Н.У.Б.: палач по имени Амнезия

Глава 7. Тайна чернильных ночей. Часть 1-2

— Что значит — предвестник? В этих ночах есть какая-то градация?

— Что-то вроде этого.

— И в чём она выражается, в степени насыщенности темноты?

— Да, в основном — в этом.

— А в чём ещё?

— Короче, в темноте — точно. Это однозначный видимый признак чернильных ночей.

— Остальное пока остаётся на откуп мифологическим объяснениям, так понимаю?

— Называй как хочешь. Можно и так сказать. В любом случае, я не могу уверенно рассуждать о том, чего не знаю.

— Сразу вопрос, пока не забыл. Как думаешь, есть ли взаимосвязь между чернильными ночами и активностью этих уродливых чудовищ — бестиаров? Есть какие-то соображения на этот счёт — свои, или чужие?

— Никаких.

— А я сейчас пытаюсь провести параллель между событиями ближайших часов и активностью монстра. Ещё несколько часов назад, до того, как попал к тебе в эту заваруху, я схлестнулся с бестиаром в другом месте. Неожиданность была в том, что монстр словно возродился из трупа убитого мной легавого. Ну ладно, само по себе наличие среди нас этих исчадий уже должно казаться вещью странной, поэтому можно предположить и то, что каким-то образом они могут появляться вследствие каких-то биологических трансформаций из тела умершего человека, а возможно, и другой особи. Но я всё ломаю теперь голову: это происходит всегда или не всегда?

— Для потерявшего память ты охренеть как стройно всё излагаешь.

— Не кукарекай. У нас с тобой во дворе труп штабного. Я вроде как продумал возможные действия… Но если вдруг сейчас всё пойдёт по той же схеме, как было у меня с тем легавым?

Наступила продолжительная пауза, и спустя минуты две механик стал нервно барабанить пальцами по столешнице, постепенно стуча всё громче и громче. Он будто нарочно хотел как можно сильнее нарушить тишину, начинавшую казаться зловещей. И чем дольше никто не говорил, тем сильнее, видимо, было напряжение. Но вскоре, собравшись с силами, механик произнёс:

— Ни черта это не круто — то, что ты сейчас сказал, — в голосе механика послышались нотки робости и испуга.

— Чертовски прав, — усмехнулся механик. — Правда суть в том, что ты эту фразу сейчас можешь произнести применительно к любому событию — и она точно будет верной.

— Так-то так, но так же, как с чернильными ночами есть градации непроглядности, так и со степенью хреновости в нашей жизни. Есть просто хреново, а есть — предельно хреново. И не знаю, как ты, а я эту разницу очень даже ощущаю. Если ко мне нагрянут из штаба с каким-нибудь плановым или пусть даже неплановым визитом, это можно счесть за рядовое, хоть и неприятное событие, как и вся моя, по крайней мере, жизнь. Но если меня будет рвать на ремни эта адова тварь — это несравнимо хуже. И уверен, что ты с этим согласишься.

— Допустим. Но сейчас есть только один способ проверить, произошла ли с трупом штабного какая-то адская метаморфоза или же нет, — после этих слов искатель перевёл взгляд на собеседника и задержал его на нём.

— Нет, я на такое не согласен, — вымолвил механик спустя несколько секунд. — Практически чудом спастись от смерти, чтобы получасом позже самому, по собственному желанию найти, возможно, самую ужасную погибель? Это за гранью. Если на то пошло, уж лучше ты убей. Страх неизвестности мне не перешагнуть. Да и наверняка чудовище убило бы с бо́льшим зверством, чем ты.

— А ты для механика прямо философ. Вот только откуда знать, где тебя подкараулит костлявая и что хуже? — сказал поднимаясь искатель. — Зря боишься. Вообще, я имел в виду, в окно посмотреть — это же логичнее. Рисковать человеческим ресурсом сейчас вряд ли лучшее решение. У тебя свет на улице как включается, с террасы ведь?

Механик кивнул.

— Сейчас сходишь включишь, и посмотрим — ты с террасы, я отсюда в окно. Будет ясность хоть какая-то. Так?

Механик опять кивнул. Боец подошёл к окну и отдёрнул штору. Ему казалось, что взгляд его устремлён в бездонный колодец. Не было видно никаких очертаний. Почему-то на секунды вспомнился старик, тело которого так и осталось лежать в квартире. Потом вспомнились поиски тайников, изучение источников.

Вдруг вспыхнул огненно-яркий свет. Одно рукой боец тут же схватился за висок — в голове буквально простреливали резкие, острые боли.

— Вырубай свет, — измученным, но громким и отчётливым голосом сказал искатель.

С террасы донёсся голос механика:

— Я ещё не включал.