по ту сторону Атлантического океана. Я один, без женской поддержки. Надеюсь, что вы не откажетесь помочь мне выбрать рождественские подарки.

— Но до Рождества еще далеко. Еще рано думать о подарках, — сказала Рейчел, невольно отметив про себя, как радостно звучит ее голос.

В голосе Гейла Брэндона тоже чувствовалась радость. «Как он доволен собой», — подумала Рейчел, чтобы перебить другую мысль: «Он рад мне».

Он засмеялся и сказал:

— Если я не займусь этим загодя, то вообще не займусь. Буду все откладывать и в конце концов откажусь от этой затеи. Не могли бы вы сейчас съездить со мной в Ледлингтон? Не знаю, много ли удастся там купить, но, по крайней мере, начало будет положено.

— Право, не знаю. . В голосе его зазвучали умоляющие нотки:

— Если вы не согласитесь, я окажусь совершенно беспомощным. Я так теряюсь в магазинах. Могу купить коньки прикованному к постели дядюшке Джекобу или модную губную помаду для престарелой тетушки Хенсибы. Мне необходим совет. Может быть, все-таки оставите на сегодня свои дела и разрешите через полчаса за вами заехать?

Рейчел подумала, что если она встретится с Гейлом Брэндоном, то ей удастся избежать разговора с Эрнестом, Мейбл и Морисом. Не придется встречаться с Луизой. И наконец, ее не будет дома, когда миссис Барбер привезет Эллу Компертон. А разговор с Каролиной вполне может подождать.

— Не следовало бы, но так уж и быть, — оживленно сказала Рейчел и положила трубку.

Глава 11

Гейл Брэндон вел машину на большой скорости. Он говорил, что местом жительства выбрал Уинклиф, потому что здесь он обнаружил дороги, по которым можно ездить без ограничения скорости. Однако в это утро ему явно хотелось покрасоваться.

— Сколько подарков вы намерены приобрести и кому они предназначаются? У вас действительно есть дядюшка Джекоб и тетушка Хенсиба?

Широко улыбаясь, он повернулся к Рейчел. Это был мужчина лет сорока с небольшим. Крупный, красивый, загорелый. С ясными глазами жизнерадостного, уверенного в себе человека.

— Конечно, — ответил он, — и они вправе рассчитывать на подарки. Дядя Джекоб любит детективные истории, так что с ним просто. Но что подарить тете Хенсибе — ума не приложу. Она не читает, не пьет и не курит. Однажды я преподнес ей флакон духов, так она едва не вычеркнула меня из завещания. А менять условия завещания для нее — как развлечение. Так что мне надо быть осторожным. Что с вами, мисс Трихерн? Почему у вас такой вид?

— Просто не люблю разговоров о завещаниях.

— А мы не будем о них говорить. Как вы думаете, безопасно послать тетушке сумку?

— Но ведь ей, наверное, придется платить за нее пошлину?

Мистер Брэндон заметно приуныл.

— Надо же! А я совсем забыл о пошлине. Представляю, как бы она разозлилась! Я же говорил, что мне нужен совет. Подумайте только, от чего вы меня спасли.

Рейчел рассмеялась:

— Это все моя ужасная практичность. Вы знаете, мне пришлось долго учиться, чтобы быть практичной. От природы мне это не дано. Но если вы не сможете послать подарки, зачем тогда мы едем?

— По эту сторону Атлантического океана у меня тоже есть друзья. О стариках дома я поручу позаботиться своей кузине, а для остальных мы многое можем сделать сегодня. Начнем с конфет и игрушек для почти дюжины детишек.

С игрушками и сладостями они справились быстро. За тем мистер Брэндон достал список, который занимал целую страницу.

«Перчатки для Пегги и Мойры — 6 1/2.

Шелковые чулки для Джейн — 9 1/2. Полдюжины.

Носовые платки для Айрин. Чисто льняные. Дюжина.

Сумка для Хермион. Темно-синяя. С инициалами» — и так далее.

Он подвинул список Рейчел.

— Вот о чем я хотел вас попросить. Все эти вещи предназначены для жен и дочерей моих близких друзей здесь. С большинством из них я знаком очень давно и знаю, что им понравится и что удобно им подарить. Но я хочу сделать еще один подарок, в котором не уверен. Это для женщины. Женщины, которую я знаю со дня ее рождения. Мне хочется подарить ей что-нибудь исключительное — достойное ее. Но я боюсь оскорбить ее чувства или дать повод подумать, что я чересчур самонадеян.

Рейчел почувствовала необъяснимый холодок в груди.

— Знаете со дня ее рождения?

— Приблизительно так.

— И насколько хорошо вы ее знаете?

Глаза его озорно блеснули.

— Достаточно хорошо. Лучше, чем она меня.

— Но… понимаете… не зная, насколько вы дружны, я не могу советовать. — Рейчел почувствовала, что покраснела. — Я ничего не знаю про вашу знакомую и не хочу быть любопытной. Право же, я не могу вам помочь.

Гейл Брэндон наклонился к ней:

— Спрашивайте, мисс Трихерн, я не сочту это за любопытство.

Рейчел чувствовала, что у нее горят щеки.

— Но мы же едва знакомы.

Если она надеялась, что Гейл Брэндон оставит ее в покое, то она ошиблась.

— А я так не думаю, — серьезным тоном сказал он, — и с благодарностью приму ваш совет. Видите ли, я с большой нежностью отношусь к этой женщине… можно сказать, что я ее люблю.

— А она вас любит?

— Не думаю. Никогда не спрашивал ее об этом.

— А собираетесь спросить?

— Да, конечно, когда придет время.

Рейчел попыталась улыбнуться, но губы у нее будто одеревенели.

— Ну что ж, мистер Брэндон, если вам нужен мой совет, я бы порекомендовала повременить с подарком, пока вы не признаетесь ей в своих чувствах. Тогда и поймете, стоит ли ей делать такой подарок.

Немного подумав, он сказал:

— Я рассчитывал, что именно подарок скажет ей о моих чувствах. Понимаете, что я имею в виду? Я думал преподнести ей что-нибудь такое, что она приняла бы только в том случае, если приняла бы мою любовь.

Рейчел усмехнулась:

— Это может быть опасным, мистер Брэндон. Боюсь, есть женщины, которые примут ваш подарок, не задумываясь о его значении.

Он покачал головой:

— Она так не поступит.

В первую очередь они приобрели подарки для друзей. Мистер Брэндон совершенно не нуждался в помощи Рейчел, он точно знал, что ему нужно. Но когда они пересекли торговую площадь и подошли к старому магазинчику мистера Эндерби, Гейл Брэндон подрастерял свою уверенность. Он будто сбросил лет двадцать и превратился в нетерпеливого мальчишку, каким он, наверное, и был.

Торговая площадь была центром Ледлингтона. Посредине ее стоял памятник сэру Альберту Донишу, которым местные жители справедливо гордились. Они были убеждены — и не без оснований, — что эта статуя своими размерами и стоимостью превосходит любой другой памятник на любой другой площади Англии. Сэр Альберт, в жестких мраморных брюках, взирал с богато украшенного постамента на колыбель своего огромного состояния. Вернее сказать, на то место, где некогда эта колыбель располагалась. Несколько лет назад был снесен первый магазин длинного торгового ряда, где продавались товары первой необходимости, благодаря которым имя Дониша стало нарицательным для каждой семьи. Но добротному памятнику сэра Альберта суждено было стоять столько, сколько будет существовать торговая площадь.

Лавочка мистера Эндерби находилась за спиной сэра Альберта. Лицезреть ее он счел бы ниже своего достоинства. Она и в самом деле имела обветшалый вид. Четыре века давали о себе знать. Однако дубовые перекладины были еще крепкими, а кирпичная кладка прочной. Лет сто пятьдесят тому назад Джосая Эндерби-третий снес эркер, чтобы обеспечить лучший обзор товара. И с пятнадцатого века больше ничего не менялось. Магазинчик был почти таким же темным, тесным и неудобным, каким, наверное, был еще при королеве Елизавете. Старый дубовый пол был ничем не покрыт. Ни электричества, ни прилавка в магазинчике не было. Прилавком мистеру Томасу Эндерби, как и его предкам, служил длинный, почерневший от времени стол на козлах. Несмотря на все неудобства, а может быть и благодаря им, лавка пользовалась известностью. Заведение Эндерби всегда отличалось двумя достоинствами: безукоризненной честностью и необыкновенным знанием драгоценных камней. Тридцать лет назад Тобиас Эндерби считался лучшим в Европе знатоком жемчуга. Его сын Томас был ему под стать. За этим грубым столом сиживали известные люди с тугими кошельками в ожидании, когда какой-нибудь Эндерби — Джосая, Тобиас или Томас — вынесет им свои сокровища. Но купить что-либо у Эндерби не всегда было просто. За несколько лет до начала войны некое высокопоставленное лицо, потерявшее впоследствии трон, а в тот период заботившееся о его украшении, изъявило желание приобрести рубин Гонсалеса, некогда принадлежавший испанскому королю Филиппу II. Этот человек какими-то неведомыми путями прибыл в Ледлингтон и явился на торговую площадь. Он предложил фантастическую цену, но в чем-то проявил невежливость. В чем это выражалось, никто толком не знает. Но старый Тобиас с отрешенным видом посмотрел мимо него и буркнул: «Нет, сэр, он не продается».

Рейчел поведала эту историю Гейлу Брэндону, пока они переходили площадь.

— Приятно сознавать, что не все покупается за деньги.

Гейл остановился как вкопанный под сенью сэра Альберта Дониша.

— Мисс Трихерн, я не одобряю подобные высказывания. А знаете почему? Они говорят о том, что вы позволили деньгам поработить себя. До тех пор, пока распоряжаетесь деньгами вы, с вами все в порядке. Но как только вы дадите им взять над собой власть, вы пропали. Деньги должны служить вам. А ваше дело — следить, чтобы они, как и слуги, не сели вам на голову. Пользуйтесь ими, заставляйте их работать, не давайте им воли, не разрешайте себе думать, что вы не можете без них обходиться, ни на минуту не верьте, что они могут дать вам ценности, которых у вас еще нет. Все как раз наоборот. Это вы придаете им ценность, тратя их. — Он вдруг рассмеялся и обратил все в шутку, вспомнив расхожую мысль: — Не деньги делают человека, а человек делает деньги.

— Я свои не делала, — ответила Рейчел.

— Значит, для вас их сделал кто-то другой.

Он снова засмеялся и перевел ее через проезжую часть. Рейчел взялась за ручку двери и со всей искренностью воскликнула:

— Лучше бы он этого не делал.

Глава 12

Томас Эндерби напоминал старую серую мышь с тусклыми и бесцветными глазами.

Произошел традиционный обмен любезностями. Когда с ними было покончено, мистер Брэндон что-то тихо сказал хозяину магазина, из чего Рейчел сделала вывод, что о встрече они договорились заранее. Мистер Эндерби с поклоном удалился за дверь в глубине лавки и тут же вернулся с квадратным куском черного бархата, который расстелил перед мисс Трихерн. Затем снова исчез, на этот раз надолго.

Рейчел огляделась. Какая романтическая атмосфера! Этот старинный дом, старинная комната, само кресло с высокой спинкой и прямыми подлокотниками, почерневший от времени пол, неровный, вытоптанный ногами нескольких поколений, — очень подходящая декорация для мужчины, который привел ее сюда, чтобы выбрать подарок для другой. Гейл Брэндон смущал Рейчел, как не смущал до сих пор ни один мужчина. Ее волновал его взгляд, она ощущала этот взгляд как прикосновение, а уж само прикосновение… Рейчел пыталась разобраться в своих чувствах. Что это? Безрассудство одинокой женщины, которая не нашла времени для любви, дала ей пройти мимо? Страх перепуганной женщины, пытающейся найти верную руку, на которую можно опереться? Или что-то более глубокое, прочное? Но чем бы это ни оказалось, все сулило боль. А это значит, что она должна быть готова встретить эту боль, терпеть ее и пытаться победить.

Рейчел поразила перемена в ее чувствах. Прежде ей доставляло удовольствие общество Гейла и его откровенное восхищение ею. Теперь все изменилось. Ситуация смущала ее, ей хотелось как можно быстрее вернуться домой.

Вернулся Томас Эндерби, неся старинную шкатулку работы танбриджских [2] мастеров. Сел за стол, открыл ее, снял слои ваты и вынул три свитка в папиросной бумаге. Аккуратно, неторопливо развернул их. Положил украшения на кусок черного бархата и замер, любуясь ими. Теперь его потухшие глаза сверкали восхищением истинного ценителя.

Рейчел тоже любовалась.

Первое украшение, которое мистер Эндерби развернул, представляло собой веточку дуба — два бриллиантовых листочка и три желудя. Рейчел не могла оторвать от нее глаз. Чашечки сверкали бриллиантами, а сами желуди были сделаны из жемчужин — двух белых и одной черной.

— Какая прелесть! — вырвалось у Рейчел.

Мистер Эндерби был полностью согласен с ней.

— Это работа моего отца, которая предназначалась для герцогини С-кой, но та умерла до завершения работы. А эта цепь поступила к нам из-за границы. Итальянская работа по заказу из России.

Цепь была шестьдесят три сантиметра длиной. Тончайшей работы золотые звенья перемежались сапфирами и изумрудами. Каждый камень изумительной огранки был обрамлен мелкими алмазами. Все в целом производило впечатление легкости, великолепия и изящества.

— А вот это, пожалуй, самый красивый камень, — сказал мистер Эндерби, нежно прикоснувшись к третьему украшению. — Рубину вообще нет равных, а этот — самый лучший, какой к нам когда-либо попадал. Взгляните на окраску.

Рубин горел между двумя бриллиантовыми крыльями — изогнутыми крыльями орла. На фоне их сияния камень казался живым.

— К сожалению, я не вправе открыть вам его историю, — продолжал Томас Эндерби. — Отец создавал его для члена королевского дома, а недавно это украшение вновь вернулось к нам. — Мистер Эндерби повернулся к Гейлу Брэндону: — Это лучшее, что у нас есть, сэр.

Рейчел сидела завороженная. Украшения были ослепительной красоты и стоили, конечно, безумных денег. Ее восхищала романтическая идея преподнести в качестве объяснения в любви одну из этих изумительных вещей без всякой уверенности, что она будет принята. И тут же у нее мелькнула мысль: «Все будет испорчено, если право выбора предоставить другой женщине».

Гейл Брэндон наклонился к ней и спросил:

— Что вам нравится больше всего?

Вопрос вызвал у нее возмущение.

— Дело не в том, что нравится мне, — не раздумывая ответила она. — Я не могу сделать выбор для другой женщины, которой не знаю. Одной подходит жемчуг, другой — рубины, а третьей — изумруды и сапфиры. Вам придется выбирать самому. Я не могу вам помочь.

Глаза Гейла Брэндона лукаво блеснули. Он был оживлен.

— Как жаль! — посетовал он. — Ну хорошо, я не буду просить вас выбирать. Мне просто очень интересно узнать, какое из этих украшений вам нравится больше. Я решил поступить таким образом: скажем, мне нравится какая-то из этих вещей. Если окажется, что вы тоже ее выбрали, тогда в пользу именно этой вещи будет уже два голоса. Понимаете, что я имею в виду?

— Но мой голос нельзя принимать во внимание, потому что я в полном неведении. Я даже не знаю цвета волос вашей дамы.

Губы Брэндона тронула улыбка.

— Ну, у нас у всех когда-нибудь будут седые волосы. Я надеюсь, что она будет долго носить это украшение. Так что разумнее выбрать то, что всегда будет выглядеть хорошо, даже когда среди золота появятся серебряные нити.

Значит, у нее золотистые волосы… Они, как правило, не становятся по-настоящему седыми. Рейчел сказала:

— Если она светловолосая, ей пойдут изумруды и сапфиры.

— Но, мисс Трихерн, я не говорил, что она светловолосая.

— А мне показалось, что говорили. Даже процитировали строчку из песни о серебряных нитях среди золота.

— Но это же просто образное выражение. А ее я не назвал бы светловолосой, разве только поэтически. Мне кажется, любое из этих украшений, ей пойдет. Но я был бы очень вам признателен, если бы вы сказали, что нравится именно вам, мисс Трихерн. Мне хочется знать мнение женщины.

Рейчел несколько презрительно засмеялась:

— Неужели вы и правда считаете, что все женщины одинаковы?

Брэндон тоже засмеялся:

— Это было бы очень скучно. Но меня действительно интересует ваше мнение. И еще любопытно, нравится ли вам то же, что и мне. А потом спросим мистера Эндерби, какую из этих вещей он бросился бы спасать, если бы в лавке вспыхнул пожар.

Томас Эндерби невольно протянул руку, но тут же убрал.

Рейчел охватила вдруг необъяснимая веселость. Она протянула руку и дотронулась до веточки дуба:

— Ну, тогда эта. Меня она очаровала сразу. Но мне кажется, мистер Эндерби с ней не расстанется. По-моему, он тоже ею очарован.

— Как и я, — признался Гейл Брэндон. — Так что нас трое. Ну, так как, мистер Эндерби? Вы отдадите ее мне? Для прелестнейшей и добрейшей женщины на свете?

— Не каждому бы я ее отдал, — признался Томас Эндерби.

Глава 13

Вернувшись домой, Рейчел узнала, что благополучно избежала встречи с миссис Барбер. Элла выразила по этому поводу сожаление:

— И вчера тебя не было, и сегодня. Боюсь, Рейчел, как бы она не подумала, что ты ее избегаешь. Глупо, конечно, потому что она такой интересный и обаятельный человек. Я знаю, ей очень хотелось поговорить с тобой насчет сноса трущоб.

Из кабинета показался Космоу Фрит, удивляясь, неужели кто-то воображает, что другому интересно говорить о трущобах. Он взял Рейчел под руку и поцеловал в щеку:

— Незачем и спрашивать, как ты себя чувствуешь. Выглядишь прекрасно. И кто же был твоим спутником? Он не останется на ленч? Или ты его не приглашала? Он казался весьма довольным собой, когда уезжал.

Рейчел рассмеялась. Лицо ее разрумянилось.

— Я приглашала, но ему пора было возвращаться. Это мистер Брэндон, американец, который снял на зиму дом Холкета. Я думала, вы знакомы.

— Нет. Чувствуется, что он очень себе нравится.

Рейчел снова засмеялась:

— Мне кажется, ему нравится все, включая его самого. Никогда не встречала такого жизнерадостного человека. Мы покупали подарки к Рождеству.

У Космоу был вид мальчугана, в присутствии которого хвалят другого ребенка. Это был привлекательный мужчина сорока пяти лет. Седые волосы оттеняли здоровый цвет лица, красивые темные глаза и хорошо очерченные брови. Хотя объем его талии за последнее время увеличился и даже наметился двойной подбородок.

— Подарки к Рождеству? — Он удивленно поднял брови и отпустил руку Рейчел. — Что за дурацкая идея!

— Почему дурацкая? — спросила Элла Компертон. — Эта нынешняя мода насмехаться над Рождеством — просто отвратительная черта нашего времени. Моя дорогая матушка, бывало, говорила: «Важен не сам подарок, а любовь, которую вкладываешь, выбирая его». И мы, как только кончались летние каникулы, начинали готовить рождественские подарки.

— Чудовищно! — воскликнул Космоу. — Наверное, тогда еще не существовало Общество по предупреждению жестокого обращения с детьми. — Он повернулся к Рейчел. — И что же вы с мистером Брэндоном с любовью выбирали?

— Сладости, игрушки, перчатки, сумки, чулки для его многочисленных родственников и друзей. На самом деле я ему совсем не нужна была. Он прекрасно знал, кому что нужно.

Все пошли в столовую на ленч. За столом, как обычно, разговором владел Космоу — к великому неудовольствию четы Уодлоу и мисс Компертон. Морис и Черри уехали, и их родители хотели поговорить о них. Элла, в свою очередь, жаждала обсудить проблему трущоб. Она наслушалась миссис Барбер и теперь горела нетерпением блеснуть своими познаниями. Но остановить Космоу было невозможно. Он сыпал анекдотами и сам же от души смеялся. Рассказал истинную историю развода Гафингтонов. Поведал о причинах, побудивших крайне разборчивую леди Уолбрук дать согласие на брак дочери с очень известным господином, мистером Демосфеном Райлендом. Поделился сведениями об обстоятельствах, вынудивших восходящую звезду Серафину разорвать контракт с Голливудом. И при этом успевал отдать должное отличным блюдам, поданным к столу. Космоу обладал удивительной способностью одновременно есть и говорить.

Рейчел слушала его с удовольствием. Она очень любила Космоу, хотя и посмеивалась над ним. А сейчас была рада слушать его, а не супругов Уодлоу, их детей или Эллу с ее трущобами.

Но избежать неприятных разговоров ей все же не удалось. Как только они встали из-за стола, Мейбл потребовала от нее внимания. Разговор оказался долгим, тяжелым, со слезами. Протекал он под лозунгами материнской любви и тревоги и взывал к сестринским чувствам, то есть косвенно к ее кошельку.

Рейчел выдержала исповедь на тему материнской любви, как могла, успокоила материнские тревоги, проявила сестринское сочувствие, но кошелек держала крепкой рукой. Это было трудно и очень, очень утомительно.

Ей удалось уговорить Мейбл пойти прилечь, но вслед за ней появился Эрнест с отцовскими тревогами и отцовским чувством долга.

После этих разговоров Рейчел наконец удалилась к себе, но тут ее настигла решительная Элла. В руках она держала брошюры и фотографии.

— Очень жаль, что ты упустила возможность пообщаться с миссис Барбер. Мне, конечно, не удастся ее заменить, но я пообещала ей сделать все, что в моих силах, чтобы тебя заинтересовать.

Она сидела у Рейчел, пока не пришла Луиза — задернуть шторы. Элла с сожалением поднялась и стала собирать свои бумажки.

— Как незаметно пролетело время, правда? Пойду вымою перед чаем руки. А брошюры я тебе оставлю. Рейчел, дорогая, у тебя усталый вид. Ты, наверное, переутомилась утром. Мистер Брэндон, на мой взгляд, просто эгоист. — Дверь за мисс Компертон наконец закрылась.

— Вас совсем измочалили, мисс Рейчел. Только утренние ваши дела здесь ни при чем. — Луиза улыбнулась.

— Ни при чем, Луи. Но ты же знаешь мисс Эллу. Если она связалась с этими бумажками, она непременно должна показать их мне.

Луиза кинула злой взгляд на брошюры:

— А про что они на этот раз? Ведь она ни на чем одном не может остановиться. Последний раз все толковала о прокаженных, а перед этим — о голых людоедах. А я так понимаю, раз они такими созданы, значит, для чего-то нужны. И не след нам гневить Небо. Как хотите, а по мне, так это вмешательство в Промысел Божий.

Рейчел прикусила губу.

— Но, Луи, Бог не создавал ни прокаженных, ни людоедов. И трущобы — не его рук дело.

Луиза помрачнела.

— Это вы так думаете, мисс Рейчел. А я по-другому смотрю на вещи, и не одна я. Да что это мы заговорили о прокаженных да людоедах, когда, я смотрю, лицо у вас белее бумаги, а под глазами — прямо блюдца чернильные. Миссис Кэппер вы, уж наверное, не пойдете сегодня навещать?

— Нет, пойду. Ведь она меня ждет. Я люблю к ней ходить. Так приятно, когда она рассказывает, какой я была милой девочкой, вспоминает других детей, которых нянчила. И я иногда думаю, как было бы интересно нам всем встретиться!

Луизу не интересовали питомцы миссис Кэппер. Ей было неприятно думать, что когда-то миссис Кэппер расчесывала волосы мисс Рейчел и стелила ей постель. Визиты Рейчел к ее старой няне были для Луизы источником раздражения, и она никогда не упускала случая отговорить свою хозяйку от посещения. То, на ее взгляд, было слишком холодно или слишком сыро, то Рейчел очень занята или очень устала.

— Мисс Рейчел, ведь в полшестого приезжает эта мисс Силвер. Вам надо быть дома.

Рейчел не удержалась и засмеялась:

— Это поезд прибывает в полшестого, а мисс Силвер будет здесь не раньше шести. Вскоре после шести я и вернусь. Оставь в холле мой фонарик и повесь снаружи лампу. Барлоу подвезет меня, перед тем как ехать на станцию. А обратно я пройдусь вдоль обрыва.

Глава 14

После чая Космоу решил, что настал его черед для общения с Рейчел. Он собрался показать ей целую пачку рисунков и так же, как Луиза, был недоволен, когда Рейчел напомнила, что сегодня — день посещения миссис Кэппер.

— Какая чушь! — возмутился он и заходил по комнате, позвякивая ключами в кармане и отчитывая ее за то, что совсем себя загнала. Досталось и родственникам за то, что не жалеют ее, позволяют ей переутомляться. — Горе в том, дорогая, что на свете мало добрых людей. И раз уж никто не берется напомнить тебе, что ты взвалила на себя непомерную ношу, позабочусь об этом я. У тебя утомленный вид. Тебе нужно отдохнуть. Почему бы тебе не уехать подальше от телефонных звонков, писем с просьбами, соседей, которые хотят, чтобы ты сделала за них покупки, да и от всех нас? Разве только… — Он умолк и нежно склонился над ее креслом. — Разве только… Послушай, Рейчел, а это идея! Не хочешь ли, чтобы я показал тебе Марокко? Возьмем в сопровождающие Каролину, а ты все оплатишь. — Он искренне засмеялся и поцеловал ее в голову. — Подумай, дорогая, подумай.

Рейчел тоже засмеялась и встала.

— В сопровождающие больше гожусь я, чем Каролина. Ну, а сейчас я ухожу к няне, так что позаботьтесь о себе сами.

Рейчел была рада уйти из дому. Здесь каждый преследовал свои корыстные цели. Она так от этого устала! Родственники давили на нее со всех сторон, не давая ей свободно дышать. Постоянно чего-то просили, требовали, жаждали все большего и большего. А за всем этим словесным шумом и приставаниями таилась какая-то темная сила, ожидавшая ее конца. В чистенькой же кухоньке нянюшки Кэппер Рейчел попадала в другой мир — простой и добрый, где она снова была семилетней девочкой.

— Я застала его среди ночи. Он стоял босиком в гардеробной вашего отца в одной пижамке и, стоя на цыпочках, силился выдвинуть верхний ящик комода. Было два часа ночи. Я проснулась от шума. «Мастер Санни, — говорю я, — ради всего святого, что вы тут делаете?» Слышали бы вы, что он сказал: «Я ищу носовой платок». «Но, мастер Санни, в вашем комоде полно платков. И под подушкой один лежит. Я сама туда его клала», — говорю. И что, вы думаете, он отвечает? Не моргая, смотрит мне прямо в глаза и говорит: «Они маленькие. Это не мужские платки. А мне нужен настоящий мужской платок. Выдвини мне, пожалуйста, ящик, няня. Я не могу до него дотянуться».

— И как же ты поступила? — спросила Рейчел, хотя ответ давно уже был ей известен.

Нянюшка Кэппер была очень полная старая женщина, одетая в темное платье с белой кашемировой шалью на плечах и в большие бесформенные тапочки. Она проводила дни в кресле и покидала его, только когда наступало время идти спать. И тем не менее жизнью своей она была довольна. Ухаживала за ней племянница, а со своей любимицей, мисс Рейчел, няня виделась раз в неделю. Большего от жизни она и не желала. Она засмеялась, и все четыре ее подбородка затряслись.

— Достала ему платок. Самый большой, какой только нашла в комоде. Я знала, мистер Трихерн не стал бы возражать. Ведь мальчик был его гостем, сыном его компаньона мистера Брента. Очень был приятный джентльмен этот мистер Брент. Но потом они из-за чего-то поссорились, он и ваш отец. И после этого мастер Санни больше уже не приезжал. А тогда он прожил у нас два месяца. Ох и здорово же они цапались с мисс Мейбл! А вам было только четыре месяца. Мальчуган души в вас не чаял. Можно подумать, младенцев никогда не видел. Да небось и не видел, во всяком случае близко. Да… интересно, каким он стал. Да и тогда было видно, что красивый мужчина будет. Так вот, после ссоры мистер Брент уехал. А отец ваш вскоре разбогател. Мы вернулись в Англию. А вы так ничего о нем и не узнали?

Рейчел покачала головой:

— Нет. Отец просил меня отыскать его. Я пыталась и продолжаю поиски, но, кажется, все напрасно.

— Да… мальчишка мне сразу полюбился. Если он вдруг объявится, вы его сразу узнаете. В том месте, где мы жили, был один мужчина, который делал наколки. Так мистер Брент — это надо же! — заказал ему выколоть на руке бедного мальчика его имя! На левой, чуть выше локтя. Срамота, да и только! Я ему прямо так и сказала. Но он лишь посмеялся. А мальчуган гордо вскинул подбородок и говорит: «А я не плакал, да, папа?» Он и правда не плакал, а ведь больно-то как, наверно, было. Ума не приложу, как мистер Брент мог стоять рядом и смотреть на это издевательство над бедным ребенком! Мне напоминает это мисс Розмари Марч. Она, бывало, приезжала к мистеру Фриту, когда я нянчила мистера Космоу. Так каждый раз, как ей надо было идти к зубному врачу, мать давала ей полкроны. И миссис Фрит очень понравилась эта идея. Но я ей сказала: «Нет уж, мэм, извините, пожалуйста. Если мастер Космоу не научится терпеть боль сейчас, то не научится никогда». И потом мне не раз приходилось с ней спорить, так что в конце концов я перешла к вашей матери. А у нее на руках была пятилетняя мисс Мейбл, да и вы должны были вот-вот родиться. Вас-то я нянчила с месячного возраста. А мистер Космоу стал красивым мужчиной. Приятно вспоминать, что я была его няней, пусть хоть только шесть месяцев. Он навещает меня, когда бывает здесь. А уж какие истории он рассказывает! Не поверишь, что такое может быть. Жениться ему надо, семью завести. Годы-то не такие уж молодые. Я ему так и сказала, когда он последний раз заходил. А он мне: «Нянюшка, что делать бедному парню, если он любит женщину, которая не любит его?» «А вы не отставайте от нее», — говорю я. Он посмотрел на меня так грустно и говорит: «Ну что я могу ей предложить? Кучу долгов, язык без костей, картины, которые никто не хочет покупать, любовь, которая ей не нужна? Да уж за двадцать лет она в любой момент могла бы выйти за меня. И она это знает». А я похлопала его по плечу и говорю: «Смелость города берет».

Рейчел встала. С тех пор как она стала взрослой, Космоу не переставал периодически делать ей предложения. Его признания уже так ей приелись, что она воспринимала их как надоедливые изъявления братской привязанности. И сейчас, чувствуя, что под предлогом показа ей своих акварелей Космоу предпримет попытку сделать ей очередное предложение, Рейчел окончательно потеряла терпение. А тут еще няня расчувствовалась, пытается замолвить за него словечко!

— Посоветуй ему поискать другую, пока не слишком поздно! — сказала Рейчел. — Ну а сейчас мне пора идти.

— О мисс Рейчел, еще так рано.

Миссис Кэппер знала, что зашла слишком далеко.

— Сядьте, поговорим еще, — примирительно сказала она. — Больше ни слова о мистере Космоу.

Но Рейчел покачала головой:

— Нет, я должна идти. Сегодня в пять тридцать приезжает одна моя знакомая. Я и так уже не успею вернуться домой до ее приезда.

— Мисс Рейчел, мои часы спешат. Вы слышали, мистер Толладж выкапывал ограду, и под ней нашли гадюк? Я, как узнала, вся мурашками покрылась. — Няня говорила торопливо и держала Рейчел за руку, пытаясь ее задержать. — Я уже говорила Эллен, спасибо мистеру Толладжу не скажешь. Выгнал всех змей искать себе новое убежище. К себе я их не пущу. «Смотри в оба глаза, — сказала я Эллен, — чтобы к нам не заползли». И вы знаете, что она мне рассказала? Никогда не поверите. Мальчишки, озорники такие, продавали гадюк по пенни за штуку. И нашлись дураки, которые захотели их купить. Эллен видела собственными глазами. Говорят, Бетти Мартин купила несколько штук. Не будь она колдуньей, разве стала бы она их покупать? Двое мальчишек признались Эллен, что продали пару живых гадюк. Поймали их в сетку для ловли устриц и завязали ее шнурком. Ума не приложу, кому понадобились живые гадюки!

Рейчел высвободила руку, но уходить теперь уже не торопилась. Колени у нее подгибались. Она с трудом спросила:

— А кто эти мальчишки? И кто купил змей?

— Эллен не знает. А купила, как сказали ребята, какая-то женщина в зеленом шарфе. Прямо вместе с сеткой. И заплатила полкроны. Ну подумайте, не чудно ли?

— Да, — согласилась Рейчел. Она надеялась, что няня не заметит, как дрогнул ее голос.

Миссис Кэппер покачала аккуратно причесанной головой.

— Зачем кому-то понадобилась пара живых гадюк?

— Не представляю, — ответила Рейчел. — Спокойной ночи, нянюшка. Мне пора идти.

Глава 15

Рейчел остановилась в темноте у калитки миссис Кэппер, пытаясь прийти в себя. Черри выходила утром, и на ней был ярко-изумрудный шарф, заметный даже в сумерках. И у Каролины был яркий зеленый шарф — очень броский, цвета нефрита. Всего неделю назад его подарила ей на день рождения Мейбл.

Рейчел охватила дрожь. Только не Каролина! Нет, нет, только не Каролина! Есть вещи, в которые невозможно поверить.

Она стояла неподвижно. Было очень холодно, но дрожь прошла. Рейчел вынула фонарик и включила свет. Луч был слабый и едва освещал калитку, у которой она стояла. Рейчел не поверила своим глазам. Ведь только утром в фонарике поменяли батарейку. Она заколебалась: стоит ли идти по тропинке через скалу или безопаснее пойти в обход по дороге? Но дорога была длинная, а тропинка для тех, кто ее знал, не представляла какой-либо опасности. Да и глаза уже привыкли к темноте.

Рейчел потушила свет и убедилась, что хорошо видит тропу. Значит, все будет в порядке. Только небольшая часть тропинки шла по самому краю скалы, над берегом. Рейчел решила, что там и включит свет, а сейчас побережет батарейку. Это было единственное опасное место.

Подойдя к нему, Рейчел включила фонарь, но слабый свет скорее мешал, чем помогал. И тут она услышала позади шаги. Она остановилась прислушиваясь. Фонарь подрагивал у нее в руке, бросая на дорожку пляшущие блики. На душе у Рейчел потеплело. В последнее время, когда она ходила навещать няню, как бы ниоткуда перед ней возникал Гейл Брэндон и провожал ее до дому. Сегодня, правда, она ушла раньше обычного. Рейчел не сомневалась, что, не обнаружив ее, Гейл попытается ее догнать. Мысль, что ей не придется идти одной, была приятна. Ну а к другим мыслям она не желала прислушиваться.

Рейчел сделала несколько шагов и остановилась у края тропы, глядя на море.

Сзади, совсем рядом, послышался какой-то шум. Она хотела обернуться, но кто-то сильно толкнул ее в спину. Фонарь выпал, и Рейчел полетела со скалы вниз. Вытянутая правая рука хватала пустоту, но левой ей удалось ухватиться за кусок дерна. Она было нащупала ногой опору, но нога соскользнула, и в то же мгновение обе руки вцепились в ветки какого-то небольшого кустика. Голова ее сохранила ясность, и Рейчел с ужасом сознавала, что под ней острые камни утеса. Понимала она и то, что долго ей так не продержаться. Либо не выдержит куст, либо ослабеют руки.

И тут левой ногой она снова нащупала крохотный выступ, очень узкий, но твердый, как сама скала. На мгновение Рейчел почувствовала такое облегчение, словно это было спасение, но тут же осознала свое истинное положение. Она смутно различала край скалы. До него было метра два с половиной. Какое-то время она сможет продержаться. Но как долго? Было очень холодно. Рейчел не носила перчаток, стараясь по возможности обходиться без них. Это-то и помогло ей удержаться. Но что, если руки окоченеют? А если она потеряет сознание? Крик ее может услышать лишь тот, кто ее столкнул. Поэтому Рейчел не звала на помощь.

Наверху послышался шум. Что-то темное перевалилось через край скалы и пролетело мимо нее. Снизу донесся грохот упавшего камня. Рейчел закричала. Все ее тело и даже сердце сотрясала дрожь. И только мысль об острых уступах внизу удерживала ее.

Она взглянула вверх. Там среди разломанной ограды было много камней. Спихнуть их не составляло труда. Следующий может ее убить… Но следующего не последовало. В голове у Рейчел пронеслась мысль: «Я закричала, и он решил, что я рухнула вниз».

Она чувствовала, что кто-то смотрит сверху. Рейчел не могла различить даже очертаний фигуры. Но там стоял тот, кто ее ненавидел, кто желал ее смерти, кто хотел убедиться, что она мертва, а потом отправиться своей дорогой. Наконец темное пятно сдвинулось и исчезло. Ужас, парализовавший Рейчел, отступил. Она закрыла глаза и стала читать молитву.

Сколько прошло времени до того, как она увидела свет, Рейчел не знала. Открыв глаза, она увидела пляшущий луч фонаря. Сквозь шум ветра до Рейчел донесся голос Гейла Брэндона, напевающего куплет из негритянского гимна:

Не пускайся в дорогу

По этой безлюдной тропе…

В отчаянии Рейчел крикнула изо всех сил:

— Помогите… мистер Брэндон… Помогите!

Он замолчал. Затем отрывисто выкрикнул ее имя.

И опять услышал:

— Помогите!

— Рейчел! — почти сердито окликнул Брэндон.

Луч фонаря скользнул вниз и осветил ее лицо.

— Боже мой! — воскликнул Гейл. — Вы сможете еще немного продержаться?

— Не знаю. Если только недолго.

— Сможете! Я скоро вернусь.

Рейчел попыталась прикинуть, далеко ли до домика няни. Не очень далеко. Но там некому помочь. Эллен вернется не раньше семи.

Рейчел окоченела от пронизывающего ветра. Она не могла даже шевельнуться. Ладонь левой руки была изранена. Голова кружилась. Рейчел закрыла глаза.

Наконец она снова услышала голос Гейла Брэндона:

— Держитесь! Все будет в порядке! Я здесь!

Он склонился над обрывом, направив фонарь так, чтобы свет не слепил ее. На руке у него висел белый моток. Он начал разматывать его и опускать вниз:

— У няни не оказалось веревки. Пришлось разорвать простыни. Поэтому я и задержался.

По скале спустился белый жгут и, покачиваясь, остановился рядом с ней.

— Рейчел, вы можете по очереди освободить руки?

— Нет! — крикнула она.

— Вы должны это сделать! — приказал Гейл и добавил: — Я вижу, вы держитесь за куст. Он крепкий?

— Да.

— Ногами на чем стоите?

— На выступе.

— Отлично. Сейчас я передвину жгут налево. На конце его — петля. Постараюсь подвести ее вам под локоть. Как только почувствуете, что она там, отпустите ветки левой рукой, проденьте ее в петлю и ухватитесь за жгут выше. Петля окажется у вас под мышкой. Сейчас быстро все это проделайте, а потом скажу, что делать дальше.

Рейчел и сама не знала, как у нее все получилось. Оказалось, что она держится за жгут, а петля под тяжестью тела передвинулась под мышки.

— Прекрасно, — сказал Гейл Брэндон. — Теперь вам надо продеть в петлю голову и правую руку. Это несложно.

— Боюсь, не смогу.

— Делайте, как я вам сказал, и немедленно! — приказал Брэндон таким повелительным тоном, каким никогда с ней никто не говорил.

Рейчел послушалась. Сейчас она держалась за жгут обеими руками, а петля охватывала ее вокруг тела.

— Теперь все в порядке, — сказал Гейл. — Я буду тянуть вас наверх, а вы, насколько сможете, помогайте. Обрыв, к счастью, не слишком крутой. Используйте малейшую опору. И не бойтесь, я вас не уроню. Сейчас вы в безопасности.

«В безопасности»! Последующие минуты оказались самыми страшными. Только ужас не давал ей потерять сознание. Ей было бы проще, если бы она оказалась без чувств. Но какой толк рассуждать! Надо было помогать Гейлу.

Вначале у нее ничего не получалось. Жгут натянулся, и Рейчел повисла в воздухе. Гейл потихоньку тянул ее вверх. Вот куст уже царапал ей лицо, руки, потом чулки. Наконец Рейчел смогла опереться коленом о кусок дерна. Подъем пошел быстрее. Скала перед дорожкой была более отлогой, и Рейчел, помогая Гейлу, стала карабкаться вверх. Вот и край скалы. Гейл подхватил ее под руки и поставил на дорожку. Они, обнявшись, замерли. Оба молчали. Рейчел ощущала тяжелое дыхание Гейла и громкий размеренный стук его сердца. Ей никогда не приходилось испытывать такую близость к другому человеку. Уже не было так холодно и страшно.

Гейл вдруг ослабил объятия и крикнул:

— Кто здесь?

Рейчел, не выпуская его руки, оглянулась. По дорожке со стороны ее дома приближался зажженный фонарь. В круге света, который он отбрасывал, Рейчел увидела знакомый силуэт.

— Это Луиза, — слабым голосом сказала она и опустилась на траву.

В следующую минуту, плача и причитая, Луиза уже стояла над ней. Ни суровый окрик Гейла, велевшего ей прекратить свои причитания, ни полуобморочное состояние Рейчел не могли остановить поток слов Луизы.

— О, моя дорогая мисс Рейчел! — без конца повторяла она. — Я так беспокоилась… не могла усидеть дома. О, дорогая… до чего дошло дело! Я бы с радостью отдала за вас жизнь… но остановить их я не могу…

— Прекратите! — снова приказал Гейл Брэндон. — Надо доставить вашу хозяйку домой. Поставьте фонарь и помогите мне снять с нее жгут.

Как только жгут сняли, Рейчел смогла глубоко вздохнуть, голова ее прояснилась.

Гейл поднял ее:

— Вы можете стоять?

— Да.

— А идти?

— Да, — снова сказала она.

— Отлично. Тогда пошли. Луиза, вы с фонарем идите к моей машине. Она у дома няни. Я не хочу заставлять Рейчел идти больше, чем необходимо.

Но движение пошло Рейчел на пользу. Онемевшие руки и ноги снова обрели чувствительность. Она была в ссадинах, все тело болело, но серьезных повреждений, похоже, не было.

Они подошли к машине, Гейл послал Луизу сказать няне, что Рейчел спасена. А она вдруг прижалась к его руке, будто это была ее единственная опора.

— Я хочу сесть впереди, рядом с вами.

— Мне кажется, что сзади вам будет удобнее…

— Нет… не хочу… Я сяду с вами.

Он нахмурился, уловив в ее голосе страх.

— Чего вы боитесь? — спросил он. — Теперь-то нечего опасаться. Или есть чего?

Рейчел не успела ответить, потому что появилась Луиза.

Всю дорогу Гейл, сидя за рулем, продолжал хмуриться.

Глава 16

У себя в комнате Рейчел осмотрела раны. «Все могло оказаться намного хуже, — подумала она. — Ничего серьезного, только ушибы да ссадины».

— Мисс Рейчел, ложитесь сразу в постель. Не надо вам никого видеть, — плаксиво сказала Луиза.

Рейчел задумалась. Можно сказать, что она упала, и лечь в постель или посидеть у огня. Но вряд ли ей удастся не пустить к себе Мейбл. А в таком случае лучше уж встретиться со всеми, чем с глазу на глаз беседовать с сестрой. И ей нужно увидеть мисс Силвер.

После ванны Рейчел согрелась и успокоилась. Задумчиво взглянув на Луизу, она сказала:

— Луи, мне бы хотелось спокойно поужинать здесь, у камина. Ложиться мне не хочется, спускаться вниз и вести разговоры — тоже. Ты можешь никого ко мне не пускать?

Луиза энергично закивала:

— Конечно, моя дорогая. На худой конец запру вас и ключ унесу с собой. — Она подошла к Рейчел, взяла ее руку и приникла к ней щекой. — Вы же знаете, ради вас я готова на все.

Рейчел поежилась и убрала руку.

— Знаю, Луи. — Она опустилась в кресло и блаженно откинулась назад.

Но Луиза не уходила.

— А разве вы не расскажете мне, что с вами приключилось, мисс Рейчел?

«Ну вот! — раздраженно подумала Рейчел. — Не хватало еще сцен с Луизой!»

— Я упала со скалы, — сказала она, — и мистер Брэндон меня вытащил. Это было ужасно, но все уже позади. Я не хочу это обсуждать.

Луиза перестала плакать.

— Вижу, не хотите со мной делиться, — сердито сказала она. — Думаете, я не замечаю этих дьявольских проделок? Как это вы могли свалиться со скалы? Можете мне сказать? Вы же ту тропинку знаете как свою собственную комнату! Мистер Брэндон вытащил вас? Так это он вас столкнул!

Рейчел рассмеялась. Какое счастье, что она способна смеяться!

— Не говори глупостей, Луи!

— Ну да, мисс Рейчел, я, конечно, дура. Дура, что так вас люблю. Но упасть сами вы не могли. Кто-то вас столкнул. А вы думаете, что не мистер Брэндон, потому что поверили, будто он вас любит.

Рейчел подняла голову:

— Ну хватит, Луи! Принеси мне бумагу и ручку. Мне надо написать записку.

Записка предназначалась мисс Силвер. Вот что в ней было: «Под любым предлогом постарайтесь уйти после ужина и зайти ко мне. Луиза покажет вам мою комнату».

Немного погодя в дверь постучала Каролина. Рейчел впустила ее ненадолго, попросив ничего не говорить Мейбл. Девушка показалась Рейчел бледной и встревоженной.

— В чем дело, Каролина? — спросила она.

Та взяла ее за руку:

— Меня беспокоишь ты. Не ходи по тропинке, она опасная. Ты не поранилась?

У Рейчел неожиданно вырвался вопрос:

— Ты носишь шарф, который тебе подарила Мейбл?

Каролина испуганно попятилась:

— А что?.. Почему ты спрашиваешь?

— Ты надевала его вчера? Вчера вечером… когда выходила?

Каролина смотрела на нее, широко раскрыв глаза.

— Я ходила встречать Ричарда, но шарф не надевала. Он мне не очень нравится. Слишком яркий. А почему ты спрашиваешь?

— На скале видели девушку в зеленом шарфе. Вот я и подумала, не ты ли это была.

У Каролины был озадаченный вид.

— Зеленый шарф может быть у кого угодно.

Мисс Силвер пришла после девяти. Рейчел уже жалела, что не отложила встречу до утра. Она сидела у камина, испытывая удивительное чувство покоя и счастья, потому что теперь точно знала: Гейл Брэндом ее любит. Именно ее, а не кого-то еще. И она любит его. Он доказал ей свою любовь без слов, крепким долгим объятием. И теперь сердце Рейчел было переполнено счастьем. Неудивительно, что мысль о разговоре с мисс Силвер нарушала это состояние.

Однако как только она пошла, сопровождаемая скачущим от радости Нойзи, открывать дверь, настроение ее изменилось. Ведь под угрозой была не только ее жизнь, но и это новое для нее ощущение счастья. И за него стоит побороться. И Рейчел намеревалась бороться.

Мисс Силвер вошла в комнату. Одета она была, как обычно одеваются пожилые дамы, в черное платье с отделкой на воротнике и рукавах. Длинная золотая цепь легла ей на колени, как только мисс Силвер села в кресло у камина. Левое запястье украшал широкий старомодный браслет из золота с карбункулом, а на груди, будто щит, висела внушительного вида брошь. Густые волосы, собранные в пучок, как и в прошлый раз, аккуратно покрывала сетка. В руках мисс Силвер держала черную атласную сумку для вязанья. Представить, что она детектив, было просто невозможно.

После обмена обычными между хозяйкой и гостьей любезностями мисс Силвер бодро сказала:

— Как я понимаю, вы собираетесь многое мне рассказать. Но прежде… мы здесь одни? А эти две двери?

— Одна ведет в ванную комнату, вторая — в гостиную. Дверь из гостиной в коридор лучше, пожалуй, запереть..

— Разрешите мне. — Мисс Силвер проворно пошла в гостиную.

Рейчел услышала, как она открыла дверь в коридор, а потом заперла ее на ключ.

Мисс Силвер вернулась, но не села. Сначала заглянула в ванную и только потом уселась в кресло, открыла сумку и вынула свое вязанье — что-то большое из светло-голубой шерсти. Это оказалась шаль.

— Это для Хилари. Такая милая девушка! Ей очень пойдет этот светло-голубой тон. Итак, мисс Трихерн, почему вы позвонили мне среди ночи? И что произошло сегодня?

Глава 17

Рейчел коротко ответила на оба вопроса. Рассказала, как Нойзел обнаружил в ее постели гадюк и как ее столкну ли со скалы.

— Дорогая моя мисс Трихерн! — только и воскликнула мисс Силвер. Все остальное время она слушала молча. Даже вязать перестала. Сложила руки на мотке голубой шерсти и не сводила глаз с Рейчел.

— Вы не ранены? — встревоженно спросила она, когда Рейчел закончила свой рассказ.

— Нет, только кожу содрала.

— Вас спасло само провидение. Могу я задать вам несколько вопросов? Кто знал, что вы пошли навестить свою старую няню?

— Знали все. Ведь я навещаю ее каждую неделю.

— А мистер Брэндон… знал?

Рейчел почувствовала, что краснеет.

— Да, знал. Последнее время он провожал меня домой. Когда я выходила от няни, он ждал меня.

— Но сегодня вечером он вас не ждал?

— Думаю, он пришел в обычное время, но я ушла раньше.

— Почему? — Маленькие глазки мисс Силвер смотрели на нее в упор.

— Няня сказала мне одну вещь, которая меня расстроила.

— Вы можете рассказать, о чем шла речь?

Рейчел заколебалась, но потом пересказала мисс Силвер историю, которую няня услышала от Эллен. Что женщина в зеленом шарфе купила у мальчишек двух живых гадюк в сетке для ловли устриц. Но повторить глупости, которые няня говорила о Космоу Фрите, не решилась.

— Так… А у кого-нибудь из ваших домашних есть зеленый шарф?

Кровь отхлынула от лица Рейчел.

— У Черри Уодлоу и Каролины Понсобай. Но это не могли быть они! Это абсолютно невозможно.

— Они в это время были здесь?

— Черри утром уехала. — Рейчел не могла больше сдерживаться. Голос ее дрогнул. — Мисс Силвер…

Мисс Силвер смотрела на нее участливым взглядом:

— Дорогая мисс Трихерн, умоляю вас, не расстраивайтесь. Вы очень привязаны к мисс Каролине, не правда ли?

Рейчел закрыла глаза.

— Это совершенно невозможно, — взволнованно повторила она.

Мисс Силвер снова взялась за вязанье.

— Давайте вернемся к событиям этого вечера. Вы не брали с собой своего умненького песика?

— Нет. Няня его не любит. Да и он ее, кажется, тоже. Сидит в сторонке и рычит. Так что им лучше не встречаться.

— Жаль. И об этом, я полагаю, тоже всем известно. Очень жаль. Он бы подал вам сигнал тревоги. Но ничего не поделаешь. Мисс Трихерн, вы уверены, что вас столкнули?

— Совершенно уверена, мисс Силвер.

— А кто вас столкнул? Женщина или мужчина?

— Не знаю.

— Подумайте. У мужчины больше и сильнее рука. Постарайтесь вспомнить, каким был удар. Сильным? Чувствовалось, что удар был нанесен крупным человеком? Или это был лишь толчок? Вы сказали, вас столкнули?

По телу Рейчел пробежала дрожь.

— Это был очень сильный толчок.

— Значит, это мог быть кто угодно — и женщина, и мужчина.

— Думаю, да.

— Было это похоже на удар очень сильного мужчины, скажем, как мистер Брэндон?

Рейчел засмеялась:

— Откуда вы знаете, что Брэндон — сильный мужчина?

— Вытащить вас мог только сильный человек.

Рейчел продолжала смеяться. Смех приносил облегчение.

— Дорогая мисс Силвер, если бы меня столкнул со скалы мистер Брэндон, я не смогла бы уцепиться за куст, а полетела бы прямо в море.

Глаза мисс Силвер довольно блеснули.

— Это-то я и хотела узнать, — сказала она. — Выходит, тот, кто вас столкнул, не обладал большой силой. Вы не устояли на ногах потому, что удар был неожиданным. Его вполне могла нанести и женщина.

Рейчел вздрогнула, резко оборвав смех.

Мисс Силвер наклонилась вперед:

— Простите, что причиняю вам боль, но я обязана была задать вам эти вопросы. Пока достаточно. До прихода к вам я с пользой провела время. Побеседовала со всеми вашими родственниками. Видите ли, поведение людей по отношению к человеку, которого они считают неинтересным для себя, говорит о многом.

Рейчел не питала никаких иллюзий насчет своей родни, и ей стало немного страшно.

— Вы что-то узнали? — спросила она.

— Достаточно, — сухо сказала мисс Силвер.

— И что же?

— Все они чем-то озабочены. Большинство, как мне показалось, деньгами.

— Да?

— Миссис Уодлоу рассказывала очень охотно. Ей не важно, с кем говорить — с незнакомым человеком или знакомым. Лишь бы поговорить о своем дорогом Морисе, о том, что будет, если он поедет в Россию, о надеждах, что вы дадите ему возможность заняться чем-либо менее опасным у себя на родине. Рассказывала и о своей дочери, которая находится в затруднительном финансовом положении и, кажется, готова с кем-нибудь сбежать.

— Мейбл все это рассказала?

Мисс Силвер кивнула:

— Мы с ней беседовали минут двадцать после обеда. С мисс Каролиной серьезного разговора не получилось. Но я за ней все время наблюдала. Она очень встревожена. Мне кажется, что Ричард в нее влюблен. Их браку препятствуют финансовые проблемы?

— Не знаю, что и сказать, — ответила Рейчел. — Ричард не хочет ничего от меня брать. Я платила за его учебу, но он вернул мне долг. Так что я не знаю, достаточно ли у него средств, чтобы жениться. У Каролины около трехсот фунтов в год, но она, кажется, понесла какие-то потери. Ей явно не хватает на расходы. Недавно она заложила кольцо матери. Я боюсь спрашивать ее об этом. Она очень чувствительна.

Спицы мисс Силвер снова стали постукивать.

— Мистер Уодлоу ведет себя беспокойно. Слишком большое значение придает мелочам. Кажется, что если его так волнуют мелочи, то ничего серьезного за ними не стоит. Может, это так, а может, и нет. Люди с подобным характером приводят в замешательство даже опытных психологов. Я пока поостерегусь делать заключения о мистере Уодлоу.

— А о Космоу?

— Мистер Фрит — обаятельный человек. Что меня особенно удивило, так это то, что он старался быть любезным со мной.

Рейчел с теплотой подумала о Космоу. Она с опаской ждала, что скажет мисс Силвер. Ведь Космоу не всегда дает себе труд быть любезным с гостями.

— Я рада, что Космоу вам понравился. Он немного избалован, но сердце у него доброе.

Мисс Силвер улыбнулась:

— Доброе сердце дороже короны, как сказал лорд Теннисон.

Рейчел очень хотелось закончить цитату, но она сдержала порыв.

— А как вам Элла Компертон?

— Она, кажется, очень увлечена сносом трущоб.

Рейчел засмеялась:

— Да, она постоянно чем-то увлечена. Но надолго ее не хватает. И хотя это серьезные, достойные внимания проблемы, они кажутся ничтожными, когда Элла за них берется.

Мисс Силвер подняла лукавый взгляд:

— И пожертвования на них собирает?

— О, с большим рвением. У вас тоже выпросила?

— Всего полкроны. А у вас?

— Боюсь, полкроной мне не отделаться, — засмеялась Рейчел.

Мисс Силвер отложила вязанье и извлекла из сумки ручку и блокнот.

— Извините, мисс Трихерн, но мне хотелось бы знать, каким обществам и благотворительным организациям вы помогали за последний год через мисс Компертон, а также суммы пожертвований.

Рейчел прикусила губу:

— Мисс Силвер, я не думаю…

— На вас было совершено покушение. Пока я никого не подозреваю. Но я обязана проверить каждого. Вы верующая, мисс Трихерн?

— Да.

Мисс Силвер одобрительно кивнула:

— Тогда вы согласитесь со мной, что было бы правильнее найти человека, совершившего зло. Если его не найти, он совершит еще больше зла и понесет более суровое наказание. А сейчас ответьте мне на вопрос.

Рейчел перечислила все организации.

Глава 18

Вернувшись в свою комнату, мисс Силвер опустилась на небольшой стул с прямой спинкой и погрузилась в раздумья. Просидев так минут десять, она взглянула на свои часы, которые поставила в центре каминной полки. Это были швейцарские часы в деревянной оправе, украшенной резными эдельвейсами. Увидев, что еще нет десяти, она встала и дернула за шнурок звонка.

В дверях появилась пухленькая розовощекая девушка.

— Могу ли я поговорить с Луизой? — спросила мисс Силвер. — Кажется, так зовут горничную мисс Трихерн?

— Да, мисс… Но, может, я могу вам чем-то помочь…

— Нет, спасибо. Это вы распаковывали мои вещи? Как вас зовут?

— Айви.

— Большое спасибо, Айви. Попросите Луизу заглянуть ко мне, когда она освободится. Ее комната, кажется, где-то недалеко от комнаты мисс Трихерн.

— Она как раз за гостиной мисс Трихерн.

— Ну тогда, я думаю, ее не затруднит сделать несколько лишних шагов.

Айви ушла, а мисс Силвер вышла в коридор. Прошла мимо гостиной мисс Трихерн и остановилась возле двери Луизы. Тихо постучала и, не получив ответа, повернула ручку двери и вошла.

Десять минут спустя она была уже в своей комнате и, когда в дверь постучали, крикнула:

— Войдите!

Но Луиза остановилась на пороге и входить не торопилась.

— Вам что-нибудь нужно, мисс?

— Да, — сказала мисс Силвер тоном, не терпящим возражений. — Войдите, пожалуйста, и закройте дверь.

Луиза неохотно повиновалась, всем своим видом показывая, что обслуживать спальни — не ее обязанность.

Мисс Силвер указала на стул:

— Сядьте, пожалуйста. Я хочу с вами поговорить.

— Уже поздно, мисс.

— Присаживайтесь, и давайте знакомиться. Я — частный сыскной агент и нахожусь здесь в этом качестве. Мне хотелось бы поговорить с вами о покушениях на жизнь вашей хозяйки.

Луиза села.

— Мисс Рейчел рассказала вам… — начала она неуверенно.

— Да, рассказала о нескольких попытках покушения. О них я и хочу вас расспросить, потому что вы, как никто другой, сможете мне помочь.

Луиза с мольбой смотрела на мисс Силвер:

— Если вы можете помочь Рейчел, я сделаю все, чтобы помочь вам.

Мисс Силвер кивнула:

— Прекрасно сказано. Вы поможете мне, а вместе мы поможем мисс Трихерн. — Она достала тетрадь. — Итак, Луиза, вы помните первую попытку… со скользкими ступеньками?

Луиза кивнула:

— Никогда этого не забуду.

— Луиза, скажите, кто сейчас живет в доме и где располагаются их комнаты.

— Те же, что и всегда. В тот злосчастный день здесь тоже все были. Мистер и миссис Уодлоу занимают комнаты на первом этаже, как раз под комнатами мисс Рейчел. Там у них спальня, гардеробная, ванная и гостиная. Мистер Фрит и мистер Морис останавливаются в холостяцких комнатах, тоже на первом этаже. Вход — рядом с гаражом. Комнаты мисс Каролины и мисс Черри Уодлоу напротив спальни мисс Рейчел. А мисс Компертон занимает комнату рядом с вашей. Мистер Ричард много работает, он занимается архитектурой, поэтому занимает две комнаты над комнатами мистера Фрита и мистера Мориса.

Мисс Силвер кивнула:

— А где были все эти люди, когда мисс Трихерн купала свою собаку?

Луиза вскинула голову:

— Где была одна из них, я точно знаю. Это мисс Каролина Понсобай. Она как раз выходила из своей комнаты. Увидев меня, она быстро закрыла дверь, но я могу поклясться на Библии, что она плакала.

— Кого еще поблизости от лестницы вы видели в тот день?

— Мистера Ричарда. Он прошел и постучал в дверь мисс Каролины, но она не откликнулась. Видно, у нее были на то причины.

— Больше никого не видели?

— Нет. Я не следила за лестницей, у меня было много дел.

Мисс Силвер перевернула страницу тетради:

— Теперь о случае с загоревшимися шторами. В какое время это случилось, и кто обнаружил пожар?

— Обнаружила я. А было часов семь вечера. Я вошла за вещами мисс Рейчел, а они все пылают. И кто, вы думаете, вышел в это время из гостиной мисс Рейчел? Мисс Каролина и мистер Ричард.

— И правда подозрительно, — заметила мисс Силвер. — К счастью, жизни мисс Трихерн это не угрожало. Я уверена, вы быстро потушили огонь. — Она перевернула еще страницу. — А теперь о более серьезном случае с шоколадными конфетами.

Губы Луизы дрогнули.

— Не будь меня там… — Она прижала к губам руку. — Мисс Рейчел так добра к ним.

— Вы были с ней, когда она покупала конфеты?

— Да. И мисс Каролина. Она вам говорила?

— Кажется, нет. Скажите, где коробка с конфетами находилась до обеда?

— С пяти часов до половины восьмого она была в гостиной мисс Рейчел. Мисс Рейчел была в спальне, а конфеты — в гостиной. Любой мог добраться до них. И добрался.

— И вы знаете кто, Луиза?

— У меня есть подозрения, мисс. Как им не быть? Но мисс Рейчел не желает ничего слушать. Не хочет верить — и все.

— Да, поистине слепы те, кто не хочет видеть. Ну что ж, хорошо, Луиза. — Мисс Силвер перевернула еще страницу. — А теперь поговорим об очень странном случае со змеями. — Ее умные глаза внимательно смотрели на Луизу. — Как такая идея пришла вам в голову?

На мгновение в комнате повисло молчание. Легкий испуг в глазах Луизы сменился яростным гневом.

— Что это вы такое говорите? — возмущенно спросила она.

Мисс Силвер, не повышая голоса, повторила:

— Я спросила, как вы додумались подсунуть змей в постель своей хозяйки?

Луиза привстала и снова бессильно опустилась на стул.

— Я? — сдавленно произнесла она. — Да я за мисс Рейчел жизнь готова отдать! И она знает об этом. И вы знаете.

— Но змей в ее постель все же подложили вы. Сознайтесь. И не думайте, что меня можно обмануть. Я знаю, что вы лжете. И могу даже сказать почему. Вы стараетесь убедить мисс Трихерн, что одна из ее родственниц пытается причинить ей зло. Хотите заставить ее поверить, что это мисс Каролина. И поэтому, услышав, что под оградой мистера Толладжа нашли много гадюк, вы взяли из комнаты мисс Каролины ее зеленый шарф и в сумерках отправились за змеями. Вам удалось купить двух живых змей в сетке для ловли устриц. Как вы и рассчитывали, мальчишки, которые продали вам змей, запомнили зеленый шарф. Луиза, вы совершили оплошность, когда оставили сетку у себя в комнате. Я обнаружила ее в вашем гардеробе — позади пальто. Люди, которые хотят совершить убийство, должны быть очень осторожными, мисс Барнет, если не хотят, чтобы их поймали.

Луиза шумно втянула воздух. Голова ее откинулась назад, глаза расширились. Казалось, с ней вот-вот случится обморок. Но Луиза оправилась и высоким голосом закричала:

— Вы приехали сюда шпионить! Думаете, вы такая умная, раз что-то нашли! Но все равно никто не заставит мисс Рейчел поверить, что я могу причинить ей вред! Она хорошо знает, что ради нее я готова умереть. Так что не такая уж вы и умная!

В дверь постучали.

— Войдите! — сказала мисс Силвер.

Дверь отворилась. На пороге стояла Рейчел Трихерн и сурово смотрела на них. Луиза встала. Рейчел закрыла дверь и прошла в комнату.

— Что здесь происходит? — холодно спросила она.

— Зачем вы встали? — всхлипывая, заговорила Луиза. — Вы должны быть в постели. Хотите послушать, как она наговаривает на меня? Возводит на меня поклеп? На меня, которая двадцать лет рядом и которая души в вас не чает?

— Что все это значит? — Рейчел взглянула на мисс Силвер.

— И правда, лучше бы вы не вставали, — ответила мисс Силвер. — Но теперь уже поздно советовать вам вернуться в свою комнату и отложить объяснения до утра.

— Да, слишком поздно. Боюсь, мне придется попросить вас объяснить все сейчас.

— Я бы предпочла отложить этот разговор, — доброжелательно сказала мисс Силвер, — но вижу, это невозможно. Присядьте, я буду краткой.

— Будете слушать ее поклепы, да? — грубо прервала Луиза.

Рейчел взялась за спинку стула:

— Разумеется, я выслушаю мисс Силвер. А ты, Луиза, пожалуйста, не перебивай. — Она запахнула халат и села. — Слушаю вас, мисс Силвер.

Вцепившись в медную перекладину спинки кровати, Луиза смотрела на мисс Силвер с ненавистью.

Мисс Силвер обратилась к Рейчел:

— Когда вы приезжали ко мне в Лондон, я поняла, что вы убеждены, будто на вашу жизнь покушаются. Но для меня это не было очевидным. Мне показалось, что все те факты, которые вы мне представили, скорее указывали на присутствие в вашем доме некоей неуравновешенной особы, которая пыталась убедить вас в том, что вам грозит опасность.

— Да видит Бог! — с жаром воскликнула Луиза Барнет.

Мисс Рейчел предостерегающе подняла руку:

— Помолчи, если хочешь остаться, Луи.

Мисс Силвер тем временем, будто ее и не прерывали, продолжала:

— Заподозрить, что мы имеем дело с неврастеником, меня побудил второй инцидент. Я не могу объяснить, почему психически неуравновешенные люди часто поджигают оконные занавески, но такие случаи встречаются сплошь и рядом. Подобные вещи производят много шума, но не приносят вреда. Мои подозрения окончательно подтвердились, когда я узнала от самой Луизы, что пожар произошел в то время, когда она помогала вам одеваться к ужину. Я приехала сюда с уже сложившимся мнением и нашла в лице Луизы Барнет подтверждение своим догадкам.

Луиза вскинула руки:

— Мисс Рейчел… Вы будете ее слушать?

— Мы обе будем слушать, — ответила Рейчел.

— После того как мы расстались, мисс Трихерн, — продолжала мисс Силвер, — я пошла в комнату Луизы Барнет и обнаружила там две вещи, которые и рассчитывала найти. Одна из них — сетка для ловли устриц.

Рейчел побледнела. Она подняла руку, как бы заслоняя лицо от удара.

— О нет, нет… только не Луи! — почти шепотом промолвила она.

— Мисс Трихерн, змей к вам в постель подложила Луиза Барнет.

Рейчел взглянула в лицо Луизы:

— Ты, Луи?

Луиза вдруг повалилась на колени:

— Но вам ничего бы от этого не было! Правда, не было бы! Хоть вас и хотят заставить поверить, что было бы. Но ей это не удастся, вы ведь меня знаете. Знаете, дорогая… знаете!

— Зачем ты это сделала, Луи?

Луиза откинулась назад и села. По ее лицу ручьем бежали слезы.

— Вы ничего не хотели слушать, ничему не верили. Что мне оставалось?

— И поэтому ты подложила гадюк ко мне в постель? Встань, Луи. — Рейчел повернулась к мисс Силвер. — И все остальное тоже сделала она?

— Да, мисс Трихерн. Но я уверена, Луиза не причинила бы вам вреда. Она пыталась предостеречь вас. Начала она с анонимных писем. Потом натерла ступеньки, но держалась поблизости, чтобы не дать вам ступить на них. Она же подожгла шторы, а потом потушила огонь. Убедила вас, что конфеты были отравлены, но я думаю, в них был только хинин, потому что я обнаружила пузырек на полке ее умывальника. Луиза изучила вас, и потому была уверена, что вы не отдадите эти конфеты на анализ.

— Хинин?

— Да, мисс Трихерн. Очень горький на вкус, но безвредный. Луиза пыталась отравить не ваше тело, а только ваше сознание. Настроить вас против родственников. Главным образом, против мисс Каролины, к которой она испытывает ревность.

Наступившее молчание нарушил вздох Рейчел:

— О, Луи!

Луиза встала. Сердито выпрямилась во весь рост.

— Вы не спрашиваете меня, правда ли это.

— Правда, Луи?

Она вскинула голову.

— Я скажу, что правда. — Она оглянулась, будто что-то искала. Потом схватила с ночного столика старинную Библию. — Всю правду скажу, одну только правду. Да помоги мне Господь! Клянусь на Библии этой женщины, что никогда не причинила бы вам зла. Я всегда хотела видеть вас счастливой и всегда старалась оградить вас от беды. Но вы мне не верили.

— Расскажи, что ты сделала и почему.

Луиза села на край постели. Сложила ладони над Библией и сказала:

— Если мисс умеет читать душу человека как книгу, тогда она знает, что я говорю правду. Я слышала про таких, но как она это делает, не знаю. И если она такая умная и видит всех насквозь, что же она не скажет, кто творит зло в этом доме? А такие есть, и это истинная правда. Ступеньки натер кто-то другой, а потом уже я. И случилось это не в тот день, а в воскресенье вечером. Мисс Рейчел вернулась поздно. Все знали, что она опаздывает к обеду и будет торопиться, чтобы не заставлять их ждать. А кто-то один надеялся, что если она в спешке будет спускаться по лестнице, то обязательно упадет, потому что верхняя ступенька блестела как зеркало. Но вы, мисс Рейчел, послали меня вниз сказать, чтобы вас не ждали. Я-то не торопилась, крепко держалась за перила и спаслась. А потом принесла горячей воды, смыла полировку и ничего никому не сказала, потому что какой от этого толк? А ночью решила, что должна показать вам, как это было. И тогда, в следующую субботу, пока вы купали Нойзи, я натерла три ступеньки. Но вы к этому случаю не отнеслись серьезно. И я подожгла шторы, а потом начинила конфеты хинином, и гадюк вам подложила я. Но не думайте, моя дорогая, что я дала бы вам лечь тогда в постель. Гадюки зимой глупые. Я думала, они будут спокойно лежать в тепле возле грелки. Я собиралась закричать и сбросить постель с кровати, как и сделала. Правда, я не ожидала, что гадюки окажутся такими проворными. Это, наверное, от тепла. Когда я покупала их, они были как дохлые.

Рейчел опустила голову на руку.

— Нойзи такой молодец, прикончил их, слава богу, и я с легкой душой отправила их в огонь. Я думала, теперь-то вы поверите, что кто-то хочет причинить вам зло.

— Значит, за всем этим стояла ты, Луи!

Луиза снова схватила Библию.

— Нет, дорогая, неправда! — Она повернулась к мисс Силвер. — И вы дадите ей поверить? Если вы не можете отличить вранье от правды, тогда какой от вас толк? Я говорю правду. Я ничего не собиралась делать с конфетами, у меня и в голове такого не было. Но пока мисс Рейчел была в ванной, я решила положить конфеты в вазу, одна конфета перевернулась, и я заметила, что на дне она повреждена. Я бросила ее в камин, не подумав, и только потом до меня дошло, что я зря это сделала. Могла бы доказать мисс Рейчел, что ее хотят отравить. Я быстро осмотрела остальные конфеты. Поврежденных больше не было. Вот тогда я и решила добавить в них хинину, как мисс и сказала.

Глаза мисс Силвер блеснули, взгляд стал настороженным.

— Вы говорите, одна конфета была проткнута? Вы уверены в этом?

В темных глазах Луизы сверкнуло и погасло торжествующее выражение.

— Уверена. На все сто уверена! — воскликнула Луиза. — Я ведь на Библии поклялась говорить правду. Вот она, у меня в руках. И еще вот что скажу. Пусть на меня падет проклятие еще большее, чем на египтян или Иуду, предателя, если я говорю неправду или что-то выдумываю!

Рейчел взглянула на нее, потом подняла голову и тихим, ровным голосом спросила:

— А со скалы кто меня столкнул?

Глава 19

Луиза встала, отнесла Библию на столик возле кровати. Потом подошла к Рейчел и положила руку ей на плечо.

— Дорогая, вы думаете, это я вас столкнула? — мягко, как говорят с детьми, спросила она.

Рейчел взглянула ей в лицо и снова опустила голову.

— Нет, Луи. Ты любишь меня. — Она помолчала и добавила: — Но кто-то же меня столкнул.

— Сейчас, мне кажется, вам лучше лечь спать, — сказала мисс Силвер. — Поговорим об этом утром.

Рейчел устало поднялась:

— Да… Сегодня я уже не в состоянии ни думать, ни говорить. И с тобой, Луи, не могу говорить. Иди к себе.

— Мисс Рейчел…

— Не сегодня. Не могу больше. Пожалуйста, уходи.

Рейчел была уже в дверях, когда мисс Силвер ее окликнула:

— Я не задержу вас надолго, мисс Трихерн, но… не поменяетесь ли вы на сегодня со мной комнатой?

Рейчел слабо улыбнулась:

— Нет, я не буду этого делать.

— Тогда заприте двери.

— Да, я так и собиралась.

— Ваш песик спит у вас в комнате? Если кто-то войдет, он залает?

— Думаю, да. Во всяком случае, он зарычал, когда однажды ночью ко мне в спальню заглянула Элла Компертон.

— Зачем?

— Хотела спросить, нет ли у меня аспирина.

— А он у вас был?

— Нет. Я такие лекарства не принимаю. Она должна была это знать.

— И когда это было?

— Недели две назад. Так что Нойзи [3], думаю, оправдывает свое имя.

Рейчел вернулась к себе. В спальне было тихо. Когда она вошла, Нойзи открыл один глаз, и тут же уснул снова. Одеяло он сбросил, одно ухо было вывернуто. Рейчел поправила его и почувствовала, как он шевельнулся у нее под рукой. «Как просто быть собакой, — подумала она. — Любишь кого-то, и тебе отвечают любовью».

Рейчел сняла халат, потушила свет и легла. Ее преследовали сны. В одном из них она была арестанткой и брела по бескрайнему снежному полю. Руки и ноги ее сковывали тяжелые золотые цепи. Она шла совершенно одна. И вдруг увидела мчащегося на санях Гейла Брэндона. Он подхватил ее и посадил рядом с собой. У него были теплые сильные руки.

Потом она убегала от кого-то невидимого. Вознеслась прямо на Млечный Путь. Звезды слепили ей глаза. Потом они превратились в машины с зажженными фарами, а Млечный Путь — в бетонную дорогу. Прямо в ухо ей затрубил рог, и она снова побежала. Услышала голос Гейла: «Ты теперь в безопасности», но увидеть его не могла, потому что все огни потухли. Мисс Силвер сказала: «Искренняя вера более необычна, чем норманнское нашествие». Луиза надрывно плакала. Звук ее рыданий превратился в шум волн. Рейчел снова висела на скале, но было уже светло. Если бы она могла поднять голову, увидела бы того, кто ее столкнул. Но сделать этого она не могла. Она должна была смотреть на скалы, которые ждали ее внизу. Она услышала голос Гейла, окликнувшего ее по имени, и проснулась.

Было еще темно. Огонь в камине погас. Света в комнате не было. Рейчел показалось, что она услышала какой-то шум. Будто кто-то стоял за дверью, прислушиваясь. Скрипнула корзина Нойзи. Он зашевелился, встал и пошел, постукивая когтями по полу. Потом зарычал. Тихонько, изнутри. Рейчел позвала его. Он радостно подбежал, прыгнул на кровать и заполз под одеяло. Она не стала его прогонять и вскоре уснула.

Утром Луиза принесла ей чай. С таким трагическим выражением лица, что у Рейчел дрогнуло сердце.

Но тут же зазвонил телефон, стоявший на ночном столике. Рейчел подняла трубку и услышала голос Гейла Брэндона. Он поздоровался и спросил, как она себя чувствует.

— Все болит.

— Но вы встанете? — с беспокойством спросил он.

— Не сейчас, попозже.

— Я хотел бы навестить вас, если можно.

— Конечно. Я хочу поблагодарить вас за то, что спасли мне жизнь.

— Незачем.

— Но я хочу.

— Нет необходимости. Так я заеду? Часов в одиннадцать не рано?.. Нет, лучше в половине двенадцатого, — сказал Брэндон и положил трубку.

В дверь тихонько постучали. Вошла Каролина Понсобай. На ней был зеленый халат. Выглядела она бледной, но, возможно, виной тому был цвет халата. Она подошла и облокотилась на спинку кровати в ногах. Нойзи высунул из-под одеяла морду и приветливо засопел.

— У, баловник! — сказала Каролина и потрепала его за ухо. — А как ты, дорогая? Я плохо спала, беспокоилась о тебе.

«В чем дело? — подумала Рейчел. — У нее такой вид, будто она увидела привидение».

— Это ты ночью подходила к моей двери?

Каролина покраснела:

— Да, я. Почти под утро. Ты слышала? Я не хотела тебя будить. Просто мне не спалось.

Рейчел протянула к ней руку:

— Иди сюда, расскажи, почему тебе не спалось.

Но Каролина не сдвинулась с места.

— Мне было страшно… за тебя… из-за твоего падения. Страшно ложиться спать. Знаешь, как это бывает, когда чувствуешь, что приснится кошмарный сон. — Она попыталась улыбнуться. — Вот я и пыталась избежать его. Ну, а ты как?

— Прекрасно.

Каролина открыла рот, собираясь что-то сказать, но передумала и выбежала из комнаты. Глаза ее были полны слез.

Глава 20

Рейчел выбрала из двух зол меньшее и спустилась к завтраку. Если она позавтракает вместе со всеми, то разом покончит с вопросами. А оставшись наверху, вынуждена будет терпеть расспросы всех по очереди: Эрнеста, Мейбл, Эллы, Космоу и Ричарда. Поэтому она слегка подрумянила щеки и спустилась вниз, надеясь на лучшее.

Разумеется, ее засыпали вопросами. Эрнест был одержим желанием установить точное место, откуда она упала. Из ложек и вилок он выложил на столе линию скалы, домик няни обозначил чашкой, а ограду — кусочками сахара.

— Когда ты вышла от няни, у калитки ты должна была включить фонарь. Ты его зажгла?

— Батарейка села, — сказала Рейчел.

Элла Компертон кашлянула:

— Но, Рейчел, надо было проверить, работает ли батарейка, прежде чем отправляться по такой опасной дороге.

Эрнест переключил внимание на себя:

— С хорошим фонарем вряд ли эту дорогу можно назвать опасной.

— Фонарь оказался негодным. Если бы я это знала, то ни за что не рискнула бы идти по скале.

— Не понимаю, почему ты не захотела вернуться на машине, — раздраженно сказала Мейбл. — Шофер мог бы встретить мисс Силвер, а потом заехать за тобой.

Рейчел почувствовала, что краснеет.

— Но я люблю ходить пешком, — возразила она, подумав, догадается ли кто-нибудь, что она любит ходить пеш ком, потому что ее иногда провожает Гейл Брэндон.

— Но не без фонаря же! — воскликнул Эрнест. — А что, батарейка села совсем?

— Почти.

Из-за газеты «Дейли мейл» выглянул Ричард:

— Но я же вчера утром вставил новую батарейку!

— Я помню, — сказала Рейчел.

Космоу Фрит, опустив «Тайме», мудро заметил:

— Значит, дорогая, ты взяла не тот фонарь.

Батарейка немедленно стала предметом обсуждения. Кончилось тем, что Космоу со смехом провозгласил, что виновный немедленно должен дать показания. Он вышел в холл и возвратился с фонарем. Несколько раз включил его и выключил.

— По-моему, дорогая, с ним все в порядке. Хорошо, что ты не выронила его, когда упала. При дневном свете, конечно, не так хорошо видно, но батарейка, кажется, очень даже ничего. Я сейчас проверю ее в шкафу.

Немного погодя из-за полуприкрытой дверцы шкафа послышался его голос:

— Ричард, иди взгляни! Рейчел, ты тоже посмотри! Батарейка в полном порядке.

Рейчел подошла к шкафу и увидела яркий луч и ослепительный круг света.

— Видишь, дорогая? Фонарь прекрасно работает.

— Но вчера он так не светил, — озадаченно сказала Рейчел.

Она вернулась за стол. Эрнест тотчас продолжил свои рассуждения:

— Допустим, ты дошла вот до этого места. Первый кусочек сахара обозначает начало ограды. Сколько еще ты прошла, когда упала? Каждый кусочек сахара равняется примерно метру.

— Право, не знаю, Эрнест.

Он укоризненно глянул на нее поверх перекосившегося пенсне:

— Но, Рейчел, дорогая, хоть какое-то представление ты имеешь? Я же не требую от тебя точности. Мы не в суде. Но хотя бы приблизительно ты сказать можешь?

— Не хочется, Эрнест. Я бы предпочла больше не думать об этом.

— И не говорить, — добавил Космоу Фрит. — И правильно, дорогая. Слава богу, ты осталась невредима, и незачем гадать, что да как могло бы произойти.

Элла Компертон отодвинула стул и встала.

— Мне кажется, не стоит поднимать столько шума из-за пустяков. Я вот на днях тоже упала и сильно ушиблась. Ну и что из этого? Не знаю, как вы, а я иду писать письма, а потом прогуляюсь. Каролина, мне кажется, тебе тоже не мешает подышать свежим воздухом. Ты что-то бледна.

— Каролина поедет со мной в Ледлингтон, — сказал Ричард.

Возможно, Каролина испытала облегчение, но не благодарность. Выражение беззащитности, побудившее Ричарда прийти ей на помощь, не исчезло, оно только глубже спряталось в ее глазах.

Из столовой они вышли вместе.

— Можешь никуда не ехать, — сказал он ей, — я не хочу тебе докучать…

— Дело не в этом. Мне надо уложить веши.

Она свернула к лестнице, но Ричард ее догнал:

— Что это значит? Зачем тебе складывать вещи?

— Мне кажется… мне нужно уехать.

— Что ты имеешь в виду? Зачем тебе уезжать? Уеду я…

— Нет! — с отчаянием в голосе воскликнула она и побежала наверх.

Рейчел отдала распоряжения экономке и вернулась к себе. В гостиной ее ждал Ричард. Он стоял у окна.

— Почему Каролина уезжает? — сразу спросил он.

Беспокойство, прозвучавшее в его голосе, передалось Рейчел. У нее тревожно сжалось сердце.

— Я не знала, что она уезжает. Вы поссорились?

Ричард был очень бледен.

— Послушай, Рейчел. Ты, конечно, знаешь о моих чувствах к Каролине. Да и все знают. Я их и не скрывал. Каролина давно уже для меня много значит. Я только ждал… пока буду в состоянии…

— Я понимаю. Так что же произошло?

— Не знаю. Правда не знаю. Вчера после чая… я спросил ее… Выйдет ли она за меня замуж. Мы гуляли на скале. Было уже темно. И как-то так получилось, что я ее спросил, хотя не собирался этого делать. И она ответила «нег».

— Ричард!

— Это было ужасно! И надо же мне было выбрать такое дурацкое место! Мне даже не было видно ее лица. Она озябла, я хотел ее обнять, а она убежала. Не знаю, что и думать. А сегодня… Вот только что… сказала, что уезжает.

Рейчел схватила его за руку:

— Подожди… я должна тебя спросить кое о чем. Ты сказал, вы были на скале? В какое время? И в каком месте?

— Не знаю, — нетерпеливо сказал он. — Какое это имеет значение? Вернулся я около шести. Мы шли по тропе. А после того как Каролина ушла, я вернулся домой по дороге. Видно, мы с тобой разминулись.

Ричард почувствовал, как Рейчел еще крепче сжала его руку.

— Ты никого не видел? Не встретил?

— Нет. А что?

— А ты правда вчера утром поменял батарейку в моем фонаре?

— Да, правда. Рейчел, в чем дело?

— Ричард… — сказала она тихо, но не успела докончить фразу, как дверь открылась и вошла мисс Силвер. На ее лице играла любезная улыбка.

— Надеюсь, я не помешала? Но вы сказали: «Встретимся через четверть часа». И я пришла точно вовремя. У меня отличные часы, подарок родителей на день совершеннолетия. С тех пор ни разу не ломались. Правда, тогда еще не продавали дешевых часов. Какая прелестная комната! И вид замечательный. Напоминает картину, которую… да, уже лет двадцать тому назад я видела в Королевской академии искусств. Мыс, скалы, зеленовато-серый оттенок моря…

Она подошла к окну. Ричард с нескрываемым возмущением глянул на Рейчел, как бы вопрошая: «Она что, останется?» Рейчел опустила веки, отвечая: «Да».

Она проводила Ричарда до двери.

— Я сделаю все, чтобы не дать ей уехать, — сказала она шепотом.

Они оба посмотрели на дверь Каролины.

— Спасибо, — сдавленным голосом ответил Ричард и ушел.

Рейчел закрыла дверь и вернулась в гостиную.

Глава 21

Мисс Силвер подняла руку и осуждающе поджала губы.

— Господи! Как же вы могли быть так неосторожны? Не войди я вовремя, вы бы совершили непоправимую ошибку.

Отчего-то Рейчел сделалось смешно, но все же она чувствовала себя виноватой.

Мисс Силвер подошла поближе:

— Я уверена, что вы хотели рассказать Ричарду о том, что вас столкнули со скалы.

— Совершенно верно. А почему я должна это скрывать?

— Вы очень неосмотрительны. Ну ладно, оставим это. Давайте присядем, мне надо поговорить с вами.

Они сели, и мисс Силвер оживленно сказала:

— Я попыталась выяснить, насколько это возможно, где находился каждый между пятью часами и десятью минутами седьмого. Ведь именно в это время вы отсутствовали, верно?

— Я ушла из дому около пяти, примерно без десяти минут пять. От няни я собиралась уйти без четверти шесть. Но она немного задержала меня. Так что было, наверное, без пяти шесть, когда… я упала.

Мисс Силвер кивнула:

— Да… я делаю небольшой допуск. А теперь послушайте. — Она открыла тетрадь и быстро, деловым тоном стала читать:

— «Мисс Компертон видели в пятнадцать минут шестого, когда она поднималась наверх после чая. А также в половине восьмого: Айви принесла ей воду.

Мисс Каролина и мистер Ричард. Вышли вместе в пять часов. Мистер Ричард вернулся один в десять минут седьмого. Я приехала в это время и видела, как он входил в дом. Когда вернулась мисс Каролина, похоже, никто не знает».

— Вы допрашивали слуг? — недовольно спросила Рейчел.

Мисс Силвер покачала головой:

— Нет, в этом не было необходимости. Все подробности, которые я не могла узнать сама, мне сообщила Луиза. Ей это было несложно.

— А вы ей доверяете? — с легкой горечью спросила Рейчел.

— В делах такого рода — полностью. Она умеет держать язык за зубами. Но разрешите мне продолжить. «Мистер Фрит. После чая ушел в кабинет. Разбирал папку с эскизами, когда на его звонок в половине шестого пришла горничная Глэдис. Он дал ей письмо и распорядился отправить его через любого, кто будет выходить. По ее словам, он был занят своими рисунками. В девять минут седьмого, когда я вошла в холл, он все еще работал. Минуту спустя мистер Фрит открыл дверь кабинета и выглянул в холл. Увидев меня, снова закрыл дверь.

Мистер и миссис Уодлоу. После чая — между четвертью шестого и половиной восьмого, когда Глэдис принесла им горячую воду, — их никто не видел. Миссис Уодлоу была в спальне, а мистер Уодлоу — в гостиной. Дверь между комнатами была открыта, и Глэдис видела его, когда проходила к умывальнику.

Слуги. С половины шестого до моего прибытия в девять минут седьмого были в отведенной для них комнате и слушали по радио программу из Люксембурга. Все, за исключением троих — Глэдис, Луизы и шофера. Глэдис, после того как в половине шестого заходила к мистеру Фриту, ушла в свою комнату. Она собиралась заштопать чулки и написать письмо. Вышла она, только когда услышала шум подъехавшей машины. Ну, а шофер встречал меня в Ледлингтоне».

Луиза сообщила о себе следующее. Она выпустила Нойзи погулять и с трудом загнала его обратно. По ее словам, он бегал четверть часа. Потом она оделась, зажгла обычный фонарь, который предпочитает электрическому, и пошла по тропинке вдоль скал встречать вас. Из дому она вышла, как говорит, минут в шесть-семь седьмого. Но скорее всего, позже. Иначе она бы встретилась с мистером Ричардом. Сколько времени ей потребовалось бы, чтобы дойти до того места, откуда вы упали?

— Минут десять.

— Значит, она бы подошла с фонарем минут в двадцать пять седьмого. Правильно?

— Думаю, да, — ответила Рейчел. — Все произошло быстрее, чем мне казалось. Было только без четверти семь, когда я вернулась к себе. Я еще взглянула на часы и не поверила своим глазам. Казалось, что прошло много часов с того времени, как я ушла от няни.

Мисс Силвер кивнула:

— Однажды я познакомилась с человеком, который утверждал, что времени не существует. Мне показалось, я понимаю, что он имеет в виду. Мисс Трихерн, давайте трезво взглянем на эти факты. Из заметок видно, что любой из упомянутых здесь людей мог столкнуть вас со скалы. Мистер Уодлоу, миссис Уодлоу…

Рейчел рассмеялась.

— Дорогая мисс Силвер, моя сестра Мейбл просто умерла бы от страха, окажись она одна в темноте на той тропе. И столкнула меня, уверяю вас, значительно более сильная рука.

Мисс Силвер улыбнулась.

— Я согласна, трудно поверить, чтобы миссис Уодлоу была причастна к попытке покушения на вашу жизнь. Я просто анализировала, кто чем был занят между половиной шестого и десятью минутами седьмого. И на это время ни у мистера, ни у миссис Уодлоу нет надежного алиби. Иначе говоря, они могут доказывать невиновность друг друга, но никто другой сделать этого не сможет. Нет алиби также у мистера Фрита, мисс Компертон, Луизы Барнет, горничной Глэдис, мисс Каролины и мистера Ричарда. Что уходили они вместе — это правда, но вернулись порознь. Я предполагаю, что они поссорились, но сколько времени они были вместе до того, как расстались, и что делали потом, узнать мы не можем. Это все, что касается находившихся в то время в доме. Но есть и другие, которых тоже необходимо допросить. Морис Уодлоу и его сестра Черри уехали вчера утром после завтрака. Хотелось бы знать, где они были весь день. Они легко могли бы вернуться вместе или порознь. Черри, по словам миссис Уодлоу, вроде бы была занята своими делами, но это требует подтверждения. Нельзя оставить без внимания и мистера Гейла Брэндона. Но, учитывая, что он приложил максимум усилий, чтобы вас вытащить, можно предположить, что столкнул вас не он. Остается еще один человек, о нахождении которого в это время мне ничего не известно. Я имею в виду племянницу вашей няни, Эллен.

Рейчел не смогла удержаться от смеха:

— Эллен?!

— Да, Эллен, — кивнула мисс Силвер. — Я бы хотела побольше о ней узнать. И прежде всего выяснить, есть ли основания ее подозревать. Какое содержание вы назначили няне?

— Два фунта в неделю и домик.

— А если вы умрете?

— Она будет получать эти деньги пожизненно.

— А Эллен?

— Мисс Силвер… — запнулась Рейчел, — но это же абсурд!

— Вы не ответили на мой вопрос. Выгодна ли ваша смерть Эллен Кэппер?

— Я завещала ей сто фунтов.

— Она об этом знает?

— Знает няня. Она обеспокоена будущим Эллен. Так что ей я сказала.

— Значит, знает и Эллен. А еще она знает, когда вы навещаете няню и в какое время уходите.

— Да, но вчера я ушла раньше. Обычно я бываю у нее до шести.

— Всего на десять минут раньше… Думаю, Эллен придется объяснить, где она была в это время. Итак, мисс Трихерн, я должна сообщить вам, что дело выходит за рамки компетенции частного сыщика. Вам грозит серьезная опасность, и мой долг настаивать на привлечении полиции.

Рейчел встала. Лицо ее побледнело, глаза сверкали.

— Нет, в полицию я заявлять не буду.

— Мисс Трихерн, на вас было совершено покушение. И если бы не самообладание мистера Брэндона, я бы сейчас не разговаривала с вами, а ждала допроса. Умоляю вас, обратитесь в полицию.

Рейчел подошла к окну.

— Нет, на это я не пойду. — Помолчав, она обернулась. — Ну как я могу это сделать, мисс Силвер? Вы только подумайте, какие пойдут сплетни… Вмешается пресса. Через пару дней об этом заговорят все… Вся семья будет втянута в это. Начнут копаться в жизни каждого из нас Станут известны похождения Черри, дурацкие политические взгляды Мориса. Этого нельзя допустить. Любые ошибки, которые мы могли совершить, наши долги, оплошности, какими бы незначительными они ни были, — все будет раздуто и представлено публике, жаждущей скандала. Вот что получится, если мы обратимся в полицию. Более того, они могут арестовать Луизу. Я не могу втягивать в это дело полицию.

— Мисс Трихерн…

Лицо Рейчел теперь пылало.

— Мисс Силвер, я предупреждаю вас, что, если будет привлечена полиция, я буду все отрицать. Скажу, что упала сама. И никто не сможет это опровергнуть, разве что столкнувший меня человек. Но это вряд ли возможно, не правда ли?

— Да… — рассеянно ответила мисс Силвер. Помолчав, она добавила: — Ну что ж, я свой долг выполнила. А дальше… дальше буду настаивать, чтобы вы защитили себя, уничтожив старое завещание и написав новое. Его условия для всех должны быть тайной. Вы сообщите родственникам только о самом факте, и ваша жизнь, думается мне, будет в безопасности, поскольку человек, который покушался на вас, вряд ли предпримет еще одну попытку, не зная, на какую часть наследства он может рассчитывать.

— Вы уже говорили мне об этом в Лондоне.

— И повторяю снова. Это полезный совет.

Рейчел прошлась по комнате. Подошла к двери, ведущей в спальню, и прислонилась к ней, будто не в силах идти дальше. Потом, тяжело вздохнув, сказала:

— Я не могу принять ваш совет… не могу. И уже объясняла почему. Это родные мне люди. Кроме них, у меня никого нет. Некоторых из них я очень люблю. Каждому я чем-то обязана, потому что мы — одна семья. Я не могу, спасая себя, всех подозревать. Если я воспользуюсь вашим… полезным советом, между нами уже никогда не будет любви и доверия, потому что каждый может принять мои подозрения на свой счет. Я хочу жить… очень хочу. Но платить такую большую цену не могу. Я должна знать правду. Должна знать, кому я могу доверять и кого любить. И готова рисковать, лишь бы все это узнать.

Рейчел выпрямилась и с мольбой взглянула на мисс Силвер:

— Помогите, прошу вас.

Глава 22

Через четверть часа мисс Силвер вышла от Рейчел и спустилась вниз. В холле никого не было. Но когда она уже была внизу, из комнаты выбежала Глэдис.

— Мисс, — сказала она, — вас к телефону. Из Лондона.

— Спасибо. Вы меня проводите?

Они вдвоем вошли в кабинет. Убедившись, что там никого нет, мисс Силвер сказала:

— Я не буду говорить долго. Будьте добры, подождите меня в моей комнате. Мне надо будет кое о чем вас спросить.

Телефонный разговор занял не более трех минут. Реплики мисс Силвер были скупы: «Я слушаю», «Вы всех спросили?» и, наконец, «Да, этого я и ожидала. Спасибо. До свидания». Она положила трубку и поднялась наверх.

Глэдис стояла у окна. Это была хорошенькая румяная девушка, серьезная, но несколько суетливая. Она обернулась, оглаживая передник.

— Верхние комнаты обслуживает Айви, — сказала она.

Мисс Силвер приветливо улыбнулась:

— И очень хорошо это делает. Но я хотела поговорить с вами. Мисс Трихерн разрешила мне задать вам несколько вопросов. Вчера вечером кто-то зло подшутил над ней — очень глупо и опасно. И я подумала, что вы могли бы помочь нам узнать, кто это был.

— Я, мисс?

— Да, Глэдис. Отвечайте правдиво, и тогда никто не будет вас бранить за то, что вы вышли с письмом мистера Фрита.

Румянец на щеках Глэдис стал еще ярче.

— Ой, мисс!

Мисс Силвер кивнула:

— Вы ведь выходили, правда? Мистер Фрит позвонил в половине шестого, дал вам письмо, чтобы его опустили в ящик, если кто-то будет выходить. И вы, наверное, подумали: «Почему бы не выйти мне?» Так или нет?

— А что в этом плохого? Если он сам так сказал.

— Мне кажется, вас поджидал ухажер.

Румяное лицо Глэдис побледнело.

— Не знаю, кто распускает сплетни, но я ничего плохого не сделала.

— Конечно нет. Видите ли, я хочу, чтобы вы мне помогли. Мисс Трихерн желает узнать, кто с ней так обошелся. Если вы выходили, то могли кого-то поблизости заметить. В какое время вы ушли?

— Мистер Фрит позвонил в полшестого. Я сразу поднялась за пальто и вышла через гараж, чтобы меня никто не увидел. Не потому, что я делала что-то плохое, просто некоторые меня дразнят из-за Тома.

— Сколько времени вы отсутствовали?

— Когда я вернулась, часы в гараже пробили шесть.

— Вы кого-нибудь видели? Может, вам кто-то встретился?

— Я сразу пошла к почтовому ящику — он за воротами. Том ждал меня там. Мы немного поговорили. Он сказал, что у него мало времени и он не может проводить меня до дому. И уехал на своем мотоцикле. Том работает в Ледлингтоне, в гараже.

— Скажите, Глэдис, где начинается тропинка, которая идет по краю скалы?

— Немного ниже дороги от ворот. Но все, кто приезжает сюда, по дороге не ходят. Через гараж и садовую калитку выходят сразу на тропу.

— Понятно… Но вы не сказали, видели ли кого-нибудь. Так видели?

Глэдис опустила глаза.

— Было уже темно, ничего не видно.

— Но кого-то вы встретили?

— Не то чтобы встретила…

— Но кто-то там все-таки был?

— Только мисс Каролина.

— Что она делала?

— Возвращалась со скалы.

— Вы с ней говорили?

— Нет.

— Тогда как вы узнали, что это мисс Каролина?

Глэдис, не поднимая глаз, теребила передник.

— Было темно, разглядеть кого-то трудно. А вы все-таки поняли, что это мисс Каролина.

Глэдис подняла голову. Глаза у нее были полны слез.

— А вот поняла! Это была мисс Каролина, потому что я слышала, как она говорила.

— Говорила? С кем?

— Сама с собой. Там была только она. Больше никого. Я бы и не узнала ее. Но она плакала и что-то бормотала, как бывает, когда человек расстроен. Я слышала ее, вот как вас сейчас. Это была она, мисс Каролина. Но подшутить так над мисс Трихерн она бы не могла. Потому что она была сильно расстроена, и потом, все же знают, как она любит мисс Рейчел.

— Да, да, конечно. А что мисс Каролина говорила?

— Да не разобрать было. Она была очень расстроена.

— Но что именно вы слышали?

Глэдис шмыгнула носом.

— Когда человек так расстроен, он не думает, что говорит. Ничего это не значит. Видно было, что мисс Каролина сама не знает, что говорит.

— Она могла испугаться, как и сама мисс Трихерн. Понимаете, Глэдис, мы должны докопаться до правды. Скажите, что именно бормотала мисс Каролина?

Глэдис снова всхлипнула:

— Она плакала, прямо ужас как. А потом вошла в калитку, остановилась и что-то заговорила про себя. Я притаилась, чтобы она не услышала меня. Сначала она сказала: «Я не могу, не могу!» А потом: «Она всегда была так добра к нам», и снова: «Я не могу!» А потом опять вышла из калитки, а я побежала в гараж.

У мисс Силвер было озадаченное выражение лица.

— Пробило шесть, когда вы вошли?

— Нет. Было, наверное, без десяти или без четверти шесть.

— Но вы сказали, что, когда вошли, часы в гараже пробили шесть.

— Да, так и было. Эти часы спешат. Нашему шоферу так нравится.

— Значит, вы отсутствовали всего четверть часа?

— Да, мисс. Потом пошла к себе в комнату и штопала чулки, пока не подъехала машина.

— Спасибо, Глэдис. — Мисс Силвер открыла дверь. — Думаю, мисс Трихерн хотела бы, чтобы наш разговор остался в тайне.

Глэдис последний раз шмыгнула носом.

— Я не болтливая.

Глава 23

— Ох уж эти девчонки! О чем только они думают! — жаловалась Мейбл Уодлоу. — Считайте за счастье, что у вас нет дочери. То переживаешь, что они не выходят замуж, а если выходят, никогда не знаешь, кого им взбредет в голову взять в мужья. Ночи напролет пропадают на танцах, а то уедут на уикэнд, даже не сказав куда. Неудивительно, что мое плохое здоровье доставляет Эрнесту столько волнений.

Миссис Уодлоу полулежала на кушетке в гостиной. Мисс Силвер сидела в кресле, повернув его так, чтобы удобно было разговаривать, и вязала. Лицо ее выражало почти — тельное внимание. Мейбл редко когда удавалось найти такую внимательную слушательницу. Она была счастлива, что наконец-то встретила человека, которому интересно знать, как у нее обстоят дела с пищеварением, спала ли она ночью и сколько часов, в каком состоянии у нее сердце и какой пульс, как она тревожится о Морисе и сколько беспокойств ей доставляет поведение Черри.

— Я в свои молодые годы и подумать бы не могла, чтобы принять ухаживания мужчины, обрученного с другой, а Черри, кажется, это абсолютно не волнует. Она даже собирается быть подружкой невесты на его свадьбе. Правда, ее попросила об этом Милдред Росс еще до того, как у Черри завязался роман с ее женихом. И теперь я даже не знаю, состоится ли вообще свадьба, потому что он, конечно, не любит Милдред. Но самое ужасное то, что Черри нисколько в него не влюблена. Она сама в этом призналась. Девушки теперь так откровенны, готовы признаться в чем угодно даже совершенно незнакомому человеку. Вот и Черри открыто заявляет, что ее интересует не Боб, а его деньги. Он очень богат. А Черри, как она говорит, нужны деньги, и не важно, каким способом она их добудет. Что бы вы сказали, мисс Силвер, если бы в свои молодые годы услышали такое от девушки?

Ответ у мисс Силвер просился, но она не позволила ему сорваться с языка. Лишь изобразила на лице легкое неодобрение и сочувственным тоном заметила:

— Да, действительно, что?

Мейбл Уодлоу ответ вполне удовлетворил. Лицо ее раскраснелось, и она оживленно продолжала рассказывать:

— Разумеется, это не только ее вина. Тяжело видеть вокруг столько денег и не иметь самой ни гроша. — Мейбл доверительно понизила голос: — Мой отец оставил очень странное завещание. Я не стала бы говорить об этом с кем попало, но вам, кажется, доверять можно. Вы не поверите, но, кроме очень, очень скромного содержания, которое он назначил мне после замужества, я не получила ни пенса из его состояния. Вы, наверное, удивитесь, но он завещал все свое богатство Рейчел — моей младшей сестре. Она ненамного младше. Многие даже удивляются, узнав, что она младше меня. Но ведь незамужние женщины старятся быстрее, вы не находите? Может показаться, что ее тяготит обязанность управлять такими средствами. Мне кажется, все удивляются, что она не передала сразу причитающуюся мне долю. Это избавило бы нас от многих неприятностей и волнений. И какой смысл, как всегда говорит Эрнест, накапливать такие богатства, которые после твоей смерти достанутся кому-то другому? Другое дело, если бы у нее были дети. Но вряд ли они у нее появятся, даже если она выйдет замуж, что маловероятно. Рейчел ведь тридцать восемь.

Мисс Силвер постукивала спицами.

— Я знала женщину, которая вышла замуж в сорок восемь и родила двойню, — простодушно заметила она.

— Не представляю, как ей это удалось, — сказала Мейбл. — К тому же это было бы очень необычно. В нашей семье ни у кого не было двойни. И вообще, зачем заводить детей? Если бы люди знали, что это такое, они бы не стремились ими обзаводиться. Ночи напролет я лежу без сна, беспокоясь о Морисе. И бесполезно говорить матери «не волнуйся», когда у нее единственный сын. Недавно Эрнест принес из библиотеки книгу о России. Это просто ужас! Какие там экологические условия! Как можно публиковать такое! Но им, видно, все равно. Я хочу сказать, все равно, что писать. Естественно, после того, что я узнала, я совершенно не могла спать. И Эрнест буквально заставил меня принять снотворное. Как правило, я все терплю, но пульс у меня так частил, что муж настоял, чтобы я приняла порошок. Это замечательное средство. Но я его очень берегу, потому что не смогу больше его приобрести. Во время нашего путешествия по Восточной Европе мы познакомились с замечательным врачом — доктором Левитасом. Он мне и дал эти порошки. У меня был ужасный приступ, и он меня лечил. Эрнесту он сказал, что такого интересного случая у него в практике еще не было и что он не встречал среди своих пациентов таких легковозбудимых людей. Он предупредил Эрнеста, что меня нельзя волновать, втягивать в какие-либо споры и вообще как-то нервировать. У нас осталось только три или четыре порошка, а рецепта нет, так что мы очень их экономим. Они очень сильнодействующие, и я принимаю только по четвертинке.

Мейбл Уодлоу все рассказывала и рассказывала о порошках, о своем пульсе, о том, что она чувствует, проснувшись ночью. Когда же речь зашла о Рейчел, которая отказывается избавить своих родных от денежных затруднений, мисс Силвер свернула вязанье и встала.

— Вы знаете, у меня кончилась шерсть. Так любезно было с вашей стороны уделить мне столько времени. Но мне необходимо подняться, чтобы отмотать еще клубок.

Но в свою комнату мисс Силвер не пошла, а постучала в дверь мисс Трихерн. Рейчел открыла. Вид у нее был растерянный.

— Только что звонил Гейл Брэндон, он собирался сегодня зайти, но я отказала ему.

— Почему? — спросила мисс Силвер.

— Он мне нравится и, кажется, очень. Такого со мной никогда не было, и я не хочу все испортить, втягивая его в свои проблемы. Я попросила, чтобы он сегодня не приходил.

— А объяснили почему?

— Нет. — И наивно, как ребенок, добавила: — Он рас сердился.

— Ничего, дорогая, если и рассердился, то ненадолго. — В голосе мисс Силвер звучали уверенность и доброта. — Думаю, вы поступили правильно. Сейчас мистер Брэндон здесь не нужен. А позже мы, наверное, будем ему рады. Мужчины по-своему могут быть полезны. А сейчас я хочу поговорить с вами. Есть вещи, о которых вам следует знать. Давайте присядем.

Рейчел села.

— Когда так говорят — жди неприятностей, — устало произнесла она.

— Боюсь, что да.

Мисс Силвер устремила на Рейчел острый взгляд, смягченный добротой, и сказала:

— Я говорила с Глэдис. Мне не верилось, что она сидела у себя в комнате, штопая чулки, в то время как остальные слуги слушали радио. И поэтому, когда я узнала, что мистер Фрит дал ей письмо, чтобы тот, кто будет выходить из дому, его отправил, у меня появилась уверенность, что это сделала сама Глэдис. Так оно и оказалось.

— Вы очень проницательны.

Мисс Силвер неодобрительно кашлянула.

— Ну что вы, дело совсем не в этом. Боюсь, мне придется сказать то, что может вас огорчить. Возвращаясь домой в шесть часов, Глэдис услышала, как мисс Каролина плачет и что-то бормочет. Мисс Каролина была очень расстроена. Глэдис слышала, как она сказала: «Я не могу, не могу!» А потом: «Она всегда была так добра к нам». И выбежала в калитку, которая ведет на тропу. А Глэдис вернулась в дом.

Рейчел улыбнулась помертвевшими губами.

— Вы хотите, чтобы я поверила, что со скалы меня столкнула Каролина? Каролина!

— Я не прошу вас верить этому. Я просто сообщаю факты, которые вам следует знать.

— Продолжайте.

— Я беседовала также с миссис Уодлоу. Она много рассказывала о своей дочери. Сказала, что ради денег Черри способна на все. У меня сложился образ крайне бессердечной молодой женщины, которая не задумываясь завладеет чужим добром. Я права?

Рейчел протестующе подняла было руку, но тут же ее уронила.

— Да… Черри такая.

— Миссис Уодлоу рассказывала также о своем сыне. Похоже, она обижена, что вы не склонны выделить определенную сумму, чтобы удержать его в Англии. Морис тоже обижен?

В глазах Рейчел блеснул горестный, но насмешливый огонек.

— Не сомневаюсь. Я ведь для него — проклятый капиталист, и освободить меня хотя бы от части проклятого капитала считалось бы высоконравственной акцией. «Ликвидировать его» — так он, кажется, выражается. Напрашивается логичный вывод: меня тоже следует ликвидировать. — Она прерывисто вздохнула и медленно поднесла руку к горлу.

— Не будем заострять на этом внимание, — сказала мисс Силвер. — Но помнить об этом надо. А теперь поговорим о мисс Компертон. У меня есть очень неприятные для вас сведения. Мне удалось узнать о судьбе тех денег, которые вы давали мисс Компертон для передачи некоторым благотворительным организациям. Так вот, ни одна из этих организаций не получила от мисс Компертон более полушиллинга.

— Элла?

— Боюсь, да. На меня произвела неприятное впечатление поспешность, с какой она подлетела ко мне с подписным листом. Жадность — это черта, которую очень трудно скрыть. Я легко ее разглядела и решила, что неплохо было бы провести расследование.

— Что-нибудь еще? — спросила Рейчел.

— Нет, нет, больше, пожалуй, ничего. Но я бы хотела посоветовать вам вот что. Пора сообщить вашим родственникам, что вчера вечером на вас было совершено покушение. Соберите всех и расскажите, как это произошло. А я хотела бы при этом присутствовать.

Рейчел побледнела.

— Тогда почему, когда я собиралась сказать об этом Ричарду, вы меня остановили?

— Все правильно, мисс Трихерн. Это дало бы ему преимущество перед остальными. По сути, вы допускали его невиновность. Я хочу предупредить вас со всей серьезностью: в этом деле вы должны со всеми держаться осторожно. Это не значит, что надо кого-то обвинять, но подозревать…

— Но это ужасно!

— Ужасно убийство! — отрезала мисс Силвер.

Глава 24

Под каким-то предлогом Рейчел все-таки удалось собрать всю семью в гостиной. День выдался пасмурный и мрачный. Несмотря на яркий огонь в камине, в комнате было холодно.

Все ждали Ричарда Трихерна. Космоу возился с каминными часами, сказав, что их надо отрегулировать.

— Космоу ни одни часы не может оставить в покое, — пожаловалась Мейбл. — А свои, наверное, заводит каждый раз, когда они попадаются ему на глаза.

На что мисс Силвер заметила, что часы следует заводить раз в неделю и больше не трогать.

Мейбл Уодлоу встретила возвращение мисс Силвер с радостью. Но та, прежде чем сесть на свое старое место, передвинула кресло так, чтобы видеть мисс Компертон справа от камина, мистера Фрита, стоявшего возле часов, и Рейчел Трихерн, сидевшую в кресле слева.

Каролина Понсобай придвинула низкую скамеечку поближе к Рейчел и села, подперев подбородок рукой. Она была невероятно бледна, казалось, что она находится на грани срыва.

Ричард Трихерн уселся на ручку кресла Рейчел. Он наклонился и что-то сказал ей на ухо, а та в ответ покачала головой.

Эрнест Уодлоу принес стул и поставил его рядом с кушеткой, на которой расположилась его жена. Склонившись к ней, он заботливо поинтересовался, не забыла ли она принять капли.

Мисс Силвер кашлянула, и Рейчел, будто по сигналу, заговорила.

— Сядь, пожалуйста, на стул, — сказала она, обращаясь к Ричарду. — Предстоит серьезный разговор.

Ричард был явно встревожен. И неудивительно, потому что голос, да и само поведение Рейчел были неестественны. Она делала заметные усилия, чтобы казаться спокойной. Возможно, она вспомнила слова мисс Силвер и на какой-то ужасный миг усомнилась в невиновности Ричарда. От внимания мисс Силвер не ускользнуло, как крепко Рейчел сжала лежавшую на колене руку. А как только Ричард пересел на стул по другую сторону камина, рука расслабилась.

Космоу взял газету, развернул ее и сказал рассеянно:

— Ну вот, дорогая, мы все и собрались. Между прочим, я узнал поразительную новость. Фергюсон, с которым мы вместе учились в школе, женился на кинозвезде. Я никогда о ней не слышал, но ее величают звездой. Совсем парень спятил. Прошу прощения, Рейчел. Так что ты хотела нам сообщить?

— Что-нибудь важное? — спросил Эрнест Уодлоу. Он взъерошил волосы и взглянул на нее поверх перекошенного пенсне. — Надеюсь, ничего… э-э… так сказать… ничего… — Он умолк, так и не закончив фразы.

Мейбл приподнялась с подушек и встревоженно воскликнула:

— Что-нибудь с Морисом? Я так и чувствовала! Говори скорее… несчастный случай?

— К Морису это не имеет никакого отношения, — сказала Рейчел и невольно поежилась. Как знать, не рука ли Мориса ее столкнула?

Мейбл опять улеглась на подушки, решив отложить приступ сердцебиения и послушать, что скажет Рейчел.

Мисс Силвер взглянула на Эллу Компертон и обнаружила, что та нервничает. Она держала в руках небольшую сумочку и, нащупав застежку, никак не могла ее открыть. Наконец открыла, но все содержимое вывалилось ей на колени. Рука, в которой она держала платок, заметно дрожала. Мисс Силвер подумала, что неприятно иметь нечистую совесть. Потом она перевела взгляд на Ричарда Трихерна.

— В чем дело, Рейчел? — спросил он. — Неужели и правда случилось что-то серьезное?

— Боюсь, что да. — Рейчел сидела сцепив на коленях руки. — Я думаю, вы… Все вы… должны знать, что вчера произошло нечто очень серьезное.

Мисс Силвер видела лица всех, кроме Каролины. Ее лицо было повернуто к Рейчел. Но на других лицах она прочла удивление — у Космоу Фрита, и глубокое внимание — у Ричарда, и страх — да, определенно страх — у Эллы Компертон, и привычное выражение беспокойства — у Эрнеста Уодлоу. Лицо Мейбл выражало нетерпеливое ожидание с примесью только что пережитого облегчения. Если это не касалось Мориса, все остальное не имело для нее значения.

— Так что мы должны знать? — снова спросил Ричард.

Рейчел обвела всех взглядом.

— Это произошло, когда я возвращалась от няни. Я сказала вам, что упала, и это действительно так. Но упала я не на тропинку, а свалилась со скалы. И свалилась я потому, что кто-то меня столкнул.

Мисс Силвер внимательно следила за присутствующими.

— Что за чушь! — воскликнула Элла Компертон, но руки у нее дрожали.

Космоу Фрит скомкал газету и с удивлением взглянул на Рейчел.

— Что?! — вскрикнули пораженные Мейбл и Эрнест Уодлоу и замерли с открытыми ртами.

— Рейчел! Боже мой… не может быть! — нахмурясь, воскликнул Ричард Трихерн, едва не свалившись со стула.

Каролина не шелохнулась и промолчала. Глаза ее были устремлены на Рейчел, и только она видела, что в них отразилось.

— Именно так! — твердо сказала Рейчел. — Кто-то подкрался сзади, пользуясь темнотой, и столкнул меня со скалы.

Каждый из присутствующих издал какой-нибудь звук: охнул, вскрикнул, запричитал. Сама мисс Силвер воскликнула: «Боже мой!»

— Но, дорогая… — произнес Космоу Фрит. Он бросил газету и подошел к Рейчел. — Дорогая Рейчел, этого не может быть! Почему ты нам не сказала сразу? Может, тут бродит какой-нибудь сумасшедший… если и в самом деле так было… Надо было заявить в полицию.

— Полиция, возможно, уже знает, — строгим, холодным тоном заметила мисс Силвер. — Мисс Трихерн, вы сообщили в полицию?

Рейчел бросила на нее укоризненный взгляд, который ничуть не тронул мисс Силвер.

— Нет, — сказала она.

— Но, дорогая, — воскликнул Космоу, — надо сообщить немедленно. Расскажи все, что знаешь, и я сам им позвоню.

— Нет, в полицию я заявлять не буду… — Рейчел запнулась. А потом добавила: — На этот раз.

Если кто-то и осознал значение добавленной фразы, никто не подал виду.

— Расскажи, что именно произошло, — попросил Ричард.

— Ерунда какая-то! — раздраженно промолвила Мейбл. — Если бы ты упала со скалы, тебя бы уже не было в живых. Настоящая ерунда!

Эрнест успокаивающе погладил ее по руке:

— Не надо, Мейбл… Не нервничай. Нельзя было подвергать тебя такому шоку. Хотя твое замечание, конечно, совершенно справедливо.

— Несомненно, это некоторое, так сказать, преувеличение, — присоединилась к хору голосов Элла Компертон. — Трудно поверить, что ты упала со скалы и отделалась всего-навсего несколькими синяками и царапинами.

Рейчел выпрямилась:

— Если бы я упала на скалы внизу, то вы все давали бы сейчас показания, а не сидели здесь, упрекая меня, что я невесть что говорю.

Космоу опустил ей руку на плечо:

— Дорогая, мы сами не ведаем, что говорим. Мы все просто в шоке. Для меня, по крайней мере, это ужасный шок. — Он сжал ее плечо и убрал руку. Достал платок и высморкался. — Я не стыжусь признаться, что меня эта новость прямо ошеломила.

— Рейчел, пожалуйста, расскажи, что все-таки произошло, — повторил Ричард.

Рейчел безучастным тоном рассказала:

— Если бы я упала на скалы внизу, как я уже говорила, я бы здесь сейчас не сидела. Но я упала не вниз, а зацепилась за куст. Он меня и удержал.

— Господи! — воскликнула мисс Силвер. — Какое счастье!

— Но столкнуть тебя не могли, — продолжала упорствовать Элла Компертон. — Это просто невозможно. Да и кто мог тебя столкнуть? Абсурд какой-то.

Эрнест Уодлоу нервным движением сдернул пенсне и вновь водрузил его на нос под другим углом.

— Как сказала Элла…

— Но как тогда ты выбралась? — обвиняющим тоном спросила Мейбл.

Каролина потянулась к Рейчел и, придержав ее за юбку, что-то шепнула. Ричарду показалось, что она сказала: «Ты, слава богу, здесь».

Рейчел обвела всех взглядом:

— Нет никакого сомнения, я упала со скалы, потому что меня столкнули. И та же рука, потом уже, когда я повисла, сбросила вниз камень, чтоб уж наверняка добить меня, как мне кажется. Это был один из тех огромных камней, которые там валяются. Но он пролетел мимо. Я сумела продержаться, пока не подошел Гейл Брэндон. Он побежал к няне, разорвал ее простыни, связал из них жгут и вытащил меня. Он спас мне жизнь.

Космоу еще раз высморкался и убрал платок в карман.

— Дорогая… какой ужас… не знаю даже, когда я был так потрясен. Прости меня, ты же знаешь, как мы все тебя любим. Просто невероятно, что на тебя кто-то покушался. Но надо трезво смотреть на вещи и немедленно позвонить в полицию.

— Полиции я ничего не скажу.

— Боже мой! — воскликнула мисс Силвер. — Я, конечно, профан в таких делах, но сами вы, наверное, имеете представление, кто покушался на вашу жизнь. — Она обвела всех простодушным и в то же время пытливым взглядом. — Хоть какое-то представление у вас должно быть, не правда ли?

В комнате вдруг повисла тишина. Как будто замерли все обычные негромкие звуки, которые замечаешь только тогда, когда они умолкают. Осталась одна напряженная, выжидающая тишина.

— Никакого, — нарушила тишину Рейчел, и все звуки вновь ожили.

Элла Компертон перестала держаться за ручки кресла и откинулась назад. Ричард торопливо встал. Каролина Понсобай отпустила юбку Рейчел и в глубоком обмороке упала боком со скамейки.

Глава 25

— Как Каролина? — спросил Космоу Фрит, когда на его стук Рейчел открыла дверь гостиной. Он стоял у порога. Вид у него был встревоженный. Рейчел никогда таким его не видела. Обычно добродушное выражение лица сейчас было мрачным. Голос неуверенный.

— Ей лучше, но нужен покой. Мы уложили ее внизу. Ей нельзя разговаривать, — торопливо говорила Рейчел, чтобы не думать самой и не дать Космоу спросить, почему с Каролиной случился обморок. Как ей хотелось, чтобы все уехали и оставили ее в покое!

Но Космоу прошел в комнату. Взял Рейчел за локоть, закрыл дверь и подвел к креслу. С решительным видом сел сам. Нетрудно было догадаться о его намерениях. Предстоял разговор, и разговор самый серьезный.

— Дорогая, я понимаю, что ты хотела побыть одна, — начал он без своей обычной уверенности, — но после того, что ты нам сообщила, я чувствовал… ладно, не буду докучать тебе, что я чувствовал. Но есть вещи, о которых я обязан поговорить с тобой.

Рейчел смотрела на него, и на сердце у нее теплело. Она всегда любила Космоу и была уверена в его чувствах к ней, хотя никогда не принимала всерьез его предложений. Но сейчас, видя, как он потрясен грозившей ей опасностью, чувствовала, как некий ледок в ее душе начинает таять. Его обеспокоенность растрогала Рейчел. Она благодарно взглянула на него и сказала:

— Все позади. Давай не будем об этом думать.

— Придется, дорогая. Ты и правда не хочешь сообщить в полицию?

Рейчел кивнула.

— Но почему? Прошу тебя…

Она покачала головой:

— Нет, Космоу.

— Почему?

— Я не могу сказать тебе почему.

Космоу подался вперед:

— Дорогая, я должен предупредить тебя, твою историю… как бы это сказать… ставят под сомнение. Эрнест и Мейбл думают, что под воздействием пережитого шока у тебя создалось впечатление, что тебя столкнули. Элла согласна с ними. Когда я уходил, они вспоминали разные случаи, когда люди от шока теряли память и у них начинались галлюцинации.

— Мне жаль вас всех разочаровывать, но я действительно упала со скалы. Что касается теории Эллы о галлюцинациях — а я уверена, это ее теория, — то опровергнуть ее может свидетель, абсолютно надежный свидетель в лице Гейла Брэндона.

Космоу Фрит сдвинул брови.

— А, да… это же он спас тебе жизнь. Но они ставят под сомнение не сам факт падения. Признайся честно, Рейчел, ты совершенно уверена, что тебя столкнули?

— Да, — онемевшими губами произнесла Рейчел. Самообладание ей изменило. — Думаешь, мне хочется в это верить? Я бы от всего сердца благодарила Бога, если бы могла поверить, что сама споткнулась. Но не могу, Космоу, не могу. Меня столкнули и сбросили на меня тот камень. Я не могла видеть, кто это, но чувствовала… чувствовала… — Она умолкла.

— Чувствовала? — повторил Космоу последнее слово. — Что ты чувствовала?

Рейчел закрыла глаза рукой.

— Ненависть, — шепотом сказала она. — Что кто-то хочет меня убить, очень хочет…

Возмущенный голос Космоу вернул ей самообладание:

— Рейчел, ты отдаешь отчет в том, что говоришь?

— Думаю, да.

— Хочешь сказать, это был кто-то, кого ты знаешь и кто знает тебя?

— Да. Я чувствовала ненависть. Нельзя ненавидеть того, кого… не знаешь.

— Рейчел! Рейчел! — Космоу резко поднялся и подошел к окну. — На тебя это не похоже. Не могу поверить. Не могу, Рейчел, — потрясенно сказал он, стоя к ней спиной.

— Я думала, тоже не смогу. Но весь ужас в том, что я поверила — меня хотят убить.

Наступило молчание.

— Ты говоришь это серьезно? — спросил Космоу, поворачиваясь к ней.

— Это правда.

— Тогда я должен кое-что тебе сказать. — Он вернулся к креслу и сел. — Ты знаешь, дорогая, я никогда не лезу в чужие дела. Я не хотел ничего говорить, потому что меня это не касается, и ты можешь подумать… нет, честно говоря, не хочу вмешиваться.

Рейчел подняла голову:

— О чем ты говоришь, Космоу?

Его обычно румяное лицо было все еще бледно. Она никогда не видела его таким расстроенным. Более того, смущенным.

— Космоу, в чем дело?

Он замялся, но, сделав над собой усилие, сказал:

— Только не сердись, дорогая. Этот человек… Брэндон… если тебя действительно кто-то столкнул, то у Брэндона, мне кажется, была для этого прекрасная возможность.

— Космоу!

— Рейчел, умоляю, выслушай меня! Сердиться будешь потом. Он знал, что вчера вечером ты собиралась навестить няню?

— Знал.

— И что возвращаться ты будешь по тропе над скалами?

Рейчел молчала.

— Рейчел… так он знал?

— Да.

— Так. Знал и приехал к дому няни на машине. Луиза говорит, на ней он и привез тебя домой…

— Глупости! — прервала его Рейчел. — Гейл Брэндон спас мне жизнь.

Космоу посмотрел на нее с сочувствием.

— Но ты ведь мало его знаешь, правда? А его настоящую фамилию знаешь?

— Брэндон.

— Или Брент, — сказал Космоу Фрит и в ответ на недоуменный взгляд Рейчел добавил: — Партнера твоего отца звали Брент, так ведь?

— Космоу!

— И со времени смерти моего дяди ты ищешь этого партнера или его сына, да? Партнера звали Стерлинг Брент. Сыну его в то время было, кажется, лет пять или шесть. Все называли его Санни, но настоящее его имя было Гейл. Гейл Брент… Гейл Брэндон.

— Откуда тебе это известно? Отец искал Брентов, и я их ищу. Мы были уверены, что Стерлинга Брента нет в живых, и продолжали искать его сына. Откуда ты знаешь, что его имя — Гейл? Никто не знал его имени. Отец, няня, Мейбл помнили его как Санни. А ты вообще его не знал. Так почему ты утверждаешь, что его имя — Гейл?

Лицо Рейчел то краснело, то бледнело. Глаза блестели, в них было беспокойство.

— Кажется странным, да? Но странные вещи случаются, дорогая. Я тебе расскажу, как я узнал. Месяц или два тому назад я собрался разобрать сундук, который хранится у меня с незапамятных времен, и нашел пачку писем твоей матери, адресованных моей. Ты ведь знаешь, они очень дружили. Я уже собирался бросить их в огонь. Зачем хранить старые письма? И вдруг заметил свое имя. Я не мог не поинтересоваться, что писала обо мне тетя Эмили. А было написано вот что: «У нас гостит мальчик мистера Брента. Его называют Санни. По-моему, зря, потому что это имя так и прилипнет к нему. Настоящее его имя, необычное и милое, — Гейл. Он того же возраста, как твой Космоу, и почти такого же роста». Вот так, дорогая. Я тебя убедил?

— Ты сохранил то письмо?

Космоу покачал головой:

— Нет, но это все, что там было. Можешь не сомневаться, этот парень, Гейл Брэндон, не кто иной, как Гейл Брент. Няня клянется, что это так.

— Няня? — Рейчел совсем разволновалась.

— Он заходил к ней пару раз, узнать, когда ты приходишь и как долго у нее сидишь. Она говорит, может поклясться, что это он. Во всяком случае, это легко проверить. Няня рассказывала, что отец сделал ему татуировку на руке, не то имя, не то инициалы. Точно не знаю.

Рейчел прислонилась к спинке кресла.

— Похоже, ты выспросил у няни все подробности.

— Ну вот, теперь ты злишься, — удрученно сказал Космоу. — А зря, дорогая, потому что все это само собой всплыло в разговоре. Ты же знаешь няню. Я собирался тебе рассказать, но потом решил, что лучше не надо. Еще подумаешь, что я лезу в чужие дела. Но теперь, моя дорогая, теперь, когда твоя жизнь в опасности, я был обязан об этом сказать, а ты обязана выслушать. Твой отец рассорился со Стерлингом Брентом, а потом нажил состояние на деле, в котором они были компаньонами. Как по-твоему, мог ли человек, который не получил свою долю прибыли, не затаить обиды и не рассказать потом об этом своему сыну? Ты сказала, что почувствовала ненависть. Разве не мог Гейл Брент тебя возненавидеть за то, что твой отец разорил его отца?

— Он не возненавидел меня.

— Он так тебе сказал? И ты поверила? Послушай меня, дорогая. Кто знал, что ты собираешься к няне и когда будешь возвращаться? Кто был на тропе, когда ты упала?

— Гейл Брэндон. И он меня столкнул, по-твоему? Допустим. Но тогда зачем он меня вытащил?

Космоу протестующе поднял руку:

— Дорогая, неужели ты не понимаешь зачем? Я понимаю. Ты упала со скалы, но не долетела донизу. Ты осталась жива и представляла для Гейла потенциальную опасность. Он попытался свалить тебя и сбросил через пролом в ограде булыжник. Но было темно и ничего не видно. Потом его что-то спугнуло. Чьи-то шаги или свет. Он мог увидеть Луизу с лампой. Она говорит, что какое-то время стояла в начале тропы, поджидая, пока ты покажешься. Возможно, не берусь судить, он одумался. Ненависть ведь нездоровое чувство. Человек теряет самообладание и может сделать что угодно. А может, он увидел Луизу с лампой, и к нему вернулся разум. Он понял, что натворил, стал размышлять. Его автомобиль возле дома няни мог видеть кто угодно. И если бы ты рассказала, что тебя столкнули, он бы попал под подозрение. И что же он решает? Делает то, что и сделал. Якобы первым тебя обнаруживает и галантно спасает, тем самым отводя от себя подозрения.

Рейчел почувствовала, как леденящий ужас сковывает ее разум. Все прежние страхи, к которым она как-то привыкла, померкли перед этим ужасом. Сердце ее сжалось. Рейчел поняла, откуда взялось это выражение. Она явственно ощутила, будто чья-то рука сдавила ее сердце, да еще и повернула. Она не почувствовала, как вся кровь отхлынула у нее от лица. Но Космоу Фрит встревоженно встал и подошел к ней. Склонившись, положил ей на плечо руку, а потом опустился перед креслом на колени:

— Моя дорогая, ненаглядная Рейчел, не принимай это так близко к сердцу. Неужели Гейл так завладел твоей душой, что тебе невыносимо знать, кто он на самом деле? Ты знакома с ним всего несколько недель, а я люблю тебя всю жизнь. Сколько раз я тебе об этом говорил… Увы, наверное, слишком часто. Такова судьба верного влюбленного… Он всегда рядом… и к этому привыкают. Но сейчас, дорогая… сейчас у меня есть шанс реально что-то для тебя сделать… Только разреши. Доверься мне, дай мне возможность избавить тебя от этого ужаса. Мы займемся вместе увлекательными делами, посетим интересные места. Забудь, что я твой кузен, которого ты знаешь всю жизнь. Думай только о том, как давно я тебя люблю и всегда буду любить. И если позволишь, я научу тебя… о, дорогая, уверен, что сумею… научить тебя полюбить меня.

Рейчел была растрогана до глубины души. Это был не тот Космоу, с которым ее связывали родственные отношения. Никогда еще с такой искренностью он не изливал перед ней свою душу. Его вызвала на откровенность грозившая ей опасность, и это не могло не найти самого горячего отклика в ее сердце. После долгого напряжения, грозящей ей опасности, леденящих подозрений так приятно было ощущение родственной близости, доброты и опоры. В такую минуту Космоу мог бы получить все, о чем мечтал, если бы не было… Гейла Брэндона. Рейчел на мгновение прижалась к руке Космоу, но потом снова откинулась на спинку кресла.

— Космоу, дорогой, — с теплотой в голосе сказала она, — я не знала, что ты… так меня любишь. Но… — Она почувствовала, как дрогнула его рука.

— Рейчел!

— Космоу, я не могу. Все напрасно. Ты мне как брат… Всегда им был… и я не могу воспринимать тебя в другой роли.

Он выпрямился, встал и отошел.

— Это твое последнее слово?

— Боюсь, что да.

Наступила жуткая, напряженная пауза. И вдруг зазвонил телефон. Рейчел показалось, что никогда еще она так не радовалась телефонному звонку. Она подошла к письменному столу и подняла трубку. Космоу на мгновение задержался возле нее и взял ее за локоть.

— Все в порядке, дорогая, — тихо сказал он, поцеловал ей руку и быстро вышел из комнаты, закрыв дверь.

С грустью, но и с облегчением Рейчел стала слушать, что ей говорит управляющий банком.

Глава 26

Мисс Силвер остановилась перед комнатой Каролины Понсобай. Бесшумно повернула ручку и приоткрыла дверь. В комнате, как она и рассчитывала, было тихо и темно от задернутых штор. Она приоткрыла дверь чуть пошире, ожидая услышать ровное дыхание, но услышала срывающийся голос Ричарда:

— Каролина! Каролина!

Мисс Силвер помедлила, потом заглянула в комнату и прислушалась. Каролина лежала на постели, зарывшись лицом в подушки. Ричард стоял возле нее на коленях и, закрыв лицо руками, стонал.

Мисс Силвер, как истинной леди, претила мысль о подслушивании, но как детектив, расследующий дело о покушении, она была вынуждена подавить в себе угрызения совести. Она надеялась услышать что-то важное, и ожидания ее оправдались. Ричард рывком поднял голову:

— Дорогая, перестань! Ты разрываешь мне сердце. Я не могу этого выдержать. Ты отворачиваешься, гонишь меня, смотришь как на чужого и ничего не объясняешь. Думаешь, я не вижу, что ты притворяешься? Ты же знаешь, со мной это бесполезно. В чем дело? Ты должна мне все рассказать. Так больше не может продолжаться. Ты надрываешь себе сердце. Умоляю, доверься мне!

— Я больше не могу, — не поднимая головы, сказала Каролина. — Я не могу ничего объяснить. Не должна… ты же знаешь.

— Что я знаю?

— Знаешь… и я знаю… и не могу больше. Ричард, пожалуйста, уезжай… прямо сейчас и никогда больше не возвращайся. Поклянись, что никогда не вернешься.

— Каролина!

Она схватила его за руку.

— Ты должен уехать! Я же говорю, я знаю. Тебе необходимо уехать. Меня это убивает.

— Каролина!

Она откинула упавшие на глаза волосы и увидела мисс Силвер. Ее аккуратно причесанная голова на мгновение исчезла за дверью, затем раздался вежливый стук.

Когда мисс Силвер вошла в комнату, Каролина снова лежала, спрятав лицо в подушки. Ричард уже стоял. Если кто-то и был смущен, то явно не гостья.

— Я услышала голоса, — бодро начала она, обращаясь к недовольному молодому человеку. — Надеюсь, мисс Каролина уже чувствует себя лучше? Я заглянула, чтобы справиться о ее здоровье. Знаю, что ей нужен покой, что ее нельзя волновать. Но я очень переживала.

Ричард молча вышел из комнаты. Мисс Силвер проводила его взглядом и подошла к кровати.

— Мисс Каролина! — сказала она. — Я — посторонний человек, но я должна помочь мисс Трихерн, которая меня сюда пригласила. Мне кажется, что вы тоже нуждаетесь в помощи. Вы попали в беду. Что-то знаете, но боитесь рассказать. Поверьте, правда в любом случае предпочтительнее. Иногда с посторонним человеком легче поговорить, чем с родным. Если вы расскажете о том, что знаете, я постараюсь помочь. Я могу вам помочь. Но если вы не хотите говорить со мной, поговорите с мисс Трихерн. Она очень любит вас. Доверьтесь ей. Молчание может привести к большой беде.

Мисс Силвер умолкла. Каролина приподнялась. Широко раскрытые глаза были полны горя, осунувшееся лицо — мертвенно-бледным. Мисс Силвер смотрела на нее с состраданием.

— Я слышала ваш разговор с мистером Ричардом, — мягко продолжала она. — Что вы знаете? Было бы лучше для всех.

— Я не могу… Я больна… Мне надо подумать. Пожалуйста, уйдите.

Мисс Силвер кивнула:

— Хорошо, я уйду. А вы подумайте над тем, что я сказала. Я не буду торопить вас, но помните, что для всех будет лучше, если вы как можно скорее расскажете все, что знаете.

Выходя из комнаты, мисс Силвер увидела, что Каролина снова уткнулась в подушки.

Глава 27

Рейчел открыла дверь и поманила мисс Силвер к себе:

— Зайдите, пожалуйста. Я должна с вами поговорить. Кое-что произошло.

Мисс Силвер взглянула на нее с интересом. Видно, и правда что-то произошло. Такой она Рейчел еще не видела: настороженной и злой. Да, именно злой.

Рейчел плотно закрыла дверь.

— Мисс Силвер, мне только что позвонил управляющий банком. Предъявлен чек с моей подписью. Поскольку в нем указана большая сумма, управляющий, прежде чем оплатить его, решил связаться со мной.

— И что же?

— Чек выписан на имя моего зятя, Эрнеста Уодлоу, и переведен на его сына Мориса. Чек не перечеркнут.

— Этот чек выписывали вы, мисс Трихерн?

— Три дня назад я выписала моему зятю чек на сто фунтов. Он попросил меня не перечеркивать его, — ровным голосом сказала Рейчел.

— Почему? Он объяснил?

— Деньги, как я поняла, предназначались Морису. И зять считал, что будет удобнее не перечеркивать чек.

— Речь идет именно об этом чеке?

Рейчел Трихерн всегда удивительно хорошела, когда злилась.

— Меня поразила сумма. Эрнесту я выписала чек на сто фунтов, а в предъявленном чеке стоит десять тысяч.

Лицо мисс Силвер стало серьезным.

— Не могу понять, — сказала она. — Допустим, цифры легко подделать, но как превратить сто фунтов, написанных прописью, в десять тысяч? Разве что податель чека рискнул внести поправки и завизировал их. Но с такой большой суммой чек бы не приняли и немедленно связались с вами.

Рейчел покачала головой:

— Ничего не исправлено. Чек подделан. На чеке, который выписывала я, был другой номер. А на предъявленном — следующий по порядку. В моей чековой книжке он отсутствует. Наверное, Эрнест или Морис вырвали его и переписали на нужную им сумму. Я подумала, что должна рассказать вам об этом.

— Да… — как-то рассеянно сказала мисс Силвер.

Рейчел была в бешенстве.

— Зять и его сын очень озабочены деньгами, вот и решили меня ограбить. Эрнест и Мейбл просто голову потеряли из-за Мориса. Все время приставали ко мне, чтобы я дала им эти деньги. Но я отказала. Тогда кто-то подделал чек. Как вам кажется, может это иметь связь со вчерашним происшествием?

Мисс Силвер окинула Рейчел снисходительным взглядом:

— Человек, подделавший вашу подпись на чеке в десять тысяч фунтов, не столкнул бы вас со скалы, пока не получил бы деньги. Ваша смерть сделала бы его чек недействительным.

— Я знаю. Но взгляните на это с другой стороны. Вы, скажем, подделываете чек, предъявляете его в банк и тут начинаете понимать, какой опасности вы себя подвергаете. Рано или поздно подлог обнаружат. Его не могут не обнаружить. Даже если вас и не отдадут под суд, то обязательно изобличат и опозорят. Вы станете чужим в семье. Разве вы не попытаетесь найти выход? Если бы меня вчера убили, Морис получил бы десять тысяч по наследству.

— А ваш зять?

— Пять тысяч. А Мейбл — тридцать.

— По действующему ныне завещанию?

— Да…

— Уничтожьте это завещание, мисс Трихерн, и сообщите об этом родственникам.

— Я уже говорила, что не пойду на это. Умру, но до истины докопаюсь!

Мисс Силвер кивнула:

— И успокоитесь, обнаружив, что виновны мистер Эрнест и мистер Морис. С вашей души камень свалится, не так ли?

— Мисс Силвер!

Мисс Силвер смотрела на Рейчел своим проницательным взглядом.

— Вы сердитесь, но ведь это правда. Если я докажу, что на вашу жизнь покушались ваш зять или его сын, вы будете удовлетворены и благодарны мне.

Рейчел подняла глаза. Гнев мелькнул в них и погас, уступив место искренности.

— Да, правда. Я не люблю их… на самом деле. Так что мне не будет больно, и я спокойно перенесу подобную весть. Гораздо тяжелее думать, что человек, которого ты любишь, тебя ненавидит. — Рейчел вдруг повернулась и пошла к двери. — Я немедленно приглашу сюда Эрнеста: нам надо поговорить. А вы останьтесь. Хватит разыгрывать из себя гувернантку.

— Да, — согласилась мисс Силвер.

Рейчел позвонила и приказала явившейся Айви попросить мистера Уодлоу подняться к ней в гостиную.

Они ожидали его молча. Рейчел — за письменным столом, мисс Силвер — в небольшом кресле возле камина. Выражение ее лица было строгое и задумчивое.

Эрнест Уодлоу вошел, как всегда, торопливо, с обиженным видом — ему вечно было некогда. Нойзел, растянувшийся во весь рост на ковре перед камином, открыл один глаз и глухо зарычал. Мистер Уодлоу взглянул на него с отвращением.

— Ты хотела меня видеть, Рейчел? Я к твоим услугам, если могу быть чем-то полезен. Я проглядывал свои пиренейские записи. Думаю назвать книгу «Пиренейское паломничество». Мне нравится аллитерация. А может, «Пиренейские пилигримы» или «Пиренейские путешествия». Что тебе нравится больше?

— Боюсь, я не способна сейчас об этом думать. Я хочу поговорить с тобой об очень серьезном деле.

Брови Эрнеста взлетели. Неужели Рейчел забыла, что здесь посторонний человек? Серьезные дела не обсуждаются при посторонних. А эта женщина расположилась у огня и явно приготовилась слушать.

Рейчел без труда прочитала сомнения на лице Эрнеста.

— Садись, Эрнест, — сказала она. — Мисс Силвер — мой советчик в этом деле.

Эрнеста Уодлоу могла встревожить любая малость, так что собравшиеся вокруг глаз и рта морщинки вряд ли следовало принимать за проявление нечистой совести.

— Дорогая Рейчел, я не понимаю…

— Сядь, пожалуйста, — повторила Рейчел. — Помнишь, три дня назад я дала тебе чек на сто фунтов?

Лицо мистера Уодлоу приняло страдальческое выражение.

— Я считал это нашим личным делом. Но ты, конечно, вправе поступать как тебе угодно. Естественно, такое событие трудно забыть.

— Эрнест… что ты сделал с тем чеком?

— Рейчел, дорогая… но это уже мое дело.

— Нет, не твое. Боюсь, мне придется настаивать на ответе. Ты отослал его в банк?

— Нет.

— Передал кому-нибудь?

— Право же, Рейчел!

— Передал?

— Э-э… нет.

— Сам получил деньги?

— Ты прекрасно знаешь, у меня не было такой возможности.

— Тогда чек еще у тебя?

— Нет.

— Эрнест, скажи, пожалуйста, что ты сделал с чеком?

Мистер Уодлоу поправил пенсне.

— Я не понимаю, чем вызваны твои вопросы. Это похоже на… не буду уточнять. Но если придется это сделать…

— Такие разговоры, Эрнест, ни к чему не приведут. С чеком кое-что произошло, и я хочу знать, как ты с ним поступил. Мне только что звонили из банка.

Эрнест Уодлоу с облегчением вздохнул:

— Она, наверное, забыла поставить свою подпись. У нее, в отличие от тебя, нет опыта такого рода. Но вряд ли ее можно за это винить. Будь условия завещания твоего отца другими…

— Эрнест, кого ты имеешь в виду под словом «она»? Ты передал чек Черри?

— Черри? — удивился мистер Уодлоу. — Конечно нет! — с негодованием воскликнул он. — Она имеет содержание.

— Тогда Мейбл… Ты передал чек Мейбл?

— Да.

Рейчел прикусила губу.

— Мейбл? — повторила она. — Я об этом не подумала. А что она с ним сделала, тебе известно?

Эрнест занервничал. Пенсне упало, пришлось его поднимать. Лицо Эрнеста покраснело.

— Может, тебе лучше спросить у нее?

— Ты перевел чек на ее имя и отдал ей?

— Она, наверное, не знала, что банку потребуется ее подпись. Но называть такую оплошность серьезным делом… — Он обиженно усмехнулся.

Рейчел выдвинула ящик, достала чековую книжку и подала Эрнесту:

— Взгляни на два последних корешка. Предыдущий относится к чеку, который выписала тебе я. А последний — к чистому чеку. Менее часа тому назад Морис предъявил этот чек в банк. Управляющий засомневался и позвонил мне. Чек выписан на тебя и переведен на Мориса. Чек на десять тысяч фунтов.

Рот Эрнеста Уодлоу открылся сам собой, челюсть отвисла. Он молча уставился на Рейчел. Губы его побледнели, морщинистые щеки приобрели серый оттенок.

Мисс Силвер подошла к нему и положила руку на плечо:

— Соберитесь с духом, мистер Уодлоу. Это был шок для вас.

Мистер Уодлоу налил себе воды и, залпом выпив ее, склонился над столом, сжимая стакан.

— Вы об этом не знали? — спросила мисс Силвер, взглянув на Рейчел. — Мне кажется, вам следует потребовать объяснений от миссис Уодлоу. Чек выписан на сумму, которая, как она считает, принадлежит Морису по праву. Нетрудно понять, что чек подделала она. Человек, маломальски знакомый со счетами, знает, что чек на такую большую сумму не может быть обналичен без указания владельца счета. Я сразу заподозрила миссис Уодлоу. А мистер Морис, скорее всего, решил, что чек подлинный.

Эрнест Уодлоу с такой силой поставил стакан на стол, что тот треснул.

— Перестаньте… перестаньте! — крикнул он дрожащим голосом. — Вы сводите меня с ума! О чем говорит эта женщина? Я не понимаю, кто она и что здесь делает. Десять тысяч фунтов… неперечеркнутый чек! Безумие какое-то! Я никогда не слышал об этом. И ты хочешь, чтобы я поверил, будто Мейбл… будто Морис…

Мисс Силвер заметила, что дверь, как только Эрнест заговорил, дрогнула. Сейчас она рывком открылась, и вошла Мейбл Уодлоу. Лицо ее пылало. Она, очевидно, забыла, что подъем по лестнице вызывает у нее сердцебиение. Захлопнув за собой дверь, она закричала:

— Морис ничего об этом не знает!

Эрнест вскочил:

— Мейбл!

— Я так и знала, что Рейчел обвинит Мориса! Она не приложила ни малейших усилий, чтобы понять его и оценить. И пусть не говорит, что пыталась это сделать. Это неправда. Будь у нее хоть капля сочувствия к материнским тревогам, она бы дала ему деньги. Я ей говорила, что они необходимы, чтобы не пустить его в Россию, где он может подхватить любую заразу. А уж если он привезет большевистскую невесту, мое сердце не выдержит. Но Рейчел это не волнует. Ее волнуют только деньги. А они даже не ее собственные. Это деньги моего отца. И в сущности, половина из них — моя! Ну так что, Рейчел, упрячь меня в тюрьму за то, что я взяла часть своих денег! За то, что я спасала сына от отравления зараженной водой или от расстрела в каком-нибудь подвале.

— Мейбл, — дрожащим голосом сказал Эрнест, — ты сама не знаешь, что говоришь. Рейчел, она не знает, что говорит.

— Замолчи! — изо всех сил крикнула Мейбл. — Я прекрасно знаю, что говорю. Я все сделала сама. А решилась на это, когда увидела чек, который дала тебе Рейчел. Как у нее хватило совести выписать сто фунтов, когда Морису нужны десять тысяч! Вот я и придумала, что делать, и сделала, — сказала Мейбл с вызовом. — Я взяла чистый чек, переписала все с чека на сто фунтов, только вместо ста поставила десять тысяч. И никто бы не подумал, что расписывалась не Рейчел. Так что я не понимаю, из-за чего весь этот переполох.

Все это время Рейчел сидела прислонившись к спинке кресла, с бесстрастным выражением лица. Казалось, она наблюдает за сценой, которая ее не касается.

— Банки не выдают большие суммы по неперечеркнутым чекам, — без всякой интонации сказала она. — Управляющий попросил Мориса подождать и позвонил мне.

Лицо Мейбл перекосилось.

— Что они с ним сделали? — Она чуть было не упала в обморок, но Эрнест вовремя подхватил ее.

— С Морисом? Ничего. Тебе лучше сесть, Мейбл.

Миссис Уодлоу позволила усадить себя в кресло и, держась рукой за левый бок, нетерпеливо спросила:

— Ты сказала, что с чеком все в порядке?

Рейчел удивленно приподняла брови:

— Нет, конечно. Я приостановила выплату.

— Но Морис… Рейчел, неужели у тебя нет ни капли жалости? Разве ты не видишь, что мучаешь меня?

— Я сказала управляющему, что произошла ошибка, — холодно ответила Рейчел.

Эрнест заботливо склонился над женой:

— Дорогая, прошу тебя… тебе станет плохо.

— Но что он подумает! — воскликнула Мейбл.

— Что ты или Эрнест подделали мою подпись, — сухо ответила Рейчел. — Сожалею, но Морис не получит тех десяти тысяч.

Из холла снизу донесся звонок, извещающий, что ленч подан. Нойзел, проспавший всю волнующую сцену, моментально вскочил и побежал к двери.

Глава 28

Цивилизованная жизнь подчиняется заведенному порядку. Что бы ни случилось в доме, завтрак, ленч, чай и обед неумолимо следуют друг за другом. Все события: рождения, бракосочетания, разводы, знакомства, расставания, любовь, ненависть, подозрения, ревность, ссоры, убийства, — все происходит под удары гонга или домашнего колокола, извещающих, что пришло время есть и пить. Умри ты завтра или сегодня, стол к очередной трапезе будет накрыт.

Рейчел Трихерн задержалась у двери Каролины, но, ничего не услышав, спустилась вниз вслед за четой Уодлоу. Зайдя на кухню, она распорядилась отнести поднос Каролине, но когда вошла в столовую, то поняла, что надо было заказать два подноса, потому как Мейбл за столом тоже не было. Эрнест заявил, что у Мейбл обязательно начнется приступ сердцебиения, и потому он настоял, чтобы она легла и сохраняла полный покой.

— Она совсем не жалеет себя. Мы не должны разрешать ей волноваться. Теперь остаток дня она пролежит. Ей необходим покой, покой и еще раз покой. Конечно, надо немного поесть, чтобы поддержать силы. Легкая и питательная пища — именно такие рекомендации дал доктор Левитас. Никто так не разбирался в организме Мейбл, как он. Я виню себя, но и тебя не могу оправдать, Рейчел. Ты не проявила ни сестринской доброты, ни заботы о ее здоровье, даже не попыталась ее утешить. — Все это Эрнест говорил тихим взволнованным голосом, суетясь и нервно протирая пенсне.

Появление Эллы Компертон разрядило обстановку. Правда, темы ее увлечений — от лепрозориев до трущоб — мало подходили для разговоров за столом. И все же они были приятнее обсуждения здоровья Мейбл и поведения сестры, которая так жестоко пресекла ее невинную попытку помочь сыну, подделав чек.

Ричард и Космоу пришли последними. Ричард отрезал кусок холодной говядины и ел молча. Космоу, наоборот, решил устроить себе великолепный ленч и был в приподнятом настроении — сыпал анекдотами, сплетнями из мира искусств, рассказывал о выставке сюрреалистов в Париже. Его непринужденная болтовня не умолкала ни на минуту, и Рейчел была ему благодарна. Он не хмурился, не дулся, не омрачал обстановку, после того как она отказала ему. Ее чувства к нему стали еще теплее. Не то что бедняга Ричард. Что произошло между ним и Каролиной? Наверное, какое-нибудь пустяковое недоразумение. Влюбленные часто ссорятся по пустякам. Что еще может быть? Ничего, конечно… серьезного.

Она отогнала от себя эти мысли и услышала, как Космоу сказал:

— Это кошмар, а не искусство, мисс Силвер.

— Я не специалист, конечно, — сказала мисс Силвер, отламывая кусочек хлеба, — но сюрреалисты, кажется, считают, что цель искусства — отражение сферы подсознания.

Космоу засмеялся:

— Ну и мерзкое же у них подсознание, если судить по тем идеям, которые они воплощают в своих работах.

Мисс Силвер тихонько кашлянула.

— Не в обиду им будет сказано, но мне их картины напоминают день Страшного суда, когда раскрываются тайны всех сердец. Представляю, как бы мы ужаснулись, если бы наши сокровенные мысли предстали вдруг перед нами во всей красе!

Космоу добродушно улыбнулся и повернулся к Рейчел:

— Тебе, по крайней мере, дорогая, не пришлось бы ужасаться. Представляю, в какие очаровательные картины воплотились бы твои мысли!

Рейчел ощутила почти физическую боль.

«Мои мысли? О господи!» — подумала она и испугалась, что произнесла эти слова вслух. Ее мысли… страх… подозрения… отчаяние… обиды… ужас… В каких кошмарных образах они предстали бы перед ней!

Космоу, все еще улыбаясь, наклонился к ней:

— Это были бы поющие птицы и лилии.

Эрнест Уодлоу поправил пенсне.

— Интересная теория. Я, помню, обсуждал ее с доктором Левитасом. И он сравнивал душевное состояние Мейбл со звоном серебряных колокольчиков. Ей очень понравился этот образ. Мы оба находили его весьма удачным. Малейшая помеха, и гармония звучания нарушается..

Ричард Трихерн отодвинул стул, извинился и ушел. Рейчел услышала, как он поднимается наверх. Эрнест говорил что-то еще, но она уже потеряла нить разговора. Как будто створки ее сознания захлопнулись и сквозь них доносились только лишенные смысла звуки.

Зазвонил телефон, и Рейчел с облегчением встала, чтобы ответить на звонок. Из трубки донесся веселый смех Черри:

— Это ты, Рейчел? Я очень тороплюсь. Говорю из какой-то заброшенной вонючей телефонной будки. Из деревни, которая не знаю как называется.

Знакомое желание дать Черри пощечину вернуло Рейчел в нормальное состояние.

— Что ты там делаешь? — строго спросила она.

— Дорогая, что делают в телефонной будке? Звоню. Она пахнет краской и вонючим табаком.

— Что ты хочешь? — спросила Рейчел и снова услышала веселый смех.

— Дорогая, как ты прагматична! Я хочу сообщить родителям, что сегодня утром мы с Бобом обвенчались. Получили специальное, очень дорогое разрешение, позволяющее обходиться без подружек невесты. Скажи мамочке, что мы венчались в церкви, потому что тетя Боба, Матильда, изменила бы завещание, если бы мы просто зарегистрировали брак. Так, по крайней мере, сказал Боб. И я согласилась.

— Черри, это действительно правда?

— Истинная правда. Скажи мамочке, чтобы приберегла свое сердцебиение до развода.

Рейчел вернулась на свое место.

— Эрнест, Черри вышла замуж за Боба Хеддервика. Дай Мейбл спокойно поесть, думаю, эта новость ее не сильно обрадует.

Элла Компертон тихо вскрикнула:

— Но он же обручен с Милдред Росс! А Черри должна была быть подружкой невесты!

Глаза Рейчел сверкнули.

— Такие пустяки ее не волнуют.

Эрнест Уодлоу молчал. Пенсне его упало.

Мисс Силвер повернула голову и прислушалась. Вскоре все услышали топот бегущих ног. Дверь распахнулась, и в столовую влетел Ричард. Найдя глазами Рейчел, он громко крикнул:

— Она уехала! На своей машине. Нельзя было оставлять ее одну. Она нездорова.

Все встали и окружили его. Рейчел взяла кузена за руку и почувствовала, как она напряжена.

— Каролина уехала? — едва слышно спросила она. — Ты уверен?

— Я же говорю, ее машины нет на месте. Она не может управлять в таком состоянии. Что творится в этом доме? Что вы с ней сделали?

— Ричард, — сказала Рейчел. — Пожалуйста, успокойся. Мы должны поехать за ней.

— Куда?! — закричал он. — Думаешь, я стоял бы здесь, если бы знал, куда она поехала? От квартиры она отказалась в прошлом месяце. Куда она могла поехать?!

Мисс Силвер шагнула вперед:

— В каком гараже она держит машину, когда бывает в Лондоне?

Ричард круто развернулся.

— Я попробую. Попробую догнать ее! — воскликнул он и ушел.

Глава 29

Рейчел стояла и смотрела ему вслед. Из столовой вышла мисс Силвер и поднялась наверх. Прошел мимо Эрнест Уодлоу, что-то нервно и неодобрительно бормоча. Рейчел с облегчением подумала, что бегство Черри займет его до конца дня. Мейбл, конечно, сляжет, и Эрнест будет при ней. Им не до Каролины.

А Каролина… Рейчел болезненно поморщилась. Каролина должна была прийти к ней со своей бедой. Но она убежала… Почему?

Слегка запыхавшись, вернулась мисс Силвер:

— Я ходила посмотреть, не оставила ли она записки. Ничего нет.

Рейчел устремила на нее страдальческий взгляд:

— Ну почему она уехала?

— Она что-то знает, мисс Трихерн.

— Откуда вам это известно?

— Она не отрицала этого. Только плакала, уткнувшись в подушку. А я по глупости дала ей время на размышления. Воспользовавшись этим, она сбежала. Ей есть что скрывать. Вы не знаете, сколько у нее денег?

Рейчел покачала головой. Губы у нее дрожали. Она крепко прикусила нижнюю губу.

— Мало, — вмешался в разговор Космоу Фрит. — Я знаю, что денег у нее мало, потому что вчера она просила меня одолжить ей пять фунтов.

— Значит, у нее пять фунтов, — сказала мисс Силвер.

— Нет… — Космоу усмехнулся. — У меня их не было.

— Но куда же она могла поехать без денег? — взглянув на Рейчел, спросила мисс Силвер.

— Не знаю.

Космоу тоже покачал головой.

— Если позволите, — сказала мисс Силвер, — я пойду, чтобы более тщательно осмотреть ее комнату.

Элла Компертон допила вино и снова потянулась к графину, но передумала.

— Девушки безответственны, — заметила она. — Поступки Черри меня никогда не удивляли. Я всегда говорила, что она плохо кончит. Но Каролина… Она казалась мне такой тихоней. Но в тихом омуте черти водятся. И что за манеры — сбежать во время ленча, всех поднять на ноги! Не понимаю, Рейчел, отчего ты так переживаешь. Тоже мне трагедия! Совершенно очевидно, они с Ричардом поссорились. Ну так помирятся. Ничего страшного не происходит. Просто они дурно воспитаны и не умеют себя вести. Пойду прилягу. От свежего воздуха меня все время клонит в сон, а я так мало еще прочитала из той литературы, которой меня снабдила миссис Барбер.

Вслед за ней Рейчел и Космоу вышли в холл. Он дружески положил ей руку на плечо:

— Дорогая, Элла права. Ты слишком серьезно все воспринимаешь. Ну подумаешь, поссорились они с Ричардом! К чаю они будут уже здесь. А вот тебя я боюсь оставлять в таком состоянии.

— Ты уезжаешь? Я не знала.

— Приходится, дорогая. Бедняга Лейзенбай очень болен. Я тебе о нем рассказывал. Я — единственный, кто у него остался. Но мне тревожно за тебя.

Рейчел попыталась улыбнуться. Космоу, наверное, прав. Скоро вернется Ричард и привезет Каролину. Обычная размолвка влюбленных. Ничего страшного. Но страх почему-то не покидал ее.

Звонок в дверь заставил ее вернуться в столовую. Она не представляла, кто мог так рано прийти. Но, услышав голос Гейла Брэндона, вышла ему навстречу, протянув обе руки. Она так обрадовалась, что забыла все доводы, которые приводила, уговаривая его не приходить.

Гейл крепко, до боли, сжал ее руки:

— Я все-таки приехал. Будете сердиться?

Рейчел улыбнулась.

— Я рада, — искренне сказала она.

— Награда за непослушание? — воскликнул он. — Вы просили меня не приезжать. Я приехал. И вы рады. А как же наказание? Смотрите! В следующий раз вам будет труднее от меня отделаться.

Они продолжали держаться за руки, пока не услышали шаги Космоу Фрита. Было бы тактичнее с его стороны пройти мимо, но мужчины редко бывают наделены тактом. Мистер Фрит подошел к ним. Рейчел покраснела. Будь это не Космоу, а кто-нибудь другой, она бы так не смутилась. Но Космоу был так добр к ней! Ей не хотелось оскорблять его чувства.

Но все обошлось без видимых обид. Мужчины разговорились. Космоу упомянул Каролину:

— Она уехала на своей машине. Рейчел расстроилась, считает, что Каролина не может вести машину, потому что утром у нее случился обморок.

— Я ужасно встревожена, это правда, — сказала она. — Нельзя в таком состоянии садиться за руль. К тому же мы не знаем, куда могла поехать Каролина. И у нее совсем нет денег.

Беспокойство вернулось к ней с удвоенной силой, будто отступившая и вновь нахлынувшая волна. Она страдальчески смотрела на Брэндона, словно молила о помощи.

— Но если вы так волнуетесь за нее, давайте поедем следом, — предложил он. — У нее маленький синий «остин», да? Если она ехала через Ледлингтон, кто-нибудь наверняка заметил ее машину. В любом случае можно попробовать ее догнать. Идите одевайтесь.

Возможность что-то делать вернула Рейчел силы. Кивнув, она побежала наверх. Она надевала уже шляпу, когда почувствовала, что за спиной стоит Луиза с видом жены Лота.

— Принеси мне пальто, — торопливо сказала Рейчел. — Теплое, коричневое. Я еду за мисс Каролиной.

— Что вам неймется? — заворчала Луиза. — Кто уехал, тот уехал. И бог с ним!

— Луиза!

— А почему они уехали, мисс Рейчел? Можете сказать? — патетически воскликнула Луиза. — Совесть нечиста, вот почему. Что ж тут удивляться! Кто был на скале, когда вас столкнули? Мистер Ричард — раз и мисс Каролина — два. А вернулась она в слезах, Глэдис рассказывала. В корзинке для белья у нее были три мокрехоньких насквозь платка. Я сама видела. Так плачут только те, кто грех на душу взял. А обморок почему у нее случился? Можете сказать, мисс Рейчел? Не хотите. Вот мисс Элла, она все прямо говорит. Когда вы рассказывали, что вас столкнули, мисс Каролина сидела как статуя, будто онемела и оглохла, а как только вас спросили о человеке, который вас столкнул, она хлоп — и в обморок упала.

Рейчел пристально посмотрела Луизе в лицо:

— Хватит, Луи. Не тебе осуждать других. Сама знаешь. Подай мне пальто.

На этот раз Луиза повиновалась и принесла пальто. Руки у нее дрожали, пока она помогала Рейчел надевать его.

— Мисс Рейчел, — сдавленным шепотом спросила она, придержав ее за рукав, — вы меня не отошлете?

Рейчел высвободилась:

— Куда я могу тебя отослать?

— В могилу, — сверкнув темными глазами, сказала Луиза. — Правда. Я ведь не переживу, если вы меня прогоните.

Рейчел, уже подходя к двери, не оглядываясь, сказала:

— Много глупостей говоришь, Луи. Нехорошо это, да и бесполезно. Хочешь остаться — не болтай все, что приходит в голову.

Она вышла и увидела, что ее ждет Космоу.

— Рейчел, можно мне с тобой поговорить?

— Я и так уже задержалась, — неуверенно сказала она.

— Это касается Каролины.

Рейчел открыла дверь и вернулась в гостиную.

— Хорошо.

Глава 30

Космоу Фрит закрыл за собой дверь и подошел к камину. Взял в руки старинные позолоченные часы, принадлежавшие матери Рейчел, и стал их заводить. Вид у него был серьезный и встревоженный. У Рейчел упало сердце.

— Космоу, что ты хотел сказать? Не пугай меня.

— Не буду, не буду… — сказал он и замолчал.

Рейчел нетерпеливо прошлась по комнате. Космоу поставил часы обратно.

— Подожди, дорогая, не уходи. Трудно начать.

— Легко или трудно, все равно говори, Космоу. Ты обязан сказать.

Он тяжело вздохнул:

— Да, знаю… я все не решался. Боюсь, ты будешь сердиться.

— Разве это имеет какое-то значение?

Он кивнул:

— Для меня — большое.

Рейчел покраснела от раздражения.

— Ну, говори скорей, и покончим с этим! — воскликнула она.

Он обиженно на нее взглянул:

— Видишь, ты уже сердишься. Но я ничего не могу с собой поделать. Не могу молча дать тебе уехать с этим человеком.

— Ты сказал, что хочешь поговорить о Каролине!

— Да. Но и об этом не могу молчать. Умоляю тебя, не езди одна с мужчиной, называющим себя Брэндоном. Он — Гейл Брент, и я докажу это, дай мне только время. Что ты о нем знаешь? Он был на скале, когда тебя столкнули. Может, сам он и столкнул тебя. Может, он одержим жаждой мести. Скажешь, похоже на мелодраму? Но взгляни, сколько мелодрам подобного рода в твоей утренней газете. Человек, с юных лет таивший в себе обиду, вполне мог помешаться на идее отмщения. Внешне он может оставаться нормальным — нормально говорить, думать, общаться. Но внутри у него всегда жила эта страшная мысль.

— Ты говоришь чепуху, — холодно заметила Рейчел. — Я не могу больше задерживаться, Космоу.

Он не стронулся с места.

— Рейчел, утром ты практически обвинила нас всех. Собрала нас, пригласила незнакомую женщину и в ее присутствии сообщила, что на твою жизнь было совершено покушение. Мне кажется, за всеми нами ведется наблюдение. Будешь отрицать?

Рейчел ничего не ответила.

— Вот видишь, не отрицаешь, что все мы под подозрением. Бедная Каролина! Не выдержала напряжения. Упала в обморок, а потом убежала… Полагаю, это доказывает ее вину…

— Космоу, перестань! Я не могу этого слышать.

— Боюсь, придется. Разве ты не понимаешь, что пригвоздила всех к позорному столбу? Поэтому я вправе посоветовать тебе поискать виновного в другом месте. Дорогая, неужели ты и правда веришь, что кто-то из нас… Нет, это чудовищно!

Рейчел вспомнила фразу, сказанную Космоу насчет утренней газеты, но повторить ее не решилась.

— Что толку говорить об этом? — грустно сказала она.

Космоу ответил ей с таким же грустным видом:

— Ты права, никакого. Ты все-таки уезжаешь? Рейчел, я прошу только об одном — не езди с Гейлом Брэндоном одна. Не рискуй.

Рейчел вздернула голову:

— Это все, Космоу? Если все, я…

— Нет, не все. Так вот, насчет Каролины.

— Слушаю тебя.

— Мне кажется, она отправилась в город. У нее есть ключ от моей квартиры. Я дал ей его месяц назад, когда она отказалась от своей квартиры. И как-то на этой неделе — не помню уж, в какой день, — она собиралась туда поехать.

— Почему ты не сказал об этом раньше? Почему не сказал Ричарду?

Космоу пожал плечами:

— Я сам себе задаю тот же вопрос. Просто у меня это начисто вылетело из головы. Знаешь, я могу поехать туда сам. А ты оставайся дома и жди нас.

— Нет, я должна поехать. Должна ее увидеть.

Рейчел вышла из комнаты. На этот раз Космоу не стал ее задерживать. Но как только она появилась в коридоре, дверь комнаты Каролины открылась, и показалась мисс Силвер.

— Мисс Трихерн, не могли бы вы уделить мне минуту?

Похоже, все сговорились ее задерживать.

— Никак не могу. А попозже нельзя?

Мисс Силвер покачала головой и с мягкой настойчивостью сказала:

— Боюсь, нет. Прошу вас…

Рейчел ничего не оставалось, как покориться.

— Космоу, передай, пожалуйста, мистеру Брэндону, что я немного задержусь.

Она вошла в комнату Каролины и увидела, что ящики стола выдвинуты. Постель разобрана.

— Как тщательно вы обыскали комнату, — недовольно заметила Рейчел.

Мисс Силвер осталась невозмутимой:

— Да, мисс Каролина собирала вещи в спешке. Дверца шкафа осталась открытой. Одно платье свалилось с плечиков. Подушечка с булавками валяется на полу, постель прикрыта кое-как, ленч остался нетронутым. Видите, как она торопилась. Но я вас пригласила по другому поводу, — и мисс Силвер обратила внимание Рейчел на туалетный столик, где были выложены обрывки машинописного текста. — К сожалению, восстановить записку полностью не удалось — нескольких фрагментов недостает.

Рейчел склонилась над столом и прочитала:

«Уезжай сразу, как все соберутся на ленч. Получишь преимущество во времени. Эта женщина — детектив. Если не уедешь, она заставит тебя заговорить. Поезжай в…» Здесь текст обрывался. Следующая строка — «Я под каким-нибудь предлогом…» Конца фразы опять не было. Но ниже шло целое предложение: «Мы все обсудим и решим, что делать». Нижняя часть листа отсутствовала. На отдельном клочке стояло имя Ричарда.

— У кого есть машинка? — спросила мисс Силвер.

— У Ричарда, — не отрывая взгляда от этого последнего клочка, сказала Рейчел.

— Вы можете определить, на этой ли машинке была напечатана записка?

— Да. — Рейчел показала на первое слово. — Буква «Б» всегда немного смазана. А это подпись? — взглянув на отдельный обрывок бумаги, спросила она.

— Вполне вероятно, — ответила мисс Силвер.

— Ричард поехал вслед за ней… — ошеломленно сказала Рейчел. — Если записку написал он… Где вы нашли эту записку?

— В постели. Мисс Каролина получила ее и разорвала. Она была очень расстроена. Руки у нее, наверное, дрожали, и кусочки бумаги разлетелись. Несколько упало на пол. Но главную часть записки ей удалось уничтожить. И теперь мы не знаем, где ее искать.

Сердце у Рейчел заныло. Каролина убегала в такой спешке! Что с ней будет? Что будет со всей семьей?

Рейчел медленно выпрямилась.

— Я еду за ней, — сказала она, как бы отвечая на собственные мысли. — Космоу считает, что она поехала к нему на квартиру. Говорит, что недавно дал ей ключ.

— Вы поедете с мистером Фритом? — спросила мисс Силвер.

— Нет, с мистером Брэндоном.

Мисс Силвер замялась. «Неужели и она начнет меня предостерегать?» — подумала Рейчел. Даже если все начнут ее отговаривать, она все равно поедет с Гейлом Брэндоном.

Но мисс Силвер, кажется, не собиралась ее удерживать.

— Ну и хорошо. А мистер Фрит остается здесь?

— Нет. Поедет в город навестить больного друга.

— Вы можете дать мне телефон его квартиры? Если мисс Каролина там…

— Нет, нет, не звоните ей. Это может оказаться опасным для нее.

Мисс Силвер придержала Рейчел за руку:

— А если она не там? Куда еще она могла бы поехать… чтобы поговорить?

Рейчел задумалась.

— Она говорила, что поедет в город. Думаю, на квартиру Космоу. Он уверен…

— Мисс Трихерн, а есть еще какое-то более уединенное место, чем лондонская квартира?

— Загородный дом Космоу. Я о нем не подумала, Космоу так уверенно говорил… Да и потом, одна она туда не поедет. Очень уединенное место. Нет, не поедет!

— Она же не будет одна. Вы забыли? Она должна встретиться с человеком, который написал ей ту записку, и обсудить свои дела. Где этот дом?

— В Брукендене… В пятнадцати милях от Ледлингтона.

— На пути к Лондону?

— Нет, в обратном направлении. Дом расположен в миле от деревни. Космоу ездит туда писать картины. А в остальное время дом заперт. Каролина не поедет туда… Она не любит этот дом.

— А если все же поедет, сможет войти в дом?

— Да. Брать в доме нечего, и Космоу оставляет ключ в сарае.

— А телефон там есть?

— Да, Космоу провел. Могу дать вам номер. Но Каролина еще не доехала. Да и не поедет она туда. Я уверена.

— Пожалуйста, дайте мне адрес и номер телефона… — Она подвинула Рейчел бумагу и карандаш. Та быстро написала: «Угловой колодец», Брукенден».

Мисс Силвер сдвинула брови:

— Очень странное название.

Рейчел обернулась уже в дверях:

— Дом построен над колодцем. Каролина говорит, что дом наводит на нее ужас. Вот почему я уверена, что она туда не поедет. Я позвоню, если найду ее в лондонской квартире.

Мисс Силвер стояла, задумчиво глядя на клочок бумаги в руке.

Глава 31

Машина тронулась с места. Рейчел с облегчением откинулась на спинку сиденья. Она сделала свой выбор и не желала думать, куда он ее приведет. Напряжение спало, и можно было расслабиться. Уинклифский обрыв остался позади. Впереди был Лондон и другие проблемы. Но между Уинклифом и Лондоном было около двух часов, и они принадлежали только ей и Гейлу. Главное сейчас, что они вместе, отрезаны от всех, заперты в своем быстро мчащемся мирке.

Они выехали на ледлингтонскую дорогу. Рейчел любовалась крепкой шеей Гейла. Все в нем дышало силой. Не будь он таким сильным, думала Рейчел, она сейчас не сидела бы здесь. Эта мысль была приятна. И вдруг, неожиданно для себя, она спросила:

— Вы — Гейл Брент?

Дорога была свободна, он посмотрел на нее, улыбаясь одними глазами:

— И откуда вы все знаете?

— Мне сказал Космоу. Ваше имя упоминалось в письме моей матери, адресованном его матери. Няня помнит лишь мальчика по имени Санни. Так вы действительно Гейл Брент?

Он усмехнулся без тени смущения:

— Точно, я — Гейл Брэндон. Это мое настоящее имя. Я давно собирался объясниться, просто ждал подходящего случая. Вы меня покори™ с первого мгновения, как мы встретились… снова. И я собирался все рассказать вам, как только завоюю ваше доверие. — Сердце Рейчел учащенно забилось. Гейл протянул руку и накрыл ею обе ее руки, сложенные на коленях. — Так я добился его?

— Похоже, вы и так в этом уверены, — чуть слышно ответила Рейчел.

Он крепко стиснул ее руки.

— Но мне хотелось услышать это от вас. По крайней мере, так мне мечталось. Не скажу, что я на этом зациклился. Но все равно, так или иначе, я добьюсь своего. Я буду ждать, когда вы захотите признаться.

— А если не захочу? — со смехом спросила Рейчел, едва дыша.

— И все же приятней было бы услышать это от вас, — ребячливо-просительным тоном сказал он. — Так я добился вашего расположения?

— Да, — ответила Рейчел.

Рука, сжимавшая ее пальцы, обняла ее за плечи. Машина вильнула в сторону, едва не угодив в канаву.

— Да, неудачно получилось, — сказал Гейл. — Придется отложить объяснение в любви, пока мы куда-нибудь не приедем. Еще голова закружится. А мне не хотелось бы угодить в полицию за нарушение правил дорожного движения, за вождение в нетрезвом виде и тому подобное. Расскажу-ка я вам лучше историю Гейла Брэндона.

На сердце у Рейчел было легко и радостно, а в голове совершенно пусто, как в еще необжитом, но невероятно просторном и светлом доме. И в этом светлом и пустом доме, каковым был сейчас ее рассудок, мелькнула мысль: «Надо послушать».

— Вот как это было, — сказал Гейл. — Моего отца звали Стерлинг Брэндон. Он рассорился со своим отцом из-за женитьбы на моей матери. Порвал с семьей и уехал. Не писал домой, не сообщил даже ни о моем рождении, ни о моем имени. Видно, не мог пережить ссору с отцом. Себя он называл Стерлингом Брентом. Когда мне исполнилось четыре года, мать умерла, и жизнь отца осложнилась. Своеобразным памятником матери стало его примирение с родителями. А через год он познакомился с вашим отцом. Они очень недолго, что-то около года, были компаньонами. Вот тогда я впервые вас и увидел. Я никогда раньше не видел младенцев. Помню, как стоял, глядя на вас, и раздумывал, живая ли эта девочка. Наверное, тогда я вас и полюбил. Ваша мама была очень добра ко мне, а вот с Мейбл я не ладил. Не любил ее, и она меня недолюбливала. Но я все равно был счастлив. И вдруг все изменилось. Отец поссорился с вашим отцом. Должен признаться, что у моего отца был сложный характер. Он никогда не считался с мнением других и всегда думал, что ему противоречат по злобе. И тогда он приходил в ярость, затевал ссору и исчезал. Ну вот, мы переехали в другое место, сейчас уже не помню куда. Однажды в газете он прочитал, что у его отца случился удар. Мы вернулись домой. Дед возглавлял крупную фирму по продаже недвижимости. После удара прожил он недолго, так что мой отец не успел с ним вновь поссориться и получил в наследство все состояние деда. Ну вот теперь, я думаю, вам все понятно.

Рейчел не была уверена, что все поняла. Смысл слов как-то не доходил до ее сознания. Она рассеянно сказала:

— Мой отец очень сожалел о ссоре. Уже после разрыва с вашим отцом на участке обнаружили нефть. Он очень хотел, чтобы ваша семья получила свою долю. Но сейчас не стоит об этом говорить, ладно? Поговорим как-нибудь в другой раз.

— Об этом не стоит. Но есть другие, более важные вещи. Давайте остановимся, надо о многом поговорить.

Рейчел вдруг с ужасом поняла, что совершенно забыла о Каролине. И тут же беспокойство и страх вернулись к ней.

— Нет-нет, не будем останавливаться. Я должна найти Каролину. Я не знаю, не понимаю, что происходит, и мне страшно.

— Не бойтесь, дорогая, все будет хорошо.

— Это как дурной сон.

— Расскажите о нем и проснетесь.

— Не знаю, с чего и начать.

— Кажется, я догадываюсь. Эта маленькая женщина в коричневом, мисс Силвер… кое-что рассказала мне. Она что, детектив?

Брэндон почувствовал, как Рейчел вздрогнула.

— Но… когда? Вы же незнакомы?

Он засмеялся:

— Вот и ошибаетесь. Вы пошли наверх одеваться, ваш кузен последовал за вами, а мисс Силвер спустилась ко мне.

Рейчел смотрела на него с удивлением.

— Но ведь времени было мало.

— За пять минут можно сказать очень много, если не тратить время на пустые любезности. Никогда не встречал людей, которые бы так хорошо справлялись с этой задачей. Сначала я подумал, что она ненормальная, но потом понял, что нет. У нее такой взгляд, который заставляет воспринимать каждое сказанное ею слово. Первая новость, которую она мне сообщила, повергла меня в шок: будто вы не упали вчера со скалы, а вас столкнули. Что вы на это скажете?

Рейчел глубоко вздохнула:

— Это правда.

— А кто, не догадываетесь?

Краска бросилась в лицо Рейчел. Она убрала руку и отодвинулась в самый угол машины.

— Весь ужас в том, что это мог сделать любой. Было уже несколько покушений, но Луиза всегда была на страже. Правда, некоторые из них подстроила она сама, чтобы напугать и тем самым предостеречь меня.

— О чем вы говорите? — Гейл остановил машину и повернулся к Рейчел. — Давайте объяснимся начистоту. Я не могу вести машину и слушать о таких вещах. Вам придется все рассказать.

Рейчел с искренним облегчением изложила ему последние события.

Деньги. Это первое. Бремя ответственности за состояние, которое она не имеет права ни переложить на кого-нибудь, ни разделить с кем-то. И семья.

— Семью иметь хорошо, но родственники не должны находиться все время рядом. Человек должен иметь свою жизнь. Раньше я этого не понимала, а сейчас поняла. Нельзя жить жизнью других людей, а я именно так и живу. Стараюсь изо всех сил, но никому угодить не могу. Я не имею в виду только деньги. Но именно из-за денег они зависят от меня. И хотят все большего и большего. Обстановка в семье ненормальная. А последняя неделя была просто кошмаром. Я не выдержала и обратилась к мисс Силвер. В свое время она помогла моим знакомым. А вчера приехала и сразу разоблачила Луизины проделки. Она действительно очень умна.

— А в чем состояли проделки Луизы? Что она делала и зачем?

Рейчел побледнела. Глаза потемнели, она невольно перешла на шепот:

— Луиза хотела убедить меня, что на мою жизнь кто-то покушается.

— И как же она этого добивалась?

— Скользкими ступеньками, горящими шторами, конфетами, начиненными хинином, змеями в постели…

— Что?!

— Да, гадюками из-под ограды мистера Толладжа. Нойзи их прикончил. Но Луиза не желала мне зла, хотела только заставить меня поверить, что кто-то пытается причинить мне зло. Гейл, она клянется, что до того, как она натерла ступеньки, это уже делал кто-то другой. И что одна конфета была проткнута до того, как она к ним прикоснулась. Луиза уверена, что меня хотят убить. И знаете, она права. Ведь со скалы меня столкнула не Луиза.

Лицо Гейла сделалось серьезным.

— Откуда вы знаете? Ведь она была там… шла с фонарем, когда я вас вытащил.

Рейчел покачала головой:

— Нет, она меня любит. И не могла этого сделать, как не могли сделать этого вы.

— Да… я тоже… был там, не правда ли? Вы уверены, что не я вас столкнул?

Их глаза встретились. Время остановилось.

— Понимаете, — прервала молчание Рейчел, — люди, которых я люблю, были моей единственной опорой, и невыносимо сознавать, что она зашаталась. А теперь — сплошные подозрения, никто никому не доверяет. Луиза пытается доказать мне, что это Каролина или Ричард, а то и оба. Космоу уверяет, что это вы, а я — да простит меня Бог — готова поверить, что это могут быть Морис или Эрнест, потому что я их не люблю.

Гейл как-то странно махнул рукой, отвергая причастность отца и сына Уодлоу.

— Значит, Космоу считает, что я покушался на вашу жизнь? Вы знаете, почему он так думает?

По лицу Рейчел пробежала слабая улыбка.

— Из чувства мести, конечно… из-за наших отцов… настоящей родовой вражды, так сказать…

У Рейчел было такое чувство, как будто она перепрыгнула через невидимую пропасть, и даже ощутила это физически. Она умолкла, посмотрев на лицо Гейла. Ее поразила внезапная перемена в нем, будто живое лицо окаменело. Скорее всего, ей только так показалось из-за слабого света пасмурного дня. Тем более что мгновение спустя лицо его приняло привычное выражение.

— Значит, столкнул вас я. А позвольте спросить, зачем я вас вытащил?

— Потому что увидели свет фонаря Луизы. Или столкнули в припадке безумия, а потом одумались.

— Понятно…

Гейл посмотрел на дорогу. Мимо бесшумно пронеслись три велосипедиста, низко пригнувшись, опустив головы, крепко сжимая руль. Промелькнули и исчезли во мгле.

— Ну, хватит об этом, — решительно сказал Гейл. — Я еще не поцеловал вас.

Глава 32

Рейчел вынырнула будто из сна. Отстранила Гейла обеими руками. Она и не подозревала, что могут быть такие ощущения — когда двое сливаются в единое целое, когда испытываешь удвоенную силу и радость, когда даришь радость и любовь тому, кто стремится только отдавать и отдавать.

— Гейл, нам надо продолжить наш путь.

— Зачем нам его продолжать, любимая? — задумчиво сказал Гейл.

— Я должна найти Каролину.

— Но ты же не знаешь, где она. Давай не будем спешить и сначала подумаем, где ее искать. Она уехала, когда вы все сидели за ленчем, значит, было около двух часов.

— Мы сели за стол в четверть второго. Минут через пять ей отнесли поднос. Она была уже одета и легко могла ускользнуть в половине второго. Каролина получила записку, где было сказано: «Уезжай сразу, как все соберутся на ленч. Получишь преимущество во времени». И еще насчет мисс Силвер, что она детектив. А дальше говорилось: «Если не уедешь, она заставит тебя заговорить. Мы все обсудим и решим, что делать». А на отдельном клочке был обрывок фразы «Я под каким-нибудь предлогом…» Наверное, это означало, что под каким-нибудь предлогом он поедет следом за ней.

— Откуда тебе все это известно?

— Мисс Силвер нашла несколько кусочков бумаги. Некоторых слов не хватало. На отдельном клочке стояло имя Ричарда. Но это не значит, что записку написал он. Она была отпечатана на его машинке. Мы не знаем, кто написал записку, и, значит, не знаем, с кем Каролина поехала на встречу. Самые важные фразы были уничтожены. Наверное, она специально позаботилась об этом.

— Но ведь Трихерн поехал следом за ней. Сделал, как и писал, нашел предлог и уехал. — Гейл включил мотор. — Скажи, если Трихерн сейчас находится рядом с Каролиной, все равно есть причина для беспокойства?

— Мне страшно, — повторила Рейчел, устремив на него взгляд, полный ужаса. — Казалось бы, о чем беспокоиться, если Каролина с Ричардом. Ведь он ее любит. Но мне страшно все время.

Гейл Брэндон смотрел на дорогу. Видимость была плохая. Надвигается туман, подумал он. Плохо дело.

— Мне очень понравился Трихерн, — сказал он, — но я его мало знаю. Мисс Силвер сказала мне две вещи. Одну из них я тебе открою. Она велела мне не спускать с тебя глаз. Так что имей это в виду.

— А что еще?

— Пока не скажу. Давай вернемся к Каролине. Если она уехала около половины второго, то уже приближается к Лондону. Думаю, за два часа она доедет.

— Если ей не придется где-нибудь остановиться и ждать человека, написавшего записку. Если это Ричард… то он уехал примерно в два часа.

— И куда бы он мог повезти ее, ты не знаешь?

— Нет… Космоу считает… У нее есть ключи от его квартиры. И мы решили…

— Но вы решили так, потому как думали, что она поехала одна. А повезет ли ее туда Трихерн? Это еще вопрос.

Рейчел засомневалась:

— Может, и повезет., , если они хотели поговорить… и если он настаивал, чтобы она уехала. Бедная Каролина… она что-то знает и боится. Боится, что заставят рассказать ее тайну. Только бы найти ее! Ей нечего бояться, совсем нечего. У нее такая нежная душа, ее очень легко обидеть. Это я виновата. Я же видела, что она расстроена, но решила, что виной тому ссора с Ричардом, и не хотела вмешиваться.

— Ты сказала, он ее любит?

— Да, но она отказала ему. Вот этого я не могу понять. Я была уверена, что любовь у них взаимная.

Гейл Брэндон вспомнил второе предостережение мисс Силвер, о котором не сказал Рейчел. «Мисс Каролине грозит серьезная опасность», — вот о чем сообщила ему мисс Силвер, и это навело его на мысль, что она не в своем уме. Он был уже готов посмеяться над ее словами, но история, которую ему поведала Рейчел, заставила Гейла внимательно отнестись к ситуации. Кажется, дела плохи. И прежде всего для Ричарда Трихерна.

Гейл резко прибавил скорость. Живые изгороди по обеим сторонам дороги превратились в две сплошные линии, окутанные туманом.

Они въехали на окраину Ледлингтона, и скорость пришлось сбросить. Мимо тянулись ряды новых домишек с названиями типа «Хижина счастья» и «Mon Abri» [4]. Потом пошли более старые улицы с уже поблекшими домами. И наконец, узкая центральная улица с крупными магазинами и кинотеатрами, уместившимися между постройками елизаветинской, георгианской и викторианской эпох.

Они пересекли город и выехали на дорогу, ведущую в Лондон. После ярких витрин окрестности, погруженные в сумерки и туман, казались совсем темными. Мимо плыли поля, подстриженные живые изгороди, строй голых вязов по обе стороны дороги, указатель с надписью «Постоялый двор Слепхем».

Некоторое время они ехали в полном молчании. И вдруг Рейчел вскрикнула:

— Остановись, Гейл!

Он нажал на тормоза:

— Что такое?

— Не знаю, — ответила Рейчел. — Я вдруг поняла, что мы едем не туда. Ты веришь в предчувствия?

Машина замедлила ход и остановилась.

— Думаю, на предчувствия нельзя полагаться. У меня они бывали, я действовал, руководствуясь ими, и у меня все получалось. А иной раз они меня подводили. Никогда не знаешь, к чему они тебя приведут, это уж точно. А какое у тебя предчувствие?

Взгляд Рейчел выражал беспомощность. Импульс, побудивший ее сказать «Остановись!», исчез бесследно. И она была в полной растерянности.

— Трудно сказать, — неуверенно ответила она. — Мне вдруг показалось, что мы на ложном пути. Не могу объяснить… это как во сне… бредешь в темноте, не понимая, где ты, куда идешь, на что-то натыкаешься, и вдруг приходит озарение — ты понимаешь, что идешь не туда… Приблизительно такое чувство у меня было.

— Но мы пока ни на что не наткнулись, — усмехнулся Гейл.

— Ощущение было очень острое.

— И оно до сих пор есть?

— Сейчас я уже ничего не чувствую, — в отчаянии сказала Рейчел. — Я в полной растерянности.

Гейл обнял ее:

— Что будем делать, дорогая?

Угасшее было предчувствие на мгновение появилось снова.

— Мне кажется, надо вернуться.

— Домой?

— Нет, нет, ни в коем случае.

Гейл развернул машину и спросил:

— Тогда куда едем?

— Назад, к указателю на постоялом дворе, а потом влево от Ледлингтона.

— И куда мы попадем?

— К «Угловому колодцу».

Глава 33

Мисс Силвер ушла и закрыла за собой дверь. Желая спрятаться от света, Каролина вновь уткнулась лицом в подушки. Но спрятаться от слов мисс Силвер не могла. Она все еще слышала их: «Что вы знаете? Было бы лучше для всех, если бы вы сказали… Для всех будет лучше, если вы решитесь рассказать, что знаете, как можно скорее». Вновь и вновь… В измученном мозгу Каролины все продолжалось и продолжалось бессмысленное блуждание одних и тех же слов.

Дверь открылась опять. Каролина еще глубже зарылась лицом в подушки и закрыла руками уши, повинуясь не разуму, а древнему инстинкту: закрой глаза, заткни уши, и лежи тихо-тихо, тогда охотники, может быть, подумают, что ты мертва, и пройдут мимо. Каролина изо всех сил вдавилась в постель, ничего не видя и слыша только биение собственного сердца. Затаила дыхание в ожидании. Но не услышала никакого голоса. Не почувствовала никакого прикосновения. Не услышала ничего, кроме собственного дыхания. После долгого, как ей казалось, ожидания она подняла голову и огляделась. В комнате никого не было. Одна она. Дверь закрыта. Но на тумбочке возле изголовья кровати лежала записка. Некоторое время она в оцепенении смотрела на нее. Потом села, откинула с лица волосы, взяла записку и прочитала: «Уезжай сразу, как все соберутся на ленч. Получишь преимущество во времени. Эта женщина — детектив».

Каролину насквозь пронзил ужас. Четкие строчки затуманились и запрыгали перед глазами. Она сказала себе: «Я не упаду в обморок… Не упаду… не упаду!» — повторяла она про себя, вглядываясь сквозь туман, пока строчки вновь не проявились. Каролина стала читать дальше: «Эта женщина — детектив. Если не уедешь, она заставит тебя заговорить. Поезжай в Слепхем-хаус. Я под каким-нибудь предлогом уеду и встречусь с тобой там. Мы все обсудим и решим, что делать дальше. Тебе придется подождать меня. Нужно скрыться, иначе они заставят тебя все рассказать. Заезжай прямо на конный двор и жди».

Последние строчки привели ее в ужас, она оцепенела и не могла оторвать от них глаз. И от подписи — «Ричард». Ричард… Ричард… Нет, нельзя сейчас думать о Ричарде. Нужно думать о том, как убежать.

Каролина бросилась к двери и заперла ее. Повернула ключ и услышала звонок на ленч. А вдруг кто-нибудь захочет зайти, чтобы узнать, как она себя чувствует? Например, Рейчел. Конечно, Рейчел придет. Каролину объял ужас при мысли, что может зайти Рейчел. «Но я же заперла дверь, — подумала она. — Никто не сможет войти». Каролина прислонилась лбом к двери и закрыла глаза. Она услышала голоса Эрнеста, Мейбл и мисс Силвер. Услышала шаги Ричарда. Потом наступила тишина.

Каролина отперла дверь и вернулась в постель. Может прийти с подносом Айви. Нельзя, чтобы она застала ее на ногах.

Каролина стала рвать записку, но руки у нее дрожали. Она не успела покончить с ней до прихода Айви.

Горничная ушла, и Каролина вскочила. Клочки разорванной записки разлетелись. Она собрала несколько обрывков и сунула их в карман.

Теперь надо надеть пальто… что-нибудь на голову… старую коричневую шляпу… собрать необходимые вещи… щетку, расческу… нет, зачем все это? Руки у нее отчаянно тряслись. Надо взять только сумку. Деньги… а, не важно. Все не важно, лишь бы поскорее уехать. Шарф? Да. Только скорее, скорее!

Она побежала в конец дома, мимо комнаты Ричарда, вниз по лесенке, ведущей к двери в гараж. Там никого не было. Машины Рейчел, Космоу, Ричарда и ее маленький «остин». Бак полон.

Каролина села в машину. Руки крепко сжали руль. Вот и гараж позади. И подъездная аллея тоже. Страх, терзавший ее, стал отступать. Теперь никто не будет ее допрашивать и мучить. Если и поедут следом, то вряд ли догонят, а в Слепхеме никто не догадается ее искать. Это была замечательная мысль. Все будут уверены, что она поехала в Лондон. Очень кстати она говорила, что собирается туда. Когда это было, вчера или позавчера? Каролина не могла вспомнить. Теперь все казалось таким далеким… Она перестала о чем-либо думать и смотрела только на дорогу.

Около половины третьего она свернула на аллею, которая вела в Слепхем, к постоялому двору и старому дому. Вот и заброшенная сторожка справа, на полпути между аллеей и дорогой на Лондон. Каролина въехала между позеленевшими столбами на заросшую мхом подъездную аллею, ведущую к конному двору.

Старый дом стоял пустой уже лет двадцать. Это было обветшалое здание без всяких удобств — уродливый дом со множеством спален, одной ванной комнатой, без электрического освещения, с печью, сжирающей зараз тонну угля.

Конный двор был обнесен со всех сторон забором. Здесь чувствовалась та особая атмосфера заброшенности, присущая всем покинутым людьми местам. Год за годом здесь никто не появлялся. Дом был разграблен, запертые надворные постройки пусты, конюшни полуразрушены.

Каролина откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Было очень холодно и до жути тихо. Она давно хотела остаться одна. Ну, вот и исполнилось ее желание. Она постепенно погружалась в состояние полного одиночества.

Глава 34

— Впереди сплошной туман. Далеко еще? — спросил Гейл Брэндон.

— Деревня, которую мы проехали, кажется, Милстед. Надо было спросить. В тумане я ничего не узнаю, — сказала Рейчел.

— А если Милстед, то что?

— Тогда еще около трех миль.

— Хотелось бы добраться до темноты.

— Да и сейчас уже темно. Почти четыре часа.

Гейл повернулся к ней:

— Ты торопишься, дорогая?

— Нет, не тороплюсь. Ты же сам сказал, что скоро стемнеет.

— Да, сказал. Но думаешь, я не чувствую, что ты готова толкать машину? Даже когда мы ехали со скоростью пятьдесят миль, я это чувствовал. Тебе и ста было бы мало. Успокойся, Рейчел.

— Не могу… Я хочу скорее туда доехать.

Гейл нахмурился:

— Мне кажется, я тебя знаю достаточно, чтобы почувствовать, когда тебе страшно. Чего ты боишься?

Они сидели так близко друг к другу, что Гейл физически ощущал, как она дрожит.

— Ты веришь, что мысли одного человека могут передаваться другому? Именно это меня и пугает.

— Тогда лучше поделись со мной, — сказал Гейл. — Прошу тебя, не скрывай от меня ничего. Я все равно почувствую, что ты что-то от меня утаила, и все равно узнаю твои секреты. Так что можно избежать лишних тревог, если ты сразу расскажешь, в чем дело. Ну, так что же тебя беспокоит?

Рейчел взяла его под руку.

— По дороге в Лондон, когда я попросила тебя остановиться, я правда не понимала, почему так поступила. Что-то меня заставило, а что, я не знала. Но сейчас знаю. Когда мы уезжали, мисс Силвер спросила меня, не могла ли Каролина поехать еще куда-то. Я рассказала ей о доме над угловым колодцем. Она, как и все, удивилась: «Какое странное название». Я рассказала, что дом построен над старым колодцем. Но Каролина терпеть не может этот дом и вряд ли туда поедет. Ее пугает этот колодец под полом кухни. Он, конечно, закрыт крышкой, но она все равно его боится. И я была уверена, что туда она не поедет. Но… Гейл, мысль об этом колодце и заставила меня сказать «Остановись!» — Рейчел крепче прижалась к его руке.

— Продолжай, дорогая. Ты вспомнила про колодец?

— Тогда я не знала, что дело в колодце. Что-то меня испугало и заставило остановить тебя. И только потом, когда ты повернул машину, я поняла, что это колодец. Я вспомнила, что Каролина его боялась. А ведь иногда, когда человек чего-то боится… Гейл, как тебе кажется, я вспомнила о колодце потому, что о нем думала Каролина?

Рейчел сидела опустошенная, дрожа от страха, облеченного в слова.

Гейл обнял ее левой рукой.

— Ты сама нагоняешь на себя страх. Зачем Каролине думать о колодце?

— Я… не знаю… просто я вспомнила о нем, — нерешительно ответила Рейчел. — Это не я нагоняю на себя страх, это он нагоняет на меня страх. Почему-то я ведь вспомнила о колодце… Вот так, вдруг. Значит, кто-то другой о нем вспоминал. А Каролину колодец пугал всегда.

Гейл крепче обнял ее.

— Твой страх лишен всякого смысла.

— Дело не в смысле, — в отчаянии попыталась объяснить Рейчел. — То, что происходит, вообще не имеет смысла. Это как дурной сон — полный бред. Но бред жуткий, зловещий.

— Возьми себя в руки, Рейчел. И тебе, и мне надо сохранять здравомыслие. Едем прямо или сворачиваем?

— Все время прямо. Если это поворот на Линфорд, мы почти приехали. Осталось не больше двух миль.

— Слава богу! Твой кузен часто здесь бывает?

— Космоу? Он проводит здесь почти все лето. А с конца сентября не приезжал. Он не любит жить здесь зимой.

— А Каролина?

— Я же говорю, она вообще не любит это место.

— Тогда я ничего не понимаю…

— Она очень встревожена, — сказала Рейчел, стараясь говорить спокойно. — Я не знаю, что у нее за беда. Я должна была узнать. Но мне не хотелось вмешиваться в ее отношения с Ричардом. Как же я виновата! Нельзя было не обращать внимания на ее состояние… так долго. Хотя… — Она умолкла и озадаченно глянула на Гейла. — Не так уж и долго. Вернее, совсем недолго… просто эта неделя показалась мне вечностью.

— Она почти закончилась, дорогая, — ответил Гейл.

Глава 35

Машина остановилась, со всех сторон плотно окутанная туманом. От дневного света осталось лишь воспоминание.

— Ты говорила, дом стоит на углу? — спросил Гейл. — Тогда опасно в таком тумане оставлять здесь машину — ее случайно могут разбить.

— Да, это угол. Но если проехать вперед по аллее, там есть ворота, выходящие в поле. Можно оставить машину там.

Однако это оказалось не просто. Они с трудом нашли ворота, а когда нашли, еле смогли въехать задним ходом. Узкая аллея была в глубоких рытвинах, кусты ежевики царапали лицо. Пахло соломой и хлевом.

Оставив машину в поле, они взялись за руки и пошли на поиски калитки, ведущей к дому. И вновь аллея в глубоких рытвинах, с канавой по одну сторону и живой изгородью из остролиста — по другую. Они продвигались ощупью, придерживаясь зарослей остролиста. Так было безопасней, но не очень удобно. Наконец они добрались до калитки. Щелкнула задвижка, и они оказались на мощенной камнем дорожке, засаженной по краям неухоженными кустами роз. Оказывается, в тумане можно заблудиться даже в хорошо знакомом месте. Рейчел знала, что нужно обогнуть дом, но прежде чем им удалось это сделать, они попали на вскопанный участок, а потом уткнулись в стену. От фонаря почти не было проку. Он освещал только дорожку и ничего вокруг. Но когда они ощупью добрались до сарая, то все-таки увидели ключ, висевший на гвозде, — большой старинный ключ, весь проржавевший, на просмоленной бечевке.

После некоторых усилий им удалось вставить ключ в замок. Все это время Рейчел гнала от себя страх. Здесь никого нет, ни машины, ни света, ни каких-либо звуков, ничего, думала она. Ключ, хотя и проржавел, повернулся легко. Дверь распахнулась. Рейчел попыталась включить фонарь, но у нее ничего не получилось. Высечь из него хоть искру не удалось и Гейлу.

— Жаль, я не курю, а то были бы спички, — удрученно посетовал Гейл. — Никогда об этом не сожалел, но сейчас это бы пригодилось.

— Спички и свеча должны быть на кухонном шкафу. Стой здесь, а я пойду найду их. Я знаю, где они лежат. — Вытянув вперед руки, напрягая в темноте зрение и прислушиваясь, Рейчел сделала шаг от двери и остановилась. Звук, заставивший ее замереть, был таким привычным, успокаивающим: тишину дома нарушало тиканье часов.

Рейчел стояла не двигаясь и слушала. Она хорошо помнила эти дешевые старые часы. Они стояли на кухонном шкафу и всегда спешили на пять минут в сутки. Она повернула голову и испуганно сказала:

— Гейл, часы… тикают.

Из темноты позади донесся его смех:

— Но им так и положено.

Рейчел судорожно вздохнула:

— Но их уже месяц не заводили. А завода хватает на восемь дней. Космоу не был здесь с конца сентября. Он сам вчера говорил. А часы идут.

— Но, дорогая, здесь мог побывать кто угодно. Давай ищи спички.

Он хотел пройти вперед, но Рейчел схватила его за руку:

— Подожди! Гейл, пожалуйста, подожди. Мне все это не нравится. Без света я не пойду. А в машине есть спички?

— Нет. Есть еще один фонарик, совсем маленький. Держу его на всякий случай. Сходить за ним? Правда, машина далековато.

Рейчел заколебалась. Снова ощупью пробираться к машине, спотыкаться на каждом шагу, когда спички лежат в двух метрах отсюда, было как-то глупо.

— Не надо, — неуверенно сказала она и еще на полшага продвинулась вперед.

Ее внезапно охватила паника, здравый смысл ей изменил. Теперь ею владел только извечный страх перед ловушкой, западней, пропастью, ямой, опасностью, притаившейся в темноте. Она отступила назад.

— Я без света не пойду. Что-то не так…

Гейл засмеялся:

— Если что-то и не так — это сырость. Пахнет, как внутри колодца.

Рейчел вдруг все поняла.

— Стой и не двигайся. Обещай, что не тронешься с места.

— Зачем?

— Обещай, Гейл… пожалуйста, пообещай.

— Ну, если ты так хочешь, обещаю.

Рейчел отпустила его руку и ощупью по краю комнаты стала продвигаться сначала к раковине, потом к двери кладовой, потом к шкафу, все время держась левой рукой за стену, а правую вытянув перед собой.

Она приблизилась к шкафу, нащупала спички и зажгла одну. Огонек вспыхнул и погас, но она успела увидеть бронзовый подсвечник с наполовину обгоревшей свечой. Стоя спиной к двери, зажгла еще одну спичку и поднесла ее к фитильку свечи. Он вспыхнул, замигал и почти погас. Но воск уже успел подтаять, и пламя выровнялось. Рейчел обернулась, подняла свечу. И увидела то, чего сейчас боялась больше всего. В центре комнаты зиял огромный открытый колодец. Сделай она еще шаг в темноте, она бы полетела прямо в черную смертоносную пасть — в колодец, вырытый пять или шесть веков назад. Все мысли Рейчел были поглощены колодцем.

Высоко поднятая свеча казалась продолжением ее напряженно вытянутой руки. Рейчел и Гейл молча смотрели друг на друга. Потом Гейл осторожно обогнул колодец, подошел, взял у Рейчел из рук подсвечник, поставил его на шкаф и крепко ее обнял.

Они стояли, слившись воедино, не произнося ни слова, едва дыша, потому что смерть была рядом.

Гейл поцеловал ее. Его влажные от слез щеки глубоко тронули Рейчел. Ее собственные глаза были сухи, хотя опасность грозила ей, а не ему. Она представила, что было бы с ним, сделай она тогда еще один шаг. Сердце Рейчел сжалось. Колодец поглотил бы ее крик… А потом снизу, далеко, послышался бы всплеск…

Рейчел стала утешать Гейла, как утешают ребенка, проснувшегося от страха. Сбивчивые слова вызвали у нее слезы на глазах и прилив нежности в сердце. Гейл крепко сжимал ее в объятиях, осушая поцелуями слезы. Казалось, их соединяет настоящий брачный обет: «Клянусь любить и заботиться о тебе, пока смерть не разлучит нас».

Свеча осветила комнату, открытую дверь, ступеньки, еловый стол, придвинутый к стене, и прислоненную к нему отсыревшую крышку колодца.

Гейл подошел к ней, потрогал, оглянулся через плечо.

— Колодец всегда держали открытым?

— Никогда, — ответила Рейчел.

На память ей пришла строка стиха, который она хорошо знала, но сейчас помнила только его начало: «И вырыли они колодец…» В голове крутилась и крутилась эта фраза. «И вырыли они колодец… И вырыли они колодец…» Но конец стиха Рейчел так и не вспомнила.

Гейл снова вернулся к ней.

— Рейчел, что это может означать?

— Не знаю, — ответила она, но это была неправда. Ответ был в тех словах, которые не выходили у нее из головы: «И вырыли они колодец…»

Глава 36

Они стояли рядом, не касаясь друг друга. Свеча на кухонном шкафу позади отбрасывала через колодец их т которые неподвижно лежали на шероховатых кирпичных стенах и влажных каменных ступенях черного хода.

— О чем ты думаешь? — спросил наконец Гейл. — Скажи мне.

Рейчел повернулась к нему и странным ровным голосом сказала:

— Кто-то завел часы и открыл колодец… — Она показала на часы. — На них половина пятого. Они спешат на пять минут в сутки. Сколько сейчас времени?

Они оба взглянули на его наручные часы. Стрелки показывали двадцать пять минут пятого.

— Выходит, часы завели вчера, — сказал Гейл.

— Да.

— И человек, который завел часы, открыл колодец. Зачем?

Рейчел ничего не смогла ответить.

— Но часы — для меня загадка, — продолжал Гейл. — Допустим, крышка была поднята с определенной целью, о которой нетрудно догадаться, но зачем тот человек завел часы?

Рейчел похолодела до самых пят.

Она знала только одного человека, который не мог пройти мимо любых часов. Если вчера сюда приезжал Космоу, он просто не мог не завести часы, как не мог не дышать. Но Космоу не был здесь с конца сентября. Так он сказал вчера.

Но кто-то здесь побывал.

Кто-то завел часы.

И тот, кто завел их, поднял крышку колодца.

«И вырыли они колодец…»

Рейчел медленно повернулась и взглянула на Гейла. Ее поразила страшная мысль, губы пересохли.

— Каролина! — вымолвила она, не в силах продолжать дальше. Но глаза, полные боли, докончили фразу: «Неужели она приехала раньше нас и мы опоздали?»

— Нет, нет, — сказал Гейл. — Дверь была заперта, а ключ висел в сарае.

Рейчел прижала руку к горлу.

— Он мог повесить его обратно.

— Кто? Господи, Рейчел!

Она помотала головой, попыталась что-то сказать, но голос сел.

— Я… не знаю… — шепотом сказала она. — Кто-то… открыл колодец. И меня… кто-то… пытался убить. Может, Каролина… знала, кто это.

— Рейчел, не смотри так! Она не была здесь… — Гейл сделал паузу и докончил: — Пока.

— Откуда… ты знаешь?

— Все очень просто. Подумай сама… Если эта западня приготовлена для Каролины и она туда попала, стал бы человек, устроивший западню, запирать дверь, оставив колодец открытым? Нет, конечно. Первое, что бы он сделал, — это закрыл колодец.

— А может… — Голос изменил Рейчел, и только со второй попытки ей удалось закончить: — Может… он хотел, чтобы подумали… будто это сделала она сама…

Гейл взял ее за плечи и легко встряхнул.

— Проснись, дорогая… ты бредишь. Если кто-то собирался представить это как самоубийство, он бы оставил дверь открытой, с ключом в замке, как сейчас. Перестань пугать себя, Каролины здесь нет.

— Где же тогда она? — дрожащими губами вымолвила Рейчел.

— Есть и другие подходящие места.

Рейчел обхватила его руку и уставилась на колодец.

— Но его открыли неспроста. Ожидали, что кто-то должен прийти и упасть в него. О, Гейл! Я бы и упала, сделай тогда еще шаг!

Она крепче сжала его руку. Гейл повернул голову. Они затаили дыхание.

— Кто-то едет! — сказал он.

Рейчел не сразу услышала слабый шум. Это могла быть машина, только было непонятно, подъезжает она или отъезжает. Капало с крыши, с живой изгороди. Прошуршал какой-то зверек. Любой из них мог бы скрываться в темноте. И вдруг послышались шаги — сначала тихие, потом отчетливые, приближавшиеся к дому.

Рейчел прижалась к Гейлу. Оба смотрели на дверь.

Вынырнув из тумана, с ветхих ступеней на них смотрела мисс Мод Силвер. Как всегда, одета она была со старомодной тщательностью. Держась за дверной косяк рукой в черной замшевой перчатке, она заглянула в освещенную комнату.

Две двери, одна слева от раковины, другая — справа, за шкафом. Открытый колодец с уровнем воды ниже грубого кирпичного пола. Двое стоявших по его другую сторону людей смотрели на нее как на привидение.

Мисс Силвер уже не помнила, когда ей было так страшно, как сейчас.

— Боже мой! — еле слышно воскликнула она. Но потом, взяв себя в руки, обратилась к Гейлу: — Мистер Брэндон, где Каролина?

— Здесь ее нет, — ответил он.

Мисс Силвер перешагнула порог и закрыла за собой дверь.

— Вы уверены?

— Абсолютно, — спокойно сказал Гейл.

— Почему?

Он привел ей те же доводы, которыми успокаивал Рейчел:

— Дверь была заперта, когда мы приехали, а ключ висел на гвозде в сарае. А этот проклятый колодец был вот в таком виде. Рейчел едва не шагнула в него. Он для кого-то приготовлен.

— Для мисс Каролины, — сказала Мод Силвер.

— Но мы приехали первыми. Если бы это было обставлено как самоубийство и ловушка бы сработала, дверь не была бы заперта, а ключ повешен на гвоздь. Если бы это было убийство и его надо было бы скрыть, крышка была бы опущена.

— Но она может подъехать в любое время, — сказала мисс Силвер. — Если только план не сорвался. Планы ведь иногда срываются.

Все это время Рейчел стояла неподвижно. Наконец она отпустила руку Гейла и с ужасом повторила мисс Силвер ее собственный вопрос:

— Где Каролина?

— Не знаю, — ответила мисс Силвер. — Но чувствую, что либо она приедет, либо ее привезут сюда. Я очень торопилась, боялась опоздать. Нас задержал туман.

— Вы говорите «нас»?

— Я осмелилась воспользоваться вашей машиной и услугами шофера, мисс Трихерн. Он очень надежный человек и очень осторожный водитель. Он поставит машину в безопасное место и придет сюда. Нам он может понадобиться. Но прежде всего необходимо потушить свет, запереть дверь и вернуть ключ в сарай. Когда вы все это проделаете, мистер Брэндон, я впущу вас через главный вход.

Гейл ушел, а мисс Силвер обогнула колодец, взяла свечу и пошла в гостиную. Низкие старинные балки отбрасывали бесчисленные тени. Парадная дверь открывалась прямо в гостиную. В дальнем углу вела наверх крутая узкая лестница. Пол в гостиной тоже был кирпичный, кое-где покрытый коврами. Ноябрьский холодный туман пронизывал комнату. Остывший камин был вычищен и пуст. С лестницы тянуло сквозняком. В воздухе висел застарелый запах табака. Три небольших окна — по одному по обе стороны двери и одно на левой стене — были занавешены яркими ситцевыми шторами. Снаружи окна плотно закрывали ставни, закрепленные старинными железными засовами.

Мисс Силвер отперла дверь. Потом вернулась к Рейчел:

— Мисс Трихерн, мы сможем сделать только то, что в наших силах. Я думаю, он привезет ее сюда.

Рейчел резко, не узнавая собственного голоса, спросила:

— Почему вы не сообщили в полицию?

Мисс Силвер внимательно на нее посмотрела:

— А что бы я им сказала? Я знаю, кто преступник, но у меня нет доказательств. А обвинить человека без доказательств нельзя. Я уверена, это он столкнул вас вчера со скалы. И не сомневаюсь, что предпримет еще одну попытку расправиться с вами каким-нибудь другим способом. Если бы я вам об этом сказала, вы бы мне поверили? Думаю, нет. Чтобы разрушить многолетнее доверие, требуется нечто большее, чем слова незнакомого вам человека. И я решила молчать и по возможности присматривать за вами. Но до сегодняшнего ленча я не знала, что жизнь мисс Каролины тоже в опасности. И я виню себя за это. Надо было действовать энергичнее. Меня, должна признаться, обошли. Он очень хитер и играет по-крупному. Ему удалось выманить Каролину из дому во время ленча.

Рейчел перебила ее:

— Прошло уже больше трех часов, как она уехала. Мисс Силвер, где же она? Ведь до тумана она могла добраться сюда за полтора часа.

Мисс Силвер покачала головой:

— Она, как ей и было сказано, поехала сюда не сразу. Это не входило в его планы. Если он хотел, чтобы она свалилась в темноте в колодец, должно было прежде стемнеть. В недостающем клочке записки было указано, где она должна была его ждать. А потом в безопасное для себя время он привезет ее сюда, в ее машине, чтобы смерть выглядела как самоубийство. Любой в доме подтвердит, что мисс Каролина находилась в депрессивном состоянии. И никаких следов насилия не осталось бы. Никому и в голову не пришло бы, что ее убили. А у преступника была бы целая ночь впереди, чтобы добраться до какой-нибудь станции и уехать в город поездом. Да, я уверена, что он задумал инсценировать самоубийство.

Холод в доме не только пробрал Рейчел до костей, а проник в самое сердце. Помертвевшим голосом она спросила:

— А если Каролина не приедет? Она боится этого места и ненавидит колодец. А вдруг он сначала ее убьет? Вы об этом подумали?

— Да, — сказала мисс Силвер. И добавила: — Не стоит гадать. Не будем думать о плохом. Сейчас нам нужны спокойствие и мужество. А с нами мистер Брэндон, у которого этих качеств в избытке.

Глава 37

Следующие полчаса, когда Рейчел о них вспоминала, показались ей самыми долгими в жизни. Она могла бы назвать это ожидание самым страшным, не будь его завершение еще страшнее.

Сначала она ничего не чувствовала — так окоченела от холода. Распоряжалась всем мисс Силвер, строго и энергично. Поговорила наедине с Гейлом. Они впустили шофера и о чем-то договорились с ним. Всем было отведено определенное место. Барлоу сидел в кухне. Свечу прикрыли со всех сторон, а поверх занавески на окно повесили скатерть. Рейчел и Гейл стояли у задней двери. Отворившись, она бы их прикрыла. Мисс Силвер — по другую сторону двери, на полпути между кладовой и колодцем. Дверь в кладовую была открыта. Рядом с мисс Силвер лежало большое полено.

Рейчел не раз скользила по нему невидящим взглядом, пока в кухне стояла свеча. Странная картина — мисс Силвер и тяжелое полено. Она подвинула его на самый край колодца. Очень странная картина. Рейчел думала об этом с апатией, как думают о каком-то пустяке, мозолящем глаза, потому что перестать думать о нем стоит усилий.

Их окутывали тишина и холод кухни. Густую темноту, казалось, можно было пощупать. От колодца тянуло сыростью и запахом гнили. Мысли Рейчел лениво вернулись к колодцу. Он был очень старым. Вдвое старше дома. Старый, старый колодец, очень глубокий и очень опасный. В первый ли раз человек воспользовался его таинственной опасностью? Неудивительно, что Каролина всегда его боялась.

Оцепенение прошло. Сердце Рейчел сжалось. Каролина… Она содрогнулась с головы до ног.

Гейл взял ее за плечи и повернул к себе. Обнял и поцеловал. Потом еще и еще раз. Отчаяние и радость смешались в душе Рейчел. «Я больше не вынесу», — подумала Рейчел. А следом мелькнула мысль: «Но это же не смерть, это жизнь». Мысли ее остановились, как остановилось и время.

Оно ожило вновь, когда в гостиной зазвонил телефон. Звук его при двух закрытых дверях казался призрачным, как на грани сна и пробуждения.

— Ответьте вы, мисс Трихерн, — сказала мисс Силвер, — и, ради бога, не забудьте про колодец.

Вряд ли ей удастся когда-нибудь забыть о нем, подумала Рейчел. Она высвободилась из объятий Гейла, покинув тепло, защиту и покой. Обогнула колодец и пошла в кухню, мимо стола, к которому была прислонена крышка колодца. Она задела ее бедром и рукой. Дерево на ощупь было гладким и склизким. По телу Рейчел вновь пробежала дрожь.

Барлоу сидел у стола, на котором стояла огороженная книгами и крышками от кастрюль свеча. Рейчел движением руки подала ему знак не вставать и прошла в гостиную, оставив дверь полуоткрытой.

Телефон висел на стене недалеко от окна. Опять раздался звонок, и на этот раз он показался Рейчел оглушительно громким. Сердце у нее колотилось, рука, снявшая трубку, дрожала и вдруг окаменела. Из трубки донесся настойчивый голос Ричарда:

— Алло… алло… алло! Кто-нибудь есть там? Алло!

Ричард… Но Ричард… Какой смысл в этом «но»? Какой смысл?

Рейчел прижала левой рукой горло и выдавила из себя:

— Ричард…

— Кто это? Рейчел, ты? Ради бога, отвечай!

Рейчел взяла себя в руки:

— Да, это Рейчел.

— Где Каролина?

— Ричард… я не знаю…

— Где она? В квартире Космоу ее не было. Машины в гараже тоже не было. Я вспомнил об «Угловом колодце» и поехал туда, но проклятый туман меня задержал. Решил позвонить и сказать, если она там, что я еду.

— Но ее здесь нет, Ричард. Мисс Силвер думает, что она приедет.

— Четыре часа прошло, как она уехала! — Закричал он. — Четыре!

— Мисс Силвер говорит…

— Что ты там делаешь? — резко прервал ее он. — И мисс Силвер… она-то что там делает?

Рейчел растерялась. Голос у нее дрогнул:

— Она приехала… искать Каролину. Я тоже… с Гейлом. Мы ждем ее приезда.

В ответ послышался не то смех, не то стон.

— Тогда и я вместе с вами могу ждать.

— Где ты находишься?

— В Линфорде.

В трубке щелкнуло, и телефон отключился.

Рейчел спохватилась, что надо было сказать Ричарду не подъезжать к углу дома. Как она не подумала? А сейчас уже было поздно.

Она повесила трубку, прошла через кухню и открыла дверь. И тут до ее слуха донесся звук отпираемой задней двери. В громоздком замке щелкнул ключ. Рейчел напряглась. Она почувствовала смертельный страх и странное облегчение — наконец-то ожидание кончилось. Рейчел закрыла дверь кухни и застыла на пороге прислушиваясь.

Замок щелкнул, и дверь распахнулась, прикрыв Гейла. Он подвинулся, приготовившись действовать. Тьма немного рассеялась. В проеме двери, будто тень, возникла и остановилась чья-то фигура. Мокрые ступени блестели. Тень стояла не двигаясь. Из тумана донесся бодрый голос:

— Зажги свет, будь умницей. Иди прямо к шкафу. Там есть спички и свеча.

Тень на пороге шевельнулась.

— Здесь так темно, — отозвался голос Каролины. При звуке этого негромкого голоса трое притаившихся в темноте людей подумали: «Слава богу!»

Из тумана послышался добродушно-насмешливый голос:

— Боишься темноты? Бедный ребенок! Ну давай, зажигай скорее свечу. У меня заняты руки, я не могу сделать это. Поторопись, детка! Разве тебе не хочется чаю? Мне хочется.

— Да, сейчас! — ответила Каролина и шагнула вперед.

Гейл обхватил ее руками. Каролина закричала, а мисс Силвер столкнула в колодец тяжелое полено… Раздался всплеск. Второго крика не последовало. Даже если бы Гейл не зажал Каролине рот, она все равно больше не вскрикнула бы. Целые сутки она ходила по краю пропасти. Но сейчас ей все стало безразлично, и она опустилась на руки Гейла.

Есть предел, за которым наступает безразличие. Каролина достигла его и впала в апатию. Ею овладело полное равнодушие к тому, что с нею будет. Мисс Силвер бесшумно отошла к двери в кладовую и остановилась там, готовая броситься вперед или отступить назад.

Рейчел замерла. Тела она не чувствовала, приготовившись к роли судьи, пылая жаждой справедливости.

Она ждала, глядя на дверь. Вот показалась вторая тень и так же, как Каролина минуту назад, остановилась на пороге. Как мало прошло времени и как много всего произошло!

Между завесой тумана и колодцем стоял Космоу Фрит. Он тяжело дышал, вглядываясь в темноту. В ушах у него все еще стоял крик и всплеск воды. Перед ним была сплошная тьма. Но бояться было нечего. Сейчас он обойдет колодец, подойдет к шкафу, зажжет приготовленную свечу, опустит крышку и уедет. И никто ничего не узнает. Будь ночь ясной и будь хоть малейший шанс, что кто-то мог заметить машину Каролины, он бы оставил колодец открытым, дверь нараспашку и машину возле дома. Но теперь у него родился план получше: закрыть колодец, запереть дверь, отогнать машину подальше от дома и заняться своим алиби. Поехать в город. Позвонить друзьям. Пообедать и отправиться в театр. Пусть будет свет, музыка, люди…

Стоит ему окунуться в эту жизнь, и он будет в безопасности. Каролина представляла для него угрозу, но теперь ее нет… этой дуры. Он вскинул голову и расхохотался. Как просто все оказалось!

— Ну что, дура! — сказал он вслух и снова залился смехом. — Дура проклятая!

Слова улетели в темноту. В лицо ему пахнуло сыростью. Скорее за дело! Покончить со всем и уехать!

Космоу перешагнул порог, вдоль стены добрался до шкафа. До его слуха донеслось тиканье часов и испугало его. Он, наверное, завел их вчера вечером. Вот идиот! Не может пройти мимо часов! Надо остановить их перед уходом.

Свеча и спички лежали на месте. Об этом позаботилась мисс Силвер. Космоу чиркнул спичкой, поднес ее к свече, подождал, пока загорится фитиль. Поднял голову и уперся взглядом в стоявшую возле кухонной двери Рейчел. Темное расстегнутое пальто и темное платье были незаметны на фоне почерневшей от времени двери. Волосы тоже были слабо различимы. Белое лицо было влажным от слез.

— Что ты сделал с Каролиной? — шепотом спросила она.

Космоу смотрел на нее, забыв про горящую в руке спичку. Огонь обжег ему пальцы.

Глава 38

За дверью в темноте шевельнулась Каролина. Ее оттащил туда Гейл Брэндон, и она сидела сжавшись в комок, безразличная ко всему. Свет и голос Рейчел заставили ее открыть глаза.

Если Рейчел здесь, значит, ей ничего не грозит. Это была первая мысль, которая промелькнула у нее в голове. Слыша голос Рейчел, Каролина всегда чувствовала себя защищенной. Но другая, страшная мысль вынудила Каролину вздрогнуть. Почему Рейчел здесь? Значит, опасность не миновала. Ей надо снова бежать. Если она останется, ее заставят все рассказать. А говорить ничего нельзя. Все, что осталось в ней живого, напоминало: «Говорить нельзя».

Каролина выскользнула на крыльцо. Но надо было идти дальше. Добраться как-то до машины и уехать. Вслепую, без сил, но она должна была это сделать. Ради Ричарда… Ричарда! Его имя будто полоснуло ее по сердцу. Боль привела ее в чувство. Она услышала сзади напряженный шепот Рейчел:

— Что ты сделал, Космоу? Ты знал, что колодец открыт, и заставил ее войти… Каролину. Она вскрикнула. А ты засмеялся… Я слышала твой смех.

— Лучше бы ты его не слышала, — ответил Космоу.

— Лучше бы для нас обоих.

Каролина обернулась при этих словах и посмотрела в комнату.

И увидела то, чего не видела раньше, — открытый колодец. А за ним — Космоу и Рейчел, прислонившуюся к кухонной двери.

Возле стола, рядом с откинутой крышкой колодца, стоял Гейл Брэндом. Но Каролине показалось, что Космоу и Рейчел его не замечают. Они смотрели только друг на друга.

Каролина наблюдала за ними. Она все еще слышала слова Рейчел: «Ты знал, что колодец открыт, и заставил ее войти. Она вскрикнула. А ты засмеялся». Каролина смотрела на Космоу так, будто видела его впервые. Все его добродушие исчезло. Она ощущала исходящую от него угрозу. Если на тебя смотрит так собака, надо ее остерегаться. Но чтобы Космоу смотрел с такой ненавистью на Рейчел… на Рейчел!

Каролина хотела крикнуть, но не смогла. Она была в метре от ступенек. Попыталась сдвинуться с места, но сил не было. Рейчел и Космоу что-то говорили. Слов Рейчел Каролина не расслышала, но Космоу, кажется, сказал: «Я всегда тебя ненавидел».

Гейл Брэндон шагнул вперед. Разговор, по его мнению, зашел далеко, слишком далеко. Он встал между Рейчел и Космоу:

— Хватит! Вы послали эту девушку на верную смерть, и вы за это ответите!

На фоне тихих голосов Рейчел и Космоу голос Гейла прозвучал очень громко.

Космоу напрягся. Он выпрямился, смерил Гейла взглядом, снова напомнившим Каролине зверя, и отступил назад. Ввязываться в драку было бы неразумно. Еще есть возможность воспользоваться машиной. Только бы вырваться отсюда… уехать… бежать во Францию. В конце концов, доказательств у них нет. Они никогда не докажут что колодец открыл он. Рейчел постарается не допустить вмешательства полиции… Нет, не получится, полиция приедет, ведь Каролина мертва… мертва. Но смерть ее могла бы сойти за несчастный случай. Никто не докажет, что это не так.

Все эти мысли пронеслись в голове Космоу. Он принял решение и громко произнес:

— Мне нечего вам сказать и не за что отвечать… перед вами. Произошел несчастный случай, вот и все.

Затем, расправив плечи и подняв голову, стал продвигаться к двери. Прошел мимо кладовки, раковины. Мисс Силвер наблюдала, как он уходит. Вот Космоу дошел до открытой двери. И остановился как вкопанный, столкнувшись лицом к лицу с Каролиной. Она стояла на крыльце в метре от ступенек. Помертвевшие глаза были широко открыты и смотрели на него, как глаза утопленника. Она стояла неподвижно. На какой-то ужасный миг, казалось, замерло все вокруг. Но вот Каролина подняла и вытянула руку, и разум покинул Космоу Фрита. Он задрожал, в ужасе выкрикнул что-то нечленораздельное и стал отступать назад… назад… подальше от этой вытянутой руки.

Гейл Брэндон бросился к нему, но было уже поздно. От двери до колодца было не более трех шагов. Потеряв равновесие, судорожно хватая воздух руками, Космоу полетел через край колодца вниз.

Стих, конец которого Рейчел все никак не могла вспомнить, вдруг всплыл в памяти: «И вырыли они колодец и сами упали в него».

Глава 39

Следствие закончилось. Вердикт присяжных гласил: признать смерть Космоу Фрита несчастным случаем, колодец наглухо заколотить досками. Рейчел пришлось пережить тяжелые моменты, но все наконец закончилось.

— Мисс Трихерн, расскажите, пожалуйста, что произошло.

Слава богу, что седовласый коронер был другом семьи на протяжении почти двадцати лет.

Рейчел и сейчас еще слышала собственный голос:

— Мистер Брэндом и я обнаружили, что колодец открыт. Я едва в него не упала. Мы предупредили мисс Силвер. Мистер Брэндон и мисс Силвер остались в кухне. Я пошла ответить на телефонный звонок. Когда я вернулась, то увидела, что дверь открылась. Вошла мисс Понсобай, и мистер Брэндон оттащил ее от колодца. Потом вошел мистер Фрит. Он обогнул колодец и зажег свечу.

— В помещении было темно?

— Да.

— Почему?

— Свеча горела в кухне. Я сказала мистеру Фриту, как опасно оставлять колодец открытым.

— Вы ссорились?

— Нет. Я не назвала бы это ссорой. Я была ужасно напугана. — А между мистером Брэндоном и мистером Фритом была ссора?

— Нет. Мистер Брэндон предупредил мистера Фрита, что ему придется ответить за то, что он оставил колодец открытым. Мистер Фрит повернулся и пошел к двери. Мисс Понсобай стояла на крыльце. Мне кажется, он не ожидал ее увидеть. Он, наверное, испугался, забыл про открытый колодец и отступил назад. И прежде чем мистер Брэндон успел до него добежать, он потерял равновесие и упал в колодец.

— Мистер Брэндон дотрагивался до него?

— Нет.

— Кто-нибудь дотрагивался?

— Нет. Затем последовали вопросы Гейлу Брэндону.

— Что вы сделали после того, как мистер Фрит упал в колодец?

— Мисс Силвер позвонила в полицию. Шофер и я разыскали веревку, но мистер Фрит, наверное, утонул сразу. Мы сделали все, что могли.

— Я не сомневаюсь, мистер Брэндон. И последний вопрос. Вы можете объяснить, почему в колодце плавало полено?

— Думаю, могу. Оно лежало на краю колодца и свалилось туда.

— Вы это видели?

— Да, видел. Очень точные и сдержанные показания дала мисс Силвер.

— Где вы находились, когда мистер Фрит упал в колодец?

— Я стояла в кладовой, сэр.

— Почему вы были в кладовой?

— Я отошла туда, когда появился мистер Фрит. Хотела освободить ему дорогу, когда он огибал колодец.

— Кто-нибудь дотрагивался до мистера Фрита?

— Нет, сэр. Никто.

— Он испугался мисс Понсобай и отступил назад?

— Да, сэр.

Все дали правдивые показания, не сказав только самого главного, что превратило бы несчастный случай в запутанное и страшное дело. Если у коронера и возникали какие-то сомнения на этот счет, он ничего о них не сказал. По крайней мере, в суде. Присяжные вынесли решение и удалились.

Правда, слухи о том, что в этом деле есть что-то странное, все же ходили.

— И зачем он в такой туман повез туда девчонку? Дело тут нечисто, как пить дать.

— Она была до смерти напугана. Ее и спрашивали, чего она так боялась.

— Коронер ее не очень-то и пытал.

— Чудно что-то, всех до единого допрашивали.

— Лично я ничего дурного про мистера Фрита сказать не могу, но говорят…

В общем, разговоров было много. Но следствие закончилось, решение было вынесено. Интерес к делу постепенно утих. Жизнь продолжалась.

Но в семье было проведено свое расследование. Чтобы достойно продолжать жизнь, необходимо было сказать все.

Ричард Трихерн, добравшись до «Углового колодца», застал Рейчел на крыльце. Она сидела на ступенях, поддерживая лишившуюся чувств Каролину. Вокруг сновали люди: мужчины с веревкой, которая оказалась слишком короткой, полиция. Колодец опечатали. Ричард отвез Рейчел и Каролину домой. Каролину он увидел снова только в зале суда. Вид ее потряс Ричарда до глубины души.

Сейчас она сидела на кушетке в гостиной, где должно было состояться второе, частное расследование. Ричард стоял возле двери, не видя никого, кроме Каролины. Он с ненавистью вспомнил Космоу — Каролина была такой измученной. Он подошел к ней, поцеловал и сел рядом.

В гостиной присутствовали также Рейчел, Гейл Брэндон, мисс Силвер и Луиза Барнет. Она сидела поодаль в праздничном черном одеянии с похоронным выражением лица. Рейчел тоже была в черном, но на груди у нее сверкала брошь, которую она выбирала вместе с Гейлом. Он сказал тогда, что намерен подарить ее женщине, которую любит всю жизнь. Бриллиантовые листья и чашечки желудей искрились, жемчужины отливали матовым блеском.

Тишину нарушила Рейчел:

— Мы должны поговорить и больше никогда не возвращаться к этой теме. Я пригласила сюда Луизу. И она, и мисс Силвер знают, с какой целью. Мисс Силвер должна нам кое-что рассказать.

Растянувшийся перед камином Нойзи открыл один глаз, лениво лизнул лапу, провел по заспанной морде и снова провалился в сон.

Мисс Силвер спросила:

— С чего мне начать, мисс Трихерн?

— Решайте сами.

Мисс Силвер переставила стул так, чтобы хорошо видеть лица присутствующих. Какие они бледные! Все, кроме мистера Брэндона. Представить его бледным было просто невозможно. Очень крепкий человек. Он будет надежной опорой несчастной мисс Трихерн. Богатство — ужасная ответственность и причина многих преступлений. Но уж коли оно есть, приходится о нем заботиться.

Мисс Силвер слегка кашлянула.

— Как все уже знают, я занимаюсь частными расследованиями. Мисс Трихерн обратилась ко мне с просьбой разобраться в странных событиях, которые происходили у нее в доме. Она рассказала мне о своих родственниках, но это были сильно субъективные характеристики. Вину одних она решительно отвергала. Других была готова подозревать во всех грехах, несмотря на попытки быть беспристрастной.

Простите, так это выглядело со стороны, — обратилась она к Рейчел. — Понимая, что не может быть объективной, мисс Трихерн предложила мне приехать. В день моего приезда на мисс Трихерн было совершено очередное покушение. Ее столкнули со скалы. Событие было настолько серьезным, что требовало вмешательства полиции. Но мисс Трихерн даже мысли не допускала об официальном расследовании. Более того, она предупредила, что если я без ее ведома обращусь в полицию, она станет все отрицать. Таким образом, мне пришлось взять всю ответственность на себя. К тому времени я уже знала, что преступника надо искать среди родственников. Знала это и Луиза. И поэтому она, рискуя своей репутацией, инсценировала несколько покушений, чтобы заставить мисс Трихерн что-нибудь предпринять.

Услышав свое имя, Луиза фыркнула. Ее глаза были заплаканы, губы сжаты, руки сомкнуты на коленях.

Мисс Силвер продолжила:

— Попытки были нелепые и достаточно опасные, но я уверена, что они были продиктованы искренней заботой о хозяйке. С Луизой все стало понятно сразу. А происшествие на скале — это уже настоящее покушение.

Мисс Силвер повернулась в другую сторону:

— Я пристально наблюдала за каждым. Это было несложно, поскольку все считали меня абсолютно посторонним человеком. И все держались со мной вполне естественно. Были вежливы, но и только. В общем, каждый был самим собой. Миссис Уодлоу, как обычно, без конца говорила. Мистер Уодлоу суетился. Мисс Компертон убеждала меня в необходимости сделать взнос в очередной проект, которым она увлечена. Мистер Ричард и мисс Каролина никого вокруг не замечали, погруженные в свои мысли. Но мистер Фрит был таким подчеркнуто любезным, что я заинтересовалась, почему он так старается произвести на меня благоприятное впечатление. Со слов Рейчел я уже знала, что мистер Фрит вовсе не из тех людей, кто готов тратить время на беседы с пожилой гувернанткой. Было очевидно, что он изо всех сил пытается расположить меня к себе — своими талантами, положением в обществе и преданностью мисс Трихерн. Я задалась вопросом, зачем ему это нужно. И пришла к выводу, что он догадался, для чего Рейчел пригласила меня в дом.

Расследуя инцидент на скале, я первым делом попыталась выяснить, где находились все обитатели дома во время отсутствия мисс Трихерн, а именно с пяти до четверти седьмого. Слуги были вне подозрений. Но, разговаривая с Глэдис, я узнала следующее. В половине шестого мистер Фрит обратился к ней со странным поручением: попросить любого, кто будет выходить, опустить в почтовый ящик письмо. Зачем? Каждому в доме известно, что письма для отправки кладутся на комод в холле. Шофер только что уехал за мной в Леддингтон. Если письмо было не настолько срочным, чтобы отправить его с Барлоу, то почему вдруг стало таким срочным, чтобы попросить Глэдис отправить его? Или, в таком случае, почему он сам не прошелся до ящика, который находится в конце подъездной дороги? Мистер Фрит явно подчеркивал, что не просто находился дома в половине шестого, но даже не собирался никуда выходить. Тем не менее он легко мог незаметно уйти из комнаты и добраться до домика мисс Кэппер прежде, чем оттуда выйдет мисс Трихерн. У остальных алиби не было, и явное стремление мистера Фрита обеспечить себе его вызвало у меня подозрение.

Гейл Брэндон озорно рассмеялся:

— Вы всегда подозреваете тех, у кого есть алиби?

Мисс Силвер покачала головой:

— Не всегда. Но если человек прилагает усилия, чтобы создать себе алиби, — это вызывает подозрения.

— Хорошо, что у меня его нет, — сказал Гейл. — Я в это время как раз был на скале. Но не буду вас прерывать.

Мисс Силвер приняла извинение легким кивком.

— Ну, так вот. Мои подозрения укрепились на следующее утро, во время завтрака, когда Рейчел рассказала, что произошло с фонарем. Накануне Ричард вставил в него новую батарейку, так как знал, что Рейчел будет возвращаться от няни в темноте. Однако, выйдя от мисс Кэппер, Рейчел обнаружила, что фонарь едва светит. Она выключила его, собираясь включить снова только в самом опасном месте. Увидеть, шел ли кто-то за ней, в темноте было невозможно. Как же повел себя мистер Фрит за завтраком? Когда мисс Трихерн сказала про батарейку, он очень старался доказать, что Рейчел ошибается и с фонарем все в порядке. Но это было его собственной ошибкой. Он лишний раз привлек к себе мое внимание. Я окончательно убедилась в том, что это он сначала вынул из фонаря новую батарейку, а потом поставил ее снова. Преступники часто не могут удержаться от желания доказать свою непричастность. Если бы мистер Фрит оставил в фонаре старую батарейку, можно было бы подумать, что с ней что-то произошло: например, она была с дефектом, или мистер Ричард перепутал батарейки.

Ричард Трихерн сердито сказал:

— Или сделал это нарочно? Вы ведь подумали об этом?

— Конечно, подумала, мистер Ричард, — вежливо улыбнулась мисс Силвер. — Но вы в таком случае не стали бы менять батарейку.

— Не стал бы?

— Думаю, нет, мистер Ричард. Вы, смею заметить, человек импульсивный. Если бы преступление совершили вы, оно не было бы так тщательно спланировано. И вам не пришло бы в голову заметать потом следы. Вся эта возня с батарейкой совершенно не соответствует вашему характеру.

Ричард густо покраснел.

— И вы никогда не ошибаетесь?

Мисс Силвер скромно заметила:

— Не часто, мистер Ричард. Итак, я убедилась, что на жизнь Рейчел покушается мистер Фрит. Он был стеснен в средствах, а ее смерть принесла бы ему большие деньги. Мисс Трихерн не раз упоминала, что черновик завещания лежал в ящике стола, а с ключами она была небрежна. Я уверена, что мистер Фрит не упустил возможности прочитать его. Но, видите ли, несмотря на уверенность в виновности мистера Фрита, я не имела ни единого доказательства. Мистер Фрит был так уверен в собственной безопасности, что даже начал уговаривать Рейчел заявить в полицию. С другой стороны, мисс Понсобай вела себя очень подозрительно, и, обратись мы в полицию, Каролина в первую очередь стала бы объектом их внимания.

Глава 40

Рейчел посмотрела на Каролину:

— Дорогая, теперь ты можешь рассказать нам, что с тобой произошло?

Каролина, вспыхнув, взглянула на Луизу, а потом перевела умоляющий взгляд на Ричарда.

— Дело в том, что Луиза в первую очередь подозревала тебя, — продолжала Рейчел. — Она не успокоится, если не услышит твоих объяснений. Давай наконец все выясним.

Каролина опустила голову. Потом совсем тихо сказала Ричарду:

— Пожалуйста, Ричард, мне так неловко. Я не хочу, чтобы ты видел меня. Я не вынесу этого.

Он поцеловал ей руку, встал и отошел к окну.

Слова Каролины были едва слышны:

— Я никогда не была привязана к Космоу. Но он был моим дядей… Когда давно знаешь человека, веришь тому, что он говорит.

— И что он сказал вам, мисс Каролина? — очень доброжелательно спросила мисс Силвер.

— Речь шла о Ричарде… — Каролина остановилась, глубоко вздохнула и продолжала уже громче: — Он сказал, что Ричарду требуется помощь. Ради друга он подделал чек, и, если об этом кто-нибудь узнает, Ричарду грозит тюрьма.

Ричард круто повернулся, подошел к кушетке и остановился, глядя сверху на Каролину:

— Дорогая моя, ты в своем уме?!

Каролина подняла глаза, полные слез.

— Уходи, — сдавленным голосом сказала она. — Я же просила тебя уйти.

— Не уйду! — ответил Ричард.

Он был зол, но и рад одновременно. Ему захотелось схватить ее, изо всех сил встряхнуть, а потом целовать и целовать, пока она не запросит пощады. Он подавил в себе эти желания, сел рядом на кушетку и твердой рукой обнял Каролину за талию.

— Продолжай, дорогая.

— Пожалуйста, уйди.

Ричард все-таки слегка ее встряхнул:

— Не уйду! Понятно? Продолжай эту идиотскую историю. Космоу сказал, что я в приступе благородства подделал чек, чтобы спасти друга, и ты в это легко поверила!

Каролина зарделась. Она сглотнула слезы.

— Нет, не легко! — возмущенно сказала она. — Тебе кажется это глупым, но если бы ты послушал его…

— То поверил бы, что я подделал чек? Ладно, понятно, он тебя убедил, что я — благородный мошенник. И что дальше?

Каролина снова побледнела. Посмотрела на мисс Силвер и сказала:

— У меня не получится быть такой убедительной. Но он говорил так, что я ему поверила. Он сказал, что есть человек, который знает о подделанном чеке, и если не уговорить его молчать, то Ричарду грозит опасность. Космоу сказал, что пятидесяти фунтов будет достаточно. Но потом объявил, что этого мало, и мне пришлось найти еще десять. Но и этого не хватило.

Ричард крепче обнял Каролину и спросил:

— Почему ты не рассказала мне?

Каролина взглянула на него с упреком:

— Я не могла. Ведь Космоу был прав, когда сказал, что это всегда будет стоять между нами. Поэтому я пыталась скрыть от тебя, что мне все известно. Ведь правда, Ричард, ты бы не хотел, чтобы я знала?

— Что я — мошенник? Наверное, не хотел бы. Продолжай.

Каролина снова обратилась к мисс Силвер!

— Вы не представляете, насколько он был убедителен. Космоу сказал, что чек — у того человека, и если я его не выкуплю, то он явится к Ричарду. Вы понимаете, что я чувствовала. Так продолжалось достаточно долго. Я готова была на все, лишь бы избавить Ричарда от неприятностей, но не хотела, чтобы он об этом знал. Мои деньги находились под опекой, я не могла их тратить. Я отдала двести фунтов, которые оставила мне тетушка Мэри, и отказалась от квартиры. А когда и этого не хватило, продала кольцо матери.

— Каролина! — воскликнул потрясенный Ричард. Она повернулась к нему:

— Мне было не жаль его. Правда, дорогой. Но об этом узнала Черри. А потом… потом наступил тот страшный четверг.

— Расскажите, мисс Каролина, что именно происходило в четверг.

— После чая мы с Ричардом пошли на скалу. Там он сделал мне предложение. Но я чувствовала, что не смогу сохранить тайну, если мы поженимся. Я ему отказала и, оставив его на скале, убежала домой. Недалеко от дома мы столкнулись с Космоу. Я плакала, и он был очень добр ко мне. Сказал, что есть только один способ покончить с тем делом: заплатить шантажисту крупную сумму. И я смогу раздобыть эти деньги у Рейчел, если расскажу ей о своей беде. Но я не могла бы вынести, если бы Рейчел думала, что мне нужны от нее только деньги. Я вошла во двор, но там кто-то был, и я снова вышла и побежала к дому. Космоу я больше не видела, но знаю, что он пошел дальше по тропе. А потом, вечером, он пришел ко мне и сказал, что я не должна никому говорить, что встретила его. Потому что иначе он будет вынужден рассказать, что видел Ричарда возле того места, откуда упала Рейчел. И когда Рейчел объявила нам, что ее столкнули со скалы, я упала в обморок.

— На самом деле я вышел на дорогу и вернулся домой, — сказал Ричард.

— Космоу говорил, что он совсем немного прошелся по тропе и повернул назад. А Ричард якобы быстро прошел по направлению к дому няни Кэппер. Космоу пригрозил, что, если я скажу о нашей с ним встрече, он расскажет о Ричарде, и Рейчел поверит, что это Ричард ее столкнул. И когда Ричард не признался, что был на тропе, я подумала… подумала… не знаю что.

Луиза как-то неопределенно хмыкнула, то ли от расстройства, то ли от недоверия. Застывшее лицо не выдавало ее чувств.

Ричард убрал руку, обнимавшую талию Каролины.

— Ты подумала, что это я столкнул Рейчел со скалы?

Каролина всхлипнула совсем по-детски:

— Ричард… я бы не подумала! Но Космоу сказал, что видел тебя и что ты сердишься на Рейчел. Он опасался, что ты потерял голову. Я не поверила… но на меня это так подействовало, что я была не в состоянии рассуждать.

— А из-за чего я был сердит на Рейчел? Он сказал?

— Сказал… сказал, что шантажисту надоело ждать, пока я найду деньги. И он будто бы приходил к тебе, а ты пытался выпросить деньги у Рейчел, но у тебя ничего не получилось.

— И тогда я взял и столкнул ее со скалы! Каролина, неужели ты поверила в эту чушь?

Оба, кажется, забыли о присутствии остальных. Каролина тоном провинившегося ребенка оправдывалась:

— Он так убедительно говорил! А я ни о чем не могла думать, так мне было больно.

— Вы видите теперь, — сказала мисс Силвер, — какие серьезные у него были основания, чтобы заставить мисс Каролину замолчать. Мистеру Фриту крайне нужны были деньги. Теперь мы знаем это достоверно. И он очень боялся потерять расположение мисс Трихерн. А если бы мисс Каролина рассказала обо всем ей или Ричарду, он потерял бы это расположение навсегда. Он очень рисковал и продолжать шантажировать мисс Каролину не решался. Поэтому и совершил покушение на мисс Трихерн. Оно было умело спланировано и осуществлено. Если бы оно удалось, уличить его было бы невозможно. Но, слава богу, благодаря мистеру Брэндону оно не удалось. Однако мистеру Фриту по-прежнему нужны были деньги. Он был встревожен моим присутствием и боялся, что мисс Каролина все расскажет, если ей начнут задавать вопросы. Да и как было ему не бояться! Ведь теперь мисс Каролина могла не только уличить его в клевете на мистера Ричарда, но и разоблачить его алиби, что якобы между пятью часами и пятнадцатью минутами седьмого он был дома. Ну, а к дальнейшим действиям его побудила нечистая совесть. В четверг вечером он отправился на своей машине к «Угловому колодцу», чтобы открыть крышку. Барлоу, чья комната расположена над гаражом, спит крепко. Мистера Мориса дома не было. Шум машины мог услышать только мистер Ричард…

Ричард помотал головой:

— Я тоже сплю как убитый.

— Мистер Фрит, конечно, все это знал. И риск быть услышанным казался значительно меньше, чем риск быть замеченным днем возле «Углового колодца». Практически он был ничтожно мал. Я считаю, само провидение пришло нам на помощь, когда мисс Трихерн, уезжая с мистером Брэндоном, упомянула про загородный дом мистера Фрита. Мне пришлось подождать, пока он уедет. Он так подробно рассказывал о своих планах, что мои подозрения усилились. Почему в то время, когда все были так обеспокоены исчезновением мисс Каролины, мистер Фрит очень старался довести до моего сведения, что он оставит свою машину в гараже Ледлингтона, а сам отправится в Лондон поездом? Когда я удостоверилась, что так он и сделал, я поняла, что жизнь мисс Каролины в большой опасности. Но я не верила, что опасность подстерегает ее в Лондоне. Если мистер Фрит так стремился привлечь общее внимание к Лондону, значит, опасность крылась где-то в другом месте. И я вспомнила про «Угловой колодец», такое удобное для этих целей место. Как мы знаем теперь, мистер Фрит приехал в Слепхем и встретился там с мисс Каролиной, которая ждала его в своей машине возле старого дома. К счастью, я на пять минут опередила мистера Фрита. Туман в равной степени был помехой для обеих машин, но благодаря мастерскому вождению мистера Барлоу мы прибыли в «Угловой колодец» вовремя и сумели предотвратить трагедию. Я, естественно, была очень удивлена, увидев там мисс Трихерн и мистера Брэндона. Кстати, вы мне так и не рассказали, что вас туда привело.

Рейчел покраснела.

— Колодец все время не выходил у меня из головы, — тихо сказала она.

Мисс Силвер кивнула:

— Мы все думали о нем — мистер Фрит… я… вы. Опасное сооружение. И весьма допотопное. Современный водопровод не только гораздо более удобен, но и не так способствует преступлениям. Старина, может, и окружена ореолом романтики, но, признаюсь, я предпочитаю современные удобства.

Гейл Брэндон прикрыл рот рукой, скрывая улыбку, а Рейчел торопливо сказала, обращаясь к Луизе:

— Ну вот, Луи… ты все слышала. Я бы хотела, чтобы ты извинилась перед мисс Каролиной.

Луиза подняла глаза и посмотрела на Рейчел сначала с возмущением, а потом с мольбой. Но взгляд Рейчел был неумолим. Луиза заколебалась и вдруг сдалась.

Она встала и, глядя поверх головы Каролины, выдавила из себя:

— Я, уж конечно, извиняюсь, мисс Каролина, но ничего такого бы не случилось, если бы вы сразу все рассказали.

После чего удалилась в спальню Рейчел и, давая выход своим чувствам, стала с грохотом выдвигать и задвигать ящики и хлопать дверцами шкафа.

Каролина бросила нерешительный взгляд на сердитое лицо Ричарда, разрыдалась и выскочила из комнаты.

Ричард, разозлившись еще больше, вскочил со своего места и выбежал за ней следом, так хлопнув дверью, что разбудил Нойзи. Тот открыл глаза, недовольно зарычал, повернулся к огню и снова задремал.

— Боже мой! — воскликнула мисс Силвер. Потом пробормотала вежливое извинение и удалилась.

Гейл Брэндон подошел к двери спальни и плотно ее закрыл. Демонстрация чувств Луизы стала не слышна. Он повернулся к Рейчел и протянул руки. Она, всхлипнув, бросилась в его объятия:

— Я такая неудачница, Гейл. Ты не боишься брать меня в жены?

Брэндон глухо пробормотал, уткнувшись губами в ее волосы:

— Я все-таки рискну, — и, помолчав, добавил: — Дорогая, ты удивительная женщина. И если ты чего-то не можешь — значит, не может уже никто. Сложно справиться с такими деньгами, ежегодными завещаниями и капризными родственниками. Отец поставил тебя в тяжелое положение. Его нельзя винить, потому что смертельно больной человек не способен мыслить здраво, и поэтому его предсмертному желанию вряд ли стоит придавать такое большое значение. Как бы то ни было, дорогая, всему этому пора положить конец. Пусть все твои многочисленные родственники наконец получат то, что им причитается, и станут самостоятельно распоряжаться деньгами. Перестань их нянчить. Это не идет на пользу ни им, ни тебе. Ты согласна со мной?

Рейчел слушала Гейла и чувствовала, как все становится простым и ясным, будто туман, в котором она жила до сих пор, постепенно рассеивался, и вместе с ним таяли все придуманные проблемы. Наконец-то она может вздохнуть с облегчением. Ей было приятно, что ее обнимает сильный, уверенный человек, который теперь всегда будет рядом.

— Нойзи останется с нами. Ты согласен со мной? — улыбнувшись, спросила Рейчел.