Монеты - свидетели прошлого

ФИНАНСЫ И ФИНАНСИСТЫ

Новые серебряные монеты, например дирхемы и динары, чеканенные при ханах Хулагуидах в Иране, были подвержены общей болезни средневекового денежного дела - порче, уменьшению их серебряного содержания. Это делалось открыто - снижали вес и меняли их внешнее оформление. Старые монеты, очевидно, обменивались на новые, так что казна оказывалась в выигрыше. Новым облегченным монетам придавался какой-то принудительный курс. Но в этом уменьшении веса дирхема и динара был еще и другой смысл. Денежная система Ирана этого времени была биметаллической: в ней были серебряные и золотые монеты. Серебряный динар, равный 6 дирхемам, должен был быть приравнен к какому-то количеству золота. Мы уже видели на примере Англии XIV - XVI веков, что такой биметаллизм часто вызывал нежелательные явления в денежном деле. В монетной системе оценка золота в серебре могла не соответствовать этим оценкам на рынках или в монетной системе других стран. Эти «коллизии» грозили привести к отливу, вывозу того или иного благородного металла. Постоянно нужны были какие-то поправки в монетной системе, чтобы приводить ее в соответствие с рыночной реальностью.

Главной тенденцией на рынках благородных металлов на Востоке в то время был дефицит серебра. Чувствовались пережитки «серебряного кризиса», недавно преодоленного. Этот постоянный дефицит приводил к тому, что серебро как металл повышалось в цене. Нужно было поднять его курс и в монете, т. е. сделать серебряную монету более «дорогой». Этого достигали тем, что казна, выпустив новый, немного более легкий дирхем, приравнивала его по номинальной стоимости к старой, более тяжелой монете. Серебро в этой новой монете становилось немного «дороже», чем в старой.

Но власти никогда не удерживались в этом деле на разумной грани, необходимой для блага торговли и упорядочения денежного обращения. Они искали новые источники средств и злоупотребляли порчей монет.

Уменьшать вес монет и увеличивать этим доход от монопольного права денежной чеканки удобно тогда, когда монетные дворы снабжаются валютным металлом централизованно, даже если они отданы на откуц. Серебро доставляется из ханских сокровищниц, куда оно поступает в виде налогов, займов, прибылей от торговли, а то и просто после удачных грабительских набегов. Так было в Иране в конце XIII - XIV веке.

Но возможен и другой способ получения необходимого для чеканки серебра - «открытый», или «свободный», который нам известен на примере средневековой Европы: деньги чеканят из серебра, которое приносят на монетный двор частные лица. Но если поставщику будут давать легкие монеты, то он захочет получить их больше, чтобы общая масса выданного ему серебра в монетах была та, которая установлена обычаем. Но в таком случае у монетного двора не будет никакого дополнительного дохода, и снижение веса монет потеряет экономический смысл. Другими словами, при «свободном» способе организации монетного дела постоянные снижения веса монет не способствуют привлечению серебра на монетные дворы. Наоборот, приходится опасаться, что население будет удерживать серебро.

Золотоордынские монеты XIII века.

После «серебряного кризиса» кончилась эпоха куфических монет. Оформление денег в мусульманских странах резко меняется.

В улусе Джучи - Золотой Орде была именно такая «свободная», или «открытая», организация монетного дела. Об этом прямо сообщает, описывая денежное дело города Азака (Азова), где была итальянская торговая колония Тана, знакомый уже нам итальянский финансист XIV века Пеголотти: «И когда кто-либо относит серебро на монетный двор Таны, то из каждого из названных соммов (весовых единиц) монетный двор делает 202 аспра (так итальянец называл чеканившиеся в Азаке серебряные монеты. - Г. Ф.-Д.) по счету. И хотя монетный двор делает из сомма 202 аспра, но отдает посторонним 190 аспров и считается, что остаток идет за работу и в доход монетного двора. Так, что 190 аспров приравниваются по оценке к танскому соммо».

В Золотой Орде финансовые советники хана для своего времени хорошо разбирались в законах денежного обращения. Неизменный по весу дирхем является условием этого «свободного» чекана монеты. Но если не менять вес дирхема и не менять его оценки в медной или золотой монете, то будут возникать «коллизии» из-за неизбежных колебаний рыночной цены серебра, из-за возрастающего дефицита на серебро. Золотых динаров в Золотой Орде не чеканили. Зато было много медных - пулов. Правительство корректировало, «подправляло» денежное дело путем постоянного обновления медного обращения, не трогая серебро. Золотоордынская казна время от времени выпускала новые медные монеты с измененным внешним оформлением. На них иногда даже помещали надпись - «новый пул». Старые пулы запрещались, и население должно было их обменивать в казне на новые. При этом, вероятно, новые пулы приравнивались к какому-то большему числу старых. Чтобы на рынках легче принимали новые пулы, их делали тяжелее, они становились как бы «солиднее» в глазах населения.

Новые медные монеты получали более высокую покупательную способность. То, что стоило, скажем, 10 старых пулов, можно было купить за 8 - 9 новых. При этом все время действовало одно и то же официальное соотношение медных пулов и серебра, измеряемого в весовых количествах - так называемых даниках. Даже на самих монетах писали, что «по высочайшему повелению» 16 пулов равны 1 данику серебра. Увеличивая покупательную способность пула, повышали тем самым покупательную способность и дирхема (равного в середине XIV века 2 даникам или 32 пулам). Таков был механизм выравнивания и некоторого постоянного повышения курса серебра, обращавшегося на рынках в виде монеты.

Но если серебро чеканили без существенных изменений веса, а медные пулы выпускались из десятилетия в десятилетие с повышенным средним весом, где же тут дополнительный доход казны? Вероятно, он заключался в том, что старые пулы обменивали на новые не пропорционально их весовому соотношению, а так, что общий вес и количество старых пулов, принимаемых казной, были значительно выше веса и количества новых пулов, за них выдаваемых.

Но все эти рассуждения были бы лишь домыслами, если бы они не подтверждались кладами золотоордынских монет. Прежде всего бросается в глаза, что клады дирхемов совсем не такие, как пулов. Они свидетельствуют о длительном сохранении в обращении дирхемов. Неизменяемый по весу и пробе, с узким ремедиумом серебряный золотоордынский дирхем удерживался в обращении в центральных районах государства довольно долго: от денежной реформы 1310 года до 1370-х годов. Старые монеты снашивались, частично выходили из обращения, постепенно заменяясь новыми того же достоинства, но не было заметных скачков и разрывов денежного обращения, что обычно наблюдается в моменты его реформ. Так, в кладах, зарытых в 1360-х годах, есть серебряные монеты чеканки еще 1310 - 1320-х годов. И таких кладов много.

Иначе обстояло дело с пулами. Старые пулы обесценивались с каждым выпуском нового типа. Нужно было идти в казну, обменивать их на новые по очень невыгодному курсу. Поэтому в клады медные монеты обычно не зарывали. Что это за сокровище, которое через 5 - 7 лет может быть совершенно обесценено. Как металл они не представляли ценности. Пулы ходили по принудительному курсу, их номинальная стоимость раза в два превышала стоимость меди.

Если кладов серебряных монет известно сотни, то кладов медных монет найдено всего несколько, причем один, наиболее значительный, найден в могиле - это деньги для входа в царство мертвых и для загробных покупок. Родственники вместо серебряных дирхемов, которые и на этом свете будут еще долго представлять покупательную ценность, положили медные пулы, которые здесь на земле могут очень скоро обесцениться и превратиться в «мусор», а на том свете… кто знает, может, там по-другому устроено денежное дело.

При раскопках золотоордынских городов находят иногда несколько монет в одной тряпочке, в кошельке, просто в одной кучке, словом, совместные находки. Почти всегда попадаются вместе монеты одних типов, чеканенные в одни годы. Это говорит о том, что старые типы пулов уже были обменены на новые и в обращении их не было. Клады и совместные находки медных монет в этом отношении резко отличаются от кладов серебряных дирхемов, где собраны все обращавшиеся серебряные монеты и старых и новых выпусков.

Есть еще одно существенное отличие в обращении серебряных и медных монет. Серебряные монеты свободно ходят на больших территориях. Пулы столичной чеканки также далеко уходят от места своего чекана - централизованная власть ханов обеспечивает их свободное хождение по всей стране по принудительному, установленному властью курсу и номиналу. Другое дело - пулы, чеканенные на окраинах Золотой Орды. Они в основной своей массе не выходят за пределы местных рынков, где составляют значительную долю обращающихся монет.

В государстве Шейбанидов в Средней Азии XVI века денежное дело и извлечение из него доходов (как установила Е. А. Давидович) было организовано так. Ходили три монетных единицы: теньга - крупная серебряная монета, динар - основная медная монета и «черный» пул - мелкая разменная местная монета. У государства серебра не хватало, чтобы бесперебойно снабжать монетные дворы сырьем. Практиковался «свободный» чекан монет. Как мы уже видели на примере западноевропейского и золотоордынского денежного дела, такой способ чеканки требует неизменности основных монетных единиц, иначе на монетный двор не будет поступлений металла. Шейбаниды не портили свои деньги, и серебро текло на их монетные дворы. Все было бы хорошо, но казна не желала удовлетворяться тем небольшим удержанием из начеканенной монеты, которая была узаконена и составляла как бы «нормированный», обычный доход, с которым поставщики серебра мирились. Этот скромный доход к тому же был непостоянен и мог уменьшаться, когда заказчиков на перечеканку серебра в монеты было мало. Нельзя умножить этот доход, увеличив долю отчисления за чеканку, тогда серебро вообще перестанут нести на монетные дворы, нельзя и портить монету. Что делать?

Выход находят в следующей финансовой махинации. Объявляют все выпуски серебряных тенег предшествующих лет «старыми» и чеканят по тем же стандартам «новые» теньги. «Старые» серебряные теньги продолжают обращаться, но по пониженному курсу. «Новые» теньги, весящие столько же и содержащие серебра столько же, получают завышенный по сравнению со «старыми» курс. «Старые» относятся к «новым» по своей покупательной способности как 9: 10. Если на «старую» теньгу можно купить 9 единиц товара, то на новую можно их купить 10. Монеты умершего правителя из дома Шейбанидов автоматически объявлялись «старыми», а выпуски нового правителя объявлялись «новыми», «ходящими в данное время». Но иногда в течение царствования одного хакана могли совершать эту операцию несколько раз, перечеканивая монету, снабжая ту же самую старую монету новым штемпелем, не меняя ее веса. И каждый раз дополнительные доходы шли в казну. За счет чего? За счет владельцев «старых» денег. Они теряли, и довольно много, обнаруживая в один прекрасный день, что их сбережения уменьшились на 1/9 часть из-за того, что правительству вздумалось выпустить «новые» теньги. Рассчитывалась ведь казна с частными лицами, гасила свои денежные обязательства, выплачивала жалования, учитывая официальный курс «новых» денег. Скажем, какую-то сумму, зафиксированную в «старых» теньгах, правительство выплачивает в «новых», т. е. платит теми же по весу серебра монетами, но в меньшем количестве. А частные лица должны или свои «старые» теньги нести в казну и обменивать их на меньшее число «новых», или покупать товары на свои «старые» теньги, но платить ими дороже. Конечно, на рынке складывалось свое, стихийное соотношение «старых» и «новых» монет, но указы правителя обойти было трудно и наказания были строгие. Казна учитывала только официальный курс денег и, более того, стремилась указами определить цены на продукты в «новых» и «старых» теньгах. Часть старых монет население могло зарывать в землю, придерживая их «до лучших времен», но тогда обнаруживался бы дефицит на монету. Торговать-то нужно, покупать на рынке нужно, и люди все же несли свое серебро - слитки, посуду, утварь на монетный двор для перечеканки и этим увеличивали его доход от чеканки монет. А в конце концов они вынуждены были смиряться с официальным курсом «старых» и «новых» тенег.

Конечно, держатели серебра не хотели нести его для перечеканки, так как боялись, что получат взамен такие деньги, которые скоро подешевеют. Но зато когда правительство объявляло «новые», более дорогие деньги, то все, кто придерживал серебро, спешили на монетный двор, чтобы получить эти новые монеты. Все дело в том, чтобы правительству не слишком часто играть в эту игру: «новые» - «старые»…

Шейбаниды не ограничивались выпуском новых серебряных монет. То же практиковалось и по отношению к медным монетам. Так же, как в кладах медных золотоордынских пулов XIV века, в кладах медных шейбанидских монет XVI века содержатся деньги, близкие друг к другу по времени выпуска. Предшествующие монеты запрещались, изымались из обращения и перечеканивались в новые. Население вынуждено было менять их на монетном дворе или в казне на новые монеты, и обмен этот был убыточен для населения, но доходен для правительства, так как он был не эквивалентен.

«Новый» медный динар объявляли равным 6 «черным» пулам, а «старый» динар - равным 5, 4, а то и 3 пулам, в зависимости от обстоятельств.

На Востоке государство часто перечеканивало или надчеканивало старые монеты и вновь пускало их в обращение. Вот как описывает такие перечеканки в Иране XVII века европейский путешественник Адам Олеарий. «Вообще относительно медной монеты у персиян делается так, что каждый большой город имеет у них свою собственную монету, которая нигде и не ходит, как только там, где она отчеканена, и при этом не далее, как на один год, так что знаки на этих монетах ежегодно переменяются. Знаки эти или изображения бывают иногда олень, коза, сатир, рыба, змея и тому подобное, в наше время на касбеках в Шемахе было изображение фавна или молодого дьявола, в Кашане - изображение петуха, в Испахане - льва и в Киляне - рыбы. С наступлением нового года… старые касбеки воспрещаются, стоят уже по два старых за один новый, и поэтому должны поступать снова на монетный двор, где они только раскаляются и клеймятся новым знаком».

Частые перечеканки денег и обязательный обмен их по выгодному для властей курсу известны были и в средневековой Европе. Но там они представляли архаический способ извлечения доходов из денежного дела. На мусульманском же Востоке эти явления распространились тогда, когда Европа выходила на простор капиталистического развития, и такие приемы уже не могли широко применяться. Они пригодны более для общества, где свободная игра рыночных сил и экономических законов сдерживается деспотической властью султанов и ханов, эмиров и шахов.

Разные способы получения дохода для казны изобретали финансовые советники восточных владык. За столетия различных упражнений с денежным делом они приобрели большой опыт и стали хорошо понимать, что этот инструмент выжимания доходов нельзя использовать без ограничений. Слишком большое давление на денежное обращение, наводнение его «новыми» монетами, изнурение рынка беспрерывными обязательными изъятиями, обменами «старых» монет на «новые» - все это чревато расстройством финансов. Население может забастовать и вообще перестать пользоваться монетами, торгуя подпольно на старые деньги или прямым обменом товаров. И хотя такие кризисы и случались, казна и правительство так или иначе выходили из них и некоторое время старались не доводить денежное дело до опасной точки.

Эти финансисты-советники были часто купцами-откупщиками, банкирами-менялами типа западноевропейских средневековых менял. Еще в раннесредневековой Средней Азии известны банковские и меняльные конторы. Гражданская община Пенджикента, мелкие рядовые торговцы хранили деньги у двух банкиров-компаньонов. В Арабском халифате менял называли саррафами. Они так же, как их европейские собратья, рано изобрели векселя, чеки, способы безналичных расчетов и перевода денег на большие расстояния. Векселя саррафов, выданные купеческому каравану в одной части мусульманского мира, точно и в срок учитывались в другой.

Были распространены кредитные письма. Знаменитый персидский поэт XI века Насир-и-Хосроу рассказывал, что во время своих путешествий по Египту он получил от одного знакомого в Асеуане такое письмо для его поверенного-менялы в другом городе: «Дай Насирувсе, что он у тебя потребует, возьми у него расписку и запиши сумму на мой счет». Выдавались чеки. Иногда банкиры требовали уплаты какого-то процента с подателя чека за труды и хлопоты по учету этих документов. Иногда среди менял попадались любители искусств, которые сами доплачивали бедным поэтам и певцам. В арабском порту Басре в XI веке купцы на рынке производили большую часть платежей чеками. Тут же на площади размещался ряд саррафских контор.

Менялы часто бывали ростовщиками. Хотя мусульманское право (так же, как эдикты пап в средневековой Европе) запрещает ростовщичество, эти запреты обходились. Саррафы давали деньги взаймы всем: и беднякам и эмирам. Векселями и чеками были опутаны многие правительства.

У арабских менял был специальный термин «накада», что означало «отбирать полновесные добротные монеты от плохих легковесных». У восточных поэтов и философов это слово стало обозначать «отбирать хорошие стихи от неудачных», т. е. «критиковать и рецензировать». Эта очень интересный факт, показывающий, как монеты, деньги вторгались во все области человеческой жизни и как хорошая полновесная монета становится символом не только благополучия и власти, но и красоты, эстетических достоинств.

Менялы и банкиры иногда получали огромную власть на Востоке. Один такой купец-откупщик и банкир-ростовщик сделался в XIII веке правителем всей Средней Азии после того, как она была завоевана монголами. Они отдали ему власть в разоренной стране, чтобы он навел там порядок и поставлял систематическую дань. Его звали Махмуд Яловач. Власть перешла по наследству его сыну Масуд-беку, и тот провел денежную реформу в 1271 году. Эта реформа покончила с «серебряным кризисом» в Средней Азии, с выпуском «черных» дирхемов с принудительным курсом и ввела чеканку серебряных монет со строго указанным весом и высокой пробой. Реформа была проведена со знанием дела, с тонким пониманием психологии рынка и тех способов, которым можно привлечь серебро на монетные дворы. И в те времена, когда ханом мог стать только потомок Чингиз-хана, этот правитель, никакого отношения не имевший ни к этой монгольской, ни к мусульманским династиям, выпустил монеты со своим именем: «Масуд-бек».