Мужчина достойный любви

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Шарики! — в восторге закричала пятилетняя Аврора.

Мелисса Драммонд застыла рядом с ней в дверях, крепко сжимая ее маленькую ручонку. Они вместе глядели, разинув рот, на аквамариново-серебристые воздушные шарики, заполнившие апартаменты отеля. Шары бились о лепной потолок в стиле рококо. Устало катались по персидскому ковру. А те, которые были привязаны к горшкам с цветами, плясали на уровне глаз.

— Нам понадобится мачете, чтобы прорубиться через них, — проговорила Мелисса. — Или иголка, — едва слышно добавила она.

Аврора помчалась в середину гостиной, разгоняя вокруг себя облака шаров. Независимо от того, как отчаянно пришлось девочке с ними сражаться, в одном из уголков сердца Мелиссы зародилось теплое чувство к мужчине, который превзошел самого себя, чтобы вызвать улыбку на лице ребенка, которого никогда в жизни не видел.

Если, конечно, столь продуманный поступок не имел целью воздействовать на мать маленькой девочки.

Как бы в ответ на воображаемый звук фанфар, вошла Хелена. Грациозно высвободив одну руку из-под накидки с меховой оторочкой, мать Авроры замерла в дверях апартаментов.

— Господи, моя дорогая, ты когда-нибудь видела такое безумие?

Мелисса едва подавила улыбку. Графиня Хелена Сант-Эугения фон Шлосс Тюринген, бывшая жена принца Альбрехта, бывшая жена Алена Треншмана, французского магната, владельца танкерного флота, великолепно знала, как обставить свое появление. Не говоря уже о первой реплике при выходе на сцену. Новость о том, что Хелена вышла на охоту за очередным мужем, встряхнула всех: от британской королевской фамилии до скандальных газетенок. Аристократы всей Европы вступили в соперничество за руку мультимиллионерши и светской дамы в одном лице.

У некоторых из них оказалось более богатое воображение, чем у других, подумала Мелисса, глядя на экстравагантное зрелище. Заметив записку, привязанную к одному из воздушных шаров, она отделила ее и подала графине.

— Да это же Реджи! — воскликнула Хелена.

Реджиналд Хемптон-Смит, мысленно расшифровала это заявление Мелисса. Титул: лорд Дарби. Гражданская принадлежность: Англия. Владения: обширные. Не так давно он стал одним из соискателей, во множестве следовавших за Хеленой по пятам. Хелена в равной степени воспылала к нему страстью, судя по тому, как демонстративно она избегала его на прошлой неделе в Парижской опере. К концу спектакля он буквально упал к ее ногам.

— Отсюда аквамарин с серебром, — заметила Мелисса, кивая в направлении раскачивающихся воздушных шаров. — Это цвета его скаковой конюшни.

Хелена прижала записку к напудренному подбородку.

— Он один из самых знаменитых коннозаводчиков Англии. По крайней мере, так мне сказали.

«Сказали», — значит, сказал сам лорд Дарби, снова расшифровала Мелисса. Судя по собственному впечатлению, этот абсолютно честный, абсолютно скучный землевладелец, похоже, был склонен скрестить как можно скорее свои линии родословной с линиями Хелены.

Глаза Хелены блеснули, и она приняла мгновенное решение.

— Едем.

— Куда?

— В Бедфорд-хауз. Он пригласил нас на неделю. Будь добра, начинай собираться.

Мелисса поймала брошенное ей Хеленой приглашение, графиня же в это время проплыла в спальню и плотно затворила за собой дверь. Шары застучали о стену. В другом углу гостиной от прикосновений детской ручонки шарики пускались в пляс, а девочка смеялась.

Мелисса от всей души позавидовала неизменному простодушию и оптимизму ребенка. Последние три года непрерывных путешествий по Европе дались девочке нелегко. Единственным постоянным фактором в жизни Авроры была Мелисса. В ее обязанности, кроме всего прочего, входило дать девочке основы знаний по всем предметам. Но вскоре пятилетняя девочка будет зачислена в соответствующую школу, а это означает, что ее матери следовало бы прочно осесть. Где-то.

Пробегая пальцами по выгравированному тексту приглашения, Мелисса поймала себя на мысли, что прикидывает, а не является ли Реджиналд Хэмптон-Смит ответом на этот вопрос. Во всяком случае, шарики показывают, что этот мужчина обладает чувством юмора. И, похоже, он по-настоящему сражен Хеленой. Не слишком ли много она от него потребует, если станет ожидать, что ему понравится заодно и ее маленькая девочка?

Мелисса закрыла глаза, припоминая всех тех мужчин, которые столь беспечно пренебрегали Авророй. Веселая и общительная, девочка чуть ли не вставала на цыпочки при их появлении, ожидая от них хотя бы какой-нибудь видимости внимания, но в результате это внимание переключала на себя Хелена одним лишь своим появлением. По опыту собственного детства Мелисса знала, как больно это ранит. И когда она поступила на эту работу, она дала себе клятву, что Аврора никогда не будет ощущать себя ненужной и заброшенной, независимо от того, кто и сколько внимания уделяет ее матери.

— Все нормально, — как-то заявила Аврора, оценивая ситуацию по-взрослому зрело. — Маме нужен муж. И когда он у нее будет, вот тогда я и получу нового папу. Мне просто надо быть терпеливой.

Что может пятилетняя девочка знать о терпении? Ребенку необходимо, чтобы его считали особенным, неповторимым, любимым. Но данные Мелиссе указания были недвусмысленны: вновь собираться и заказывать билеты. Но прежде, чем этим заняться, она окликнула девочку по имени.

Аврора подбежала к ней, неся охапку шариков.

— Да, мисс?

— Мы едем в гости к лорду Дарби, тому, кто развесил эти шарики. Тебе нравится?

Мгновенно оказавшись настороже, Аврора задумалась и лишь потом ответила:

— Понравится, если я ему понравлюсь.

Мелисса опустилась на одно колено и с чувством обняла девочку.

— Понравишься, куколка моя. Знаю, что понравишься. А если нет, значит, он надут горячим воздухом, как эти шары.

Заговорщически подмигнув Авроре, она подтянула к себе шар, бившийся в потолок, и кольнула его уголком пригласительной карточки. Шар с треском лопнул.

Аврора радостно взвизгнула. В считанные секунды гостиная превратилась в агрегат машины по изготовлению «попкорна», ибо от шариков, лопающихся справа и слева, стоял сплошной треск.

Мелисса весело кольнула очередной шар. Да постигнет подобная участь любого, кто будет играть чувствами девочки, чтобы заполучить руку ее богатой матери!

Она смахнула со стола сморщенные останки доброй дюжины шариков и позвонила дежурному по этажу. Согласно приглашению, они должны были прибыть в четверг утром в Англию, в аэропорт Хитроу. Человек лорда Дарби, по фамилии Рэйли, возьмет все остальное в свои руки.

К моменту прибытия в Хитроу скептицизм Мелиссы растворился в море деталей. Опустошенная и бездыханная, она получила багаж. Следуя четким инструкциям, переданным Рейли по факсу в Париж, она направила багаж к «выходу номер один», чтобы за этим ни крылось. Вычеркнув тем самым последнее из списка дел, она проследовала к самым дальним пассажирским тоннелям Хитроу. Там она и обнаружила Хелену и Аврору, стоящих у зеркального стекла перегородки возле выхода.

Подходя поближе. Мелисса обратила внимание на собственное отражение в стекле и замерла — до чего же она растрепана! И наплечная сумка сбила блузку на одно плечо. Мелисса натянула на плечи ярко-красный длинный пуловер с глубоким вырезом, но и это не спасло положения: все выглядело как-то криво.

Мелисса почувствовала себя неловко. Она выглядела усталой. Обветренные щеки раскраснелись и потрескались. Рыжие завитки волос спускались на лоб, как хвостики воздушных шариков, из которых уже выходит воздух. Ее мать удар бы хватил. «Никогда не появляйся перед глазами мужчины в подобном виде!» — сказала бы она.

Да, появляться в таком виде перед мужчиной, наверное, не стоило бы, подумала Мелисса. Но после того, как Салли вышла замуж в пятый раз, Мелисса решила, что у нее в жизни будет другая цель. Ну и что с того, что она выглядит как раз тем, кем является на самом деле: нянькой, секретарем, дорожной компаньонкой? Она деловито следила за всеми теми мелочами, которые делали жизнь Хелены блестящей и беззаботной.

Тем не менее, Мелисса все время проводила сравнение не в свою пользу, когда бросала взгляд на элегантную работодательницу в великолепном макияже и специально сконструированных для нее нарядах. Черные, как смоль, волосы Хелены струились по плечам единым потоком, в то время, как волосы Мелиссы закручивались и свисали неровными прядями, точно неухоженная виноградная лоза.

Вздохнув, Мелисса с отчаянием подумала, что никогда не будет выглядеть столь естественно-беспечно. «Если бы мысли были лошадьми, каждый из нас был бы лордом Дарби, выращивающим их дюжинами», — пришло ей в голову.

Хелена слегка повернулась, лишь искоса поглядела на своего секретаря.

— Что происходит?

— Я сделала так, как распорядился лорд Дарби, мэм. Нас должны встретить с минуты на минуту.

— Отлично. — Хелена кивнула в направлении посадочной вертолетной площадки. — Вы полагаете, нас заберет один из этих?

Мелисса стала искать взглядом лимузин с шофером.

Аврора дернула ее за руку.

— Нас унесет вертоптичка!

— Вертолет, — поправила Хелена, вздернув подбородок, словно прикидывая весомость этого слова. — Как вы думаете, он его арендует?

Мелисса остолбенела Приземистый, темно-зеленый, вертолет сел на площадке, как лягушка на клумбе с лилиями. Когда дверь широко распахнулась, стало видно, что сиденья обиты кожей цвета аквамарина, уже ставшего знакомым.

— На хвосте фамильный герб, — дрожащим голосом проговорила Мелисса.

— Совершенно верно. — Мнение Хелены о Реджиналде Хемптон-Смите резко повысилось.

В животе у Мелиссы словно оборвалась тяжелая гиря. Она терпеть не могла летать. За эти три года, когда ей приходилось заказывать билеты на самолет, она никогда не летала ни на чем другом, кроме как на крупных машинах, обслуживающих международные рейсы. А у этой штучки грации было не больше, чем у похожего на бескрылую птицу садового слизняка, на которого бы нацепили винт с лопастями, как фасолины.

Она бросила взгляд на обходившего вертолет человека в наушниках и в застегнутом до самого верха комбинезоне. Пилот. У нее появилось отчаянное желание попросить его отвезти их на машине. Но сосредоточенность его взгляда подсказала ей, что его нелегко будет отговорить от уже запланированного полета.

Зато она была готова совершить полет на своих двоих и скрыться в толпе. Сердце у нее стучало, как неисправный самолетный двигатель. Легкие не могли справиться с поступающим туда воздухом. Ладони стали влажными при одной лишь мысли о высоте. Ничего не попишешь, взбивалка для яиц с фамильным гербом была кошмарным сном, превратившимся в явь. Явью был и неописуемый восторг на лице Хелены. Теперь эту светскую даму на поезд не загонишь, подумала Мелисса.

Прекрасно, приказало ей внутреннее чувство, ты обязана с этим справиться. Она всегда приезжала в аэропорт со значительным заделом времени как раз по этой причине. Это давало ей шанс вглядеться в пилотов, седовласых джентльменов, у которых золотые пуговицы форменной одежды излучали волю и власть.

Но мужчине в комбинезоне было максимум тридцать пять лет. Волосы у него были рыжевато-каштановые, коротко и аккуратно подстриженные. Кожа обветренная и морщинистая — от повышенного глубинного чувства ответственности, понадеялась Мелисса. Картину дополняли широкие, надежные плечи и негнущаяся, лишенная малейших внешних признаков усталости спина, отчего Мелисса стала понемногу приходить в чувство.

До тех пор, пока он не обернулся и не перехватил ее изучающий взгляд. На лице, почти не выдающем никаких чувств, золотисто-карие глаза показались ей самыми нежными из всех, когда-либо ею виденных.

У Мелиссы перехватило дыхание, когда мужчина двинулся по направлению к ней. У кого-нибудь другого этот четкий и размеренный шаг выглядел бы официально и скованно. Для него он казался естественным и легким, как у человека, который всегда знает, что делает, который никогда не колеблется и не останавливается на полпути. Как у человека, на которого можно положиться.

Он отворил дверцу и отрывисто кивнул.

— Трап на месте. Вы можете взойти на борт.

— Спасибо, — ответила Хелена, по-царски проплывая мимо.

— Ты тоже, девочка. Все на борт!

Аврора побежала вслед за матерью, зажав плюшевого медведя под мышкой.

Мелисса словно приросла к месту.

— Вы ведь не боитесь лететь, не так ли, мисс?

Боится ли она? Боится показать, что боится. Всю свою жизнь она зарабатывала тем, что старалась быть как можно менее в тягость.

Твердой походкой, с высоко поднятой головой, положи на которую книгу — она бы не шелохнулась, Мелисса проследовала на поле. Ее встретили завывание реактивных двигателей, суета механиков и кислый запах горючего. В десяти шагах впереди, Хелена уже взбиралась по раздвижному трапу и усаживалась в чреве вертолета. Аврора взбежала вслед за ней, а затем пристроилась у окна.

Мелисса заколебалась. Проглотила вставший в горле ком. Обувь прилипла к бетону. А пилот продолжил предполетный осмотр, делая пометки в блокноте. Она воспользовалась его присутствием на поле для того, чтобы отсрочить посадку и изучить его столь же тщательно, как он изучал свою машину.

Мужчина подошел к носу вертолета и небрежно положил руку на металлическое тело машины, поглаживая его так, как грум[1] поглаживает игривую, норовистую лошадь. Мелисса представила себе это прикосновение, ей захотелось ощутить его тепло и уют. Она вообразила, как он прикасается к ее собственной коже, неся ей покой и уверенность в себе.

Глаза их встретились. Мелисса выпрямилась, боясь, что он ложно истолкует ее взгляд. А в его взгляде не было ни фамильярности, ни укоризны, он, как факт, воспринял ее повышенное внимание к себе. На какой-то краткий миг вспыхнувшая в глазах искра подала сигнал, что ему это нравится.

По коже у Мелиссы пробежал жаркий ручеек. Она вздрогнула и скрестила руки на груди, ругая тугой бюстгальтер, неподходящий для влажной английской погоды. Ее одновременно бросило и в жар, и в холод, у нее закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. По всему телу прошел сигнал тревоги. Ее, похоже, охватило возбуждение. Или ей заранее стало плохо — еще до подъема в воздух.

Мелисса чуть не рассмеялась. Но вместо этого в горле встал ком, когда пилот подошел к ней поближе. Пристегнутый к комбинезону блокнот бился о бедро. Он подождал, давая ей успокоиться.

Она расправила уголки воротничка.

— Эта английская погода!..

— Слишком холодно или слишком жарко?

— И того, и другого понемножку. — Девушка отерла липкие руки о длинный свитер. И, хлопнув в ладоши, глубоко вздохнула, как бы очищаясь от всего неприятного.

Он ничего не сказал. За него говорили глаза. Если надо, он будет ждать целый день.

Абсурдно-благодарная за его терпение, она самой растерянной из улыбок попросила у него прощения. Словно во хмелю. А она и чувствовала себя во хмелю. Будто ей опять семнадцать, во все стороны торчат локотки и колени, а руки-ноги тонкие-тонкие…

— Глупо, верно? Люди летают каждый день.

Он медленно покачал головой.

— Есть и такие, кто ни разу в жизни не отрывались от земли.

Мелисса прекрасно понимала, что он имеет в виду. Есть люди, которые никогда не пойдут на риск, никогда не покинут свой уютный мирок, независимо от того, каким они пользуются средством передвижения. Эта общность взглядов связала их невидимой нитью. Одновременно это был своего рода молчаливый вызов. Дружелюбно, но непреклонно он как бы требовал от нее, чтобы она воспользовалась этим шансом.

Интересно, он имеет в виду вертолет или себя, размышляла Мелисса.

Она отвела взгляд от его лица и уставилась на блокнот.

— Вы уверены что в баках есть горючее?

Он зацарапал пером по бумаге, делая отметку на полях.

— Рад, что вы мне об этом напомнили.

Она вздернула брови, чтобы лучше его разглядеть.

— Искренне надеюсь, что вы шутите.

Он искоса поглядел на вертолет, как бы проверяя его надежность.

— Воздух в шинах — есть. Окна — вымыты. — Тут взгляд его скользнул на самый верх. — Ага, винт на месте.

Подавленный смешок вырвался на свободу. Мелисса сдалась.

— Извините, что причиняю столько беспокойства. Уверена, вы знаете, что делаете.

— Знаю. — Он произнес это слово спокойно и мягко, но с уже замеченной ею стальной убежденностью. — Я и шага не сделаю, пока не буду знать, какой именно шаг надо делать и как.

— Это относится и к женщинам? — Щеки ее запылали в тот самый миг, как она произнесла эти слова. Она даже не поверила, что такое могло вылететь у нее изо рта.

Зато он явно поверил. И стал вглядываться в нее еще пристальнее.

На какой-то краткий миг стих весь шум. Вой реактивных двигателей стал не громче отдаленного жужжания, словно рой разъяренных пчел накрыли огромной железной банкой. Под кожей у Мелиссы будто что-то заныло. Ей показалось, что она зависла в воздухе, вязком, как мед, обволакивающем ее своим янтарным сиянием. Всю свою жизнь Мелисса желала, чтобы кто-нибудь так поглядел на нее, точно действительно ее видел, точно для него действительно значило, что она чувствует на самом деле.

Мелисса стряхнула с себя это чувство, одарив мужчину очередной хитрой улыбкой. Флиртом хорошо развлекаться тем, кто любит в это играть. Хелена на ее месте знала бы, как действовать.

— Забудьте о том, что я сказала. Это, наверное, просто нервы. — В данной ситуации, когда она в присутствии незнакомца выставила себя полной дурой, даже вертолет на миг показался привлекательным. Деревянным жестом она указала на трап: — Время отправляться, мистер…

— Рейли. К вашим услугам. И знаете, мисс?

— Да?

— Мне нравится, как вы владеете собственными нервами.

Она рассмеялась, и дыхание ее вновь стало вольным. Подобравшись, словно ощутив прилив бодрости, она стала взбираться по трапу. Рейли вплотную следовал за ней. А когда он коснулся ее локтя, то по руке словно пробежал сноп искр.

— Здесь абсолютно безопасно, мисс. Я бы никогда не взял на борт ребенка, если бы это было не так.

Аврора. Мелисса мысленно ухватилась за ребенка, как за спасательный круг. Ни за что на свете не позволит себе стать для малышки источником сомнений. Чуть согнувшись — потолок был низкий — она направилась к ней. Возможно, если девочку как следует попросить, то Аврора позволит во время взлета подержаться за плюшевого мишку.

Однако тихий голос Рейли ее остановил.

— Извините, мисс. Вам надо будет сесть впереди, вместе со мной. Чтобы уравновесить нагрузку.

Мелисса повернулась и двинулась к сиденью второго пилота. Ее приняло в объятия жесткое кожаное кресло. Рейли занял свое место рядом с ней. Включив наушники, а затем и тумблер за тумблером, он негромко и по-деловому заговорил с кем-то по ту сторону линии связи.

Быстрое и ровное пощелкивание свидетельствовало о том, как привычна была для него вся эта процедура. Тщательность и методичность его поведения подсказывали Мелиссе, что он никогда ничего не принимает на веру. Как только винт с опущенными лопастями начал вращаться, набирая обороты, загудел двигатель вертолета.

Мелисса с трудом оторвала взгляд от твердой, надежной земли.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если я стану смотреть на вас.

Рот Рейли сложился в чисто мужскую ухмылку. Он великолепно знал, что только этим она все время и занималась. Однако манеры его остались безупречными.

— Вы вольны делать что угодно, если вам от этого легче, мисс.

Лучше всего было бы начать с того, чтобы выбросить из головы идеи гормонального происхождения. Этот мужчина оказался столь компетентным, безусловно, знающим и до такой степени уверенным в себе, что он мог себе позволить подшучивать над ее страхами. «Прямо хоть крылышки ему приделай», — пробормотала Мелисса себе под нос.

Это ведь она сама в своих фантазиях создала образ ловких рук, ласкающих ее плоть, образ опытного мужчины, занимающегося любовью с женщиной. Это ведь она сама мечтала средь бела дня о мужчине, до такой степени уверенном в себе, который может подшучивать над женщиной, лишая ее возможности самоутверждения в постели. «Что угодно, если вам от этого легче, мисс».

Она вдруг ощутила себя глупенькой девчушкой. До этого Мелисса никогда не отдавалась во власть романтических фантазий. Она успела понаблюдать за тем, как ее мать гонялась за превеликим их множеством, меняя мужей при первых же признаках появления очередного предмета страстной одержимости. Ибо каждая страсть со временем тускнеет. Такова участь всякой страсти, трезво сказала себе Мелисса, когда вертолет вздрогнул и оторвался от земли.

«Да, вы, действительно, знаете, как выбить у женщины почву из-под ног», — чуть-чуть не произнесла вслух Мелисса. Но шутка эта застряла у нее в горле, где ей преградил путь ком неподдельного ужаса.