Молох Империи. Книга 1

ГЛАВА 10

4 марта 620 года. Вооруженные Силы Империи Нишитуран были приведены в состояние повышенной боевой готовности. Граничащий с империей Великий Султанат стал ареной боевых действий. Как позже выяснилось, пограничные с Султанатом государства последовали примеру империи, начав проведение полномасштабной мобилизации. Собственно, никого в галактике начавшаяся в Султанате война не застала врасплох, страсти там бурлили не первый год, не редко подогреваемые разнонаправленными усилиями сопредельных разведок. Громкие отставки министров и демарши визирей, недовольства гарнизонов, разнузданность пашей и откровенная политическая близорукость султана Ибрагима VII, которого еще за глаза называли Ибрагимом Слепым, словом все указывало на то, что это грянет. И вот грянуло.

Граф-текронт Кагер, как куратор группировки опетского сектора, следуя директиве генерального штаба, объявил в войсках и на флоте готовность номер один. Мощная боевая машина империи пришла в движение. Все внимание обитаемой галактики приковалось к Великому Султанату.

6 марта. По указанию эфора Савонаролы, СРИН оповестило высшее командное звено империи о ситуации в Султанате: Адмирал флота Али Караколчак, имеющий непререкаемый авторитет во флоте, поднял черный флаг и объявил о восстании против бездарного руководства Великого Визиря и самого султана. Адмирала флота неофициально поддержали многие общественные организации и политические группировки. Ему присягнули сразу четыре флота и восемь миров.

Султан Ибрагим VII ввел военное положение и через средства массовой информации объявил 'ренегата и сумасшедшего, ввергающего государство в хаос' адмирала флота вне закона.

7-11 марта. Стычки между мятежными и лояльными правительству эскадрами. Гарнизоны отдаленных секторов объявили о нейтралитете, что можно было расценить как: 'Да поможет Аллах сильнейшему!'

12 марта. Сражение у системы Денизли. Адмиралу флота Караколчаку удалось разбить и рассеять численно превосходящего противника.

13 марта. Объединенные Миры Намара официально поддержали Караколчака и предложили финансовую помощь.

20 марта. К мятежу присоединились еще двадцать одна система и треть планетарных армий. Вспыхнули восстания в правительственных флотах.

К концу марта мятежному адмиралу флота удалось на всех ТВД провести крупные силы через бреши в правительственной обороне, которые не смогли заткнуть лояльные султану маршалы. Сотни тяжелых кораблей собрались у Кайсери и других стратегических систем.

31 марта. Караколчак разбил брошенный против него правительственный резерв. Гарнизон Кайсери капитулировал без единого выстрела.

3 апреля. Почти весь мятежный флот собрался у столичной системы Новая Анкара. На сторону повстанцев перешли все центральные секторы Великого Султаната. Адмирал флота Караколчак выдвинул ультиматум Ибрагиму VII и парламенту.

4 апреля. Старый режим пал. Султан Ибрагим VII, Великий Визирь Катраджи, а также значительная часть парламентариев и министров бежали. За их головы было назначено вознаграждение. Всем другим своим врагам и недовольным новоиспеченный диктатор разрешил покинуть Великий Султанат.

Кагер внимательно отслеживал развитие событий в Султанате, которые с подачи некоторых журналистов уже называли не иначе как 'месячной революцией'. По его поручению Шкумат еще в конце марта начал зондаж окружения мятежного адмирала.

10 апреля. Новый министр иностранных дел Великого Султаната Искандэр-паша объявил, что новый режим провозглашает себя правопреемником свергнутого и дал пресс-конференцию.

На следующий день по центральным каналам межзвездных СМИ выступил адмирал флота Караколчак и подтвердил то, о чем Кагер уже знал через Шкумата. В Великом Султанате готовилась смена династии. Диктатор объявил о коррекции формы политического режима, распустил парламент и провозгласил себя султаном и генералиссимусом Али Первым. Отныне на территории Великого Султаната, следуя духу славных традиций докосмической эры, провозглашалось новое звездное государство – Оттоманская Империя.

На 1 мая была запланирована церемония коронации императора. Разосланы приглашения всем иностранным послам и объявлено, что будут представлены члены нового имперского аппарата, (который журналисты уже успели окрестить 'блистательной Портой'), а также будут провозглашены принципы нового курса Оттоманской Империи.

– Что скажешь, Антон? – спросил Кагер, устало потирая виски.

Шкумат откинулся на спинку чересчур мягкого кресла.

– Скажу, что для нас все складывается как нельзя лучше, ваше высокопревосходительство.

Рабочий день уже закончился. Служащие дворца Кагеров разъезжались. Виктор вызвал по селектору секретаршу и отпустил ее домой.

– Я кое-что выяснил о Караколчаке, – продолжил Шкумат, – он занимает жесткую позицию по отношению к Империи Нишитуран. Все его заявления о курсе на примирение, о дружбе и сотрудничестве и яйца выеденного не стоят. Мои люди сообщают, что на военных заводах разместили новые заказы, испытываются новые типы кораблей.

Кагер заново принялся массировать виски, устало облокотившись локтями о стол.

– Целыми сутками сижу в этом проклятом кабинете. Скоро покроюсь плесенью и превращусь в чертову мумию.

– Вам следует отдохнуть, ваше высокопревосходительство. Например, отправиться на охоту или просто дня два побродить по горам.

– Пожалуй, я с тобой соглашусь. Такое впечатление, что я скоро пущу корни в этом кресле.

Виктор недолго помолчал и улыбнулся.

– Знаешь, ты единственный, кто может мне посоветовать что-то подобное и с которым я могу запросто выпить. Аж противно как-то, когда все кругом на меня смотрят как на ходячий титул. Высокородный нишит, текронт – это неутомимая стальная машина, не допускающая ошибок, не имеющая слабостей. Хотя, с другой стороны… А, ничего.

Шкумат тоже позволил себе улыбку.

– А вы никогда не думали о?…

Кагер внимательно посмотрел на генерала.

– О чем?

– О женитьбе.

Оба рассмеялись.

– Не скрою, посещали меня такие мысли. Но какие там женщины, когда я не принадлежу сам себе? Не мне тебе объяснять. Когда-нибудь потом, я думаю…

Виктор посмотрел куда-то за спину генералу.

– Думаю вот начать переговоры с одной особой, вхожей к Его Императорскому Величеству Юрию II. Обстановка сложная. Не дай боги, Савонарола пронюхает о моих намерениях. Надо все тщательно продумать, отправить чуть ли не шпиона. Да и император Юрий наверняка сейчас очень занят. И будет занят еще очень долго. Значит, надо его заинтересовать, следовательно, придется послать человека с конкретными предложениями. Насчет кандидатуры, у тебя есть на примете человек?

– Надо подумать, ваше высокопревосходительство. Но я прямо сейчас могу назвать несколько фамилий.

– Что думаешь о Подгорном?

– Подгорный? У меня на него ничего нет. Я имею в виду…

– Я понял тебя, Антон, – Кагер улыбнулся. – Подгорный кристально чист. Он начал еще в аппарате моего отца. Ответственный, энергичный, отличный управленец. Я думаю, с поставленной задачей справится. Как, одобряешь?

– Ну, мое мнение вы знаете, ваше высокопревосходительство.

Виктор поднял бровь в немом вопросе.

– Ах, да! У тебя же на него ничего нет, что можно интерпретировать, как положительную характеристику. Ну что же, будем считать, что наши мнения сошлись. Введешь Николая Эдуардовича в курс дела.

– Какая у него степень доступа?

– Троечка… была. Теперь первая.

– Понял.

– Можешь идти, Антон.

Шкумат встал и, кивнув, направился к двери.

– И еще.

– Да, ваше высокопревосходительство, – ответил генерал, не успев открыть дверь.

– Переговоры должны начаться до начала празднования юбилея.

Николай Эдуардович Подгорный любил бывать в замке Алартон. Его всегда восхищала его утонченная архитектура и внутреннее убранство. Он не раз бывал во внутренних садах. И сейчас, когда гравитолет доставил его на стоянку посреди одного из парков, Николай Эдуардович пошел к замку, восхищаясь окружающей красотой. У ворот его встретил дворецкий и провел к кабинету молодого Кагера. Гость мог бы и сам найти дорогу, но все же не рискнул отказаться от услуг проводника.

'Все как и при жизни его отца', – подумал Подгорный. Это был далеко уже немолодой человек, отметивший недавно свое восьмидесятилетие. Он любил держать себя в форме: еженедельные занятия в спортзале, увлечение горами и плаванием, бег. Да и современная медицина на многое способна.

У кабинета он остановился и поправил каждую деталь своего костюма, хотя знал, что выглядит безупречно.

Идентификатор опознал гостя, и бронированная дверь открылась. Система безопасности не выявила никакого оружия или иной угрозы.

– Ваше высокопревосходительство, – приветствовал Подгорный четким кивком.

– Проходите, Николай Эдуардович, присаживайтесь.

Подгорный прошел к столу и сел в предложенное кресло.

– Вы ведь уже имели разговор с шефом разведкорпуса, не так ли? Таким образом, вы в курсе моих планов и той роли, что отводится вам.

– Совершенно верно, ваше высокопревосходительство. Должен сказать, – Подгорного охватило волнение, однако он смог это скрыть, – что я горд тем, что вы мне оказали столь высокое доверие. Я думаю… что…

– Что вы оправдаете мои ожидания? Это вы хотели сказать? Конечно, оправдаете, я в этом нисколько не сомневаюсь, иначе не остановился бы на вашей кандидатуре.

Подгорный почувствовал холод, несмотря на окружающее тепло. Но он умел владеть собой в совершенстве, и ничто не выдало его ощущений. За свою карьеру Николаю Эдуардовичу не раз приходилось сталкиваться с высокородными нишитами, и он прекрасно разбирался в тонкостях их расового темперамента. Последняя фраза, сказанная Кагером, была прямой угрозой, но в то же время правитель не хотел оскорбить его, а хотел донести, как важны результаты предстоящего дела.

– К себе я вас вызвал, Николай Эдуардович, чтобы лично переговорить, дать напутственное слово.

Подгорный кивнул, глядя в глаза графу.

– Но задерживать я вас долго не буду. Когда вылет вашего судна?

– Через девять часов, ваше высокопревосходительство.

– Значит, у вас будет еще время отдохнуть перед дорогой. Итак, прежде всего, не стремитесь сразу выйти на императора, может выйти много шума. И боги вас упаси от контактов с канцелярией Его Императорского Величества. Сперва вы должны выйти на его советника – князя Григория Царапова, Шкумат вам окажет всю необходимую помощь в этом. Следующее, вы не должны даже светиться перед исполняющим обязанности премьер-министра Деревянко. Для нас это темная лошадка и необоснованный риск. Очень желательно исключить в контактах посредников.

– Понял, ваше высокопревосходительство.

– И второе. Если речь зайдет о чем-то, что вы не понимаете, или о чем вы не знаете, я имею в виду секретное оружие или какой-нибудь феномен, вы должны передать сообщение Шкумату. Он вылетит к вам для помощи. Вот пожалуй и все. Не буду вас более задерживать. Успехов, Николай Эдуардович.

Подгорный покинул Алартон. Ему еще предстояло разобраться с рядом дел до отбытия из Опета.

Салон красоты 'Либертина' пользовался огромной популярностью и успехом. Размещался он в центре города Оллы на Лунном бульваре. Внешне здание больше походило на экзотическое и пестрое нагромождение фантастически кричащего фасада и переплетения самых разных архитектурных стилей. Создавалось впечатление, что его построили по эскизу больной фантазии олигофрена. У большинства жителей Оллы, а особенно у местных и заезжих служителей искусств салон вызывал, как первое впечатление, эстетический шок. По этой же причине он и был популярен.

'Либертина' предоставляла широчайший спектр услуг, осуществляя самые сложные, а порой и невозможные капризы. А услуги здесь выливались в заоблачные цены. Первый этаж был отведен для прекрасной половины человечества: будуары, сауны, массажи, услуги визажистов и парикмахеров, самые последние новинки в пластической биоскульптурике. Для подобных услуг мужчинам отводился второй этаж. Салон существовал одиннадцатый год и имел солидную клиентуру: политиков, банкиров, коммерсантов, судовладельцев, прочих толстосумов и, конечно, огромную армию их жен, а иногда – известных актеров, композиторов, поэтов, певцов и певиц. 'Либертина' процветала.

Владел салоном некто Александр Слок, внешне неприметный брюнет средних лет. Широко поставленное дело и богатая клиентура позволяли ему скрашивать свою невзрачность экстравагантными нарядами, иметь шикарные особняки и несколько новейших роскошных космических яхт. К тому же, он был лично знаком с элитой опетского сектора. Все знали Слока как общительного, добродушного и открытого человека, умеющего и поддержать разговор, и развеять дурное настроение. Но если бы кто-то узнал его получше, то был бы сильно удивлен. На самом деле Слок был хитер и скрытен. И все-таки его истинный характер не укрылся от некоторых постоянных клиентов, которые еще девять лет назад обратились к нему с предложением оборудовать несколько помещений салона для тайных деловых переговоров. Естественно, он не отказался, получив тогда и получая до сих пор щедрые чеки. В тайных комнатах заключались секретные контракты, проводились переговоры, обсуждались операции промышленного шпионажа.

Такая деятельность не могла не привлечь внимание всеведущей БН. И она заинтересовалась очень скоро, желая быть в курсе теневой деятельности экономики сектора. Слок пошел на сотрудничество с БН, получая деньги и от нее. Он регулярно передавал добытую спецаппаратурой информацию, одновременно используя ее и для себя. Некоторые проходящие через него данные являлись для Слока весьма ценными.

Дело в том, что Александр Слок был ассакином, РНХом – представителем третьего уровня власти. Человеком он был лишь внешне. Его холодный расчетливый разум чужака умело отмечал и искусно использовал все недостатки и слабости человеческой расы. Накопленный им бесценный опыт и особые врожденные способности гипервоздействия и сверхчувствительности вкупе со сверхосторожностью позволяли добывать крайне важные сведения и расширять свою агентуру. Это была его настоящая, тайная жизнь.

В официальной жизни он тратил море энергии на салон, на пышные банкеты и показы мод, заслужил славу ветреного и похотливого кутилы. Но главное, что принесло ему известность – это талант художника-портретиста. Его мастерская располагалась в 'Либертине'. Заказы от сильных мира сего были расписаны на месяцы вперед.

Слок и в самом деле был талантлив, таких как он в галактике насчитывалось лишь несколько десятков. Писал Слок много и увлеченно. И только благодаря современным технологиям ему удавалось тратить на один портрет максимум семь-восемь циклов. Полотна его кисти даже украшали семейные галереи некоторых текронтов.

В один из дней, когда Слок был занят подготовкой одного из залов для показа коллекции начинающего и подающего надежды модельера, его отвлек сигнал видеофона. Недовольно пробурчав, он ответил на вызов. На уровне его головы в воздухе развернулось окно стереопроекции, на связи был высокопоставленный чиновник из аппарата Кагера.

– Добрый день, мэтр! – приветствовал тот.

– Здравствуйте, господин Безменов. Помню, помню, я обещал вам сегодня. Что ж, давайте часика через два, а? Как управлюсь. Идет?

– Премного благодарен, мэтр. Готовитесь к показу?

– Да. Дела, проблемы, знаете ли.

– Понимаю. Что ж, не буду вас задерживать. Прибуду через два часа, как условились.

– Ага, жду.

Слок спрятал видеофон и задумался. Он работал над портретом Безменова, но это длилось не один месяц, не то, что с другими заказами. Чиновник позвонил сам, значит у него есть что-то важное. Безменов являлся одним из самых важных информаторов и самым надежным, ведь он тоже ассакин – ИН – пятого уровня власти.

Пассажирский клипер 'Алтас', принадлежавший компании 'Опетские Киберсистемы', был зафрахтован Центральной Опетской Информационной Компанией с целью освещения одного из главных в галактике торжеств грядущего месяца – празднования двухсотлетия Дома Скоблиных – третьей правящей династии Русской Империи. Накануне отправки бригады журналистов, исполнительный директор ЦОИК с удивлением узнал, что в его компании вот уже несколько лет 'работает' первоклассный специалист по связи, некто Хертвиг, но не счел нужным задавать лишние вопросы.

Николай Эдуардович подкурил очередную сигарету, наблюдая за роботами-погрузчиками, перетаскивающими штабеля ящиков в грузовой отсек 'Алтаса'. Рядом лениво расхаживали члены экипажа клипера.

Словно из-под земли перед Подгорным возник незнакомый молодой человек в дорогом модном костюме и с приветливым лицом.

– Вы уже осмотрели судно? – спросил он.

Молодой человек слегка улыбнулся. Подгорный ответил ему тем же.

– Нет, я, собственно, только что прибыл в космопорт.

Незнакомец снова улыбнулся и, наигранно спохватившись, сказал:

– Прошу прощения за мою бестактность, Николай Эдуардович, мое имя Хертвиг. Я инженер по связи из ЦОИК. Я буду вам помогать во время вашей командировки и охранять вашу жизнь.

– Личный телохранитель? – Подгорный улыбнулся. – Должно быть, я на хорошем счету у генерала Шкумата.

Хертвиг пожал плечами.

– Не будем задерживаться на стартовой платформе.

Внешне 'Алтас' выглядел неказисто, зато внутри царили чистота и порядок. Хертвиг показал Подгорному его каюту. Довольно просторное помещение было со вкусом благоустроено. Здесь можно было уютно провести время полета. Кроме того, имелась, судя по первому знакомству, неплохая библиотека.

– Я к вам зайду попозже, – сообщил Хертвиг и удалился в лабиринты отсеков звездолета.

Распаковав вещи, эмиссар решил изучить библиотеку потом. Спать не хотелось, как не хотелось и сидеть в каюте. Он решил побродить по клиперу.

Портовые роботы-погрузчики закончили работу и покинули судно. Через некоторое время по трапу взобралась разношерстная группа из пяти человек, среди которых была одна женщина. Все они сильно отличались друг от друга внешним видом, но были едины в одном – слишком много шумели.

Подгорному сразу бросилось в глаза их разительное отличие от команды. Последние, все как один, были подтянуты, с одинаковыми короткими прическами и несуетливы. При других обстоятельствах, их можно было принять за матросов.

'Хотя, может быть, я недалек от истины', – подумал эмиссар.

– О, здравствуйте! – громко поздоровалась дама из бригады журналистов.

Она была эффектной женщиной, причем редчайшей полукровкой. Кто-то в роду был нишитом. Симпатичное лицо, ладно скроенная фигура, но перебор, на старомодный вкус Подгорного, с блестящими принадлежностями 'боевого' облачения. Этакое позерство.

Она протянула руку, унизанную тремя перстнями и браслетом.

– Здравствуйте, – ответил Николай Эдуардович, целуя протянутую руку и одобряя про себя ее выбор духов.

– Вы должно быть капитан 'Алтаса'? А я репортер программы 'Сверхновая' на ЦОИК. Клара Унге. Должно быть видели мои репортажи?

– Клара Унге? Ну конечно! Как же я могу вас не знать?

Она улыбнулась так, словно ей признались в любви сами боги.

– Вы не покажете нам наши каюты, господин капитан?

– Ах, это?… – замялся эмиссар. – Простите, но я вообще-то…

– Клара Унге? – снова возникнув из ниоткуда, появился Хертвиг. И весьма вовремя. – Очень приятно с вами познакомиться. Я специалист по связи. Надеюсь, мы с вами сработаемся. Меня зовут Хертвиг.

Клара Унге моментально переключила внимание и одарила нового знакомого самой обворожительной улыбкой из своей коллекции.

– Боюсь, вы немного ошиблись, Клара. Господин Рознецкий не капитан, а старший помощник капитана. Поэтому, я думаю, вы простите его, если он нас покинет. Он занят подготовкой к полету. Ваши апартаменты покажу вам я. Если позволите, конечно.

– Позволю. Будьте любезны, господин Хертвиг.

Улыбнувшись на прощание, Подгорный подумал, что Хертвиг спас его от дурацкого положения. И, кто знает, может быть от еще чего-нибудь приятного? Решительным шагом он направился к своей каюте, располагавшейся на другой палубе. По дороге он подумал, что не плохо было бы получить объяснения насчет своей новой фамилии.

Ждать Хертвига пришлось долго. Подгорный успел прослушать запись старинной музыки и даже вздремнуть. Проснувшись, он взглянул на хронометр, до старта оставалось не более часа.

В дверь постучали. На пороге возник Хертвиг.

– Должен вас попросить, господин Рознецкий, впредь закрываться.

Он внимательно осмотрел каюту.

– Позволите войти?

Подгорный кивнул.

– Располагайтесь.

– Интересная женщина и очень многообещающая, – произнес телохранитель, усевшись на выдвижное сидение. – От нее почти невозможно отделаться. Железная хватка. Настоящая журналюга. Надеюсь, вы не сердитесь, что я так задержался?

Не дождавшись ответа, молодой человек продолжил:

– А теперь к делу. Вот ваше удостоверение личности, идентификационная карточка, свидетельство астронавигатора.

Он протянул документы эмиссару. Подгорный осмотрел их. Везде его объемная стереограмма, образцы волокон, легендированная информация и имя.

– Ваше нынешнее имя: Рознецкий Николай Юрьевич. Старпом капитана 'Алтаса'. Не беспокойтесь, вам не придется что-либо выполнять во время полета. Более того, рекомендую поменьше появляться в отсеках, где вы можете столкнуться с репортерами. При прохождении погранконтроля и таможенных досмотров, вы будете числиться отдыхающим после вахты, что будет отмечено в вахтенном журнале. Не забывайте, ваша главная задача сейчас – подготовиться к успешному выполнению порученного задания. Если я вам понадоблюсь, вызывайте по внутренней связи каюту госпожи Унге. Вот ее номер.

Подгорный закрыл за Хертвигом дверь. Теперь он мог на досуге изучить необходимые материалы.

Все оставшееся время до старта он провел за просмотром обзорной информации о Русской Империи. Документы по предстоящему заданию он решил пока оставить. В полете будет много времени для их тщательного изучения.

Синтезированный голос сообщил о стартовой готовности и посоветовал всем пассажирам занять свои места. Подгорный не впервые путешествовал звездолетом устаревшего типа и не страдал взлетно-посадочным синдромом, однако предпочел перенести старт лежа. Когда тот же искусственный голос доложил, что 'Алтас' покидает опетскую орбиту, Николай Эдуардович снова принялся за работу.

'Ага, вот он'. Держа в ладони квадратик накопителя, эмиссар активизировал его. Тот час кусочек биопластика бледно замерцал и призрачный свет расширился, образовав плоскость правильного квадрата, оставив сам пластик строго в центре. Силовой диск готов к работе.

На нем хранилась подробная информация о ряде высших сановниках Русской Империи: биографии, карьерные сведения, круг общения, характеры, темпераменты, интересы, склонности, взгляды и другое.

'Что ж, – подумал эмиссар, – попытаемся подобрать ключик к замку'.

OB-098-CXIX являлась системой двойной звезды. Вокруг голубого гиганта обращался желтый карлик и четыре планеты. На трех из них атмосфера отсутствовала, а на последней состояла из азота, углерода и галогенных газов и небольшой примеси кислорода. Будь на ней соотношение С2 и О2 противоположным, этот мир относился бы к землеподобным, то есть подходящим для освоения и заселения, даже не смотря на тяготение, в 1,6 раз превышающее стандартное, и не смотря на жаркий климат со стопроцентной влажностью. Безымянная планета была покрыта огромными водными пространствами и окутана вечной пеленой облачности и туманов. Благодаря всем этим 'достоинствам', система ОВ-098-СХIX была отмечена лишь в каталогах дордского региона опетского сектора и не вызывала ни у кого интереса. Ни у кого, кроме Слока.

Пробыв в этом мире всего пару стандартных часов, Александр Слок вновь взошел на борт геолого-разведывательного судна 'Минос'. Едва покинув пределы атмосферы, звездолет начал стремительно набирать ускорение. Через шесть часов 'Минос' вышел на траверз тихоходной яхты 'Арабела', совершавшей полет из Опета на Дорд.

После стыковки 'Миноса' и 'Арабелы', Слок перешел в шлюз яхты. Судна расстыковались, 'Минос' взял курс на систему Тиора, а яхта продолжила путь к системе Дорд, чтобы доставить ее владельца на 'Звездный Карнавал' – ежегодный праздник служителей богемы.

Шифрограмма # 05211

"Секретно Чрезвычайно срочно!

14.04.620 г.с.в. передано по ССС

Начальнику опергруппы "А-3" майору Кримецу

Копия: начальнику 4-го отдела УКОРК СРИН полковнику Клодеру

Во исполнение # 04899

Сообщаю, что сегодня, 14.04. в 23ч. 32м., станциями слежения 100-го дивизиона ДСП3 ОРК* зафиксирован выход в эфир неизвестного ССС-передатчика. Характер и параметры передачи являются весьма необычными, продолжительность эфира – 2,35 секунд. Передача велась узкосфокусированным лучом в направлении сопредельной территории Русской Империи. Место выхода передатчика в эфир определяется как область более чем восьмидесяти систем с центральной: ОВ-131-ХХI. Зафиксированная передача исследуется.

Ком. 100-го дн. ДСП ОРК к-н Крейцер".

Если бы удалось сделать перехват! Майор Кримец еще раз пробежался глазами по тексту шифрограммы и почувствовал оживление. Что ж, на сей раз есть реальная возможность вести поиски по горячим следам. Вот только район поисков охватит слишком большую территорию. Ничего, бывало и намного хуже.

Шесть стандартных месяцев назад оперативная группа УКОРК 'А-3' была ориентированна только на дело 'Ферзь'. И за эти полгода неизвестный передатчик выходил в эфир шесть раз, вернее столько выходов было зарегистрировано. Вся контрразведка опетского сектора была поставлена на уши. И то, что и принадлежность, и параметры передач до сих пор остаются неизвестными, добавляло нервозности. В заключениях специалистов отмечалось, что передатчик обладает повышенной мощностью, а узкое фокусирование защищается неизвестным нишитурским спецслужбам экранированием. Поэтому, до сих пор не получалось сделать не только перехват, но даже более менее четкой пеленгации района выхода в эфир. Известно только было, что большинство передач направлялось в Объединенные Миры Намара, часть в Русскую Империю, часть в пояс свободных миров, а одна в Пустошь(!)

'Нужен перехват, – думал Кримец, – Был бы хоть один перехват, мы бы хоть знали с кем имеем дело. Возможно, знали бы'.

Чтобы дешифровальщики раскололи шифры, определили позывные и проделали многое другое, так сейчас необходимое, им могло понадобиться два перехвата или больше (даже если шифры меняются в каждой передаче). Плюс время.

Кримец нажал кнопку селектора.

– Слушаю, господин майор, – отозвался дежурный по опергруппе старший лейтенант Логинов.

– Дима, давай дуй ко мне. Срочно!

– Понял.

Старший лейтенант вошел в кабинет, не заботясь об уставных 'приличиях'. Майора он знал не первый год, без посторонних глаз они общались как старые друзья. По виду начальника он сообразил, что дело сдвинулось с мертвой точки. За характерной нишитской невозмутимостью майора, Логинов с легкостью прочел его настроение.

– Удалось? – с надеждой спросил он.

– Нет. Но выход в эфир почти у самого нашего носа. Дима, займись установлением, какие звездолеты с двадцати трех четырнадцатого ноль четвертого по ноль часов пятнадцатого ноль четвертого находились в районе системы ОВ-131-XXI в сфере радиусом пятнадцать парсеков.

– Есть.

– Это надо сделать срочно.

– Понял.

– Давай, начинай.

Наблюдая, как Логинов покидает кабинет, Кримец подкурил и откинулся в кресле. Все что он мог сделать сейчас – это ждать новых донесений, если, конечно, его срочно куда-нибудь не выдернут.

____________________

УКОРК – Управление Контрразведки Опетского Разведывательного Корпуса. В империи военная контрразведка оргштатно подчинена СРИН

СРИН – Служба Разведки Империи Нишитуран

ДСП – Дальнее Слежение и Перехват

ОРК – Опетский Разведывательный Корпус, явл. структурным эшелоном СРИН

Шифрограмма # 05217

"Секретно Весьма срочно!

14.04.620 г.с.в. Опет Передано по ССС

Командующему 22-м флотом адмиралу Шкарубе

Незамедлительно выделить необходимые силы и средства для проведения силами флота операции по плану "Фараон".

Для координации действий к вам прибудет майор УКОРК Кримец.

Роуц".

Шифрограмма # 05221

"Секретно Срочно!

15.04.620 г.с.в. Дорд X1 Передано по ССС

Начальнику опергруппы "А-3" майору Кримецу

Удалось установить что, в период с 23ч.00м. 14.04. по 0ч.00м. 15.04. в интересующем нас районе находились 179 звездолетов. Подавляющее большинство – частные космические яхты и малые пассажирские лайнеры. Все суда идентифицированы, по ним ведется работа.

Логинов".

Шифрограмма # 05226

"Секретно Срочно!

15.04.620 г.с.в. Передано по ССС

Начальнику 4-го отдела УКОРК СРИН полковнику Клодеру

В ходе проведения по делу "Ферзь" мероприятий по плану "Фараон", выяснилось, что выход в эфир интересующего нас передатчика зафиксировало звено разведчиков ДИ-3 из состава группировки БН. Звено совершало плановые полеты с отработкой учебных задач, растянувшись по фронту на 8 парсеков. После проведения сличения данных разведкораблей и 100-го дивизиона ДСП ОРК, район выхода передатчика в эфир сужен до четырех систем: ОВ-098-CXV11, ОВ-098-CX1X, OB-096-CX1X, OB-100-CX1X.

Кримец".

Шифрограмма # 05230

"Секретно Чрезвычайно срочно!

15.04.620 г.с.в. Дорд XI Передано по ССС

Начальнику опергруппы "А-3" майору Кримецу

Отвечая на ваш запрос по перечисленным вами системам, сообщаю, что в интересующий нас период в данном районе находились следующие суда: рефрижератор типа ТОМ-181, принадлежащий компании "Дордтранс"; частное геолого-разведывательное судно "Минос"; грузовоз типа КО-55, принадлежащий компании "Иниси". По каждому из судов приняты меры к обнаружению и задержанию.

Логинов".

Шифрограмма # 000259

"Особой важности Молния!

15.04.620 г.с.в. Опет Передано по ССС

Начальнику опергруппы "А-3" майору Кримецу

1. Ставлю вас в известность, что сегодня в 15ч.20м. дело "Ферзь" взято на контроль Первым. Вашей опергруппе настоятельно предложено любыми усилиями и в самое ближайшее время обнаружить и обезвредить как сам неизвестный передатчик, так и работающую на нем шпионскую группу.

2. Директивой главкома опетской группировки командующим 22-м и 29-м флотами и начальнику охраны тыла группировки приказано оказывать вам всяческое содействие.

3. В связи с мероприятиями по делу "Ферзь", сегодня, 15.04., с 15ч.30м. Вам оперативно переподчиняется, с немедленной передислокацией, 4-я эскадрилья М-19Р из состава сил ОРК, тяжелый десантно-штурмовой корабль "Перекилозис" (бортовой номер 930) и взвод отдельного разведдиверсионного батальона 22-го флота.

3.1 Все необходимые приказания отданы.

Клодер".

Шифрограмма # 05238

"Секретно Весьма срочно!

15.04.620 г.с.в. передано по ССС

Начальнику охраны тыла опетской группировки контр-адмиралу Гиррону

В связи с проведением операции "Фараон", прошу Вашего активного содействия по задержанию частного геолого-разведывательного судна "Минос" (регистрационный индекс 2-СКААТЕ-171889).

В ходе проверки данных по "Миносу", удалось установить, что судно выполняет подряды по разведке недр необитаемых планет, причем, в порте приписки на Тиоре есть данные, что "Минос" около четверти рейсов осуществляет без контрактов, что вызывает трения с налоговыми инстанциями. Так же установлено, что команда судна составляет 56 человек, которые, все как один, не имеют семей. За последние полгода, сменились четыре капитана, с которыми произошли несчастные случаи. Семь месяцев назад "Минос" прошел капремонт, на нем был установлен новейший тип межзвездных двигателей производства корпорации "Шерол Индустри".

По непроверенным пока сведениям, на судне могут находиться используемые в горноразработках бомбические атомные пушки с мощностью используемых зарядов 2-6 килотонн.

Начальник опергруппы

"А-3" м-р Кримец".

Шифрограмма # 003185

"Совершенно секретно Весьма срочно!

16.04.620 г.с.в. передано по ССС

Начальнику 4-го отдела УКОРК СРИН полковнику Клодеру

Сообщаю, что сегодня, в 17ч. 25м., в системе OB-098-CXIX на четвертой планете, силами 4-й эскадрильи разведчиков ОРК и тактической группы 22-го флота, был обнаружен хорошо оборудованный в горах схрон. Приступил к исследованию.

Кримец".

Шифрограмма # 05255

"Секретно Срочно!

16.04.620 г.с.в. Тиора Передано по ССС

Начальнику опергруппы "А-3" майору Кримецу

На # 05238

В ходе проведения операции по задержанию "Миноса", следовавшего по маршруту Дорд-Тиора, во избежание возможных осложнений и происшествий, было принято решение о недопущении "Миносом" посадки в портах пл. Тиоры. Проводившее задержание подразделение было обстреляно снятой с вооружения флота спаренной аннигиляторной пушкой ТРМ-111С, после чего был отдан приказ взять судно на абордаж. Команда судна оказала упорное сопротивление. После получасового боя, часть команды заперлась в кормовых отсеках. Руководивший операцией капитан 3-го ранга Богатов принял решение отозвать своих людей. Как только абордажный бот отстыковался, сначала корма "Миноса", а затем и все судно было самоуничтожено ядерным взрывом мощностью около 5 килотонн. Абордажный шлюп, имевший частичную защиту, пострадал незначительно.

Гиррон".

Кримец считал, что ему просто повезло. Разыскать схрон на четырех системах с кучей планет и спутников было большой удачей. На это могло уйти и неделя, и месяц, не то, что неполный цикл. А могло вообще ничего не выйти. Выделенные корабли 22-го флота исследовали три системы, прочесывая их планомерно и дотошно. Он же, направляя действия лично подчиненной ему эскадрильи М-19Р, избрал систему двойной звезды. Майору просто понравился один из ее миров, который через несколько миллионов лет (если ему не поможет планетарная инженерия раньше), станет землеподобным. Все двенадцать разведкораблей, идя на километровой высоте, принялись скрупулезно сканировать поверхность, недра, водные пространства. И опять же помог случай – один из разведчиков прошел четко над схроном, что и помогло его выявить так быстро. Жаль только, что оборвалась ниточка с 'Миносом', но даже после его самоуничтожения им будут заниматься не один месяц.

Окажись он на этой планете при других обстоятельствах, Кримец чувствовал бы себя довольно уныло. Этот мирок производил угнетающее впечатление. Мутная пелена плотного тумана, тяготение превышающее стандартное в 1,6 раза, да и без бронескафандра здесь не погуляешь – атмосфера бедна на кислород. И не всегда возможно понять, какое светило сейчас в небе, желтое или голубое, или оба сразу?

Невысокая горная гряда, изъеденная коррозией, казалась миражом. В этих горах, со стороны вечно окутанных маревом болот, находился вход в схрон.

Кримец и его подчиненный капитан Виноградов стояли у открытого внешнего люка разведчика. Они наблюдали как неспешно опускается, разгоняя клочья тумана, сигароподобный корпус тяжелого десантно-штурмового корабля 'Перекилозис'. Когда на грунт опустилась рампа застывшего звездолета, из его недр высыпали три десятка десантников, облаченные в бронекостюмы и снаряженные всевозможными приборами. Потом на грунт выехали три десантно-штурмовые машины. Глядя на мощь и вооружение этого небольшого войска, Кримец с некоторым сомнением покосился на свой лучевой пистолет.

Вскоре от группы десантников отделился один и на гравитационном ранце подлетел к стоящим у разведчика офицерам.

– Командир взвода старший лейтенант Магнер, – откозыряв, представился он по каналу общей связи.

Представив в ответ себя и своего помощника, Кримец обрисовал в общих чертах, что требуется от десантников. Внимательно выслушав, взводник начал отдавать необходимые команды по своему каналу связи.

– Можете на нас положиться, майор, – бросил перед уходом Магнер, – большинство моих ребят побывали во стольких заварушках, что для перечисления не хватит волос на голове.

Разбившись по отделениям, десантники построились в боевой порядок и разошлись в разных направлениях. ДШМы, одна за другой, взмыли на пятиметровую высоту и вскоре растаяли в тумане.

Командир взвода нисколько не хвастал. Когда Кримец и Виноградов через полчаса подошли к схрону, перед ними предстала величественная картина разрушения. Каменные плиты входа валялись разбитыми и оплавленными. Просторный туннель, искусственно освещаемый самими стенами, уже наполнялся тягучими отростками тумана извне. Повсюду, в стенах, в потолке и под ногами чернели обугленные, дымящиеся останки неизвестных автоматических оружейных систем. Туннель вел в просторный зал, где были обезврежены три уровня лазерной защиты и множество мин-ловушек. Зал самоосвещался, как и туннель, а потом как выяснилось, как и все последующие помещения. Отсюда, под небольшим наклоном вниз уходили еще три туннеля, шлюзы в которые были вырваны десантниками 'с мясом'.

– В правый я послал группу, он длинный, она еще в пути, – доложил Магнер. – Центральный ведет на пост управления, левый в какой-то склад. Все помещения обезврежены.

Кримец кивнул и последовал по центральному туннелю. В помещении поста управления был учинен тот же погром, только вся аппаратура была абсолютно не тронута. Да еще в углу валялся обгоревший труп непонятного существа похожего строением на арахнида, но явно не арахнид. Труп все еще дымился, были видны и пятна желтой крови на бледно-серой чешуйчатой коже. Ростом существо должно быть доходило по грудь человеку, имело десяток конечностей разной длины и форм, голова и грудина имели четкое разделение.

– Похоже, местная живность логово здесь себе облюбовала, – прокомментировал Магнер, – кто-то из моих завалил в азарте.

Майор махнул рукой и бросил взгляд на Виноградова, который увлеченно исследовал необычные пульты, такие же необычные панели, какие-то странные, непонятного назначения, установки и блоки.

– Ни одной буквы или цифры, – удивился капитан, – нет даже чертовых закорючек.

– Вызывай техников, – приказал Кримец, – надо все это побыстрей демонтировать, чтобы в уже спокойных условиях изучать. Методом научного тыка, на худой конец.

– Не хотите, майор, осмотреть склад? – предложил Магнер. – Возможно, там что-то вас заинтересует.

– Идемте.

Три десантника из группы, посланной в правый туннель, осторожно продвигались вперед. Старший группы – фельдфебель Кулагин периодически выходил на связь. Впереди шел рядовой Арумо, замыкающим рядовой Верник.

Кулагин отметил, что они прошли уже более двух километров, а туннель все не кончался, то и дело изгибаясь и доставая однообразием и похожими на нарезы узорами.

– Похоже, я что-то нашел, командир.

Прозвучавший на канале голос Арумо был столь обыден, как будто они шагали по проспекту большого города. Кулагин нырнул за изгиб и быстро преодолел разделяющие их пятьдесят метров.

– Не смахивает на естественное.

– Вижу, – Кулагин представил вечно веселую физиономию Арумо, скрытую сейчас непроницаемым забралом защитного шлема. – Давай вперед, не спеша.

Фельдфебель в упор посмотрел на выступ на левой стене. Форма выступа смутно напоминала значок в виде кривой трехконечной звезды. Возможно, это дефект при строительстве, а возможно и знак прохода. Осмотрев все вплотную, миллиметр за миллиметром, он так и не нашел никаких признаков двери. Но тем не менее, остался на стороже.

Сзади тихо подошел Верник.

– Взорвать бы, командир, да шума много будет.

– Успеем еще. Теперь почаще назад поглядывай.

Следующие метров шестьсот туннель беспрестанно петлял. Потом впереди тишину разрезала автоматная очередь.

– Арумо! – гаркнул Кулагин в передатчик шлема и поспешил вперед.

– Все нормально, командир. Зверюга какая-то на меня бросилась. Ну, я ее и срезал.

Арумо стоял настороженно, держа стэнкс наготове. Метрах в десяти от него валялась серокожая тварь. Еще живая, пытающаяся подняться на растерзанных реактивными пулями обрубках конечностей, сочащихся желтой кровью.

– Ну что вылупился! – рявкнул фельдфебель. – Добей, чтоб не мучалось.

– Слушаюсь, – десантник прицелился в голову.

Ту-тух, тух! Тварь последний раз дернулась и застыла.

'Не орала, сволочь', – подумал Кулагин. Ему это показалось странным, ведь на атмосферных планетах животные как правило не были немыми. Этой твари конечности расстреляли, а она трепыхалась молча.

– Командир, там впереди боковой проход, – доложил Арумо. – Поуже туннеля и темный.

– Пошли.

Дойдя до прохода, Кулагин оставил Верника у входа. Оставил на всякий случай, опасаясь быть отрезанным.

– На проходе не маячь, гляди в оба.

– Да понятно, командир. Не впервой.

Фельдфебель критически осмотрел замыкающего. У Верника был стэнкс с подствольником, в набитых подсумках запасные магазины и гранаты. Кулагин добавил к его запасам пару Н-90 – повышенной мощности ручных осколочных гранат. Хлопнул по плечу и пошел за Арумо, держа дистанцию в двадцать метров.

Минут через десять туннель в который раз пошел на изгиб. С каждым десятком метров кривизна все увеличивалась. Вдруг Арумо застыл, поднял руку и медленно произнес:

– Командир, да тут куча этих зверушек… Ох, м-ма!…

Как ошпаренный, Арумо отскочил назад, дав две короткие очереди. А в то место, где он находился, ворвался шипящий смерч белых коротких лучей.

– Сколько их?! – крикнул Кулагин.

Но десантник, на вопрос не среагировал. Он доставал из подсумка гранату.

– Мать твою, Арумо! Оглох, что ли?!

Фельдфебель сошелся на маты, но все впустую. Понадобилось несколько секунд чтобы он сообразил, что происходит. Подойдя к рядовому вплотную, тронул его за плечо. Тот аж подпрыгнул, наводя с разворота стэнкс. Но, поняв, кто сзади, Арумо успокоился. Должно быть, он что-то говорил и может быть орал. Кулагин жестами объяснил, что их связь заблокирована.

'Вот тебе и зверушки, нахрен! Все каналы заглушили и оружие у них – не дротики детские. И биодатчик на них не среагировал'.

Фельдфебель не знал, что столкнулся с охранявшими туннель боевыми биороботами, но его незнание уже не имело значения.

Сдернув чеку, Арумо швырнул за угол гранату. Эхо от взрыва гулом пронеслось по туннелю. В ответ ударил новый ливень энергии, видимо граната достала не всех. Десантники начали отходить. Свой АМД-4 Кулагин выставил на полную мощность. Хотя оружие это было немного громоздким и тяжеловатым, но ему оно было по душе. АМД-4 одевался на любую из рук, что выглядело несколько экзотично для ручного вооружения, но делалось это не экзотики ради, а в силу конструктивных особенностей.

Десантники отходили неторопливо, оставив за собой первую четверку трупов. А 'звери' все напирали, сдерживаемые очередями стэнкса. Протрещала новая очередь – Арумо успел подстрелить еще одного. Только теперь фельдфебель заметил, что эти 'пауки' уже не голые, как тот одиночка, а облаченные в защитные панцири и сегменты, словно солдаты.

Десантники прибавили шагу, 'звери' становились все настойчивее и наглее. Арумо смог убить еще одного и подранил другого, Кулагин срезал своего 'зверя'. Но противника это не остановило. За очередным поворотом выпрыгнули сразу семь 'зверей'. Рядовой успел уложить ближайшего. Огненный смерч, вырвавшийся из незнакомого оружия, искромсал его в упор. Кулагин спасся только благодаря реакции, вовремя нырнув за следующий изгиб. А через несколько секунд подловил эту шестерку врагов. Шквал энергии распотрошил их всех, АМД-4 обладал огромной скорострельностью и большой мощностью на коротких дистанциях.

Фельдфебель отступал, ведя огонь веером и бросая гранаты. А когда дошел до прохода, удерживаемого Верником, поздравил себя и Перуна с первым успехом. Пусть древний Бог порадуется за своего внука!

Кулагин осмотрел проход метров с пятнадцати. У входа валялись ошметки двух 'зверей'. Рядового видно не было. Но это еще не означало, что тот погиб. Все правильно, у противника тоже могли быть гранаты или что поубойнее. Потом показался и сам Верник, держащий проход под прицелом стэнкса метров со ста пятидесяти. Объяснившись на жестах, Кулагин метко забросил очередную Н-90 во тьму и, как только грянул разрыв, бросился со всех ног. Когда проход остался за спиной, из него ударил яростный напор все тех же белых лучей.

Десантники соединились и отошли в петляющий участок туннеля. А вдалеке вновь показались 'звери'.

Фельдфебель прикрепил к стене 'эмтэху' – новейшую армейскую мину-ловушку МТ, которой еще и дразнилку придумать не успели. Хитрое устройство включило фототропное покрытие и слилось со стеной. МТ должна прореагировать на движение. Чуть ли не бегом, десантники миновали два поворота. И вот раздался взрыв. Скольких врагов он унес? После него в радиусе двенадцати метров ничего живого не оставалось. Теперь успеть бы до того выступа в форме непонятного значка. И дай Бог, думал Кулагин, чтобы это была не дверь, иначе, они окажутся между двух огней.

'Звери' снова наседали, наступая чуть ли не на пятки, как будто их тут целый легион. Верник сменил опустевший магазин, Кулагин вставил в зарядник новый блок. У обоих осталось по три гранаты, да еще имелся один 'аргумент' – как называли взрывное устройство, начиненное шестью килограммами старого доброго эластита.

Очередная сотня метров. У Верника закончились выстрелы к подствольнику, у Кулагина гранаты. За их спинами остались еще девять поверженных врагов.

Забежав за следующий поворот, фельдфебель покрошил из АМД-4 выпрыгнувшего за ним 'зверя', а рядовой уже подошел к выступу в виде знака. И тут с резким щелчком быстро и неожиданно выступ отъехал в сторону, в туннель ворвались два псевдоарахнида. Верник и ближний 'зверь' расстреляли друг друга в упор, Кулагин успел отскочить в сторону, на ходу лупанув очередью в голову второму. С прожженной головой уже мертвый псевдоарахнид пустил на прощание лучевой вихрь. Его выстрелы повредили АМД-4 и прожгли фельдфебелю плечо. Бронекостюм ампутировал изувеченную конечность и впрыснул сильную дозу антишока и обезболивающего. Кулагин встал на ноги лишь через несколько бесконечно долгих секунд.

Чувствуя, что слабеет, он подошел к погибшему Вернику, взял у него из подсумка гранату и зашвырнул в проход. Потом подобрал стэнкс и, как ему казалось, побежал, на самом деле поковылял.

Он понимал, что однорукий он уже не жилец. Фельдфебель ковылял наверх, надеясь, что успеет предупредить товарищей. А за его спиной в стену врезались ненавистные разряды белой энергии. Если бы только можно было связаться с ребятами и передать предупреждение! Фельдфебель знал, что не выживет и представил, что будет потом. Орда 'зверей' неожиданно хлынет из туннеля, и тогда его товарищи погибнут.

– Двоих не уберег, – прошептал Кулагин, когда прошло головокружение и развеялась темнота в глазах. Он извлек 'аргумент' и усмехнулся. – Взвод не останется на этой вонючей планете…

Взрыв прокатился по туннелю гулкими раскатами эха, похоронив авангард биороботов и фельдфебеля Кулагина под десятками тонн породы.

– По прежнему нет с ними связи, командир, – доложил десантник Магнеру.

Взводник придирчиво посмотрел на мощный приемопередатчик за его спиной и отвернулся.

Кримец наблюдал за Магнером, стоя в стороне. Майор знал, что командир взвода беспокоится, только не подает виду. Его можно понять – потерял людей, даже не зная, что с ними.

Мимо проплывали гравитележки, груженные демонтированным оборудованием. Суетились техники, подгоняемые капитаном Виноградовым.

К Магнеру подошел сержант.

– Командир, Рилан на нижнем уровне в генераторной обнаружил ядерный фугас. У него включился отсчет. У нас двадцать семь минут.

– Уверен, сержант? – Магнер знал, что задал идиотский вопрос, но задал его от досады. Он еще надеялся, что вернется группа Кулагина.

– Так точно, – ответил сержант. – Сами иногда таким балуемся.

– Сержант, – обратился Кримец, – в генераторной ничего больше не заметили?

– Вроде нет, господин майор. Кроме необычности самого генератора да еще парочки животных. Мы их пуганули.

– Бери своих людей, – приказал Магнер, – и на помощь первому отделению, расчищать завал.

– Есть!

– Второму отделению, оказать помощь в демонтаже оборудования!

'Двадцать семь минут', – мелькнуло в голове у Кримеца.

– Послушайте, старший лейтенант, вы ведь не успеете разобрать завал.

– Успею, майор.

– За неделю – может быть.

Магнер застыл, глядя на майора сухими глазами убийцы. Казалось, он прикидывал, каким способом лучше убить Кримеца. Потом он вздернул подбородок и сжал кулаки.

– Вы правы, майор.

– Прикажите всем своим людям заняться погрузкой.

– Есть.

За двадцать две минуты все оборудование поста управления было погружено на 'Перекилозис', из склада были забраны многие контейнеры, возможно, они прольют свет на некоторые загадки. Техперсонал, десантники и вся техника также взошли на борт ДШК.

Уже с орбиты, находясь на борту разведчика, Кримец и Виноградов по мониторам наблюдали, как из горной породы, словно из раскрывшейся ракушки, вынырнула граненная конусовидная антенна. Через несколько секунд схрон растаял в бушующем цветке ядерного взрыва.

– Передача была? – спросил Кримец.

Командир эскадрильи кивнул.

– Была. Запись сделана. Продолжительность эфира сорок шесть наносекунд

– Маловато, – заметил Виноградов. – А может целая вечность?

Кримец посмотрел на него.

– Скорее, целая вечность. У нас, наконец-то, есть перехват. А главное, у нас теперь полно аппаратуры. Скоро мы прижмем к ногтю этих неуловимых уродов.

На его губах заиграла мечтательная улыбка.

Первых двух сигналов будильника хватило, чтобы вырвать Хертвига из сна. Он на ощупь вырубил будильник и посмотрел на табло. Шесть ноль-ноль.

В комнате было темно. Плотно закрытые жалюзи не пропускали свет восходящего солнца.

Рядом спала Клара Унге. Хертвиг невольно полюбовался ее прекрасным обнаженным телом, во сне журналистка всегда раскрывалась. Беззвучно, чтобы не разбудить ее, он вылез из постели и пошел в ванную.

Холодный душ мигом прогнал остатки сна и придал бодрости. Потрогав отросшую щетину, Хертвиг нанес на нее растворяющую пенку, через минуту уничтожившую едва пробившуюся поросль.

Шесть двенадцать. Хертвиг уже полностью оделся и в последний раз взглянул на Клару. Она все еще спала, широко раскинув руки.

Покинув гостиницу 'Лучезарную', Хертвиг брел по ожившим улицам Екатеринаслава – столичного города Новой Русы, основанного вдовствующей императрицей еще первой династии. Город пробуждался, люди спешили на работу. Екатеринаслав был именно городом, мегаполисов в Русской Империи не было.

Хертвиг подал знак пролетающему мимо такси.

– Лихославльский космопорт.

Водитель, одетый в форменный мундир и даже с фуражкой с шашечками на околыше, кивнул и поднял гравитакси, встроившись в верхний эшелон движения.

Гостиница, где остановились журналисты, размещалась в пригороде Екатеринаслава. Лихославль же, где имелся ближайший космопорт, находился на севере от столицы. В другое время суток полет отнял бы десять-пятнадцать минут. Но теперь раннее утро – час пик и иногда создавались воздушные пробки, которые, впрочем, довольно быстро ликвидировались полицейскими регулировщиками и патрулями. Централизованной системы контроля воздушного движения в империи не любили, но во многом благодаря ей пресловутые пробки возникали редко и не надолго. Впрочем, успешная борьба с заторами в воздухе – это не единственная заслуга системы контроля, главным ее достижением являлось сведение аварийности практически к нулевому уровню.

Гравитакси доставило пассажира к семи.

Расплатившись полтинником, Хертвиг зашел в закусочную, которая только-только открылась. Заведение оказалось автоматизированным. Хертвиг занял столик и огляделся. Он был единственным посетителем. Вызвав на экран меню, он заказал тушеное мясо с картофелем-пюре и салат с непроизносимым названием.

Всего через пять минут пневмоканал явил на стол два подноса, герметично накрытые крышками. Хертвиг снял их и с большим аппетитом принялся уплетать свой заказ. Салат с трудным названием оказался довольно вкусным, но определить его ингредиенты было затруднительно. Одно несомненно – в салате присутствовала сметана и укроп, а вот что это за бело-красные хрустящие и островатые овощи для него осталось загадкой. Еще один ингредиент вероятно был огурцом, слышал он как-то про такой овощ, но другие 'штуковины' даже внешне не определялись. Однако все это не важно, главное, что вкусно.

Закончив трапезу, он сунул в прорезь рублевую ассигнацию, дождался когда автомат выплюнет на стол гость монет на сдачу и покинул закусочную.

В распоряжении еще пропасть времени. Но Хертвиг специально прибыл пораньше. Вчера он вышел на одного из местных торговцев оружием. То, что он хотел приобрести, по местным меркам являлось слишком серьезным, поэтому, не исключено, что тот хмырь стуканул на него местной полиции.

Хертвиг остановился в ста метрах от питейной 'Дюна', где была назначена встреча. Кругом ничего необычного заметно не было, только редкие пешеходы и роботы-погрузчики катили к летному полю.

Сам космопорт находился дальше. Здесь же был квартал магазинов, кафе, баров и злачных мест, которые никогда не пустовали, забитые техперсоналом и космофлотовской братией со многих миров галактики.

Хертвиг зашел в один из магазинчиков и, делая вид, что осматривает товары и иногда покупая какую-нибудь ненужную мелочь, наблюдал за 'Дюной' весь следующий час.

Так и не заметив ничего подозрительного, он, наконец, переступил порог бара. Внутри было темно и накурено, видно всю ночь здесь велось довольно оживленное общение. Официантка уносила пустые бутылки и бокалы, другая подметала осколки стекла и пыталась оттереть пятна крови. В противоположном углу двое молодцев отпихнули поломанный стол и поставили на его место новый.

Хертвиг подошел к стойке.

– Что желаете? – осведомился мордатый прислужник, зачем-то натирая тряпкой и без того чистый стакан.

– Бокал пива, темного.

– 'Старожигулевское', 'Коронное', 'Коростенское', 'Астра'?

Хертвиг пожал плечами.

– Давайте 'Астру'.

Получив бокал с густой пеной, и отхлебнув, он поинтересовался:

– Похоже, жаркая была ночка?

Прислужник улыбнулся.

– Они никогда не изменятся.

Хертвиг занял столик, стоявший вплотную у стены в дальнем углу, как раз так, чтобы обзор был свободен. Когда пиво было почти допито, напротив уселся лысый и широкоплечий тип с перебитым носом.

– Ты что ли Шворик? – спросил Хертвиг, сравнив словесный портрет с внешним видом лысого.

Тот кивнул, внимательно изучая собеседника.

– Как ты меня узнал? – снова спросил эмиссар.

– Гибон, мне тебя подробно обрисовал.

Не смотря на серьезность ситуации, Хертвиг припомнил, как вчера вечером ради интереса ввел в местную инфосеть запрос на слово 'гибон'. И неожиданно был 'атакован' изображениями смешных приматов с рыжеватой шерстью и черными мордочками, содержавшимися в столичном зоопарке. Только подписи на славянице почему-то показывали в слове два 'Б' вместо одной.

– Что у тебя для меня есть?

– Весь заказ.

– Посмотрю.

– Деньги вперед.

Хертвиг вынул заготовленную пачку банкнот и сунул под стол. Через пару минут лысый наконец сосчитал.

– Тут за один.

– Остальное потом, сначала товар.

Теперь Шворик передал оружие. Хертвиг внимательно осмотрел под столом купленный 'Коротков' – армейский пистолет, стреляющий реактивными пулями. В некоторых местах сохранилась заводская смазка. Игрушка исправна, нулячая, система знакомая. Он остался доволен.

– Ствол чистый, – сказал Шворик.

– Верю.

Хертвиг передал следующую пачку и получил второй пистолет, четыре магазина и стилет.

– Блокировщик принес?

Шворик кивнул и передал небольшой сверток.

– Два куска.

– Гибон говорил, будет дешевле.

– Гибон ошибался.

Немного подумав для виду, Хертвиг согласился:

– По рукам.

Он отсчитал две тысячи рублей – огромные деньги в пересчете на привычные ему кроны, и отдал торговцу. На самом деле ему не было разницы, сколько стоит этот приборчик.

Когда последние деньги исчезли в глубинах просторных одежд торговца, тот резко встал и торопливым шагом покинул бар.

Хертвиг развернул сверток. По сути в руках он держал портативный вычислитель, но с ограниченными функциями. При внимательном изучении, можно было выявить, что его изготовили кустарным способом, но довольно высококвалифицированно.

В первый же день прибытия на Новую Русу, Хертвиг заметил одну деталь – весь частный транспорт был оборудован встроенной системой полетного контроля, которая не давала водителю совершать резкие маневры, увеличивать скорость сверх установленного предела и игнорировать полицию. Эта система имела большие плюсы, например, аварии были большой редкостью. Но в случае опасности у водителя не было никакой возможности спастись от преследователей. Хотя, может быть, единственный преследователь здесь – это полиция. Хертвигу хотелось надеяться, что это так.

Он заказал еще пива и закурил сигарету. Курил он редко, но иногда любил потакать своим маленьким слабостям.

Настойчивый сигнал пневмопочты вывел его из задумчивости. Створки аппарата выплюнули небольшую пластиковую упаковку. На крышке посылки мерцал штамп почтового отделения и надпись: 'ГОСПОДИНУ РОЗНЕЦКОМУ'.

Подгорный взял посылку, взвесил, повертел в руках. Легкая. 'И что бы это означало?' – подумал он с некоторой заинтригованностью.

С момента, как клипер 'Алтас' совершил посадку в одном из крупных космопортов Новой Русы, прошло уже несколько дней.

Подгорный решил остановиться подальше от суеты Екатеринаслава. Поэтому небольшая гостиница с чистым и уютным номером на окраине столицы вполне удовлетворила его. Все это время Хертвиг неотлучно следовал за ним, но не слишком мозоля глаза. Прежде чем поселиться в номере, он проверил его на наличие 'жучков' и, оставшись довольным, покинул эмиссара.

Но все это было неважно. Вчера Подгорный был на аудиенции у советника императора князя Царапова. На первый взгляд, все прошло без сучка и задоринки, но в атмосфере беседы чувствовалось напряжение и недоверие. Возможно, он провалил задание. Подгорный с силой швырнул пластиковую коробку на кресло, потом все же подошел и вскрыл ее. Внутри лежал голопроектор размером в половину сигаретной пачки, оборудованный сложной системой биоидентификации.

'Прекрасная техника', – восхитился эмиссар.

Покрутив голопроектор в руках, он активизировал систему защиты, затем начал процедуру идентификации. Плотное силовое поле окутало голопроектор, по лицу заплясали лазерные лучи низкой частоты. Николай Эдуардович старался не моргать, когда один из лучей дошел до левого глаза и на несколько мгновений ослепил его. Наконец, через несколько секунд система завершила сличение.

Силовое поле исчезло. Появилась голограмма Царапова.

– Добрый день, Николай Эдуардович, – прозвучал голос советника, – как вы понимаете, вчера я не мог и даже не имел права полномочно вести с вами переговоры и, к сожалению, некоторые вопросы остались недообсужденными. Ныне ситуация изменилась, – князь сделал трехсекундную паузу и продолжил уже более теплым тоном: – Поэтому буду рад вас видеть у себя в пятнадцать ноль-ноль по местному времени.

Запись закончилась. Подгорный отключил голопроектор и положил обратно в коробку. Он чувствовал приободрение и одновременно страх. Каким образом они раздобыли его телеметрические данные?

'Что ж, контршпионы у них работают превосходно. Или как их там?…'

Эмиссар посмотрел на часы. Тринадцать двадцать. Время еще есть, гравитолет доставит в императорский дворец за четверть часа. Но надо еще привести себя в порядок.

Не рискуя пользоваться стандартным видеофоном, он достал спецпередатчик, настроенный на канал Хертвига, и вызвал помощника.

– Хертвиг слушает.

– Это Рознецкий, ты мне срочно нужен.

– Сейчас буду.

Николай Эдуардович зашел в ванную комнату, включил воду, отрегулировал ее до ледяной и подставил голову под струю. Потом взял полотенце и тщательно растер лицо. Затем подставил волосы под воздушный напор. Он посмотрелся в зеркало – на него глядело свежее и румяное от прилива крови лицо. Подгорный остался доволен.

В выдвижном шкафу были развешены комплекты свежего белья и одежды. После недолгих раздумий, была выбрана белоснежная рубашка с архаическими золотыми запонками и черные с синим отливом брюки из иналипоской ткани – дороговатые даже для его чиновничьего жалованья. Следующие двадцать минут заняла утомительная процедура завязывания бантоки черно-бело-серых тонов. Бантока являлась вещью, которую ненавидели все. Когда-то в далеком прошлом она пришла на смену галстуку и была очень строгой, обязательной, но элегантной частью делового костюма. Но существовало одно 'но': правильно завязать бантоку являлось целым искусством, поэтому все чиновники и деловые люди веками материли забытого талантливого модельера, создавшего сей шедевр.

'И когда эта зараза выйдет из моды?' – бухтел Николай Эдуардович, осматривая свои труды. Ну вот готово. Он был доволен, не обнаружив изъянов.

– Господин Хертвиг, – сообщил дверной идентификатор. – Впустить?

– Да.

Хертвиг вошел без привычной улыбки.

– Что-нибудь случилось? – спросил Подгорный.

– Ничего. И надеюсь не случится. Просто нехорошее предчувствие.

– Есть основания?

Хертвиг мотнул головой и, словно переключившись, как-то внутренне изменился.

– Зачем вы хотели меня видеть?

– Я получил приглашение на пятнадцать ноль-ноль. Через пневмопочту.

– Пневмопочтой?. Это довольно странно. Разрешите посмотреть.

Эмиссар кивнул.

– Где оно?

– В пластиковом коробке, в кресле.

Хертвиг подошел к креслу и вскрыл упаковку.

– Как интересно… – только и сказал он, уставившись на эмиссара.

– Мне тоже так показалось. Потрясающая техника.

– Да я не об этом.

Хертвиг показал содержимое бокса, вернее то, что от него осталось. Внутри лежал почерневший, оплавленный до неузнаваемости голопроектор.

Некоторое время они смотрели друг на друга.

– Опишите мне то, что тут находилось.

– Там был стандартный голопроектор, только миниатюрный, размером с половину сигаретной пачки. В него была встроена система защиты, которая просканировала меня, прежде чем активизировался сам аппарат. Потом пошла запись Царапова. Он назначил встречу в императорском дворце.

– Ясно.

Хертвиг плюхнулся в кресло и достал сигарету. Подкурив, он сказал:

– Существуют много способов связаться с вами, при этом соблюдая скрытность. Пересылка послания пневмопочтой… не приемлема, я бы так сказал. Хотя бы потому, что послание можно перехватить. А при наличии большого желания и больших денег можно обойти любую систему защиты.

– Вы не верите в подлинность послания?

Хертвиг глубоко затянулся.

– Не верю.

– А если оно все же подлинно? Царапов назвал мое настоящее имя.

– И что с того? – спросил помощник и, пожав плечами, предложил:

– Давайте, Николай Эдуардович, сделаем так: отправимся в императорский дворец прямо сейчас. Если нас дезинформировали, то этот шаг, возможно, спутает планы наших тайных врагов. Если же приглашение подлинное, тогда мы просто подождем назначенное время в гравитолете.

– Что ж, в таких делах я полагаюсь на вас.

Покинув номер, эмиссары сели в купленный на днях гравитолет самой распространенной на планете марки 'ЛГЗ' восьмой модели. Или попросту – восьмерка. Хертвиг сел за управление, Подгорный расположился в заднем салоне.

Поднявшись в воздух, гравитолет влился в воздушное движение. В пригороде Екатеринаслава транспортные потоки были не столь оживленные, как в центре и они за несколько минут добрались до реки Иркут, за которой начинались жилые районы города.

Подгорный наблюдал за широким мостом, по которому медленно двигались тяжелые грузовики с промышленными материалами. Грузовых гравитолетов нигде не было видно. Наверное, им запрещалось находиться в пределах столичного града. За несколько дней пребывания на Новой Русе он ни разу не видел небоскребов, многоквартирных домов да и вообще скученности населения. Планета казалась слабонаселенной. Однако он знал, что это не так и также знал, что в Русской Империи предпочитают селиться в частных одно-, двух-, трехэтажных весьма просторных домах. За эти дни он сделал еще одно наблюдение. В Екатеринаславе было много храмов. Белокаменных, древних, с яркими разноцветными куполами. На фоне городских построек храмы выглядели настоящими гигантами. Как и всякого иностранца Подгорного удивляло и то, что Новая Руса была одним из немногих миров Русской Империи, которые дозволялось посещать чужеземцам. Империя издавна была закрытой для жителей иных галактических держав, а в столичном мире иностранцам запрещено нарушать 'черту пребывания' – своего рода зону отчуждения. Существовали такие зоны и во всех закрытых мирах; зоны отчуждения охватывали территорию вокруг коммерческих космопортов, экипажам иностранных торговых и пассажирских судов было запрещено нарушать пределы зоны, поэтому вся космофлотская братия оседала в припортовых гостиницах, рядом с которыми имелись привычные им бары, таверны и прочие подобные заведения, где можно и выпить в веселой компании, и устроить добрую драку, и даже найти подружку. Подгорный знал, что портовые проститутки работали по контрактам, все они, ну может за редчайшим исключением, не были подданными русской короны, прилетая в империю за 'длинным рублем'. Вне пределов зон проституция в империи отсутствовала как явление.

– Приготовьтесь, – сказал Хертвиг и активизировал блокировщик. – Кажется, у нас появились сопровождающие.

– Хвост?

Отражение в салонном зеркале улыбнулось.

Резкий маневр вдавил Подгорного в сидение. Гравитолет резво свернул и влился в нижний поток движения.

Посмотрев на задние мониторы, Подгорный увидел, что то же самое сделали еще два одинаковых гравитолета черного матового цвета.

– Я так и думал, – бросил Хертвиг, – пристегнитесь получше.

Едва эмиссар успел застегнуть ремень безопасности, как Хертвиг резко бросил машину вниз, почти на уровень садовых деревьев и крыш домов.

Какое-то время преследователи не появлялись, затем один из них возник сверху, другой в сотне метров позади.

Послышался приглушенный грохот выстрелов, это открыли огонь из заднего гравитолета. Подгорный посмотрел назад. Из верхнего люка салона преследователя по пояс высунулся человек и целился в его восьмерку из автомата.

Забарабанила очередь. Пули разбили задний плекс и наделали дыр в переднем сидении рядом с водителем.

– Возьмите оружие!

Хертвиг кинул пистолет через плечо.

– Но как вы смогли провезти его через пограничников и таможню?

– Сейчас не время об этом. Постарайтесь убить стрелка!

Подгорный сбросил ремень безопасности и снял оружие с предохранителя. Нормально прицелиться не получалось. Он дважды безрезультатно выстрелил.

Хертвиг бросил восьмерку практически к самой земле, резво свернул между двумя трехэтажными особняками. Задний преследователь не ожидал этого и на некоторое время потерял их. Зато из верхнего гравитолета был открыт плотный огонь. Несколько пуль прошили салон спереди. Одна из них попала Хертвигу в голень, срезав пласт кожи.

Хертвиг бросил машину в другой пролет между домами, но их преследователь, как оказалось, ожидал подобного и сразу навис сверху. Еще одна очередь повредила антигравы. Гравитолет начал терять высоту.

Хертвиг оказался классным пилотом, практически не имея тяги, воздушная машина не рухнула вниз, а вспорола брюхом подворотню. Несколько испуганных пешеходов поспешили скрыться в подъездах муниципальных зданий.

– Быстрее вылезайте! – бросил Хертвиг и выпрыгнул наружу.

Подгорный последовал за ним и с удивлением уставился на султанчики, заплясавшие у его ног. Телохранитель сбил его в прыжке и прижал к земле своим телом. Но новых выстрелов, к счастью, не последовало, стрелок потерял возможность вести огонь.

Второй гравитолет пошел на повторный заход. Из боковых дверец высунулись двое боевиков с автоматами, но прежде чем они открыли губительный огонь, Хертвиг швырнул шефа за корму поврежденного гравитолета, а сам едва успел уйти от пуль.

Подгорный с оцепенением наблюдал, как срикошетившие пули пронеслись рядом и ощутил в плече сильное жжение. Ощупав его другой рукой, он увидел кровь и лишь тогда почувствовал боль.

Тем временем, один из черных гравитолетов высадил группу боевиков в нескольких десятках метров. Другой разворачивался для нового захода. От огня его стрелка гравитолет эмиссаров загорелся. Хертвиг открыл прицельный пальбу в ответ и убил водителя. Завалившись на бок, машина врезалась в бетонные плиты подворотни, развалилась на куски и вспыхнула.

– Бегом в подъезд, сейчас рванет! Они стреляли зажигательными, чтобы выкурить нас.

Им повезло наверное, что рядом стояло муниципальная пятиэтажка. Окажись они посреди кварталов частного сектора, возможностей для маневров было бы меньше. Ближайший подъезд находился напротив, в дюжине метров. Укрывшись в нем, Хертвиг только теперь увидел, что его шеф ранен. Достав из поясного кармана жгут, он перетянул им плечо выше раны и приставил рядом с пулевым отверстием крохотную металлическую аптечку. Тоненькая игла впилась в кожу, затем анализатор выдал еще серию уколов.

– Теперь наверх!

Все вокруг потряс взрыв. Выбитая взрывной волной дверь плашмя припечатала их к ступенькам. Быстро придя в себя, Хертвиг вытащил из-под нее шефа и что было сил, потащил наверх.

– Я уже могу сам, – простонал эмиссар.

– Антигравы рванули… Теперь по лестнице вверх. Я скоро к вам присоединюсь.

Подгорный тяжело застонал, а Хертвиг вызвал лифт и, когда дверцы открылись, расстрелял приборную доску.

Подгорный спешил по лестнице, внизу затарахтели выстрелы 'Короткова'.

– Хертвиг! – позвал он.

Ему никто не ответил. Сплюнув, эмиссар почувствовал боль – губы были разбиты.

Послышался еще один выстрел и чей-то короткий вскрик. Надеясь, что кричал не его помощник, эмиссар проверил магазин. Осталось девять патронов.

Убив первого боевика, Хертвиг распотрошил панель освещения и ушел в образовавшуюся тьму лестничного пролета. До следующего этажа он поднялся бесшумно и повторил акт вандализма со второй панелью. Потом прислушался. Ни одного звука. Вдруг за одной из дверей со стереограммой 'отдел регистрации' взвизгнул женский голос и послышался треск разбитого окна. Он подбежал к этой двери. Теперь и внизу прозвучали едва различимые шаги.

С диким грохотом дверь помещения вылетела на лестничную клетку, припечатав собой Хертвига. От всей души матерясь, он попытался подняться и тут же получил тяжелый удар сапогом по пояснице. Удар был столь силен, что Хертвиг выронил пистолет. Но все же он успел сгруппироваться и, отразив следующий удар, подсек нападавшего. В этот же момент снизу на лестничный пролет вскочил еще один боевик.

– Это не тот, – крикнул сбитый с ног, – кончай его на…!

Боевик вскинул автомат, но выстрелить не успел. Хертвиг метнул стилет. Длинное узкое лезвие вонзилось боевику прямо в глаз и вошло в мозг. Не издав ни звука, автоматчик покатился по ступенькам.

Хертвиг вскочил на ноги одновременно со вторым боевиком и провел правый хук в челюсть. Тот выдержал удар и с разворота лягнул эмиссара ногой, но просчитался. Проскочив под ногой, Хертвиг оказался спиной ко взломанной конторе.

Взревев, боевик бросился на него и оба влетели вовнутрь.

Хертвиг извернулся в падении, избежав удара головой о пол. И тут же двинул врага локтем в нос. Подобравшись, он раздробил боевику нос вторым ударом и вскочил на ноги.

Где-то рядом заплакал ребенок. Быстро оценив расположение комнат и длинных коридоров конторы, Хертвиг начал обыскивать отключившегося боевика. Очень скоро тот начал подавать признаки жизни. Резким рывком эмиссар сломал ему шею.

Оружия при покойнике не оказалось. Сплюнув кровью, Хертвиг вернулся в коридор и подобрал автомат. На счастье в магазине не хватало лишь нескольких патронов.

Вбежав обратно, он вломился в ближайшую комнату. Никого. Следующая комната оказалась также пустой. И повсюду строгий канцелярский порядок. Стараясь не шуметь и привести в норму дыхалку, сбитую злосчастным ударом ботинка, Хертвиг обследовал еще несколько комнат. В одной из них он увидел развороченное окно и впритык висящий на уровне этажа гравитолет. Кругом – на полу, на опрокинутом столе, на помятом носу воздушной машины рассыпаны осколки оконного стекла. Интересное решение – воспользоваться гравитолетом как тараном. Боковая дверь гравитолета была распахнута, но изнутри не доносилось ни звука.

Хертвиг решил не соваться туда, вполне вероятно там приготовлена ловушка, например, газовая мина.

Опять заплакал ребенок, на этот раз где-то совсем близко. Хертвиг обошел перекинутые кресла, разломанный столик, разбитый стереоэкран персональника и ударом ноги распахнул следующую дверь.

Из его позиции был виден стол, за которым сидела молодая испуганная девушка с годовалым ребенком на руках. В ее глазах застыл ужас. Она еще тесней прижала ребенка к себе, тот продолжал плакать, чувствуя страх матери. Странно. Во всей конторе ни души и вдруг мамаша с младенцем. Воскресенье, выходной день. Что она тут делает? Тем более с ребенком?

Хертвиг перешагнул порог комнаты. Мамаша, значит? Повеяло неправильностью происходящего. С выражением сопереживания на лице он шагнул к ней и на всякий случай вырубил. Несколько часов бесчувственной поваляется. И тут только боковым зрением заметил под столом в луже крови другую женщину, одетую в спецовку уборщицы. Малыш заплакал. Хертвиг выдернул его из рук убийцы и бережно положил в дальний закуток, затем обыскал лжемамашу. У этой сволочи оказалась подплечная кобура с мелкокалиберным пистолетом. Хорош бы он был, оставь ее за спиной…

Где-то позади он услышал шорох. Этого хватило с лихвой, чтобы тело само сигануло на пол. Тишину разорвал неожиданно мощный грохот выстрелов, слившихся в протяжный вой. Смерч горячей стали изрешетил косяк и стену рядом с эмиссаром. Первая очередь прошла мимо. Кто-то стрелял, спрятавшись за открытой дверью, не видя свою мишень. Не дожидаясь второй очереди, Хертвиг прыгнул вперед и перекатившись, вскинул автомат. Запоздалая очередь прошла поверху. Боевик за дверью смог удивить, он держал тяжелый станковый пулемет и естественно не мог его резко развернуть. Эмиссар уже приготовился отправить его к праотцам, но вдруг кто-то напрыгнул сзади. И как он, гад, подкрался? Хертвиг едва успел перехватить руку напавшего, не дав ножу разодрать ему в горло. Скользнув вниз и в сторону, Хертвиг смог перебросить боевика через плечо, закрывшись заодно от пулеметчика. Он нырнул влево. Тип с неповоротливым пулеметом среагировал с запозданием. Очередь разрезала подельника надвое. Ответный выстрел Хертвига проделал маленькую аккуратную дырочку во лбу любителя больших игрушек.

Подгорный притаился за углом. Послышались почти неразличимые крадущиеся шаги.

– Хертвиг?

Ответа не последовало.

Шаги стали громче. Сердце эмиссара забилось словно дикие тамтамы. Что-то неприятно резануло в животе. Он понял, что боится, в конце концов, он был всего лишь чиновником. В далекой юности осталась срочная служба на флоте, теперь же ему восемьдесят. Боже, как давно это было!

Высунувшись из-за угла, он четырежды выстрелил и нырнул обратно. Ответные выстрелы испещрили угол и стену напротив, обсыпав осколками керамической облицовки.

На улице послышались взрывы и выстрелы, судя по интенсивности, там разгорался жаркий бой. Значит это не Хертвиг геройствует. Жандармы? Гвардия? Кажется, он спасен. Если только не даст себя убить еще несколько минут.

Подгорный услышал снизу шорох и пустил туда еще одну пулю. В голове заметалась мысль, что осталось всего четыре патрона.

Шорох повторился и новая очередь изрешетила стены.

Подгорный кинулся к ближайшей двери и нервно забарабанил в нее. Но никто ему не открыл. Понимая, что поддался панике, эмиссар снова вернулся к углу и выстрелил наугад.

В ответ послышалась дикая матерная ругань и долгая пальба.

Выстрели звучали уже сверху. Чьи-то крики и проклятия, новые выстрелы. Шум приближался.

Подгорный надеялся, что Хертвиг каким-то образом оказался на верхних этажах и скоро придет ему на помощь.

Что-то шумно скатилось сверху. Эмиссар осторожно выглянул и увидел труп здоровенного детины с обожженным лицом. Любопытство чуть не стоило ему жизни. Затаившийся внизу боевик открыл огонь и с криком побежал по ступенькам вверх. Вдруг он смолк и, завалившись за угол, упал у самых ног эмиссара. На месте грудной клетки дымилась дыра размером в два кулака.

– Господин Рознецкий, не стреляйте, – услышал Подгорный и тесней вжался в стену.

– Я ваш друг. Унтер-офицер жандармерии. С бандитами покончено.

– Спуститесь вниз, ко мне, – ответил Подгорный.

На лестничную клетку вышел человек в бронекостюме. Он снял шлем и повелительным тоном произнес:

– Пойдемте со мной. Вам теперь ничего не грозит.

Только теперь эмиссар обратил внимание, что стрельба утихла. Он последовал за жандармом.

Внизу оказалось полно людей. В основном жандармы, их было около тридцати. Недалеко от здания застыли в воздухе бронированные гравитолеты, за ними скрывались две кареты скорой помощи.

Подгорный осмотрелся вокруг. Воронки от взрывов, горящие гравитолеты бандитов, трупы. Похоронная команда складывала в ряд тела боевиков. Их было много. Подальше лежали два окровавленных жандарма. Еще одного раненого несли на носилках. Выносили из дома и тело молодой женщины. Видимо, бандиты не раздумывали о средствах достижения цели.

От всего пережитого у Подгорного голова шла кругом. Он дико озирался.

Еще одна группа санитаров вынесла новую партию боевиков и скинула в кучу. Затем вынесли двоих бессознательных раненых, среди них был и Хертвиг.

К эмиссару подошел жандарм.

– Господин Рознецкий, я ротмистр Губский. Пожалуйста, следуйте за мной.

Подгорный несогласно покачал головой.

– Нет. Тот человек не боевик.

Эмиссар подошел к раненым и склонился над Хертвигом. Ноги помощника были иссечены осколками, сам он пребывал в отключке, видимо, контужен. Гранатами, что ли, его забросали? Ротмистр встал рядом.

– Это мой телохранитель, он убил многих из них, – Подгорный почувствовал раздражение. – Немедленно уберите его от этих мразей!

– Значит, это он порешил тех душегубов, – задумчиво произнес ротмистр. – Крепкий парень. При других обстоятельствах я был бы рад видеть его в своем подразделении. Честно говоря, мы думали, что это вы дали им как следует прикурить…

– Я? Что вы. Я и стрелять-то толком не умею. Вы спасли мне жизнь.

– Это наш долг, господин Рознецкий.

Ротмистр повернулся и крикнул:

– Вахмистр, заберите этого парня! Немедленно окажите ему помощь! Это телохранитель господина Рознецкого.

– Когда все уляжется, – обратился жандарм к эмиссару, – вы сможете навестить его в госпитале. А теперь соблаговолите следовать за мной. Вас все-таки ждут.

Они подошли к гравитолету с императорским орлом на борту и черно-желто-белым флагом на дверце. Рядом стоял высокий полный человек в черном плаще и широкополой шляпе.

– Господин Рознецкий, – обратился он, – я из безопасности. Садитесь, вас ждут в известном вам месте.

Дверца гравитолета открылась, приглашая внутрь. Подгорный взобрался на заднее сиденье. Рядом сел человек в шляпе.

– Вам окажут медицинскую помощь. Потом вы встретитесь с князем.

Гравитолет набрал высоту. Вскоре к нему присоединился эскорт.

Только в дворцовом лазарете Подгорный почувствовал себя лучше. Врачи извлекли осколки пули и все инородные тела, промыли и заштопали рану, ввели успокоительные и антисептики.

Полная безмятежность окутала сознание, непривычным успокоением разлившись по телу.

Он оглядел палату – кругом строгие белые тона, комплекс медицинского оборудования и еще одна свободная койка.

'Неужели меня здесь будут держать? – пришла беспокойная мысль. – Хирург сказал, что я не тяжелораненый'.

Эмиссар откинулся на подушки и позволил отяжелевшим векам сомкнуться. Не желая того накатил сон. Он проспал три следующих часа, а когда проснулся, почувствовал себя на удивление отдохнувшим и бодрым.

В дверь тихонько постучали.

– Войдите, – пригласил он.

В накинутом поверх мундира белом халате, вошел князь Царапов, следом человек, которого Подгорный поначалу даже не узнал. Через секунду он сообразил, кто это и сделал попытку встать.

Император Юрий II жестом показал оставаться на месте.

– Ваше Императорское Величество… – прошептал эмиссар взволнованно.

– Как вы себя чувствуете? – спросил император и, не дожидаясь ответа, посмотрел на советника. Тот, невесело улыбнувшись, обратился к больному:

– Николай Эдуардович, мы приносим извинения за пережитые вами неудобства накануне. И примите наши соболезнования по поводу ранения вашего компаньона.

– Спасибо за соболезнования, – ответил Подгорный, словно вновь пережив случившееся. – а вот извинений не надо. Я вам обязан жизнью, ведь жандармы появились вовремя. Но, если Ваше Императорское Величество позволит, у меня к вам много вопросов.

– Что ж, это обоснованно, Николай Эдуардович, – ответил Царапов после кивка Юрия. – Признаться, у нас их тоже предостаточно. И некоторые остаются по сей момент. Что же, спрашивайте, я отвечу на все ваши вопросы.

– Благодарю… – Подгорный перевел дух. – Первое, верите ли вы, что я эмиссар Кагера?

Император и советник переглянулись, не ожидая этого вопроса первым и учитывая то, что только что пережил лежащий перед ними человек.

– Оснований сомневаться в этом больше нет, – ответил Царапов.

– Объясните, будьте любезны.

– Извольте, Николай Эдуардович. Все просто. Когда вы попросили моей аудиенции, а потом по ходу разговора с вами, у меня возникло подозрение, что вы засланец Савонаролы. Обоснованное подозрение, согласитесь.

Подгорный кивнул.

– Существовала версия, что Савонарола начал какую-то игру, цели которой туманны.

– Сейчас вы так не считаете, Мстислав Васильевич?

– Нет. В ходе проверки эта версия рассыпалась в прах. Вы наверное не забыли дело Ротанова? Так вот, у нас имеются альтернативные источники, на которые можно положиться. Говорю вам это, только потому что имею основания полагать, что мои слова не достигнут ненужных ушей. Вам ведь ставили психоблок, не так ли?

Подгорный кивнул.

– Существовала и другая версия. Что вы агент третьей стороны. За вами было установлено наблюдение. Но в ходе последующих событий была опровергнута и эта версия. Вас действительно хотели вывести из игры.

Подгорный закусил губу, выказав волнение. При других обстоятельствах он смог бы контролировать себя лучше, но сейчас…

– Другая сторона? Признаться, я не понимаю вас, Мстислав Васильевич.

– Третья сторона – это неизвестные. Чужаки. Мы называем их рунхами. Но также они известны как ассакины…

Подгорный удивленно приподнялся. Целый вихрь мыслей пронесся в его голове и среди них с болью в висках запульсировала одна: неужели ассакины вернулись? Неужели грядет новая война?

– И знаем мы о них практически очень мало, – продолжал князь. – Неясными остаются также и их текущие цели.

– И что же вы о них знаете?

– Знаем, что они люди только по внешнему облику. Выглядят как мы, физиология как у нас, имеет место быть даже социальная мимикрия. Знаем, что они занимаются шпионажем и имеют разветвленную сеть в обитаемой галактике.

Эмиссар попеременно посмотрел то на императора, то на князя и произнес:

– Ваше Императорское Величество, господин советник, я не разведчик, я всего лишь посланник, но думаю, такая информация вызвала бы удар у профессионала… – Подгорный замолчал, взвешивая, можно ли задать следующий вопрос. И решился: – У вас имеются доказательства?

– Имеются, – ответил Царапов. – Но вопросов все же больше, чем ответов. Теперь мы вам хотим кое-что продемонстрировать.

Советник достал из внутреннего кармана костюма миниатюрный голопроектор, наподобие того, что видел Подгорный в отеле, и активизировал его, поставив на стол.

– Это запись сканирования мозга пленника, захваченного во время боя.

Появилось объемное изображение высокого качества. Незнакомые помещения, неизвестные люди, все мужчины. У всех угрюмые лица, многие с оружием. Потом возникло отражение в зеркале. Пленником оказалась молодая и красивая женщина. Вся запись озвучивалась слышимыми ей звуками, ее собственными мыслями и словами.

– Обратите внимание на странность ее мышления, – комментировал Царапов, – никакого кокетства перед зеркалом, никаких эмоций. Все мысли, обращенные в слова и лишь о предстоящем деле. Поверьте мне, если просканировать мозг любой другой женщины, вы обнаружите совершенно иной, гораздо более богатый эмоциональный мир. Теперь перемотаем запись на несколько часов вперед.

Появилось изображение Екатеринаслава с высоты сотни метров. Девушка сидела в гравитолете с мужчинами, вооруженными автоматами и иным оружием. В боковой монитор был виден еще один гравитолет. Через некоторое время они садятся, девушка выскакивает на бетон, где уже стоит вторая воздушная машина. Где-то слышится стрельба, все бегут туда. На ее пути попадается разломанный гравитолет с обезображенными трупами, которых лижут язычки пламени. Невдалеке горит другой.

Подгорный с тревогой узнал в горящей машине свою собственную.

Далее на записи в небе появляется еще одна машина, тоже черного цвета, которая высаживает боевиков на крышу дома и начинает стрелять куда-то, но куда девушка не видит.

Слышны крики, приказы. Несколько человек, один из которых с тяжелым пулеметом, запрыгивают в дверь воздушной машины, девушка прыгает за ними. Поднявшись на несколько этажей, гравитолет высаживает окно и в квартиру устремляются боевики.

В следующие минуты Подгорный увидел, как девушка убивает уборщицу и готовит с подельниками засаду. При этом, с ребенком она управлялась с брезгливостью – пожалуй единственной эмоцией, проявившейся за все время отображаемых событий. Подгорный увидел, как ее обезвредил Хертвиг, наблюдал как боевики забросали его гранатами, как погиб один из жандармов.

– Дальше смотреть не имеет смысла, – сказал Царапов. – Это только небольшая часть того, что мы с нее скачали. К сожалению, что-то более важного, представляющего ценность, нет. Был захвачен еще один пленник.

– А запись второго боевика? – спросил эмиссар.

– К сожалению, он скончался по дороге в лабораторию.

– Но ведь можно же сделать запись и с мертвого мозга, даже спустя несколько часов после смерти.

Царапов выключил голопроектор.

– Сейчас объясню. Дело в том, что наши пленники не совсем обычные люди, или, скажем, совсем не обычные. В их мозге имеется центр, который разрушает всю центральную нервную систему при определенных обстоятельствах. На основании прошлых наблюдений, мы предполагали, что мозг подвергается воздействию извне. Какой-то неизвестный вид облучения, неоднократно фиксировавшийся нами. Наши ученые работают над этой проблемой, но пока ничего определенного сказать не могут. Не удалось выявить также источники воздействия. Есть предположение, что источниками являются другие индивиды сообщества рунхов, но доказать это не удается. Эта девушка, которую вы только что видели, ее уже тоже нет в живых.

– Мстислав Васильевич, – обратился эмиссар, – как вам кажется, что они хотели от меня?

Царапов немного помолчал.

– Профессор Закорко, делавший запись и изучавший ее, утверждает, что цель нападения на вас – похищение. С какой целью, из сканирования выяснить не удалось.

Подгорный обдумывал увиденное и услышанное. У него вдруг все похолодело от пришедшей мысли. Он испуганно посмотрел на императора.

– Если… если был нужен именно я, не значит ли это, что они в курсе намерений графа-текронта Кагера и предмета наших переговоров?

Император Юрий II, по какой-то причине хранивший до сих пор молчание, поймал взгляд эмиссара. Жесткие серые глаза не мигая впились в Подгорного.

– Николай Эдуардович, – начал он размеренным тоном, – не только над нашими Державами, но и над галактикой в целом нависла страшная угроза. Угроза в лице неумолимого и коварного врага. Врага виновного в развязывании еще Той Войны, после которой погибла прежняя человеческая цивилизация.

В свете того, что произошло с вами, я делаю вывод, что враг знает о наших тайных переговорах и хотел захватить вас, возможно для того, чтобы выяснить обо всем в деталях. Но это маловероятно, точнее малоправдоподобно. Нам достоверно известно, что враг умеет отлично маскироваться под любого человека, принимать любую личину. Возможно, вам была уготована весьма печальная участь. Нападение может повториться. Исходя из этого, нами уже приняты меры. До границы нашей империи вас доставит военный корабль, дальше вам передадут сверхскоростную и вооруженную яхту с лучшим пилотом и штурманом. Скрытное сопровождение яхты мы вам обеспечим. Если здоровье вашего помощника позволит, он присоединится к вам.

Что же касается наших переговоров, я рассмотрел предложения графа-текронта Кагера и нашел их выгодными. Я окажу помощь в военной и финансовой сфере, а также увеличу квоту на закупку изделий компаний 'Опетские Киберсистемы' и некоторых других опетский компаний.

Передайте графу-текронту вот еще что: мы готовы будем обсудить систему обороны от призраков. Это очень важно. Вы должны это передать графу-текронту Кагеру, даже если он не понимает о чем идет речь.

Перед вылетом домой, вас снабдят копиями секретных материалов о рунхах. Передайте графу-текронту, что мы готовы к сотрудничеству и в этой сфере. И еще одно: причина государственного переворота в Великом Султанате, который теперь уже… – император хмыкнул и позволил себе кривую усмешку, – стал Оттоманской Империей… чтобы Кагер понял, насколько это важно… причина кроется именно в рунхах. А сейчас отдыхайте и набирайтесь сил.

И прежде, чем Подгорный успел собраться с мыслями и попрощаться, император и советник четко по-военному развернулись и вышли.