Муж, любовник, незнакомец

Глава 12

Моторы вертолета были уже запущены, и лопасти винта мощно рассекали воздух над головой. Внутри прозрачной шарообразной кабины, рассчитанной на двух пассажиров, в ожидании своего заложника сидела одна Маффин, сохраняя полное самообладание.

Ее соратники по «Менса-клубу», быть может, ошибочно сочли бы ее идею слишком театральной. Они из зависти не признали бы, сколь блестящей была ее задумка, но Маффин не страдала ложной скромностью. Она считала свой план захватить Джерри Уайта в заложники абсолютно гениальным. Ей было совершенно необходимо на час безраздельно завладеть вниманием адвоката, и единственный надежный способ сделать это — угнать его вертолет.

Новый костюм от Шанель, который она надела, идеально подходил для такого смелого предприятия — насыщенно-розовый, с отделанными черным шелковым шнуром карманами и воротником и мини-юбкой по последней моде. Но больше всего она гордилась своей стратегией первого удара. Рассчитывая лишь на то оружие, которое всегда считала самым эффективным, — на деньги, она откупилась от пилота Джерри и наняла своего собственного. Поправив подвески на браслете, Маффин подняла голову и увидела, что по взлетной дорожке к вертолету спешит полноватая фигура. А вот и заложник, подумала она, словно речь шла всего лишь о банщике, чьи услуги ей срочно понадобилась. Если у него есть хоть капля ума, он будет благодарен ей за возможность, которую она собиралась ему предоставить.

Прежде чем в кабине появился сам Джерри, туда влетел его кейс и с грохотом упал у ног Маффин. Она и пальцем не пошевельнула, чтобы поднять его, и лишь наблюдала, как Джерри с помощью аэродромного служителя пытается влезть в кабину. Он даже не заметил ее, пока грузно не уселся на второе пассажирское сиденье и вертолет не оторвался от земли.

Достав из кармана мятый носовой платок и вытирая им пот со лба, Джерри едва взглянул на нее. Маффин поняла, что он не в состоянии уделить ей должного внимания, пока не покончит с процессом вытирания лба, но была не в восторге от того, что ее игнорируют, и не собиралась позволять, чтобы это вошло в привычку. Она поддернула юбку, положила ногу на ногу и стала подтягивать чулок прямо под носом у Джерри.

— Что вы здесь делаете? — спросил раскрасневшийся и возбужденный, все еще не отдышавшийся Джерри, глядя на нее поверх платка. — Это вертолет компании.

— В самом деле? — сладким голосом произнесла она. — А я думала, это ваш волшебный ковер-самолет, а я — ваш джинн. Вы не догадались?

По его тупому взгляду она поняла, что нет смысла тратить время на остроумные замечания. Трудно представить себе, как такой болван мог добиться столь высокого положения, но, возможно, его несообразительность будет лишь на руку, решила Маффин. А хитрость ничего не даст.

— Я вас похитила, Джерри. Вы мой заложник на сегодняшнее утро, и это будет утро, которое вы никогда не забудете. Гарантирую.

Что-то, наконец, забрезжило в голове действующего исполнительного директора компании «Бэбкок фармацевтикс». Глядя на Маффин, он открыл рот от изумления, и она увидела, как в его близко посаженных бегающих глазках вспыхнула паника. Он беспокойно заерзал, оглядывая кабину, потом посмотрел вниз, на землю.

— Слишком высоко, чтобы прыгать, — ласково напомнила Маффин, — а посему расслабьтесь и наслаждайтесь, хм-м.

— О чем вы говорите? Я лечу в Сенчури-Сити на обед, который назначен на час дня.

— Уже нет. Я позвонила и отменила встречу.

Джерри выскочил из своего кресла, как чертик из табакерки, и стукнулся головой о плексигласовый потолок.

— Что вы себе позволяете! Это невозможно. Речь идет об Американской ассоциации ученых-фармакологов. Я — главный докладчик на их обеде.

Вертолет резко нырнул вниз и стал вилять из стороны в сторону. Пилот обернулся и что-то закричал, Маффин не расслышала слов, но поняла смысл.

— Джерри, сядьте! — завопила она, с ненавистью глядя на неуклюжего олуха, который так по-дурацки вел себя. Никакого достоинства! — Вы всех нас подвергаете опасности.

Все удовольствие, которое она намеревалась получить с холодной расчетливостью, пошло насмарку из-за этого неандертальца, он все испортил. Разве он не понимал, что находится в обществе гения, члена «Менса-клуба»? Эта тупая ослиная голова не в состоянии оценить ее идеально задуманный план.

Кипя от негодования, Маффин схватила его за руку и усадила обратно в кресло. Вертолет накренился, словно лодка, которая вот-вот опрокинется, но Маффин была слишком расстроена, чтобы испугаться. Она представляла себе задуманную сцену как эпизод из фильма о Джеймсе Бонде, а этот кретин превратил все в фарс. Но ему не удастся лишить ее столь дорогой сердцу фантазии. Ни за что. Он будет сидеть и вести себя, как очень важная персона, которую похитила прекрасная и невероятно хитроумная женщина.

Адвокат плюхнулся в кресло, судя по всему, окончательно побежденный. Маффин взяла у него из рук влажный носовой платок и изящно промокнула ему виски.

— Вот так-то лучше, — примирительно сказала она. — Дайте-ка я вас устрою поудобнее. — Она протянула руку, чтобы ослабить ему галстук, но он схватил ее за запястье руки с такой силой, что чуть не сломал ее.

Маффин судорожно всхлипнула. От боли из горла вырвался какой-то свист, но Джерри не отпускал ее руку. Он сверлил ее острыми глазками, и в голосе у него клокотал гнев.

— Куда, черт вас подери, вы меня везете?

— В бани «Здоровье и красота». Я...

— Что?!

— Отпустите, пожалуйста. Я все объясню... А-а-а! — Он отпустил ее, и она прижала ноющую от боли руку к груди, осознав, наконец, что совершила грубейшую ошибку, недооценив Джерри. За клоунской внешностью коротышки скрывался противник, способный нанести быстрый и жестокий ответный удар.

Растирая руку и приводя себя в порядок, Маффин как никогда отчетливо поняла, что оказалась лисой в кроличьем садке. Большинство женщин на ее месте напугала бы такая атака, но Маффин, напротив, возбудила. Джерри Уайт только что доказал, что достоин времени и усилий, затраченных на то, чтобы одержать над ним победу. Перед ней теперь стояла задача сделать неприятеля союзником, оставалось надеяться, что допущенная ошибка не окажется роковой.

— Или вы прикажете пилоту посадить эту тарахтелку на крышу здания «Пан-Америкэн», — угрожающе предупредил Джерри, — или я сам сделаю это вместо вас. Но вам могут не понравиться мои методы.

Ей некуда было положить его проклятый платок, поэтому она рассеянно помахивала им:

— Сначала выслушайте меня. Это могут оказаться самые важные десять минут в вашей жизни.

— Говорите быстро. — Он взглянул на массивные часы от Картье, слишком элегантные для его толстого запястья. — Обед начинается ровно через десять минут, и там будет пастрами по-нью-йоркски с русским ржаным хлебом. Это единственная, черт возьми, причина, по которой я согласился к ним приехать.

Разъяренный бык, подумала Маффин. Он не посмел бы так бесцеремонно обращаться с ней, если бы она владела акциями, дающими право голоса, которые должны были перейти к ней после смерти Колби. Но поскольку вопрос о принадлежности этих акций оставался спорным, контроль над ними осуществлял Джерри Уайт.

— Я ношу фамилию Бэбкок, но это не значит, что я на их стороне, — сказала Маффин, моля Бога, чтобы он ей поверил. В данном случае это было правдой. — Я полностью разделяю ваш взгляд на будущее компании. Вот почему я здесь. У меня есть идея расширения компании, и эта идея может принести колоссальный доход — миллионы, десятки миллионов долларов.

— Лечебные ванны? — Джерри передернул плечами. — Неужели я похож на завсегдатая лечебных бань? Я ненавижу подобные вещи.

— Я хотела показать вам вовсе не бани, — поспешно начала объяснять Маффин, — а новую линию продукции, разработанную владелицей этих бань, — косметические изделия, парфюмерия, препараты, изготовленные на основе трав. Это революционные разработки. Обманчиво простые формулы, но дающие поразительный результат. Они могут влиять даже на аппетит.

— К еде?

— Почти ко всему. — Маффин легко, но страстно сжала пальцами его руку. — Вы должны увидеть это, Джерри. Действительно должны. Это настоящая революция. Вы, конечно, слышали о Делайле. Это она разработала новую линию косметики на основе травяных экстрактов. Идея пришла ей в голову в тропических лесах Эквадора.

— Делайла?

— Она вам все продемонстрирует. У нее есть даже кислородная камера.

Громкое урчание в животе Джерри заглушило даже рокот моторов.

— А что подают на обед в этих банях? — хохотнул он. — Бьюсь об заклад, что не пастрами.

Маффин почувствовала, что к ней возвращается чувство уверенности. Она начинала понимать, что двигало Джерри Уайтом. Он имел власть над всем в этой жизни, но чувство голода имело власть над ним. Он был рабом своего аппетита. Она-то отлично знала, что это такое и что может значить возможность контролировать свой аппетит для него и для миллионов людей.

Поняв, как следует разговаривать с Джерри Уайтом, она начала, поглаживая указательным пальцем рукав его пиджака:

— Не могу обещать пастрами на обед, но что, если взамен я предложу вам вот что: на два часа вы забудете, что пастрами вообще существует на свете?

Он смерил ее взглядом с ног до головы, явно заинтригованный предложением:

— Но мы ведь говорим не о сексе, нет?

Маффин с притворным сожалением пожала плечами.

— Пастрами в любом случае лучше.

— Да, конечно, — согласилась она, — без сомнений. Трехэтажная порция горячего пастрами, по-русски сдобренного горчицей, с солеными огурчиками. Сочное пряное мясо, от аромата которого слюнки текут. При одной мысли о нем скулы сводит от предвкушения, правда? — у Джерри снова забурчало в животе. — А я могу заставить вас забыть об этом.

— М-м-м, — пробормотал он, — это невозможно.

Маффин рассмеялась от восторга. Теперь он у нее в руках. Она его поймала.

— Поедемте со мной, Джерри, и я вам докажу.

Его называли «Хищником», потому что он стремительно взлетал в недосягаемую высоту и смертельной спиралью устремлялся вниз. Так птица-хищница, набрав высоту, камнем падает за своей жертвой. Если верить фольклору завсегдатаев парка аттракционов, два человека уже умерли в когтях этого «Хищника», хотя года еще не прошло с тех пор, как аттракцион был открыт. Оба скончались прежде, чем служители сумели открыть страхующие перекладины и извлечь их из кабинок. Один от сердечного приступа, другой — по неизвестной причине, скорее всего от страха. Администрация парка решительно опровергала подобные слухи, но, сколь незаслуженной ни была бы его репутация убийцы, «Хищник» по-прежнему слыл самым опасным и ужасающим из шести звеньев аттракциона Волшебной горы. И, разумеется, именно его выбрал Джей.

Софи приняла его предложение по одной причине. Просто она не знала, как иначе справиться с обуревавшим ее желанием. Она собиралась совершить «прыжок судьбы», только уступая его просьбе, и надеялась, что на этот раз он ее поймает. О Господи, как она на это надеялась!

Вскоре «Хищник» оказался совсем рядом — Софи увидела участников аттракциона, надежно запертых страхующими перекладинами в блестящих черных машинках-кабинах, сцепленных друг с другом наподобие змейки. По их нервной болтовне она поняла, что они не столько испуганы, сколько взволнованы, и убедилась в том, о чем давно подозревала. Она жила в обществе адреналиновых выбросов, жадном до почти смертельно опасных экспериментов. Еще более тревожное впечатление производили задыхающиеся жертвы гонки, уже покинувшие свои кабинки и пребывающие в состоянии истерического веселья от только что пережитых ощущений. Кое-кому из них явно требовалась помощь, но все они были опьянены одержанной победой.

— Зачем мы это делаем? — спросила она, обращаясь к ржавому металлическому помосту у себя под ногами.

— Быть может, потому, что это весело?

Удивленная тем, что Джей услышал ее немой вопрос, Софи взглянула на него:

— И ты полагаешь, что именно этого я ждала всю свою жизнь? Веселья? Дешевых острых ощущений?

В сапфировом блеске его глаза она различила подозрительный блеск. Уж не смеялся ли он в глубине души?

— Ладно, — ответил Джей, решив рассуждать благоразумно, — допустим, дешевые острые ощущения — не совсем то, к чему всегда стремилась твоя душа. Но, раз уж мы здесь, что в этом плохого?

— В этом может быть очень много плохого. — Взгляд Софи упал на белое словно мел лицо девочки-подростка, спускавшейся по наклонному настилу от аттракциона. — А когда же мы подойдем к тому, к чему моя душа... ну, ты понимаешь.

— Порой путь к тому, чего мы всегда хотели, занимает немного больше времени, — примирительно ответил Джей. — Доверься мне, результат не обманет твоих ожиданий.

Софи остановилась, и вслед за ней остановилась очередь позади нее.

— Не обманет ожиданий? Что это значит? — Его молчание только усугубило ее подозрения. — Это ведь наше таинственное свидание, правда? Именно поэтому я здесь, не так ли?

Он положил ей руку на плечо и увлек за собой, напомнив, что она собирается всего лишь покататься на самом популярном в парке аттракционе.

— Я ведь никогда не говорил, что наше таинственное свидание ограничится одним только вечером.

Софи снова остановилась, не замечая, что опять создала затор в очереди.

— Мада-а-а-м, — заныл кто-то сзади.

— Ну что там с ней, — пробормотал другой.

Софи могла бы утихомирить их, но была не в силах оторвать взгляд от Джея. Теперь она поняла, что он задумал. Это была явная попытка соблазнить ее на другие свидания. И он прибег к безотказному способу обольщения — затронул струны ее сердечных желаний.

— Шантаж, — сказала она, — вот что это такое.

Он одарил ее озорной улыбкой:

— Мне больше нравится слово «стимул». Согласись, Софи, если бы ты не приехала сюда со мной, ты бы сидела дома и чистила морковку для своих «овощных» друзей. Ты так поглощена заботами о детишках, что не оставляешь себе возможности самой иногда поразвлечься.

С этим трудно было не согласиться. Однако ее представления о развлечениях предполагали скорее посещение театра или тихого маленького итальянского ресторанчика.

Он дернул ее за рукав вязаного кардигана, подтолкнул вверх по настилу и, искушая ее бедную детскую душу волнующей мужской интонацией, произнес;

— Стань снова ребенком, Софи. Если ты не можешь сделать это для себя, сделай для меня. Ну, только разок. Я хочу услышать твой смех.

— И крик?

Ее скепсис рассмешил его.

— О да, и это тоже.

В тот вечер Софи кричала. К восторгу Джея она держалась за него мертвой хваткой и разве что не падала в обморок. Когда катание закончилось, ей пришлось отдирать себя от него, как фантик, прилипший к леденцу, лишь затем, чтобы снова прильнуть, крича от восторга, во время очередного сеанса. Ей было весело, быть может, весело как никогда в жизни.

Но сегодня утром ей хотелось кричать по совершенно иной причине. Прошедшие выходные были первой частью Таинственного свидания. Нынешним предстояло стать его следующей частью, и Джей должен был появиться с минуты на минуту. А Софи никак не могла решить, что надеть. Отчасти в этом был виноват он, так как не сказал, куда они поедут. В результате она вынуждена была выбирать ансамбль на все случаи жизни из своего гардероба, изобилующего мешковатыми свитерами и рабочими комбинезонами, которым могла позавидовать сама Синди Кроуфорд.

Несколько раз перебрав разложенные на кровати вещи, Софи, в конце концов, остановилась на простом льняном цельнокроеном платье цвета зеленого лимона, которое выбрала с самого начала, и приложила его к себе, стараясь представить реакцию Джея. Платье не было рассчитано на то, чтобы испытывать мужские нервы и потрясать воображение, о чем приходилось лишь сожалеть, потому что Софи вовсе не возражала против такого рода реакции. Более того, она хотела бы вызвать ее.

После катания на «Хищнике» Джей несколько раз неожиданно появлялся возле ее дома, и Софи поражалась тому, какие мысли приходили ей при этом в голову, и что она говорила. В порядке подначки она предложила ему оставить ей его пижаму, поскольку он все равно всегда спал голым, а когда он признался, что и теперь имеет такую привычку, покраснела. Она смеялась его шуткам независимо от того, были они остроумными или нет, и украдкой бросала взгляды на запретные части его тела. Она убеждала себя, что это ничего не значит. Просто они решили встречаться, и именно это делают. Но когда она обнаружила, что в его присутствии у нее начинают шевелиться волосы и трепетать ресницы, отрицать очевидное стало бесполезно. Она с ним флиртовала.

Если это встревожило ее само по себе, то его реакция встревожила ее еще больше. Он вел себя как настоящий джентльмен. Разумеется, он тоже флиртовал с ней, но и только. Она не ожидала, конечно, что он, смахнув все со стола, опрокинет ее на столешницу — хотя при этой мысли что-то происходило с ее пульсом. Но он мог бы сделать что-нибудь еще, а не просто смотреть на нее пламенным взором и заботиться о ней, разве нет? Он мог бы прикоснуться к ней. В душе она успокаивала себя тем, что он одержим ею и сходит с ума от одной лишь мысли о таком прикосновении.

К его второму визиту она начала воображать, как бы он мог себя повести, грезила о том, как он подходит к ней сзади, коснувшись затылка губами, шепчет ее имя и, обняв, поворачивает ее к себе. Но по мере того, как распалялось воображение, его способность сдерживать себя обескураживала все сильнее. Как он мог не понимать, что она готова на большее, чем возбуждающие разговоры, что она умирает от желания, чтобы он коснулся заветных частей ее тела? Ничего такого уж интимного. Райским восторгом для нее было бы, если бы он просто лениво погладил ее по запястью.

К его третьему визиту Софи убедила себя, что он не находит ее привлекательной. Ничего удивительного: он видел ее без ее хлопчатобумажной брони чаще, чем следовало, и решил, что такой тяжеловес не в его вкусе. Либо это, либо он — сверхчеловек.

«Решай, Софи, — предупредила, она себя, — скажи ему «Добро пожаловать» и — долой лифчик и трусики!»

«Во всяком случае, это платье пока еще мне впору», — решила она, натянув его на себя и не без удовольствия отметив, как мило оно облегает фигуру и как красиво подчеркивает цвет глаз. Понравилось ей и то, что на фоне платья волосы приобрели медный оттенок. Больших усилий потребовало восстановление длинной пышной косы, которую он так любил, когда они были совсем юными. Однажды он даже сам заплел ее мягкие густые пряди в блестящую золотистую косу.

Софи подкрашивала губы помадой, когда раздался звонок в дверь.

— Как тебе удалось сделаться такой красивой? — Это были первые слова, которые он произнес, войдя в вагончик и увидев ее, стоявшую возле кушетки. Софи не подошла к двери, когда раздался стук, а просто крикнула, чтобы он входил, надеясь ошарашить его. И ей это удалось. Он вывел ее на свет и повернул, чтобы разглядеть получше.

— Мне нравится, — произнес Джей с легкой ностальгией в голосе, отступая назад, упираясь руками в бока и упиваясь увиденным. — С такой прической твои волосы выглядят великолепно. Ну-ка повернись.

Софи смущенно повернулась. Сидевшая в ней легкомысленная девочка-подросток готова была вертеться и вертеться до бесконечности, пока не закружится голова. Она была без ума от этого мужчины. До сих пор. Как бы невероятно это ни казалось, Софи была от него без ума отчасти потому, что позволила себе признаться в этом.

В те несколько секунд, пока она стояла к нему спиной, Софи закрыла глаза и постаралась унять сердцебиение. Когда она повернулась к Джею лицом, дыхание у нее снова стало ровным. А у него — нет.

Он напоминал человека, изнемогающего от желания выпить шербетами Софи, похоже, представлялась ему весьма подходящим напитком. Его откровенно эротический взгляд — словно линза, собирающая в фокус солнечные лучи, — свидетельствовал о том возбуждении, которое всегда так нервировало ее, но сейчас этот взгляд был желанным, она упивалась им, хотела, чтобы Джей смотрел на нее именно так — по-хозяйски, страстно.

— Так как же тебе удалось сделаться такой красивой? — повторил он почти шепотом.

Софи уловила иронию сложившейся ситуации, и ей захотелось улыбнуться. Ладно, быть может, справедливо будет признать, что ее привлекательность действительно не вызывает сомнений. Тогда остается лишь одно: в конце концов, и у Ахиллеса есть его пята — Джей Бэбкок не мог быть сверхчеловеком. Он просто таким казался.

— Ты сам выглядишь весьма сексуально, — оценив его взглядом, ответила Софи.

Едва заметное движение головы выдало его крайнее удивление, Софи и сама не могла поверить, что сказала это. Это не она. Маффин могла бы сказать такое, но не Соупи — воспитательница малышей.

— Ты краснеешь, — тихо спросил Джей.

— Кто? Я?

Цвет ее лица мог соперничать с красным сигналом светофора. Сумочка и вязаный кардиган, брошенные на журнальном столике, казались подходящим предлогом, чтобы прервать неловкую сцену, но даже когда она метнулась за ними, Джей продолжал все так же пристально изучать ее.

— Ты не дашь мне возможности красиво выйти из положения, так ведь? — со вздохом пожаловалась Софи. — Ты веришь в аллергию? В это время года я всегда покрываюсь сыпью. Весна, знаешь ли...

— Я верю в то, что ты восхитительна.

Софи опустила голову в притворном отчаянии, на самом деле желая скрыть восторг, который отразился на лице. Если они будут продолжать в том же духе, она снова покраснеет, как светофор.

Джей, наконец, проявил благородство и со словами «Тебя ждет гора» схватил ее за руку, потащил за дверь и усадил в новенький, видимо, только что купленный джип «Гранд Чероки».

— Гора? — спросила она, когда они уже ехали по улице.

— Разве я тебе не сказал? Мы едем в Сьерру, в монастырь. Мы «поднимемся до самых небес и опустимся на дно преисподней».

Софи, разумеется, была заинтригована, но не стала задавать вопросов. Монастырь... Это было так не похоже на Джея, что она не знала, что и думать. Но, судя по таинственному выражению лица, ничего больше он ей говорить не собирался.

Интересное ощущение — снова ехать с ним в машине. Они не успели проехать и квартала, как Софи заметила еще одну необычную вещь — он вел машину совсем по-другому. Тот, прежний Джей считал, что желтый сигнал светофора — это выстрел стартового пистолета. Независимо от того, на каком расстоянии от перекрестка он находился, сидел ли в автомобиле или на мотоцикле, он тут же рвал с места. Скоростные автострады были гоночными трассами, специально проложенными для развлечения Джея Бэбкока,

Мужчина, сидевший рядом с ней теперь, вел машину агрессивно, но не безрассудно. Казалось, он интуитивно чувствует дорогу, и если жмет на газ, то просто для того, чтобы обогнать медленно идущую машину, а не ради того, чтобы испытать острое ощущение и мгновенный выброс адреналина в кровь. Его манера вождения была впечатляющей, но не меньше впечатляла и его ответственность. Гладкая кожа руля плавно скользила под пальцами, свободно и уверенно державшими руль, крутившими и перехватывавшими его с поразительной чувствительностью к самым малым особенностям дороги.

Он ведет машину как женщина, подумала Софи.

Ей не нужно было спрашивать, предается ли он и любви по-другому. Она это знала. От того Джея захватывало дух, с ним было даже немного страшно. Каждый раз любовь с ним напоминала игру в соблазнение, каждый крик восторга он вырывал у нее, как признание. Софи редко задавалась вопросом, была ли она счастлива в те дни. Он не давал ей задуматься, у нее от него просто голова шла кругом, даже когда его не было рядом. Только после того, как он исчез, она поняла, как мало он заботился о ее эмоциональных потребностях.

Джей был светом, этот человек — тенью. Тайна, окружавшая его, подсказывала, что и соблазняет он совсем по-иному. Не то чтобы это было менее захватывающе. Нет. Наверняка так же. Но этот человек не станет просто играть в игры. Он будет играть на интерес.

Софи попыталась прочистить горло, но звук получился скрипучий, похожий на хриплый смех.

— Вспомнила какую-то особую шутку? — спросил он, искоса взглянув на нее.

— Ты не веришь в аллергию?

— Я верю в то, что ты хитрая девчонка.

— А куда делась «восхитительная»?

— Ну, это очень просто. Скажи, что я выгляжу сексуально, потом вздохни и покрасней.

Софи откинулась на спинку сиденья и расхохоталась. Ей нравился этот новый, усовершенствованный Джей Бэбкок. Пока ей нравилось в нем почти все.