На краю пропасти

Глава 6 Секта мира

Как жаль, что этот чудесный город с таким количеством беспомощных жертв под завалами остался позади. Митяй с большой неохотой покинул это благодатное место, сулившее столько свежей пищи. Кровь, много крови, реки… Пришлось бы потрудиться, чтобы откопать часть останков, заваленных досками, но время не терпело: оно медленно утекало, увеличивая и расстояние меж ним и целью. След автомобилей быстро остывал на холодной дороге, лишь запах врага застревал меж деревьев, вяз в сухой траве по обочинам, маячил перед внутренним взором, напоминал, куда бежать. Звал.

Рядом с доро́гой появилось открытое пространство, насколько хватало глаз, по полю были разбросаны одинокие покосившиеся домики. Съёжившиеся, пригнувшиеся к земле то ли от холода, то ли от отсутствия жителей. Некогда яркий пролаченный жёлтый брус потемнел, иссох до серости, словно впитал в себя окружающий бесцветный мир, поддался его угасанию и тлену.

Чудовище замедлилось, потом остановилось. Неясное пока еще чувство заставило замереть и вглядеться меж домиков, туда, где одинокая фигура в сером балахоне стояла на выпуклом поле. А драные полы одежды развевались на ветру.

Митяй заворожённо пошёл в сторону этого «чуда». Именно «чуда» — непонятную фигуру невозможно было как-то учуять. Ни один из органов чувств твари, кроме зрения, не ощущал присутствия кого бы то ни было. Удивлённая этим парадоксом, существо решило узнать в чём дело. Оно медленно и осторожно заскользило меж скорченных домиков к застывшей посреди поля фигуре, скрываясь за строениями.

С приближением новое чувство начало накатывать на монстра, ещё не испытанное ранее. Маленький Митяй, проснувшийся глубоко внутри, забился от ужаса, будто чувствовал опасность, нечто неведомое и чуждое человеку настолько, что от страха тот готов был хоть сквозь землю провалиться, но в отсутствие оной мог лишь трепыхаться, стараясь затаиться поглубже и исчезнуть совсем. Этот страх передался и монстру. Угроза, исходящая от фигуры, чувствовалась на расстоянии. Что-то знакомое из старого времени ощущалось в ней, но исковерканное, искажённое и неправильное.

Монстр прижался к земле всем телом на случай нападения, а Митяй внутри вдруг вспомнил слово. Пугало! Обычное чучело, только с извращённой, полярной задачей — не страшить, а привлекать чужое внимание. Заманивать любопытную жертву в ловушку. Вот только в чью западню?

Ветер, стелящийся по земле и огибающий сжавшиеся от холода домики, сменил направление. И тварь отчётливо уловила запах неизвестных зверей, которых ещё не встречала. Она ощетинилась чёрными волосками-иголками и затравленно оглянулась. Но кроме одинокой фигуры в ветоши, никого вокруг не было, а чучело-приманка продолжало стоять, не шелохнувшись, лишь тряпьё развевалось на ветру, притягивало взгляд, гипнотизировало.

И только обострившиеся чувства спасли монстру жизнь. Он именно почуял, а не увидел, как серая доска позади расслаивается, заносит костлявую лапу над шеей, ещё бы секунда… Но Митяй-монстр резко изогнулся и отсёк тощую голову клешнёй. Серая голова покатилась по земле, вращая глазами с вертикальными щёлками-зрачками и меняя цвет. Ящерица-хамелеон ещё несколько секунд дёргалась в конвульсиях, тощее тело размером с человека извивалось и колотило по земле лапами с острыми и длинными когтями, а оторванная голова верещала на ультразвуке.

Теперь, не скрываясь, обнаруженные ящерицы начали выползать изо всех щелей старых построек, пища и быстро перебирая лапами. Когда в камуфляже больше не было смысла, хладнокровные пресмыкающиеся вернули обычный окрас и атаковали жертву.

Человеку пришлось бы нелегко, но монстр проявил себя во всей красе, продемонстрировал истинную силу и скорость. Глупые пресмыкающиеся перли на него без остановки, но оказались слабее генноизменённого человека. Зверь внутри опьянел от крови, он рвал головы, тела на части. Инстинктивно встав спиной к стене, он отразил первую волну атаки и не чувствовал усталости, пока израненные ящерицы уползали, но им на замену появлялись другие. И новой рекой потекли на жертву.

Мутант издал утробный животный рык, пытаясь остановить натиск, но глупые животные, почуяв кровь, лишь ещё больше озверели. Из многочисленных маленьких ран сочилась чёрная кровь, и Митяю ничего не оставалось, как отступить. Схватив одну ящерицу клешнёй, он подскочил, зацепился за крышу, помог себе задними лапами, перемахнул дальше и так, с пресмыкающимся в лапе, и припустил в сторону дороги, по которой уехали автомобили. Мутант осознал, что не справится. Но ярость всё же заставила остановиться на краю поля и рявкнуть ещё для острастки, хотя уже никто не преследовал его. Ящерицы набросились на своих сородичей, растаскивая по деревянным домам окровавленные трупы. Тогда монстр оторвал пленённому хамелеону голову и принялся чавкать плотью, утоляя звериный голод и залечивая раны. Мощь твари продолжала расти.

Бежать! Бежать изо всех сил!

А силы переполняли его. Митяй никогда не думал, что в теле скопится столько мощи, но теперь сосредоточиться стало невозможно. Изменённый организм просто мчался, ведо́мый следом Яроса, вперёд по дороге. Новое тело задействовало все резервы, и чёрная тварь развила большую скорость, стараясь не потерять запах врага. Мышцы ног с лёгкостью толкали существо сразу на три метра вперёд, подключались остальные конечности, бывшие когда-то руками, и монстр нёсся по шоссе не хуже заправской лошади. Животная ярость и новый метаболизм помогали существу. Оно не чувствовало усталости, а недавняя порция крови и мяса с невероятной скоростью сгорала в желудке и изменёнными вирусом клетками организма превращалась в энергию, которая переполняла, пульсировала внутри и заставляла органы работать в ускоренном в несколько раз темпе.

Впереди замаячил автомобиль. Тёмно-синей точкой он то скрывался за деревьями или пригорком, то нырял в низины. От него исходил другой запах, дух когда-то знакомых людей, но синапсы работали теперь иначе, и мозг существа не мог вспомнить ни их, ни события, с ними связанные. Ненавистный враг находился далеко впереди, да и остальные люди теперь были противниками. И не только… Они все были добычей. Очень хорошим топливом для тела, кровь и мясо — еда не хуже любой другой.

Тварь поднажала, стараясь догнать автомобиль Грома, и расстояние медленно, но неуклонно стало сокращаться. И тут в лесу затрещали сучья. Митяю достаточно было на мгновение повернуть голову в сторону звука, чтобы изменившееся зрение различило среди деревьев шесть неизвестных существ. Теперь они не скрывались, а, определившись с добычей, всеми силами старались нагнать жертву. Митяй кожей ощутил направленную на него ярость и, продолжая преследовать автомобиль Грома, чуть сбавил скорость. Инстинкт говорил, что боя не избежать, ведь кровь, заляпавшая его во время схватки с ящерицами, всё ещё привлекала к себе хищников, и лучше напасть самому, чем это сделают другие. Но шесть врагов — это слишком много. Очень хотелось испытать новое тело в полной мере, но лучше действовать постепенно. Не торопясь, не расходуя понапрасну силы и не подставляясь под удар сразу всех нападающих. Надо не только растянуть удовольствие, но и силы чужих…

Первая тварь выскочила на дорогу метрах в десяти позади Митяя и уверенно продолжила нагонять мутанта. Враг — похожая на серого падальщика особь, только чуть ли не в два раза больше: высотой в холке с человека среднего роста. Чёрная густая шерсть трепалась при быстром беге, а зубастая пасть клубочками пара выдыхала нагретый лёгкими воздух, глаза заживо пожирали добычу, которая, словно играя, то чуть замедлялась, то, когда волк уже был готов схватить её, набирала скорость.

Митяй изматывал противника, но, наконец, ему надоело играть с ним, и он, резко затормозив, извернулся и проткнул рукой-клешнёй живот твари. И снова продолжил бег. Волк заскулил, попробовал бежать дальше, но вывалившийся кишечник помешал, раскатился по дороге, как клубок змей. Зверь удивлённо споткнулся и кубарем покатился по растрескавшемуся асфальту.

Его место заняли две другие твари. Оставшиеся три, скрытые лесом, ожидали исхода погони и были уверены, что она закончится в их пользу — ведь ни одно существо раньше не могло тягаться со стаей. Мутант, продолжая бег, зацепил передней конечностью лежащую на дороге палку и, используя инерцию, метнул её назад. Сухая деревяшка, превращённая в снаряд, мелькнула в воздухе и врезалась одному волку в грудь, пробив толстую шкуру. Второй волк от удивления сбавил скорость, когда первый упал и покатился по дороге.

Ярость вскипела в крови, адреналин заставил животное ускориться, чтобы догнать незнакомое чёрное существо, с лёгкостью убившее соплеменника, и отомстить. И вот уже рядом неведомый зверь, решившийся принять вызов. Волк в невероятном прыжке сжал челюсти на задней конечности мутанта и не поверил своим ощущениям — острые зубы в палец толщиной скользнули по твёрдой коже, не причинив вреда добыче. Митяй же от такой наглости остановился и, пока они по инерции неслись ещё несколько метров, облапил волка передними конечностями и сдавил. Два чудовища закувыркались по асфальту. Волк заскулил, ощутив недостаток воздуха, а потом затрещали позвонки — Митяй выпрямился, оттолкнув в сторону мёртвое животное, и осмотрелся. С трёх сторон на него надвигались огромные волки, скалясь и пригибая морды к земле. А мутант в этот момент чувствовал их страх: животный и первобытный. Он пульсировал перед глазами, словно маяк.

Митяй прыгнул первым. Он рухнул на спину животного, которое просто не успело увернуться. Ухватил его лапами, а клешнеобразной конечностью стал бить по голове. Остальные прыгали вокруг и пытались укусить мутанта, но не могли: пленённый зверь от боли вертелся, пока не упал с пробитым черепом. И тут оставшиеся животные набросились на Митяя, вдвоём сомкнули челюсти на чёрном теле. Но и мутант тоже не терял времени: перехватил пасть одного из волков и с силой начал разжимать челюсти, пока не порвал. Волк взвыл от боли, а Митяй ударом по черепу добил его. И тут же переключился на последнего зверя. Схватил за холку, потянул, но сжатые на ноге челюсти не разжимались. Мутант ударил, ещё и ещё, пока не размозжил зверю голову. Остальное было делом нескольких секунд: ухватившись поудобнее, Митяй просто-напросто свернул волку шею.

Чёрное существо поднялось, осмотрело поле битвы и принялось раздирать животных и поглощать ещё тёплое мясо. Энергия, потерянная в бою, требовала восполнения, и только насытившись, мутант продолжил погоню: время утекало, а след врага медленно таял, и чтобы не потерять его, нужно было ускориться. Правда, теперь Митяй прихрамывал на заднюю конечность, повреждённую волком, но внимания на это не обращал: рана затягивалась быстро. Новый организм — новые возможности.

— Кто это? — удивлённо спросила Ольга, указывая вперёд.

Они уже почти проехали Киржач, и последний поворот вывел «КамАЗ» на длинный, изогнутый мост, перекинутый через железную дорогу. И тут путь им преградили люди. Игорь даже протёр глаза, сомневаясь, что они видят то, что видят. А Лида машинально взвела курок пистолета.

Метрах в двадцати от притормозившего «КамАЗа», на дороге между двухэтажными зданиями — административного и торгового центра серо-красного цвета, стояли люди. Около пятнадцати человек. Некоторые сидели на лошадях — странных, причудливых, кривых и больных животных, в которых ещё угадывались их древние сородичи. Как будто постарался какой-то не совсем адекватный художник: изобразил кривыми мазками, забывая дорисовать глаз, шерсть или иную деталь. У одной нет передней ноги, у другой — задней, у третьей бок потёк вниз, словно не высохла ещё краска, и бедное животное вынуждено было существовать в таком неестественном, скособоченном виде.

— О! — заметил Игорь. — У них противогазы есть и комплекты ОЗК! Надо будет узнать, где взяли, или приобрести у них же.

И точно: на одних были костюмы химзащиты, на остальных — противогазы, и только двое на лошадях имели и то и другое. Игорь сразу же их выделил. Опытный взгляд подсказывал, что кто-то из них и является здесь главным. Каждый держал оружие разной степени изношенности, но военное. Иначе и быть не могло. АКСУ, пистолеты, у одного — труба, направленная на «КамАЗ», в которой из-за ржавчины с трудом угадывался ПЗРК «Игла».

— Серьёзные люди, — заметила Ольга.

— Не более, чем отряд оборванцев, — пожал плечами Потёмкин. — Серьёзные люди так с оружием не обращаются. За ним ухаживать надо, а тут… Спорим, вон у того с краю автомат уже ржавчиной зарос и годится только для видимости и устрашения?

Несколько минут обе стороны стояли не двигаясь. Через дорогу перекатились два шара из сплетённых веток, травы и мусора. Люди на лошадях не торопились начинать переговоры, внимательно разглядывая пожарную машину, обвешанную железом, а Игорь ждал, когда они что-нибудь предложат. Да и нарываться, когда на тебя направлена ракета, не стоило. Только не в автомобиле, по завязку залитым топливом.

И когда очередной шар мусора, гонимый ветром, перескочил через дорогу, главарь решился. Двое людей на лошадях в полном облачении переглянулись, и один из них, понукая животное, медленно выехал вперёд, стараясь держаться с достоинством, но грязный ОЗК и убогая полуживая скотина между ногами смазали все впечатление. Кое-как помощник главаря доехал до «КамАЗа» и остановился около водительской дверцы, продолжая смотреть прямо перед собой, видимо, ожидая действий со стороны Игоря. Но тот не торопился. Вообще, вся картина напоминала искажённую, жутко смешную пародию на вестерн, когда люди встречаются на пустынной дороге, и один направляется в качестве переговорщика. Уголок губ скользнул вверх, а невидимыми снаружи руками он привёл автомат в боевое положение.

Через несколько секунд переговорщик не выдержал, поднялся на стременах, потянулся «резиновой» рукой и постучал в водительскую дверь. Игорь принялся крутить ручку стеклоподъёмника, и стекло медленно, с неприятным скрипом, поехало вниз. Сквозь грязные окуляры противогаза смотрели сощуренные глаза. Из-за фильтра голос казался чужеродным, принадлежащим кому угодно, но не человеку.

— Я — Виктор!

— Игорь, — пожал плечами тот.

— Наш владыка хочет пригласить вас в свою резиденцию и… это… предложить кров и пищу на ночь.

— Мы торопимся, — возразил Потёмкин.

— Владыка настаивает… Вы заметили?

— «Иглу»? О! Её трудно было не заметить. Передайте владыке, что, связавшись с нами, он подвергнет свой народ и самого себя опасности. На нас идёт охота. — Игорь сам не заметил, как перешёл на похожий тон.

— Владыка предвидел это… Рано или поздно здесь появляются люди, которые всегда бегут от чего-то или кого-то. Не они такие, жизнь… в общем… Он всё же настаивает и обещает защиту гостей от любых опасностей. — Тут посланник вытянулся ещё сильней и чуть ли не шёпотом произнёс: — Видите ли… Тут не так часто бывают путники. Жизнь скучная и однообразная.

— Это я заметил, — ухмыльнулся Игорь, памятуя о распятых телах, встреченных по дороге. Но всё же он задумался над предложением. Ведь если бы на них хотели напасть, как на тех, в БТРе, «Игла» бы уже была пущена в ход. А тут вроде как вежливый и вполне цивилизованный разговор получается.

— Я советую воспользоваться приглашением владыки, ничего страшного не случится. Поговорите, покушаете, отдохнёте спокойно, наконец… Человек человеку друг, знаете ли… да и просьба эта, можно сказать, предсмертная.

— Как это? — не понял Игорь.

— Лошадь видишь? — Незнакомец указал на жалкую кобылу. На ней тут и там шишками выпячивались инородные образования, в нескольких местах шкура расползалась кровоточащими ранами. И налицо было явное облысение. Лекарь в одно мгновение сложил симптомы, удивляясь, почему не различил их сразу. Внимание отвлекали люди, всё-таки от них почти всегда больше опасности, чем от животных. И действительно: хоть уровень радиации был невысок, двадцатилетнее проживание в этом месте не могло не сказаться на обитателях. Накопленные радионуклиды медленно, но уверенно убивали всё живое, отыгрываясь порой на следующем поколении больше, чем на предыдущем. — Мы все здесь такие. Так что не отказывайте живым мертвецам в общении с людьми…

— Хорошо, но с одним условием: вы расскажете, где добыли эти противогазы, ОЗК и автоматы. Ну, или продадите то, что есть в наличии у вас. Да… и обещаете не трогать нашу машину. Я на всякий случай оставлю здесь бомбу. Если этот автомобиль рванёт, то половина города превратится в руины окончательно. Уж поверьте и объясните владыке… что мы надеемся на его лояльность и понимание. — Посланник некоторое время удивлённо смотрел сквозь грязные линзы в глаза Потёмкину и, развернувшись, направил полумёртвую кобылу обратно к группе встречающих.

— Нет, Игорь! Нам нельзя это-ть делать! — тут же возмутилась Лида. — А вдруг Гром уже нашел-тоть транспорт? И несется-тоть по нашу душу…

— Точно! — Яр встал на сторону дородной женщины. — Его головорезы… с их оружием… Да от нас ничего не останется же!

— Игорь! — подтянулась и Ольга. — Ну их — этих больных! Найдём чуть дальше что-нибудь укромней и заночуем. А то мне кажется, что здесь какой-то подвох.

— Слышите, пищит? — спросил Потёмкин, наблюдая за развитием ситуации снаружи, и поднял указательный палец и вторую руку с еле слышно потрескивающим дозиметром. — Это наша смерть. Она пока слабенькая и быстро убить нас не сможет, но чем дальше мы продвинемся, тем сильнее она будет. Нам нужны эти предметы, хотим мы или нет. Да и видите того мужика с трубой?

— Лысого? С шишковиной на лбу-ть? — тут же уточнила Лида и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Как же его не заметить-тоть? Корявый и страшный, как бабка Анисья, ушедшая к прадедам в прошлом году-ть! — и тут же энергично закрестилась. — Мир твоему праху-тоть! Землицы без яда, водицы без смрада, небес без атомных чудес…

— Из-за этого оружия мы все в опасности. Помните тот бронированный автомобиль, что сгорел? Люди, управлявшие им, были распяты… О! Вроде согласны. — Переговорщик, посовещавшись с правителем, вернулся.

— Владыка согласен, следуйте за мной в нашу Обитель Мира.

— Далеко?

— Нет. Паркуйтесь у торгового центра. Я прослежу, чтобы вас обысками не мучили. Оружие можете взять с собой, владыка понимает, как в столь смутное время без него неуютно…

— И откуда ты такой велеречивый взялся? — не удержался Игорь.

— Из Москвы. Учитель русского и литературы… Служу владыке много лет, в некотором роде напоминаю ему о старом мире, слегка остужаю его горячую голову и стараюсь гнусные мыслишки превратить в безопасные. Не всегда помогает, но успешные попытки есть, — проскрипел в ответ противогаз.

— Кто бы сомневался… — пробормотал Потёмкин и отпустил сцепление. Автомобиль медленно тронулся, сворачивая к зданию торгового центра.

Обитель Мира представляла гнетущее зрелище. Двухэтажный торговый центр превратился в нагромождение деревянных и пластиковых коробов — импровизированных хижин. Почему жители не оставили старые пластиковые стены от павильонов, а снесли их и построили намного более примитивные дома, оставалось загадкой. Возможно, торговый центр в начале Трындеца подвергся разграблению, а уж годы спустя небольшая группа людей решила его использовать в качестве убежища. От последствий радиации не спасало, но хоть крыша над головой имелась.

В одном месте второй этаж обвалился, и теперь его остатки были похожи на круговой балкон. Внизу, прямо на плите рухнувшего этажа, горел костёр, нещадно чадя, а на нём на вертеле жарилась тушка какого-то среднего по размерам животного. Вокруг сидели люди, и все — от мала до велика — были карикатурными копиями человека. Бледная кожа, шишки тут и там, язвы, иногда не хватало какой-нибудь конечности, особенно у детей.

— Сильно не удивляйтесь, — попросил Виктор. Он снял противогаз, превратившись в такого же бледного, осунувшегося человечка с пятнами смертельной болезни на коже. — Здесь все подобные. Словно время остановилось в этом храме смерти. Похоже на чистилище, правда? Желанная кончина никак не наступит, и приходится жить и создавать себе подобных — ведь жажду никто не отменял… и обрекать их на похожую участь. Я не знаю, как мы ещё живы. Это невозможно с точки зрения логики, но, может, всё дело в чудовищах, которых мы научились есть? Или их мясо, не от этого мира и не от этого Бога, подсобляет нам жить? Вернее влачить…

За костром, вбитый в бетонный пол нечеловеческой силой, торчал трёхметровый крест из шпал, копия того, что они видели в Кольчугино. Только на местном был распят зверь. Ни много ни мало — огромный, жуткая тварь, похожая на медведя, но лишь издалека. Шкура была разрезана, а внутренности давно вынуты. Белёсый скелет торчал наружу из растерзанной шкуры. Огромная морда скалилась страшной беззубой пастью, а глазницы были пусты. Кто-то давно вырвал и зубы, и глаза для неизвестных целей.

— Пойдёмте, я провожу вас к владыке. Не стоит слишком углубляться в нашу историю. Мы любыми путями желали избавления и приносили разные жертвы неизвестному теперь Создателю. Хоть это и распятие… но нам кажется, что сейчас другие творцы управляют миром. Мутация поразила всё вокруг, включая их. И чтобы с этими богами наладился контакт, должно пройти немало времени, которого, боюсь, у нас нет.

Они поднялись на второй этаж. Ольга с Лидой держались вместе, нервно озираясь на грязь и запустение, на тусклую серость и гниение. Яр шёл сзади, лук со стрелами удобно устроился на спине, а лицо, по примеру Игоря, было скрыто цветастой тканевой повязкой. Она хорошо сдерживала мерзкий запах тлена, тяжёлым саваном повисший в помещении. Юноша поразился, оглядываясь вокруг. Оказывается, есть места, где люди живут намного хуже, чем в Юрьеве. Игорь, повесив автомат на шею и не ставя его на предохранитель, осматривался. Несмотря на вполне радушное отношение владыки, Игоря не покидало тревожное чувство. Страшные распятия вдоль дороги никак не вязались с доброжелательностью хозяев. Нужно при первой возможности уходить отсюда.

На втором этаже царили те же запустение и бардак. Складывалось впечатление, что живущим здесь людям давно на всё наплевать. Где спать, что есть, да и жить ли дальше… На втором этаже, прямо у лестницы, разлагался труп. Характе́рные трупные пятна украсили туловище, и неприятный запах витал в воздухе. В нескольких местах не хватало целых кусков тела, что наводило на определённые подозрения. Дальше, ближе к дыре в полу, стояли столики и стулья, за которыми сидели угрюмые мужчины с оружием. Многим места не хватило, и они усаживались рядом на шкурах каких-то животных. Словно тени, скользили вокруг женщины: грязные, унылые, потухшие, с впалыми глазами и серой мёртвой кожей. У самого края обрыва, как на балконе, стояли диван, столик и несколько кресел. Туда их и повёл Виктор. Он уже снял противогаз, но оставался в «химзе».

— Располагайтесь, — указал он на кресла. — Женщины сейчас принесут самогон и еды… может быть.

— Не стоит, мы не голодны, — тут же отказался Игорь. Ещё не хватало добавить рентген из их неочищенной пищи. Потёмкин внимательно посмотрел в глаза сидящего на диване старика в «химзе» и без противогаза. Тот самый владыка, что заправлял тут всем. — Я надеюсь, вы на нас не обидитесь…

— Дьяконов Алексей Олегович, — тут же представился владыка. Сеть морщин собралась вокруг прищуренных, налитых красным глаз, тощие губы расползлись в беззубой ухмылке. Рука потянулась к лысине и почесала гладкую, почти блестящую кожу с многочисленными шишками наростов. — Я тут всем хозяин. И… Ты…

— Игорь.

— Игорь… Думаешь сейчас, зачем вы тут? На кой мне вас задерживать, приглашать на чай… хм… самогон?

— Вы неимоверно проницательны, Алексей Олегович, — улыбнулся лекарь. Он спустил шарф с лица и, положив автомат на колени, внимательно вглядывался в Дьяконова. Ольга села в кресло, Лида пристроилась на подлокотник, а Яр остался стоять рядом с креслом Игоря.

— Мне тридцать пять лет, — неторопливо заговорил владыка. Лида удивлённо вытаращила глаза. Сидящему перед ними мужчине невозможно было дать менее шестидесяти. — Да-да. Знаю, как выгляжу. Да и чувствую себя реально так же. Как и все мои люди. — Он обвёл рукой второй этаж и махнул в сторону дыры на первый. — Эта болезнь, принесённая войной, сжигает нас медленно, но верно. Была бы радиация чуть сильнее, мы бы сдохли все давно, а теперь… Вот такой дом призраков получается. Дом ожидания смерти, а ведь мы всегда за мир! Война и военные такое вот с нами сотворили. Причём подло, нам просто забыли сообщить, что радиация рядом, и она медленно жрала нас… Все эти годы.

— Невыносимо, наверное, — кивнул Игорь. — Что же вы не ушли отсюда?

— Смерть держит… — задумчиво проговорил владыка, а когда Потёмкин вопросительно приподнял брови, продолжил: — Сначала мы ничего не понимали, но потом, когда здоровых совсем не осталось, поняли, что уйти уже не можем… Умрём там, в чистой местности, ещё быстрее, ведь организм привык к отраве, адаптировался. Помнишь, был такой Чернобыль в прошлой жизни? Ты-то помнишь, а мне рассказывали. Вот люди, уехавшие оттуда, умирали. Кто быстро, кто через пару лет, и, казалось, спастись нигде нельзя — болезнь всё равно придёт и добьёт. Но… Появились люди, которые хотели умереть дома. Они возвращались туда и жили. Нормально жили! Вот и у нас так. Если уедем — умрём намного быстрее… — Он замолк на несколько секунд, потом продолжил: — Ну и… Поймите правильно. Место-то мёртвое, нормальных людей не хватает. Живых, вернее, живущих, а не как мы — доживающих. Вы, как из прошлого явились — здоровые такие, живые, настоящие… И на вас глядя, я могу немного забыть… Ну вот об этом, — он рукой махнул куда-то в сторону, но друзья уяснили, о чём он. Трудно называть жизнью жалкое предсмертное существование.

— Не поймите нас неправильно, — осторожно заговорил Игорь. — Но вашим гостеприимством мы не можем наслаждаться долго.

— Почему же? — удивился владыка.

— У нас очень спешное дело, да ещё нужно противогазы с костюмами защиты достать. Проблемное занятие…

— Ну, почему же проблемное? Тут недалеко в сторону Москвы войсковая часть пустая есть. Увидите рядом с доро́гой опрокинутый «С-400», около поворота. Там всё, что душе угодно, найдётся, правда, не советовал бы вам там надолго задерживаться.

— Что-то не так?

— Там всё «не так», особенно трупы… Кто знает, что там происходило в момент Последней Агонии.

— Спасибо, Алексей Олегович. Мы очень признательны…

— Ой, да в жопу вашу признательность, — неожиданно резко ответил Дьяконов, но потом заговорил более спокойным голосом: — Лучше расскажите о вашем деле, кто такие, куда едете… Интересно ж, чем люди сейчас живут.

Гром весь кипел от ярости, сжимая рулевое колесо «Газели» и ощущая, как внутри разгорается настоящее безумство. Он понимал это слишком ясно, но ничего поделать не мог. Все мысли крутились вокруг Риты и Игоря, даже то, что в салоне четыре извращенца измывались над девушкой — дочкой Бакина, его не волновало. Ну, и за каким чёртом ему сдались эти Рита с Игорем? Ведь, мало того, что её уже нет, так и отношения закончились тридцать лет назад, когда Олега перевели в другое училище. Времени, чтобы забыть — уйма! Но нет: ненависть разгорелась с новой силой, когда он вспомнил Потёмкина. Безумие! Настоящее помешательство! Злость сотрясала тело, мозг не мог переключиться ни на что другое, даже дорога почти не отвлекала от мрачных мыслей и ужасных замыслов. Олег в воображении уже наметил пару десятков способов, какими будет мучить этого человека. Но он совершенно не принимал в расчёт, что Потёмкин изменился и уже не тот сопляк, которого ему когда-то удалось избить. Безумие затмевало мысли, оно направляло всю ярость на Игоря, отключая здравомыслие напрочь. В тех местах, где дорога была свободна от мусора и ям, он максимально вжимал педаль акселератора в пол, чтобы оказаться чуть-чуть ближе к врагу, чтобы быстрее догнать Потёмкина, одним лишь своим появлением в жизни Риты испортившего Грому жизнь. А такое не прощается, во всяком случае, не им. Ненависть тихо таится на задворках сознания, пока с появлением её объекта не выплёскивается полностью, под давлением, происходит эмоциональный взрыв, и достаточно порой проблеска воспоминаний, чтобы сшибло крышку этого адского сосуда.

Рядом сидел Андрей Юдин. Он, наподобие Грома, был зол и хмур и не участвовал в оргии, разыгравшейся в салоне «Газели». Мысль о похоти после смерти брата была ему отвратительна. Он, сохраняя внешнее спокойствие, пребывал в бешенстве от сладострастных стонов сзади и криков боли жертвы, которая давно перестала вырываться и смирилась со своей участью.

— Может, хватит? — не выдержав, крикнул он назад. — Два ваших друга погибли, а у кого-то и брат! А вы…

— Андрюх, не нравится — не слушай! И вообще, отвернись, — Пётр, его старший брат, даже не пытался скрыть нотки вожделения в голосе. Следом что-то грозное промычал Жлоб.

— Оставь, — буркнул Гром, — пусть насладятся. Всё-таки её отец тоже причастен к смерти Лёхи. Это они там понастроили…

— Они понастроили… — глухим эхом отозвался Андрей. — Олег, а может, всё дело в тебе? В твоей безрассудной жажде мести?

— В смысле? — Гром даже не повернул головы, продолжая целеустремлённо смотреть на дорогу.

— Да это ты гонишь нас! — Мимо уже проносились унылые и пустые дома Киржача. — Тебе неймётся? Хочешь поквитаться с этим… Потёмкиным, кажется?

— Ну, и?

— И в самое пекло лезем. Толком не разведав обстановку. И вот… уже трое погибли, Гром! Трое! А мы опять твоего врага преследуем, хотя у нас другая задача. Воевода…

— К херам Воеводу! — зло бросил Гром. — К херам! Убью всех, чего бы мне это ни стоило! Не нравится — выходи!

— Что?

— Что слышал! Не хочешь преследовать — вали из этой машины.

— Ты не так меня понял, Гром! — стушевался Андрей.

— Я тебя правильно понял! Не хочешь воевать — вали! Хочешь отомстить… Ведь взрыв динамита — их рук дело, — соврал Олег, не задумываясь, — сиди и молчи тогда в тряпочку! И пристегнись!

— Что? — не понял Юдин.

— Пристегнись! Эй, народ! Готовься к бою! — Гром вырулил из-за поворота и увидел пожарный «КамАЗ», припаркованный у трёхэтажного торгового центра. У стеклянных дверей стояли двое с автоматами и, увидев мчащуюся «Газель», начали стрелять по ней. Гром вжал педаль газа в пол и, пригнувшись, направил автомобиль на стеклянный вход в торговый центр, четыре ступеньки которого почти сравнялись с землёй. Защитники успели отскочить в стороны, когда автомобиль с грохотом влетел в здание.

— В Москву едем, — пожал плечами Игорь. — Это Лида, Ольга, вот Ярослав, а я, как и заявлял, — военный доктор… Народу много, а беда одна…

— Врач, говоришь? Военный? — прервал Потёмкина владыка. Он моментально заинтересовался историей и слегка напрягся, наклонившись вперёд. Лекарь кивнул, замолкнув.

— Какая удача! — вдруг очень громко заговорил Дьяконов. Игорь посмотрел по сторонам. Окружающие их люди заинтересованно начали поворачиваться и прислушиваться к разговору. — Ведь наша группа, наша, как вы бы сказали… секта… пусть будет секта Мира, борется с военными, развязавшими против нас, простых людей, войну! Убивающими нас уже двадцать лет! Двадцатилетний геноцид собственного населения получается! Это много, Игорь! Это ужасно долго! Люди подобного не прощают, поверь. Не простят.

Потёмкин хмурился. Не случайно изменилось настроение владыки, что-то этакое сказал Игорь, что сменило его отношение к гостям. Дьяконов поднялся и задумчиво принялся расхаживать вокруг стола.

— И тут вы являетесь… такие живые, экие правильные и… настоящие! А так ли? — Игорь напрягся, а Яр попытался отстраниться, но не успел, и владыка сорвал с него шапку… — Такие ли вы настоящие? — Яр потянулся за луком, его лицо изменялось, словно туча, превращаясь из светлого и спокойного в тёмное и напряжённое. Но вокруг уже вставали люди, пока медленно и неуверенно, но смысл слов владыки начинал просачиваться в наполненные тленом головы. Они заторможенно, будто в замедленной съёмке, поднимали оружие и подходили ближе. Игорь, почувствовав угрозу, тоже поднял АКСУ. Но Дьяконов не обратил на это внимания. Он пошёл дальше, продолжая говорить: — Этот — мутант! С ним всё более-менее ясно. Эта — толстуха! — Лида вскочила с кресла, краска залила её лицо, и женщина подняла пистолет, нацелив на голову подошедшего владыки. — Офигеть! При такой нищей жизни вокруг она жировала! Питалась лучше многих! Возникает вполне справедливый вопрос: кто она, и почему её не коснулась Последняя Агония? А с этой что не так? — Ольга сжалась в кресле, когда владыка указал на неё. — Почему она такая красивая, когда вокруг только тени одни, только полумёртвые бабы? А, Игорь? А с тобой? — Потёмкин молчал, целясь прямо в Дьяконова. Тот же повернулся к нему, обжигая взглядом покрасневших в бешенстве глаз. И тут же зажмурился: что-то лопнуло внутри, и красная слеза скатилась по серой, пронизанной морщинами щеке. — А с тобой не так, что ты — военный!

— Я — врач! — возразил Игорь.

— Военный врач, — уточнил владыка. — Это одно и то же. И поэтому я причисляю вас всех к преступникам! И караю смертью! — Выстрел гулко разнёсся по помещению, разбрызгались мозги с ошмётками крови и кусочками костей, и владыка мёртвой грудой «уселся» на диван. Лида, не целясь, продолжала стрелять, разворачиваясь. Ольга пригнулась, нырнув за стол. Игорь короткой очередью срезал ближайших сектантов, а Яр уже снял с плеча лук и посылал стрелу за стрелой в движущиеся цели, быстро поворачиваясь, его скорости мог позавидовать любой из присутствующих, и они просто не успевали прицеливаться в наделённого теперь невероятной силой юношу.

В одно мгновение в помещении воцарился хаос. Круго́м стреляли, пули свистели и рикошетили со всех сторон. Второй этаж превратился в бойню, и Игорь уже терял надежду выбраться отсюда, когда внизу раздался грохот: снеся прозрачные двери, в торговый центр въехала «Газель», отвлекая на себя внимание. Из автомобиля принялись выскакивать мужчины и палить во всех без разбора. Противник со второго этажа тут же переключил внимание на них. Лишь единицы всё ещё продолжали стрелять по Потёмкину со спутниками.

— Яр! — крикнул он. — Поднимай Лиду! Надо вытащить её отсюда! Мы уходим, давай за мной!

Лекарь потянул за собой Ольгу и, отстреливаясь, направился к закопчённым окнам второго этажа, выходящим на дорогу. А Яр с лёгкостью поднял бесчувственную, истекающую кровью дородную женщину и понёс за Потёмкиным. Тот, швырнув в окно стул, с удовлетворением отметил, что рассчитал правильно, и под ними сейчас находится как раз кабина «КамАза».

— Вниз! — скомандовал он и прикрывал, дожидаясь, пока спустят Ольгу, затем перемахнул через подоконник сам, успев рассмотреть, как из ветхих построек на втором этаже выскочил мужчина с «Иглой» и выстрелил вниз. Раздался оглушительный грохот, и взрывная волна сбросила Игоря на кабину. Он превозмог боль в спине, спрыгнул и завёл двигатель. «КамАЗ» привычно фыркнул и плавно двинулся в сторону эстакады. И в это время густыми хлопьями посыпался с неба снег, заметая следы.

Спустя несколько минут в здание юркнуло чёрное существо в остатках лохмотьев.