Мой друг

Глава 4

Спойлер:

— Че делать будем-то? Тебе норм? Не ломает разве?

— Подумаешь… Друзья приходят и уходят…

Милана

Просыпаюсь от навязчивого жужжания телефона на прикроватной тумбе. С трудом открываю глаза, гипнотизируя экран смартфона. Не сразу приходит понимание того, что нахожусь в реальности. Подсознание с радостью нежится в тех счастливых эмоциях, которыми были пропитаны мои сновидения. Но как только Морфей выпускает из своих объятий, возвращается осознание печальной действительности.

Спохватившись, тянусь к затихшему мобильнику. Несколько смс от Ники, два пропущенных от нее же, одно сообщение от Саши и ни следа от него.

Заталкиваю куда подальше обиду, привожу себя в порядок, завтракаю и с особым рвением приступаю к уборке в комнате. Отвлекает. Пытаюсь закончить с домашкой, но никак не получается сосредоточится на задании. В мыслях то и дело всплывают отрывки прошедшего вечера…

"Решила за один день попробовать все и сразу?"

Вздрагиваю.

"Давай, скачи, будешь третьей!"

Озноб ощутимо пробивает тело, в ускоренном темпе стучит раненное сердце. Все от того… что не ожидала такого. От него не ожидала. Никогда так не ранил прежде.

— К тебе можно? — в комнату с опаской заглядывает сестра. — Тут… Вероника, — тычет пальцем в свой телефон.

— Скажи, что перезвоню.

Линка так дергается, будто на другом конце провода сирену врубили. Смеюсь, узнавая подругу.

— Ладно, давай, — тяну руку.

— Ненормальная… — ворчит сестра, прикрывая за собой дверь.

Мне же сперва приходится выслушать все претензии, что скопились у подруги за пол дня моего затишья, и только потом она переходит к главной причине своего звонка.

— Собираемся у меня, предки в отъезде. С ночевкой! Хватай лучшую пижаму и дуй ко мне помогать. Девчонки будут через три часа, я ниче не успеваю! — тараторит Ника на повышенных.

Раздумываю не долго. Без особого желания, но все же соглашаюсь на незапланированный девичник. Иначе просто свихнусь дома в четырех стенах…

Собираюсь быстро, не особо заботясь о том, как выгляжу. Скидываю вещи в рюкзак и иду на кухню.

— Мам, я к Нике. Девчонки позвали с ночевкой, не против?

— А как же каток?

— Отменяется… — разочарование и злость скрыть в голосе не удается.

— Ладно… Только телефон, пожалуйста, держи при себе, — корит мама за прошлый вечер.

Через полчаса мы уже пыхтим с Никой на кухне. Готовлю закуски, пока она заканчивает с нарезками и заказывает пиццу на вечер. Потом идет собираться и, оценив мой внешний вид, тащит за собой.

К приходу девчонок успеваем впритык. На удивление, мне удается отвлечься и, более того, прекратить на повторе прокручивать в голове слова Артёма. Незаметно для себя расслабляюсь, ровно до того момента как оживает мой телефон.

Артём: "Выйди"

Еще чего! Да я даже не дома!

Заторможенно смотрю в экран, с сожалением признавая, что не в силах тормознуть противоречивые эмоции, что испытаю сейчас. Злость и радость… Долбанная радость, что написал. Приехал.

Всего одним гребаным словом превращает в пыль все мои старания — не думать о нем. Разносит в щепки самоконтроль, всю мою выдержку, выбивает воздух из легких.

Нервничаю…

Перебираю варианты. Что он хочет? Зачем приехал? Извиниться? Что мог бы сказать такого, что перекроет выдвинутое им накануне?

Самое страшное — я боюсь, что лишь стоит его увидеть, и падет моя с трудом выстроенная баррикада. Не смогу на него злиться, буду выглядеть жалкой. Вот как он это делает?

Убираю телефон подальше в сумку, не удосужившись ответить.

— Миил. Там это… Сокол прилетел, тебя требует, — настороженно тянет Ника.

Он здесь.

— О-о-о, нет, нет, нет. Пусть летит дальше, — отрезаю, даже не раздумывая.

Спрыгиваю с дивана, мечусь как загнанный зверек, в попытках найти укрытие. Зачем-то достаю мобильник из сумки, видимо с целью занять руки.

— Ты че? Давай иди быстрей! — подруга явно удивлена моим поведением. — Только не долго и чтобы вернулась!

— У нас девичник, забыла? — выдвигаю в свою защиту.

Уговоры Ники пролетают мимо ушей. Не пойду. Не сейчас. Мне нужно какое-то время, чтобы переварить все, что произошло вчера. Договориться с собой. Да как минимум — подготовиться к этой встрече! Настроиться морально.

Не добившись от меня результата, плетется к двери на выход.

— Да не ходи ты! — кричу в спину. Делает вид, что не слышит.

Становлюсь дерганой, не знаю, куда деться. Ощущение, словно сейчас вломится и вытащит отсюда силой. Не может же? Не станет? Не зайдет? Нет. Нет. Что за бред. О чем я только думаю!

Вернувшаяся подруга недовольно сверлит взглядом, но с ответом не спешит. А на моем лице явно читается немой вопрос: "Ну что? Что? Что сказал?"

— Он сказал, что будет сидеть в тачке, пока не выйдешь.

— Да пусть там хоть всю ночь проторчит! — взрываюсь тут же. — Все, закрыли тему, не бегай даже.

Ника выжидающе смотрит, рассчитывает, что поделюсь, объясню, в чем дело. Но благо, сама не допрашивает. И на том спасибо.

— Ну ок, — произносит с деланным безразличием и направляется к остальным девчонкам.

Выдыхаю.

Все, все. Успокоиться. Взять себя в руки. Формирую в подсознании ментальные установки: расслабиться, не думать о нем, отвлечься. Программирую себя на спокойствие. Может закрыть дверь на замок?

Подскакиваю от звука рингтона на мобильном. Трясущимися руками беру и, затаив дыхание, тупо пялюсь в экран вибрирующего телефона.

«Не поднимать трубку» — расширяю список внутренних установок. Не буду с ним разговаривать. Не о чем. Не сейчас. Не сейчас!

Экран тухнет, вызывая, буквально на мгновение, грусть. Тут же стопорю себя. Сейчас уедет, и все станет нормально. Истерически посмеиваюсь над собой… И это я? Я? Милана Макеева? Та, что всегда все говорит прямо? Любую проблему встречает с высоко поднятой головой? Лицом к лицу. Я?

С ним я другая. Полная противоположность самой себе. Дрожу, скрываю чувства и эмоции, прячусь, вру…

Артём: "Выходи"

Чееерт! Да хватит уже, уезжай!

Закидываю телефон обратно в сумку. Гневно приказываю себе не доставать его до утра. Как ни стараюсь, как ни борюсь с собой — не выходит настроиться на волну девчонок, вникнуть в разговоры подруг. То и дело поглядываю на дверь.

«Он давно уехал» пульсирует в голове, а сердце качает кровь на ускоренных. Несколько раз порываюсь к телефону, но в последний момент одергиваю себя.

Время близится к полуночи. Ссылаюсь на мигрень и отправляюсь в выделенную мне комнату на втором этаже.

Ложусь в кровать, даже не пытаясь уснуть, по кругу гоняю мысли как заезженную пластинку. В тишине они оглушительны. Не в силах терпеть, сажусь, кошусь на сумку. Вскакиваю на ноги, хожу по комнате, закусывая губы, заламывая пальцы. Становится душно. Дергаю шторы, хватаюсь за ручку, чтобы открыть окно, и в ту же секунду отскакиваю от него, будто увидела приведение…

Уже не думаю. Какой там! Подлетаю к сумке, хватаю телефон, листаю сообщения подрагивающими пальцами.

Артём: «Поговорим нормально»

Артём: «На долго не задержу»

Артём: «Выйдешь?»

Артём: «Я не уеду»

Поглядываю на окно, не решаясь подойти снова. «Я только посмотрю» — твержу себе. Нужно всего лишь убедиться, что мне не привиделось, и это действительно он сидит в машине.

Крадусь, словно может услышать мои шаги, позорно прячусь за занавеской, вглядываясь в темноту.

Сидит за рулем в машине, крутит головой, по всей видимости разминая затекшую шею. Достает телефон, с минуту зависает, пока не тухнет экран, а затем швыряет его куда-то в сторону. Не двигается, застывает в неподвижной позе. И когда резко распахивается водительская дверь, слегка отшатываюсь в испуге быть пойманной. Но он меня не видит. Выходит и с несвойственной для него небрежностью размашисто хлопает дверью, опирается на нее спиной, роется в карманах куртки. Огненная икра, тяжелая затяжка, клубы дыма на выдохе. Стоп. Курит?! Завязал же с этой хренью!

Вскидывает голову. Смотрит в упор. Взглядами сцепляемся. Нехило пробивает.

Замираю. Пошевелиться не могу, парализует все мышцы моментально, сводит судорогами окаменевшее тело. Даже на таком расстоянии он умудряется пробраться мне под кожу, скручивая все внутренности.

Опомнившись, запоздало отскакиваю от окна. Воздуха критически мало, легкие горят, сердце бешено колотится под ребрами. Все лицо заливает жаром, кажется, сейчас вспыхну. Захлебываюсь взрывной волной накативших эмоций.

Артём: "Я тебя видел, выходи"

Как в бреду, плыву обратно к окну. Стоит на том же месте, давит тяжелым прицеленным взглядом. Вытягивает вверх зажатый в руке мобильник и хаотично разрезает им воздух, намекая, чтобы ответила.

Смотрю на оживший телефон, закусывая губы до ран. С каждым очередным жужжание грудная клетка раздувается шире. Выругавшись, давлю с силой на зеленую трубку на экране.

— Ми… — протягивает глухо. — Спустись. Прошу, выйди, — выдает с надрывом.

Молчу. Лишь усиленно циркулирую кислород, что начинает вызывает головокружение. Едва различимо мотаю головой в протесте.

— Блядь… — роняет в безысходности и замолкает. Даже отсюда вижу его напряженность, ломает не меньше моего. — Ми, пять минут. Дай пять минут и я уеду, — с каким-то отчаянным сожалением произносит. — Если захочешь — уеду, — добавляет тверже.

Скидываю звонок.

Не могу. Тяжело. Мучительно сложно слышать этот хриплый, раздирающий нутро голос. В особенности, когда чувствую, что разматывает его, понимаю, что хреново сейчас как и мне.

С излишним усердием одергиваю шторы, разве что нитки не трещат по швам. Выдаю набор каких-то вымученных звуков, толи стонов, толи хрипов, ведь осознаю уже, что падает та шаткая стена, что с натугой возводила на протяжении дня.

Злюсь. Безумно злюсь на себя, но продолжаю метаться по комнате, натягивая джинсы и толстовку. На подкорке мозга рябит жалкая отмаза: «Только отправлю его домой и обратно!»

Артём не сразу видит меня. Откинувшись, залипает на светящихся точках, разбросанных по черному южному небу. Заметив мое приближение, на мгновение столбенеет в неком оцепенении, видимо не рассчитывал, что все же спущусь. Внутри все сжимает спазмами, но я не оттягиваю, с ходу налетаю на него. Успевает сделать пару коротких шагов в мою сторону, как я толкаю в грудь, прикладываясь с силой, выплескивая тем самым бушующие агрессивные импульсы.

Инстинктивно перехватывает вокруг талии, притягивает ближе, плотнее… По инерции впечатываемся вместе в холодное покрытие машины. И снова глаза в глаза…

Прямой контакт.

Мощнейшие разряды пробивают сгустившийся между нами горячий воздух. Обмен энергией. Коротит не хило. Выбрасываем по оголенным нервам статическое напряжение, поражает… Целенаправленно шарашит под ребра, достигая той самой четырехкамерной мышцы.

Накрывает.

Предохранители слетают. Меня несет. Обрушиваюсь на его грудь и плечи с градом беспорядочных ударов, ощущая такой прилив, как бы не захлебнуться! Не сдерживаю, выпускаю, весь поток направляю на него. Принимает… Лишь частично блокирует, прижимая к себе сильнее, крепче.

— Прости… — хрипит в волосы, обжигая шею. — Прости, прости… — едва разбираю слова. — Прости… — током по клеткам.

Быстро слабею, выдыхаюсь. Если бы не держал, обессиленно рухнула бы прямо посреди дороги. Держит… И когда до моего затуманенного сознания доходит эта информация, хочу вырваться.

— Пусти, — шепчу задушенно. А затем накатывает очередная волна, открывается второе дыхание, снова срываюсь. — Пусти… Пусти! Пусти! — уже кричу на грани истерики.

Раздумывает не долго, но все же отпускает.

— Сядем в машину?

— Говори, что хотел и уезжай.

Потряхивает. Все еще штормит. Не знаю как держусь на ногах, но что бы сейчас не предложил — пойду в отказ, упрусь рогом, блин. Находит задержанный аффект отчаяния.

Артём поджимает губы, напрягает челюсти, в глаза не смотрит. Куда угодно, но не на меня. Помолчать приехал? "Прости" и замяли? Я ведь и правда никогда и дуться-то толком не умела. Какой-нибудь пустяк разруливала наша детская мирилка. Больше как прикол, что-то общее, только между нами… Но пусть только рискнет сейчас кирпич припомнить, пришибу им же!

— Ми, не знаю, что сказать…

Ну супер! Подготовился прям.

— Придурок, идиот конченный, херню сморозил. Не знаю… Не смог сдержать в моменте. Раскачало че-то.

Кидает быстрый взгляд, реакцию проверяет. А меня и правда расшатывает… Не могу, так сложно злиться, не умею, блин! На него не получается… Обида заливает, с примесью банальной ревности. Сколько так тянуть еще, смогу ли? И без него никак и с ним… тяжко.

Переминаюсь с ноги на ногу, подрагивая от холода. Хоть и теплая зима в этом году, но все же февральская ночь дает о себе знать, пробирает до костей.

Или не в этом дело?

Снимает кофту, заботливо накидывает на мои плечи, выкручиваюсь и отхожу.

— Да подожди!

Направляюсь прямиком на пассажиркой сидение. И это не от того, что передумала и приняла его предложение, а потому что сама так решила! И не важно, что могла бы с таким же успехом пойти в дом…

Садится следом, заводит двигатель и включает обогрев на полную.

— Мил… — выдает на серьезе. — Че делать будем-то? Тебе норм? Не ломает разве? Меня пиздец как колбасит! Целый день, блядь! — вываливает на одном дыхании. — Мириться надо…

— Кому надо?

— Мне… — произносит, не раздумывая. — Тебе. Нам!

— Подумаешь… Друзья приходят и уходят, — роняю тихо, а саму от этих слов выворачивает.

Разве готова к этому? Да это мой самый жуткий кошмар!

— Блядь… Ты щас серьезно? Серьезно, Ми? Пиздец… Какой уходят?! Какой, нахуй, уходят! Охереть…

Ничего не отвечаю, лишь плечами неопределенно пожимаю. Лицо держу. Все старания прикладываю к этому невыносимо энергозатратному процессу. "Не выглядеть жалкой" — кручу на повторе.

А его заметно передергивает… Сжимает руль до побелевших костяшек на руках. Кривится так, словно… словно мои слова ему причиняют боль.

— Нет, блядь. Это навсегда, — отрезает со всей уверенностью. — Поняла? Навсегда, Ми.

Вот только… Что навсегда? Что в его понимании значит "навсегда"? Какой смысл вкладывает в это слово? И на сколько сильно он разится с тем, что вкладываю я.

— Я соскучился… Хреново без тебя, тоскливо, — давит с каким-то отчаянием.

«Мне тоже» пульсирует в голове, но произнести не способна.

— Дай обниму? — со слабой надеждой просит.

— Не хочу… — хочу! Еще как хочу! Но разве я могу это сказать?

Противоречу сама себе. И все-таки злость есть. На себя. Почему мне кажется, что это я все усложняю? Может просто признаться? А там что будет. Как сказать? Начинаю раскручивать и только закидываю себя в состояние жуткого стресса. В панике стягивает спазмами живот, диафрагма зажата — не вздохнуть, лицо пылает, даже на ушах ощущаю жар, ком в горле — не выдавить и слова.

А он тем временем усмехается… Но в смехе этом нет ничего веселого. Какой-то нервный он, вымученный, безысходный.

— Потерять тебя — невозможно… Скучаю. Пиздец как.

И тут я совершаю что-то невообразимое…

Кидаюсь к нему сама. Лечу прямо в руки, будто кто-то толкает в спину. Жмусь с особой одержимостью, пробегаясь пальцами по затылку. Судорожно тяну воздух, качаем по полной. И такое облегчение разливается по телу, а за ним табун мурашек.

— Задушишь, — хрипит на ухо, вызывая смех.

— Сам просил, — уже улыбаюсь.

— Ми… Я бы никогда… Хрен бы тебя пустил… Ну, туда, куда отправил.

— Заткнись, не порти момент, — вжимаюсь сильнее.

— Мирись?