Мужчина, который забыл свою жену

Глава 17

– Ни за что, никогда в жизни не буду пользоваться мобильным телефоном!

– Ага, это ты сейчас так говоришь… – поддразнивает моя невеста.

– Ничуть, это твердое решение, – настаиваю я. – Сотовые телефоны для недоумков. Спроси меня в 2000 году, и даже если я буду последним из таких мужиков в Британии, обещаю, ты не увидишь меня орущим в трубку, как те идиоты в поезде, у которых, поди, и батарейка села, но они все равно хотят произвести впечатление на всех вокруг.

– Для женщины это важно, – возражает Мэдди. – А вдруг я задержусь где-нибудь допоздна? Это опасно – могут напасть, ограбить.

– Ага, и тебе обязательно нужно иметь с собой что-нибудь ценное, аппетитно позвякивающее в сумочке! Прости, но мне срочно нужна телефонная будка… как говорит Гэри, когда ему нужно в туалет.

Этот разговор я вспомнил много лет спустя, когда мы с Гэри сидели в пабе, изучая приложения на наших айфонах.

– Вот это определяет твое местоположение и сообщает, сколько сумасшедших домов находится неподалеку…

– Полезная штука…

– Или вот это – берешь свою фотку, можешь приделать себе усы и бачки и превратиться в порнозвезду семидесятых.

– Ума не приложу, как мы справлялись без этих прибамбасов…

Я официально съехал от Гэри с Линдой, последние недели там было совсем уж неудобно жить. У Линды уже округлился животик, и я убедился, что она не чокнутая, помешанная на детском барахле.

– Гэри, ты рассказал Вогану, какую одежку я купила для Дитя?

– Ребенка. Нет.

– А еще я купила большую рубаху, на которой впереди написано: «Да, это я!»

– А сзади – «Псих».

Заглянув к друзьям – оставить ключи и небольшой подарок, – я некоторое время мялся на пороге, не решаясь войти: из-за двери доносились вопли очередного скандала. В надежде, что буря скоро уляжется, я подождал, но вскоре замерз и отважился все же на цыпочках прокрасться в кухню. Оказалось, нет никакого скандала. Гэри в одиночестве чистил картошку, прослушивая одну из старых ссор через усилители айфона.

– Привет, Гэри. Слушаешь Великие Хиты?

– Ага. Пятнадцатое августа прошлого года – интересно.

Из дорогущих динамиков доносился плачущий вопль Линды:

– Ты никогда ни о чем со мной не разговариваешь! И сразу замолкаешь, если я хочу что-то обсудить…

– Потому что это единственный выход! – ответный крик Гэри. – «Обсудить» в твоем понимании значит «согласиться». Ты не хочешь «обсуждать», то есть «выслушать иную точку зрения», ты хочешь, чтобы я стал таким же, как твои подружки, которые считают, что должны соглашаться с любой глупостью, которую ты произносишь.

– Неплохой ход, а? – прокомментировал Гэри. – Видишь, я был готов к расставленной ловушке. Это как президентские дебаты – возражения должны быть подготовлены и отрепетированы.

– Разве не лучше избегать споров?

– He-а, ссоры в браке необходимы. Иначе какой смысл жить вместе? Видел татуировки у людей на пальцах? LOVE на одной руке, НАТЕ [9] – на другой. Две стороны одной медали.

– Я не ненавижу Мэдди.

– Ненавидел, пока мозгами не повредился. Ты ненавидел ее, потому что любил – в этом все дело.

– Но почему «любовь» и «ненависть»? Почему не «компромисс» и «сочувствие»?

До паба было недалеко – или было бы, не воспользуйся мы маршрутом, предложенным новым приложением «Поиск бара». Я, конечно, был не прав насчет мобильных телефонов, но в мою защиту можно сказать, что спор происходил задолго до того, как в них появилось так много полезных штуковин. Мы с Гэри отправляли друг другу сообщения, электронные письма, пользовались Фейсбуком, но, как ни странно, никогда не звонили друг другу.

После нашей с Мэдди ссоры в машине минуло несколько недель, и я решил в полной мере насладиться обретенной свободой: пожить в самых знаменитых туристических местах планеты в идеальное для них время. Париж весной, Новая Англия осенью или, к примеру, Стрэтем [10] в марте.

– Ну и как выглядят высококлассные отели в Стрэтеме? – Гэри вернулся от стойки с парой кружек.

– Откровенно говоря, слишком высокий класс. Если не обращать внимания, что слово «класс» написано с ошибкой. Как, впрочем, и слово «роскошь».

– Уже завораживает…

– Но зато для меня с большой скидкой, потому что я единственный постоялец, который снял номер больше чем на полчаса. У них там команда горничных работает, как пит-стоп группа на гонках, – меняют белье после каждого клиента, всю ночь напролет.

– Так тебе надо потребовать дополнительную услугу. Много времени, поди, прошло…

– О чем ты?

– О сексе. Когда у тебя в последний раз был секс?

– Не помню.

– Ты не помнишь?!

– Я вообще не помню, чтоб когда-либо занимался сексом. Этот опыт утрачен полностью.

Гэри едва не свалился с табурета от хохота.

– Ох, да ты, наверное, ни на что не годился! – И продолжал ржать, но я даже из вежливости не улыбнулся, просто сидел и ждал, когда он закончит. – Боже правый, ты понимаешь, что это значит, а? Ты фактически теперь девственник!

Шум в баре мгновенно стих, посетители озирались, высматривая, кто же тут девственник.

– Не смешно. У меня двое детей.

– Фигня. Ты зановорожденный девственник. Ты ж понятия не имеешь, что значит заниматься любовью с женщиной. Ergo, ты – virgo! [11] – Гэри искренне обрадовался и теперь стучал по кнопкам телефона в поисках подходящего бара, где можно снять девушку.

– Что ты делаешь?

– Мы, дружище, сейчас устроим праздник. Сделаем из тебя мужчину.

Перед выходом Гэри заглянул в туалет и вернулся оттуда с маленьким пакетиком из фольги.

– Это что такое?

– Презерватив. Будь готов. Помнишь девиз скаутов?

– Не знаю, у меня никогда не было значка за секс…

– Держи, потом будешь меня благодарить. Такая возможность выпадает раз в жизни! Любой мужик нашего возраста хотел бы оказаться на твоем месте.

Не будь я так измотан, конечно, упирался бы энергичнее, но Гэри был настолько уверен в благости своей миссии, что сопротивляться я не смог. Я не собирался переспать с незнакомой женщиной на первом же свидании, но решил уступить Гэри и посмотреть, а вдруг знакомство с другими интересными и чуткими женщинами несколько смягчит последствия моей брачной катастрофы.

– Все в порядке, парень? Выглядишь не слишком радостно для человека, который вот-вот утратит невинность.

– Даже не знаю… Я едва сумел смириться со всем этим. Словно всю мою жизнь поддерживали две стойки – Мэдди и Вогана.

– Стойки?

– Ну да. Знаешь, есть такие старые двухместные палатки, их крепят на две стойки. Потом надо еще укрепить растяжки, но палатка держится, пока стоят эти палки.

– Э-э, у нас палатка на дугах, так что я не понимаю, о чем ты. Ты что, в поход намылился?

– Ладно, проехали… Без стойки Мэдди палатка моей жизни рухнула – семья, финансы, дом, способность работать…

Гэри поразмыслил минутку и жизнерадостно предложил:

– Ерунда, запросто можно купить запасную стойку. И вообще не стоит спать в палатке – ты всегда можешь вернуться к нам, дружище.

Я поблагодарил его за поддержку и сказал себе, что где-то обязательно должна быть другая женщина для меня, однако на поиски потребуется время и терпение. Бесчисленные фальстарты тоже надо учесть. Вот только вряд ли мне удастся отыскать Мисс Совершенство в таких ночных клубах, как «Тайные Шепоты» или «Развлечения для джентльменов», куда притащил меня Гэри. Я застыл на пороге, глядя, как в призрачном голубоватом свете обнаженная женщина покачивает своей неоновой грудью.

– Яне могу войти сюда. Что подумает Мэдди?

– Воган, между вами все кончено. Ты сам сказал. А это просто поможет поднять тебе настроение. Гляди, у них есть «Живые девушки»!

– Это что, кроме мертвых? Ну хорошо, а как же Линда?

– Она не захочет пойти в стриптиз-клуб, правда же?

– Вас двое? – проворчал лысый громила, выныривая из-за бархатной занавески.

– Нет, я не могу. Это… это же сексизм.

– Сексизм? Откуда ты свалился, Воган? Никакого сексизма больше не существует. Ты что, не видел, как стриптизерши рассказывают про это по телику? Это как бы вдохновляет женщину… когда она получает власть над… чем-то там. На этом месте, честно говоря, я перестал слушать, потому что показали ее сиськи…

– Так вы заходите или нет? – громила начинал сердиться.

– Вы не считаете это сексизмом? – спросил я у него.

– Какого черта – конечно, это сексизм, в этом и фишка. Сексуальные девочки, с которыми хочется заниматься сексом.

Я уже готов был пуститься в объяснения филологических нюансов, но Гэри ткнул меня в бок.

– Но разве девчонки интересуются такими, как я? Я дарил Ольге цветы, подкладывал шоколадки ей в гримерку, а она все равно уезжает домой в «порше» этого ублюдка хозяина…

Пятнадцать минут спустя мы вновь стояли на тротуаре у входа.

– Воган, чертов идиот, что за игру ты затеял?

– Я ничего не сделал, честно. Просто старался быть вежливым.

– Во-первых, всем известно, что девочек нельзя трогать.

– Но это же грубость – не ответить на рукопожатие…

– Это стриптиз-клуб, а не церковный праздник. И нечего спрашивать, чем она зарабатывает на жизнь, – вот этим и зарабатывает! Вертит сиськами перед провинциальными делягами – вот чем!

– Прости, я не привык встречаться с женщинами и не знаю правил этикета.

– Блин, я заплатил такие деньжищи за приват-танец для тебя, а нас обоих вышвырнули из заведения!

Я и вправду зашел за темно-красную занавеску для «интимной встречи один на один» с привлекательной литовской девушкой по имени Катя. Несмотря на то что из одежды на ней оставалась лишь полоска ткани, я изо всех сил старался смотреть ей только в глаза и успел выяснить несколько интересных фактов из жизни ее братьев и сестер в балтийском порту, где она выросла.

– Так почему она ревела, когда вышла из-за занавески?

– Ну, я просто рассказывал ей про Мэдди, детей, про все. Потом упомянул про отца в больнице, а она сказала, что все это очень печально, а я добрый и хороший человек…

– Черт побери, Воган, твою мать! Ты должен был просто пялиться на ее сиськи.

– Нет, только ты не начинай! Катя так и сказала, что английских мужчин интересует лишь ее тело.

– Ради всего святого, она стриптизерша, танцует у шеста! А не офицер из Комиссии по гендерному равноправию из окружного совета!

Гэри был настроен решительно – миссия должна быть выполнена, несмотря на все мои философствования о равных правах стриптизерш.

– Знаешь, женщинам теперь позволено кормить грудью детей, не прерывая работы.

– О нет…

– Точно, и за это шла трудная долгая борьба. Интересно, танцовщиц у шеста это тоже касается?

– О чем это ты?

– Если Катя, например, захочет иметь ребенка, может ли администрация клуба уволить ее, когда она забеременеет? Или она вправе принести ребенка на рабочее место и кормить его во время выступления?

– Фу-у! Так вот что тебя заводит? Ладно, наверняка есть специальные сайты…

– Да нет же! Просто я смотрел на этих обнаженных женщин – и задумался о трудовом законодательстве.

Неудивительно, что мой презерватив так и остался в тот вечер нераспакованным, хотя Гэри изо всех сил старался воспроизвести схему, сотни раз виденную в кино, где двое мужчин встречают двух одиноких женщин в баре и предлагают им выпить. В шести разных барах мы отыскали только пару девиц без приятелей и мужей, но оказалось, что они просто ждут остальную компанию.

– А кстати, сколько вам лет? – поинтересовалась напоследок одна из них, и Гэри поспешно удалился, неостроумно пошутив: «Совершеннолетние!»

Итак, нам не удалось убедить их отказаться от обсуждения последних книжных новинок в компании друзей, а вместо этого переспать с двумя незнакомцами средних лет. И хотя энергичная самоотверженность Гэри результата не дала, я вскоре все-таки оказался в центре женского внимания, но уже без помощи друга.

Это произошло в последний день занятий, перед пасхальными каникулами. Мы с коллегами зашли в паб после работы. Они всегда были деликатны, здоровьем моим не интересовались и вообще не проявляли излишнего любопытства, вели себя как ни в чем не бывало. Но после нескольких бутылок белого вина молодые женщины все же не удержались и принялись обсуждать, что конкретно я могу или не могу вспомнить.

– Честно говоря, я не помню, почему мой брак распался, поэтому очень переживаю по этому поводу.

– Бедняжка… А детство и все такое… помнишь?

– Совсем немножко. Я не помню родителей, школу, как учился в университете – ничего.

– Может, твое сознание захлопнулось, потому что с тобой жестоко обращались? – предположила одна особо настойчивая учительница биологии, которую частенько можно было застать в учительской за чтением душераздирающих мемуаров вроде «Невидимые слезы ребенка – 7».

– Э-э… м-м, сомневаюсь.

– Я читала про такое. Это механизм самозащиты, твое сознание стирает воспоминания о том, что ты был сексуальным рабом католического священника, а потом тебя в наказание запирали в подвале приемные родители, кормившие тебя объедками из собачьей миски.

– Джейн, заткнись, а? – вмешалась Салли, учительница английского. – Жутковато, должно быть, не иметь прошлого. Трудно понять, кто ты есть в настоящем.

– Вот именно. Но случившееся открыло мне глаза. Думаю, никто из нас в действительности не осознает, кто он такой, – мы изобретаем личность, демонстрируем ее миру и надеемся, что остальным это понравится.

На миг эта глубочайшая мысль овладела умами присутствующих.

– А может, тебя в детстве заставляли заниматься проституцией?

– Заткнись, Джейн!

– Мой приятель Гэри утверждает, что вообще-то я теперь девственник, поскольку не помню, как заниматься сексом! – пошутил я, но эта информация произвела эффект разорвавшейся бомбы.

– Как – у тебя не было секса после амнезии?

– Но… мы с женой живем раздельно.

– И ты не помнишь, как занимался сексом раньше?

– Нет – абсолютно белое пятно!

Эта очаровательная подробность мгновенно подняла мой статус до самого желанного мужчины в Европе. Мои средней руки шутки превратились в шедевры остроумия, анекдоты стали уморительны, а малейшую пушинку с моего плеча необходимо было срочно смахнуть. Я стал объектом ухаживания для нескольких привлекательных и веселых женщин. Они по очереди подливали мне вина и выслушивали рассказы о том, как я провел неделю в больнице, даже не зная своего имени. Я поведал, как не помнил ни друзей, ни семьи, а потом обнаружил, что мой брак распался, а отец умирает.

– Ах, иди сюда – я хочу тебя обнять. – Дженнифер, работавшая с умственно отсталыми детьми, к которым теперь, видимо, относился и мистер Воган, привлекла меня к себе и поглаживала по спине – несколько дольше, чем предполагало обычное дружеское сочувствие.