Монеты - свидетели прошлого

МОНЕТНЫЕ СИСТЕМЫ. ПОРЧА МОНЕТ. МЕНЯЛЫ

Монеты были «изобретены» в греческом городе-государстве - полисе. Это была городская община, жившая самостоятельной жизнью. Поэтому монеты разных греческих городов отличались друг от друга и изображением и весом. А вес монеты - самый существенный ее признак. Ведь монета - это кусочек металла, вес и чистоту которого государство гарантирует своим клеймом.

Первоначально название монеты, ее «номинал», ее достоинство совпадали с названием какой-либо мелкой весовой единицы.

В Греции и ее колониях было много денежно-весовых систем и систем денежных единиц-номиналов. Мы уже знаем, что до изобретения монет в некоторых частях Греции использовались товаро-деньги в виде железных прутьев-оболов. Шесть таких оболов составляли драхму. Эта драхма лежала в основе аттической системы денежных единиц, получившей такое название по одной из областей Греции - Аттики, чьим главным городом были Афины. Она состояла из декадрахм - 10 драхм, тетрадрахм - 4 драхм, дидрахм - 2 драхм и просто драхмы. Затем следовали пентобол - 5 оболов, или 5/6 драхмы, тетробол - 4 обола, или 2/3 драхмы, триобол - 3 обола, или полдрахмы, тригемиобол - полтора обола, или 1/4 драхмы, и, наконец, просто обол, делившийся на несколько более дробных единиц. В основе такой системы лежала серебряная монета - драхма. Очень мелкие номиналы было неудобно чеканить из серебра и потому чеканили с IV века до н. э. медные деньги - халки, дихалки - 2 халка, трихалки - 3 халка, тетрахалки - 4 халка. 8 халков составляли один обол.

Не всюду и не всегда чеканились все эти номиналы в виде звонкой монеты. Крупные декадрахмы выпускали только по случаю каких-либо выдающихся событий, например Марафонской победы греков над персами. Чаще других делались драхмы и тетрадрахмы. Были и счетные единицы, т. е. такие, которые в виде реальной монеты никогда не чеканились, а служили эквивалентом некоторому определенному количеству денег. Обычно в древности это количество монет - счетная денежная единица - совпадало с какой-либо весовой единицей. Такой счетной единицей в Аттике был талант, составлявший, как говорилось выше, 60 мин. Каждая мина была приравнена к 100 драхмам. Само слово «талант» означает весы. Аттическая система соединяла древневосточный счет на шесть с десятичным счетом.

Другая система была основана на золотом или электровом статере и его долях, исчисленных в шестиричной системе: трите - 1/3 статера, гекте - 1/6 статера и т. д. «Статер» в переводе значит коромысло весов. Денежные названия прочно связаны с понятием взвешивания.

Разные системы денежных единиц в Древней Греции создавали путаницу, тем большую, что веса монет были различными в каждом городе, а время от времени они менялись. Соотношение золота и серебра также менялось - то 1: 10 в Аттике, то 1: 13 в Малой Азии. Соотношение серебра и меди также было непостоянным: в V веке до н. э. - 1:72, при Александре Македонском - 1:96. Иногда на один обол приходилось 8 халков, как в Аттике, иногда 12, а то и 16 халков.

У разных монет были разные районы обращения. Были деньги, предназначенные для торга в своем родном городе. В греческом полисе собственную монету принимали обычно поштучно - верили штемпелю своего города, а чужую, битую в другом полисе, - по весу, рассматривая ее просто как кусочек драгоценного металла. Таким образом, штемпель города, гарантирующий определенный вес и достаточно высокую пробу, был действителен в узких границах городской общины и терял свое действие за его пределами.

Но существовали деньги межгосударственные, межполисные, которые обращались в широких границах. Это во многом зависело от металла, его чистоты, от полновесности монет, от того традиционного доверия, которое они заслужили. Среди древнегреческих монет очень высоко ценилась афинская драхма. О ней говорил Аристофан:

Монеты наши неподдельный чистый клад -

И прекраснейшие, верьте, из всех иных монет,

И с надежною чеканкой и испытаны стократ

Пред очами всей Эллады и у варваров везде.

В Римской республике не было множества отличающихся друг от друга денежно-весовых систем. Здесь в основе денежной системы лежала медная монета - крупный литой асе. Слово «асе» происходит от aes - медь. Сначала асе - это просто слиток меди, товаро-деньги. Потом появились ассы, отлитые в прямоугольной форме, имеющие изображения и часто надпись «Romanom». Такие слитки весили примерно один римский фунт или либру (около 273 г). Латинское слово libra переводится как «весы». Изображали на ассах слона, свинью, Пегаса и т. п. Но чаще всего появлялся на них бык - воспоминание о том архаическом времени, когда товаро-деньгами был скот. В V веке до н. э. бык стоил 100 либров меди.

Около 290 года до н. э. Рим, победив италийские племена и получив большую военную добычу в виде меди, начинает регулярные выпуски круглых монет. Эти ранние литые из меди римские монеты грубы, велики, несут нечеткие, смазанные изображения. Они резко отличаются от древнегреческих серебряных и электровых чеканенных монет того же времени.

Медные монеты Ольвии в виде дельфинчиков. Это была форма слитков меди - товаро-денег.

В греческой колонии в Причерноморье - Ольвии - тоже вначале ходили слитки меди - товаро-деньги. Их отливали в форме стрел и дельфинчиков. Позднее, в IV веке до н. э. стали лить круглые большие медные монеты. На них был дельфин, но теперь он изображался в когтях орла.

Римский асс равнялся 12 унциям, семис - 6 унциям, или 1/2 асса, три-енс - 4 унциям, или 1/3 асса, квадранс - 3 унциям, или 1/4 асса, секстане - 2 унциям. Унция делилась на 6 секстул. Кроме того, были номиналы в 5, 8, 9 и 10 унций и в 3, 5 и 10 ассов. На монетах помещали изображение какого-либо божества, по которому можно было определить номинал: на эссе - голова Януса на одной стороне и голова Меркурия на другой и цифра I (т. е. 1 асе), на семисе - голова Марса и голова Венеры и буква S, т. е. «semis» и т. д. Янус - бог всякого рода изобретений и начинаний - был главным в этой иерархии.

В середине III века до н. э. после первой Пунической войны Рим проводит реорганизацию монетной системы, снижает вес асса. Монеты получают новые обозначения, но на ассе осталась голова все того же двуликого Януса. На оборотной стороне помещалось изображение проры (ргога - нос корабля). Вот эти-то ассы римляне считали древнейшими, изобретенными самим Янусом в честь Сатурна, который прибыл в Италию с Крита на корабле, и «признательное потомство сохранило корабль на монетах», как писал много позднее Овидий.

С 269 года до н. э. стал чеканиться в Риме серебряный денарий. По весу он равнялся вначале 1/72 римской либры, а по стоимости - 10 ассам. От этого счета происходит его название: deni - «по десять», т. е. по 10 ассов. Денарий делился на квинарии, равные 5 ассам, или 1/2 денария, и сестерции, равные 2,5 ассам, или 1/4 денария. Были и другие номиналы. В период Республики выпускались, но редко, золотые монеты ауреусы - от слова aureus - золото. В период Империи они стали частыми. Ауреус приравнивался к 25 денариям, или 100 сестерциям, или 400 ассам.

Государству всегда нужны деньги и, как правило, их ему не хватает. И хотя войны Рима доставляли огромные массы драгоценного металла, и несмотря на то что правители следили за его пополнением и распределением, это несчастье преследовало Рим, особенно во времена поздней Империи. Власти использовали разные средства, в том числе и выпуск монет, чтобы пополнить казну. В этой области все сводилось в сущности к одному и тому же приему, который только по-разному маскировался. К нему будут прибегать потом бесчисленные правители в эпоху средневековья на Западе и на Востоке. Он заключался в снижении веса монеты или добавлении к драгоценному металлу лигатуры - примеси дешевого металла. Это так называемая «порча монет». Государство чеканит такие же с виду монеты, как и прежде, но драгоценного металла в них меньше. Своим клеймом оно удостоверяет правильность веса и пробы металла, а само явно или тайно фальсифицирует монету. Но если фальшивомонетчику отрубали руку или голову, то Сенат и император признают себя вправе делать эти операции - ведь они заботятся о благе казны. Если номинальная стоимость монет намного превышает стоимость содержащегося в ней драгоценного металла, то это означает, что монета идет на рынок с принудительной стоимостью, по принудительному курсу. Курс монеты - это как бы ее «цена», выраженная в каких-либо других товарах. И на монету с принудительным курсом можно было купить товаров больше, чем просто на такое же количество металла.

Откуда же берется эта возможность чеканить монеты с меньшим содержанием драгоценного металла, но сохраняющие прежнее номинальное достоинство? Всякое правительство, всякое государство, присвоив себе монопольное право выпускать монеты, извлекает из этого права (так называемой «монетной регалии») известный доход. Какая-то часть металла удерживается в пользу монетного двора и идет на оплату расходов по чеканке, другая - прямо в казну. Поэтому серебро (или золото) в форме чеканенной монеты обычно немного дороже, чем просто металл того же веса. Монета ходит по стоимости заключенного в ней металла, но с некоторой надбавкой. Государство может несколько увеличить эту надбавку и тем самым увеличить доход казны. Возможность эта зависит от многих причин: как сильна власть, в какой степени она способна заставить людей покупать и продавать товары, используя именно ухудшенные монеты, насколько рынок привык к тем или иным образцам монет, какие традиции сложились в области денежного обращения. Все это в конечном счете определяется уровнем развития торговли.

Дионисий I, тиран Сиракуз (греческого города в Сицилии), в начале IV века до н. э. провел, такую операцию. Под страхом смерти он заставил жителей принести и сдать в казну всю имеющуюся у них монету. Затем он распорядился перечеканить ее. Новые драхмы были объявлены равными двум старым. Когда жители Сиракуз были вновь призваны на монетный двор, с ними расплатились по такому счету.

И они горестно ушли, унеся фактически только половину своих сбережений. Но древние писатели рассказывали об этом как об остроумной и мудрой государственной мере, выгодной для властей и безболезненной якобы для населения.

Из того же самого количества драгоценного металла начеканили денег больше, чем раньше, вот и получили новые средства. Государственная власть как бы делает дополнительные деньги из ничего. Но это - видимость. На самом деле дополнительный доход казны образуется за счет населения, деньги как бы обкладываются косвенным налогом. Порча монет - это один из видом эксплуатации народа государством.

Превышение номинальной стоимости монет над стоимостью реально заключенного в ней драгоценного металла возможно только до определенного предела. Если он перейден, то новые выпуски «порченной» монеты теряют на рынке часть своей покупательной способности. Приходится снова подвергать монеты порче, и они снова теряют свою стоимость, не могут ходить на рынке по своей объявленной, т. е. номинальной, стоимости. Продавец не отпускает свой товар за ту же сумму в «новых» деньгах, а требует их больше, так как они легче или серебро в них хуже.

Вес монеты снижается, а номинал, достоинство ее, название остаются прежними. И названия монет отрываются от названий весовых единиц. Функционируют параллельно и одновременно под одним старым названием и весовая единица и денежная, отличные друг от друга„ или же название монеты перестает быть обозначением единицы веса.

Из-за порчи монет резко уменьшился вес римского асса в период Республики уже в III веке до н. э., когда Рим вел войны за гегемонию на полуострове, и особенно после второй Пунической войны, когда Риму пришлось напрячь все силы, чтобы выдержать борьбу с Ганнибалом. Медный асе тогда так упал в весе и был так дискредитирован, что потребовалась новая монета, которая могла бы обращаться вне Рима. Перешли на систему серебряных денариев. Серебряная монета легче адаптировалась в землях, где привыкли к греческой серебряной монете, - в Южной Италии, Карфагене, на Востоке. Но и денарий стал терять в весе, особенно во времена Империи. Сначала это были незначительные уменьшения. Государство следило за стабильностью веса и качества денария. Оно наказывало магистратов, которые на свой страх и риск или для своей выгоды чеканили плохую монету. А ведь были выпуски так называемой субэратной монеты - в основе ее бронзовый кружок, покрытый тонкой серебряной оболочкой. И такая монета ходила наравне с полноценной. Чтобы убедить народ, который боялся этих подделок, что монета не субэратная, некоторые магистраты выпускали монеты с зубчатым краем.

И все же, хотя и медленно шел этот процесс, но деградация денария усиливалась. В древнем мире не могли выпускать монеты с очень высоким принудительным курсом. Такие государственные «подвиги», как операция с обменом монет при Дионисии I в Сиракузах, были редкостью. Еще не было знаков стоимости, т. е. символов, заместителей определенного количества драгоценного металла, таких, как бумажные деньги, реальная стоимость которых ничтожна. В Риме в первые века

Империи серебряные денарии и золотые ауреусы оценивались на 20 - 25% выше, чем то же количество серебра в виде простого нечеканенного металла. Рынок с этим мирился. А в III веке н. э. этот рубеж был перейден, и покупательная способность монет стремительно покатилась вниз. Правительство хотело бы удержать принудительный курс монет, их высокую покупательную стоимость, но стихия рынка не позволяла это сделать.

Император Марк Аврелий Антонин, по прозвищу Каракалла, в 214 году н. э., чтобы затормозить порчу денария, чеканившегося из плохого серебра, приказал изготовить новые большие монеты - антониниа-ны. Антониниан по номинальной стоимости равнялся, видимо, двум денариям. Рассчитывали на то, что рынок с большим доверием отнесется к новым монетам, чем к дискредитированному денарию. Но лекарство было слабое. По сути дела, на антониниан шло чистого серебра не намного больше, а иногда и меньше, чем на два старых денария. Создавалась лишь иллюзия, что выпущена какая-то новая полноценная: монета. И население вскоре разобралось в подлинной цене антониниа-нов, тем более что вскоре их серебро тоже стало портиться.

При Аврелиане на антонинианах стали помещать цифры: XX.I. Цифрой X (десять) обозначали денарий, равный 10 ассам. Надпись на монете означала: два раза по 10 ассов, т. е. 2 денария, в одной монете. Таким образом, как бы утверждалась обязательность приема в торговле антониниана, равного двум серебряным денариям.

Катастрофа разразилась в III веке. Монеты совсем обесценивались. Никто не хотел продавать за прежние цены, выраженные в этих низкопробных монетах. Наступила инфляция, цены резко подскочили.

Император Диоклетиан попытался наладить денежное обращение. Он приказал отчеканить некоторое количество высокопробных золотых и серебряных монет с точно установленным весом. Это должно было повысить доверие к новой монете. Но одновременно было выпущено очень много монет с новым названием - фоллисов. Этим словом, по-латыни означающим «мешочек», «кошелек», называли в Риме запечатанный мешочек с определенной суммой денег. Теперь фоллис был низкопробной, содержащей мало серебра, по сути дела, медной монетой. Фоллисы были большие - одна монета весила около 10 г. Они должны были ходить с превышением номинальной стоимости над стоимостью серебра и меди, в них содержащихся. При этом правительство Диоклетиана надеялось, что новая, непривычная, тяжелая монета избежит судьбы денария, обесценивающегося из-за низкопробности. Чтобы создать совершенно новые соотношения металлов на денежном рынке и тем самым завуалировать принудительный курс фоллиса, резко изменили- соотношения и номиналов монет, и официальных цен на золото и серебро.

Но Диоклетиан не достиг желаемого упорядочения денежного обращения и цен. Рынок ответил на его реформу тем, что монеты из золота и серебра, как действительно твердые стоимости, стали пропадать из обращения, оседать в клады. Население придерживало их до лучших времен. А цены по-прежнему росли, разлагая всю экономику Империи. В 301 году Диоклетиан издал эдикт, по которому устанавливались максимальные цены на продукты. Нарушение этих максимумов, спекуляция, создание запасов дефицитных продуктов строго карались, вплоть до смертной казни. Эдикт рисовал бедственное положение в торговле. Ответственность за экономические неурядицы возлагалась на тех, «кто настолько туп и лишен человеческих чувств, что не понимает и не чувствует, насколько велик произвол в назначении цен продажных вещей, предлагаемых на базарах или ежедневно продающихся в городах, не понимает, что необузданная алчность не смягчается ни обилием товаров, ни богатыми урожаями».

Буржуазная историческая наука обычно неодобрительно пишет об этом эдикте Диоклетиана - он очень напоминал ей революционные законы французских якобинцев о максимальных ценах. Но, действительно, эдикт Диоклетиана, провозгласивший борьбу государства со стихией рынка, несмотря на всю мощь имперской власти, оказался бесплодным. Первые преемники Диоклетиана поспешили его отменить.

Новую денежную систему ввел император Константин в начале IV века. При нем стали чеканиться золотые полновесные и высокопробные монеты - солид (solid - тяжелый, солидный) и треть солида - триенс. Была начата чеканка хороших по количеству и чистоте металла серебряных «милиарисиев» и новые виды медных монет. Но и эта реформа не уберегла денежное дело от постоянной хронической болезни - порчи денег.

Итак, множество разнообразных монет: старых, новых… Одни заслуживают доверия, другие нет, одни выпущены по одной весовой системе, другие - по другой, множество номиналов и способов их обозначения. Некоторые монеты выходили из обращения, изымались, но все же какое-то число их сохранялось на рынках и обращалось вместе с новыми.

Все это многообразие монет создавало большую путаницу. Были попытки унифицировать монетные системы, но все же полного порядка в денежном деле они навести не могли.

Вот сцена на афинском рынке. Торговец рыбой просит за свой товар один обол. Ему дают аттический афинский обол. Но он требует еще денег, заявляя, что речь шла об эгинском оболе, который вдвое тяжелее афинского, что продажа состоялась и товар он назад не возьмет и не отступится, пока не получит второй аттический обол или один эгинский. Скандал грозит перерасти в драку.

Нужно было знать, какие монеты и по какому курсу ходят, как обменивать одни монеты на другие, какие монеты лучше взять с собой в дорогу или в торговую экспедицию, какие лучше зарыть как клад и не пускать в обращение. Возникла особая профессия менял. В Древней Греции менялы назывались трапедзитами: от слова «трапедза» - стол. Они сидели где-нибудь на рыночной площади в тени, за столом и производили размен и обмен денег, конечно, не оставляя себя в обиде, взимая открыто определенный процент с размениваемой суммы и тайно наживаясь, используя свое знание конъюнктуры на рынках, свое чутье и способность предвидеть колебания курса монет. Они знали те единицы, которыми удобно оперировать при пересчете одной денежной системы на другую, например коринфская драхма, одновременно равная аттическому тетроболу и эгинской гемидрахме.

У многих народов, в том числе у греков, был распространен обычай класть с покойником монету для уплаты при входе в царство мертвых. У греков эта монета называлась «обол Харона» - плата перевозчику через реку, отделяющую живых от умерших. Лукиан Самосатский, известный безбожник, острослов и сатирик, сказал как-то, что не нужно класть в рот покойнику обол, так как неизвестно, какая денежная система действует в загробном царстве. Трапедзиты, наверное, взялись бы разрешить и эту монетную проблему.

Философ Кратес держал свои деньги у трапедзита. Он завещал выдать этот вклад его детям после смерти, но только в том случае, если они станут философами. В противном случае Кратес приказывал, трапедзиту раздать деньги народу. Не только банкиром, но и душеприказчиком, а то и нотариусом должен был быть этот меняла.

Трапедзиты, иногда имевшие большие конторы, пускавшие деньги в рост, были предшественниками банков нового времени. Иногда трапедзиты осуществляли денежные сделки от лица своего доверителя, иногда занимались подделкой монет. Разбогатев, они вкладывали свои деньги в недвижимость или в различные предприятия, главным образом в торговые спекуляции. Банкирами часто становились храмы, где накапливались большие сокровища.

В Афинах IV века до н. э. часто можно было на суде в речах знаменитого Демосфена слышать имя банкира-трапедзита Пасиона. Когда-то он был рабом и работал в большой меняльной конторе. За бухгалтерскую аккуратность, точность в ведении счетных книг и ненавязчивое усердие хозяин сделал его вольноотпущенником, а потом оставил ему свое предприятие. Пасион давал крупные ссуды, до двух тысяч драхм, военачальникам и политическим деятелям, хранил у себя вклады и переводил их по распоряжению вкладчиков на счета других лиц. Но действия Пасиона все же ограничивались одними Афинами. Умирая, он завещал своему вольноотпущеннику Формиону жениться на его вдове и взять за нее приданое в виде серебра, большого дома, рабов и драгоценностей. Основной капитал он оставлял детям, а Формион назначался управителем и опекуном. Дети, достигнув совершеннолетия, торжественно в храме Афины признали правильными все отчеты Формиона по управлению их имуществом. Формион открыл свое собственное меняльное заведение, стал богатейшим гражданином Афин. Но вскоре один из сыновей Пасиона затеял тяжбу с Формионом, позавидовав его богатству и обвинив в незаконном присвоении денег своего отца и уничтожении его бухгалтерских книг. Демосфен, бывший адвокат Формиона, отвел это обвинение, показав, что сын Пасиона взыскал с должников отца большую сумму, значит, книги-то были целы. А на вопрос обвинения, откуда у Формиона такое богатство, тот отвечал: оттуда же, откуда богатство пришло к Пасиону, т. е. от меняльных и кредитных операций и по завещанию хозяина.

Торговля, монетное и денежное дело в последние века античного мира, особенно в Римской империи, развились до грандиозных размеров. Так много монет, денежных расчетов, так развиты кредит, ростовщичество, рыночные отношения, что в буржуазной науке еще в XIX веке возникло представление об этой эпохе древней истории как о «капиталистической». Но эта модернизация - перенесение современных понятий и явлений в древность - ложный путь, который только уводит от понимания законов развития, действовавших в античном мире. Основой хозяйства там остался рабский труд, в отличие от базиса капитализма - наемного труда.

За трапедзитами следило государство, издавало декреты, регламентирующие обмен, устанавливающие те или иные его пропорции, но это не спасало от злоупотреблений и обмана, которые производили эти менялы.