На краю пропасти

КАТАКОМБЫ

Все начиналось как временный склад небольшого госпиталя Селены, расположенного наверху, около главного шлюза и гаража, где стояли тракторы и другое оборудование для работы на поверхности.

Вдоль пустых стен длинного коридора хранились тела людей, помещенные в защитные металлические емкости. Здесь они спали вечным сном в ожидании обратной транспортировки на Землю. В ранние дни освоения Луны большинство умиравших на Луне людей были рабочими, погибшими в результате несчастных случаев, или посетителями земного спутника, которые имели неосторожность сделать какую-либо роковую ошибку во время прогулки на поверхности. Почти никто не умирал от природных явлений или катаклизмов. Только позднее люди стали лишаться жизни по иным причинам, когда стали селиться на Луне, выбирая ее в качестве постоянного места жительства.

Так тела хранились здесь, в длинном коридоре между госпиталем и гаражом, в непосредственной близости от тоннеля, ведущего к космопорту, ожидая перевозки на Землю.

В конце концов со временем люди, прожившие всю жизнь на Луне, захотели находить последнее пристанище на Луне. Их хоронили в основном на фермах, которые обеспечивали Луну продуктами и кислородом. Однако зачастую родственники, оставшиеся на Земле, требовали переправки тел усопших, даже несмотря на волю последних. Некоторые судебные тяжбы по этому вопросу затягивались на долгие годы, а тела тем временем хранили в металлических емкостях, заполненных жидким азотом. Таким образом они находились замороженными в криогенном состоянии, пока юристы ожесточенно спорили между собой, решая их дальнейшую судьбу.

Исполнительный Комитет Селены только через несколько лет понял, что начинается новая тенденция — крионоконсервация. Люди прибывали на Селену, чтобы их признали легально умершими, и затем замораживали себя с тем, что бы вернуться к жизни в отдаленном будущем, когда смертельные болезни, которыми они страдали, станут излечимы.

Почти во всех странах Земли крионоконсервация запрещалась законом, большинство религиозных людей считало это явление греховным желанием соперничать с самим Всевышним. Попытки перейти границы дозволенного и искусственно увеличить срок жизни человека, не принимая божественную волю, жестоко карались. Сеансы омолаживающей терапии все же могли проводиться, хотя и в строгой секретности, однако спрятать тело человека, подвергшегося крионоконсервации, на Земле было практически невозможно. К тому же, учитывая кризис парникового эффекта и, как следствие, бесконечные природные катаклизмы по всему миру и воцарившиеся в большинстве регионов планеты голод и страх, попытки противостоять смерти и продлить жизнь казались по меньшей мере странными.

Итак, желающие избежать смерти, при условии наличия достаточной суммы денег, могли добраться до Луны, а именно прилететь на Селену и провести там последние годы, месяцы или дни жизни, после чего изъявить желание быть замороженными в ожидании дня, когда приведшая к смерти болезнь станет излечимой. Катакомбы расширялись все больше и больше, появлялись все новые ярусы лежащих в емкостях с жидким азотом человеческих тел, которые в один прекрасный день вновь вернутся к жизни.

Панчо Лэйн тоже привезла свою сестру на Селену. Девочка была еще подростком, когда у нее обнаружили злокачественную опухоль мозга. Сестра начала постепенно терять память, контроль над собственным телом, появились серьезные проблемы с речью, и со временем она стала недееспособной. Панчо привезла ее на Селену и собственноручно сделала девочке последний укол, а затем смотрела, как безжизненное неподвижное тело опускают в азот и медицинский персонал опечатывает дьюар. Панчо до сих пор помнила соленый вкус своих слез и каждый день вспоминала тот миг, когда в последний раз видела лицо Сьюзан.

С тех пор минуло уже шесть лет. Панчо медленно шла вдоль коридора, в котором стояла мертвая тишина, и искала глазами табличку с именем сестры на длинных рядах металлических табличек, встроенных в каменные стены коридора.

Ходили слухи, что некоторых прошедших криоконсервацию людей уже вернули к жизни. Однако, как гласили все те же слухи, эксперимент оказался менее удачным, чем предполагалось ранее. Возвращенные к жизни люди навсегда утрачивали память и разум. Они были как чистые листы бумаги, как новорожденные дети, которых приходилось заново учить всему, в том числе есть, говорить и самостоятельно справлять нужду.

«Ничего! — подумала Панчо, прочитав наконец на одной из табличек имя сестры. — Я верну тебя к жизни, дорогая! Научу ходить, говорить, смеяться и радоваться жизни. Обещаю, сестренка! Не важно, как долго понадобится мне ждать этого дня. Чего бы мне ни стоило, я верну тебя! Пока я жива, жива и ты!»

Она молча смотрела на маленькую металлическую табличку на крышке дьюара. «Сьюзан Лэйн». Вот и все, что там написано. Рядом с именем выгравирован штрих-код, в котором крылся ключ ко всей занесенной в главный компьютер информации о сестре. Да уж, не очень-то богатое описание жизни человека, пусть даже и семнадцатилетнего...

Часы на руке Панчо неприятно завибрировали. Смахнув нахлынувшие слезы, девушка увидела на маленьком дисплее информацию о том, что у нее всего лишь час на сборы перед встречей с Хамфрисом у него дома.

На этот раз она пойдет с Амандой!

Аманда надела белоснежное платье без рукавов с оранжевым воротником, довольно короткое и весьма обтягивающее, что подчеркивало все прекрасные изгибы ее превосходной фигуры. Волосы уложила в высокую прическу по последней моде, и, как любая другая прическа, эта поразительно ей шла. Панчо надела свой лучший брючный костюм из перламутровой ткани с таинственным сероватым отливом. И все же, несмотря на столь эффектный наряд, по сравнению с Амандой она явно проигрывала.

Девушка несколько раз звонила Хамфрису, чтобы сообщить, что придет на встречу вместе с напарницей, однако каждый раз попадала на автоответчик. Уже по дороге из катакомб Хамфрис перезвонил ей и недовольным тоном потребовал объяснить, кто такая Аманда Каннингем и почему Панчо решила вдруг привести ее с собой.

Пришлось сдержаться, чтобы не ответить грубостью на грубость, и как можно более обоснованно ответить на вопросы. Говорить в маленький экран на руке оказалось не так уж и удобно, но Панчо постаралась объяснить свое решение, сказав, что Аманда назначена вторым пилотом миссии к астероидам и ее личным помощником. А также дала понять Хамфрису, что тот вполне может попробовать завербовать и ее.

Глядя на маленький экран часов, Панчо не могла определить выражение лица Хамфриса, но тон магната заметно смягчился.

— Хорошо, — сказал он неохотно, — приводите ее с собой, если действительно считаете, что она может быть полезна. Все нормально!

Панчо мило улыбнулась, поблагодарила собеседника и отключила телефон. Все нормально? Ха, это мы еще посмотрим! Как только он увидит Аманду, сразу поймет, что «нормально» уже не будет! Вот тогда и посмеемся!

Пока девушки ехали на эскалаторе на самый нижний уровень Селены, Панчо рассказала Аманде все, что знала о Хамфрисе. Все, кроме того, что тот нанял ее следить за Рэндольфом.

— Он ведь миллиардер, да? — спросила девушка, широко раскрыв большие голубые глаза.

— Он владелец компании «Биотехнологии Хамфриса», «Трест Хамфриса» и кто знает скольких еще! Если тебе интересно, поищи информацию в финансовых источниках.

— Значит, ты встречаешься с ним?

— Я же говорила, у нас чисто деловые отношения! — ответила Панчо с плохо скрываемым раздражением. — Ну... он пытается меня завербовать...

— Правда? — таинственным голосом спросила Аманда.

— Вообще-то — да! — хмуро отозвалась Панчо.

Как только они вошли в похожую на воздушный шлюз дверь и вступили в подземный сад Хамфриса, Аманда раскрыла рот от удивления.

— Вот это да! Похоже на рай!

— Вполне.

Хамфрис стоял у открытой двери в дом, и, по всей видимости, отнюдь не случайно.

— Мартин Хамфрис, — сказала Панчо самым официальным тоном, каким только смогла, — хочу познакомить вас с...

— Мисс Аманда Каннингем! — широко улыбаясь, сказал Хамфрис. — Рад вас видеть. Я посмотрел ваше досье, как только Панчо сообщила, что вы присоединитесь к нам сегодня вечером.

Панчо, потрясенная словами Хамфриса, молча кивнула в знак согласия. Оказывается, этот тип свободно листает досье сотрудников «Астро»! Значит, корпорация Рэндольфа уже давно под наблюдением и напичкана шпионами, как старая древесина жуками.

Хамфрис взял Аманду за руку и галантно припал губами к ее нежной белой коже. Мэнди выглядела так, словно в любой момент потеряет сознание.

— Проходите, леди! — сказал хозяин дома, беря Аманду за руку. — Добро пожаловать!

К удивлению Панчо, Хамфрис не спешил приставать к Мэнди и внешне вел себя как джентльмен. Наверное, все еще впереди... Дворецкий принес аперитив и вернулся к бару в углу гостиной.

Магнат принялся демонстрировать свои коллекции.

— Некоторые из них достаточно редки, — хвастайся он. — Я храню их здесь, потому что на Луне отличная система климатического контроля. Дома, в Коннектикуте, такая система стоила бы немалое состояние. К тому же в старом фамильном имении такую систему вообще невозможно установить. А здесь, на Селене, она действует автоматически.

— Да уж, а то нам всем пришлось бы дышать в вакууме, — заметила Панчо.

Аманда бросила на нее многозначительный взгляд.

Дворецкий пригласил хозяина и его гостей пройти в обеденную комнату, где девушки сели по разные стороны от Хамфриса. Пара небольших роботов с плоскими головами быстро двигались на колесах от одного конца стола к другому, принося в металлических руках-зажимах тарелки и бокалы. Панчо пристально смотрела на хрусталь и фарфор в неуклюжих конечностях роботов. Они ни разу не уронили ни одного столового прибора, хотя, когда убирали со стола тарелки от салата, один из них нечаянно толкнул тарелку Панчо, и та едва не упала со стола. Прежде чем кто-либо успел опомниться, робот быстро отреагировал и, аккуратно подхватив тарелку, тут же отправив ее в нишу в своей нижней части.

— Отличное оптическое распознавание, — сказала Панчо.

— Не думаю, что дело только в оптике, — возразила Аманда и, обратившись к Хамфрису, спросила: — Так ведь?

— Вы совершенно правы, — сказал он. — На поверхности тарелок есть мономолекулярные маяки, и роботы улавливают эти радиоволны.

Панчо подняла свой стакан с водой и принялась осматривать дно.

— Микрочип невозможно разглядеть невооруженным взглядом, — заметил Хамфрис.

— А откуда берется энергия?

— Из тепла, выделяемого пищей. Возникают проблемы только с холодными напитками и блюдами вроде салата, например.

Панчо несколько секунд молчала.

— Тарелки берут и тепло наших рук, когда мы держим их, да? — спросила она.

— Угадали.

Один из роботов поставил перед ней тарелку горячих лягушачьих лапок, и она улыбнулась. Не хочется, чтобы Аманда думала, будто она тут самая умная.

На протяжении всего ужина Хамфрис излучал обаяние, был заботливым, внимательным и невероятно улыбчивым.

Он уделял Панчо столько же внимания, сколько и Аманде, а концу ужина предложил Мэнди рассказать о своей жизни. Девушка начала говорить сначала осторожно и медленно: о детстве в Лондоне, поступлении в Международный Космический Университет.

— Это было нелегко, — сказала она почти по-детски искренне. — Все мужчины почему-то считали, что мне больше подходит профессия модели, а не астронавта.

Хамфрис сделал сочувственный жест. Панчо кивнула, начиная понимать, что внешность Аманды не только помогает ей, но и по-своему мешает.

— И все же у меня получилось, — подвела итог Аманда, окончив рассказ. — Таким образом я тут и оказалась.

— Очень хорошо, — сказал Хамфрис, похлопав ее по руке. — Вы действительно талантливая.

Подали десерт — свежие фрукты из ботанического сада, политые холодными сливками из соевого молока. Аманда поинтересовалась, где находится ванная комната, и через минуту оставила Хамфриса и Панчо наедине.

Как только она покинула зал, Панчо наклонилась поближе к магнату и тихим голосом спросила:

— Ну, что вы думаете?

Хамфрис недовольно нахмурился.

— О чем?

— Не о чем, а о ком. Я имею в виду Мэнди.

Панчо едва не добавила «болван», но вовремя замолчала.

— Удивительная девушка, — сказал он, улыбнувшись. — Красивая и вместе с тем умная. Такое сочетание редко встречается.

«Женщины не показывают, что умны, если могут обойтись и внешностью!» — подумала Панчо, а вслух сказала:

— Считаете, она сможет разузнать у Рэндольфа все, что вас интересует?

— Нет! — резко ответил он.

— Нет? — удивилась Панчо. — Но почему?

— Я не хочу, чтобы она даже приближалась к Рэндольфу! Он может соблазнить ее!

Панчо не верила своим ушам. Идея познакомить Аманду с Хамфрисом казалась ей удачной, и она надеялась, что тот найдет ей правильное применение. Ведь это и требовалось сделать — отправить Мэнди к Рэндольфу в постель. Панчо думала, что именно такого «шпиона» искал Хамфрис.

— Она слишком хороша, чтобы ее так использовать! — добавил после некоторой паузы Хамфрис.

О Господи! Панчо едва не дала волю своему возмущению. Да он по уши влюбился в нее! Этот парень, который относится к женщинам как к красивым атрибутам жизни и не более, вдруг попал под чары Аманды! Он влюбился в нее. Вот это да!