На лосях

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Погода разгулялась, и, распрощавшись с ветераном-моряком, путешественники покинули Покчу. Тракт по-прежнему часто выходил на крутоярье Колвы, с которого открывалась все та же панорама заречных далей с плывущим над ними силуэтом Полюда. Но большей частью дорога вела через стройные чистенькие сосняки с белоснежным моховым ковром, изредка сменяемые тяжеловесной зеленью ельников и пихтачей. К концу дня с лесного увала открылся вид на какое-то село. И хотя путники все время руководствовались картой, все же появление селения было так внезапно и, самое главное, так живописны были домики, разбежавшиеся амфитеатрами по склонам долины, что оба поневоле замедлили шаг, а затем и остановились полюбоваться.

— Вильгорт, — произнес объездчик…

В следующем селе — Камгорте — решили заночевать. А наутро, переправившись на пароме через Кол-ву, двинулись дальше. Тракт шел по обширнейшим болотам. Всюду, насколько хватал глаз, простиралась абсолютно плоская болотистая равнина, покрытая коврами мхов, жестколистной брусникой, сизоватой голубикой, цепкими плетями клюквы, сосняком, большей частью тощим и мелким. Эта огромная низина, протянувшаяся на десятки километров, представляла собой неправильный треугольник, с запада ограниченный высоким колвинским яром, с северо-востока Осажденный Полюдовым кряжем и заканчивавшийся где-то далеко на юге за рекой Вишерой. Местность походила на гигантскую чашу с высокими краями.

Двигались не спеша. То и дело останавливались на отдых, и Наташа, пользуясь этим, бродила по болоту, собирая ягоды.

— Бруснику тут можно граблями грести, — пошутила девушка, высыпая очередной котелок ягод в ведро.

Вдоль тракта то и дело попадались карьеры, из которых когда-то брали на полотно дороги грунт. В обрывах карьеров был хорошо виден темно-желтый, как корка апельсина, песок.

— На песке — и экое болотище держится, — удивился Семен Петрович. — Обычно где песок, там сушь.

Но ничего удивительного в этом не было. Вода пропитала песок до отказа — стекать ей было некуда. Несколько десятков тысяч лет назад откуда-то с гор Полярного Урала, а может быть и с самой Новой Земли, полз на Прикамье ледник в несколько километров толщиной. Здесь, у Чердыни и южнее, ледник таял и оставлял после себя массу глины, песка, щебня, валунов. Когда огромные массы льдов начали отступать на север, стали образовываться колоссальные водные потоки. С небывалой энергией они устремились к югу, захватывая с собой все, что ледник принес на своей широкой спине: глину, песок, гравий. И вот один из таких потоков встретил на своем пути громадное озеро, располагавшееся между нынешней Чердынью и Полюдовым кряжем. Вода сразу же потеряла всю свою силу; гравий в первую очередь, а за ним и песок начали осаждаться. Глина же, пройдя через озеро вместе с водными массами, уносилась дальше. В конце концов озерная котловина была забита песком до предела и превратилась в плоскую как доска равнину.

Караван вышел на берег реки, лениво извивавшейся в низких берегах.

— Низьва, — посмотрев на карту, назвала речку Наташа.

— Соболиная река, — добавил Семен Петрович.

— Это почему же?

— Так это слово с пермяцкого языка переводится. Говорят, здесь были раньше богатые соболиные угодья.

За рекой местность становилась все суше и суше. Тракт пошел по увалам. Путешественники были у подножия Полюдова кряжа. С высоких мест иногда виден был скалистый горб самого Полюда, но теперь уже не на востоке, как в Чердыни, а на юге: караван шел как бы по кругу, в центре которого высилась эта вершина. Вскоре показалось очередное село.

— Это, вероятно, Искор? — спросила Наташа.

Объездчик утвердительно кивнул.

Пообедав за Искором, тронулись дальше. Солнце уже клонилось к западу. Вот-вот должен был показаться и районный центр Ныроб, где намечена была остановка на ночлег. В это время впереди появились два браво вышагивавших солдата. Один из них был высок и фигурой своей напоминал чуть согнутую жердь. Другой был хотя и не особенно приземист, но зато так широкоплеч, что походил на кряжистый сучковатый дуб.

— Наташа! — закричал длинный солдат и бросился навстречу каравану.

Наташа в изумлении остановилась, услышав удивительно знакомый голос, но ничего еще не понимая.

И только когда долговязая фигура приблизилась почти вплотную, девушка еле слышно произнесла:

— Сережа… — и бросилась в объятия солдата.