Морской змей и маленькая хлорелла

Десять шагов в пещере

Наступило долгожданное воскресенье. У плотины Иркутской ГЭС нас уже ждал теплоход, который отвезет нас на Байкал. Там несколько лет назад работники Иркутского института Географии Академии наук открыли громадную пещеру, одну из самых крупных в Прибайкалье. Пещеру назвали «Мечта». Ее-то нам и собирались показать.

Пока теплоход мчал нас по Байкалу, руководитель нашей группы, старейший археолог Иркутска, рассказывал о пещерах Прибайкалья. Их оказалось больше восьмидесяти! И каждую из этих пещер археолог обследовал сам. Чего он только там не находил: кости древних животных, посуду древних людей, наконечники от стрел, старинные серебряные монеты.

Каменный век! Железный век! Бронзовый век! Остатки предметов тех далеких эпох хорошо сохранились в пещерах.

Но вот мы и прибыли. Сходим на берег. Некоторое время идем по холмам, заросшим степными травами. И наконец перед нами возникает глубокая воронка в земле.

— Внимание, — говорит археолог, — перед вами знаменитая «Мечта». Прошу пройти внутрь.

— Фу, какая ерунда, — бурчит Степка, — просто дыра в земле и все. А я думал надо мною будут нависать скалы...

Возразить я не успел, потому что археолог уже скрылся в узком проходе и ребята последовали за ним. По длинному коридору мы спускаемся вниз, проход расширяется, и мы вступаем в красивую галерею, очень похожую на переходы в московском «Метро».

— Вы правы, — кивает археолог, — эту галерею так и называют «Метрополитен», а вон, взгляните-ка, слева расположена «Индийская пагода».

Мы взглянули и замерли в восхищении. Там в дрожащем свете карманных фонариков засверкало белизной стен таинственное здание. Оно казалось нам то волшебным замком, то застывшим водопадом, каскадами окаменевшей воды, падавшей некогда с уступа на уступ. Ребята освещали «Индийскую пагоду» справа и слева, и она вспыхивала то розовым, то призрачно-зеленоватым светом, то снова становилась снежно-белой.

— Кальцит! — пояснил археолог. — Великолепный материал!

Много интересного увидели мы в этот день в пещере «Мечта». Запомнился громадный центральный зал. Степка смерил его в длину — почти сто метров! Тут был и «Коричневый лабиринт», и «Спрут», и множество других подземных ходов и переходов. У пещеры был первый и второй этаж. Мне же особенно запомнился грот «Музыкальный». Словно взятые из фантастического романа, здесь громоздились натеки шаровидной формы, какие мне даже на картинках видеть не приходилось. Я коснулся одного из них фонариком — тотчас раздался тихий звон. Я ударил сильнее — зазвенело громче, на весь зал. Ребята услышали звон, подбежали и начали стучать по шарам. И каждый шар издавал свою мелодию. Тут начался такой концерт, от которого я зажал уши и выбежал вон, в «Метрополитен». Там стоял краевед-археолог и несколько ребят. Рядом с ними я увидел громадный сталлактит, высотою в три метра. А толщина его была невероятна — почти пять метров!

— Тише, тише, — сказал археолог, — здесь бегать нельзя, лоб расшибете!

— Ах вот что? Так это они в «Музыкальном зале»? Ну пусть помузицируют. Таких инструментов больше не увидят.

Мы так увлеклись осмотром пещеры, что и забыли о том задании, которое дал нам учитель физики. Когда вспомнили, то экскурсия уже заканчивалась. Что делать? Мы вынули алюминиевые стаканчики-бюксы и начали соскабливать со стен влажный налет. Как он просил, мы брали пробы с каждых десяти шагов.

Когда принесли свой драгоценный груз учителю физики, он вынул микроскоп и стал рассматривать образцы. Потом, не отрывая глаз от окуляра, поманил пальцем Степу.

— Смотрите-ка, не иначе как водоросли!

Степка прильнул к тубусу микроскопа и закивал. От радости он расплылся в широчайшей улыбке.

— А где эта проба собрана? В сорока шагах от выхода из пещеры. То есть в тридцати метрах. Там и света совсем нет. А водоросли живут!

— Занятно, — подтвердил Степка. — Только для сельского хозяйства от этой водоросли что толку?

— Зачем нам эти водоросли, растущие в темноте? Какую пользу они дадут? — поддержал я своего друга.

— Может быть, они дадут нам хлеб...

— Хлеб? В пещерах?

— Да нет, зачем в пещерах? На полях, конечно!

Этого мы никак не могли понять. Если даже пещерные водоросли рассеять на полях, то сколько труда нужно будет затратить, чтобы наскоблить этих водорослей в пещерах! Да и пещер-то у нас не так много! Не проще ли рассеять обычную хламидомонаду, которой полно в каждой луже?

Физик посмотрел на нас так, словно мы были самыми глупейшими существами в мире.

— А будет ли хламидомонада расти в поле? — спросил он. — Если взглянуть на эту водоросль глазами физика?

— Растет же она в луже!

— Да, но растет на ярком свету, на поверхности. А в глубине почвы ведь темно. Вот там и пригодятся водоросли, которые привыкли к темноте.

— Знаете иван-чай? — спросил он вдруг. — Эту красную яркую траву, которая растет на пожарищах. Посадите ее в густом ельнике, и она сразу зачахнет, потому что ей нужно много света, без света она не растет. А травка-кисличка растет в темноте ельника отлично. Она теневая травка и к темноте приспособилась.

Два года назад меня послали преподавать физику в тропическую Африку. И забрался я однажды там в лес, где так темно, что лампу с собой надо брать, чтобы записывать свои наблюдения. Смотрю я, растет в лесу трава с такими широкими листьями, как газетная страница. Эти листья далее на рынках продают, чтобы завертывать продукты, как у нас продают на рынках старые газеты. Такой широкий лист у этой травы для чего? Чтобы уловить те крохи света, которые проникают под полог густого тропического леса. Эта трава очень хорошо приспособлена к жизни в темноте.

Физик замолчал и предоставил нам возможность сделать вывод из сказанного. Но мы вывода сделать не могли.

— Чудаки, — сказал он, — что ж тут непонятного? Ведь водоросли — это тоже растения. Если в пещерах водоросли хорошо приспособились к темноте, то, значит, в почве нашего поля, где растет хлеб, они тоже смогут расти хорошо? Ведь там темно, в почве! И хламидомонада, которая в луже привыкла к яркому свету, как иван-чай, в глубине почвы расти не будет. А пещерные водоросли, может быть, будут.

— Почему «может быть»? — тотчас же прицепился к нему Степка.

— Да потому, что еще никто не пробовал этого сделать. А вдруг что-то не так. Надо проверить.

— Постойте! А если в почве уже есть такие теневые водоросли? Тогда и не нужно тащить их из пещеры?

Физик задумался и кивнул головой. Предложение правильное. Но тут уж он не в курсе дела. Он же не ботаник. Нужно проверить самим. И спросить у знающего ботаника.

Кто мог нас выручить в данном деле? Ну конечно, Желтый Портфель. И мы помчались снова к Желтому Портфелю.

— Вы хотите узнать, на какой глубине живут водоросли и доходит ли туда свет? — спросил Желтый Портфель, выслушав наш сбивчивый рассказ.