Мой дядюшка Освальд

12

Наутро с резиновой штукой и подписанным листком в кармане я пошел искать А. Р. Уорсли. В лабораторном корпусе мне сказали, что он еще сегодня не приходил. Тогда я поехал к нему домой и позвонил в звонок. К двери подошла чертова сестрица.

— Артур не очень хорошо себя чувствует, — сказала она.

— А что случилось?

— Он упал с велосипеда.

— Господи боже.

— Он ехал домой по темной улице и врезался в почтовый ящик.

— Я ему искренне сочувствую. Он сильно расшибся?

— Он весь ободрался, — сказала сестрица.

— Надеюсь, обошлось без переломов?

— Да в общем-то, кости целы, — сказала она с оттенком горечи в голосе.

«О господи, — подумал я. — Что ты с ним такое сделала, Ясмин?»

— Передайте ему, пожалуйста, мое искреннее соболезнование, — сказал я и раскланялся.

На следующий день еле живой Уорсли вышел на работу. Я подождал, пока он будет один в лаборатории, и положил перед ним бланк химического факультета с напечатанным мною текстом и его собственной подписью. Как козырную карту я выложил на стол тысячу миллионов его собственных сперматозоидов (к этому моменту уже передохших) и сказал:

— Я выиграл спор.

Он взглянул на непристойную резиновую штуку. Он прочитал текст и узнал свою подпись.

— Вы жулик! Вы мошенник! Вы меня подло обманули!

— А вы напали на даму.

— Кто это напечатал?

— Я и напечатал.

Уорсли стоял и пытался уместить все это в голове.

— Ну хорошо, — сказал он наконец. — Но что случилось со мной? Я ведь совершенно ополоумел. Что вы такое сделали?

— Вы получили двойную дозу cantharis vesicatoria sudanii — объяснил я ему. — Того самого жучиного порошка. Сильное зелье, между прочим.

На лице Уорсли забрезжило понимание.

— Так вот, значит, что это было, — сказал он. — Наверное, в той чертовой конфете.

— Естественно. И если вы ее проглотили, то же самое сделают бельгийский король, принц Уэльский, мистер Джозеф Конрад и вся остальная публика.

Уорсли стал мерить лабораторию большими, пусть и не совсем уверенными шагами.

— Я как-то говорил вам, Корнелиус, — вскинул он на меня глаза, — что вы лишены всякой щепетильности.

— Абсолютно лишен, — подтвердил я с ухмылкой.

— Вы хоть знаете, что сделала со мной эта женщина?

— Могу догадываться.

— Она ведьма! Она… вампир! Она омерзительна!

— Похоже, вам она все-таки понравилась, — сказал я, указав на штуку, лежавшую на столе.

— Я был одурманен!

— Вы ее изнасиловали. Вы ее зверски изнасиловали. Это вы были омерзительны.

— Это все жучиный порошок.

— Конечно порошок, — подтвердил я. — Но когда ее зверски изнасилует мсье Марсель Пруст или король Испании Альфонсо, будут ли они знать, что получили какой-то там порошок?

Уорсли молчал.

— Конечно же нет, — ответил я сам себе. — Они могут поудивляться, что это вдруг на них нашло, ну, примерно, как вы. Но они никогда не узнают ответ и в конце концов просто свалят все на невероятную привлекательность этой девушки. Ничего другого они и не могут предположить, верно?

— Ну… да.

— Они будут смущены, что вдруг ее изнасиловали, в точности как вы. Они будут раскаиваться, в точности как вы. Они будут хотеть, чтобы все это дело поскорее забылось, в точности как вы. Иными словами, они не доставят нам никакого беспокойства. Мы же весело улизнем с порцией спермы и подписанной бумажкой, этим дело и кончится.

— Вы мошенник чистейшей воды, Корнелиус. Вы самый настоящий мерзавец.

— Знаю, — сказал я и снова ухмыльнулся.

Но логика моих доводов была неопровержима. План был — комар носу не подточит, и Уорсли, бывший кем угодно, но только не идиотом, уже начинал это понимать. Я видел, что его сопротивление сломлено.

— А что насчет девушки? Кто это была такая?

— Она третий член нашей организации, наша полномочная представительница, в смысле — приманка.

— Приманистая приманка.

— Потому-то я ее и выбрал.

— Но я же очень смущусь, если мне придется встретиться с нею снова.

— Не смутитесь, — отмахнулся я. — Она отличная девушка и наверняка вам понравится. Вы ей, кстати, тоже понравились.

— Чушь какая-то. Почему вы так думаете?

— Она сказала, что вы точно величайший из величайших. Сказала, что хочет, чтобы все ее мужчины были такими, как вы.

— Она так сказала? Она действительно так сказала?

— Слово в слово.

А. Р. Уорсли расплылся в улыбке.

— Она сказала, что рядом с вами все остальные мужчины кажутся евнухами, — сказал я, забивая гвоздь по шляпку.

Лицо Уорсли буквально светилось удовольствием.

— А вы не шутите, Корнелиус?

— Спросите ее сами, когда увидите.

— Ну что ж, ну что ж, ну что ж, — сказал Уорсли, сияя, как мощный прожектор, и пригладил свои жуткие усы. — Ну что ж, ну что ж, ну что ж, — повторил он. — А можно спросить у вас имя этой замечательной юной леди?

— Ясмин Хаукамли. Она наполовину персианка.

— Очень интересно.

— Видимо, вы ее потрясли.

— У меня бывают моменты, Корнелиус. Да, у меня бывают моменты.

Похоже, он как-то забыл про жучиный порошок. Теперь он хотел приписать весь успех себе, и я не мешал ему это делать.

— Она ждет не дождется увидеться с вами снова.

— Отлично, — сказал Уорсли, потирая руки — И она, говорите, тоже войдет в нашу маленькую организацию?

— Конечно. Теперь вы будете видеть ее очень часто.

— Лады, — сказал Уорсли, — ладушки-лады.

И на этом Уорсли вступил в нашу фирму — вот так, совершенно просто. Больше того, он был хозяином своего слова.

Он согласился воздержаться от публикации своего открытия.

Он согласился помогать мне и Ясмин всеми возможными способами.

Он согласился сконструировать для нас портативный контейнер для жидкого азота, который мы могли бы брать с собой при разъездах.

Он согласился проинструктировать меня относительно процедуры разведения спермы и расфасовки ее по соломинкам для замораживания.

Мы с Ясмин будем разъездными агентами и сборщиками.

А. Р. Уорсли останется работать в Кембридже, но одновременно подберет удобный тайник для центрального семенного фонда.

Время от времени разъездные агенты (Ясмин и я) будут возвращаться со своей добычей и переносить ее из портативного хранилища в семенной фонд.

Я возьму на себя все расходы. Я буду оплачивать поездки, проживание в гостиницах и т. д. за то время, пока мы с Ясмин путешествуем. Я буду давать Ясмин щедрое содержание, чтобы она могла покупать себе наилучшую одежду.

Все было проще простого.

Я ушел из университета, то же сделала и Ясмин.

Я подобрал и купил дом неподалеку от того, где жил А. Р. Уорсли. Это было простое красно-кирпичное строение с четырьмя спальнями и двумя довольно большими гостиными. Некий отставной строитель империи окрестил этот дом в годы минувшие, представьте себе, «Данроумин».[14] Этому дому предстояло быть штабом нашего фонда. Именно здесь поселимся мы с Ясмин на подготовительный период; здесь же будет находиться тайная лаборатория Уорсли. Я израсходовал уйму денег, оборудуя эту лабораторию техникой для изготовления жидкого азота, смесителями, микроскопами и всем, что было нужно. Я меблировал дом, и мы с Ясмин туда въехали. Отныне наши с ней отношения имели сугубо деловой характер.

А. Р. Уорсли сконструировал портативный контейнер для жидкого азота примерно за месяц. Тот имел двойные вакуумные стенки из алюминия и всякие устройства для хранения крошечных соломинок со спермой. Размером он был с большой чемодан и даже очень походил на чемодан, потому что был обтянут снаружи кожей.

Во втором, поменьше, разъездном чемоданчике имелись отделения для льда, ручной смеситель и бутылочки для хранения глицерина, яичного желтка и снятого молока. А также микроскоп для проверки в полевых условиях мотильности свежесобранной спермы. Мы все подготовили тщательнейшим образом и ничего не забыли.

А под конец А. Р. Уорсли занялся устройством в подвале этого дома нашего семенного фонда.