МОЯ. Я тебя присвою (СИ)

Глава 18

Таша

Первые сутки после памятного вечера мое самочувствие оставляло желать лучшего! Через день мне стало немного получше, но я предпочла оставаться в своей комнате. На третий день дурноты уже почти не стало, но я упорно продолжала изображать недомогание, отказывалась покидать кровать и почти ничего не ела.

Вечером третьего дня раздается стук в дверь комнаты, и я, уже научившаяся отличать, как стучат горничные из числа прислуги, мгновенно понимаю, что стучат не они.

Стук уверенный, требовательный и нетерпеливый.

Застываю на месте, поняв, что это никто иной, как Зорин собственной персоной!

Зачем тебя ко мне принесло?

Видеть его до сих пор сложно.

Он навещает меня каждый день, справляется о самочувствии и смотрит с видом, полным сожаления и жажды.

Ему-то понравилось.… Очень понравилось все то, что он со мной вытворял.

И мне тоже нравилось, судя по отрывкам, которые то и дело всплывают в моей памяти! Нравилось, но это была не я, это было всё самое дурное и пошлое во мне.

Зорин не имел права пользоваться мной в таком состоянии. Просто не имел права!

Однако он запустил свои руки мне в трусики и бесстыже касался всюду.

Поэтому его приходу я, ой, как не рада.

— Таша, если ты через секунду не отзовешься, я войду, даже если ты раздета.

Через секунду добавляет:

— Войду с удовольствием, особенно если ты раздета!

В его словах мне чудится двойной смысл. Слишком жадно и взбудораженно прозвучало это «войду с удовольствием».

Гад.…

— Входи, — бурчу.

Недовольным взглядом буравлю дверь, Зорин, как всегда, выглядит стильно. Сегодня на нем — расстегнутая черная шелковая рубашка с закатанными рукавами. Волоски на теле жесткие, черные. Рубашка на несколько пуговиц расстегнута, грудь почти без волос, есть совсем немного, я замечаю, что у него на шее болтается какой шнурок и простой круглый медальон. Не знала, что он сентиментален.

От того, что отмечаю в нем детали, которые раньше не видела, злюсь и начинаю ненавидеть его ещё больше.

— Как самочувствие?

— Отвратительно!

Вздохнув, прикрываю глаза, перевожу взгляд на пол. Так проще врать.

— Жаль.

Замерев в шаге от кровати, Назар разглядывает меня без всякого стеснения.

— У меня для тебя кое-что есть.

В левой руке Зорина пакет из крафтовой бумаги. Любопытство берет верх.

— Что там?

Я спрашиваю таким голосом, чтобы не выдать, насколько мне скучно целыми днями лежать в кровати и ничего не делать!

— Какие-то безделушки, — фыркает. — О, надо же. Планшет. Кажется, твой…

Говнюк вынимает мой планшет, тот, на котором я делаю черновые наброски. Есть и графический, более навороченный. И он тоже в руках этого мерзавца. От вида любимых вещиц у меня чуть слюнки не побежали и пальцы начинают трястись, как у наркомана в ожидании дозы.

— Но вот беда…

Зорин снова прячет в пакет мои гаджеты.

— Дай.

— Я кое-что почитал на досуге, тянет лениво, перекатываясь с носка на пятку и обратно. — Видишь ли, они дают большую нагрузку на глаза и весь организм в целом. Вызывают сильное утомление и усталость. Но ты и без этих нагрузок чувствуешь себя неважно. Думаю, пусть они полежат до твоего полного выздоровления. Да?

Назар немного наклоняет корпус, будто исполняет ленивый шутовской поклон.

Позер! О, как он меня бесит!

Высокий, статный, темноволосый. Талия узкая, бедра длинные. Плечи широкие, но он не качок. Скорее, жилистый такой, поджарый, как бегун.

И он уходит. Уносит все то, чем я могла бы себя занять.

— Стой.

Он и не думает останавливаться.

— Стой, мне уже намного лучше.

Замирает возле двери, даже пальцами немного проворачивает ручке.

— Лучше? Всего лишь лучше…

Тянет дверь на себя. А у меня глаза вот-вот лопнут от напряжения!

Я вскакиваю с кровати, скрестив руки под грудью.

— Мне хорошо. Доволен? Я отлично себя чувствую!

Назар медленно разворачивается в мою сторону.

— То есть ты соврала, сказав, что тебе плохо.

— Нет, не соврала. Я просто не уточнила, от чего мне плохо. Плохо понимать, что ты мной воспользовался гнусно!

— Не соврала. Но не договорила.

Не пойму его эмоций. Он и недоволен мной, и немного улыбается.

Странный тип… Раздражающий.

— Значит, хочешь получить свои безделушки обратно?

Проглатываю тираду о том, насколько это важно.

— Да, очень хочу получить.

— Возьми, — предлагает. — Ужин и поцелуй, и они — твои.

Вот ещё.…

— А без этого никак? — спрашиваю с отвращением. — Без поцелуев!

— Увы. Никак.

— Твой план был другим. Обрюхатить меня. Вот и… выполняй поскорее! — предлагаю. — Я зажмурюсь и потерплю.

В ответ он сухо смеется.

— Успеешь залететь. Я вдруг вспомнил, что процесс зачатия весьма приятный, а с такой зажигательной штучкой, как ты, он может стать ещё и интересным.

Озабоченный извращенец!

Теперь он точно будет надо мной измываться пошло!

Краска бросается в лицо, телу жарко. Оно хорошо помнит эти измывательства, ага…. Такие измывательства, будто в трусах кто-то разводит костер.

Нужно смолчать. Просто согласиться. Просто потерпеть и не затягивать его в эту игру-охоту.

Но гнев и возмущение сегодня руководят моим языком.

— Вдруг вспомнил, что процесс зачатия — весьма приятный? А как же твоя любовница? Ты с ней не занимался сексом, что ли? Только не говори… Фуууу…

— Что? — он искренне недоумевает.

— Только не говори, что Тая Бонд действительно лизала тебе ботинки. Фу.

Улыбка на лице мужчины превращается в холодный оскал.

— Кажется, я не сказал?

— О чем?

— Вакансия моей любовницы свободна, — и зыркает на меня красноречиво.

Мол, теперь ею будешь ты!

— Вот уж нет, найди другую любительницу лизать твою грязную обувь.

— Меня удовлетворит, если ты будешь лизать меня. Даже обещаю быть чистым, — снова улыбается.

Уже мягче, к улыбке подключаются глаза. Они игриво и жадно смотрят, но рот у него всё ещё напряженный и улыбка довольно холодная.

Может быть, мне позволено немного выводить его из себя, но я точно близко к границе его терпения.

— Я согласна на ужин. В обмен на планшет.

— Ужин с поцелуем, получишь сразу оба.

— Один поцелуй.

— Торгуешься, как еврейка. Есть в тебе что-то такое…

— Так мы договорились?

— Да. Одевайся.

— Прямо сейчас?!

Я поражена его скорости и напору.

— В чем дело? Я ещё не ужинал и ты, кажется, тоже.

— Хорошо. Я согласна. Мы спустимся в столовую?

— Нет. Поужинаем в ресторане.

Вздыхаю. Ещё бы.…

Отправляемся без водителя. За рулем он сам.…

В дороге молчим.

Ловлю на себе его взгляды. Не отвечаю прямо, но иногда рассматриваю его исподтишка. Замечаю, что он немного курчав. Если отрастит волосы, у него будет та ещё шевелюра….

Какая чепуха лезет в голову, раздражает. Я вообще не должна на него смотреть!

Зорин паркует автомобиль перед рестораном.

Рассеянно водя взглядом по припаркованным автомобилям, я вдруг замечаю автомобиль отца. Номер его автомобиля!

— В чем дело?

— Все хорошо.

— Ты как будто взволнована.

— Немного укачало. Я беспокоюсь лишь за то, чтобы не испачкать тебе салон.

— Правда, укачало? — тянется к моему лицу, погладив по щеке. — Я не люблю, когда врут. Что у тебя на уме?