Море бесправия - Америка. Капитализм США и дискриминация личности.

Глава II Личность в социально-экономической системе США

Государственное руководство США не жалеет сил на словесную войну с безработицей. «Американское общество потеряло 1 млрд. рабочих дней в 1962 г., ибо желавшие работать люди не могли найти работу с полным рабочим днем, — восклицал, к примеру, Дж. Кеннеди. — Это равнозначно тому, что все трудящиеся Соединенных Штатов остались бы без заработной платы в течение трех недель». И в 1976 г. Демократическая партия США бичевала безработицу в своей избирательной программе: «Миллионы людей сегодня не имеют работы. Безработица означает постоянное нервное напряжение, страх перед неуплаченными счетами, бесцельно потерянное время, утрату собственного достоинства, ущерб отношениям в семье, алкоголизм и наркоманию, преступность… Работа — это мерило места человека в обществе, средство борьбы с бедностью и голодом, способ обеспечения других нужд трудящихся и их семей»¹.

Истины бесспорные, но в том же 1976 г. обе главные политические партии США в своих избирательных программах предложили американским трудящимся совсем иную перспективу. Республиканцы — обеспечить такую экономическую конъюнктуру, при которой безработица в период 1976–1980 гг. оставалась бы на уровне 7,5–7,7 % рабочей силы страны; демократы обязались держать безработицу на уровне 4,5 %. И тех и других, иными словами, удовлетворяло наличие армии безработных в 4–7 млн. человек. Победители на выборах во главе с Дж. Картером с гордостью подчеркивали, что их выкладки в отношении безработицы вплотную приблизят страну к воплощению в жизнь так называемой концепции «полной занятости».

Эта концепция — образец лицемерия правящих кругов США. Естественно предположить, судя по названию, что речь идет о праве на труд для всего самодеятельного населения. На деле имеется в виду регулирование и планирование безработицы. Современная американская политическая экономия утверждает, что «полная занятость» наступает в том случае, если уровень безработицы не превышает 4–4,5 % от численности рабочей силы страны, т. е. остается на уровне примерно 4 млн. трудящихся. Уровень безработицы в 4 % в буржуазной экономической мысли США принято считать оптимальным для развития капиталистической экономики. Рассчитано, что этот уровень соответствует использованию примерно 92 % ее производственных мощностей и что при более полном их использовании, означающем и более высокий уровень занятости, рабочие будут гораздо активнее требовать увеличения заработной платы, оказывать сопротивление дальнейшей интенсификации труда. С другой стороны, когда официальный уровень безработицы превышает 5 %, правящие круги США, исходя из опыта классовой борьбы, начинают опасаться серьезных социально-политических осложнений, прежде всего выступлений безработных². Поэтому цель концепции «полной занятости» — поддержание безработицы в регулируемых пределах.

В октябре 1978 г. концепция «полной занятости» впервые получила в США законодательное закрепление. Конгресс одобрил законопроект Хэмфри-Хокинса о «полной занятости», в соответствии с которым к 1983 г. безработица в стране должна поддерживаться на уровне 4 %. Называть «полной занятостью» отсутствие возможности трудиться у миллионов людей — значит в корне противоречить любым рассуждениям о защите прав человека и вообще здравому смыслу. Но таковы реальности американского капиталистического общества.

В последние десятилетия армия американских безработных мало сокращается даже во время экономических подъемов. Причем в число безработных в США не включаются те, кто проработал хотя бы один час в неделю, а также те, кто отчаялся найти работу и больше не проходит регистрацию на бирже труда. Не фиксируются и такие формы скрытой безработицы, как вынужденный уход на пенсию (на 3–5 лет раньше срока), вынужденная работа специалистов высокой квалификации на неквалифицированной работе и т. д. С учетом «скрытой» безработицы, как считают многие американские экономисты, ее подлинные масштабы в 1,5–2 раза выше официальных данных. Как неоднократно указывалось в американской печати, в середине 70-х годов наряду с зарегистрированной безработицей еще не менее 20 % трудящихся США не имели работы на протяжении различных периодов времени в году.

Развернутую характеристику дискриминации личности в экономической жизни США первой половины 70-х годов представило в 1976 г. АФТ — КПП в своей «Платформе предложений и требований». Как подчеркивалось в этом документе, «в последние семь лет катастрофическая экономическая политика правительства привела к ликвидации миллионов рабочих мест, разрушила надежды миллионов семей на улучшение жилищных условий и образование для их детей. Эта политика привела к снижению жизненного уровня в стране, повернула вспять улучшение условий для трудящихся из числа национальных меньшинств, а также женщин, стремящихся стать равноправными членами общества… Запланированная безработица являлась составной частью экономической политики федеральной администрации»³.

Не успела администрация Дж. Картера провести в Вашингтоне и полугода, как экономическая карта США была испещрена районами «повышенной безработицы», где ее уровень составляет 6 % или более. По сообщению министерства труда, уже весной 1977 г. в Соединенных Штатах насчитывалось 1205 таких очагов. По последним данным, число безработных в США в феврале 1981 г. составляло 7,8 млн. человек, или почти 8 % всего трудоспособного населения.

С осени 1977 г. печать США запестрела статьями об очередном скачке безработицы среди черного населения. Среди молодежи безработные черные составили 40,4 %. В этой статистике не было ничего неожиданного, еще раз произошло то, что уже много раз происходило в прошлом. Национальная городская лига, Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения многие годы доказывают, что для черных кризисные условия практически не прекращаются, а негритянская молодежь находится в тех же условиях, какие существовали в период кризиса 30-х годов.

Из-за более низкого уровня профессионального образования и занятости на рабочих местах, у которых нет будущего, американские женщины гораздо чаще становятся жертвами безработицы, чем мужчины. Средняя «норма безработицы» среди женщин значительно выше: например, в 1973 г. женщины в 1,5 раза чаще теряли работу, чем мужчины.

К числу наиболее обездоленных граждан США относятся сельскохозяйственные рабочие, на которых до сих пор почти не распространяются основные законы страны по социально-трудовым нормам.

До недавнего времени их вообще не охватывало федеральное законодательство о минимальном рабочем возрасте, законодательство о минимуме заработной платы. Теперь эти рабочие имеют право на минимальную зарплату, но гораздо более низкую, чем для промышленных рабочих. Только пять штатов страны имеют законы, предусматривающие обязательное страхование по безработице для сельскохозяйственных рабочих. Большинство штатов полностью исключают их из сферы социального обеспечения или предусматривают лишь частичное страхование.

Сельское хозяйство США по-прежнему остается ареной нарушения прав человека в одной из наиболее жестоких форм — в отношении детского труда. Первый закон об ограничении использования детского труда, принятый в 1938 г., не распространялся на детей сельскохозяйственных рабочих. Лишь в 1947 г. было принято законодательство, запрещавшее предпринимателям нанимать детей моложе 12 лет. Но и эти ограничения систематически нарушаются. В начале 1977 г. президент Объединенного профсоюза сельскохозяйственных рабочих Америки Ц. Чавез писал: «Сотни тысяч детей сельскохозяйственных рабочих нашей страны в возрасте до 16 лет вынуждены постоянно трудиться на полях… Если кто-то и считает, что, мол, «работа на ферме полезна для детей», то это наивное представление моментально рухнет, если ознакомиться с трагической статистикой: детская смертность в семьях фермеров выше общенационального уровня на 125 %, заболевание туберкулезом выше на 260 %»⁴.

Огромной сферой нарушений прав человека в США является дискриминация государственных служащих в трудовых отношениях. Соединенные Штаты — фактически единственная развитая капиталистическая страна, которая за малыми исключениями до сих пор лишает своих государственных служащих права на коллективные договоры. «Мы не можем добиться принятия закона, который разрешил бы нашим государственным служащим вести коллективные переговоры. Мы не можем добиться принятия закона о медицинском обслуживании. Мы не можем добиться принятия достойных законов по социальному обеспечению. Мы не можем добиться принятия закона о полной занятости, который гарантировал бы право на труд нашему народу»⁵,— отмечал председатель американской федерации служащих штатов, графств и муниципалитетов Д. Уэрф в одном из своих выступлений в 1976 г. Профсоюзный еженедельник «Новости АФТ — КПП» в июне 1976 г. писал: «Федеральный служащий — это забытый труженик в политике Соединенных Штатов в области трудовых отношений»⁶.

В одном из докладов Комиссии Соединенных Штатов по гражданским правам, опубликованном в 1977 г., раскрывается обобщенная картина нарушения прав человека в США в социально-экономической области, в первую очередь в отношении черных, других национальных меньшинств, молодежи, женщин. В этом документе подробно охарактеризованы различные категории американских безработных. Выделяется группа так называемых «отчаявшихся» безработных, которые отказались от поисков работы, считая это безнадежным делом. В 1974–1975 гг. таких безработных насчитывалось в США в среднем около 1 млн., причем 85 % из них составляли женщины, молодежь и пожилые люди. Самый крупный отряд в армии американских безработных — это потерявшие работу из-за массовых увольнений. Доля черных трудящихся и здесь непропорционально велика — до 18 %, хотя негры в 1975 г. составляли 11 % трудоспособного населения США. Политика «принимать на работу последними, а увольнять первыми» — норма в отношении национальных меньшинств, женщин и молодежи. Так действуют практически все американские предприниматели.

Экономическая дискриминация национальных меньшинств, женщин и молодежи существовала в США всегда, но особенно она обострялась в период кризисов. Так, в 1921 г. оплата труда черных рабочих в Детройте была в 5 раз ниже, чем у белых. Во время второй мировой войны лишь один черный рабочий из 22 имел квалификацию, тогда как среди белых рабочих — один из семи. Положение не улучшилось и к середине 50-х годов: доход семьи небелых американцев в среднем составлял 54 % от дохода семьи белых. Женщины зарабатывали почти в 2 раза меньше мужчин, независимо от циклических стадий экономики США. Соотношение белых и небелых в американской армии безработных в целом менялось мало. В 1973 г., как и в 1954 г., небелые американцы составляли 8,8–9 % безработных, а белые — 4,3–4,4 %. Что касается заработной платы небелого работающего населения, то она тоже почти в 2 раза отставала от зарплаты белых и в 1954 г., ив 1973 г. В конце 70-х годов соотношение дохода семьи черных и семьи белых составляло 57 %. Безработица среди черных превышала безработицу белых в 2,5 раза⁷.

Особенно тяжелое положение традиционно складывается в США с черной молодежью в возрасте от 16 до 19 лет. В 1968–1976 гг. безработица среди этой категории американцев примерно в 2 раза превышала число безработных среди белой молодежи. В целом же удельный вес молодежи в возрасте до 19 лет, составляющей 10 % трудоспособного населения США, достигает 25 % всех безработных.

Несмотря на принятое в 60-х годах законодательство, касающееся «равных прав на труд», эти права «остаются нереализованными для очень многих представителей национальных меньшинств и женщин США», — констатировала Комиссия Соединенных Штатов по гражданским правам. В сопроводительном письме президенту США и руководителям конгресса, которым был направлен доклад, комиссия указала: «Перспектива сохранения высокой безработицы и экономических кризисов в будущем угрожает не только весьма уязвимым национальным меньшинствам и женщинам с незначительным производственным стажем, но и многим белым рабочим, особенно молодежи. Социальная цена этой безработицы, в том числе для потерявших работу и отчаявшихся ее найти, — настоящая национальная трагедия»⁸.

Законодательство о пособиях по безработице, принятое в своей основе несколько десятилетий назад, никак не соответствует ни нынешним масштабам безработицы, ни стоимости жизни. Даже максимальный размер пособия в 37 штатах ниже «уровня бедности»[1].

Какими все-таки средствами в Америке мыслят себе борьбу с безработицей? Ясно, что о ее полной ликвидации речь не идет. И все же буржуазная экономическая мысль ведет поиски путей сокращения безработицы до определенных пределов. В том же докладе Комиссии Соединенных Штатов по гражданским правам содержится обзор некоторых распространенных рецептов уменьшения безработицы. Во-первых, сокращение рабочего времени, в том числе за счет прекращения работы предприятия или учреждения на определенный промежуток времени, увольнение «по очереди», на временной основе и т. д. Вторую группу средств объединяет «призыв» к трудящимся добровольно соглашаться на отпуска без оплаты содержания или выходить на пенсию раньше установленного срока. В-третьих, добиваться согласия трудящихся, опять-таки «добровольного», на сокращение заработной платы, отказ от ее повышения и т. д. Четвертая категория средств предполагает «согласие» работающих на сокращение социальных льгот при нетрудоспособности, страховании, сокращение взносов в профсоюзные фонды социального обеспечения и увеличение этих взносов в кассу предпринимателя, отказ от профессионального обучения и т. д.

Ничего добровольного в этих средствах капиталистического обеспечения права на труд нет. Все они так или иначе практикуются в экономической системе США без всякого согласия граждан. Их объединяет стремление «преодолевать» безработицу за счет трудящихся путем ограничения их права на труд или же путем искусственного сокращения производства. Каждое средство направлено на ущемление личности, полностью подтверждая высказанную еще К. Марксом мысль о том, что в условиях буржуазного общества право на труд есть «бессмыслица, жалкое благочестивое пожелание»⁹.

Парадоксальное положение существует в США в области здравоохранения. С одной стороны, Америка занимает последнее место в мире среди промышленно развитых капиталистических стран по числу больничных коек на 100 тыс. человек населения. Более того, в 1960–1975 гг. число мест в американских больницах существенно сократилось. С другой стороны, дороговизна госпитализации привела к тому, что ежедневно в США остаются незанятыми до 200 тыс. больничных мест.

Ссылки на «естественное» удорожание в силу инфляции, которыми в США пытаются обосновать подобное положение, совершенно несостоятельны, так как удорожание больничного обслуживания происходило в последние десятилетия в 7 раз быстрее общего роста розничных цен в стране. Ныне курс лечения пациента в американской больнице обходится в среднем в 500 долл. В конгрессе однажды приводился случай, когда за 10 дней пребывания в госпитале пациенту представили счет на 23 тыс. долл. Только лекарства обошлись в 3,5 тыс. долл.

В течение, например, 1977 г. американцы заплатили за лечение в больнице 65,6 млрд. долл., за визиты к врачу — 42 млрд. долл., в том числе за услуги 12 млрд. долл. (Попутно можно заметить, что фармацевтическая промышленность США давно имеет самую высокую в стране норму прибыли.) В 1980 г. расходы граждан США на охрану своего здоровья, по американским оценкам, составят примерно 230 млрд. долл., причем к середине 80-х годов эта сумма возрастет в 2 раза¹⁰. «Мы занимаемся коммерцией», — честно признает М. Барч, администратор медицинского центра университета имени Дж. Вашингтона. «Наша система здравоохранения — это вовсе не система», — обобщает один из руководителей министерства здравоохранения, образования и социального обеспечения — Л. Шеффер. Сказано неточно. Система есть, и действует она весьма эффективно, но не охрана здоровья человека является ее высшей целью. Тот же Шеффер приводит пример: «В 1979 г. должностные лица обнаружили, что, чем меньше больничных коек в районе, тем выше процент их использования и тем больше расходы на каждого пациента. Чем меньше врачей в районе, тем выше их гонорар»¹¹.

Возмущение населения положением дел в области охраны здоровья вынуждает федеральные власти добиваться законодательства, ограничивающего ежегодное увеличение цен на медицинское обслуживание 9 %. Профессиональные ассоциации врачей — категорически против, хотя все американские медики, получая диплом врача, дают клятву Гиппократа и обещают помогать людям, не щадя сил.

Оплата хирургической операции в первоклассной американской больнице: 1) больничная палата — 140 долл. в день; 2) анестезия — 460 долл.; 3) хирургия — 2500 долл.; 4) кровь — 25 долл. за 0,4 литра; 5) рентген, анализы — 70 долл.; 6) интенсивное лечение — 300 долл. в день

Система частного предпринимательства — основа медицинского обслуживания в США — зачастую дает поразительные результаты. Получается так, что объективно врачи заинтересованы не в быстрейшем выздоровлении пациента, а в том, чтобы лечить его подольше и подороже. Однажды медики Лос-Анджелеса в знак протеста против махинаций страховых компаний перешли к замедленному темпу работы. Количество плановых операций в хирургических отделениях сократилось в 2 раза. Но в то же самое время общий процент смертности по Лос-Анджелесу снизился, причем значительно. По словам д-ра М. Ромера из Калифорнийского университета, «такие открытия подтверждают растущее число свидетельств того, что люди выиграли бы, если в США проводилось меньше необязательных хирургических операций»¹².

Если в американских больницах из-за дороговизны не хватает пациентов, то в домах для престарелых, наоборот, не хватает свободных мест. В 1978 г. в США насчитывалось около 22 млн. человек в возрасте старше 65 лет, причем около 1 млн. из них находилось в домах-интернатах для престарелых. Среди этих интернатов есть заведения, обеспечивающие достойные условия для престарелых, но там вступительный взнос — 15–20 тыс. долл. и более, ежемесячная плата составляет более 400 долл.¹³

Система домов-интернатов для престарелых опирается исключительно на принцип рентабельности — интернаты приносят ежегодную прибыль в 4 %. Не случайно, что в печати США появляются сообщения о том, что бизнесом на престарелых заинтересовалась американская организованная преступность, которую привлекает прибыльность этого дела. Американские журналисты называют жизнь престарелых граждан своей страны «старческим гетто».

В середине 70-х годов почти 22 млн. человек не были охвачены никакими формами государственного материального обеспечения по состоянию здоровья в случае потери трудоспособности на производстве. По данным официальной статистики, ежегодно от травм на производстве умирают 14 тыс. американцев, более 2 млн. получают трудовое увечье, около 400 тыс. заболевают производственными болезнями. Профсоюзная статистика дает более серьезную картину: один из десяти американских рабочих страдает от той или иной производственной травмы или профессионального заболевания. По подсчетам профсоюзов, ежегодно от профессиональных заболеваний умирают 100 тыс. человек. По оценке известного общественного деятеля США Р. Нейдера, в 1970 г. в США имело место 8–9 млн. случаев производственного травматизма, в результате чего примерно 2,75 млн. человек временно утратили трудоспособность. Как считает Нейдер, «преступность на улице не превышает и половины случаев со смертельным исходом на производстве». Удельный вес смертельных случаев в результате травм в строительной промышленности США значительно выше, чем в полиции.

Как обеспечивается в условиях США здоровье инвалидов? В начале 70 х годов в США насчитывалось более 17 млн. инвалидов, в том числе около 6 млн. полных инвалидов в возрасте от 18 до 64 лет. По официальным данным, 40 % семей инвалидов с детьми живут ниже «уровня бедности».

В отношении проблемы охраны здоровья черных многое определяется уже тем фактом, что средняя продолжительность их жизни в целом по США на 6 лет меньше, чем у белых. В частности, в нью-йоркском Гарлеме, где проживает более 300 тыс. черного населения, число врачей на тысячу населения вдвое ниже, чем в других районах города. Намного ниже и качество медицинского обслуживания. Уровень заболеваемости такими болезнями, как гипертония, малокровие, воспаление легких, диабет, здесь заметно выше, чем по Нью-Йорку в целом. Детская смертность в Гарлеме более чем в 2 раза превышает средние показатели по городу.

Подсчитано, что средняя продолжительность жизни представителей беднейших слоев населения обрывается как раз на границе начала пенсионного возраста. Вопрос о пенсиях для них, в сущности, не возникает. Еще более жестоко капитализм США решил проблему пенсионного обеспечения для американцев индейского происхождения. Коренные жители Америки в среднем не доживают до пенсионного возраста и умирают примерно за 20 лет до его наступления.

Образование в США — дорогой товар. В 1979 г. в лучших высших учебных заведениях (Гарвардский, Стэнфордский университеты и др.) ежегодная стоимость обучения превысила 7 тыс. долл., а если добавить оплату проживания в общежитии — более 10 тыс. долл.¹⁴ Иными словами, для американской семьи из четырех человек, находящейся на «уровне бедности», необходимо отдавать все средства до последнего цента для содержания сына или дочери в частном вузе, но и этого может не хватить. Стоимость образования в частных вузах США соответствует стоимости трех-четырех легковых автомобилей. В 1970–1977 гг. плата за обучение в американских колледжах увеличилась на 77 %.

Зависимость качества и объема образования от имущественного положения личности — почва, на которой процветают самые различные формы дискриминации, регулирующей доступ к тем или иным профессиям в зависимости от интересов правящего класса. Один из примеров — профессия юриста. Известный американский авторитет в области юриспруденции Дж. Ауэрбах в 1976 г. опубликовал исследование по вопросам формирования в США профессиональных юридических кадров с конца XIX в. по настоящее время под названием «Неравное правосудие». В книге убедительно опровергается миф о том, что в США профессия юриста доступна любому. Для «посторонних», для выходцев из фермерских, иммигрантских семей, для представителей национальных меньшинств, «карьера в фирме Уоллстрита… представляет собой безуспешное карабкание по отвесной стене». Как пишет Ауэрбах, вплоть до 70-х годов черные и другие национальные меньшинства, а также женщины в юридической профессии «фактически оставались аутсайдерами»¹⁵. В 70-х годах положение, в сущности, не изменилось. Доля черных студентов в юридических вузах США в 1976 г. составила чуть более 4 % общего количества учащихся.

Особенно тщательно в США берегут от «нежелательных лиц» доступ к преподавательским кадрам высшей школы. Калифорнийский университет в Беркли— один из лучших вузов США, и в то же время это один из самых расистских университетов. Местная хроника пестрит случаями увольнений профессуры по расовым и политическим мотивам. Так, под разными предлогами из Беркли изгонялись Уильям Дюбуа, Анджела Дэвис, лауреат Национальной премии по литературе 1973 г. И. Рид и другие. Профессор социологии Г. Эдвардс, уволенный из Калифорнийского университета за прогрессивные убеждения, свидетельствует: «За семь лет работы в Беркли я постоянно сталкивался с расовой дискриминацией негров и представителей других национальных меньшинств. Достаточно сказать, что среди 4 тыс. 600 преподавателей нашего университета всего 24 негра»¹⁶. Аналогичное положение существует и в других крупных учебных центрах США.

Когда высшее образование все-таки получено, скорее, куплено, возникает вопрос: что дальше? У молодого специалиста нет уверенности в том, что он получит работу, тем более работу по специальности. Журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» в марте 1977 г. писал: «Молодых специалистов с дипломами в области криминалистики, биологии, искусствоведения можно встретить среди складских грузчиков, механиков торговых автоматов, продавцов. Например, К. Андерсон, окончивший университет штата Флорида, имеет ученую степень в области английского языка, но сейчас он торгует спиртным в магазине вин. В ночных клубах Вашингтона вынуждена выступать выпускница Джорджтаунского университета Р. Рейд, обладательница ученой степени в области международных отношений… Таких примеров масса».

По данным Международной организации труда (МОТ), высшее образование в США все больше становится «билетом в никуда» в смысле возможности получения работы после окончания вуза. По оценкам МОТ, 950 тыс. выпускников американских вузов не будут обеспечены рабочими местами для специалистов с высшим образованием в период 1974–1985 гг. Безработица среди молодых женщин — инженеров и научных работников в настоящее время в 4 раза выше, чем среди мужчин этих профессий.

Начальная и средняя школы в США давно находятся в кризисном состоянии. Причина кризиса далеко не в последнюю очередь в том, что в течение многих лет растущие военные расходы американское правительство покрывало за счет сокращения ассигнований на социальные нужды. Например, Дж. Форд в течение своего недолгого президентства наложил 56 вето на социальные проекты, принятые конгрессом, в том числе на законопроекты, предусматривающие средства на просвещение. Престиж американской школы падает. Если в 1974 г. 32 % опрошенных оценивали работу школы отрицательно, то в последующем это число существенно увеличилось.

Элементарной задачей любой школы является научить читать и писать. Но до сих пор, на третьем столетии существования американского государства, неграмотность — реальный факт для США. Как отмечает в своей книге «Оборотная сторона США» немецкий социолог Л. Маттиас, «даже если исключить негритянское население, все равно процент неграмотных в Соединенных Штатах окажется выше, чем в какой-либо другой цивилизованной стране мира»¹⁷. По данным переписи населения 1969 г., в США насчитывалось более 1 млн. полностью неграмотных граждан в возрасте старше 14 лет. Более того, официальные сводки в отношении неграмотности подвергаются серьезным сомнениям многими американскими и зарубежными исследователями. При переписи населения в США используется предельно упрощенный критерий грамотности — достаточно написать свое имя.

На противоречие между статистикой и реальностью в США обратили внимание еще во время первой мировой войны при освидетельствовании призывников. На основе полученных результатов тогдашний министр внутренних дел Ф. Лейн в тревоге писал: «Что можно сказать о демократии, посылающей армию в Европу, чтобы проповедовать там демократию, а в этой армии из первых 2 миллионов новобранцев около 200 тысяч не могли прочитать письменные приказания?.. Что можно сказать о демократии, призывающей своих граждан создать Лигу наций… если в то же время 18 % будущих граждан этой демократии не ходят в школу?.. Что можно сказать о демократии, ежегодно тратящей на производство жевательной резинки в два раза больше средств, чем на издание учебников для школ?..»¹⁸

Положение не изменилось и позже. В 1943 г. в конгрессе установили, что полностью неграмотных новобранцев стало уже 12 %. Не бездарность рекрутов была тому причиной — законодатели разобрались, что примерно 8 % населения США имеет недостаточную грамотность.

Удивительные результаты дали опросы, проведенные в середине 60-х годов газетой «Нью-Йорк таймс» и нью-йоркским колледжем Куинс. Молодые люди, только что окончившие среднюю школу, не могли определить, сколько составит 10 % от определенной суммы. Лишь 6 % выпускников школ были осведомлены о названии всех 13 штатов, основавших США. Только 16 % назвали исторические заслуги Томаса Джефферсона. Примерно 41 % никогда не слышали о великом американском поэте Уолте Уитмене. Лишь 2,8 % выпускников имели представление о населении соседней Канады (некоторые считали, что оно превышает 100 млн. человек). Немногие знали, где находится соседняя Мексика и т. д.¹⁹

Дело не становится лучше. В 1970 г. министерство здравоохранения, образования и социального обеспечения выяснило: примерно 5 % всех американских подростков в возрасте от 12 до 17 лет (около миллиона) не умели читать и писать на уровне 4-го класса, т. е. практически были неграмотными. В том же году институт опросов общественного мнения Л. Харриса сообщил, что не менее 12,5 млн. американцев в возрасте старше 16 лет «функционально неграмотны», так как не могут выполнить элементарные операции, требующие минимального уровня грамотности. В марте 1979 г. «Нью-Йорк таймс» сообщила, например, что 40 % американских старшеклассников уверены, что Израиль — арабское государство, 17 % —убеждены, что в США больше жителей, чем в Китае. Газета напомнила в связи с этим о предпринятом по линии ЮНЕСКО исследовании того, насколько учащиеся ряда иностранных государств осведомлены о зарубежной культуре. В конце списка были школьники США.

Как отмечают К. Хантер и Д. Харман — авторы доклада «Неграмотность взрослых в Соединенных Штатах», подготовленного в 1979 г. для Фонда Форда, каждый пятый американец при выполнении многих своих повседневных дел испытывает затруднения, связанные с недостаточным уровнем школьного образования. В середине 70-х годов примерно 38 % взрослого населения США в возрасте 16 лет и старше не имели среднего образования и не являлись учащимися. Неграмотность обычно сопутствует бедности, расовой дискриминации, безработице, плохому жилищному положению. Доля лиц с низким уровнем образования особенно высока на юге США. Что касается мер, принимаемых правительством для обучения взрослого населения, прежде всего устранения неграмотности, то они никак не соизмеримы с масштабами проблемы. Лишь 2–4 % американцев в возрасте 16 лет и старше, из числа не закончивших среднюю школу, обучаются по программам обучения взрослых в рамках средней школы, финансируемых правительством США²⁰.

Пороки в системе американского образования неотделимы от еще более позорного ущемления прав человека — расизма. Долгое время, еще с конца прошлого века, в США открыто придерживались расистского принципа «равного, но раздельного» образования. Определенный отход наметился лишь в 1954 г., когда Верховный суд США принял решение по делу «Браун против Совета просвещения», которое до сих пор выдается в США за исторический рубеж в содействии «расовой гармонии» в образовании. Но решение носило ограниченный характер, ибо относилось лишь к уже сегрегированным школам. Расизм без труда нашел обходные пути, фактическая дискриминация продолжалась. Кроме того, решение касалось лишь тех законов, которые допускали открытую сегрегацию, и не распространялось на многочисленные косвенные проявления расизма, а они-то и представляли собой наиболее обширную сферу дискриминации.

В последние годы попытки Вашингтона приглушить расовую проблему в образовании все чаще представляются как чуть ли не процесс «искоренения расизма» в школах. Реальное положение иное. В специальном докладе Комиссии Соединенных Штатов по гражданским правам, опубликованном в начале 1977 г., документально доказано, что «дети национальных меньшинств в городах страны менее всех приблизились к обещанию иметь равную защиту законов, провозглашенному в конституции и известных решениях Верховного суда»²¹. Так, двое из трех черных детей посещают школы, где основную часть учащихся составляют национальные меньшинства. В аналогичном положении находятся дети американцев испанского происхождения.

Расовая дискриминация в образовании усиливается прежде всего в крупных городах. Немногим лучше положение на юге страны, который считается в США «демонстрационным залом» десегрегации. В семи наиболее крупных городах Техаса обучается менее половины всех черных детей штата, из них 80 % посещают высокосегрегированные школы. В родном штате экс-президента Картера — Джорджии— лишь 22,6 % черных учащихся проживают в городских районах, но около половины из них учатся в сегрегированных школах. В докладе Комиссии Соединенных Штатов по гражданским правам полностью подтверждается факт превращения расизма в области образования в укоренившуюся систему, которую не меняет демагогический камуфляж последних лет. «Дети из городских районов по-прежнему учатся в расово-изолированных школах, они продолжают жить в расово-изолированных районах, поскольку продолжается политика расового сдерживания. Ответственность за это лежит прежде всего на государственной власти»²².

Признают реальности и представители власти. Например, заместителю министра здравоохранения, образования и социального обеспечения М. Берри, которая занималась вопросами образования, был задан прямой вопрос: «Предоставила ли политика десегрегации равные возможности для всех учащихся?» Ответ: «Нет. Большинство черных учащихся остаются в сегрегированных школах. Примерно две трети учащихся до сих пор остаются в школах, где обучаются преимущественно национальные или расовые меньшинства»²³. Действительно, в 1974 г. сегрегированные школы Чикаго и Детройта на 70 % состояли из учащихся детей национальных меньшинств, Нью-Йорка и Филадельфии — на 60, Лос-Анджелеса — на 50 % Если в самом городе Балтиморе национальные меньшинства составляют 70 % учащихся, то в его пригородах 92 % школьников составляют дети белых.

Признания М. Берри были сделаны в подобающий момент — прошло как раз 25 лет после принятия решения Верховного суда США по делу «Браун против Совета просвещения». Эти признания точно указали подлинную цену попыток американских властей устранить дискриминацию из сферы образования. Неискоренимое неравенство по-прежнему ограничивает в США возможность получения полноценного образования. Это ломает весь жизненный путь личности, грубо нарушая права человека на выбор профессии, рода занятий и работы в соответствии с его способностями и призванием. И уж никоим образом не отвечает надеждам Томаса Джефферсона в отношении американской школы, призванной «открывать и звать к действию море талантов, прозябающих в нищете».

Поразительное заявление в отношении государственного социального обеспечения содержалось в предвыборной платформе Республиканской партии США в 1972 г. «Мы отвергаем как бессовестную мысль о том, будто бы все граждане имеют право на поддержку государства независимо от их способности или желания обеспечить самих себя и свои семьи»²⁴,— заявили республиканцы, руководившие в то время страной. Это была не случайная декларация, а принципиальная позиция республиканцев. Примерно то же самое твердят демократы, называя это «самообеспечением».

Видный деятель американской коммунистической партии Г. Грин подчеркивает, что «в области пенсионного обеспечения США и сейчас значительно отстают от многих других капиталистических стран»²⁵. Этот вывод можно с полным основанием отнести ко всей системе американского социального обеспечения.

Какая бы партия ни находилась у власти, социальное обеспечение трудящихся в Соединенных Штатах всегда пробивало себе дорогу с огромным трудом. Даже в капиталистической Европе социальное страхование существовало еще до того, как в США задумались над этой проблемой. В Германии зачатки социального страхования появились еще в 1883 г., в Австрии — в 1888 г., в Швейцарии и Дании — в 1891 г. Что касается США, то первый американский закон о социальном страховании — причем не федеральный и предусматривающий ограниченное страхование только от несчастных случаев — появился лишь в 1902 г. В период крупных социальных реформ «нового курса» Ф. Рузвельта США отстали от других капиталистических стран, впервые принявших соответствующие законы, в сфере пенсионного обеспечения по старости на 46 лет, в страховании на случай потери кормильца — на 28 лет, в страховании по безработице — на 26 лет.

В середине 30-х годов суммы пенсий были мизерными — в штате Северная Дакота, например, пенсионер получал 69 центов в месяц²⁶. К тому же социальное страхование по старости охватывало только федеральных служащих. Первый закон о пенсионном обеспечении рабочих и служащих частного сектора, составляющих подавляющее большинство американских трудящихся, был принят в США в 1934 г. и распространялся лишь на железнодорожников.

Социальное обеспечение в США далеко отставало от нужд населения и в середине 60-х годов, когда в стране были предприняты наиболее крупные после 30-х годов усилия в области социального реформизма. Положение дел в тот период достаточно точно характеризовал Л. Маттиас: «Если исключить страхование, которым пользуются сравнительно небольшие группы людей (вдовы и вдовцы, престарелые), то ограниченное страхование по безработице и старости — вот те два вида всеобщего страхования, которые распространяются в США на значительные категории трудящихся. Однако суммы, выплачиваемые по страхованию, слишком низки для американских условий…»²⁸ Государственное социальное страхование в 70-х годах, несмотря на некоторые перемены к лучшему под многолетним воздействием требований трудящихся, по-прежнему далеко не соответствует ни удовлетворительному обеспечению их прав, ни тем более современному уровню экономического развития США.

Что считается в США «достаточным» пенсионным уровнем? Соответствующая дефиниция была сделана, например, в 1965 г. министерством здравоохранения, образования и социального обеспечения: «Минимальная пенсия должна быть достаточной для удовлетворения пенсионерами своих жизненных потребностей без обращения в органы государственного вспомоществования»²⁹. На деле размеры пенсий в середине 70-х годов, взятые даже в среднем исчислении, ниже прожиточного минимума. Согласно официальной статистике, более 3 млн. американцев в возрасте 65 лет и старше имеют доходы ниже «уровня бедности». Среди черного населения США доля бедняков — более 30 % Хуже всего обстоит дело с одинокими престарелыми негритянками.

Борьба стареющего человека за существование становится все сложнее в условиях инфляции, которая в течение последнего десятилетия развивается безостановочно. «Система социального обеспечения в США была неудовлетворительной с самого начала», — указывает Г. Грин. «Однако хроническая инфляция в послевоенный период нанесла ей ни с чем не сравнимый ущерб. Выплаты в области социального обеспечения основываются на средней заработной плате пятнадцатилетней давности… Подсчитано, что в 1971 г. пенсия рабочего составляла менее 25 % его максимальной заработной платы или его зарплаты непосредственно перед выходом на пенсию»³⁰.

Известно, что социальное обеспечение в условиях капитализма — это во многом самообеспечение трудящихся в форме прямых отчислений в фонды социального обеспечения из заработной платы или через налоговое обложение. Американские трудящиеся отдают государству в форме прямых и косвенных налогов значительно больше, чем получают от него в форме различных социальных выплат и услуг. По некоторым данным, превышение удержаний из заработной платы трудящихся над расходами государства в области социального обеспечения составляет примерно 25–50 %³¹.

За четыре десятилетия действия закона о социальном обеспечении взносы трудящихся в США увеличились в процентном отношении к заработку почти в 7 раз, а в абсолютной сумме возросли в 156 раз, достигнув 31,2 млрд. долл. в 1972 г.³² По официальным данным, в 1974 г. американский рабочий со средненедельной заработной платой в 170 долл. выплачивал в фонд социального обеспечения 610 долл., что более чем в 2 раза превышало взнос его предпринимателя. Что касается участия государства в формировании этого фонда, то в 70-х годах его реальная доля сократилась. В 1972–1974 гг. государственные расходы на страхование по безработице уменьшились примерно на 25 %. После прихода к власти в 1977 г. администрации демократов положение еще более ухудшилось.

Грубейшая дискриминация в системе социального обеспечения США действует в отношении женщин, особенно при исчислении для них страхового стажа, необходимого для получения пенсии. Поразительное положение существует в США в отношении социального страхования по беременности и родам. Если в социалистических странах создана наиболее развитая за всю историю человечества правовая защита, материальная и моральная поддержка матери, а материнство признано социальной функцией, то в США до сих пор действует юридическая доктрина, согласно которой беременность женщины вообще не имеет отношения к социальному обеспечению. В 1977 г. Верховный суд США подтвердил полную «законность» подобной практики.

Американский писатель В. Ченнинг не сгущал краски, когда писал об Америке середины XIX в.: «Фабрики превращаются в публичные дома; многоквартирные доходные дома являются свидетелями нужды; железные дороги мощными оковами охватывают промышленность, запутавшуюся в тенетах феодализма; из-под пышных нарядов успеха свисают блеклые лохмотья безудержно растущей нищеты; из-за роскошных жилищ отовсюду выглядывают мрачные очертания безысходной нужды»³³. Общенациональная перепись 1900 г. зафиксировала: почти одна четвертая часть всего самодеятельного населения не имеет работы. Люди жили в такой нужде, что из каждых десяти умерших жителей Нью-Йорка одного хоронили на кладбище бедняков за общественный счет.

Начало 30-х годов американский капитализм отметил рекордами нищеты и экономического бесправия. Когда в 1933 г. к власти пришел Ф. Рузвельт, число безработных в стране достигло 16 млн. человек. Только в Чикаго безработные составили 40 % рабочей силы. В центре американского автомобилестроения, в Детройте, город пытались «выручить» корпорации, встревоженные перспективой голодных бунтов. Они дали муниципалитету заем при условии, что каждому человеку будет выдаваться не больше семи с половиной центов в день на еду. По признанию президента Гувера, в США тогда насчитывалось не менее 10 млн. больных детей, лечить которых не позволяла нищета. Учителя в школах подкармливали детей.

«Нищета живуча, словно кошка», — пишет автор специального исследования «Бедность: неискоренимый парадокс Америки» С. Лене, составивший длинный перечень различных форм бедности: бедность безземельного или неимущего фермера; бедность тех, кто полностью или частично нуждается в посторонней помощи; бедность порабощенных — краснокожих, белых или чернокожих; бедность, вызванная экономическими причинами; бедность, вызванная политическими причинами; бедность неимущих, например бедность низкооплачиваемого рабочего; бедность, постигшая людей вследствие безработицы, вызванной депрессией или техническим прогрессом; бедность эксплуатируемых в силу расизма, например негров; бедность оставшихся вне сферы общественного призрения, например белых бедняков с Юга, американских индейцев и т. д.³⁴

Не исчезла нищета и в современных условиях — изменились лишь ее формы. Верно писал о бедности в США немецкий профессор Л. Маттиас: «У каждого, кто прибывает в Соединенные Штаты Америки, создается впечатление, что нищеты там нет и быть не может… Поначалу действительно кажется бессмысленным предполагать, что в американских городах есть нищета: никто не ходит в лохмотьях и не просит милостыню; огромные рынки и магазины завалены товарами; каждый, даже мойщик окон, кажется, имеет свой автомобиль… Где же нищета? Конечно, в негритянских кварталах, в Гарлеме, где даже белые ютятся в дощатых лачугах. Но ведь это «феномены городских окраин», которые есть в любой стране. Так, или примерно так, говорят обычно иностранцы, да и американцы тоже, о нищете в Соединенных Штатах».

«Нищеты и впрямь не видно, — продолжает Л. Маттиас. — Но она не видна только потому, что многие не научились ее видеть. Некоторые просто не способны освободиться от старого представления о нищете, когда бедняк ходил оборванным, просил милостыню, собирал окурки… Но нищета XX века уже не та, какой она была сто лет назад.

Нищета в Соединенных Штатах огромна. Она больше, чем во Франции или Великобритании, ФРГ или Бельгии… В США она не видна потому, что там люди стыдятся своей бедности. В отличие от большинства европейских стран, нищета в Соединенных Штатах воспринимается как позор, даже больше чем позор: она рассматривается как свидетельство полнейшей неспособности человека выстоять в борьбе за существование…»³⁵.

В США хватает и «классической нищеты», и нищенства, и попрошайничества. В начале 1977 г. вашингтонский журнал «Пэйрейд» опубликовал очерк, который сочли курьезом: в Нью-Йорке успешно действовали курсы по подготовке нищих. Слушателями курсов были молодые американцы, часто выпускники колледжей, отчаявшиеся найти работу и вынужденные зарабатывать на пропитание попрошайничеством. Проводились лекции, семинары, зачеты. Выпрашивать милостыню обучали по-разному: просто с протянутой рукой, прикидываясь жертвой нападения гангстеров, замотав руку бинтом и намазав его томатной пастой («пятна крови») и т. д. Всего преподавалось около 50 приемов ремесла. Желающих пройти «школу нищенства» было много; курсы пропускали за год несколько тысяч человек. Такие же курсы имелось в виду открыть в других городах, а в Сан-Франциско они уже действовали.

Изучение нищенства как ремесла — крайность. Неизмеримо серьезнее обстоит дело с миллионами людей, оказавшимися ниже «уровня бедности». По данным Бюро переписи, число лиц, которые в 1977 г. жили в условиях бедности, составило более 24 млн. человек, или 11,6 % населения США. Из них 13 % были в возрасте 65 лет или старше; 41 % составляли американцы моложе 18 лет. Почти 40 % бедняков жили в семьях, где основной кормилец — незамужняя женщина. По расчетам ряда американских экономистов, официальная статистика скрывает подлинные масштабы проблемы бедности. В своей книге «Миф о среднем классе» Р. Паркер доказывает, что в условиях бедности в США существует до трети населения страны³⁶. Помимо постоянной «армии бедняков» еще не менее 50 млн. человек периодически пополняют эту категорию населения на определенное время в течение года.

Непосредственной причиной бедности чаще всего является отсутствие работы у главы семьи. В еще худшем положении находятся семьи, где безработная женщина — глава семьи. Среди беднейшего населения неизменно оказываются престарелые граждане Америки, лица, не получившие полноценного образования и т. д. Бедность остро ощущается среди работников сферы обслуживания, сельскохозяйственных рабочих, рабочих, не объединенных в профсоюзы. Представителям бедных семей чаще всего достается низкооплачиваемая работа. Бедняки недоедают, лишены возможности пользоваться услугами больниц и клиник. Нищета означает и политическое бесправие. Жизнь в обстановке бедности способствует укоренению нищеты и связанных с нею социальных пороков, бедность передается из поколения в поколение.

Острее, чем где бы то ни было в США, проблема бедности стоит на американском Юге. Если в США в среднем на одного врача приходится 700 жителей, то в южных штатах — 1 тыс., а в сельскохозяйственных районах Юга — до 5 тыс. Половина черного населения в возрасте 20–67 лет, по данным на 1972 г., не имела законченного среднего образования. Всего на американском Юге ниже официального «уровня бедности» живет 10 млн. граждан³⁷.

Нищета как серьезное социально-экономическое явление была впервые упомянута в предвыборной платформе Демократической партии США в 1960 г. В период пребывания у власти администрации Дж. Кеннеди был разработан ряд проектов по борьбе с нищетой. В 1964 г. администрация Л. Джонсона выдвинула программу мероприятий, получившую известность как план «войны с нищетой». Белый дом уверял тогда, что не за горами «полная победа над нищетой». Однако эскалация войны во Вьетнаме привела к резкому сокращению средств на «войну с нищетой», а первые годы пребывания у власти Р. Никсона вообще ознаменовались свертыванием многих социально-экономических программ. После 1972 г. идее «борьбы с нищетой» почти перестали уделять внимание.

«Система социального обеспечения против нищеты создана отнюдь не с целью облагодетельствовать бедняков — она с самого начала предназначалась для того, чтобы удерживать их на грани голодной смерти…»³⁸,— квалифицировал суть политики властей в отношении проблемы недоедания и голода миллионов людей руководитель Национальной организации по защите прав на социальное обеспечение Дж. А. Уайли.

Бедность по-американски не одна проблема, а, скорее, совокупность социально-экономических проблем страны, спроецированных на личность. Отсюда и многообразие факторов, вызывающих бедность: безработица и недостаточное образование, расизм и дискриминация по национальному признаку и т. д. Экономическим бесправием и нищетой насыщен любой отрезок американской истории. Бедность в США — едва ли не наиболее осязаемый показатель неравенства и колоссальных диспропорций в распределении материальных благ.