Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 13

Глава 3. Юигахама Юи продолжает наблюдать

Я вышел из клуба, а ноги всё ещё были тяжёлыми, будто на них повесили по чугунной болванке. Моральная и физическая усталость от долгого трудного дня даёт о себе знать.

Когда я вышел на улицу, солнце уже село, и ночная прохлада окутала моё тело. Вздрогнув от порыва ветра, я накинул пальто, которое всё ещё было у меня в руках, себе на плечи. Из-за усталости мне было сложно даже обмотать шею шарфом, который уже висел на шее. Да, прямо как модница ёкозуна Таканохана[9]. Я машинально доплёл до велосипедной стоянки и вспомнил, что утром пошёл дождь и я решил поехать в школу на электричке. Я остановился и заплетающимися ногами пошёл в сторону школьных ворот.

По пути я увидел весело идущую юбочку, точнее Ишики Ироху в ней. Интересно, она меня заметила? Не успел я обратиться к ней, как она подбежала ко мне и стукнула меня в бок.

– Ай!..

Благодаря перчаткам это было не особо больно, но из уважения к Ишики я всё-таки издал соответствующий звук. Но Ишики как была сердитой, так и осталась.

– Ты дурак что ли? Зачем было так сильно перекручивать разговор?

– Подожди, ты всё не так поняла! Виноват не только я, Юкиношита тоже… – попытался я оправдаться, но Ишики, даже не слушая меня, отвернулась и пошла вперёд. Я же последовал за ней.

– Ты дослушай до конца! Она же упёртая до смерти и чересчур эмоционально тугая.

– М, это ты представляешься так? Спасибо.

– Пожалуйста. Так это не обо мне ведь. Ну, и обо мне тоже… – я ускорил шаг, чтобы догнать Ишики, но расстояние почему-то не сокращалось.

– Слушай, ты так быстро ходишь! С такой скоростью можно было бы оторваться от промоутера перед станцией.

– Хватит с меня этого, – низким тоном сказала Ишики, даже не поворачиваясь ко мне. Мда, холодный приём. Интересно, если я скажу «Ва-нила, Ванила! Высокий урожай!», она ко мне подойдёт? В общем, я в итоге стал идти позади неё. Насколько я помню, Ишики живёт на противоположной от меня стороне относительно станции, но от школы ей всё равно нужно идти в сторону станции. Я так и шёл по её следам. Ишики ничего не говорит, поэтому я слышу только шуршание листьев, приятные уху звонки велосипедов, да порывы северного ветра.

Для Ишики вполне нормально сердиться. Разговор между мной и Юкиношитой закончился непониманием, более того – мы объявили войну. Для Ишики, которая не в курсе битвы в клубе помощи, это всё, должно быть, выглядело предельно бессмысленно. Хоть она и сказала мне сделать всё как надо перед тем, как я вошёл в учсовет, ничего хорошего не вышло. Мне очень жаль. Я было подумал извиниться, как вдруг Ишики остановилась. Она оказалась напротив автоматов для продажи напитков у перекрёстка, и в свете фонарей я чётко увидел её понуренные плечи. Она глубоко вздохнула и сделала разворот, посмотрев на меня. Расстроенный вид сменился печалью. Не говоря ни слова, она указала пальцем на автомат. Хочет, чтобы я её угостил? Ну, если это улучшит её настроение, то эта цена для меня более чем приемлема. Или же она подразумевает, что за это пойдёт мне навстречу? Какая хорошая девочка…

Я запихнул мелочь в автомат и выбрал тёплый-тёплый мак-кофе, а что бы ещё… Чай с молоком? Или, может, осируко[10]? Есть ещё кукурузный суп… А, какая разница. Когда трудно сделать выбор – нужно нажимать несколько кнопок одновременно.

Щёлк. Я передал один напиток Ишики. В правой руке мак-кофе, в левой – осируко. Увидев это, Ишики скривилась.

– Странный выбор… – пожаловалась она, но отказываться было неудобно, и Ишики взяла осируко. Неужели жители префектуры Чиба не пьют мак-кофе? Ишики присела на корточки, оперевшись спиной на автомат, сняла перчатки и открыла банку. Сделав первый глоток, она выдохнула белый пар.

– Ты извини.

– За что?

Я стал рядом с Ишики, тоже открыл банку, ожидая ответа. Похоже, Ишики было непросто это сказать.

– Я подумала, что если бы я не пришла с этим промом, то ничего бы не испортилось.

По какой-то причине надувшаяся Ишики выглядела так мило, что я даже засмотрелся. Заметив это, она прикрыла рот шарфом и спросила сквозь него:

– Чего тебе?

Я криво улыбнулся и махнул головой, мол, неважно.

– Это здесь ни при чём. Скорее, это даже хорошо.

– Э? – Ишики повернулась и посмотрела в мою сторону. Возможно, тёплый кофе сделал мой голос добрее. Мне стало как-то неловко, и я посмотрел вверх.

– Даже и без таких ситуаций мы рано или поздно к этому бы пришли. Нужен был лишь катализатор. Если бы не пром, было бы что-то другое.

– Вот как… – обессилено ответила Ишики. Меня заинтересовал её тон, и я посмотрел на неё опять. Ишики смотрела вниз, обняв колени. Похоже, она о чём-то задумалась. Но ей не стоит об этом переживать. Просто в какой-то момент отношения между мной, Юкиношитой и Юигахамой начали рушиться. Уверен, с самого начала они не были нормальными, лишь со временем становились более приятными. Часть ответственности за их разрушение есть и на мне.

Хоть я и не мог допустить неестественности, я хотел, чтобы всё так и продолжалось дальше, использовал лишь поверхностные неясные фразы, чтобы хоть как-то поддерживать существование. Но в итоге всё рано или поздно развалилось бы. Может, нужен был пром, может, одной Юкиношиты Харуно хватило бы. Скорее, это Ишики оказалась впутана, и я должен перед ней извиняться.

– И ты извини, что столько проблем доставил.

Ишики вздрогнула и издала глуповатый звук.

– Да нет, ничего. Как я уже говорила, меня любой вариант устроит. Точнее, главное – чтобы пром реализовали.

– Хм… – столь же глуповато ответил я, и разговор оборвался. Мак-кофе в руке начинает остывать. Но ни я, ни Ишики не стараемся побыстрее допить напитки, возможно, это результат тяжёлого дня. Да и с завтрашнего дня станет куда сложнее. Я раньше думал, что работа и усталость обойдут меня стороной, но вдруг я обнаружил себя пытающимся спасти пром. Хоть мы и сопротивлялись, но в итоге энтузиазм Ишики победил. Интересно, откуда он вообще взялся?

– Скажи, а почему всё-таки ты захотела устроить пром?

– Ты чего это вдруг? – Ишики на меня с подозрением посмотрела и слегка отодвинулась.

– Я так и не слышал подробностей.

Но вот энергия чувствуется. С другой стороны, не чувствовалось ничего, кроме этой энергии. Мы уже знакомы с Ишики, поэтому нам её заряда хватило, чтобы заняться промом. Когда она только пришла к нам, то сразу начала рассказывать что-то про королеву прома, но вряд ли она говорила это всерьёз. Ишики может выкручиваться, глупо шутить, дурачиться, но она хитренькая, поэтому от главной темы не отходит. Поэтому я уверен, что у неё была причина сделать пром. Ишики прислонила палец к подбородку и задумалась.

– Даже не знаю… Может, тот разговор про уход Хирацуки-сенсея повлиял.

– Так ты давно про это знала?

– Ну да. Я ведь готовлю прощальные речи. Ну и слушаю, о чем говорят другие учителя, – как нечто привычное сказала Ишики. Ну даёт! То есть она знала, но никому не сказала, никак не показала, а решила делать пром… Я довольно кивнул, и Ишики слегка улыбнулась.

– Я подумала, что нам нужно красиво её проводить, чтобы потом не жалеть.

– Ох, как же ты Хирацуку-сенсея… – я прижал рукой рот, чтобы сдержать вскрик. Неужели она всё-таки замечательная девушка? Прекрасная любовь ученика и учителя… И это та Ишики, которая чуть ли не каждый день получала от Хирацуки-сенсея нагоняи, презирала её, постоянно увиливала от обязанностей… Хирацука-сенсей, ваша любовь достигла учеников. Пока я молча восхищаюсь, Ишики отвела от меня взгляд и что-то бормочет.

– Нет, ну… Не прям настолько, наверно… Хотя…

– Э? Что ты сказала?

Она, похоже, пыталась как-то оправдаться, но не получилось. Ишики явно намеренно кашлянула, чтобы отвлечь внимание, и, задорно улыбнувшись, посмотрела на меня.

– Семпай, ты ведь тоже такой человек! Который будет сильно жалеть, что не смог ничего сделать.

– Ну да.

Я даже сейчас уже чувствую сожаление, и это отразилось в моём голосе. Услышав это, Ишики довольно кивнула.

– Наверно, я тоже такой человек.

Я не ожидал от неё таких слов, и недоумённо склонил голову. Иссики в ответ одиноко улыбнулась и посмотрела куда-то вдаль.

– Что бы ты там ни думал, друзей у меня нет.

– Что ты о себе там думаешь?

– Хм, – задумалась Ироха.

– Продолжай.

Я два-три раза кивнул ей, извиняясь за то, что перебил, и попросил продолжать. Ишики на меня холодно посмотрела, после чего вздохнула и уставилась на землю. Играясь с камешком кончиком ботинка, Ишики устало продолжила.

– У меня есть только вы. Поэтому я хочу достойно проводить и тебя, и Юкино-семпай, и Юи-семпай, и Хаяму-семпая, и всех остальных во главе с Тобе-семпаем.

Я сам не заметил, как уголки моих губ поднялись, когда я смотрел на говорящую добрым голосом Ишики. Эх, какой крутой у меня кохай[11]. Если я сейчас не разбавлю это шуткой – у меня это чувство до глаз добежит.

– О-хо-хо, так ты хорошая девушка!

– Я делаю это, чтобы потом не жалеть. Для себя делаю. А не для вас, семпаев, – горделиво заявила она. Свет от автомата проник сквозь её соломенные волосы, освещая красноватые ушки. Но, пожалуй, лучше притвориться, что этого не видел. Заявлять, что всё, что делаешь, делаешь для себя – это весьма неплохо, на мой взгляд.

– Поэтому я хочу сделать пром.

Ишики перевела взгляд в небо, словно смотря какой-то сон.

– Поэтому брать на себя хлопоты, тратить время, думать, приходить в тупик, уставать от всего, начинать недолюбливать, а потом и вовсе ненавидеть… и сдаваться в самом конце. Разве не хочется расстаться со спокойной душой?

В конце она подняла руки вверх с криком «вай» и весело улыбнулась, что меня в конце концов убедило.

В процессе я понял, что однажды и мне придётся пройти этот же путь. Я буду сражаться до конца, и приму расставание.

– Да, я тебя понимаю.

– Правда, что ли?! – наполовину с издёвкой спросила Ишики. Вроде бы шутливо, но её глаза были полностью серьёзны. Поэтому я ничего не сказал, а хмуро улыбнулся.

– Тогда…

Ишики схватила свисающий с моей шеи шарф и приподнялась на цыпочки, держась за него. Ловко, как орудующая лентой гимнастка, обернула его вокруг моей шеи.

– Тогда старайся лучше, – сказала она с улыбкой, однако судя по голосу, она меня ругала. Я весьма удивился облачку пара от её дыхания у моего лица, которое фактически касалось меня, близости и тому, что меня отругала девочка младше меня. На какой-то миг я застыл.

– Ага. Извини…

Я отодвинулся на пару миллиметров, поправляя шарф, и, словно ниндзя, спрятал своё краснеющее от стыда лицо. Увидев это, Ишики а-кнула и глубоко вздохнула, но продолжила жестоко издеваться над моим шарфом.

– Если не будешь стараться ты – я тоже не смогу ничего сделать. А я так не хочу. Это и хлопоты, и опасность, и ещё раз хлопоты. Как-то слишком много хлопот, – говорила Ишики, сжимая мой шарф на уровне груди. В итоге она его красиво завернула так, что холодный ветер не имеет ни шанса проникнуть. И опять меня ударила перчаткой.

– Ай-ай.

Но благодаря перчаткам и плотно завязанному шарфу совсем не больно.

Однако что-то ёкнуло в груди.

Я включил свет в гостиной и тихо сообщил о своём присутствии. Но поздороваться со мной некому, лишь холодный воздух встречал меня. «Родители на работе, Комачи куда-то ушла, а где мой любимый кот?» – подумал я и поднял скатерть на котацу[12]. Там я увидел две яркие звёздочки, которые так же смотрели на меня. Это был ворочающийся во сне Камакура. Но он ничего мне не сказал, а просто посмотрел мне в глаза и даже не шелохнулся, словно говоря: «Холодно, дует, закрой обратно.» Эх, а вот Комачи он всегда встречает у двери… Я уж испугался, что он меня не любит, и поздоровался с ним, поправил футон у котацу и включил заодно нагрев. Наверно, все ушли и выключили ему обогрев… что за прохлада… Обогреватели сделаны для великих котов, а уж потом для человеков. Я нажал кнопку на пульте и довольно кивнул. Тёплый ветерок подул, и мне стало очень приятно. Я снял плотно замотанный шарф и глубоко вздохнул.

Обычно я бы так и отдыхал, но сейчас не до этого. Я быстро сбросил пальто и лёг на софу. Достав смартфон, я начал поиск. Ключевое слово, ясное дело, пром. Хоть я и заявил, что буду организовывать пром и противостоять Юкиношите, но на самом деле у меня нет идей. Поэтому для начала мне нужно было поискать информацию о проме и решить, что я могу сделать. Я начал искать разные вещи, попутно копируя их в записную книжку в телефоне и комментируя её. Однако почти всё, что я нашёл, Юкиношита недавно уже резюмировала, поэтому ничего нового поиск не дал. Мне даже показалось, что ничего лучше идей Юкиношиты я не найду.

Метод симптоматического лечения Юкиношиты и Ишики не ошибочен, но он ничего не гарантирует. Если понять причины отказа совета попечителей и школы, придётся переделывать всё с нуля. Поэтому нужен какой-то другой подход. У-уф, ничего не знаю, ничего не приходит на ум. Я начал кувыркаться по кровати, страдая от отсутствия идей. А до выпускной церемонии остаётся две с лишним недели… Учитывая, сколько времени займёт работа над промом, на раздумывания остаётся не более двух-трёх дней – и нужно давать план работы, это будет железный дедлайн.

Хотя нет, нужно быть мягче. Дедлайн, само собой, нарушать нельзя, но кто сказал, что его нельзя отсрочить? А, ну да… Есть способы сделать редакторов более мягкими. Божественный навык, доступный гениям… Хотя, наш противник – не тот редактор бесплатной газеты. Событие не из тех, что проводятся каждый день. Расписание его гораздо плотнее. Можно сказать, я в тупике.

Точно, точка зрения. Точку зрения нужно изменить, взглянуть с другой стороны. Я скатился с софы на пол и засунул голову в котацу. Наверно, со стороны я выгляжу странно, но ведь для генерации новых идей как раз и нужно сделать что-то необычное. Нельзя подстраиваться под мнение окружающих. Внутри я увидел изумлённого Камакуру, освещаемого светом комнаты. Он отодвинулся от меня настолько далеко, насколько позволяло пространство, и смотрит на меня, мол, что с тобой?

О, точно! Попросить помощи кошачьей руки[13]! Точно! Одолжить кошачью лапку, прижать подушечки к глазам и исцелить усталый взгляд, расслабить израненное сердце, птички запоют, цветочки расцветут, мир наполнится миром, выйдет новый Armored Core[14]…

Я протянул руку к Камакуре, чтобы одолжить его лапку, но он резко выпрыгнул из котацу. Я выбежал вслед за ним, как вдруг встретился с серьёзным взглядом неизвестно когда вернувшейся Комачи.

– Братик, что ты делаешь?.. – холодно посмотрела на меня Комачи. Камакура же прижался к её ногам и тёрся о них мордочкой. Комачи присела и начала гладить Камакуру. А меня он сторонится…

– Не валяйся в костюме, переоденься. А то будет в складках и шерсти.

– А-ага… – сказал я, вставая, снял галстук и пошёл в свою комнату. Я быстро переоделся в домашний свитер и вернулся в комнату – там увидел уже переодевшуюся Комачи, которая шла на кухню.

– Братик, ты ел?

– М… Нет ещё.

– Мама приготовила набэ на ужин, будешь?

– М… Так всё равно ведь больше ничего нет, – обведя взглядом кухню, сказал я. Ничего, кроме посуды на конфорке, я не обнаружил. Да и мы уже давно ничем другим не ужинали, если меня память не подводит… Отбивающий Лапша на площадке Лето и отбивающий Набэ на площадке Зима борются за право стать королями-питчерами этого года.

Я застыл ненадолго, и Комачи, до того стоявшая, упершись руками в бока, помахала мне яйцом.

– Не нравится – сам готовь.

– М, ага.

Она права, поэтому придётся проглотить. Я очень благодарен родителям, которые находят время, чтобы приготовить нам еду. Респект. Но по сравнению с прямой подачей Лапши, на которую она поставила всё, Набе с его начинкой, по видимому, рассчитанной на сумоистов, плюс дзосуй[15], плюс Кимчхи-каре[16], плюс удон, - и его подача как по волшебству окрашивается множеством цветов… Пока я бубнил это себе под нос, откуда-то выплыла подсказка: «Лапша тоже бывает разной, в зависимости от ингредиентов!». «Эй, отвали, это не мой тэг! К тому же, лапша – это проще для нас, кто в здравом уме будет всё усложнять?» – пробормотал я, как пришёл ответ: «Вкусная лапша, на самом деле вкусная. Приходи к нам и завтра – мы накормим тебя вкусной лапшой.» Отвали, какое завтра? Завтра у меня дела. Такие зазывалы, как правило, сначала как начнут расхваливать вкус ингредиентов, всучат тебе блюдо… а потом – вот тебе солька, да побольше, вот тебе бульончик… Бесят. Нельзя мешать человеку, когда он ест.

Значит, лучший вариант – кушать вместе с Комачи? Братик, я же тебе говорила! Сестрёнка – всё, что тебе надо!

Поэтому я взял две чашки чая и понёс их в сторону котацу. За мной осторожно пошла и Комачи с набе в руках. Убрав котацу и поместив набе на подставку, Комачи положила рядом палочки для еды, закончив на этом приготовления. После чего она налила еду в миски и подвинула их.

– Тебе какую?

– Они же одинаковые…

Вкус ведь один и тот же. Да и не настолько сильно я люблю набе… Я ворчливо смотрел то в одну миску, то в другую. В одной больше капусты, в другой – мяса. Какая разница? Но раз сказали выбирать – значит нужно выбирать. Я ведь заставил Ишики выбирать между Мак-кофе и осируко.

– Понятно…

Комачи озадаченно посмотрела, как я угрюмо смотрю на две миски.

– Что тебе понятно?

– Да нет, ничего, – сказал я и взял ту, где побольше мяса. Комачи взяла оставшуюся и сложила руки вместе.

– Ну, приятного аппетита.

– Ага, приятного аппетита, – повторил я за Комачи и начал есть. Капуста и мясо хорошо проварены, очень вкусно. Уф, как хорошо. Вот в чём вся прелесть. Вывод – парням нужно мясо.

Через некоторое время Камакура тоже начал хрустеть кошачий корм на кухне.

– А ты сегодня рано.

Кстати, мы ведь уже несколько дней вместе не ужинали. Или уже с тех пор, как мы отпраздновали поступление Комачи? В награду за труды Комачи с друзьями где-то игралась, ела и пила, поэтому её долго дома не было видно.

В ответ на мой вопрос Комачи кивнула головой, жуя капусту.

– Да, я была очень занята с самого поступления.

– Чем ты была занята? – спросил я, и Комачи начала медленно вспоминать, посёрбывая суп и зачем-то считая что-то на пальцах.

– Встреча для отдыха, встреча для празднования, встреча благодарения, встреча воспоминаний, встреча для знакомств…

– Сколько встреч!..

К тому же, что такое встреча для знакомств? Каких ещё знакомств? Что это, страдания или храбрость? В таком случае, нужно пустить слезу? Пока я заканчивал думать, Комачи закончила считать на пальцах и весело подняла вверх кулак.

– А теперь, значит, у меня дел не было, и я пошла на встречу с братиком? Ух ты, как много очков для Комачи!

Методом исключения оказался выбран братик, мда, ну ладно… Однако, ну даёт, столько дней подряд всё распланировано, прямо как у тех, кто постоянно пьёт… Интересно, они не устают отдыхать? Это ведь сильная нагрузка и на психику, и на тело, да и на кошелёк…

– Сложно иметь столько друзей, да? – сказал я, перебирая палочками лапшу. Я бы так не смог. А вот Комачи посмотрела на меня, словно ничего необычного там нет.

– Много знакомых со школы, с подготовительных курсов, из школьного совета, да и перед поступлением со многими через соцсети знакомились.

А-а, так вот что за встреча для знакомств. Вот, значит, кто там собирается. Но брать на себя эти проблемы ещё до вступления – это довольно сложно.

– А после поступления не будет неловко? Например, до поступления нормально общались, а стоило поступить – и всё общение сошло на нет, и неудобно встречаться в школе? – спросил я, и Комачи застыла. Она резко засмеялась, покосившись в мою сторону.

– Страшные вещи ты говоришь, братик…

– Неправда, что ли?

– Может, и правда. Но что тут поделаешь? Такие уж дела, – сказала Комачи с улыбкой.

Сухо! Как сухо, Комачи! Только на секунду она сложила руки и подумала. Какая она острая, моя сестрёнка… Пребывая в страхе перед своей же сестрой, я кое-что внезапно вспомнил.

– И Тайши тоже был?

Тайши – младший брат Кавы-как-её-там, он тоже недавно поступил в нашу школу. По-моему, ему нравится моя сестра. Если Тайши тоже присутствовал на этих всех встречах, то надо устранить это насекомое! И прочие страшные вещи приходили мне на ум, но Комачи оказалась ещё страшнее.

– Ага. Был, наверно, – сказала Комачи, продолжая есть, и даже не посмотрела на меня.

– Грубо…

Для неё Тайши что, получается, существо из отряда Приматов, семейство Гоминиды, род Друг? Мне аж захотелось ему посочувствовать… но не буду!

Сделав под конец дзосуй и вычерпав горшок до дна, я понял, что живот уже раздулся, и приступил к неспешному чаепитию. Комачи посадила Камакуру на колени и начала его расчёсывать, а я тем временем лежал рядом, играясь с телефоном.

Хоть я и решил, в каком направлении двигаться, подробного плана у меня нет. Я долго гуглил пром, выпускная церемония и всё такое, но информации было так мало, что я глубоко вздохнул и завалился на спину. Мой взгляд встретился со взглядом Комачи, которая задавала немой вопрос, мило склонив голову вбок. Смотря на неё, я подумал…

– У тебя уже скоро выпуск, да…

– Да, – коротко ответила Комачи на мой прямой вопрос, кивнув головой. Моя голова была так забита поступлением в старшую школу, что о выпуске из средней я совсем забыл. Средняя школа – не старшая, но факт того, что она покидает школу, неизменен. Подумав, что смогу получить какую-то идею для прома, я задал вопрос.

– Выпуск… а на выпуск что-то будет?

– В смысле? Странный вопрос, – слегка улыбнулась Комачи и подняла взгляд вверх, о чём-то размышляя.

– Выпуск… А! Я поеду в выпускное путешествие! – пробормотала Комачи, и я вскочил.

– Э? Впервые слышу. А я?

– А ты не едешь, мы ведь в компании друзей поедем, а не семьями, - говорит Комачи, отрицательно маша головой. «Нет-нет, никаких путешествий с ночёвками, братик не разрешает!» – чуть было не сказал я. А может, даже и сказал до последнего слога, но, увидев взгляд Комачи, остановил себя.

Комачи уже не маленькая… Могу ли я надеть маску старшего брата и делать ей выговор? К тому же, Комачи – девочка рассудительная, не станет делать ничего нехорошего, не возьмёт в руки ничего опасного. «Братик в тебя верит, Комачи!» – сказал я ей взглядом. Комачи в ответ недовольно скривилась на миг и устало вздохнула.

– Потом ещё выпускная вечеринка будет. Хотя мы просто соберёмся всем классом поесть.

– Хм… – сказал я и записал в телефон.

Ну, я это могу представить. Все пойдут в какое-то кафе или семейный ресторан, или к лавке, где жареное мясо готовят, и будут беседовать и кушать вместе. Или же пойдут в Акамон[17] - первый в Японии семейный ресторан, где готовят жареное мясо. Для уроженцев Чибы жареное мясо – это Акамон. Все остальные вспомнят, например, Сэнгоку[18], или где у них мясо жарят.

Стоп, всем классом? Ну, наверняка же найдётся кто-то, кого не пригласили, уж я-то знаю! Я в этом очень хорошо разбираюсь.

– И всё? Нет каких-то ивентов?

– Нет чего? – спросила Комачи и посмотрела на меня с подозрением, однако расслабилась, вспомнив что-то.

– … А-а, типа провожания третьегодок? Или… Не знаю…

– Провожания? А-а, ясно.

Похоже, эти слова не пользуются популярностью. Кстати, я припоминаю этот ивент в средней школе. Помню, как всех заставляли песни петь. Потом, помню: «Эй, парни, а ну пойте тенорную часть! Быстро!» – обращённое ко всем парням, включая меня; девочка-пианистка расплакалась и убежала куда-то, Оримото с подругами побежали за ней, и в итоге мне одному сказали извиняться… Это – основные мои воспоминания о провожании третьегодок, больше ничего не осталось.

– А-а, что-то пели, кажется. Песенка цитрона[19] или что-то типа того?

– Покидание гнезда.

– А-а, точно. И ещё что-то про матерь землю, да?

– Да-да, оно. Хотя нет, «Слава Земле» только на выпускном пелась. Ещё какая-то еда была.

Комачи в ответ склонила голову, но вскоре в её памяти что-то всплыло.

– Еда? А-а, что-то такое было, да… Ранняя весна, солнышко светит, и-раз, и мы… – начал я, и Комачи продолжила.

– И-раз, и мы…

– Выпускаемся!

– Выпускаемся!

Полноценное воспроизведение партии мальчиков и девочек. Но из-за этой глупости Комачи улыбнулась.

– Что-то такое?

Комачи улыбнулась мне, и я улыбнулся ей в ответ.

– Нет, совсем не то. – ответила Комачи.

– Э? А ты ведь подпевала…

Могла бы и раньше остановить… Я угрюмо посмотрел на Комачи, и она устало улыбнулась.

– Это не песня, а клич, да ещё и с младшей школы.

– Э? Разве? Не помню… Я ведь всего два раза выпускался, из младшей и средней школы. Да и не занимался я этим, – сказал я, параллельно записывая это в телефон. Я не думал, что получу какую-то идею, но набросок можно сделать. Не знаю, придёт ли благодаря этому озарение. На всякий случай запишу последовательность «песни», «еда», «клич» и так далее. Да, написание заметок – это своего рода мозговой штурм в одиночку: Таманава мне ведь говорил, что нельзя принимать решения быстро, при этом отклоняя мои предложения… Пока я варился в собственных воспоминаниях былых лет, Комачи посмотрела на меня с увлажнившимися глазами.

– Ну да, ты ведь так и не смог перерасти Прикюр и Айкацу…

– Дурочка, их не перерастают, а развиваются в них всю жизнь. Прекращают занятия те, кто потерял зрение и слух.

– Братик, в твоём случае это называется второгодник, или даже многогодник…

На моё возражение Комачи просто обессилено вздохнула. Молодец, Комачи, всё понимаешь. Судя по тому, что я не вырос за последний год, прозвище «второгодник» подходит мне как нельзя лучше… Я усмехнулся, словно смеясь над самим собой. Комачи на меня с интересом посмотрела, но спрашивать про эту улыбку не стала, вместо этого переведя тему.

– А в старшей школе выпускников не провожают?

– Ничего такого не приходит на ум.

По крайней мере, в прошлом году ничего похожего не было. Возможно, что-то делают на уровне клубов каждый сам себе, но в прошлом году я ещё не был в этом клубе, поэтому не знаю. Нужно будет у кого-нибудь спросить при случае. В общем, я дописал «Пообщаться с Тоцукой!♡» и закончил. Довольный результатом мозгового штурма, я поднял голову и увидел сидящую за котацу Комачи, которая подпёрла голову рукой.

– Понятно… Значит, в старшей школе этим не занимаются… – с некоторым сожалением сказала Комачи и начала гладить Камакуру, что-то напевая себе под нос. Я где-то слышал эту мелодию. Наверно, какая-то песня выпускников. Под эти грустные звуки я закрыл блокнот телефона.

– Чего-то вроде провожания третьегодок нет, но с этого года будет проходить пром, – сказал я, открыл страничку прома на телефоне и показал Комачи. Комачи посмотрела и издала удивлённый звук.

– Хе… Ух ты, круто. Вы будете это делать? – спросила Комачи со сверкающими глазами. Я натянул улыбку и кивнул ей. Сказать я ничего не смог, но решил, что реализую пром. У меня нет этому логических объяснений, ничего не готово и времени нет, я даже не понимаю, в какую сторону двигаться.

Но я его во что бы то ни стало реализую. Это единственное, что известно наверняка.

Я вроде бы и выспался, но усталость никуда не делась. Вчера я допоздна сидел под котацу рядом с Комачи и вернулся в свою комнату уже в полудрёме, завалился спать словно провалился в какое-то болото. Стоило мне проснуться, как настало утро, и мне уже пора бежать в школу. Одеться и всё такое я кое-как успел, но успею ли я ко звонку - неизвестно. Казалось бы, Комачи легла спать в то же время, что и я, однако она прилежно позавтракала, привела себя в порядок и убежала в школу раньше меня. Учитывая это, мне должно бы хватать времени на сон, но глаза всё ещё слипшиеся. Из-за этого и педали крутить тяжело. Голова и ноги не работают, однако стрелки часов двигаются как положено.

Сегодня мне нужно начинать заниматься промом. Времени мало, возможных методов тоже мало. Несмотря на это, у меня нет до сих пор плана. К тому же, есть одна личность, перед которой после сказанного мне неловко было бы встретиться, что ложится дополнительным грузом на мои ноги. Впрочем, пока я устало крутил педали, на подъезде к школьным вратам послышался первый звонок. Вместе со мной через порожек прошли ребята, опаздывающие к занятиям после утренней тренировки. Ещё дальше я заметил коричневые с розовым вкраплением волосы. Из-за слишком быстрой походки её рюкзак и длинный шарф то и дело сползают, а булочка на голове умопомрачительно колышется.

Вспомнив, как мы вчера расстались, мне стало неудобно к ней обращаться. Пока я медлил, Юигахама уже переобулась в школьную обувь. Как вдруг она меня заметила и замерла на какой-то миг, но потом улыбнулась и помахала мне на уровне груди. Мне стало немного стыдно, поэтому я в пару раз быстрее помахал ей, поправил шарф и пошёл к шкафчикам с туфлями.

– Привет… – тихо поздоровалась Юигахама, аккуратно поправив свою булочку.

– Ага.

Мы встретились взглядами всего на миг, после чего я перевёл его на свою обувь. Юигахама терпеливо подождала, пока я переодену обувь и стукну каблуком. Я повернул носки обуви в сторону прохода, и Юигахама, кивнув, пошла впереди меня.

– Ой! Смотри сколько времени! Мы уже опаздываем! – сказала Юигахама, сворачивая на ходу шарф. Сказала своим привычным бодрым голосом и с привычным выражением лица… Видимо, поэтому мне это показалось неестественным, и я ответил молчанием. Я было подумал, что, раз она ведёт себя как обычно, то вчерашнего лучше не касаться, однако всё-таки так делать не стоит. Когда ученик перед нами прошёл и никого не осталось в радиусе одного метра, я тихо обратился к ней.

– Вчера всё нормально было?

– Э? – сказала застигнутая врасплох Юигахама и задумалась, а через секунду что-то вспомнила и стыдливо положила руки на щёки.

– Да всё нормально, ты извини, я… ой, какая стыдоба… Да и я же говорила, такое часто бывает!

Её выражение лица сменялось то переживанием, то стыдом, то неловкостью, потом она надулась и наконец улыбнулась. Мне показалось, что это – сигнал: можно начинать разговор, и, едва улыбнувшись, кивнул. Может, что-то там и есть, но я уже не настолько молод, чтобы допытываться, разрушать и изгонять это. Кажется, благодаря проведённому вместе времени мы стали лучше понимать, на каком расстоянии и в каком положении нам лучше быть.

Юигахама пошла вперёд по лестнице, а я - на полшага за ней. Я шёл в такт с ней. Занятия вот-вот начнутся, поэтому в коридоре очень мало людей. Когда мы дошли до площадки, Юигахама слегка повернулась ко мне.

– А ты что делал после того, Хикки?

– Да много всякого было. В общем, решил делать пром.

– Ясно, – расслабленно улыбнулась Юигахама и повернулась вперёд. Я же решил сказать громче обычного.

– Поэтому возвращайся сегодня без меня.

Мы не обещали друг другу возвращаться вместе после школы, поэтому, возможно, это просто моя мнительность, от которой меня тошнит. Сам себя виню в том, что в чём-то заблуждаюсь. Однако Юигахама молча кивнула.

– Ага, хорошо.

Благодаря этому я смог сказать ещё немного.

– Не только сегодня, на некоторое время будет так.

– Понимаю, ты ведь помогаешь Юкинон.

Юигахама шагает вперёд медленно, словно прощупывая каждую ступеньку. Наконец, мы дошли до третьего этажа, на котором расположен наш класс. Я взялся руками за свой шарф и распутал его, освободив шею, и немного её размял, вращая туда-сюда.

Стоит ли рассказывать всё Юигахаме? Не знаю, поймёт она или нет, но я хочу, чтобы она знала.

– М… Если честно, не помогаю. Дело дошло до противостояния.

– А-а. М? Чего?! – ровно идущая Юигахама резко остановилась и повернулась ко мне с лицом, на которым было написано: НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ. Какая освежающая реакция. Не зря я сказал это.

– А, н-нет, просто она такая упрямая. Куда там помогать? Поэтому я решился на противостояние. Другого варианта нет.

– А-а…

Вскоре её непонимающее выражение лица сменилось озадаченным. Наверно, начала понимать.

– Ты… Иногда такой глупый.

– Наоборот, я иногда умный, – сказал я с самодовольным видом и хмыкнул. Юигахама ум-кнула и с явным напряжением произнесла.

– Ты поговорил с ней?

– А это что-то решило бы?

Я подразумевал, что, мол, это же я и Юкиношита! Юигахама, похоже, это поняла и опустила плечи.

– Не сказал…

Молодец, Сокращагахама, спасибо за понимание.

– Ага. Поэтому и пришлось пойти на противостояние. Для начала нужно завершить пром, иначе разговора не будет. Про клуб… ну, и о дальнейших планах можно будет говорить после.

Даже говоря это, я не чувствую уверенности, что после прома что-то будет. Что можно сделать с фактически нерабочим клубом помощи? Что с нами будет дальше? Однако, если его не закончить, дальше мы не продвинемся. Я наконец-то подошёл к стартовой позиции. Теперь только думать, как решить эту головоломку.

Вот мы дошли до нашего класса. Перед самой дверью Юигахама остановилась. Оглянувшись на неё с немым вопросом, я увидел, как она о чём-то думала, глядя в пол. После чего она подняла на меня взгляд, полный серьёзности.

– А можно и мне помочь? – смотрит Юигахама с серьёзным лицом. Сжав ремешок портфеля, она пристально посмотрела на меня. Смотря на сжатые губы и большие глаза, я просто не в силах был ей отказать.