Моя Чалдонка

29

На большой перемене Володя долго не мог найти Нину. Еще до окончания урока он, глядя на доску, — Анна Никитична записывала домашнее задание, — тихо сказал:

— Подожди у вешалки. Поговорить надо.

— Нам говорить не о чем! — Нина даже головы не повернула.

Конечно, она не ждала Володю у вешалки. Он выбежал в ограду. Девочки в длинной телогрейке, серых катанках с «искрой» и в аккуратно повязанном синем платке нигде не было.

Выручил Степушка. Он со звонком в руке (выпросил у Елены Сергеевны) стоял у дверей школы и, как только кто-нибудь растворял ее, поглядывал на часы.

— Ой, наверное, часы остановились! — беспокоился Степушка. — Скажи, Володя, сколько минут осталось? Ты кого ищешь? Нину? Она в пионерской комнате.

— Никого я не ищу… Вот пристал!

Нина в одиночестве сидела за большим столом с журналами и газетами.

— Мне с тобой не как с девчонкой… как с звеньевой поговорить надо… Дело есть!

Нина упрямо мотнула головой. «Дело!» «Надо!» Вот так все время. То «надо» составить план обора, то «надо» подтянуть кого-нибудь в учебе. Злись, не злись, а разговаривай. И рассориться по-настоящему не дадут!

— А я не буду больше звеньевой! Все равно не буду! Я Тонечке говорила. — Она взяла в руки «Пионерскую правду», сдвинула тонкие бровки. — Ну, чего стоишь? Сказала: не бу-ду!

— Тебя не Тоня, а ребята выбирали. И вообще злись и вредничай сколько хочешь, а на общественное дело нечего переносить.

— Не мешай мне читать! — Нина старательно смотрела в газету.

— А ты послушай. Мы с Отмаховым вещи принесли — валенки, полушубки, чтобы бойцам отправить.

— Ну и молодцы! Еще не раззвонил по всей Чалдонке? Вот я, Владимир Сухоребрий, какой распрекрасный!

Нина говорила все это, а на Володю не глядела. Уж очень ее интересовала газета.

— Нигде я не звонил! Я с тобой о деле, чтобы всем отрядом, а ты оскорбляешь.

— Всем отрядом, а сам первый вылез. И не подумал посоветоваться.

— А чего тут советоваться, если помощь фронту.

— Эх, ты…

«Сейчас, наверное, гусеницей обзовет», — почему-то подумал Володя. Но ошибся: Нина не обозвала его никак, просто отмахнулась газетой.

— Эх, ты… Разве ты поймешь!

— Чего не пойму?

— Ничего! Лучше уж тайнами своими занимайся… Вместе с Тамаркой!

Опять она про тайну!

— Да какие тайны? И вовсе с Тамаркой у меня ни чего нет.

— А хоть бы и было — мне-то что?

Нина взглянула на него со злым презрением, снова сдвинула бровки и загородилась газетой.

— Вот, — сказал Володя, — а газету переверни вверх ногами читать неловко.

Неизвестно, что бы ответила Нина, но в это время в дверь клуба просунулась тоненькая рука с колокольчиком.

— Кончилась перемена! Не слышите, что ли?

Нина бросила газету и побежала к двери.

— Тебя дядя Яша в праздники на обед приглашал! — крикнул вдогонку Володя. — Всех, кто дрова возил… Приходи!

Слышала Нина или нет, трудно сказать.