МОЯ. Я тебя присвою (СИ)

Глава 31

Таша

Две минуты тридцать одна секунда.

Не знаю, почему я отметила время на больших электронных часах.

Но между первым и последним словом Зорина прошло именно столько времени.

Мысленно складываю секунду к секунде, получается стопятьдесят одна секунда.

Больше не знаю, что ещё можно сделать с получившимся временем и, тем более, не понимаю, как переварить услышанное, и что мне делать с жизнью и верой в близких, которая под откос покатилась после услышанного.

Я не понимаю, как.…

Есть только одно разумное объяснение.

— Это неправда.

— Правда, — возражает Назар. — Я отдал тебе телефон, можешь позвонить отцу.

— Позвоню!

Убегаю из кабинета с чувством, будто за мной гонятся самые страшные черти из ада. Останавливаюсь, оглядываюсь, будто в надежде увидеть кошмар наяву.

Коридор пуст, но я продолжаю слышать голоса. Голоса в моей голове.…

Целый хор голосов, убеждающих меня, что Назар лжет!

Назар не может говорить правду. Мой папа не такой. Он бы никогда.… Нет-нет, никогда бы так не поступил!

Мама ушла очень рано. Я ее совсем не помню, только по фото знаю. Но зато помню, как папа со мной играл, как терпеливо собирал кукольный домик и приклеивал крошечные детали, как пил со мной ненастоящий чай из воды и листочков, сорванных в саду.

Он относился ко мне с любовью, трепетом и заботой. Как мог он в то же самое время сотворить то, в чем его обвиняет Зорин?!

В свою комнату влетаю со скоростью урагана. Пульс колотится в каждой клеточке тела.

Сметаю телефон рукой. От неосторожного движения он сначала падает на пол, хватаю его внезапно окостеневшими пальцами.

Попадаю пальцем мимо сенсорных кнопок, дыхание рвется из груди.

Он может не ответить, верно?

Бесконечно долгие гудки. Надежда на волоске от гибели, как вдруг… раздается недоверчивое:

— Алло?

— Папа!

От собственного крика в ушах закладывает!

— Наташа. Ташенька! Девочка моя.…

Папа захлебывается рыданиями, он словно голос давно почившего покойника услышал.

— Таша, как ты? Крепись, я скоро тебя заберу, слышишь? Главное, что ты жива, а с остальным мы справимся. Все будет хорошо, папа тебя заберет скоро, — обещает всхлипывая. — Он рядом. Тот урод…. Он рядом? Угрожает тебе? Не бойся.

— Нет. Нет, он не рядом, папа.

— В другой комнате? Украла телефон? Будь осторожной, не зли его, ладно? Главное, верь, папа со всем разберется. Скоро будешь дома.

— Пап! Постой… Папа… Я не крала телефон. Зорин сам отдал его мне. Сказал, что могу позвонить.

— Вот как?

Голос отца все ещё полон эмоциями, но он быстро берет себя в руки, становясь собранным и уверенным, сильным и бесконечно заботливым со мной.

— Не верь ему, Таша. Просто будь настороже. Ничему не верь. И запомни, что бы он ни сделал, что бы ни сказал… Как бы сильно он тебя ни обидел, я все равно тебя люблю. Обнимаю.

— Крепче крепкого?

Давно не говорила эту фразу, это был наш код в детстве. Когда казалось недостаточно просто сказать крепко-крепко тебя обнимаю.

— Крепче крепкого. И люблю. Сильнее сильного.

Сильнее сильного, повторяю шепотом.

— Скоро тебя заберу, — повторяет он. — Я уже поднял нужных людей. Это не сойдет ему с рук. Никому не сойдет. Марии, в том числе, — дрогнул голос отца.

— Она предала тебя. Предала нас, — жалуюсь.

— И поплатится, — обещает папа.

Меня подхватывает вдохновением и верой в то, что скоро все закончится. Запоздало по голове бьет: все-все закончится? И то, что было между мной и Назаром этой ночью? И утром?

Папа так уверен в себе, но и Зорин совсем не прост. К тому же он рассказал мне кое-что ужасное, что не дает мне покоя.

— Папа, Назар сказал.…

— Назар сказал? — переспрашивает.

— Он сказал, что ты… — мнусь.

У меня язык не повернется сказать все теми же самыми словами, я и выдавить не могу ни звука.

С трудом получается смягчить жестокие обвинения.

— Он сказал, что ты обидел его любимую и надругался над ней.

— Ложь, — отрезает папа.

— Он сказал, что она называла твое имя и даже показала твою визитку. Старую-старую визитку, ещё с фирмы Винтер.

Папа шумно дышит, его дыхание меняется. Зорин обвинил, что мой папа с компанией друзей изнасиловал его девушку. Тогда ей было столько же лет, сколько мне сейчас…

— Наташа, я не насиловал никого! — твердо отвечает отец.

— Но как же визитка? Я ее своими глазами видела.

— Это просто старая глупая картонка, вот и все, — нервничает. — Кому ты веришь? Своему отцу или зарвавшемуся выскочке? Все время мне завидует.

— Пап, он состоятельнее сейчас, а у тебя дела идут совсем нехорошо. Извини, но здесь нечему завидовать.

— Таша, — вздыхает отец. — Много лет назад я пересекся в баре с девицей, которая очень хотела найти себе компанию. Она была сильно навеселе, а мне тогда было так плохо после ухода твоей мамы, что я… я решил, что ни к чему не обязывающий секс станет лучшим выходом. Я этим не горжусь, отнюдь. Но когда нам плохо, мы совершаем не самые логичные поступки. Она сама этого хотела. Никто ее не насиловал… А визитка… Визитка просто выпала из кармана моих брюк.

Улавливаю движение сбоку от себя. В дверном проеме застыл Зорин с бокалом спиртного. Отпивает, делает глоток, смотрит на меня внимательно. Ощущение, будто он знает, о чем говорит папа, хоть точно не может слышать его на таком расстоянии.

Я включаю динамик громкой связи, и голос отца разносится по всей комнате.

— Не слушай этого лжеца, Таша. Возможно, он сам стал жертвой лжи своей же девушки. Женщины врут, когда не хотят, чтобы о них подумали плохо, как о легких на передок.

Бокал в кулаке Зорина вот-вот треснет от того, как сильно он сдавил стекло.

— Он сказал, что девушка была беременна и получила выкидыш. Беременна от него…

— Милая, он может все, что угодно тебе сказать. В тот вечер я оставил ее живой и здоровой, отправился решать проблемы своего босса, земля ему пухом. На моей стороне — факты! — говорит уверенно. — Та девушка, Лиза или Алиса….

— Лиза, — поправляет Зорин.

— Та девушка после нашего уединения решила остаться и потусить в компании. Я никого не насиловал. Это бред. Факты на моей стороне.

— Какие ещё факты? — срывается Зорин. — Какие факты, ты.… Старый, вонючий мешок дерьма.

— Записи с видеокамер, — уверенно заявляет отец.

Я перевожу взгляд с лица Зорина на экран телефона. Там висит аватарка папы — мы с ним вместе на мой выпускной, очень люблю это фото, и то, что он всегда держит на заставка фотографии со мной, говорят о многом.

— Ты лжешь! Это было давно… И у тебя, случайно оказались записи? Липа! — злится Назар.

— Когда ты прислал… — голос отца дрогнул. — Когда ты прислал мне окровавленную простынь и передал, что моя дочь у тебя… Когда выдал все свои претензии, мне пришлось поднять многих людей, поискать в архивах. Запись есть, и она неподдельная!

Голос отца набирает уверенность, поневоле испытываю за него сильную гордость.

— Я поимел твою девчонку, парень, потому что она сама искала компанию, и ушел, оставив ее веселиться с другими. Понятия не имею, что с ней было дальше, но я ее и пальцем не тронул. Она тебе солгала. У меня есть записи с видеокамер. Не хочешь полюбоваться, как отжигала твоя скромница? — усмехается. — Слабо заглянуть в глаза правде?

— Не слабо, — огрызается Зорин. — Не слабо, ты… мешок говна. Давай сюда запись и учти, я отдам ее на экспертизу.

— С одним условием.

— С каким?

— Убедишься, что не липа… вернешь мне дочь сразу же и проваливаешь, на хрен, из нашей жизни навсегда!

Глаза Зорина темнеют.

— Согласен.