Можете звать меня Татьяной

Сонечка – лягушка путешественница

Ну, кто там у нас был? Сонечка – ей сейчас уже десять. Она довольно рослая. Ее брат Лев – ему уже двенадцать, но он выше Сони всего на пару сантиметров. Их друг и сосед по даче Костя – ему одиннадцать. Он так вымахал – на вид дают тринадцать. Четвертая в этой компании Сонина-Левина бабушка Валечка, бывшая медсестра. Маленькая, сухонькая, она стала, кажется, еще ниже ростом. В землю растет. По характеру – вечный подросток. Лев поначалу вел себя как ехидный ябедник. Однако Соня с Валечкой взяли его в оборот, и вышел отличный парень. У Кости тоже есть бабушка Анна Серевна, тетка для данной истории неинтересная. Родители у наших ребят совсем обыкновенные, их даже по имени-отчеству упоминать не стоит. А вот удачно приобретенного Валечкиного друга с соседней дачной улицы очень стоит упомянуть. Иван Васильич человек немногословный. Недавно похоронил единственного члена своей семьи – любимого попугая. Похоронил без шума и никому не пожаловался. О своей профессии никогда не упоминал. Оказывается, был учителем физики. Сонечка не встречала таких тихих и скромных школьных учителей. Стандартный учитель – мучитель.

Стояло долгожданное лето. Сонечка. прослышав о прошлом Иван Васильича, собрала в его просторном доме совещание. Хозяин посадил Валечку на почетное место и обратился к троим ребятам. «Ну и что вы хотели бы от меня услышать? Видите ли, современная физика шагнула столь далеко – нормальные люди ее не понимают. Я не намерен просвещать вас, дорогие друзья. Тем не менее, зная ваше бесстрашие, готов устроить для вас небольшую прогулку в пространстве и времени. Никто не заметит вашего отсутствия. Вы вернетесь через считанные минуты, такими же, какими покинули сей дачный участок. А что мы успеем повидать, заранее рассказывать не буду. Ну, решайтесь. Кто за, поднимите руку». Не сразу, но четыре руки поднялись.

Комната исчезла. Пятеро путешественников стояли на берегу моря. «Какое это море, Иван Васильич?» - спросил Костя. «Средиземное, мой мальчик, Средиземное. Кто из вас вообще не видал никакого моря?» Оказалось – Валечка. «Сейчас мы будем купаться. Валентина с Сонечкой здесь, поодаль я со Львом и Костей». Соня долго не мола выгнать Валечку из воды. «Ой. как хорошо, как хорошо!» - всё не умолкала Валечка, обсыхая на солнышке. Оделись, уселись все вместе. «А мы в космос полетим?» - поинтересовался Лев. «Куда вам в космос, вы еще и земли толком не знаете. Включая достойнейшую Валентину». «А что мы будем есть?» - не унимался Лев. «Сегодня у нас на обед кокосы и бананы. Мы отправляемся в Африку. Главное, смотрите, чтобы вас самих не съели. Наденьте ваши головные уборы. Я их предусмотрительно прихватил из зала заседанья». Иван Васильич нахлобучил свою полотняную фуражку и подал спутникам их дачные панамки.

Только успели покрыть головы, как море пропало. Одни пальмы, пальмы, а с них сыплются кокосы – только успевай увертываться. Иные разбивались сами, их и раскалывать не пришлось. Бананов пока не нашли, но кокосовым молоком насытились до отвала. «Ой, как вкусно, как вкусно!» - ворковала Валечка. Соня засомневалась. «Иван Васильич, вы что преподавали? физику? а не географию?» - «Всё случалось, - уклончиво отвечал Иван Васильич. – Прогуляемся немножко пешком, если вы не против». Пошли, не без труда. Костя затянул:

День, ночь, день, ночь –

Мы идем по Африке.

День, ночь, день, ночь,

Всё по той же Африке.

А кругом только пыль от шагающих сапог,

И отдыха нет на войне солдату.

Иван Васильич вскоре сжалился и перенес всю компанию к первому поселению местных дикарей. Дикари высыпали навстречу – темнокожие, худые и курчавые. Один вышел вперед и неплохо заговорил по-английски. Объяснил, что сколько стоит. Принять участие в охоте на льва столько-то долларов. Пройти посвящение в охотники столько-то. Иван Васильич дальше слушать не стал и растолковал оратору на чистейшем английском языке, что он ничего не получит. Подошел другой дикарь и стал подсказывать первому на местном языке. Иван Васильич тут же перешел на местный язык и отбрил обоих. «Иван Васильич, - изумилась Соня, - на каком языке вы говорили? я поняла только слово доллар». – «Я разъяснил им на суахили, что съесть нас будет стоить тысячу долларов. Это неправильные дикари, Сонечка. Они уже развращены цивилизацией. Пойдем вглубь материка. Авось нам повезет больше».

Пойдем – было сказано фигурально. Иван Васильич перенес своих спутников пока что в африканскую саванну. Здесь царили животные. Белые туристы передвигались на автомобилях, наблюдая их жизнь,- конечно, за доллары. Валечка забеспокоилась. «Иван Васильич, все под защитою, а мы нет. Львы могут съесть нас, не заплатив ни единого доллара». – «Не беспокойтесь, уважаемая Валентина. Я успею среагировать на опасность и убрать нас подальше». – «Иван Васильич, а английский язык в школе вы не преподавали?» - не совсем к месту спросил Костя. «Бывало, бывало», - согласился Иван Васильич. Тут здоровенный слон повел себя агрессивно. Попросту говоря, он опустил голову, выставил вперед бивни и пошел в атаку. Иван Васильич перенес своих в сторонку, пока слон не успокоился. «Иван Васильич, такой вполне может раздавить автомобиль, если захочет», заметил Лев. «Нет, техники они побаиваются. Для них это предмет чуждый, лучше не связываться. Вот, кажется, хорошее дерево. Посреди саванны редкость. Посидим на ветвях и увидим безо всякого автомобиля, как ведут себя звери». – «Я сама не залезу», - смущенно призналась Валечка. Но Иван Васильич уж переместил и себя, и товарищей на толстую ветку дерева. Скорей всего, преподаванье в школе было для него лишь прикрытием, а был он на самом деле обыкновенный волшебник.

Звери вели себя по-зверски. Парочка львов нацелилась поймать антилопу. Бегают антилопы быстрее львов, и в затеянном деле необходима хитрость. Львица пугала стадо антилоп, выгоняя их к засаде, где залег гривастый лев. Улучив удобный момент, лев прыгнул на спину чуть отставшей антилопы. Валечка закрыла глаза, из-под смеженных ресниц текли слезы. Соня насупилась. «Я больше не хочу смотреть на звериную жизнь», - заявила она. «Увы, - возразил ей Иван Васильич, - люди делают то же самое, разве что не у тебя на глазах». И перенес товарищей в поселение очередных дикарей.

Первое, на что все пятеро обратили вниманье – тяжелые круги, продетые в губы женщин. Иван Васильич заговорил с жителями тростниковых хижин на их языке, близком к суахили, как он пояснил. Поревел: чем тяжелее круг в нижней губе девушки, тем она считается красивей. Женщины прилежно занимались своим туалетом, вмазывая в кожу яркие соки растений. Цивилизация еще не успела испортить членов этой общины. Не спрашивая денег. гостей накормили мягкой съедобной древесиной, срезанной с какого-то упавшего ствола. А вечером! вечером было такое! Горели костры. Отсветы пламени выхватывали из темноты ритмично движущиеся фигуры. Звучало пение – в нем всё было непривычно: и мелодика, и тембры голосов. Племя выпустило под своды леса столько энергетики, что хватило бы на десять рок-групп. «Что они так, каждый день? или только для нас?» - шепотом спросила Соня. «Нет, конечно, не ради нас, - успокоил ее Иван Васильич. – Их образ жизни таков. Им немногое нужно, чтобы быть счастливыми».

Гостей уложили спать в отдельной хижине. А утром они проснулись от рева машин. Выскочили, сделали несколько шагов – совсем рядом проходила дорога. По ней непрерывно шли тяжелые лесовозы. «Скоро от среды обитания наших хозяев ничего не останется, - вздохнул Иван Васильич. – Им придется уходить дальше в леса, но и это ненадолго. Цивилизация рано или поздно до них доберется. Давайте посмотрим, как выглядит современная цивилизация в ее крайних формах». И они в мгновение ока очутились в мире асфальта и небоскребов. «Где мы?» - ужаснулась Сонечка. «Разве не видишь? в Нью-Йорке», - отвечал Лев. Иван Васильич кивнул головой. Бледная Валечка обмахивалась пальмовым листом, оставшимся у нее в руках. «Войдем в вестибюль метро, там прохладнее», - предложил Иван Васильич. Едва зашли, в сумраке подземки к ним приблизились четверо рослых негров. Сбили пятерых слабаков в кучу и бесцеремонно обшарили их карманы. Иван Васильич не препятствовал - в карманах ничего не было. Гиганты отошли, разочарованные. «По крайней мере не съедят, - уверил остальных Костя. – Цивилизация имеет свои преимущества». – «Давайте всё же от нее подальше», - заключил Лев.

Подальше так подальше. Они оказались на таком маленьком острове, что Иван Васильич даже названья его не смог припомнить. Зато бананы здесь были в преизбытке. Пресная вода – пожалуйста. Чистейший ключ. Наелись, напились и разлеглись отдохнуть как ни в чем не бывало. Вскоре из-за ближайшей скалы вышел бородатый человек и спросил по-английски, что им тут нужно. Иван Васильич замялся: «Да так, собственно, ничего не нужно. Просто хотели показать ребятишкам красоты земли. Подходящее местечко, не правда ли? Позвольте полюбопытствовать, какова цель вашего пребывания на сем острове?» «Меня высадил на первый же пустынный берег капитан судна после того, как я перерезал глотку одному нахалу». Иван Васильич не стал выяснять, чем именно провинился человек, поплатившийся жизнью за неосторожный поступок или неосторожные слова. Просто переместил свою команду на ближайший остров.

Остров был невелик, зато у него имелось название – остров Спасения. Весьма обнадеживает. Бананов не видали, зато кокосов было много. Сами они в рот не падали, пришлось сбивать палкой. Пресная вода лилась узким ручейком с горы. Легли отдохнуть после второго завтрака. Тут к ним подошел очередной бородач и осведомился по-английски, что им здесь понадобилось. «Так, странствуем без цели», - решил быть кратким Иван Васильич. «Я застолбил этот остров, и всех, кто осмелится искать в моей земле клад, отправлю на тот свет». – «Что он говорит?» - спросила Валечка. Она одна не понимала английского. «Так, приветствует нас в своих владеньях», - не стал пугать ее Иван Васильич. Поскорей перенес подопечных уже на третий по счету остров.

У третьего острова названье было «Обезьяний». Но ни одной обезьяны пока не встретили. Нашли бананы, нашли источник пресной воды. Прилегли, но дремать уже не хотелось. Не прошло и четверти часа, как послышались голоса. «Какой это язык?» - поинтересовался беспечный Костя. Он не успел получить ответа – трое обросших и обносившихся мужчин стояли над головой. Костя вскочил, вскочили и остальные. Иван Васильич обратился к обитателям острова по-английски. Не поняли. По-французски, по-немецки тоже. Наконец, с итальянским Иван Васильичу повезло. Итальянцы ленятся изучать чужие языки. Предпочитают обходиться своим.

Дальнейший разговор шел между Иван Васильичем и оборванцами – остальные ничего не понимали. Иван Васильичу тоже было не просто. Во-первых, одичавшие мужчины говорили на сардинском диалекте, а он от итальянского литературного языка сильно отличается. Во-вторых, они, похоже, долго пробыли здесь и даже свое сардинское наречие здорово коверкали. В общем, через какое-то время Иван Васильич перевел своим спутникам следующее. Оборванцы здесь уже пять лет, как они утверждают. На самом деле, может быть, и больше. Зимы-лета в этих широтах нет, а в школе бедняги не учились и счет дням не вели. Они были матросами на судне, потерпевшем крушение, и остались живы. Что-что, а плавать они умели. Незадачливые сардинцы не просто рады видеть живых людей, но уверены - рядом, в соседней бухте, стоит суденышко, привезшее желанных незнакомцев. В этом они ошибались. Тем не менее Иван Васильич обещал помочь им.

Он велел каждому из оборванцев крепко взять за руку одного из ребятишек. Изумленные сардинцы молча повиновались. Через минуту все восемь человек были уже на каменистом плоскогорье Сардинии. Спасенные бросились обнимать доброго старика, наперебой спрашивая, какому святому он молится. Иван Васильич назвал для их успокоения сразу троих. После осведомился: они из одного селения или нет?. Да. да, мы земляки. Тогда скажите точно, куда вас доставить. Те хором прокричали какое-то варварское название. Но Иван Васильич понял. Скомандовал сардинцам снова уцепиться за детей и переместил всех вместе по указанному адресу. «Это детям, невинным детям помогают трое святых», - твердили осчастливленные оборванцы.

Придя в себя, сардинцы повели спасителей первым делом в местную церковь, а потом уж по своим домам. Молва о благополучно возвратившихся бежала следом. Жены оборванцев всплескивали руками. Дети их так сильно выросли, что счастливые отцы сами усомнились, пропадали они пять лет или гораздо дольше. Выяснилось – целых восемь. Собрались все в одном каменном доме: восемь человек прибывших, три подурневшие жены, великое множество их красивых юных дочерей и долговязых плечистых сыновей. Набились, точно пчелы в улей. Снаружи столпились возбужденные односельчане и галдели кто во что горазд. На столе появилось местное вино, а также козий сыр , вяленая рыба и лепешки. Иван Васильич не разрешил своим ребятишкам пить вино, чему сардинцы чрезвычайно удивились. Их дети, от восьми лет и старше, пили за милую душу. Спасители согласились погостить в селении три дня. Должны же они выслушать три мессы - в честь каждого из святых, что были опрометчиво названы Иван Васильичем. Хорошо – ему пришли на ум всего трое, а не пятеро.

Герои наши вернулись на обезьяний остров в полной уверенности, что теперь-то он безлюден. Купались, питались бананами, спали в хижине, выстроенной сардинцами. Счастье оказалось недолгим. Однажды появился вполне современный корабль, щеголяющий знаменитым пиратским флагом – черный с белым черепом. Глазастый Костя первым его разглядел. «Веселый Роджер», - констатировал он. «Сомалийские пираты», - определил Иван Васильич. Валечка перепугалась не на шутку: «Они потребуют выкуп с наших родных, и мне здорово влетит от сына и невестки». – «Можете не волноваться, дорогая Валентина, - заверил ее Иван Васильич. – Мы путешествуем инкогнито, и до ваших родных пираты никак не доберутся, равно как и до Костиных. Если хотите. мы можем отсюда улетучиться раньше, чем нежели корабль причалит». Дети немного посовещались в сторонке. «Нельзя ли нам поглядеть вблизи на настоящих пиратов, а потом уже улетучиться? – спросила Сонечка. – Если, конечно, они не прикуют нас к мачте. То есть не к мачте, мачты у них нет, а, скажем, к поручням». - «Ну что ж, сдался Иван Васильич, - айда».

Пираты оказались черными, как и предполагал Иван Васильич. Головы их были повязаны разноцветными платками. «Банданы», - уточнил Лев. Сонечке такие пираты очень понравились. Но не успел Иван Васильич выяснить, на каком языке сними разговаривать, один из пиратов ухватил Соню за плечо. Иван Васильич тут же удалил свою команду с судна. Уцепившийся за Сонечку пират, не будучи предупрежден, чтоб держался покрепче, сразу же выпустил плечо девочки и шлепнулся в воду – к счастью, недалеко от корабля. Его голова в ярком платке скоро показалась на поверхности. Друзья-пираты подогнали корабль поближе и не без труда втащили товарища на борт. Затем взяли курс в открытое море и вскоре исчезли из виду. Мои герои наблюдали всю эту сцену с обезьяньего берега, на который вернулись. Им здесь понравилось, и они не спешили покинуть остров. Отдыхать так отдыхать. С размахом.

Сидели на песке и обсуждали будущее. Сонечка высказалась так: «Мы очень похожи на одну семью. Думаю, можно было бы поженить Валечку с Иван Васильичем, а меня выдать за Костю. Конечно, когда мы вырастем». – «Увы, моя милая девочка, пока вы вырастете, меня уже может не быть в живых. С тех пор как умер мой попугай, мысль о краткости жизни меня не покидает». – «Как раз попугаи живут долго, даже до трехсот лет, я слышал», - заметил Костя. Рассуждения Сонечки о браке он пропустил мимо ушей. В это время на плечо Иван Васильича сел попугай, очень похожий на покойного Робина, которого все присутствующие знавали, а уж хозяин знал как облупленного. Попугай что-то сказал. «Это он на сардинском наречии, - обрадовался Иван Васильич. – Ничего, мы его переучим».

Итак, решено было взять попугая в Россию. Но возвращаться еще рановато. Валечка сплела для попугая просторную клетку из прутьев. Смастерила и кольцо, чтоб попугаю было на чем качаться. Назвали его Робином – однозначно. Лев часами учил попугая говорить: «Робин… Робин…» Каково же было всеобщее удивленье, когда попугай очень четко выговорил: «Ррроссия». Это был уже не сардинский попугай. Это был попугай нашенский. Попугая окончательно оприходовали. Он клевал кожуру от бананов прямо из рук Иван Васильича и никуда не думал улетать. Было решено сажать его в клетку только в моменты перемещения. Что будет дома – посмотрим. Нельзя позволить ему в московской квартире Иван Васильича летать свободно и пачкать где вздумается.

Лев сосредоточенно думал. Если Лев думает, он обязательно придумает что-то из ряда вон выходящее. «Давайте прикинем, зачем сюда плыли пираты. Остров не представляет никакого интереса. Конечно, они могли просто пополнить здесь запасы пресной воды. Но могли и спрятать тут награбленные сокровища. Если уже не спрятали». – «Лев, Лев, не увлекайся, - осадил его Костя. – На острове восемь лет жили сардинцы. Никакого клада в этой земле нет». – «Напрасно мы помешали пиратам. Надо было спрятаться. Они зарыли бы клад и уплыли, а мы потом откопали. Грабь награбленное – революционный лозунг». «Грррабь!» - прокричал Робин. Он делал быстрые успехи.

Иван Васильич тоже думал. Как сделать, чтоб не разлучаться на зиму с обожаемой Валентиной и е внуками? Жениться – безымянные родители Льва и Сони устроят не банкет, а бойкот. Поменять квартиру, жить рядом? это реальнее. Костю никак не пришить к подолу Валечки, у него тоже есть ничего в жизни не понимающие безымянные родители, еще и бабушка Анна Сергевна. Но пока им так хорошо всем вместе. И попугай. Робин Второй. Очень удачно вышло. Иван Васильич гладил мягкие перышки попугая. «Ррробин Вторррой! Ррробин Вторррой!» - кричал попугай на весь обезьяний остров.

Появились обезьяны. Где они скрывались до сих пор – неясно. Обезьяны вели себя нагло. Они ломали клетку Робина – Валечке всё время приходилось ее чинить. Добрались и до шалаша. Лев бубнил: «Кто знает, какие еще звери тут обитают». – «Тигры, конечно», - отозвалась Сонечка. «Между прочим, это идея», - обрадовался Лев. И начал с мрачными нотками в голосе учить Робина говорить: «Тигры…» Талантливый Робин освоил и стал кричать на свой манер: «Тигррры!» Подействовало. Обезьяны убрались в неизвестно где находящиеся укрытия. Лев с Костей починили шалаш, и затянувшиеся каникулы пока больше ничем не омрачались.

Однажды Иван Васильич поставил вопрос ребром: «Не пора ли нам покинуть этот остров? Боюсь, мы тут приживемся подобно сардинцам. Говорите, что еще вы хотели бы увидеть». - «Австралию, аборигенов», - не задумываясь ответила за всех Сонечка. Остальные спорить не стали. Попугая посадили в клетку – и вот уж они посреди австралийской пустыни. «Это австралийская зима, - пояснил Иван Васильич. – Мы в южном полушарии». Австралийская зима была не холодней нашего лета. А каково здешнее лето – лучше не думать. «Летом от жары самовоспламеняются испарения эвкалиптов, и бушуют лесные пожары, - сказал Иван Васильич. – Что касается аборигенов, то встретиться с ними сложно. Они бегают быстрее лошадей, уклоняются от общенья с белыми людьми и живут по своим законам, которые нам трудно понять». – «Смотрите, смотрите, кенгуру!- перебила его Сонечка. - И с кенгуренышем в кармане». Действительно, кенгуру, в отличие от аборигенов, не соблюдали дистанции, прекрасно чувствуя, что у этих людей нет оружия. Проносились совсем близко. «Ладно, увидим и аборигенов», - заверил своих Иван Васильич.

Селение аборигенов располагалось на опушке леса. Постройки были легкими, имущества почти никакого. Летом в любую минуту может налететь пожар. Пусто, один старик вышел навстречу. Иван Васильич заговорил с ним на его языке. «Иван Васильич, откуда вы знаете аборигенский язык? и вообще все языки?» – приставала Сонечка. Иван Васильич приложил палец к губам: «Тссс… это моя тайна». Выяснилось, что аборигену меньше пятидесяти лет, а точнее он не знал. Родился после большого пожара, это ориентир. Самый лютый пожар, как сказал своим всё знавший Иван Васильич, свирепствовал здесь полвека назад. Абориген был худой, сморщенный. старообразный. Попугай тут же повторил одно слово, произнесенное аборигеном. Не исключаю, что Робин был дальним родственником австралийских попугаев. По этой ли причине или по какой другой, но рано постаревший человек пригласил гостей войти. Предложил в качестве угощения съедобные коренья. Когда пришельцы насытились и накормили попугая, хозяин стал подробно отвечать на вопросы Иван Васильевича, а тот переводил. Дом и вся тварь принадлежит ему и одновременно всем родным жены его брата. Он сам имеет долю в охотничьей добыче любого родственника своей покойной жены. Нетрудно запутаться. Но таков свод аборигенских законов. Нарушать их ни в коем случае нельзя – если наживешь врага, тебя могут отпеть. - Как это? – Очень просто. Человек, желающий тебе зла, на далеком расстоянии исполнит магический танец, напевая соответствующие заклинанья. Ты падаешь с пеной на губах и очень скоро умираешь. – И у вас в селении такое бывало? – Да, конечно. Не сейчас, при моем отце. – То, что ты впустил нас в дом, не поставят тебе к кину? – Нет. Ты говоришь на нашем языке. И он тоже. (Хозяин указал на попугая. Хоть бы Робин не сболтнул чего лишнего. Но, слава богу, обошлось.)

Явились односельчане с бумерангами. Они добыли мясо некоего животного, названья которого Иван Васильич не разобрал. Поджарили на костре, поделились с хозяином и его гостями. Видно, свод аборигенских законов и это предусмотрел. «А где же женщины и дети?» - потихоньку спросила Сонечка. Иван Васильич задал тот же вопрос хозяину дома. Впрочем, тот был хозяином не единственным. Права собственности аборигенов европейцу трудно понять. Гостеприимный абориген отвел Иван Васильича с его товарищами к женщинам. Дамы недавно вернулись из леса и растирали принесенные коренья. Женщины аборигенки о красоте не думали – были так же худы и черны, как и мужчины. Детей было совсем немного. Всего в поселении Иван Васильич насчитал двадцать пять человек. Не густо.

Когда возвратились к мужчинам, те имели крайне озабоченный вид. «Огонь, огонь», - услышал Иван Васильич. Никакого запаха, кроме запаха костра и жареного мяса, Иван Васильич не чувствовал. Впрочем, обонянье у аборигенов обостренное. Сразу позвали женщин, привели детей, взяли в руки бумеранги. Потом обратились к Иван Васильичу: «Мы сейчас побежим на открытое место. Огонь будет здесь очень скоро. Уходите, спасайтесь». – «Но ведь сейчас зима, не должно быть лесного пожара». – «Это белые, они дурные люди, не соблюдают закона. Ради забавы пришли в лес, разожгли костер. Наши женщины видели, как они уезжали на железной машине». Ладно, по крайней мере белые уже в безопасности. Иван Васильич велел всем встать в круг и крепко взяться за руки, привязав бумеранги к поясу. Клетку с попугаем он повесил себе на шею. «Мы будем отпевать дурных белых?» - спросили аборигены. - «Да, да», - поспешно ответил Иван Васильич. Дым уже тянулся из леса – аборигены были правы. Пожар, Но наказать нарушивших закон необходимо, иначе последствия могут быть самые плачевные. Иван Васильич пересчитал людей, проверил, как закреплены бумеранги. И...

Аборигены чрезвычайно удивились, оказавшись на опушке совсем другого леса. Никаким пожаром тут не пахло. «Видно, твои предки были великие колдуны», - сказали они Иван Васильичу. Аккуратно сложили бумеранги и стали истово исполнять хвалебный танец в честь предков Иван Васильича. Мои герои не носили с собой никаких хайфонов – считали неуместным. Так что церемония осталась незапечатленной. А мужчины уж приступили к сооруженью незамысловатых жилищ. Женщины терли друг о друга сухие эвкалиптовые палочки и действительно вскоре развели огонь. Несложный быт до ночи был восстановлен.

В селении аборигенов пришлось погостить. Чествование предков Иван Васильича растянулось на несколько дней и требовало обязательного его присутствия. В противном случае могла случиться большая беда. Какая – аборигены даже боялись сказать. Иван Васильич повиновался. Он не хотел неизвестного зла своим друзьям-аборигенам. Когда его наконец отпустили, он попрощался с ними чин чином и перенес своих прямо в Сидней, утверждая, что в Австралии полно русских эмигрантов. Действительно, русскую речь на улице они вскоре услышали – им повезло. Русские приютили их на пару дней и наконец-то накормили нормальной едой. Бананов, сказала Сонечка, она наелась до конца жизни. Не зарекайся, Сонечка. Конец твоей жизни наступит еще очень нескоро.

Русские эмигранты почти ничего не знали об аборигенах, точно жили в другом мире. Действительно, аборигены с белыми до сих пор стараются не встречаться. Они очень упрямы на этот счет. Русские хозяева предлагали позвонить в Россию родным своих гостей. Но те отнекивались. Путешествие моих героев было нелегальным. Так что никаких звонков. Гости уплетали русский борщ, смотрели по спутниковому телевиденью русские программы и, вообще говоря, блаженствовали. Но недолго. «Хочу на Амазонку, - заявила Сонечка, когда хозяева вышли из комнаты. – Хочу видеть живую анаконду». Хозяева были очень удивлены, войдя в комнату и не застав там своих странных гостей. Бросились проверять, не пропало ли что. Всё было цело. В полицию решили не заявлять. Зачем разыскивать тех, чьих фамилий они даже не удосужились спросить. Исчезли вместе со своим попугаем, который не умел сказать «попка дурак» - уж это умеют все порядочные попугаи. Ну и бог с ними, ненормальными.

Амазонка была мутно-зеленой. «Совсем по Киплингу», - заметил Костя. Валечка боязливо спросила: «А анаконды умеют плавать?» - «Конечно, - отвечал Лев. Обыкновенные наши гадюки и то прекрасно плавают». В эту минуту на поверхности воды мелькнуло толщенное змеиное туловище, и высунулась страшнющая голова. «Ну, довольно, - сказал Иван Васильич. Хорошенького понемножку. Повидали анаконду, и будет. Еще не хватало, чтоб она обвилась вокруг кого из наших. Тогда мне пришлось бы переносить вас отсюда вместе с анакондой. А дальше что бы мы делали?». И мгновенно переместил своих поближе к людям.

Люди в данном случае были латиноамериканские индейцы, потомки майя и ацтеков. Они жили довольно оседло на краю джунглей. Дома их надежно закрывались от многочисленных змей и всяких там ягуаров. Увидавши белых, сошедших, как им показалось, с неба, приняли их за богов, появления коих давно ожидали. Иван Васильич заговорил с ними милостиво на их языке, «Я же говорила, он знает все языки», - ликовала Сонечка. Индейцы с поклоном повели богов в дом вождя. Убранство дома поразило моих героев. На постелях шерстяные покрывала, расцвеченные яркими многокрасочными узорами. На полу такие же ковры. Богатые пончо на людях. «Из чего они всё это делают?» - не унималась Сонечка. «Из шерсти ламы, - отвечал Иван Васильич. – Мы в верховьях Амазонки, Анды уже близко. А краски натуральные, соки растений». Желанных богов посадили за стол, на нем появились различные экзотические яства и напитки. Напитки Иван Васильич сначала пробовал сам. Некоторые отвергал, иные предлагал своим спутникам. Но мясо змеи ели все. Оно оказалось довольно вкусным.

После трапезы вождь обратился к Иван Васильичу – старшему богу – с нижайшей просьбой. Пусть всемогущий бог подарит жителям деревни источник огненной воды, какую пьют белые люди. Понимай – виски. Но тут Иван Васильич показал себя божеством непреклонным. Он строго сказал, что индейцам пить огненную воду нельзя. Боги запрещают и наказывают тех, кто ослушается. Вождь очень смутился и никаких просьб больше не выдвигал. А Иван Васильич, не будучи уверен, что настроение вождя не переменится, переместил своих подопечных прямехонько в Рио де Жанейро.

Карнавал не карнавал, но какое-то праздничное шествие им удалось увидеть. Бразильцы это любят. На помостах тащили размалеванные статуи святых и танцевали, танцевали впереди помоста и за ним. Энергичные движенья сопровождались столь же зажигательной музыкой и громом литавр. Трое наших ребятишек пустились в пляс, и Валечка чуть было их не потеряла. Но Иван Васильич выловил ребят из толпы и повел всех смотреть город. Город оказался довольно занятным. И опять они услыхали на улице русскую речь. Разбрелись наши люди по свету, чуть только открыли границы. И что им не сидится на родине. Шустрый Костя заговорил с русскими. Домой моих героев русские бразильцы не пригласили, но посидели с ними в уличном кафе и угостили местными сладостями. Спрашивали, как они сюда попали. Иван Васильич сочинил какую-то правдоподобную историю. Когда слушатели стали выяснять подробности, Иван Васильич просто исчез вместе со всеми спутниками. Их стулья за столиком опустели, а недавние собеседники сидели с разинутыми ртами, не зная что подумать. Решили: им повстречался ловкий иллюзионист.

«Ну, куда теперь?» - спросил Иван Васильич, сидя на широком пляже Капакабана и загребая песок обеими руками. «На Мадагаскар», - как всегда выпалила за всех Сонечка. Через минуту они там и очутились. Шли под пальмами, и Костя, неся клетку с попугаем на вытянутой руке, пел во всё горло:

Осторожно, друг, ведь никто из нас здесь не был,

В таинственной стране Мадагаскар.

«Не особо осторожно ты распеваешь. Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела», - сердился Лев. «Хочу видеть крокодила», - гнула свое Сонечка. «Крокодила мы спокойно могли разглядывать на Миссисипи. Там специальные крокодильи фермы», - ворчал Лев. «Да? и зачем же их разводят? - удивилась Валечка. – На кожу для сумочек?» - «Нет, на мясо», - отрезал Лев. Иван Васильич поставил точку в споре: «Конечно, крокодила интересней наблюдать на воле. Главное не лезть ему в пасть. Он может выползти из воды и отлично бегать на своих коротких ногах». – «Мерзкое существо», - плевался Лев.

Заболоченная речка скоро встретилась на их пути. «Тут ему самое место», - определил Иван Васильич. Встали подальше, пристально глядя в воду. «Пожалуйста, вот и он. Крокодил собственной персоной», - сказал Костя. Из тины показалась длинноносая голова, вся в шишках. Блеснули маленькие злые глазки. Открылась зубастая пасть. Крокодил плеснул хвостом и выбросился на берег. Иван Васильич едва успел поднять свою компанию на пальму. «Ну что, подождем, пока он успокоится? - спросил Иван Васильич любопытную Сонечку. Древняя рептилия. Стоит поглядеть». «Нет, уж очень он гадкий», - отказалась Сонечка. Все вздохнули с облегчением. «Теперь хочу на Таити», - безо всякой логики объявила Соня. «Ну ладно, благо перемещаться нам не составляет труда», - сразу согласился Иван Васильич. Только Лев остался недоволен: «Что ж мы, тащились на Мадагаскар только ради этого чудовища?» - «Лев, Лев, не сочиняй. Мы не тащились. Мы попали сюда за считанные секунды и немножко прогулялись под пальмами. Ну, держите покрепче клетку с Робином». – «Покрррепче, покрррепче», - просил Рабин.

Они на Таити. Кругом столько попугаев, что у Робина пошла кругом голова. Он кричал: «Здрррастьте, здрррастьте!» - но его не понимали. Наконец замолк. Они пришли в таитянское поселенье. Сравнительно цивилизованное, надо сказать. Люди, темно-желтые, с прямыми черными волосами, были почти одеты. Женщины предпочитали яркие ткани. Пожалуй, приветливыми таитян нельзя было назвать. Приход белых людей их не удивил и не обрадовал. «Нет открытой враждебности, и то хорошо», - заметил Иван Васильич. Он попробовал поговорить с туземцами. Французский они явно поняли, но отвечать не пожелали. «Ну что ж. поговорим на их языке», - не сдавался Иван Васильич. Разговор всё равно не получился. Состав гостей был им неинтересен. Робин повторил пару местных слов за хозяином. Не произвел никакого впечатленья. «Пойдем купаться, - предложил Костя.- Надеюсь, здесь нет акул». «Так близко к селенью они вряд ли подплывут, - решил Иван Васильич. Пошли».

После купанья всем стало веселей. Нашли несколько расколотых кокосов, напились кокосового молока. Робину наловили жуков. «В конце концов, на Таити не так уж плохо, - смилостивился Лев. – Поживем рядом с неприветливыми таитянами. Они свое, а мы свое». Все согласились. С ночлегом проблем не было. Подстелили пальмовые листья, ими же и накрылись. Этого добра здесь было сколько угодно. Но всё же соседство недобрых таитян угнетало. Решили отсюда сматываться. Только куда? Выступил Костя: «Хочу почувствовать себя в открытом океане. На океанском лайнере. Чтоб волны выше бортов, и во-от такие альбатросы». Он расставил руки во всю ширину. А руки у Кости были длинные. Иван Васильичу мысль понравилась. «Только как мы объясним команде свое присутствие? или спрятаться в спасательную шлюпку?» Валечка план одобрила. Об остальных и говорить нечего.

«В каком мы океане?» - спросила Сонечка, высунув голову из спасательной шлюпки. «В Индийском, - ответствовал Иван Васильич. – Вот они и волны выше бортов. Не страшно?» - «Ни капельки», - приврала Сонечка. И как по Костиному заказу на корму спасательной шлюпки сел огромный альбатрос. «Они так далеко залетают», - прошептал восхищенный Костя. Лев вертелся и всё следил, как бы их не захлестнуло. Попугая накрыли брезентом, чтоб помалкивал. «Долго тут не продержаться, - предупредил Иван Васильич. – Даже если альбатрос станет носить нам в клюве сырую рыбу, мы ее есть всё равно не сможем». «Ну еще немножко, еще немножко», - просила Сонечка. «Хватит, - строго сказал Иван Васильич. – Пора и честь знать. Возвращаемся домой».

Домой – это для Иван Васильича означало в Россию. И замелькали перед его изумленными спутниками места неописуемой красоты. Байкал, глубокий и прозрачный, словно огромная чаша с живой водой. Выветрившиеся красноярские скалы. Дальневосточный берег с уютными бухтами. Сахалин, вытянувшийся, будто большая рыба. Южный Урал, поросший липою. Цветущие луга горного Алтая. Снежные вершины северного Кавказа. Таинственные ущелья в предгорьях. И реки, бесчисленные реки. Одни спокойно текли по равнине, другие низвергались с плоскогорья. А леса, леса! казалось, им нет конца-края. Песенная степь, ушедшая далеко-далеко за Волгу. «Неужели это всё наше?» - спрашивали восхищенные ребята. «А вы говорите – космос, - засмеялся Иван Васильич. – Вы не только земли еще не знаете, вы не знаете своей собственной страны». «Да я всю жизнь в поликлинике»,- оправдывалась Валечка. «Где бы лично вы хотели сейчас побывать, несравненная госпожа моя Валентина?» - спросил Иван Васильич, целуя Валечкину руку. «Да я … да я… - замялась Валечка, - я бы посидела над речкой Сухой Орлицей, на орловщине, откуда родом моя семья. На склоне холма, и чтоб за спиной березовая роща». – «Всё исполню», - поклонился Иван Васильич. Через минуту Валечка со своими любимыми сидела среди ромашек, смотрела с горки вниз на извилину реки и смеялась, смеялась. А Сонечка плела ей венок и примеряла на небольшую Валечкину головку.

«Ну что ж, коли вы нагулялись, вернемся к своим грядкам», - с грустью промолвил Иван Васильич. И мои герои увидели себя на Валечкиной даче. Солнце еще сияло высоко в небе. Анна Сергевна стояла за разделительной канавкой, уперши руки в боки. «Костя, ты пойдешь обедать или застрянешь у Валечки? Ой, Робин нашелся. И какая у него красивая клетка!» «Ррробин Вторрой», поправил ее попугай.