Море бесправия - Америка. Капитализм США и дискриминация личности.

Глава V Цель: бесправие и произвол в глобальном масштабе

Представление о том, что означал бы для суверенитета народов пресловутый «американский век», или мировая гегемония США — в невероятном случае ее осуществления, — можно составить по-разному.

Например, на секунду представить, что империализму вдруг ничто не мешает проявить свою агрессивную природу полностью и до конца, ничто не сдерживает его реакционных устремлений, не вынуждает приспосабливаться к нынешним реальностям в мире. Что в политических снах о немыслимом, с которыми до сих пор не расстается империалистическая реакция, решена ее главная внешняя задача — «сделать и держать Советский Союз слабым в политическом, военном и психологическом отношениях…»¹ (Так формулировалась эта задача, например, в 1948 г. в совершенно секретной директиве Совета национальной безопасности США 20/1 в разделе под названием «Цели США в отношении России».)

Допустив невозможное, остается обратиться к конкретным планам действий США, подготовленным на случай установления американского мирового господства. Соответствующих прикидок в Вашингтоне более чем достаточно, в том числе и о действиях на советской территории в случае, если бы империализму США удалось осилить СССР военным путем. Подобные планы, которые разрабатывались в США во второй половине 40-х годов, вполне заслуживают того, чтобы занять место в архивах несбыточного на одной полке с замыслами германского фашизма.

Так, в той же директиве СНБ 20/1 указывалось, что в случае победоносного завершения войны против СССР для побежденных будет важно создать «значительную экономическую зависимость от внешнего мира» путем навязывания условий, которые были бы «жесткими и явно унизительными для этого коммунистического режима». «Эти условия могут примерно напоминать Брест-Литовский мир 1918 г.».

Для оккупации, согласно другому плану («Дропшот»), предполагалось выделить примерно миллион человек только в сухопутных войсках, придать им мощные авиационные соединения, насытить транспортными средствами. Заранее определялись места размещения оккупантов: две дивизии — в Москве, по одной — в Ленинграде, Минске, Киеве, Одессе, Свердловске, Ташкенте, Омске, Хабаровске, Владивостоке и других городах. Авианосцы Соединенных Штатов стояли бы в Балтийском и Черном морях.

Не обязательно, однако, допускать немыслимое, чтобы представить себе содержание «американского века». Вашингтон ни на день не прекращает борьбу за свои гегемонистские, империалистические цели. Ежедневно появляются все новые свидетельства того произвола и бесправия, которые он стремится насадить в международной жизни уже сейчас. При возникновении реальной угрозы господству монополистического капитала и его политических ставленников «империализм идет на все, отбрасывая всякую видимость какой бы то ни было демократии. Он готов попрать и суверенитет государств, и любую законность, не говоря уже о гуманности. Клевета, одурманивание общественности, экономическая блокада, саботаж, организация голода и разрухи, подкуп и угрозы, террор, организация убийств политических деятелей, погромы в фашистском стиле — таков арсенал современной контрреволюции, которая всегда действует в союзе с международной империалистической реакцией»²,— указывается в Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии.

Явным прикрытием для утверждения бесправия в глобальном масштабе служили фарисейские усилия администрации Дж. Картера по «защите прав человека». «Мы не стремимся навязывать нашу систему или наши институты другим.

Мы скорее стремимся поддержать практическими и конкретными путями усилия других стран… так чтобы это отвечало неукротимому стремлению людей к свободе и справедливости», — заявил Дж. Картер в январе 1980 г. в послании конгрессу США «О положении страны».

Борьба против права на жизнь на путях войн и гонки вооружений, против суверенитета и независимости народов на путях интервенции и других всевозможных форм вмешательства, включая «тайные операции», всесторонняя поддержка Вашингтоном репрессивных антинародных режимов, его сопротивление утверждению в международном праве принципа уважения основных прав и свобод человека— вот чем оборачиваются на деле эти «практические и конкретные пути» империалистического содействия США «неукротимому» стремлению людей к свободе и справедливости.

Наибольшую опасность империализм создает самому священному праву каждого человека — праву на жизнь. Империалистическая политика войн, как научно доказал В. И. Ленин, ведет «к подрыву самих условий существования человеческого общества»³. Острие этой политики после 1917 г. неизменно направлено против социалистической части мира, прежде всего против СССР. Документально доказано, что сразу после окончания второй мировой войны в США повели подготовку к ядерной войне против Советского Союза. Неизбежность такой войны была исходной посылкой всей внешнеполитической доктрины США.

Уже в октябре 1945 г. комитет начальников штабов доказывал политическому руководству страны преимущества ядерных ударов по 20 советским городам. План «Чариотир» (середина 1948 г.) предусматривал концентрированные налеты американской авиации с баз в Западном полушарии и Англии с применением 133 атомных бомб против 70 советских городов, из них 8 бомб — на Москву, 7 — на Ленинград и т. д. Военные действия, согласно плану, длились бы два года, в течение которых имелось в виду сбросить на СССР в общей сложности 200 атомных бомб и четверть миллиона обычных. Война начнется до 1 апреля 1949 г., предписывал план «Флитвуд» (сентябрь 1948 г.), причем «материальный ущерб, гибель людей в промышленных районах, другие прямые и косвенные последствия первой фазы воздушного наступления приведут к снижению промышленного потенциала СССР на 30–40 %»⁴. Расчет людских потерь СССР: гибель 2,7 млн. человек в ходе первой фазы атомного наступления, в дальнейшем — гибель еще 4 млн. человек («в зависимости от эффективности советской системы противовоздушной обороны»). 1 января 1950 г. — называл дату начала войны план «Тройан», в соответствии с которым СССР ожидало примерно 300 атомных бомб в течение первых трех месяцев войны. Объекты бомбардировок — 100 советских городов⁵.

Новый план войны против СССР, разработанный в 1949 г. под названием «Дропшот», свидетельствовал о том, что в военном планировании США произошел принципиальный поворот к замыслу войны против СССР силами империалистической коалиции. Если раньше СССР предполагалось сокрушить в основном посредством американских атомных бомбардировок с воздуха, то план «Дропшот» был куда масштабнее. Речь шла об организации против СССР крестового похода всех государств НАТО с подключением некоторых других государств Европы, Ближнего и Среднего Востока. Расчет был сделан на то, чтобы двинуть против СССР вооруженные силы общей численностью 20 млн. человек. В первый период войны намечалось обрушить на советскую территорию более 300 атомных и четверть миллиона обычных бомб. Далее, продолжая атомную войну с воздуха, подготовить к наступательным действиям 164 дивизии НАТО. Наконец, развернуть наступление против СССР сухопутными силами НАТО с запада и с юга.

И «Чариотир», и «Флитвуд», и «Тройан», и «Дропшот» не получили оперативного развития, но не потому, что в руководстве США вдруг осознали всю меру готовящегося злодеяния против СССР. Там осознавали другое, и, пожалуй, лучше многих это сформулировал президент Г. Трумэн: «…способность свободолюбивого и в высшей степени храброго народа сокрушить злые силы варварства, какими бы мощными они ни были». Именно этот вывод Г. Трумэна, сделанный им публично в связи с победой СССР над гитлеровской Германией, был главным фактором того, что в 1950 г. вопрос о превентивном атомном нападении на СССР был временно снят, с тем чтобы вернуться к нему в последующем, когда США совместно с союзниками накопят достаточный военный потенциал для обеспечения решающего военного превосходства над СССР. «Хотя Соединенные Штаты в настоящее время, вероятно, обладают достаточной силой, прежде всего в области атомного оружия, для того, чтобы нанести Советскому Союзу мощный удар и открыть путь для победы в длительной войне, этого самого по себе недостаточно для укрепления позиций США в «холодной войне»⁶,— констатировалось в директиве СНБ 68 от 14 апреля 1950 г.

Дата начала боевых действий против СССР в военно-стратегическом планировании США была перенесена на 1957 г.

Однако крупные сдвиги, происшедшие в мировом соотношении сил ко второй половине 50-х годов, в особенности в соотношении военных сил двух общественных систем, резко увеличили дистанцию между реальными возможностями и авантюристическими планами США. «…Жизнь показывает полную несостоятельность притязаний империализма США на мировое господство, — подчеркивалось в Программе КПСС. — Империализм оказался не в силах преградить путь социалистическим и национально-освободительным революциям. Расчеты американского империализма на монополию в области атомного оружия провалились. США не смогли сохранить достигнутый удельный вес в экономике капиталистического мира, хотя они и остаются его главной экономической, финансовой и военной силой. США — самая сильная капиталистическая держава — прошли точку своего зенита и вступили в полосу заката»⁷.

Тем временем уже миновала первая реальная война, в которой участвовали США после 1945 г., — в Корее и близилась вторая — во Вьетнаме. В обеих войнах Соединенные Штаты всячески пытались воспрепятствовать борьбе народов за свои права, отнимая у них прежде всего право на жизнь. В США стараются реже вспоминать, как низко ценились американскими солдатами и их союзниками элементарные права корейцев, вьетнамцев, лаотянцев и кхмеров, какие страдания и разрушения принес американский империализм этим народам, главным образом мирному населению. По данным Стокгольмского международного института по изучению проблем мира, более 90 % жертв американской агрессии в Индокитае — мирные жители⁸. Им несли смерть прежде всего массированные бомбардировки авиацией США сельских и городских районов Вьетнама, Лаоса, Кампучии.

С течением времени все более выявляются колоссальные масштабы ущерба, нанесенного США населению Юго-Восточной Азии.

Как отмечает американский ученый А. Уэстинг, автор книги «Экологические последствия второй индокитайской войны», агрессия США против Вьетнама была «первой в истории войной, сопровождавшейся интенсивным и целенаправленным разрушением окружающей среды»⁹. Наиболее серьезно пострадали растительные ресурсы Южного Вьетнама. «Изрытая воронками местность с воздуха напоминала лунный пейзаж»¹⁰. Гербицидами было обработано не менее 10 % территории Южного Вьетнама. Американские войска во Вьетнаме применяли самые токсичные препараты, известные современной химии. Флора Индокитая уничтожалась и механически, в том числе с применением даже такого мирного средства труда человека, как плуг. «Это тоже, — отмечает А. Уэстинг, — явилось одним из основных новшеств индокитайской войны»¹¹.

Уничтожение растительного покрова влекло за собой эрозию почв, изменение микроклимата в ряде районов Индокитая. К тому же в ходе военных действий американские войска пытались впервые применить «погодное оружие»# В некоторых районах с помощью специальных химических веществ создавался слой дождевых облаков, что влекло за собой обильное выпадение осадков, вызывая наводнения. На полуострове увеличилась средняя температура, появились шквальные ветры, упала влажность.

Один из ведущих ученых-химиков СРВ Нгуен Тхак Кат указывал: «Американские ядохимикаты ужасающим образом подействовали на животный мир и на людей. Беременные женщины, подвергшиеся воздействию дефолиантов, рожали мертвых младенцев и уродов... За восемь с небольшим лет Соединенные Штаты распылили свыше полумиллиона тонн ядохимикатов на территории площадью более двух миллионов гектаров, представляющей собой около 20 % пахотных земель Южного Вьетнама… Последствия дефолиации являются долгосрочными и непредсказуемыми. Соединенные Штаты Америки — первая страна в истории человечества, которая отравила окружающую среду другого государства и использовала ее как полигон для беспрецедентного экологического эксперимента».

Что оставили США во Вьетнаме помимо разрушений и жертв? По официальным данным Социалистической Республики Вьетнам, империалистическими борцами за «спасение демократии» были разрушены жилища 15 млн. человек, т. е. две трети домов в деревнях и городах на юге страны, нанесен ущерб всем городам на севере. Как сообщила в сентябре 1977 г. вьетнамская комиссия по расследованию преступлений американцев и их сайгонских марионеток, в г. Хошимине (бывшем Сайгоне) было оставлено 200 тыс. сирот, 300 тыс. уголовных преступников, 150 тыс. наркоманов, 300 тыс. венерических больных. На 3,5 млн. населения города насчитывалось более миллиона безработных. США воспроизводили «американский образ жизни» за пределами своих рубежей.

Материальная подготовка к новым войнам на путях гонки вооружений — неотъемлемая часть политики империализма США, создающая угрозу самому священному праву человека. Разрушительная сила ядерных зарядов, сосредоточенных в арсеналах империалистических государств, тысячекратно превосходит американскую атомную бомбу, сброшенную на Хиросиму¹².

Именно США и их союзники по НАТО в ответе за то, что реальная ликвидация материальных средств ведения войны пока фактически не начата. За то, что не используются огромные возможности в борьбе за всеобщий мир и разоружение, которые из года в год создают и наращивают СССР, социалистическое содружество в целом. За послевоенный период СССР выдвинул в этой области более 100 конкретных предложений. В Вашингтоне, других столицах Запада недопустимо затягивают, например, начало предложенных переговоров о прекращении производства ядерного оружия во всех его видах и постепенном сокращении его запасов вплоть до полной их ликвидации. По тем же причинам не реализовано предложение СССР о полном и всеобщем запрещении ядерного оружия, не существует Всемирного договора о неприменении силы в международных отношениях, продолжается рост стратегических потенциалов государств, не запрещены полностью испытания ядерного оружия, нет запрета на разработку, производство и накопление химического оружия, не исключены возможности пополнения арсеналов государств новыми видами и системами оружия массового уничтожения, не запрещены нейтронное и радиологическое оружие. Не прекращается гонка вооружений на региональном уровне, особенно в Европе, где противостоят наиболее многочисленные и мощные вооруженные силы двух военно-политических группировок современности. США открыто саботируют предложения СССР договориться о сокращении государствами их военных бюджетов, что привело бы к высвобождению огромных средств для нужд экономического и социального развития.

Только прямые расходы на гонку вооружений после второй мировой войны, по данным ООН, обошлись более чем в 6 триллионов американских долларов, что почти равно совокупному валовому национальному продукту всех стран мира в 1975 г. «В то же время практически во всех странах существует множество нерешенных проблем. Коммунальное обслуживание, здравоохранение, просвещение, жилищное строительство, защита окружающей среды, социальный и экономический прогресс в целом — вот области, нуждающиеся в ресурсах, которые поглощает гонка вооружений»¹³,— указывается в докладе генерального секретаря ООН «Экономические и социальные последствия гонки вооружений и военных расходов», подготовленном в 1978 г.

За рубежами США — 480 700 американских военнослужащих. Данные на 1 января 1980 г.

Средства, выделяемые на медицинские исследования во всем мире, составляют лишь 20 % от средств, выделяемых на военные исследования и разработки. Суммарные расходы Всемирной организации здравоохранения на программу ликвидации малярии составляют менее 35 % стоимости одной американской подводной лодки «Трайдент», оснащенной ядерными ракетами. Между тем более миллиарда человек в 66 развивающихся странах проживают в районах, где малярия — постоянное явление, не говоря уже о нищете, недоедании, многочисленных инфекционных заболеваниях. При ежегодных затратах в 1,6 млрд. долл. можно было бы в течение пяти лет практически ликвидировать неграмотность в мире.

Форсирование долгосрочных программ вооружений, торможение прогресса в деле военной разрядки, накопление в возрастающих масштабах средств уничтожения, саботаж переговоров по многим важным аспектам ограничения гонки вооружений, стремление к опасной дестабилизации военно-стратегической ситуации в мире — нет числа свидетельств тому, что угроза развязывания новой мировой войны исходит от империализма. «Особую опасность, — подчеркнуто в Декларации государств — участников Варшавского Договора, принятой в Варшаве 15 мая 1980 г., — таит в себе решение НАТО о производстве и размещении в Западной Европе новых американских ракетно-ядерных средств средней дальности»¹⁴.

В августе 1980 г. Белый дом в своей директиве № 59 провозгласил так называемую «новую ядерную стратегию». Доктрина представляла собой открытую пропаганду идеи «приемлемости» ядерной войны. Не ослабление угрозы такой войны, а регулирование и организация ее ведения, не предотвращение катастрофы, а ставка на «упреждающий» ядерный удар по военным объектам в странах социализма, не поддержание военно-стратегического равновесия и тем более не понижение его уровня, а курс на достижение военного превосходства США, развертывание качественно новых видов и систем стратегических и иных ядерных вооружений в ущерб уже заключенным договорам и соглашениям о контроле и ограничении ракетно-ядерного оружия — вот военно-политическая суть «новой ядерной стратегии». Кощунством был и выбор момента для ее провозглашения — день 35-й годовщины атомного разрушения Хиросимы.

Хартия Всемирного парламента народов за мир, принятая в сентябре 1980 г. представителями массовых организаций и движений в Софии, обобщает: «Осуществление социальных, экономических и политических прав возможно лишь при обеспечении права человека на мир, права на жизнь.

Всякое посягательство на это священное право — планирование, подготовка и развязывание войны — тягчайшее преступление против человечества».

Объектом применения военной силы США или угрозы ее применения были или остаются народы и государства всех районов мира. Важнейшим инструментом политики интервенционизма является глобальная система размещения американских вооруженных сил. На 1 марта 1980 г. эта система включала примерно 380 баз сухопутных сил, ВВС и ВМФ, около 2 тыс. других военных объектов. Всего за пределами США находилось почти 500 тыс. американских военнослужащих¹⁵.

Без актов насилия над государствами и народами, попыток подрыва Соединенными Штатами их суверенных прав — в одиночку или с сообщниками — не обходился, в сущности, ни один из крупных международных кризисов после второй мировой войны: берлинские (1948–1949 гг., 1961 г.), ближневосточные (1956 г., 1958 г., 1967 г., 1973 г.), карибский (1962 г.), многолетний индокитайский кризис, иранский кризис на рубеже 70—80-х годов. Кризисные ситуации, вызванные политикой США и их ближайших союзников, нередко перерастали в очаги военной опасности, в том числе в Индокитае, на Ближнем и Среднем Востоке. Послевоенная история международных отношений пестрит примерами интервенционизма США.

Систематизировать проявления американского интервенционизма однажды попытался авторитетный Институт Брукингса в Вашингтоне. Усилиями полусотни экспертов в институте удалось осилить масштабную тему: «Использование вооруженных сил США в качестве инструмента внешней политики в 1946–1975 гг.». Когда, где, каким образом и при каких условиях имело место использование вооруженных сил США в явных политических целях во всех более или менее существенных инцидентах и кризисных ситуациях военно-политического характера после второй мировой войны — ответить на эти вопросы и решили авторы.

Как и следовало ожидать, обобщенная картина американского интервенционизма оказалась впечатляющей. Выходило, что в течение рассмотренных 30 лет США использовали свои вооруженные силы в политических целях чуть ли не ежемесячно, т. е. в 215 ситуациях.

Чаще всего — почти в 80 % всех случаев — Вашингтон пускал в дело флот. Военная авиация использовалась примерно в 50 % ситуаций; сухопутные наземные силы — в 20 % всех случаев. В каждом втором случае использования авианосных соединений в политических целях их сопровождали подразделения морской пехоты. Оптимальным набором сил и средств для политического нажима на государства и народы в США по-прежнему считается классическая «связка» флота и морской пехоты, иными словами, все та же «дипломатия канонерок».

При всей непреходящей актуальности труда Института Брукингса в нем умалчивалось о гораздо большем, чем говорилось. Авторы, правда, ссылались на методику, что, мол, имеются в виду явные и к тому же разовые акции, а не целеустремленная политика насилия над суверенитетом народов методом силы и угроз. Такие ссылки отчасти оправдывали ограниченность исследования, хотя куда лучше это объясняла политическая посылка их авторов: вооруженные силы США в мирное время должны непременно подкреплять «политику принуждения».

Арифметический подсчет отдельных актов американского интервенционизма, как это попытались сделать в Институте Брукингса, никогда не даст исчерпывающую картину международного разбоя империализма США, если исключать главное — вмешательство в суверенные дела народов сознательно программируется в подходе Вашингтона к мировым делам. Интервенционизм — одно из средств послевоенной борьбы США за свою гегемонию в глобальном масштабе. Историк А. Шлезингер пояснял: «Американский глобализм, закостеневший в условиях тотального антикоммунизма и испытывающий постоянный нажим со стороны нового класса — военных, превратился в мессианскую доктрину, в соответствии с которой почти любая форма волнений за рубежом, будь она делом большой или малой страны, возникала ли она в результате внешних или внутренних причин, требовала интервенции Соединенных Штатов»¹⁷. Как неотъемлемый элемент, причем стержневой, готовность к вмешательству и применению силы органически входит в американские внешнеполитические доктрины.

В свое время, касаясь отношений с развивающимися странами Азии, Африки и Латинской Америки, Дж. Картер 13 марта 1976 г. говорил: «Стабильный мировой порядок не может стать реальностью до тех пор, пока страны, располагающие капиталом и технологией, будут создавать военную угрозу другим государствам с целью установления контроля над их природными богатствами и энергетическими ресурсами». Как в воду глядел тогда оратор. Ведь именно такие угрозы и предусматривает провозглашенная Вашингтоном на рубеже 70—80-х годов так называемая «доктрина Картера».

Она появилась не внезапно. Примерно со второй половины 1978 г. в правящих кругах США повели речь о необходимости возврата к «довьетнамской» стратегии использования американских вооруженных сил в качестве «мирового жандарма». Участились попытки Вашингтона объявлять сферой «жизненных интересов» США тот или иной район мира, находящийся далеко от Соединенных Штатов. Поводом для усиления настроений интервенционизма послужили события на Среднем и Ближнем Востоке, где революция в Иране и решительный отпор арабских государств проамериканским сделкам между Египтом и Израилем во многом лишали почвы прежнюю политику США в этом районе. В основу практических действий Вашингтона в новых условиях закладывалась идея «гибкого реагирования за горизонтом», автором которой был 3. Бжезинский. Обретал воплощение замысел создать «силы быстрого развертывания» в 100 тыс. человек (вместе с подразделениями поддержки), предназначенные для немедленной переброски на Ближний Восток, в район Персидского залива, в другую «горячую» точку. Одновременно усиливалось постоянное присутствие американских ВМС в Индийском океане; остров Диего-Гарсия ускоренно превращался в крупнейшую военно-морскую и военно-воздушную базу США.

Нефтяные вышки арабских государств слепяще манили Вашингтон, заставляя забывать уроки недавнего прошлого и выявляя приверженность империализма США к насилию над суверенными правами народов. Страсть к политике «большой дубинки» проглянула даже в заявлениях умеренно-либеральных деятелей. «Мы должны дать понять всем, — звенел металлом в голосе сенатор Дж. Джавитс, — что в течение ближайшего десятилетия и позже нефтяные месторождения Саудовской Аравии будут для нас равнозначны Техасу…»¹⁸ А ветераны «холодной войны» очень убедительно доказывали полную несовместимость любых вариаций «защиты прав человека» и невмешательства во внутренние дела народов классовым задачам Соединенных Штатов. «Если мы будем твердить, что не хотим ни при каких условиях вмешиваться в чью-либо внутреннюю жизнь, то вообще не сможем ничего сделать в отношении Ближнего Востока и других районов мира. И тогда нас ждет провал…» — так обобщал взгляды сил, противостоящих в США политике разрядки, бывший директор ЦРУ Р. Хелмс. И тут же формулировал существо программы этих сил: «Возвратиться к добрым старым временам «грязной политики», когда у нас был целый арсенал средств, которые мы использовали во всем мире, и когда мы могли мобилизовать своих союзников и заставить их всячески нам помогать»¹⁹.

Попыткой возврата к временам «грязной политики» прошлого и стала «доктрина Картера». Ее суть составляет стремление Соединенных Штатов к расширению экспансии в глобальном масштабе, прежде всего в зоне развивающихся стран, путем создания сети американских военных баз в Индийском океане, в странах Среднего и Ближнего Востока, Африки, подчинения этих стран своей гегемонии для обеспечения беспрепятственной эксплуатации их природных богатств, использования их территорий в своих стратегических замыслах против мира социализма и народно-освободительных сил.

В «доктрине Картера» слиты основные гегемонистские темы двух американских доктрин периода «холодной войны» — Г. Трумэна и Д. Эйзенхауэра. Если сопоставить заявления Дж. Картера с постулатами «доктрины Трумэна», сравнить политическую подоплеку доктрин, их обоснование, пути и средства достижения целей, военное и политическое обеспечение этих целей, сферу применения доктрины и т. д., то родство окажется кровным.

Аналогична их политическая подоплека: претензии на мировое господство, замысел изменить сложившееся соотношение сил в мире, нежелание считаться с реальностями. «Мы должны заплатить любую необходимую цену для того, чтобы оставаться самой могучей страной в мире», — подчеркивал президент Дж. Картер. Та же самая тема — дежурная практически для любого крупного заявления президента Г. Трумэна в конце 40-х годов. Центральное место в обосновании «доктрины Картера» занимают два взаимосвязанных тезиса: во-первых, якобы выявившаяся «невозможность ведения дел с СССР так, как раньше», и, во-вторых, утверждения о неком «советском экспансионизме». Что касается первого, то Г. Трумэн в свое время формулировал этот тезис попроще: «…я устал нянчиться с Советами»²⁰. А пропаганда мифа о «советском экспансионизме» для Г. Трумэна вообще была занятием постоянным. В частности, знакомя лидеров конгресса США с основами его доктрины, находившейся еще в стадии разработки, государственный секретарь Д. Бирнс и его заместитель Д. Ачесон внушали: если США не окажут сопротивления «коммунистическому наступлению» в Восточном Средиземноморье, то «советское господство может распространиться на Европу, Средний Восток и Азию»²¹.

Общие цели политики США в соответствии с обеими доктринами: «создание противовеса советской военной мощи» (Дж. Картер), противопоставление СССР «железного кулака и сильных выражений» (Г. Трумэн). Путь к решению этой цели: вмешательство, вплоть до применения военной силы, в любые события в любом районе мира, как бы далеко он ни отстоял от США. В американской внешнеполитической практике столь откровенно культ силы обнажался дважды: в разгар «холодной войны» 50-х годов и на рубеже 70—80-х годов. «США брали на себя роль всемирного антикоммунистического полисмена… Не должно быть больше революций, вне зависимости от того, что многие миллионы людей еще влачили жалкое состояние под деспотизмом немногих»²²,— писал, например, о доктрине Трумэна» американский историк Д. Флеминг.

Что касается сферы применения «доктрины Картера», то в своем глобальном аспекте она близко смыкается с наследием времен Трумэна — обе доктрины имеют всеохватывающий характер с точки зрения содержащейся в них заявки на «защиту жизненно важных для США интересов». С другой стороны, региональный аспект доктринального творчества Картера непосредственно сближает его с «доктриной Эйзенхауэра».

Впервые изложенная в послании президента США конгрессу в январе 1957 г., эта доктрина предусматривала курс на значительное укрепление позиций США на Ближнем и Среднем Востоке, на противодействие региональным силам национального освобождения и социального прогресса, на отрыв этих сил от мирового революционного процесса. Установки «доктрины Эйзенхауэра» означали стремление США произвольно и в одностороннем порядке решать вопросы войны и мира на Ближнем и Среднем Востоке, вмешиваться в процессы внутреннего развития и диктовать внешнюю ориентацию странам региона, что в корне противоречило интересам мира и безопасности, принципам государственного суверенитета и независимости народов. Доктрина грубо нарушала ряд положений Устава ООН и международного права в целом.

Много общего между «доктриной Эйзенхауэра» и «доктриной Картера»: и оценка значимости для США и Запада в целом Ближнего и Среднего Востока, и намерение развернуть под предлогом «спасения от международного коммунизма» (Д. Эйзенхауэр) или — в редакции «доктрины Картера» — от «советского экспансионизма» борьбу против суверенитета и независимости государств и народов этих районов, и идея якобы образовавшихся здесь «вакуумов силы» и т. д. Главное же, что объединяет обе доктрины, это принципиальная заявка на интервенционизм. Так, Д. Эйзенхауэр говорил о готовности использовать «вооруженные силы Соединенных Штатов, чтобы обеспечить и защитить территориальную целостность и политическую независимость этих стран, запрашивающих помощь против открытой вооруженной агрессии со стороны любого государства, контролируемого международным коммунизмом». В «доктрине Картера» ситуация для вмешательства США ограничивается даже меньше — говорится о готовности «использовать все необходимые средства, включая военную силу, в случае попыток какой-то силы извне заполучить контроль над районом Персидского залива».

Уже одно перечисление некоторых действий США в отношении суверенного Ирана — иллюстрация актов интервенционизма на практике. 13 декабря 1979 г. принято решение выслать из США иранских дипломатов. 22 января 1980 г. стратегические бомбардировщики «В-52» провели демонстративные полеты над Индийским океаном. В конце марта количество американских военных кораблей у берегов Ирана превысило 30. На борту кораблей находилось 24 тыс. американских военнослужащих. 8 апреля Дж. Картер объявляет о разрыве дипломатических отношений между США и Ираном, а также накладывает запрет на торговлю между США и Ираном.

Наконец, в конце апреля 1980 г. последовало прямое военное вторжение США в Иран, предпринятое группой «Дельта» из состава американских специальных войск. Причем «спасательная операция», судя по многим данным, должна была стать сигналом к государственному перевороту, в котором должны были участвовать несколько тысяч заранее засланных в Иран агентов, в том числе сторонников шаха, бежавших во время революции за границу. По заявлению аятоллы Хальхали, «США планировали осуществить в Иране крупный заговор. Они не преследовали цель вывезти заложников, их задача заключалась в том, чтобы уничтожить исламскую республику».

Нынешняя активизация в США практики интервенционизма, намерение методом нажима повлиять на внешнюю политику СССР, запугать развивающиеся страны, расколоть ряды сторонников мира, укрепления международной безопасности и сотрудничества представляют собой прямую угрозу процессу разрядки, интересам и правам суверенных народов. «Фарисейскими» назвал Л. И. Брежнев «попытки разглагольствовать о «советской угрозе миру» и выступать в качестве блюстителей международной морали со стороны тех, в чьем послужном списке «грязная война» против Вьетнама; кто пальцем не пошевельнул, когда китайские агрессоры совершили вооруженное вторжение в социалистический Вьетнам; кто десятилетиями содержит военную базу на земле Кубы — вопреки воле ее народа и правительства; кто бряцает оружием, грозит блокадой, оказывает открытое военное давление на революционный иранский народ, направив к берегам Ирана военно-морскую армаду, вооруженную атомным оружием, в том числе значительную часть авианосцев США»²³.

Попытки Вашингтона черпать «силу» в провалившихся идеях 20—30-летней давности, возрождая заново имперское мышление, предотвратить назревшие в тех или иных странах или районах перемены, законсервировать антинародные режимы, навязать свой диктат свободолюбивым народам — все это обречено на провал в той же мере, в какой оказались несостоятельными гегемонистские идеи «доктрины Трумэна».

Режимы Франко в Испании, Салазара в Португалии, Дювалье в Гаити, Трухильо в Доминиканской Республике… При всем различии условий их объединяло одно — теснейшие узы с Вашингтоном во имя борьбы против собственных народов. Недавно в условиях нового значительного продвижения антиимпериалистического движения рухнули и репрессивные режимы в Иране и Никарагуа. Американская политика в обоих случаях разоблачила себя полностью, и тем более позорно, что фоном для нее были бесконечные заверения Вашингтона о своей приверженности «защите прав человека». Как практически «защищал» эти права в Иране и Никарагуа американский империализм?

Восстановление в 1953 г. власти иранского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви было итогом успешной «тайной операции» США, получившей название «Аякс». Свержением законного правительства, грубейшим вмешательством во внутренние дела Ирана, которое более чем на четверть века продлило страдания масс, руководили государственный секретарь США Джон Фостер Даллес, его брат — директор ЦРУ — Аллен Даллес. Все главное об операции «Аякс» знал президент США Д. Эйзенхауэр. С тех пор Вашингтон оказывал широкую помощь шахской тирании, а со второй половины 60-х годов перешел к безоговорочной поддержке почти любых его запросов и требований. Шахский Иран был фаворитом Вашингтона, рассматривался им как оплот влияния США в зоне Персидского залива, как важнейший источник американского импорта нефти. Ирану предназначалась роль главного «сдерживающего средства» региона перед лицом мифической «советской угрозы».

К концу 70-х годов в экономике Ирана обосновалось более 500 американских фирм. Капиталовложения США составили около 12 млрд. долл. Исключительных масштабов достигла американская военная помощь. В 1972 г. США подписали с Ираном секретное соглашение, которое давало шахскому Тегерану фактический карт-бланш на закупку практически любых американских систем неядерного вооружения, какие только пожелает шах. С тех пор и по момент отказа иранского революционного правительства от подавляющей части заказанного оружия шахский режим заказал в США вооружений на сумму 20 млрд. долл.

Ирану навязывались горы американского оружия, а страна бедствовала, несмотря на огромные экспортные доходы от продажи нефти, составившие в 1978 г. более 22 млрд. долл. В течение ряда лет инфляция достигала 50 % в год. Экспортер сельскохозяйственной продукции в прошлом, Иран ввозил более половины необходимого продовольствия. Ни парламент, ни политические партии, ни печать, ни судопроизводство, ни профсоюзы — все это не имело возможности для нормального развития в дореволюционном Иране. Кровавым конвейером работали камеры пыток тайной полиции САВАК: оттуда выходили калеками, а чаще не выходили вообще. За годы пребывания шаха у власти бюджет САВАК увеличился более чем в тысячу раз²⁴.

В сентябре 1978 г. в швейцарской газете «Вуа увриер» было опубликовано открытое письмо президенту США Дж. Картеру, подписанное группой иранцев, пострадавших от зверств режима. Один за другим приводились факты об этих зверствах, говорилось о чувствах ненависти и гнева в отношении шаха со стороны миллионов граждан страны. «Но Вы, г-н Президент, продолжаете безоговорочно поддерживать политику шаха, превратившего нашу страну в огромный концентрационный лагерь…»²⁵ — возмущались иранцы. Ликвидация монархии в Иране в феврале 1979 г. нанесла серьезный удар по американскому империализму.

Тем временем на другом конце света, в Центральной Америке, «человеколюбие» администрации Картера проверял народ Никарагуа. В течение нескольких десятилетий США всячески содействовали тому, чтобы сохранить у власти диктатуру семейства Сомосы. Еще в 1936 г. Сомосу-старшего посадила в президентское кресло морская пехота США. В последующем не иссякал поток американской экономической помощи режиму, вооружений для его «национальной» гвардии. Осуществлялся постоянный политический патронаж США над своим сателлитом. Все это полностью окупалось верностью Сомосы политике антикоммунизма и его зависимостью от Вашингтона. Шло время, менялся мир, преображалась Латинская Америка, а Сомоса по-прежнему радовал Вашингтон заявлениями о том, что между Никарагуа и «международным коммунизмом» остается «последний бастион» — сомосистская диктатура.

В 1972 г. столицу Никарагуа разрушило мощное землетрясение, каждый десятый житель страны остался без крова. Помощь, поступавшая для пострадавших со всего мира, была разворована режимом. Но за циничной расторопностью подопечных в Белом доме наблюдали без возмущения. В августе — сентябре 1978 г., когда в стране вспыхнула гражданская война, войска диктатуры обрушили огневую мощь на мирное население. Бомбардировщики и тяжелая артиллерия Сомосы разрушили пять никарагуанских городов. Администрация демократов, без устали твердившая о «защите прав человека», тщательно обошла эти события своим «человеколюбием».

Многолетняя поддержка США превратила правящий режим в беззастенчивого паразита, способного пригрозить кормильцу. В 1978–1979 гг. Сомоса публично намекал, что пользуется едва ли не большим влиянием в конгрессе США, чем правительство Дж. Картера. Он даже «предупреждал», что попытается «торпедировать» американское законодательство о введении в силу договора по Панамскому каналу, если Белый дом не окажется на его стороне в борьбе с нарастанием сопротивления диктатуре. Белый дом оказался на привычной стороне — с реакцией.

В 1979 г. возмущение тиранией Сомосы привело к новому подъему освободительной борьбы никарагуанцев, возглавляемой Сандинистским фронтом национального освобождения. В ответ Сомоса постарался превратить страну в руины. Варварские бомбардировки гражданского населения, вызванный режимом паралич экономической жизни лишили жилища и работы треть жителей Никарагуа. Почти 80 % экономики оказалось выведенной из строя. И лишь дождавшись, когда режим Сомосы завершал разорение страны, в США официально признали очевидное: «Кровопролитие в Никарагуа ведет к истреблению этой нации».

Только после того, как в Вашингтоне осознали неспособность ставленника подавить волю никарагуанцев, американская дипломатия попыталась не допустить перехода власти к наиболее активным противникам режима. За считанные дни до падения тирании госдепартамент США призвал заменить режим Сомосы «временным правительством национального примирения» и одновременно направить в Никарагуа «межамериканские силы». Обе меры были правильно поняты большинством латиноамериканских государств — как желание США прикрыть словесным камуфляжем коллективную интервенцию. Тем временем режим рухнул. Сам диктатор бежал конечно же в США.

Судьба режима Сомосы заставила администрацию Дж. Картера по-новому взглянуть на соседний Сальвадор, который тоже бурлил народным гневом, сопротивляясь тирании верного друга США — диктатора Ромеро. Через несколько месяцев после окончательной развязки событий в Никарагуа, 15 октября 1979 г., сальвадорская реакция при содействии США заменила правящий режим военно-гражданской хунтой в надежде сбить накал борьбы прогрессивных сил. Репрессивный характер хунты выявился быстро — во много раз увеличилось число политических заключенных и так называемых «пропавших без вести», убийство лидеров прогрессивных организаций стало повседневностью, гарантии — пусть формальные — неприкосновенности личности были вовсе отменены. Хунта явно пыталась решать сохраняющийся политический кризис методом террора.

Короче, ситуация была знакомой: антинародный режим отчаянно борется против широких народных масс. Что касается политики администрации Дж. Картера, то ее точно охарактеризовали представители Координационного революционного комитета Сальвадора Ф. Гарсия, А. Рамос, М. Агиньяда: «США всегда поддерживали самые реакционные режимы в Центральной Америке. Наша страна не исключение. И сегодня США оказывают самую широкую поддержку реакции, вмешиваются во внутренние дела нашей страны. Действиями репрессивного аппарата руководят из посольства США. Армию, полицию и штурмовые отряды ультраправых обучают и вооружают американцы. Они поставляют им все: от пуленепроницаемых жилетов до бронетранспортеров… В два раза увеличено количество проходящих обучение в США офицеров. Кроме того, американцы готовят наемников из числа недобитых сомосистов, планируют участие в подавлении революционного движения войск Гватемалы и Гондураса»²⁶.

Особенно наглядно меру «народолюбия» Вашингтона раскрывает американская помощь репрессивным и авторитарным режимам в деле совершенствования их карательного аппарата. На постоянной основе США оказывают помощь полицейским органам других стран с 1955 г., когда президент Д. Эйзенхауэр одобрил создание специальных «миссий общественной безопасности» в четырех государствах. Затем такие же «миссии» были направлены еще в 34 страны. В 1962 г. Дж. Кеннеди значительно расширил эту программу в контексте общих стратегических расчетов США нанести максимальный ущерб нарастающему национально-освободительному движению. Через некоторое время уже в 45 странах мира действовали более 400 групп «советников по общественной безопасности».

В рамках этой деятельности к 1975 г. США передали для иностранных полицейских органов оружия и снаряжения на сумму 200 млн. долл., обучили за рубежом 7,5 тыс. старших полицейских чинов и более миллиона рядовых полицейских. Сотни иностранных полицейских экспертов усовершенствовались в США в «организации и управлении тюрьмами» (Иллинойский университет), «ведении полицейских досье» («международная полицейская академия» в Вашингтоне), познакомились с «устройством и изготовлением самодельных бомб и других взрывных устройств» («училище подрывников» в Техасе). Выпускниками «международной полицейской академии» и техасского «училища подрывников» в январе 1980 г. был укомплектован штаб афганских контрреволюционеров под командованием Сайида А. Гейлани в г. Пешаваре.

Широкое распространение приобрела американская практика направления «советников общественной безопасности» в полицейские управления других стран для «общего руководства». С их помощью в близких к США странах возникли целые комплексы полицейско-репрессивных органов. В Колумбии, например, была создана единая система телекоммуникаций для полиции и разведки, в Бразилии — полицейская академия и Национальный центр телекоммуникаций. В Доминиканской Республике появилось специальное формирование для борьбы с «мятежами» под названием «белые шлемы». В Таиланде сформировали полицейскую авиационную дивизию, оснащенную самолетами и вертолетами, вооружили десятки полицейских отрядов по образцу спецвойск США.

Большое внимание усилению репрессивных органов режимов, угодных Вашингтону, уделяет Пентагон. Тысячи офицеров иностранных армий, проходящих военную подготовку в США, нередко продолжают службу в репрессивно-полицейских органах в своих странах. Программы обучения этих учебных заведений включают, например, «операции по подавлению мятежей в городских условиях».

В 1978 г. в США была издана документальная книга под названием «Скрытые ужасы». Журналист Дж. Лэнггут рассказал о деятельности полицейского советника США в Бразилии и Уругвае Д. Митрионе, а вместе с тем и о том, чем вообще занимаются эти советники за рубежом. «Направляясь в Уругвай, Митрионе понимал, что его главной задачей в этой стране будет содействие национальной полиции в деле подавления повстанцев». Поле деятельности для него подобрали обещающее — Уругвай держал первое место в мире по проценту политических заключенных. Митрионе раскрывал подопечным секреты мастерства: «Представьте, что у вас в руках профсоюзник, от которого надо добиться признания… Разденьте его донага, поставьте лицом к стене. Затем пусть его погладят горячим утюгом. После этого отправьте его дня на три в одиночку, держите там без пищи и воды. На четвертый день дайте ему воды пополам с мочой»²⁷. И так далее. Характерно, что новейшие орудия пыток доставлялись Митрионе из США по каналам посольства.

«…Предоставляя режимам — нарушителям прав человека полицейские средства, безвозмездную военную помощь и помощь в подготовке военнослужащих и, кроме того, поставляя подобные услуги и оружие более чем 50 другим странам, мы в гораздо большей мере создаем базу для политических репрессий в мире, чем противодействуем им»²⁸,— обобщает бывший офицер американской контрразведки Т. Гервейзи в книге «Арсенал демократии».

Вез всякой риторики снова и снова напрашиваются вопросы: до каких же все-таки высот фарисейства способен подняться официальный Вашингтон, чтобы сочетать в своей каждодневной деятельности приведенные факты с клятвами о преданности «защите прав человека»? И какой незавидной изворотливости требует от внешней политики и внешнеполитической пропаганды США подобная задача совмещения несовместимого? О бессмысленности такой задачи свидетельствует, помимо прочего, практика подготовки докладов государственного департамента США о положении в области прав человека в странах — получателях американской экономической помощи. Эта практика, начатая в 1977 г., была задумана как форма отчетности американской дипломатии в своих «народолюбивых» упражнениях.

Доклады — редкие по объему усилий опытных профессионалов упражнения в попытках обойти политическое и социально-экономическое бесправие во многих странах, всячески скрыть жестокие репрессии правящих режимов. Но даже из них явственно следует, что наихудшее положение с соблюдением прав человека существует именно в тех странах, которым Соединенные Штаты оказывают наибольшую помощь. В частности, признается, что «широкое распространение получили заявления о систематическом использовании пыток с психическими мерами воздействия, акты жестокости в обращении официальных лиц Израиля с подозреваемыми арабами». В разделе, касающемся Египта, составители доклада за 1978 г. постарались приукрасить режим Садата, но все же им пришлось констатировать грубейшие нарушения таких демократических прав и свобод, как свобода слова, совести и т. д. Госдепартамент не смог обойти и факты «серьезных ограничений гражданских и политических свобод в Южной Корее»²⁹.

Докладам госдепартамента не откажешь в скрупулезности хотя бы в перечне стран, за которыми «наблюдает» официальный Вашингтон на предмет доказательства своего «народолюбия». Здесь их более сотни, вплоть до крошечных Сан-Марино и Лихтенштейна. Малое отсутствует на политической карте американского фарисейства — колоссальное человеческое море КНР.

Какие реальные факты игнорируют в Вашингтоне, выводя современный Китай за скобки своей «защиты прав человека»? Более 20 млн. безработных в 1977 г., более 100 млн. людей, обреченных на полуголодное существование, — вот практические итоги отступления пекинского руководства от ленинизма, трагические показатели ухудшения материального положения китайского народа, необеспеченности в современном Китае многих социально-экономических прав, давно ставших реальностью в странах социалистического содружества. Ничуть не лучше и положение в таких областях, как, например, образование: в сельской местности Китая среди людей в возрасте до 45 лет насчитывается до 30 % неграмотных. Что касается политической области, то сама печать КНР называет цифры, характеризующие размах и масштабы попрания прав и свобод китайских граждан во времена недавней «культурной революции», — до 100 млн. репрессированных и пострадавших. Хотя нынешние руководители КНР утверждают, что якобы покончили с беззакониями того смутного времени, по свидетельствам западных журналистов, в китайских концентрационных лагерях содержится сейчас более 10,5 млн. заключенных³⁰.

С одной стороны, стремление США к укреплению отношений с военно-бюрократическим пекинским режимом, к содействию и помощи этому режиму в экономической и даже в военной сферах, а с другой — расчетливая слепота к положению с правами сотен миллионов китайцев. Единственный общий знаменатель позволяет совместить и то и другое — антикоммунизм и антисоветизм, стремление нанести ущерб социализму, освободительным силам народов, антиимпериалистическому движению в целом.

На рояль в зале приемов роскошного отеля под Вашингтоном были водружены две мусорные корзины. Их немедленно заполнили деньгами — и штраф в 2 тыс. долл., которым наказали за лжесвидетельство бывшего директора ЦРУ Р. Хелмса, был полностью погашен. Несколько сотен бывалых разведчиков, закрывая бумажники, аплодировали бывшему шефу, поздравляли его, крепко жали руку. Что касается второй части «наказания» Хелмса (два года тюремного заключения), то никто не воспринимал это всерьез, ведь мера была условной. Хелмса снова поздравляли, снова аплодировали.

Осиное гнездо американской разведки ликовало отнюдь не потому, что ему так уж полюбился Хелмс, и тем более не потому, что в судопроизводстве США так дешево ценится скрепленная Библией клятва говорить только правду. До законности ли, если на кону стоял принцип, причем очень серьезный принцип, многолетней деятельности США за рубежом. Дело Хелмса было передано в суд после того, как он долго лгал комиссии американского сената по расследованию деятельности разведывательных органов, пытаясь отвести доказательства причастности ЦРУ к свержению законного правительства Чили во главе с С. Альенде. Обвинения в причастности к другим многочисленным преступным операциям ЦРУ Хелмсу всерьез не предъявлялись. И теперь коллеги воздавали ему должное за то, что он оказался верным принципу, о котором идет речь: не допускать компрометации правительства США разоблачением американских «тайных операций» за рубежом. Эти операции, которые занимают как бы промежуточное место — между методами дипломатического принуждения и открытым применением военной силы, — в американском политическом языке принято называть действиями в «серой зоне».

«Под термином «тайные операции»… следует иметь в виду все виды деятельности… которые проводятся или одобряются правительством СП1А против враждебных иностранных государств или групп или в поддержку дружественных иностранных государств или групп. Однако эта деятельность планируется и проводится так, что внешне никак не проявляется ее источник — правительство США, а в случае ее разоблачения правительство США может правдоподобно отрицать до конца всю ответственность за нее.

Эти тайные операции включают: пропаганду, экономическую войну, превентивные прямые действия, включая саботаж… подрывную работу против иностранных государств, включая помощь подпольному движению…»³¹.

Все это не разоблачения прогрессивного публициста, а выдержка из совершенно секретной директивы Совета национальной безопасности США № 10/2 от 1948 г. с грифом «Совершенно секретно». По истечении срока давности в 1975 г. директиву рассекретили в документальном сборнике госдепартамента «Сдерживание. Документы об американской политике и стратегии в 1945–1950 годы».

Приведенная дефиниция, помимо прочего, весомо опровергает распространенные сейчас на Западе попытки критиков «крайностей» скрытой деятельности США за рубежом ограничить ответственность за нее лишь «зоной Лэнгли». Американское ЦРУ, рожденное «холодной войной», всегда находилось на острие подрывных действий США против суверенных государств и народов. «Холодная война» для ЦРУ никогда не кончается. Но ЦРУ вместе с тем никогда не было единственным исполнителем «тайных операций» хотя бы в силу их размаха. Неустанную тайную борьбу со всем прогрессивным в мире ведет военная машина Соединенных Штатов. И хотя за многие годы накопилась масса фактов о «тайных операциях» Пентагона, в конце 1978 г. появился наконец документ, который разъяснял, чем конкретно руководствуются при этом американские военные. Документ, опубликованный в итальянской печати, назывался «Руководство FM-30-31» вооруженных сил Соединенных Штатов.

Когда спецслужбам Пентагона за рубежом надлежит вступать в действие? В документе указано: «Признаки уязвимости в институтах дружественной страны, которые требуют выявления и действий со стороны секретных служб американской армии, включают: отсутствие политической надежности, прохладное отношение к режиму, симпатии к восставшим, прямое сотрудничество с ними, антиамериканские настроения граждан, трения между чиновниками дружественной страны и представителями американских организаций…»³². Иными словами, действовать следует, по сути, при любых попытках населения «дружественной» страны вести борьбу за свои права.

Не менее понятно разъясняется и то, как именно следует действовать, причем для мотивировки вмешательства используется привычный предлог «коммунистической угрозы». «Может случиться так, — предостерегает «Руководство», — что правительства дружественных стран будут проявлять пассивность или нерешительность в случае коммунистических подрывных действий или действий, инспирированных коммунистами, или будут недостаточно решительно реагировать на информацию секретных служб, переданную через организации США. В этих ситуациях секретные службы американской армии должны располагать средствами для организации специальных операций… в том числе стараться внедрить своих агентов в ряды восставших, возлагая на агентуру специальные миссии, например создавать группы особого назначения из наиболее радикальных элементов восставших. Когда возникнет ситуация, подобная изложенной выше, эти группы, действуя под контролем секретных служб США, должны совершать и насильственные акции с учетом конкретных обстоятельств»³³.

«Руководство FM-30-31» введено в действие в 1970 г. и распространено на все иностранные государства, где находятся войска США. Следовательно, это директива глобальной сферы применения, так как американские войска расквартированы более чем в 100 странах мира.

Многолетней операцией, скорее, совокупностью многих отдельных операций является подрывная деятельность, которая ведется США против социалистической Кубы. С провалом вторжения «секретной армии ЦРУ» на Кубу в 1961 г. война против республики не окончилась. Социалистическая Куба остается ближайшей географической мишенью крупных и мелких «тайных операций» США.

Любая крупная американская «тайная операция» — сумма коллективных усилий различных звеньев государственной машины США. Крупные операции, как правило, расчетливо планируются, причем нередко на более длительную перспективу, чем политические или экономические мероприятия, тщательно координируются высшим государственным руководством. Именно это руководство дает старт действиям, которые кончаются очередным тайным вмешательством США в дела других стран и народов. В силу предельной секретности каждый из таких примеров вмешательства, обретающий гласность, становится в США чрезвычайным событием. Так или иначе, и немногих иллюстраций достаточно, чтобы очевидное подтвердить документально.

25 августа 1960 г. на заседании Специальной группы Совета национальной безопасности США, где по установленному порядку собирались руководители основных внешнеполитических органов страны или их заместители, была рассмотрена тайная часть американских акций против правительства Патриса Лумумбы в Конго. Все началось по инициативе президента Д. Эйзенхауэра, который через своего помощника по национальной безопасности передал присутствующим свою «глубокую уверенность о необходимости энергичных действий, с тем чтобы стать хозяевами положения»³⁴. На основании состоявшегося обмена мнениями директор ЦРУ А. Даллес уже на следующий день подписал срочную шифротелеграмму в Леопольдвиль (ныне Киншаса) резидентуре ЦРУ: «Если Лумумба сохранит лидерство, неизбежным результатом будет в лучшем случае хаос, в худшем — открытый путь к захвату коммунистами власти в Конго с губительными последствиями для престижа Объединенных Наций и для интересов свободного мира в целом. В связи с этим мы решили, что устранение Лумумбы должно быть неотложной и главной задачей. В нынешней ситуации данная цель должна стать определяющей в нашем плане секретных действий»³⁵.

Вот еще одна, более подробная документальная иллюстрация прямой причастности высшего руководства США к акциям грубейшего произвола в отношении суверенитета иностранных государств. Мишень официального Вашингтона на этот раз — только что победившая на выборах коалиция Народного единства во главе с С. Альенде. Как и в 1960 г., планирование «специальных акций» начато в американской столице на самом верху.

Всего четыре дня миновало после победы Альенде на выборах, но уже 8, а затем 15 сентября 1970 г. так называемый Комитет 40-ка (наследник Специального комитета СНВ времен администрации Эйзенхауэра по функциям и составу) рассматривает методы организации в Чили военного переворота. 15 сентября президент Р. Никсон лично проводит в Белом доме совещание высшего руководства США по вопросу положения в Чили. Директор ЦРУ Р. Хелмс записывал существо обмена мнениями: «…стоимость операции не имеет значения… связанный с этим риск во внимание не принимать… работать круглосуточно — выделить лучших агентов… Составить план операции… истощить экономику… 48 часов на разработку стратегии»³⁶. На следующий день, 16 сентября, Р. Хелмс собрал рабочее совещание в Лэнгли. «Директор поставил группу в известность о решении, принятом президентом Никсоном: перспектива Чили, возглавляемой правительством Альенде, неприемлема для Соединенных Штатов. Президент поручил ЦРУ помешать приходу Альенде к власти или, если это не удастся, свергнуть его»³⁷.

Разработку практических мер «тайной» борьбы против чилийского народа в Вашингтоне повели по двум основным направлениям. Первое — схема «Трек-1» — включало попытки подкупа членов чилийского парламента, меры по обеспечению нарастающего экономического давления на Чили, комплекс акций психологической войны. По другой линии, или «Трек-П», предусматривалось оказание активного содействия военным кругам Чили, с тем чтобы толкнуть их на борьбу против С. Альенде, еще не вступившего в должность президента. Тогдашний начальник отдела стран Западного полушария ЦРУ У. Броу впоследствии свидетельствовал: «Мне никогда не приходилось переживать периода столь тяжелого, как период чилийской операции… Это было абсолютно непрерывное давление, которое не прекращалось ни на минуту… Это исходило от Белого дома»³⁸.

Машина «тайной операции» работала, и произвол американских спецслужб соперничал с цинизмом дипломатических ультиматумов. «…Ни один болт, ни одна гайка не достигнут пределов Чили, если Альенде придет к власти. В этом случае мы сделаем все от нас зависящее, чтобы довести Чили и чилийцев до состояния нищеты и крайних лишений»³⁹,— внушал посол США в Чили Д. Корри 21 сентября 1970 г. лидеру партии христианских демократов Э. Фрею, занимавшему пост президента страны до официальной передачи власти С. Альенде. От разведки и дипломатов не отставал Пентагон. 28 сентября заместитель начальника военной разведки Дж. Филпот предписал американскому военному атташе в Сантьяго: «В тесном сотрудничестве с резидентом ЦРУ или, в его отсутствие, с его заместителем попытаться установить контакты с руководящими лицами в армии, способными на активную роль в любой операции против Альенде на его пути к власти»⁴⁰.

Один из руководителей ЦРУ того времени, Д. Карамессинес, на слушаниях в конгрессе США в 1975 г. резюмировал: «Я убежден, что семена, которые мы посеяли в период нашей деятельности в 1970 г., дали всходы в 1973 г…»⁴¹

Удельный вес отдельных направлений американских «тайных операций», например, в 1965–1975 гг. помогают представить данные комиссии палаты представителей по вопросам разведки. Так, расходы на акции по вмешательству в проведение выборов в зарубежных странах составили более трети расходов США на «тайные операции» в этот период. Примерно столько же пришлось на попытки манипулировать зарубежной прессой, подкуп журналистов, публикацию заведомо лживых материалов и т. д. Более 20 % расходов связано с прямым экспортом насилия— поставки оружия, обучение наемников и полувоенных формирований и т. д. Остальные средства направлялись на подрыв или подкуп всевозможных зарубежных организаций, внедрение в них проамериканской агентуры. Эти данные, приведенные комиссией конгресса, уникальны: если точная сумма расходов на деятельность ЦРУ составляет в США государственную тайну, то финансирование совершенно секретных «тайных операций» тем более скрывается. Вместе с тем приведенные данные отнюдь не характеризуют масштабы операций в полной мере, поскольку касаются лишь тех операций, которые были санкционированы высшим руководством США.

В мире нет района, который исключался бы из сферы американских «тайных операций». Они осуществляются и в странах — союзниках США в Западной Европе, прежде всего в отношении демократических и прогрессивных сил. Об этом, в частности, подробно рассказывает книга «Грязная работа: ЦРУ в Западной Европе», изданная в 1978 г. при участии известного Филипа Эйджи. Состоявший на службе ЦРУ до 1969 г., Эйджи осознал преступность тайного разбоя США и занялся всесторонним разоблачением ЦРУ, причем разоблачением документальным, с конкретными фактами и точными именами. В недавно изданной книге «Грязная работа-2: ЦРУ в Африке», подготовленной большой группой авторов с участием того же Ф. Эйджи, например, приводится список 729 сотрудников ЦРУ, связанных с тайной деятельностью США на Африканском континенте с 1970 г. Книга содержит многочисленные свидетельства о преступлениях американского империализма в Африке, в том числе о соучастии спецслужб США в свержении в Гане президента Кваме Нкрумы в 1966 г., неудавшемся заговоре 1970 г. против правительства Гвинеи, массированных операциях против народов Анголы и Зимбабве, вооруженных провокациях в Мозамбике, операциях в Намибии и т. д.

Во введении к книге Ф. Эйджи обобщает: Африка стала районом «особого внимания» ЦРУ начиная с 60-х годов, причем главную «опасность» для себя в Вашингтоне усматривали в социально-экономических преобразованиях, укреплении связей африканских государств с Советским Союзом и другими социалистическими странами. «Объектами действий США стали правительства, политические партии, вооруженные силы и службы безопасности, профсоюзы, молодежные и студенческие организации, культурные и профессиональные общества, средства массовой информации».

Американские «тайные операции» в Африке разоблачал и бывший руководитель ангольской группы ЦРУ Дж. Стокуэлл. До 1975 г. ангольские «мероприятия» обошлись ЦРУ в 31,7 млн. долл., использованных для финансирования борьбы против демократических и прогрессивных сил страны. Как сообщает Дж. Стокуэлл, в его распоряжении находился диверсионно-шпионский персонал в составе 26 американских и 83 местных агентов. ЦРУ завербовало и подготовило ударную группу наемников, переправленных затем в Анголу. Теснейшие контакты американские секретные службы поддерживали с секретной службой ЮАР. Большие средства систематически выплачивались продажным журналистам за фабрикацию клеветнических материалов о национально-освободительных силах Анголы, возглавляемых МПЛА.

Известный индийский общественный деятель X. Д. Малавия в своей книге «ЦРУ: его истинное лицо», изданной в 1975 г., характеризует многочисленные «тайные операции» американской разведки в Индии. Здесь и операции ЦРУ в штате Орисса в 1958 г., где путем подкупа и клеветы американская агентура пыталась свергнуть законное правительство штата, и попытки подкупа руководящих деятелей Индии, и создание шпионской сети в штате Кашмир, и взрыв в воздухе индийского самолета «Принцесса Кашмира» с делегатами на Бандунгскую конференцию в 1955 г., и попытки проникновения ЦРУ в командные круги индийской армии, и подслушивание правительственных разговоров, и операции шпионских центров ЦРУ в Тибете и многое другое.

Отметины не одной «тайной операции» Вашингтона несет на себе соседнее с Индией государство — Бангладеш. Со временем появляется все больше данных, подтверждающих причастность США к событиям августа 1975 г., когда в стране произошел государственный переворот и был свергнут, а затем убит первый президент республики Муджибур Рахман. В августе 1979 г. английская газета «Гардиан» сообщила, что план заговора разрабатывался более года. С ноября 1974 г. по январь 1975 г. этот план обсуждался и согласовывался с представителями посольства США в Дакке.

«Тайные операции» США осуществляются далеко не только через каналы американского государственного аппарата. В частности, в ходе расследования деятельности разведывательных органов в американском конгрессе в середине 70-х годов вскрылись факты о связях с разведкой американских академических кругов. «ЦРУ использует несколько тысяч ученых, которые помимо того, что дают рекомендации и консультации, «сводят» разведчиков с нужными людьми, время от времени готовят для разведки книги и другие материалы, которые используются в пропагандистских целях за границей… Эти ученые работают более чем в 100 американских колледжах, университетах и связанных с ними учреждениях». В 1977 г. стало известно, что более 400 американских журналистов на протяжении последних десятилетий выполняли тайные задания разведки США. Не меньше 25 различных газет, журналов, издательских трестов, информационных агентств, теле- и радиокомпаний обеспечивали прикрытие для агентов ЦРУ, выдававших себя за рубежом за журналистов. «Насчитывается по крайней мере более десятка известных обозревателей и телекомментаторов, которые считаются в ЦРУ «активом» и которым можно поручать выполнение самых разнообразных тайных заданий», — писал американский журналист К. Бернстейн.

Осуществляя «тайные операции» по всему миру, Вашингтон придает особое значение организации и обучению тайной полиции, которая бы удерживала у власти антинародные правительства. Среди них — зловещая САВАК, тайная полиция шахского Ирана, созданная в 1957 г. и ликвидированная в 1979 г. в ходе иранской революции. САВАК проникала во все слои иранского общества. Для укрепления отношений между иранским правительством и разведывательным сообществом США в 1973 г. в Иран в качестве посла США был назначен бывший директор ЦРУ Р. Хелмс. Продолжает действовать КЦРУ — тайная полиция Южной Кореи, созданная и названная по образцу ЦРУ. Тайная полиция чилийского режима Пиночета — ДИНА была создана сразу после государственного переворота в Чили, в результате которого при помощи США было свергнуто законное правительство Сальвадора Альенде.

Главная мишень «тайных операций» США в конечном счете всегда одна — люди, будь то большие, или даже огромные людские массы, или отдельный человек. Бывший американский разведчик У. Корсон в книге «Незримая армия: возрастание роли американской империи разведывательных служб» указывает, что с начала 50-х годов ЦРУ изучило более миллиона иностранных студентов «на предмет их возможного использования в политической, деловой или экономической сферах своих стран»⁴². У. Корсон приводит, в частности, конфиденциальное заявление одного из сотрудников ЦРУ, отвечавшего за обработку иранских студентов в США. «К 1985 г. мы рассчитываем прибрать к рукам до 80 % чиновников второго и третьего эшелонов иранского правительства»⁴³. Революция в Иране в феврале 1979 г. сорвала зловещие расчеты превратить государственный аппарат Ирана в «пятую колонну» США.

Срываются, к счастью, американские расчеты и тогда, когда «тайная операция» США нацелена на компрометацию, запугивание или даже физическую ликвидацию отдельной личности. В докладе сенатской комиссии под председательством Ф. Черча, опубликованном в 1975 г., приводятся поразительные факты относительно особого аспекта «тайных операций» — причастности разведывательных и правительственных органов США к покушениям на жизнь и убийствам иностранных политических лидеров, в том числе материалы о восьми операциях с целью покушения на Фиделя Кастро⁴⁴.

Известны и другие, трагические примеры того, к какому финалу ведет американский разбой в «серой зоне», если «тайные операции» завершаются по задуманному. Выше уже шла речь об американском планировании стратегии «тайных операций» в Конго в 1960 г. Как именно решалась тогда их главная задача— «устранение» Патриса Лумумбы? Документальная сторона трагедии такова.

В конце лета или начале осени 1960 г. начальник оперативного управления ЦРУ Р. Биссел поручил своему научному советнику биохимику Д. Шейдеру подготовить смертоносные вещества для использования против Лумумбы. Имя Лумумбы не называлось, Биссел говорил об «одном африканском лидере». Биохимик вряд ли взялся за дело не моргнув глазом — пришлось ему пояснять, что на акцию имеется «приказ самой высокой инстанции». Дж. Шейдер понял: «Ссылка Биссела на самую высокую инстанцию означала для меня намек на президента»⁴⁵. Из стандартного списка имеющихся в ЦРУ веществ (бациллы бруцеллеза, оспы, сибирской язвы, сонной болезни и т. д.) была расчетливо подобрана бацилла, которая «предположительно могла вызвать болезнь… именно в данном районе Африки и действие которой могло привести к фатальному исходу». Вскоре Шейдер выехал в Конго, а смертоносные вещества и сопутствующий инвентарь (шприц для инъекций, резиновые перчатки и пр.) отправились дипломатической почтой США.

Миссия Дж. Шейдера не удалась. Американская разведка не сумела обеспечить агентуре необходимый физический контакт с Лумумбой. Однако, вернувшись в США, Шейдер занялся инструктажем офицера оперативного управления ЦРУ М. Малрони, на которого руководство ЦРУ возложило задачу продолжить начатое дело. Ликвидировать Лумумбу руками черных — в создании такой ситуации Малрони и видел смысл предложенного им варианта действий. Когда о задании Малрони доложили заместителю государственного секретаря США Д. Диллону, он подтвердил: миссия Малрони соответствует американскому отношению к Лумумбе.

Какие конкретные обстоятельства сопутствовали тому, что последующие события вокруг П. Лумумбы развивались по «варианту Малрони», в какой именно мере это явилось итогом финального этапа конголезской «тайной операции» США, кто именно из американской агентуры был к этому причастен — пробелы в документах сенатских расследований «тайных операций» ЦРУ не дают полного ответа на эти вопросы. Главное, однако, в том, что события в Конго развивались по «варианту Малрони». Примерно за две недели в ЦРУ знали о предполагавшемся отъезде Лумумбы из Леопольдвиля, закончившемся его гибелью, принимали соответствующие меры к доведению операции до конца. За несколько дней до отъезда Лумумбы резидентура ЦРУ сообщила в центр, что совместно с конголезскими противниками Лумумбы она «блокирует дороги и приведенные в готовность части, чтобы воспрепятствовать бегству (Лумумбы. — И. П.) по шоссе»⁴⁶. 13 февраля 1961 г. было официально объявлено о том, что якобы при «попытке к бегству» Лумумба был убит «местными жителями».

В свое время при разбирательстве преступной деятельности США против правительства С. Альенде член палаты представителей США М. Харрингтон, известный своими либеральными взглядами, верно уловил ее значение для американских «тайных операций» 70-х годов: «Деятельность ЦРУ в Чили рассматривалась как некий прототип или лабораторный эксперимент по отработке техники проведения операций, в результате которых, если они сопровождаются значительными денежными ассигнованиями, можно было бы дискредитировать и свергать неугодные правительства»⁴⁷. Самый недавний пример массированных «тайных операций» США с учетом чилийского опыта — Афганистан.

Официальный Вашингтон пустил здесь в ход весь испытанный набор средств борьбы с неугодными ему режимами: от агентурной деятельности до психологической войны. По свидетельству редактора вашингтонского журнала «Каунтерспай» К. Игла, «подрывные акции ЦРУ направлены на поддержку сил, пытающихся насилием помешать прогрессивным преобразованиям, проводимым в Афганистане, — земельной реформе, установлению равноправия женщин и т. д.». Главное же в подрывном вмешательстве США в дела Афганистана — это непосредственное руководство ЦРУ разработкой, планированием и осуществлением операций контрреволюционных банд с территории Пакистана, а также специальная подготовка и вооружение этих банд. Фактическим штабом контрреволюции стала группа опытных сотрудников ЦРУ с участием Р. Лессарта, Л. Робинсона, В. Дэвида, Р. Брока и других.

В январе 1979 г. в Пакистане по инициативе разведслужб США была проведена первая координационная встреча главарей афганской контрреволюции. Впоследствии такие встречи — с участием, естественно, представителей ЦРУ — проводились неоднократно. Подрывная деятельность США все больше смыкалась с аналогичной деятельностью Китая. Контрреволюционеры получили целые арсеналы оружия, боеприпасы, деньги.

Одновременно американская разведка осуществляла операцию особого рода, которая в случае успеха могла бы стать едва ли не наиболее крупной ее операцией за последние десятилетия. Хафизулла Амин — с этим человеком связывались надежды Вашингтона в самом Афганистане.

«Если бы Амин и его клика не были своевременно разоблачены и обезврежены, Афганистан ожидала бы трагедия, подобная той, что произошла в Чили, когда власть там захватила фашистская хунта, или в Кампучии, когда власть в этой стране узурпировала клика Пол Пота»⁴⁸ — так обобщил имеющиеся у руководства ДРА неопровержимые документы о замыслах Амина и его сообщников Генеральный секретарь ЦК Народно-демократической партии Афганистана, Председатель Революционного совета, премьер-министр ДРА Вабрак Кармаль.

В конце декабря 1979 г., как подчеркивал Л. И. Брежнев, «настал момент, когда мы уже не могли не откликнуться на просьбу правительства дружественного нам Афганистана. Поступить иначе, означало бы отдать Афганистан на растерзание империализму, позволить агрессивным силам повторить здесь то, что им удалось сделать, например, в Чили, где свобода народа была потоплена в крови. Поступить иначе, означало бы смотреть пассивно, как на нашей южной границе возникает очаг серьезной угрозы безопасности Советского государства»⁴⁹.

Морская пехота, «зеленые береты», ударные авианосцы, оружие антинародным режимам, экономические репрессии, политические ультиматумы, «тайные операции» — богат арсенал средств, которыми ведет борьбу против суверенитета народов империализм Соединенных Штатов. Но есть еще одна сфера, где «народолюбие» Вашингтона раскрывается достаточно красноречиво. Это подход США к правам человека как к общепризнанному принципу современного международного права, к комплексу соответствующих международно-правовых документов, разработанных и принятых после второй мировой войны.

США игнорируют примерно 30 международно-правовых актов о правах человека, в том числе такие основополагающие документы, как Конвенция ООН 1948 г. о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, Конвенция ООН 1968 г. о неприменении срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества, Международная конвенция 1973 г. о ликвидации всех форм расовой дискриминации, Международный пакт 1966 г. об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт 1966 г. о гражданских и политических правах, Международная конвенция ООН 1973 г. о пресечении преступления апартеида и наказании за него и др. Вашингтон отказался поддержать провозглашенную ООН Программу десятилетия (1973–1983 гг.) действий по борьбе против расизма и расовой дискриминации.

Впервые в послевоенный период принцип уважения прав и свобод человека получил международно-правовое закрепление в Уставе ООН в 1945 г. Не американская дипломатия — инициатор введения этого принципа в Устав. Делегация СССР на конференции в Сан-Франциско в 1945 г. предложила поправку к пункту 3 статьи 1, согласно которой перед ООН ставилась цель — осуществлять международное сотрудничество в поощрении и развитии уважения к правам человека и основным свободам для всех, без различия расы, пола, языка, религии. Советское предложение было принято, став неотъемлемой частью Устава ООН, всего современного международного права в целом.

С тех пор был разработан, стал действующим целый комплекс международно-правовых документов, относящихся к уважению основных прав и свобод человека. Их сумма, зафиксированная в этих документах, представляет собой давно пройденный этап для реального социализма не только с точки зрения юридической, но и, главное, с точки зрения фактической. Но это никак не умаляет значения таких документов как важного средства реальной защиты прав человека, прежде всего борьбы против массовых нарушений этих прав.

Еще в 1948 г. Генеральная Ассамблея ООН одобрила Всеобщую декларацию о правах человека. В декларации содержалось перечисление этих прав, в том числе права на жизнь, на равенство всех людей без какой бы то ни было дискриминации и т. д. Не по американской инициативе, а усилиями СССР, других социалистических стран в декларацию были включены важнейшие социально-экономические права: на труд, на отдых, на образование, на социальное обеспечение и т. д. А старания дипломатии США тем временем направлялись как раз в противоположном направлении, с тем чтобы лишить декларацию действенности, устранить ее положения о конкретных мероприятиях по практической реализации указанных прав и свобод. Только благодаря настойчивости социалистических стран V сессия Генеральной Ассамблеи ООН в 1950 г. подтвердила, что «человек, лишенный прав экономических, социальных и прав в области культуры, не является более той личностью, которую Всеобщая декларация рассматривает в качестве идеала свободного человека».

В последующем СССР, другие социалистические страны — в отличие от США и Запада в целом — приняли самое активное участие в выработке первых всеобщих международных документов в области прав человека — Международного пакта о гражданских и политических правах, Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах. Число участников этих пактов насчитывает в настоящее время примерно 50 государств. Нет среди них США. Более десятилетия Вашингтон уходил от юридической причастности к обоим документам,

Конгресс США категорически отказывался ратифицировать эти пакты, а исполнительная власть, кивая на конгресс, с показным огорчением разводила руками и под этим предлогом ни разу не предпринимала по-настоящему активных попыток добиться ратификации. Что касается законодателей, то они откровенно называли и без того понятную причину своего враждебного отношения к пактам — резкое несоответствие положений этих документов внутреннему законодательству США.

Позиция законодателей была естественной, так как пакты включали обязательства стран-участниц обеспечить полное осуществление признаваемых в них прав всеми надлежащими способами, включая принятие законодательных мер. Иными словами, в пактах поставлен вопрос о гарантиях прав человека — наиболее уязвимом и болезненном звене общей неприглядной ситуации в отношении прав человека в условиях буржуазного общества. И в конгрессе не могли не понимать, какой жестокий огонь критики ожидает Капитолий, если ратификация пактов напомнит трудящимся страны, права которых нарушаются всевозможными средствами и ежедневно, о необеспеченности этих прав. Ведь внутренняя практика США грубо противоречит, по сути, всему главному в пактах: и праву на труд, и праву на свободную деятельность профессиональных союзов, и праву на социальное обеспечение, и праву на охрану и помощь семье, матери и детям, и праву каждого человека на образование, и культурным правам и т. д.

Органическая несовместимость реальностей внутренней жизни тем обязательствам, которые предполагают международно-правовые документы по вопросам прав человека, — причина неучастия США в Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации. Для Вашингтона особенно опасна та статья конвенции, которая обязывает государства обеспечивать равноправие граждан в экономической, социальной и культурной областях, в том числе в осуществлении права на труд, защиту от безработицы, равную плату за равный труд. Не менее опасна и статья 4, запрещающая пропаганду расизма. Сугубо отрицательное отношение встречает у законодателей США Конвенция о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него. Конгресс отказался даже рассматривать этот документ, ибо его положения в корне противоречат политике американских властей в отношении негритянского и индейского населения.

Сценарий многолетнего политического спектакля, разыгрываемого в Вашингтоне вокруг международно-правовых документов о правах человека, изменился в 1977 г. Под звучный пропагандистский аккомпанемент пакты подписал президент Дж. Картер. С точки зрения юридической подписывать пакты было незачем. После вступления пактов в силу от государства, желающего стать их участником, не требуется никакого подписания — пакты достаточно ратифицировать. От росписи Дж. Картера ни на йоту не улучшилась участь миллионов американцев, чьи права бесцеремонно попираются.

В 1979 г. администрация Дж. Картера вроде бы предприняла попытку добиться ратификации некоторых международных конвенций по защите прав человека. Беспокойство звучало в выступлении представителя госдепартамента Патриции Дериан в сенате: «Отказ ратифицировать договоры приводит в замешательство наших друзей и может быть использован нашими противниками». Но беспокойство такого рода опять-таки не имело ничего общего с главным — положением с правами человека в самих США, а адресовалось за рубеж, с тем чтобы хоть как-то сбить шквал разоблачений американского бесправия со стороны прогрессивной общественности мира.

В результате усилий социалистических государств в международном праве возобладала точка зрения, что все права и свободы человека взаимообусловлены и взаимосвязаны. Установлено и другое, не менее очевидное положение: меры по обеспечению прав человека относятся к внутренней компетенции государств, за исключением тех случаев, когда имеют место международные преступления и правонарушения, ведущие к массовым и грубым нарушениям основных прав и свобод человека. К таким преступлениям относятся развязывание агрессивных войн, политика геноцида, апартеида. Вне закона объявлены и колониализм, фашизм, расовая дискриминация.

Какой бы хронологический отрезок ни взять, всегда бросается в глаза контраст риторики Вашингтона с его истинным отношением к массовым нарушениям прав человека за рубежом. В начале 1978 г., например, состоялась 34-я сессия Комиссии ООН по правам человека, где подробно рассматривались нарушения такого рода. Сессии предшествовало программное выступление государственного секретаря США в конгрессе 8 февраля 1978 г. С. Вэнс уверял: «Уважение личности, отвращение к пыткам, применяемым с санкции властей, к произвольному отказу в свободе, неприятие расизма, право на удовлетворение жизненных потребностей и возможность участвовать в политическом процессе — вот убеждения, которые разделяют многие американцы. Мы изыскиваем самые конструктивные средства содействия достижению этих целей». Что касается простых американцев, то госсекретарь вряд ли ошибался. Но обещанные им «самые конструктивные средства» буквально через несколько дней вступили в непримиримое противоречие с позицией дипломатии Вашингтона на сессии Комиссии ООН по правам человека в Женеве.

Генеральная Ассамблея ООН, Комиссия ООН по правам человека и раньше неоднократно осуждали грубейшие, массовые нарушения Израилем прав человека на захваченных им арабских территориях. При этом особо подчеркивалось, что с положениями Всеобщей декларации о правах человека и других международных договоров по правам человека совершенно несовместимы такие действия Израиля, как аннексия оккупированных территорий, изгнание и высылка арабского населения и лишение его права на возвращение, конфискация и экспроприация арабского имущества, разрушение и уничтожение арабских домов, массовые аресты и административное задержание арабских жителей, пытки задержанных лиц и т. д. и т. п.

Все эти резолюции ООН, квалифицирующие бесчеловечные действия Израиля как военные преступления, никогда не поддерживались Вашингтоном. И на этот раз американская делегация в Женеве не осудила израильские преступления.

На той же сессии Комиссии ООН в очередной раз была рассмотрена политика апартеида в ЮАР и Намибии. Общеизвестно, что расисты Южной Африки пытаются всемерно задержать социальное и культурное развитие небелых жителей ЮАР и Намибии, не останавливаются перед любыми репрессиями против борцов с расизмом и апартеидом. Реальное положение в отношении прав человека в ЮАР и Намибии скрыть невозможно. Черное население лишено политических свобод, не имеет права участвовать в выборах. На каждые 44 тыс. африканцев в ЮАР приходится всего один врач. Режим Претории без преувеличения именуют «режимом палачей»: здесь совершается 90 % всех смертных казней в странах капитализма.

И вот, на 34-й сессии Комиссии была предложена резолюция о праве народов юга Африки на самоопределение. Делегация США — против. Более всего дипломатия Вашингтона сопротивлялась положениям резолюции, осуждающим политику тех государств, которые поддерживают политические, военные и другие отношения с расистскими режимами в Южной Африке и других районах. Подоплека очевидна: делегация США не собиралась заниматься самоосуждением. Только прямые инвестиции США в экономику ЮАР составили в 1975 г. около одной шестой общей суммы всех иностранных капиталовложений. В ЮАР действуют более 300 транснациональных корпораций, базирующихся в Соединенных Штатах. Помимо фактического содействия ЮАР в экономической области США служат для расистского режима важным источником импорта оружия. Консультант комиссара ООН по Намибии Ш. Гервейси в 1978 г. опубликовал данные, из которых следовало: в результате прямой тайной продажи или продажи через третьи страны общая стоимость американского оружия, проданного ЮАР после 1970 г., составила 350 млн. долл. Кроме того, из США в ЮАР в значительных количествах поступает техника, зачастую пригодная для использования в военных целях.

На заседаниях Комиссии ООН по правам человека из года в год приводится обилие фактов в отношении массовых репрессий режима Пиночета. В Чили ликвидированы социально-экономические завоевания масс; по сути, не существует права на жизнь, свободу и личную неприкосновенность. Однако США опять-таки не выступают с решительным осуждением чилийской хунты и тем более не признают своей причастности к захвату режимом Пиночета власти в стране.

Но однажды, в марте 1977 г., с американской стороны произошла осечка. Неожиданно для всех представитель США в Комиссии ООН по правам человека Б. Тайсон заявил: «Наша делегация не была бы вполне откровенной и верной самой себе и нашему народу, если бы не выразила глубочайшего сожаления по поводу той роли, которую играли некоторые должностные лица, ведомства и частные группы в подрыве положения чилийского правительства, избранного демократическим образом и низложенного в результате государственного переворота 11 сентября 1973 года… Мы пытаемся принять на себя свою долю национальной ответственности»⁵⁰. Никакой государственной тайны представитель США не раскрыл — он просто подтвердил общеизвестное.

Небывалый случай в Женеве объяснялся просто. Выяснилось, что американский представитель сказал правду по ошибке. Заявление Б. Тайсона молниеносно дезавуировали, а его самого отстранили от работы. «Заявление было моим личным, — каялся Б. Тайсон, — я не представил текста своего выступления государственному департаменту, потому что очень спешил». Через несколько дней группа американских конгрессменов направила в Белый дом телеграмму, напомнив президенту США: «Вы ведь сами говорили об этом вмешательстве в октябре прошлого года во время внешнеполитической дискуссии между Вами и г-ном Фордом; Вы тогда сказали, что правительство республиканцев «свергло законно избранное правительство и помогло установить диктатуру в Чили» ⁵¹.

* * *

Вряд ли требует пространного заключения характеристика некоторых наиболее видимых и осязаемых средств борьбы империализма США за свою гегемонию в мире. Прав Филип Эйджи: «Ни одна книга не может во всех деталях описать все заговоры, государственные перевороты, убийства, вторжения наемников, бомбежки, пропагандистские манипуляции, подкупы, проникновение в профсоюзы, секретные сделки о поставках оружия. Но все эти виды деятельности продолжаются без перерыва».

Агрессивная природа современного империализма проявляется многообразно: и в наращивании военной мощи НАТО, и в попытках создания новых антисоветских и антисоциалистических альянсов, и в попытках душить прогрессивные движения в несоциалистическом мире, в развертывании новых витков гонки вооружений, в курсе на подрыв международной разрядки, и т. д. Все эти устремления, которые находят наиболее полное воплощение в империализме США, объединяет одно — их категорическая несовместимость с суверенитетом и правами народов.