Морской змей и маленькая хлорелла

Залив Морковного Сока

Когда я хорошенько поправился, задумали мы с мамой съездить на Сиваш. Сиваш я давно мечтал увидеть. Столько приходилось читать, как наши войска пешком переходили через этот залив. Мы сели в автобус, который высадил нас у небольшой деревушки на берегу. Был уже вечер, и пока мы устроились с жильем, стало совсем темно.

Но я не удержался и помчался к Сивашу. В лицо пахнул соленый теплый ветерок. Вода — как парное молоко — как тут не выкупаться. Вернувшись домой, я разделся и хотел было броситься в постель, как мама вдруг всполошилась:

— Что это с тобой? Ты не болен ли?

— Нет, — говорю я ей, — я вполне здоров.

— А почему ты оранжевый? — испуганно говорит мама, и голос ее дрожит.

— Я оранжевый?

Хватаю зеркало и смотрю со страхом на себя. И верно. Кожа покрыта оранжевыми пятнами. Может быть, у меня рожа? Мама говорит, что при роже кожа становится красной. Наш разговор слышит хозяйка и входит в комнату. Увидев меня, она разражается громким смехом.

— Почему вы смеетесь? — нервничает мама, доставая градусник, — у ребенка странная сыпь...

Хозяйка перестает смеяться и объясняет, в чем дело.

— Это он купался в заливе. У нас там всегда летом вода красная. Столько этой краски, что можно отцеживать и делать витамин «А».

— А что это за краска? — не унимается мама, — может быть, анилиновая?

— Что вы. Это водоросль. По научному ее зовут дуналиеллой, а мы дунькой называем.

Когда я проснулся утром, то сразу помчался к заливу. Солнце уже взошло, и весь залив сиял оранжевым цветом, точно в него налили вместо воды морковного сока. Было и красиво, и интересно. Интересно потому, что из дуналиеллы добывают тот же витамин «А», что и из моркови. Непонятно одно: почему эта водоросль растет только здесь, а по всему Черному морю не встречается.

Но об этом я узнал уже по дороге домой, когда мы проезжали через Западную Сибирь. Пассажир, ехавший в нашем купе, услышал про мои крымские похождения и про то, как я стал оранжевым.

— Ну, тебе еще повезло, — сказал он, включаясь в наш разговор. — А я вот однажды был вишневым.

Он поманил меня к окну и показал рукой в сторону горизонта.

— Вон там есть два озера в Кулундинской степи. Одно из них — Вишневое, другое Розовое.

— Тоже из водорослей?

— Тоже.

— А вы что, ботаник? — не удержался я и спросил его, почему в одних озерах растут оранжевые водоросли, а в других — нет.

— Я далек от ботаники. Но я работаю на заводе, где делают соль. Соль мы черпаем из такого вот соленого озера. А оранжевые водоросли нам мешают, потому что они как раз и растут в самых соленых озерах, где никакие другие растения не осмеливаются появляться.

— А как вы думаете, — вспомнил я про Сиваш, — почему в Сиваше полным полно оранжевых водорослей, а в остальном Черном море нет?

— Вот чудак, — засмеялся сосед, — в Сиваше ведь вода намного солонее, чем в море. А чуть стала вода более пресной, их мигом вытеснят другие водоросли. Это даже нам, солеварам, хорошо известно.

Вскоре мы доехали и до Иркутска. Я пошел в школу. Приехал и Степка из своей Средней Азии.

Денег, правда, мы заработали не так много, но порассказать было что.

Мария Петровна, наш классный руководитель, узнав про наши путешествия, попросила рассказать о них на ботаническом кружке. И тут случилось то, чего мы не ждали. Нам не поверили. Не поверили, что у нас были все эти встречи с водорослями.

— Врут они все, — кричали ребята один громче другого. — Где это бывает, чтобы водоросли попадались на каждом шагу? Это все они придумали, чтобы интереснее было.

Мы и сами со Степкой удивлялись, почему нам так везло на встречи с водорослями, будто их кто-то нарочно расставлял на нашем пути.

Нас выручила Мария Петровна, Когда шум поутих, она предложила пригласить на следующее заседание кружка кого-нибудь из родителей. Пусть они расскажут о своих встречах с водорослями.

И если они расскажут, то, значит, Степа с Вовиком не соврали и водоросли встречаются всем и всегда.

— Вот у тебя, например, — кивнула она в сторону Инны Лаврентьевой, — кто отец?

— Бумажник, — затараторила Инна, — он работает в институте, в Гипробуме. Конечно, он ни о

каких водорослях не знает.

— А у тебя, Миша Сорокин?

— На почте работает. Какие уж там водоросли!

— У тебя, Слава Голубев, папа электрик?

— Да, на Иркутской ГЭС работает.

— А у тебя, Вася, — военный?

— Так точно.

Так перебрали всех родителей, и ни у кого из ребят не оказалось отца или матери, которые бы

имели хоть какое-нибудь отношение к ботанике или к водорослям.

— Вот и хорошо, — подвела итог Мария Петровна, — на следующий раз пусть придет отец Инны и расскажет о водорослях, с которыми он встречался.

Ребята дружно захохотали и все обернулись к Инне. Инна тоже смеялась: как же, ждите, расскажет он о водорослях. Только о бумаге, да школьных тетрадях и может говорить.