Мученики пера

XIV.

Дора и Модъ, казалось, были совсѣмъ не на своемъ мѣстѣ среди вульгарной меблировки и жалкихъ украшеній меблированныхъ комнатъ; въ особенности Модъ, съ ея прелестнымъ блѣднымъ лицомъ и изящной фигурой, выдаваемыми траурнымъ костюмомъ, совершенно не гармонировала съ этой скромной обстановкой. Онѣ занимали двѣ комнаты, изъ которыхъ одна служила имъ спальной, а другая гостинной. Въ этой послѣдней лежала на столѣ груда книгъ. Обѣ дѣвушки были углублены въ чтеніе, когда вошла Мэріанъ.

— Кажется, я отнимаю у васъ дорогое время, сказала она, снимая пальто.

— А вы развѣ не дороги намъ? возразила Дора. — Мы только отъ скуки работаемъ вечеромъ, когда хорошо поработали днемъ.

Сестры разсказали гостьѣ, что у нихъ была Эми Рирдонъ, съ которою братъ познакомилъ ихъ.

— Намъ было такъ неловко, продолжала Модъ: — она спросила, читали-ли мы отзывы о послѣднемъ романѣ ея мужа. Я сказала, что читали, и ей, казалось, это было непріятно.

— Я читала этотъ романъ, сказала Мэріанъ. — Это дѣйствительно слабая вещь; но рецензенты относятся иногда снисходительнѣе къ вещамъ гораздо болѣе слабымъ.

— Джэсперъ объясняетъ это тѣмъ, что у Рирдона мало знакомствъ въ журнальномъ мірѣ. Но что вы такая невеселая, Мэріанъ?

— Мнѣ нужно сказать вамъ одну вещь, но я боюсь, что это положитъ конецъ нашей дружбѣ и я опять останусь такою-же одинокой, какъ и была, проговорила Мэріанъ.

Дѣвушки поглядѣли на нее съ удивленіемъ.

— Что такое? Что за преступленіе совершили вы? вскричала Дора.

— Показывалъ вамъ мистеръ Мильвэнъ послѣдній номеръ «Current»? спросила миссъ Юль.

Обѣ сдѣлали отрицательный жестъ, и Модъ прибавила:

— Въ этомъ номерѣ нѣтъ его статей, кромѣ одной рецензіи.

— Рецензіи? тихо повторила Мэріанъ.

— Да, о романѣ Маркланда.

Мэріанъ съ облегченіемъ вздохнула.

— Въ этомъ номерѣ есть замѣтка о книгѣ моего отца, — очень злая замѣтка. Должно быть, ее написалъ Фэджъ, такъ-какъ онъ въ ссорѣ съ моимъ отцомъ, который, къ сожалѣнію, распространяетъ свою непріязнь къ нему даже на его сотрудниковъ... Это вооружило его и противъ вашего брата, прибавила Мэріанъ, съ безпокойствомъ обведя взглядомъ лица своихъ слушательницъ.

Голосъ ея прервался отъ волненія.

— Мы опасались этого, сочувственно замѣтила Дора.

— Я потому упомянула объ этомъ, поспѣшила прибавить Мэріанъ, — что боюсь, какъ-бы это не испортило нашихъ отношеній.

— Что за вздоръ! вскричала Дора.

— Какъ мнѣ ни совѣстно, продолжала Мэріанъ нетвердымъ голосомъ, — но я должна отказаться отъ удовольствія приглашать васъ къ себѣ. Это глупо, смѣшно, и вы вправѣ прервать послѣ этого всякія сношенія со мною...

— Не волнуйтесь, перебила Модъ преувеличенно великодушнымъ тономъ. — Мы понимаемъ... Наши отношенія нисколько не измѣнятся.

Мэріанъ отвернулась. Ей было очень тяжело, но ужь лучше было разъяснить положеніе дѣлъ, чѣмъ оставаться въ двусмысленныхъ отношеніяхъ съ подругами.

Дѣвушки стали наперерывъ увѣрять ее, что ихъ чувства къ ней не могутъ перемѣниться, и Модъ, замѣтивъ, что Мэріанъ съ трудомъ удерживается отъ слезъ, поспѣшила перевести разговоръ на другую тему, заговоривъ о своихъ работахъ.

Мэріанъ сидѣла у нихъ уже часа два, когда послышались торопливые шаги по лѣстницѣ. Вошолъ Джэсперъ, веселый, съ блестящими глазами.

— А, миссъ Юль! Я предчувствовалъ, что вы здѣсь. Оттого-ли, что вечеръ такой чудесный, или ужь не знаю отчего, только предчувствовалъ. Дора, надо купить два-три кресла въ вашу комнату. Я уже прицѣнялся сегодня... На этихъ нельзя сидѣть.

Дѣйствительно, стулъ, на который онъ сѣлъ, затрещалъ подъ нимъ.

— Вотъ! вскричалъ онъ, вскочивъ. — Того и гляди растянешься. А какъ я много работалъ сегодня, еслибы вы знали! Хотите, я вамъ разскажу все, что я сдѣлалъ? Право, это стоитъ занести въ лѣтописи, въ видахъ поощренія молодежи, прокладывающей себѣ дорогу въ жизни. Всталъ я въ половинѣ восьмого и за завтракомъ прочелъ томъ, который мнѣ нужно было рецензировать. Въ 10 ¹/₂ часовъ рецензія была готова, — ³/₄ столбца газеты «Вечерній Бюджетъ».

— Кто сей несчастный авторъ? перебила Модъ.

— Ничуть не несчастный. Книга его идіотская, но я похвалилъ ее: авторъ живетъ открыто и даетъ обѣды. Въ 11 часовъ я сѣлъ писать мой субботній фельетонъ въ «Will о’ the Wisp»; это взяло у меня время до часа. Въ часъ я побѣжалъ позавтракать въ грязненькій ресторанчикъ въ Гэмстидъ-Родѣ. Въ 1 ³/₄ я былъ уже дома и обдумывалъ статью для «West End». Къ пяти часамъ половина статьи была уже написана, а другая отложена на завтра. Потомъ, около часа, я читалъ газеты и журналы, набрасывая на бумагу мысли, которыя приходили мнѣ во время чтенія. Въ шесть, проголодавшись какъ волкъ, я пошолъ обѣдать въ тотъ-же самый грязненькій ресторанъ, а съ 7 до 9 не отрываясь писалъ длинную статью для «Current». Потомъ я пошолъ сюда и всю дорогу обдумывалъ новыя работы. Какъ вы находите, заслуживаю я отдыха?

— А какая цѣна всей твоей работѣ? спросила Модъ.

— Отъ 10 до 12 гиней, вѣроятно.

— Нѣтъ, я говорю о литературной цѣнѣ, улыбаясь пояснила сестра.

— Литературная цѣна равна цѣнѣ пустого орѣха, не задумываясь отвѣтилъ Джэсперъ.

— Я то-же думаю, сказала Модъ.

— Что за бѣда! вмѣшалась Дора. — На эту работу всегда есть спросъ, и она никому не вредитъ.

— Честная поденьщина! кричалъ Джэсперъ. — Труха, но труха доброкачественная!

— И вы не боитесь устать? спросила миссъ Юль.

— Вѣдь я не каждый день такъ работаю. Завтра, напримѣръ, мнѣ нужно будетъ только дописать одну статью. Современемъ я надѣюсь расширить мой кругъ дѣятельности. Такъ, напримѣръ, мнѣ хотѣлось-бы писать двѣ-три передовицы въ недѣлю для большихъ газетъ.

— Политическія передовицы?

— Ни-ни! Это не моя сфера. Моя та, гдѣ можно шесть строкъ солидной прозы растянуть на цѣлый столбецъ и вызвать одобрительный смѣхъ у читателей. Я еще не набилъ руку въ этомъ родѣ, но думаю, что справлюсь съ нимъ блистательно.

Немного погодя, Мэріанъ, пользуясь минутнымъ перерывомъ болтовни, встала и надѣла шляпу. Джэсперъ наблюдалъ за нею, не поднимаясь съ мѣста, потомъ нерѣшительно посмотрѣлъ на сестеръ и всталъ, говоря, что ему также пора домой. Такое совпаденіе случалось уже не въ первый разъ, когда онъ встрѣчалъ Мэріанъ у своихъ сестеръ.

Сестры простились съ нею крѣпкимъ и значительнымъ рукопожатіемъ, на которое она отвѣтила благодарнымъ взглядомъ.

— Не слишкомъ-ли поздно для васъ идти одной? спросилъ Джэсперъ, когда они вышли на улицу. — Не позволите-ли мнѣ проводить васъ часть дороги?

— Благодарю васъ.

— Жаль мнѣ видѣть сестеръ въ такой обстановкѣ, началъ онъ, помолчавъ; — но ихъ средства такъ ничтожны, что благоразуміе заставляетъ жаться. Много-ли будутъ онѣ зарабатывать, это еще вопросъ. Да и мое положеніе еще не довольно опредѣлилось. Будь у меня нѣсколько тысячъ фунтовъ, я однимъ скачкомъ сдѣлалъ-бы тотъ путь, которымъ безъ денегъ придется тащиться десять лѣтъ.

Мэріанъ молчала.

— Вы находите, что я говорю только о деньгахъ? сказалъ онъ вдругъ, заглянувъ ей въ лицо.

— Я слишкомъ хорошо знаю, что значитъ не имѣть ихъ.

— Да, но вы все-таки немножко презираете меня?

— Право нѣтъ, мистеръ Мильвэнъ.

— Очень радъ, если вы говорите это чистосердечно.

Они шли нѣкоторое время молча, пока не дошли до мѣста, гдѣ останавливается конка.

— Вы сядете? спросилъ Джэсперъ.

Мэріанъ колебалась.

— Или доставите мнѣ удовольствіе дальнѣйшей прогулки съ вами? Можетъ быть, вы устали?

— Нисколько, отвѣтила она и пошла дальше.

Когда они переходили темный перекрестокъ

Кэмденъ-Рода, Мэріанъ тихо сказала:

— Не будетъ нескромностью спросить васъ, мистеръ Мильвэнъ, кто писалъ одну статью въ «Current»?

— Я знаю, о какой статьѣ вы говорите, и у меня нѣтъ причины скрывать отъ васъ имя автора.

— Мистеръ Фэджъ?

— Онъ самый, чортъ его возьми! Никто не съумѣлъ-бы написать эту пакость такъ хорошо, какъ онъ.

— Я полагаю, что онъ хотѣлъ только отвѣтить на нападки моего отца.

— Отецъ вашъ нападалъ прямо и честно, притомъ-же справедливо и умно. Я прочелъ эту главу въ его книгѣ съ истиннымъ удовольствіемъ... Но кто-же предполагалъ, что эту рецензію, — это мастерское произведеніе, — могъ написать кто-нибудь другой, кромѣ Фэджа?

— Отецъ слышалъ отъ Джедвуда, будто авторъ ея — вы.

— Я? — Джэсперъ остановился. На лица обоихъ падалъ свѣтъ фонаря. — И онъ повѣрилъ этому?

— Къ сожалѣнію, да.

— И вы тоже вѣрите?

— Ни минуты не вѣрила.

— Я напишу письмо мистеру Юлю.

— Не лучше-ли вамъ обратиться съ опроверженіемъ къ Джедвуду? сказала Мэріанъ, помолчавъ.

— Пожалуй, вы правы.

Мильвэнъ былъ благодаренъ ей за эту мысль, только теперь сообразивъ, какую опрометчивость сдѣлалъ-бы онъ, написавъ къ Юлю. Фэджъ легко могъ-бы узнать объ этомъ письмѣ и поссориться съ нимъ.

— Вы правы, повторилъ онъ. — Я постараюсь пресѣчь этотъ слухъ въ самомъ источникѣ. Благодарю васъ, что вы не повѣрили ему. Я не настолько низокъ, чтобы сдѣлать подобную вещь. Уже одно то, что это вашъ отецъ...

Онъ не договорилъ.

— Стало-быть, вашъ отецъ не совсѣмъ дружелюбно расположенъ ко мнѣ? спросилъ Джэсперъ, помолчавъ.

— Трудно было-бы ожидать...

— Вѣрно. Я полагаю, что уже одно мое сотрудничество у Фэджа повредило мнѣ во мнѣніи мистера Юля... Надѣюсь, однако, что это не помѣшаетъ намъ съ вами оставаться друзьями?

— Надѣюсь.

— Для меня ваша дружба дорога, продолжалъ онъ. — Съ нею я не упущу по крайней мѣрѣ изъ вида высшихъ идеаловъ, хотя и буду продолжать бороться за пріобрѣтете благъ земныхъ.

Мэріанъ шла, потупивъ глаза, и не замѣтила, какъ они дошли до ея дома.

— Благодарю васъ, сказала она, останавливаясь.

— Какъ, уже пришли! А мнѣ показалось, что мы шли всего нѣсколько минутъ. Теперь я пойду подкрѣпиться рюмкой виски — и на покой!

— Да послужитъ она вамъ въ-прокъ! пошутила Мэріанъ.

— А вы способны шутить! сказалъ Джэсперъ, съ улыбкой глядя на нее и удерживая протянутую ему руку.

— Развѣ я кажусь такою скучной?

— Отнюдь не скучной, а благоразумной, трезвой, сдержанной, такою, однимъ словомъ, какимъ долженъ быть мой другъ, такъ какъ сходятся только противоположности. Тѣмъ лучше, если эти качества не исключаютъ и веселости.

У Мэріанъ дрожали руки, когда она вкладывала свой ключъ въ замокъ. При входѣ дочери въ гостинную, Мистриссъ Юль положила шитье, за которымъ она одиноко провела вечеръ.

— Я засидѣлась, сказала дѣвушка, силясь подавить радостное волненіе, звучавшее въ ея голосѣ.

— Я уже начинала безпокоиться. Весело тебѣ было?

— Да, я провела вечеръ пріятно.

Въ самомъ дѣлѣ, у нея рѣдко бывало такъ свѣтло на душѣ, какъ въ эти минуты. Уйдя въ свою комнату, она стала думать о Мильвэнѣ, припоминать его слова, взгляды, ища въ нихъ пищи надеждѣ, которой жаждало ея сердце. Джэсперъ былъ первый человѣкъ, показавшій, что можно интересоваться ею какъ женщиной. Никогда, до встрѣчи съ нимъ, взглядъ мужчины не говорилъ ей, что она нравится; никогда не слыхала она такихъ словъ, которыя будили-бы въ ней тайное волненіе. Джэсперъ далеко не отвѣчалъ ея идеалу, но тѣмъ не менѣе, со времени встрѣчи съ нимъ въ поляхъ Ватльборо, мысль о немъ вытѣснила всѣ ея грезы. Съ самаго того дня она поняла, что можетъ полюбить его, если онъ станетъ искать ея любви. Съ тѣхъ поръ она внимательно изучала его недостатки, при каждомъ разговорѣ съ нимъ открывала въ немъ новыя слабости, но въ результатѣ все-таки полюбила его серьезно. Онъ нравился ей своими личными свойствами, безотносительно къ его профессіи. Идеальные люди не нисходятъ къ дѣвушкамъ въ ея положеніи; она считала чудомъ, что даже и такой человѣкъ, какъ Джэсперъ, встрѣтился на ея пути. Съ первой-же встрѣчи она прочла въ его взглядахъ, что онъ заинтересованъ ею; и вотъ наконецъ дошло дѣло до признанія въ «уваженіи», въ желаніи быть для нея болѣе чѣмъ простымъ знакомымъ. И какъ крѣпко жалъ онъ ей руку!.. Теперь она будетъ терпѣливо выносить свою тусклую жизнь, въ ожиданіи свѣтлаго луча счастья.