Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 13

Интерлюдия

Это было почти что признание в любви. Или, может, ссора влюблённых, или расставание. Меня бы устроило что угодно, да мне и всё равно.

Но как же глупо я себя чувствовала, слушая это со стороны. Немного неприятно, потому что меня, несмотря на то, что я сидела рядом, словно носом ткнули в то, что я посторонний человек.

Гадость, захотелось мне ответить той же монетой. Лучше бы тебе взять на себя ответственность. Я ещё раз с недовольством посмотрела на захлопнутую семпаем дверь. Никогда бы не подумала, что можно так сильно перекрутить разговор. Я едва удерживаю себя от того, чтобы прямо сейчас пойти и высказать ему всё, что думаю. Ну нельзя же говорить такие вещи с настолько серьёзным видом!

Никогда не могла понять по его взгляду, слушает он или нет, его постоянно недовольный вид, неясно, когда он шутит, а когда нет, постоянно говорит что вздумается. Стоит пошутить с ним, он тут же робеет, а когда что-то делает - превращается в бесчувственное существо. Но редко, можно сказать раз в тысячелетие, он приобретает очень серьёзный вид, чем всё только усложняет.

Вот честное слово, лучше бы тебе взять ответственность!

Ты ведь так и не взял ответственность ни за что. И ещё, не надо употреблять это слово так легко!

Я понимаю, что я всё время сидела, смотря в пол, и ты не мог видеть моё лицо, но пожалуйста, научись ты читать атмосферу! Ни семпай, ни Юкино-семпай, ни Юи-семпай толком не умеют этого делать. Но чтобы ты знал, у меня тоже с трудом получается!

Да, с трудом...

Кстати, я заметила, что руки опять остановились, хотя я ведь только что начала!

Посмотрев на часы, я подумала, что уже давно пора домой; и это, вроде, происходит уже далеко не первый раз.

Я уже пятый раз смотрю на часы, а стрелки продвинулись всего на две минуты. За это время я успела восемь раз тяжело вздохнуть. Когда я вздохнула в девятый раз, Юкино-семпай потёрла глаза, оторвавшись от экрана. Она не пользовалась специальными компьютерными очками, которые лежат сбоку на столе: она заменила их каплями. Увидев её слишком яркие глаза, я вздрогнула и сказала то, что говорить было не обязательно.

– Может, пойдём уже?

– Конечно. Только я ещё немного побуду, а ты можешь идти, Ишики-сан, – сказала она с мягкой улыбкой, из-за чего я не нашлась, что ответить. Юкино-семпай же продолжила, словно то, что я ухожу, уж решено. Из-за её доброты мне стало не по себе.

– Ты не могла бы собрать завтра остальных членов учсовета?

– А не рано? Мы ведь только сегодня выбрали направление работы.

– До завтра я придам этим идеям форму. Мы будем делать пром, поэтому чем раньше мы всё подготовим, тем лучше.

– Ты уже в этом уверена.

– Да.

Ответ Юкино-семпай неизменен, но, наверно, у меня был обеспокоенный вид, что отразилось и на ней.

– Эм… – хотела я было сказать, но отказалась от своей мысли. Наверно, не мне следует это говорить. Юкино-семпай склонила голову в недоумении, ожидая, что я закончу. Но раз не мне следует это говорить, я вместо продолжения слегка улыбнулась.

– Ты не перенапрягайся, ладно?

– Спасибо. Но не стоит переживать, – сказала Юкино-семпай и продолжила стучать по клавиатуре. Её освещённое светом монитора лицо было до боли красиво, прямо как снег, который вот-вот исчезнет.

– Потому что это – конец… теперь я смогу всё закончить, – пробормотала она, словно обращалась не ко мне, словно продолжение того невероятно тихого голоса. Я опустила взгляд вниз. Схватив пальто и портфель, я поспешила уйти. Иначе, продолжив говорить с этой более строгой и более ласковой Юкино-семпай, я могу ляпнуть чего лишнего. Но и не сказать всё прямо тоже кажется неправильным и нечестным.

– Ладно, я пойду! А, вот ключ, закрой, пожалуйста! – сказала я светлым голосом.

– Хорошо. Спасибо за работу, – ответила она и улыбнулась, продолжив стучать по клавиатуре. Мне показалось, что она выглядела куда бодрее и целеустремлённее, чем ранее, даже весёлой в какой-то мере.

Однако.

Когда я обернулась, закрывая дверь учсовета, мне показалось, что Юкино-семпай плакала.