На лосях

СОЛОНЫЕ ОЗЕРА

Наскоро поужинав, путешественники протопили в избушке маленькую железную печурку, расстелили на нарах из жердей свою амуницию и погрузились в тревожный сон, изредка прерываемый повизгиванием беспокойных собак.

Задолго до рассвета все были на ногах. На поиски решили идти вместе. Вьюки и все лишние вещи спрятали. Перейдя вброд Березовку, погоня, увлекаемая вперед собаками, оказалась в сумрачном лесу. Длянехоженой тайги дорога была, пожалуй, вполне сносной, несмотря на многочисленные завалы, которые та и дело приходилось обходить. Но вот начались болота, и скорость движения сразу упала. А когда стали-попадаться гиблые трясины, колыхавшиеся под ногами, как упругий пружинный матрац, и окна черной воды, отряд остановился. Пути дальше не было…

— Так мы никогда не догоним. Времени уже много, — показала Наташа на поднявшееся солнце, — а мы не больше двух километров отошли…

Семен Петрович, оглядевшись по сторонам, произнес:

— Поползем.

Вырубили на каждого по паре жердей. Закинув ружья за спины, поползли, опираясь на распластанные стволы деревцев, попеременно продвигая их вперед.

Лишь к обеду, измученные ползанием по холодному болотному месиву, вышли в сухие боры. Наскоро перекусив, поспешили дальше. По пути заинтересовались следами какого-то неизвестного животного, которые неоднократно попадались на глаза. Однако никто даже не подумал о северном олене. Да и как можно было предположить, что этот типичный обитатель тундры окажется вдруг так далеко на юге, в Пермской области! Ведь известно, что он обитает только в одном районе нашей области — в Гайнском. Но чтобы он встречался по Березовке?.. Даже в литературе об этом никаких сведений не встречается.

Пересекли какую-то речку. Сергей, постоянно посматривавший то на компас, то на карту, неуверенна произнес:

— Наверное… река Зеп.

Следы лосей, до сих пор уводившие погоню в восточном направлении, за рекой круто повернули на юг. Светлые сосновые боры сменились мрачными ельниками. Вновь полезли через пни-колоды, запетляли, закружили, обходя завалы. Вдруг собаки, почуявшие зверя, натянув до отказа поводки, рванулись вперед. Еще немного, и измученные путешественники увидели под огромной елью обезображенный труп рыси.

— Ну и дюже кто-сь молотыв гадюку! — восхищенно молвил Антон.

— То есть как это «кто-сь»? Кучум расправился! — Семен Петрович указал на вмятины от острых раздвоенных копыт, которыми была испещрена земля вокруг трупа.

Наташа едва сдерживала слезы: ведь чуть-чуть не погибли ее любимцы! А какой молодец Кучумчик!

Через несколько часов подошли к какому-то озеру и реке, вытекавшей из него. Сергей определил по карте:

— Озеро Тумское и река Тумская.

Сверху начал сыпать мелкий колючий снег, поверхность озера рябил пронзительный северный ветер. Следы лосей уводили на другой берег реки. В нерешительности остановились: очень не хотелось лезть в воду.

Наташа ушла переправляться ниже по течению.

Разделись. Навьючив одежду и ружья высоко на плечи, осторожно ступая по вязкому дну, цепочкой полезли в смолисто-коричневую воду. Ожгло холодом, захватило дух. Где-то рядом послышался вскрик Наташи — тоже, видно, погрузилась в холодную кипень реки…

Темнело. Идти становилось все труднее. Устали. Решили прекратить погоню до утра. Поужинав, полукругом залегли подле костра, не обращая внимания на то и дело беспокойно урчащих собак. Лишь Сергей, которому пришлось дежурить в первую треть ночи, остался сидеть на валежине, да и тот, крепко обняв ружье, нет-нет да и поклевывал носом.

А утром вновь полезли через гнилые колоды, обросшие мягкими подушками зеленого мха, через баррикады из поваленных деревьев-великанов, форсировали черные речки, пробирались по обманчивым болотам.

Но лосей не настигли и в этот день.

Как далеко они могли уйти? В душу Наташи начала закрадываться тревога. Было ведь дело, что они уходили совсем! Однако девушка не подавала виду, что беспокоится, да и в товарищей старалась вселить уверенность, что четвероногие беглецы в конце концов будут найдены.

Когда наступил второй вечер погони, вышли на берег огромного озера.

— Чусовское! — чуть не хором воскликнули путешественники, увидя знакомые места.

Взглянув при свете карманного фонарика на карту, Сергей точно определил местонахождение. Оказывается, путешественники стояли на том самом Еловом Носке, возле которого некогда заметили рыбацкую флотилию.

Однако сейчас простор озера был пустынен. Лишь на темной узкой полоске противоположного берега светились огоньки. Должно быть, это были Бани. Выбрав местечко посуше, остановились на ночлег.

Утром, не дожидаясь, когда солнце рассеет плотную завесу тумана, вновь зашагали по болотам. И не успел еще туман оторваться от земли, как из молочной его белизны неожиданно проступили очертания деревенских изб. Однако лосиные следы круто повернули в сторону от деревни и через сотню метров оборвались на берегу какой-то реки.

— Стоп! — подал мысль Сергей. — Зайдем-ка в деревню. Спросим: может, здесь кто-нибудь заметил лосей.

На стук в окошко крайней избы из нее вышел исподлобья смотревший на незваных посетителей старик, грудь которого прикрывала длинная борода. После более чем короткой беседы выяснилось, что возле самой деревни никто не встречал никаких лосей. Наши друзья повернули было назад, с трудом удерживая на поводках Тузика, Полкана и Жуку, рвавшихся в драку с деревенскими собаками, когда бородач спросил:

— А к чему бы вам расспрашивать о зверях?

Пришлось коротко объяснить.

И тогда дед рассказал, как, приехав поутру на Соловые озера, струхнул при встрече с сохатыми.

— Обступили меня со всех сторон и норовят за бороду схватить, будто это веник березовый, — дед потрепал сизоватую куделю своей бороды.

Как просветлели унылые лица ребят, как заулыбалась Наташа!

— А сколько их было, дедушка? Трое?

— Верно, трое.

— Рогач, лосиха и лосенок?

— Точно!

— А далеко ли до этих Солоных озер?

— Да нет, километра четыре всего. Только трудно будет вам их найти — разве что собаки выведут, коль вы по следу идете. Если хотите, могу подбросить вас на лодке. Только подождать придется.

Пока дед ходил отпрашиваться у колхозного бригадира, времени прошло порядочно. Антон успел перезнакомиться со всей Ларевкой — так называлась деревня — благо, она оказалась совсем небольшой.

— Дывлюсь на тутошню архитектуру, — возвратившись, сказал он и кивнул на стоящий невдалеке амбар, рубленный из кондовых елей. — Свайные постройки какие-то!

Амбар возвышался над поверхностью земли не меньше чем на метр и опирался на четыре мощных столба, обтесанных так, что верхние части их были широкие, а нижние — всего сантиметров десять в диаметре.

— Вашу деревню весной топит, что ли? — спросили ребята у вернувшегося наконец деда.

— Нет, вода на четверть к домам не доходит. А столбы эти — чтоб мыши да крысы не залезли…

Наконец отправились к реке и разместились в узкой и верткой лодчонке. Старик никому не дал грести:

— Веслом работать — сноровку надо иметь.

У деда было лишь одно весло — кормовое. Приходится заплывать в такие узкие ерики и речки, где с веслами на уключинах и не развернешься. Кормовиком же можно не только выгребать на глубине, но и пользоваться в качестве шеста на мелководье. Это помогает двигаться гораздо быстрее.

Калина Васильевич — так звали деда, — стоявший во весь рост на корме, мерно и, казалось, без усилия взмахивавший веслом, представлял собой весьма живописную фигуру. В заломленном на затылок заячьем треухе, в распахнутой стеганке и огромных сапожищах, с кудлатой бородой, развевавшейся на шаловливом ветру, он казался, выходцем из сказки, богатырем былинной Руси.

Лодка уверенно шла вверх по течению. Ларевка, стиснутая с обеих сторон стенами сумрачных ельников и пихтачей, иногда прерывавшихся веселой березовой и осиновой порослью, извивалась широкой темнокожей змеей, причудливо петляла.

— Ну и крутит же речка! — воскликнул Сергей, увидя, что после получаса езды лодка оказалась почти на прежнем месте, обогнув большую излучину.

— Это верно, — ответил дед, — иногда напрямик через лес — ну, как от нас до Солоных озер — всего километров пять, а по реке едешь-едешь — все пятнадцать!

— Тихэньки, диду, ваши рички, — задумчиво произнес Антон.

— А ты не смотри, что наша Ларевка сейчас такая смиреная. Весной, когда по верхам снега сходят, буйствует она изрядно. Разливается широко — воды много идет: столько, что Вишерка не успевает принимать. Вспять мчится тогда по Вишерке вода — обратно в Чусовское озеро. Оно к тому времени еще мелкое бывает, не успевает талой-то водой сразу наполниться: не скоро зальешь этакую ширь! Зато уж после, когда Чусовское разольется, а в Ларевке вешние воды все сбегут, начинается у нас второй потоп. Из озера вниз по Вишерке катит целое море, завертывает в Ларевку и по ней вверх шугует!

Наташа, достав кружку, зачерпнула из-за борта коричневой, словно чай, воды.

— Это что же? — изумленно спросила она, оторвав губы от кружки. — Вода соленая, что ли?

— А как же, — улыбнувшись сквозь бороду, подтвердил Калина Васильевич, — до Солоных-то уже недалеко осталось, а их вода течет в Ларевку.

По очереди попробовали чуть солоноватой воды. Наташе вспомнилось, что Вишерка ежегодно выносит в Колву свыше ста тысяч тонн соли. Так вот откуда эта соль!

Лодка мягко ткнулась в илистый берег. Опережая всех, из нее выпрыгнула Наташа и закричала:

— Кучум, Кучум, Кучум! Верба, Верба, Верба!

Где-то в чаще послышался треск ветвей, затем земля загудела веселым топотом, и на луг выскочили размашистым наметом все три беглеца. Выскочили и, на секунду замерев на месте, бросились к протянувшей руки хозяйке…