Моя прекрасная подружка

Глава девятнадцатая. Кое-какие горькие мысли. Альма спасает мне жизнь

Наш поселок окружает лес. Не очень дремучий, но все же в нем можно заблудиться, если потеряешь ориентировку, ведь известно, что в лесу человек ходит по кругу. Когда поселок только строился, из леса не раз прибегали всякие животные. Однажды, когда мы с братом ставили забор, на нашу улицу вбежало семейство лосей. Заметив нас, лосиха сразу повернула обратно в лес, а лосенок прижался к отцу, большому рогатому быку. Некоторое время сохатый с теленком наблюдали за нами, потом развернулись и заспешили вслед за лосихой. Бывало, на улице появлялась лисица или увидишь зайца — стоит «столбиком», крутит головой в разные стороны; услышит лай собаки, драпает в лес.

Сейчас в поселок никто не забегает. Всех животных перестреляли охотники — «люди без души», как их называет Нежданов.

В ту осень добивали последнюю живность — белок в лесу и уток на озерах. После каждого выстрела Альма пряталась под террасу и тряслась от страха. А я думал: «Дикари в Африке убивают животное по необходимости и просят у него прощения. А, так называемые, цивилизованные охотники убивают ради адреналина, устраивают себе развлечение, и потом хвастаются трофеями. Некоторые большие начальники, и даже мэры и губернаторы, совсем обнаглели — охотятся с вертолета в заповедниках, убивают животных, занесенных в Красную книгу! Об этих преступлениях говорят по телевидению, но ни одного из „власть имущих“ не посадили. Можно ли спокойно на это смотреть?!»

Что еще исчезло в нашей местности, так это цветы. Раньше в лесу было множество цветов, и все крупные: колокольчики — с кофейную чашку, ромашки — с блюдце. Сейчас цветов почти нет, а те редкие, которые встречаются, — мелкие и блеклые. Все оттого что «любители букетов» рвали самые крупные и красивые экземпляры, и постепенно цветы выродились. Некоторые, вроде ландышей и лесных купав, исчезли совсем. Такие дела, ребята, такие дела.

Всех, устраивающих вылазки на природу, можно разделить на два сорта: на племя варваров — то есть, тех, кто в лесу бросает полиэтиленовые пакеты, бутылки, банки, всякие бумаги, кто может сломать живое деревце, пнуть муравейник, и на «зеленых», тех, для кого лес — заповедное место красоты, владения животных. Надеюсь, ребята, вы из числа «зеленых». Мы с Альмой самые что ни на есть «зеленые». «Зеленей» не бывает.

Кстати, именно «зеленые» считают, что никто иной, как человек уродует нашу планету: вырубает леса, строит плотины, возводит заводы, загрязняет моря, отравляет газами атмосферу. От этой деятельности пересыхают реки, тают ледники, вымирают животные. Говорят, сейчас стали бережней относиться к природе. Не знаю, как вы, ребята, но я особых сдвигов не вижу. Вроде, где-то что-то делается, но больше на словах, а если и делается, то из рук вон плохо. Факт остается фактом: каждый день на земле исчезают десятки растений и животных. Исчезают навсегда! Только на вас, ребята, надежда. Уверен, вы постараетесь, сделаете все, чтобы сохранить нашу планету, какой она еще остается.

Но вернемся в поселок. Несколько раз мы с Альмой ходили за грибами. На первых «дарах природы» я объяснил юной грибнице, какой гриб ценный, какой так себе. Альма все поняла и начала носиться меж деревьев, как слаломистка. Найдет сыроежку — лает один раз, заметит подосиновик — лает два раза, ну а если попадется боровик, заливается на весь лес. Я подойду, срежу гриб, а Альма вертится рядом, улыбается, ждет, когда ее похвалю. Так и собирали грибы — Альма находила, а я срезал. И всегда возвращались с полной корзиной, хотя отправлялись в лес позже всех. Некоторые грибники вставали чуть свет и часами бродили по лесу, но набирали всего ничего, а мы днем заглянем на полчасика — все! — корзина доверху.

Как и многие животные, Альма предчувствовала опасность. Однажды в лесу нас застала гроза. Мы сильно промокли и уже направились к поселку, как вдруг Альма остановилась и, гавкнув два раза, кивнула на поляну, где виднелось несколько подосиновиков. Я тоже остановился в раздумье — собирать грибы или не тратить на них время, корзина и так была почти наполнена. Внезапно Альма прыгнула на меня, схватила за рубашку и потащила в сторону. В ту же секунду, на место, где мы только что стояли, рухнула огромная сухая ель. Не было слышно ни треска, ни шума ветвей соседних елей, которые задевало падающее дерево, но Альма, каким-то непонятным образом, почувствовала угрозу за нашей спиной.

И был еще случай, когда Альма спасла мне жизнь. В тот день мы пошли в лес под вечер. Быстро набрали полную корзину и тут — сам не знаю с чего — я вздумал пройти весь лес насквозь, узнать его получше, набрести на «интересные места», которые непрестанно расписывал заядлый грибник Рахманов.

— Лес простирается всего на три километра, — говорил он. — За ним интересные места: деревня и озеро — красотища, глаз не оторвешь! Там — шоссе и ходит автобус до Истры. Он идет и мимо нашего поселка. Можно спокойно подъехать к нашим домам.

Так я и решил — посмотреть «интересные места» и вернуться на автобусе. Не знаю почему — возможно, мы с Альмой немного поплутали, но лес тянулся больше, чем три километра. Незаметно село солнце, стало темнеть, а лес все не кончался. Альма, которая вначале с радостью встретила мою затею, теперь недовольно сопела и тревожно посматривала по сторонам; раза два вообще останавливалась и, поскуливая, звала меня назад, к поселку. Наконец, я и сам решил вернуться, но в этот момент заметил — впереди деревья поредели и за ними открывается ровная поляна со светлой травой и какими-то цветами, похожими на свечи. «Действительно, интересное местечко», — подумалось.

— Все Альма, лес кончился! — бодро возвестил я. — Где-то здесь должна быть деревня, сядем в автобус, с комфортом вернемся домой. Вперед, дорогая!

Я устремился к поляне, но, сделав несколько шагов, внезапно по пояс ушел в темную топь. Да, ребята, светлая травка оказалась лишь приманкой для доверчивых грибников, на самом деле поляна была болотом-ловушкой. Очутившись в хлипком месиве из трухи и гнили, я сразу повернул назад, кинул корзину в сторону земли и попытался выбраться на твердую почву, но не тут-то было! Топь и не думала меня отпускать. Чуть шевельну ногой — еще глубже ухожу в вязкую жижу. Я словно попал в капкан.

Альма бросилась мне на выручку; еще секунду и она, вслед за мной, увязла бы в трясине, но я успел крикнуть:

— Стой! Назад! Ищи толстую ветку и протяни мне!

Альма забегала вдоль болота, но, как назло, подходящей ветки поблизости не было. А меня уже засосало по грудь, несмотря на то, что я старался не двигаться и цеплялся за травы, торчащие из хляби.

Наконец, Альма нашла сосновую ветку и протянула один конец мне, другой схватила зубами и уперлась лапами в землю, готовая тащить меня «на буксире». И, наверняка, вытащила бы — она не из слабых, но ветка оказалась сухой, она обломилась, как только я за нее ухватился.

— Ищи ветку с листьями! — крикнул я. — Или сломай тонкое деревце!

Между тем, у меня на поверхности уже оставалась одна голова, я только что не пускал пузыри. Последнее, что я помню — мне в лицо тычутся ветки с листвой. Как я за них ухватился и как Альма вытащила меня — не помню. Очнулся я уже на твердой земле. Альма, отчаянно пыхтя, рывками давила мне лапами на грудь — делала искусственное дыхание. Заметив, что я открыл глаза, Альма лизнула меня в нос и облегченно вздохнула. Я приподнялся и обнял свою спасительницу.

А сумерки все сгущались, нас стали донимать комары, мы оба дрожали — я от прилипшей мокрой одежды, Альма — от темноты; она все время прислушивалась к лесным звукам и пугливо озиралась (вы же помните, с темнотой у нее связаны страшные моменты). В общем, мы оказались в положении — хуже не придумаешь. Но надо было что-то делать. Я поднялся, нашел корзину с несколькими грибами (большинство выпали, после того, как я отшвырнул ее) и сказал Альме:

— Где-то здесь должна быть деревня, надо обойти болото.

Альма принюхалась и покачала головой: — Я не чувствую никакого жилья, за болотом снова начинается лес.

Присмотревшись, я, и в самом деле, разглядел за «поляной» деревья.

— Пойдем назад через лес, я найду дорогу к поселку, — пролаяла Альма. Мне ничего не оставалось, как подчиниться ей.

Мы углубились в ночной лес. Я брел за Альмой и видел перед собой только ее желтый пушистый хвост. То и дело меня по лицу хлестали ветки, руки обжигала крапива; несколько раз я спотыкался о корни и падал — тогда Альма останавливалась и поджидала меня.

Через час с небольшим, четко выдерживая направление, словно по компасу, Альма привела меня к поселку, именно к нашей улице, где мы входили в лес. Но гораздо больше меня поразило не это, а мужество Альмы — то, что она в трудной ситуации преодолела страх перед темнотой. И не паниковала, а действовала трезво, решительно. Это, скажу вам, качество настоящих героев.