Н.У.Б.: палач по имени Амнезия

Глава 2 Кровоподтёки на окне. Код ситуации «безмятежность». Часть 1-4

— Дед, очухивайся, — искатель схватил его за плечи и пристально заглянул в глаза. Но видел только бе́льма.

— С подоконника принесите мне спрей, — едва прохрипел дед.

ИИ усадил старика прямо в прихожей на пол и осторожно прошёл в комнату. На самом входе он глянул в окно — и, никого не приметив, быстро и бесшумно прошагал к подоконнику, взял спрей, вернулся в прихожую и протянул руку старику. Тот слабым, но отработанным движением прыснул спреем в нос и опустил руку.

Дыхание стало постепенно восстанавливаться.

— Как ты, очнулся? Мы так и не договорили, — настойчиво продолжил искатель, с нетерпением ожидая, когда уже его немощный собеседник придёт в себя.

Старик вдохнул, затем шумно выпустил воздух через ноздри — похоже, ему становилось лучше. Он выставил руку вперёд, давая понять, что надо выдержать совсем небольшую паузу, и тогда можно будет продолжить этот полудиалог, полудопрос.

Наконец, он поднял взгляд на искателя и виновато протянул:

— Приступ просто. Никогда не предугадаешь, когда он случится.

— Я так понял, ты меня принял за одного из них, — ИИ слегка повернул голову в сторону окна. — Теперь ты, наверное, понимаешь, что я не из их команды. Давай к делу: что это за люди, и что за рейды они тут проводят? И не удивляйся таким вопросам: я почти ничего не помню ни о себе, ни о мире вокруг меня.

— Да, вы правы, — тихо начал дед, — я был уверен, что вы из штаба. Когда я услышал, что вы тут по спецзаданию, я ничего не заподозрил. Причина простая: нам запрещено сомневаться в словах служителей порядка. Ну а как я мог доказать обратное? Это себе дороже может выйти. Так что я сделал правильный, как мне кажется, выбор. Я же жив до сих пор.

— Какого штаба?

— Есть установленный порядок общения с властями. И есть даже ряд норм, касающихся того, как именно можно к ним обращаться. Есть и ограничения, в которых предусмотрены, кстати, наказания для людей. В общем, я предпочту сказать просто: представитель власти, представитель порядка.

— Хотелось бы поконкретнее.

Дед отрицательно покачал головой в стороны.

— Я ведь до сих пор не уверен, действительно ли вы не из штаба. Мне хочется ещё пожить. Ведь это не противозаконно?

— Кстати, о штабах. Где ближайший? И вообще, насколько плотно они напиханы в городе? Ведь мы в городе, так?

— Да какая разница, — устало проговорил старик, — главное, что мы живём в одном мире. И законы для него, этого мира, едины. Если вы из штаба и проверяете меня на вшивость, я чист. Если, как вы говорите, не оттуда — воля ваша, делайте, что хотите, но я не расскажу. Вдруг вы причините вред властям? Тогда я соучастник, потому что выдал местоположение представителей порядка.

— Формально ты уже соучастник, дед. Не выдал меня им. А что-то мне подсказывает уже, что должен был это сделать. И ещё вот что: почему вся электроника нерабочая?

— А все ноутбуки, смартфоны, компьютеры, если у кого были, изымались в целях мировой безопасности. Сами аппараты не брали — доставали из них жёсткие диски. Смартфоны — исключение, их забирали.

— Но я видел телефон в твоих вещах.

— Телефон разрешён. Простенький, не смартфон. Ими люди обеспечены. С него можно делать экстренный вызов. Ну, например, если заподозрил что неладное — увидел человека, слоняющегося непонятно зачем по улице — позвонил.

— А если плохо станет? У тебя недавно случился приступ. Кто бы тебе помог?

— Приступ предугадать, конечно, нереально. Но есть момент, когда чувствуешь, что становится плохо. И тогда надо брать спрей. Я редко когда держу его на расстоянии меньшим длины руки. Сегодня ситуация просто другая — не ожидал вашего появления.

— А если бы спрея не было?

Старик безучастно пожал плечами:

— Не случалось пока такого. Видимо, всё неплохо продумано.

— Тебе за спреем в аптеку разрешено идти?

— Нет. По улице передвигаться может очень ограниченный круг лиц. Наверное, только представители правопорядка и могут.

— И власти?

— Сейчас это всё в одном лице.

— Не могу понять. Если у тебя нет возможности даже сходить в аптеку, как ты достаёшь спрей или другое необходимое лекарство? Да как жрать, в конце концов?

— Помогает телефон. Я имею право позвонить и оставить заявку, где укажу какой спрей нужен и по какому адресу доставить. Доставят до квартиры. Удобно. Но пользоваться этой услугой я могу только раз в неделю, не чаще. То же касается и продуктов: их доставляют раз в неделю по предварительному звонку. Если запасы ещё есть — просто не звонишь.

— Почему такое ограничение — раз в неделю?

— Не знаю. Думаю, просто потому, что много и другой работы — на всё рук не хватит. Решать другие проблемы, более масштабные — тоже надо.

В воображении искателя рисовалась нерадостная картина опасного мира. То, что он повидал в подвале, уже дало понять, что хорошего ждать не сто́ит. Но был шанс на то, что само человечество сплочено против общей проблемы.

Сейчас же положение вещей представлялось иным. Люди сидят безвылазно в домах, причём немногочисленные, похоже, люди. При всём этом контроль представителей правопорядка остаётся жёстким. Так это виделось здесь и сейчас. Правда конкретики всё равно оставалось катастрофически мало. Однозначно стояла необходимость продолжить поиски самостоятельно. Во-первых, довериться кому-то сейчас — опасно. А во-вторых, брать в помощники было попросту некого.

Искатель поправил куртку и кепку, вскользь коснулся кармана, в котором лежал клык когтистого, и перевёл взгляд на деда:

— Над тобой живёт кто-то?

— Да. Мы в подъезде только двое и живём.

— Постарайся подняться. Мы идём к нему. И не делай ничего без моего на то разрешения. Ясно?

Старик покорно кивнул.