На пороге прошлого

Глава 19

– Девочка моя, ну до чего же вы хороши. Сколько ни смотрю, а налюбоваться никак не могу. Я столько лет ждал, когда же буду иметь честь лицезреть вас вот именно такой. Вы восхитительны.

Я подняла взгляд на магистра, улыбнулась и вновь опустила его на сына, которого держала на руках.

– Умилительное зрелище, – с улыбкой продолжил Элькос. – Как жаль, что ваши родители пока не могут этого видеть. Наша малышка со своим дитя.

– Друг мой, вы опять чересчур усердствуете, – проворчала я. – Вы же знаете, что долгие комплименты заставляют меня нервничать.

– А ваши упреки обижают меня, потому как я говорю, что думаю, а не льщу, – парировал магистр. – Разве же виновен я в том, что мечтал увидеть вас матерью и счастливой женой? А раз я вижу, что моя мечта сбылась, то почему бы и не сказать вам об этом? Вы мне как дочь, и я любуюсь своей дочерью. Не вижу повода держать свое любование при себе.

Я опять посмотрела на хамче и сдержала смешок. Как бы я ни воспринимала старого друга, но ныне слышать от него «как дочь» было как-то нелепо, потому что слова эти произносил молодой человек, почти юноша. Нет, более Элькос не молодел. Похоже, он уже достиг порога своего обновления, но выглядел, как уже поминала, даже моложе меня. И вдруг – как дочь. Однако я знала, как магистр щепетилен в этом отношении, потому и усмехаться не стала. Все-таки это был всё тот же магистр Элькос, который устраивал для меня иллюзию с говорящими рыбками и покрывал мои шалости.

Но поток его умиления хотелось сбить, пока не появилось раздражение. И потому я произнесла:

– А мне безумно хочется видеть вас счастливым мужем и отцом, мой дорогой друг. И тогда наши дети смогли бы стать друзьями, как вы считаете?

Я улыбнулась, а хамче неожиданно смутился. Он поднялся из противоположного кресла и прошелся по гостиной.

– Что такое? – полюбопытствовала я. – У вас отбоя нет от почитательниц. И тому есть причины – вы миловидны. Признаться, никогда прежде даже не задумывалась, каким вы были в юности, а теперь вижу и не могу понять, отчего вы так и не женились.

– Быть может, потому, что меня ждал путь в Белый мир? – он обернулся и ответил таинственной улыбкой. – Представьте, душа моя, если бы у меня была супруга и дети. Как бы я посмел оставить их?

Однако ответ меня не удовлетворил. Произнесенное ради того, чтобы меня оставили в покое, теперь пробудило любопытство.

– И все-таки?

Элькос вернулся в кресло. Он с минуту молчал, рассеянно глядя на Тамина, после пожал плечами и всё же ответил:

– Признаться, я вовсе не думал о женитьбе. Судите сами, Шанни. Поначалу я покорял вершину магического искусства. Я много занимался, увеличивал свой источник и возможности. Мне было не до женитьбы. А потом я оказался в королевском дворце и там уж вовсе перестал думать о семье. Вся моя жизнь была посвящена государям Камерата. Даже удивительно, как сошелся с вашим батюшкой, а после и с матушкой. Двора я обычно не покидал, а тут вдруг вышла отдушина. А там и вы родились, и, наверное, это в чем-то заменило мне собственную семью. Я был очарован вами, душа моя. Амбер мне тоже полюбилась, но обожал я всегда именно вас. За живой нрав, за естественность и пытливый ум. Вы были забавной, милой, трогательной. Я любовался вами и с удовольствием баловал, а потом возвращался на службу во дворец и не ощущал своего одиночества. Женщины… кхм… у меня были женщины. Это жениться я мог только на одаренной, а отношения с обычной дамой мне никто не запрещал. И как вы верно заметили, я довольно привлекателен, потому завести интрижку мне было несложно. Вот так и выходит, что большую часть моего времени занимала служба монарху, чтобы утолить некую тоску, были женщины. А душу мне грели вы. Я не испытывал потребности в женитьбе.

– А теперь? Теперь я выросла, сама стала матерью, а вы вновь молоды и хороши собой. Судьба дает вам возможность сделать то, чего не сделали прежде. Любить чужих детей можно, но разве же вам не хочется своего продолжения? Плоть от плоти? Взять его на руки, ощутить тепло маленького тела и, глядя на дитя, понять, что оно именно ваше? Это невероятные чувства, друг мой, уверяю вас. И вы не имеете права упускать второй шанс. Здесь вас не сдерживают законы Камерата. Женщины и девушки смотрят на вас с интересом, да и вы радуетесь их вниманию. Вам приятно, я же вижу. Почему бы не выбрать супругу по сердцу?

Элькос рассеянно улыбнулся. Он пожал плечами и коротко вздохнул.

– Да, вы правы, душа моя. Тут старые законы утеряли всякий смысл и силу. Мне и вправду дали второй шанс, и я сейчас наслаждаюсь женским вниманием, ибо преклонные годы лишили меня того, что было в молодости. Но спешить я не хочу. Если уж и женюсь, то лучше по велению души, а не только из желания наверстать упущенное прежде. Пока мое сердце молчит, хотя не скажу, что совершенно равнодушен. Эрихэ мне приятна. Она неглупа, смешлива и весьма искусна… э-э, – он оборвал сам себя и отвел взгляд, а я опять сдержалась.

Но в этот раз из моего рта рвался вовсе не смешок, мне хотелось воскликнуть: «Ого!» То есть, пока я переживаю за магистра, его жизнь бьет ключом? Ого! Но каков!

– Душа моя, прекратите смотреть на меня как на какую-нибудь диковину, – чуть раздраженно отмахнулся Элькос. – В Белом мире подобные связи не порицаются, если дама свободна, а Эрихэ даже не девица. Хотя и девицы тут весьма пылкие.

– Зато жен верней, чем здесь, не найдешь, – парировала я.

– Еще бы, – усмехнулся хамче. – Тут и мужья сто раз подумают, прежде чем осмелятся на интрижку. Ивер Стренхетт, попав в Белый мир, или был бы сожран дикими зверями у позорного столба в первые полчаса своего пребывания, или же стал вернейшим мужем.

Я на миг задержала на магистре взгляд, а после откинула голову и рассмеялась, но быстро ойкнула и замолчала. Тамин, потревоженный моим весельем, завозился на руках, и я поспешила его успокоить. Он подрос и изменился. Пушок на его голове заметно порыжел, щеки округлились, и в глазах появилось нечто более осмысленное. Но их цвет всё еще был непонятен. Пока они оставались голубыми, но ведь могли и позеленеть. Однако мне хотелось, чтобы цвет глаз налился той же сочной синевой, что и у его отца.

– Ты прекрасен, – шепнула я сыну с улыбкой.

– Как и его матушка, – поддержал Элькос. – Да и батюшка у него хорош.

– Батюшка великолепен, – ответила я, продолжая любоваться сыном.

– Благодарю, – послышался голос того, кого успели помянуть. Дайн приблизился к моему креслу, и я с готовностью подставила губы для поцелуя. После отцовская ласка досталась сыну, и Танияр распрямился. – Морт, мы ждем только тебя. Готов выбраться из уютного кресла?

Глаза магистра расширились в возмущении. Он укоризненно покачал головой и ответил:

– Я моложе тебя, мой господин. А если устал и завидуешь, то могу и стоя подождать, пока твои ноги отдохнут.

Вас что-то удивило? О, не стоит! С некоторого времени мой супруг и магистр окончательно стерли прежнюю условность в своих взаимоотношениях и перешли не только на привычное в Белом мире обращение на «ты», но с удовольствием пикировались. Мне, признаться, это даже нравилось.

Со мной иное дело, но тут уже играло роль и место нашего с хамче рождения, и устоявшаяся данность. Как и то, что узнала я мага пожилым мужчиной, когда сама была еще маленьким ребенком. Потому менять стиль нашего общения не приходило в голову ни Элькосу, ни тем более мне.

– Ого, – озвучил мое недавнее мысленное восклицание Танияр. – С молодостью вернулись и зубы?

– Они у меня были и в старости, – Элькос продемонстрировал в широкой улыбке прекрасные крепкие зубы. – И за тебя, государь, я буду ими рвать твоих врагов.

– Побереги зубы для яств, – усмехнулся дайн. – Для врагов хватит и твоей силы.

– Как скажешь, так и будет, – не стал настаивать магистр. – Но если будет нужно, мои зубы послужат тебе без раздумий.

– Еще бы, откуда у зубов разум, чтобы думать, – хмыкнул Танияр.

– Но у их хозяина разума столько, что можно раздавать страждущим пригоршнями, – парировал Элькос.

– Как и сострадание, – вклинилась я в пикировку мужчин, припомнив один из шутливых споров с магом в родном мире. После посмотрела на мужа. – Мы будем скучать, милый.

Танияр улыбнулся и провел по моей щеке тыльной стороной ладони.

– Как и я, свет моей души. Вечером сравним, кто тосковал больше.

– Непременно, – игриво ответила я, и Элькос, кашлянув, поспешил к выходу из гостиной.

Мы проводили его взглядами, и дайн, вновь поцеловав меня, подмигнул.

– Ты обещала скучать, не забудь. – И последовал за хамче.

Хмыкнув, я умиротворенно вздохнула. Все-таки в наличии мага есть немалая польза. В прошлом году я мужа могла видеть лишь при помощи «Дыхания Белого Духа», а сейчас он возвращался ко мне каждый вечер. Это было замечательно! А иначе Танияр покинул бы не только Иртэген, но и сам Айдыгер, потому что все его дни теперь были посвящены подготовке обороны земель таганов.

Те таганы, которые отозвались на призыв, сейчас очищались от заселивших их илгизитов. Амулеты, сотворенные магистром для Айдыгера, теперь работали на наших союзников, и они с легкостью отыскивали тех, кто наводнил их земли. Но это не всё. По нашему примеру собирали отряды язгуйчи, которых обучали, опять же опираясь на наш прошлогодний опыт.

Разрабатывали пути для мирных жителей из поселений, близко расположенных к предполагаемому месту продвижения вражеского войска. И вновь примером стали мы. Благодаря заботам Танияра никто из жителей Мангая не погиб от рук объединенного войска двух таганов. Даже та старуха, которая отказалась покидать свой дом. Кааны, устав слушать ее бесконечную брань, закрыли женщину в подполе, а выбралась она оттуда, когда вернулись односельчане. В общем-то, они ее и освободили.

А теперь в других таганах продумывали и объясняли людям, что и как надо будет сделать, когда враг будет наступать. Даже заготавливали склады с провизией, чтобы беглецы могли переждать угрозу без особых нужд. И я не сомневалась, что организованные и обстоятельные тагайни смогут быстро покинуть свои дома, взяв только то, что им может понадобиться.

А то, что наступать будут именно по большой дороге, прошившей таганы, словно нить, сомнений не было. Потому что более пройти большому войску было негде, и это уже играло на руку нам. Как показал всё тот же прошлый год, проредить рать противника можно и не вступая в долгий и кровопролитный поединок.

Впрочем, Танияр не желал ждать, когда илгизиты уничтожат таганы, находившиеся на их пути, пока доберутся до защитников Белого мира.

– Если кааны не желают заботиться о своих людях, о них позаботимся мы, – говорил мой супруг на совете правителей, который состоялся после сбора на сангаре. – Мы встретим их раньше, чем илгизиты спустятся вниз.

– Но как мы это сделаем? – спросил тогда каан Больших валунов. – Ты хочешь идти в горы?

– Я хочу встретить их в горах, – ответил дайн. – Во-первых, там мало места, чтобы они могли расставить свои машины и начать бить ими по нам. Мы можем перехватить их и ударить тогда, когда они окажутся наиболее беззащитны.

– Если пойдем туда, чтобы устроить засаду, они будут обо всем знать, – возразил каан Пяти селений.

– Зачем нам туда идти? – Танияр улыбнулся. – У нас есть то, чего нет у илгизитов, – он указал на Элькоса и провозгласил: – Хамче.

– Поясни, – нахмурились кааны.

– Слушайте…

План был прост и оригинален по своей сути и в то же время грандиозен. Напасть первыми в том месте и в то время, когда противник будет беззащитен. А главное, где он не ожидает подвоха. Обеспечить подобное мог только наш хамче с его способностью открывать порталы. А так как силы его были неограниченными, то провести он мог целое войско. Но нужно было прежде разведать местность, и именно этим сейчас мой муж и занимался.

Он, Элькос и по несколько ягиров от дайната и таганов, переодевшись в простую одежду, изучали горы и дороги, которые вели вниз. Если не считать Иссыллыка, то единственным путем была лестница со сторожевыми башнями, которая спускалась к Курменаю. Однако найти Иссыллык пока не получилось.

– Друг мой, ищите скрытое в пространстве, – предположила я. – Эта проклятая жаровня находилась сразу после перехода от Каменного леса и тянулась до гор. Возможно, это место – часть прохода, устроенного Илгизом. Кто знает, может, у них есть и иные скрытые тропы. По лестнице спускать машины затруднительно.

– Может, вы и правы, душа моя, – покивал Элькос.

– Если они расставят свои машины по верху, то добраться до них будет невозможно, – задумчиво произнес Танияр, слушавший нас. – Зато Курменай будет весь под ними. Сбросить горящие сварды на таган, обстрелять стрелами и встретить тех, кто придет на помощь гибнущему тагану, – это разумно. Только после этого спуститься. Сначала войско, следом машины. А еще у них есть подручные махира, и в горах они сильны. Могут обрушить камни и помогут спустить машины. И влезть в головы тем, кого захватят… Мы должны остановить их еще до того, как они это сделают.

– Да, – потрясенная нарисованной картиной, ответила я. – Нужно их остановить.

– Я сделаю всё, чтобы не допустить уничтожения осколка былой реальности, – мрачно добавил Элькос. – Я буду искать скрытые проходы, даже понимаю, как это сделать.

– Мы сделаем всё, – произнес дайн, и магистр кивнул.

А я вдруг ощутила беспокойство. В горах жили не только илгизиты.

– Милый, если встретите урхов, не обижайте их. Хоть они и большие, но добродушные, если не нападать на них. И душа у них тонкая и чувствительная. К тому же рядом могут оказаться еще урхи. Мы с Архамом видели, как легко они переломали шестерых илгизитов.

– До последней фразы я едва не умилился, – усмехнулся Элькос. – Не переживайте, девочка моя, мы выберем кого-нибудь с отсутствием слуха и голоса, он утихомирит ваших урхов.

– Урхи не пострадают, обещаю, – улыбнулся мой супруг, и я успокоилась.

В отличие от илгизитов, урхов мне было жалко. И разумеется, не хотелось, чтобы пострадали люди. Правда, в их безопасности я была уверена больше, чем в безопасности лохматых горцев, всё же хамче был немалым перевесом в их споре. Однако проблема была решена, и теперь я могла быть уверена, что никто не пострадает… ну, кроме тех, кто имеет слух.

Ради лучшего взаимопонимания при возможной встрече с урхами магистр попросил меня спеть и сотворил отменную иллюзию.

– Душа моя, в отсутствии певческого таланта с вами никто не сравнится. Мне кажется, вы единственная, кто поет так ужасно. Подобного надругательства над искусством попросту невозможно повторить, – растоптал мое самомнение Элькос, когда иллюзия была готова. – Только моя любовь к вам помогла мне выдержать эту пытку, но умоляю вас: никогда, никогда-никогда более не пойте в моем присутствии. Ради всего, что связывало и связывает нас, поклянитесь.

Я пофыркала, обиделась, потом помирилась с магом и дала заветное обещание. И на этом миссия по спасению урхов была закончена. Впрочем, пока пускать в ход иллюзию не пришлось ни разу, потому что с почитателями моего «таланта» экспедиция тагайни еще не встречалась.

– Мне тоже нужно оставить тебя, мой милый, – шепнула я сыну. – Что ж поделать, если твои родители дайн и дайнани, нам без дела сидеть нельзя. Однажды ты это поймешь, когда примешь груз забот о государстве на свои плечи. Но ты со всем справишься, Тамин, потому что ты избранник Белого Духа. Помни об этом и не обмани доверия Создателя. – Поцеловав дайнанчи в пухлую щечку, я сама себе ответила: – Ты не обманешь Его доверия, я знаю.

Тамин вздохнул и почмокал губками. Его пока больше волновало насыщение собственной утробы, чем некое великое предназначение. Хмыкнув, я покинула кресло, а следом гостиную и понесла сына в его колыбель. Сурхэм, заслышав мои шаги, выглянула из кухни и вытерла руки о тряпицу, заткнутую за пояс. Наконец-то дайнанчи возвращался в ее заботливые руки.

Прислужница проводила нас до спальни, где я уложила сына в колыбель. После подошла к зеркалу, поправила одежду и волосы. Посмотрев еще раз на Тамина, послала ему воздушный поцелуй и препоручила заботам Сурхэм. Признаться, я хотела выбрать малышу постоянную няньку, но наша ворчунья зарычала тигрицей, негодуя на принятое решение.

– Нечего всяким трогать дайнанчи, – объявила она. – Я на что? Сама за ним глядеть буду.

– Ты уже не молода, устанешь, – попыталась я воззвать к прислужнице, но она только мотнула головой.

– Готовить и убирать сил хватает. Что же я с дитем малым не управлюсь? Еще как управлюсь. Сама буду смотреть, – повторила она, и Танияр, слушавший наш спор, кивнул:

– Так тому и быть. Если будет нужна помощь, попросим Эчиль. А пока и Сурхэм хватает.

Мне оставалось только покориться. Впрочем, более надежной и заботливой няньки найти было бы попросту невозможно. И потому я с легким сердцем оставляла сына на попечение прислужницы, которая за дайнанчи могла бы порвать кого угодно не хуже рырхи.

– Если что— зови, – дала я привычное напутствие.

– Позову, – кивнула Сурхэм. – Иди спокойно. – Улыбнувшись ей, я покинула дом.

На улице меня уже ожидал Берик. Он, как обычно, переговаривался с ягирами, стоявшими на страже у ворот подворья. При моем появлении все трое склонили головы, а я приветствовала их:

– Милости Отца.

– И тебе Его милости, дайнани, – ответили мне.

Берик пристроился рядом и спросил:

– Куда идем?

– На подворье ягиров, – ответила я. – Архам там?

– Да, – кивнул телохранитель. – Говорит с братьями.

– Замечательно, – улыбнулась я. – Значит, всех разом и увидим. А что наш гость?

– На заре уехал с Эгченом в Огчи. Хочет посмотреть на хайят.

– Пусть посмотрит. Как он тебе?

Речь шла о Шакине. Каанчи решил задержаться в Иртэгене. Он жил на подворье ягиров, и это было решением Танияра, которое он принял, когда вернулся домой в тот день, когда в Айдыгере появился наследник Долгих дорог. Дайн появился как раз во время нашей беседы.

Разговор с Шакином был долгим. Я вновь рассказывала свою историю, показывала книгу, картину Элдера, зарисовки, по которым Элькос делал свою иллюзию савалара. Да и вопросов у каанчи оказалось немало, так что к приходу дайна мы всё еще сидели, но уже в гостиной, где Сурхэм накормила всех, включая ягиров, не желавших оставлять меня наедине с чужаком.

Единственная, кто покинула нас, была Эчиль, но у нее были муж, дети и собственные заботы. Потому, удостоверившись, что мне ничего не угрожает, свояченица ушла, а Юглус и страж с ворот остались. Его место на посту занял другой ягир. Да и люди время от времени подходили к подворью, чтобы узнать, что там происходит. И пагчи с унгаром появлялись, и кийрамы, не говоря уже об айдыгерцах. Но обо всем этом я узнала позже. А к моменту возвращения дайна мы продолжали разговаривать.

Танияр вошел в гостиную, осмотрел представшую ему мизансцену пристальным взглядом, а после произнес:

– Милости Отца, каанчи Шакин.

Разумеется, мой супруг помнил его еще по визиту в Долгие дороги и уж точно услышал имя, когда ему докладывали о происшествии на курзыме.

– И тебе милости Белого Духа, дайн Танияр, – поднявшись на ноги, ответил наш гость.

Я направилась к мужу, чтобы поприветствовать его. Он обнял меня, поцеловал и на миг остановил вопросительный взгляд. Я улыбнулась, показав, что всё хорошо. Танияр едва заметно кивнул и присел на свободное место.

– Стало быть, решил послушать, – констатировал дайн визит каанчи. – Доброе дело. Рубить, не увидев, куда придется удар топора, может только глупец.

– Мой каан не глуп, – сухо ответил Шакин.

– Но и не мудр, – отмахнулся Танияр. – И раз ты думал, значит, ты мудрей своего отца. Долгим дорогам повезло, что ты старший каанчи. Что скажешь теперь, когда увидел и услышал всё, что хотел?

Шакин не спешил с ответом, и это мне пришлось по душе. Он посмотрел на картину Элдера, после на книгу Шамхара, лежавшую на столе. После задержал взгляд на мне, а затем опять поглядел на дайна.

– Я хочу задержаться в Иртэгене, – сказал каанчи. – Хочу посмотреть, как вы живете, и хочу еще подумать.

– Хорошо, – кивнул Танияр. – Мы рады гостям, особенно когда их души нам открыты. Но я не оставлю тебя на своем подворье. – Я устремила взгляд на супруга. – Не сочти за обиду. В доме моя жена и мой сын. Ты пока не показал себя другом, и я не стану рисковать теми, кто мне дорог. Но ты можешь остаться на подворье ягиров.

И я, расслабившись, улыбнулась. Дайн, как говорится, поразил одним выстрелом две цели. Он позаботился о нашей с Тамином безопасности и не оскорбил гостя. Подворье ягиров было закрытым сообществом. Попасть туда было непросто, как вы, наверное, помните. А перед каанчи Шакином Танияр открыл заветные ворота. Это тоже было своего рода доверием. И вновь две целим разом: гость был под присмотром воинов и мог узнать от них многое из того, что оставалось скрыто от взоров обычных иртэгенцев. Не тайны нашего государства, конечно, но события, которому свидетелями были только воины, а они сплетен не разносили, хоть и оставались тагайни.

Однако это могло дать Шакину для размышлений верное направление, потому что на подворье бывали не только наши прежние ягиры, но и новые, которые прибывали в столицу, чтобы нести свою службу при дайне, пока не приходило время смены. А уж они-то точно могли показаться каанчи более объективными, так как послужили другим каанам, прежде чем стали айдыгерцами. Им было с чем сравнивать.

Признаться, несмотря на собственную откровенность, доверия у меня, как и у мужа, к Шакину особо не было. Я рассказала, что должна была рассказать, но толика подозрительности всё равно никуда не делась. Сейчас было такое время, что спешить раскрывать объятия не хотелось. Его даже проверили амулетом Элькоса. Разумеется, не открыто, да этот амулет и не требовал непосредственного контакта. Однако каанчи был чист. Если и имелась какая-то связь с отступниками, то она была в договоренности, а не во влиянии или в наличии шавара – связующего медальона. Впрочем, кроме илгизитов, был еще каан Курменая, и не только он. И какие помыслы бродили в голове каанчи на самом деле, понять было невозможно.

– О чем говорить, если будет спрашивать? – этот вопрос задал Архам на следующий день после нашей беседы с каанчи.

– Думаешь, он не ответов пришел к нам искать? – с любопытством спросила я.

– Не верю людям из Долгих дорог, – сказал деверь. – Если простые тагайни готовы убивать каждого, кто на них не похож, то и каан у них мыслит так же.

– Не все в Белом камне ненавидели пагчи, как их каан, – справедливо заметила я.

– Белый камень и пагчи были соседями, как и мы с кийрамами, – ответил Архам. – Не любили друг друга, да, но ненависти не было, потому что время от времени встречались и расходились миром, даже помогали друг другу. Молчали об этом, но зато теперь никто не скрывает своих историй. И потому было легко принять соседей. А рядом с Долгими дорогами племен нет. Ни стычек, ни драк, ни тайных встреч. У них ничего нет, что было у нас и Белого камня, но они ненавидят племена. Сама знаешь, как бы мы ни относились к пагчи, но, когда ты пришла с Танияром на праздник, никто не обозлился и не пытался гнать тебя. И потом ворчали, но слушали и разговаривали. А эти из Дорог напали на нас и хотели твоей крови. Даже твой язык не помог. И вот что я об этом думаю. – Я кивнула, готовая слушать выводы деверя. – У нас была жизнь и ее правда, а у них только сказки и гордость. Вот в чем между нами разница. Мы не говорили об этом вслух, но всегда знали, что с племенами можно жить в мире. А в Долгих дорогах думают, что племена – это зло. Поэтому я не верю каанчи.

– И все-таки он приехал, – парировала я. – И приехал один. А еще он готов слушать и узнавать то, чем мы живем. Если в нем и вправду нет подлости, то мы готовы протянуть руку, но… – Архам посмотрел на меня. – Ты прав, мы не будем открываться полностью. Хайяты не утаить, они будут окружать Айдыгер. Но подробно об их устройстве рассказывать лишнее. Как и про нашу сеть агентов, об этом вообще ни с кем говорить не стоит как за пределами дайната, так и внутри него. Шпионы – это тайное оружие, которое помогает вовремя предупредить опасность.

– О шпионах мы молчим, – согласно кивнул деверь.

– В общем, обо всем, о чем говорим на Совете, поминать не стоит. В любом случае Айдыгер еще не нажил много тайн. А из тех, что были, мы многое огласили. Вот об этом говорить можно.

– Я так и думал, – улыбнулся брат моего мужа. – Передам остальным, чтобы не слишком много болтали. Хотя Эгчен и так рта лишний раз не раскроет. А братья, если надо, сами из Шакина всё вытянут, чем Долгие дороги живут.

– А вот это уже очень хорошая мысль, – подмигнула я. – Намекни им, пусть разговорят каанчи. Если есть подвох, может, и приоткроет его. А если наши подозрения пустые, а он и вправду приехал во всем разобраться лично, то мы сможем доверять ему больше. – На том и сошлись.

Впрочем, Шакин не спешил лезть в управление дайнатом. В наше подобие кабинета министров, располагавшееся пока на том же подворье ягиров, не заходил. Когда я появлялась там, каанчи, если не бродил по Иртэгену, мог подойти, а мог и просто поздороваться, но ни разу не намекал, что хочет зайти со мной туда, где работали Архам и братья: Илан и Нихсэт. Как не просился снова на подворье дайна. Да и меня не отзывал и не просил поговорить наедине.

Пожалуй, только раз Шакин просил уделить ему внимание, не пытаясь уйти от бдительного ока моего телохранителя. Тогда он просил рассказать ему о нападении в его тагане, о котором поминали на курзыме. Я не стала ни смягчать красок, ни, напротив, сгущать. Рассказала, как было, очень надеясь, что в свете уведенного в дайнате каанчи ощутит разницу и поймет, насколько их заблуждения глупы и опасны. Тем более после откровений о прошлом Белого мира.

Выслушав меня, Шакин отвел взгляд и некоторое время в молчании смотрел на двух ягиров. Они о чем-то негромко разговаривали, после рассмеялись, и один из них, хлопнув по плечу другого, направился к воротам.

– Между людьми ходит много историй о племенах, и какие из них правда, никто не знает, – нарушил молчание каанчи и повернул ко мне голову. – Один расскажет, что видел пагчи, другой добавит, что у него в руке был большой нож. Третий будет уверять, что пагчи угрожал этим ножом, а четвертый заверит, что пагчи кого-нибудь зарезал у него на глазах. Они верят и ненавидят. – На миг снова замолчал, а затем продолжил: – Это плохо. То, как тебя встретили, плохо. Я приеду и расскажу, чему сам был свидетелем.

– Отец с тобой, Шакин, – улыбнулась я. – Если тебе удастся достучаться до твоих близких и остальных, быть может, остальному поверить будет проще.

– Я привезу им много рассказов, – ответил каанчи. – Потому я здесь.

Оставалось надеяться, что он и вправду станет еще одним вестником Белого Духа, а иначе зачем тогда всё это? Но дать точный ответ могло только время, а его было не так уж и много. И потому мои мысли полнились не только нашим гостем, для размышлений имелись иные заботы.

– Милости Отца, дайнани, – приветствовали меня ягиры, едва мы с Бериком вошли на их подворье.

– И вам милости Создателя, – улыбнулась я и направилась к той части казарм, где находился «кабинет».

Подворье ягиров встретило меня обычным отсутствием суеты. С площадки для занятий ратными искусствами доносился звук стали. Кто-то там упражнялся в поединке на ленгенах, но кто именно, мне было не видно. Да мне это и не было любопытно. Я пришла с иными заботами и потому, кивая ягирам, находившимся в поле моего зрения, приблизилась к нужной двери.

Берик зашел вместе со мной, он охранял меня даже там, где подвоха ждать не приходилось, впрочем, как и Юглус. А мне бы даже не пришло в голову пытаться от них отделаться. И дело не в том, что того требовал Танияр или осторожность. Попросту, как я уже говорила, эти двое воинов стали мне добрыми друзьями и близкими людьми. Оттого я нисколько не удивилась, когда они примчались в священные земли в ночь рождения Тамина. Если бы у меня были родные братья, то звать их могли только Берик и Юглус, и желать иных было бы преступлением.

Они оставляли меня только на подворье дайна, могли стоять за дверью, когда я заходила к Эчиль, или под кабинетом, где работали наши ердэмы, но прежде непременно осмотрели бы помещение и лишь после этого оставили меня наедине с людьми и делами. Но даже в таких случаях мои телохранители чаще всего были рядом.

– Когда все неприятности закончатся, надо заняться расширением нашего подворья, – произнесла я, пока мы поднимались по лестнице. – Когда все кабинеты под рукой, это намного удобней.

– В доме дайна будут работать? – спросил Берик. – Нехорошо. Если к ним кто-то придет…

– Ты просто не знаешь, как может быть устроен дворец, – отмахнувшись, прервала я верного ягира. – Он большой, и жилая часть с рабочей никак не пересекаются. Они находятся в разных сторонах, и двери, ведущие к ним, тоже разные, а проход в крыло правителя охраняется.

– Крыло? Как это?

– Так называется часть дома, – улыбнулась я. – В общем, работы много.

– У тебя ее всегда много, – улыбнулся в ответ Берик. – Если у тебя отнять дело, ты придумаешь новое.

– Верно, – рассмеялась я. – Не умею сидеть в праздном безделье.

– Духи лентяев не любят, – сказал ягир. – А ты отрада для их глаз. – Повернув к нему голову, я пожала руку телохранителю и ощутила ответное пожатие.

В этот момент мы как раз подошли к нужной двери, и Берик первым вошел в кабинет. На самом деле кабинет это помещение напоминало мало, да и настоящей канцелярской работы пока не вели, только учились. Но соблюдали главное условие, которое я поставила на первое место: важные шахасы убирать под замок. Это не было вопросом недоверия к воинам, жившим на подворье, но государственные документы не должны были валяться там, где их оставят служащие. В этом вопросе я была щепетильна и требовательна. Хотя, признаться, разгильдяйство тагайни было не свойственно, но внушение я всё равно сделала. Обижаться на мою дотошность никто не стал. Напротив, покивали с серьезным видом.

Так вот, ердэкем, а именно такое название получило это место, которое я по привычке именовала кабинетом министров, был простым и незатейливым. Прежде это было нечто среднее между кладовкой и оружейной комнатой, но подобных помещений на подворье хватало, потому ее освободили без всякого ущерба для воинов.

В освободившуюся комнату немалого размера занесли столы, сундуки, светильники, стулья и даже длинную лавку. Я не мешала мужчинам оборудовать их рабочее место. Они делали, как считали нужным, а я с интересом наблюдала за изменениями, когда заходила сюда, потому что всё чаще появлялись какие-то мелочи, которые не имели какой-либо ценности для Айдыгера, но показывали развивающийся быт.

– Милости Белого Духа, – приветствовала я мужчин, войдя в ердэкем.

– Милости Отца, дайнани, – ответил мне Илан.

Его брат кивнул, а Архам просто улыбнулся. Мужчины сейчас собрались вокруг стола моего деверя, и потому, куда направиться, вопроса не возникло. Значит, мне тоже надо было туда. Явно шло обсуждение какого-то важного вопроса, иначе они переговаривались бы со своих мест, как обычно.

– Огласите, – сказала я без лишних предисловий.

– Люди идут, – ответил Архам. – Вчера и позавчера пришло несколько человек, сегодня еще появились. Говорят, что дороги заполняются теми, кто покидает таганы, которые ближе к горам.

– Беженцы? – уточнила я, сообразив, о ком говорит деверь.

– Да, – кивнул деверь, и я улыбнулась.

Сработала наша маленькая хитрость. Если уж кааны не желали слышать и думать, то их народ не должен был страдать по вине чужой глупости и гордыни. А помогали нам в этом наши агенты, теперь носившие именование «шыкемы». Любопытное, кстати, слово. Значение его можно было перевести как «тихий рот», ну или «шептун», если дать более привычную форму. Не наушник, как доносчик, а именно шептун, кто говорит неслышно для остальных. Придумал его Илан, а мне понравилось. Дайна устраивала любая форма, лишь бы суть оставалась та, что была нам необходима, потому он возражений против этой формулировки не имел.

Так вот, когда стало понятно, что некоторые кааны не готовы хотя бы принять какие-то меры на случай, если им все-таки говорят правду, Илан получил указание отправить в путь шыкемов. Это были уже проверенные в прошлом году люди, которые разносили необходимые нам слухи еще по Зеленым землям. Но теперь они должны были разнести не просто слухи, но предостережение. Мы не навязывали всем призыва убраться подальше, просто рассказывали языком наших посланников о грядущей опасности. А там уже всё зависело от самих тагайни – верить или нет.

Выходит, верили. По крайней мере, допускали возможность опасности. Тем более были и другие разговоры, которые распространялись уже открыто. Я имею в виду откровения на сангаре, где нас слышали представители таганов и племен. Но если у племен было собственное мнение и они легко и быстро поверили нам, то с тагайни дело обстояло несколько иначе. Впрочем, вам это известно.

Так что шепоток наших шыкемов, приправленный открытиями на сангаре, стал для кого-то поводом сняться с обжитого места.

– Людей будет много, Ашити, – продолжил Архам. – Они идут к нам…

– Не все, кто-то останется в Больших валунах и Пяти селениях, – прервал его Илан. – А кто-то просто перебирается подальше от большой дороги, так говорят шыкемы. Не все согласны жить там, где дружат с племенами.

– Это их дело, – отмахнулась я. – Не хотят – насильно тащить не будем. Мы рады тем, кто идет к нам с открытым сердцем. А раз решились, значит, хотят посмотреть, каково это – жить в Айдыгере, где дайн дружит с соседями и где все дети Белого Духа могут ходить по одной земле, не опасаясь косых взглядов и брани.

– Ты всё хорошо говоришь, дайнани, – произнес Нихсэт, – но если принесут раздор и будут подговаривать айдыгерцев? Никто не знает, кто ищет спасения, а кто прячет за пазухой острый нож.

Я посмотрела на него и в это мгновение ощутила благодарность Илану. Нет, правда. С какими бы подозрениями мы с Танияром ни отнеслись к его предложению привлечь брата, но сейчас я точно видела, что оба родственника не просто способны, но уже приносят пользу своей земле. Илан быстро и весьма недурно взял в руки нити управления службой внешней безопасности и разведки. И было уже понятно, что он хочет работать, а главное, будет развиваться и набираться опыта.

Но и его брат не подтвердил прежних опасений. Он не лез туда, куда его не звали, не навязывал какого-то своего собственного мнения, если не спрашивали. И хоть пока и считался всего лишь помощником Илана, но уже заметно увлекся порядком в дайнате. Более того, он принял судьбу нашего юного государства близко к сердцу, и именно это сейчас показал. Да, в эту минуту я уже точно знала, кто из братьев чем займется. Обязанности и помыслы их уже разделились.

В общем, в эту минуту у дайна появился чен-ердэм, то есть третий помощник, но об этом Нихсэт узнает позже. А пока имелось более насущное дело.

– Давайте по порядку, – так пока и не дав ответа Нихсэту, я посмотрела на Архама. – Говори.

Деверь кивнул и сразу перешел к сути того, о чем желал сказать.

– Если людей будет много, куда их селить? Не у всех иртэгенцев есть место для гостей. У многих большие семьи…

– А в Айдыгере есть не только Иртэген, – прервав его, ответила я. – И зачем подселять? Если родня, знакомые или же это будет желанием наших людей, тогда пусть берут беженцев. Но в каждом поселении хватает пустующих домов. Помогите привести их в порядок, жители поселений могут поделиться посудой, бельем и снедью, а дальше пусть живут. Может, кто-то и останется насовсем. Поговори с главами, пусть займутся расселением. Айдыгер большой, места всем хватит. И работа найдется.

– Понял, – кивнул деверь, – дельно. Сегодня отправлю Керчуна по Иртэгену дома пустые смотреть. Какие покрепче, там пусть порядок наведут. Эчиль соберет всё необходимое. И по поселениям дам указания.

– И самих приезжих пусть привлекут, им там жить, – добавила я.

– Верно, – согласился Архам. – Они тоже с руками. Где будет нужна наша помощь – поможем. А пока с домами разбираемся, поселю у одиноких и не сварливых. И нашим в радость, и чужие быстрей с Айдыгером познакомятся.

– Мудро, – улыбнулась я и перевела взгляд на Нихсэта. – Теперь поговорим о безопасности. Ты верно отметил, мы не знаем помыслов тех, кто идет к нам. Люди Зеленых земель более остальных успели свыкнуться и принять племена, они верят своему дайну. Что до остальных, то их удержит клятва, скрепленная Белым Духом, и никто не осмелится ударить Танияру в спину. Однако зараза, неприметная с первого взгляда, однажды может развиться в смертельную болезнь, которая объявится в будущем. Мы не можем позволить себе беспечности. Отец возложил на нас важную задачу возродить Его мир, даже если это всего лишь малый осколок, и мы не смеем обмануть надежд Создателя. И потому используй оставшихся шыкемов. Подбери из них наиболее красноречивых… тех, у кого хорошо работает язык. И пока одни слушают, вторые пускай ведут громкие разговоры, оспаривая враждебную и опасную точку зрения. Если, конечно, подобная будет высказана. – Помолчав немного, я вздохнула: – Жаль, что наша служба стражей порядка еще не создана, а ягирам сейчас не до того, у них более важное дело.

– Есть язгуйчи, – напомнил Нихсэт. – И они есть в каждом поселении.

– Верно, – кивнул Илан. – Не каждый язгуйчи идет с дайном.

– А еще есть старые ягиры, – произнес Берик, и я стремительно обернулась к нему, сраженная простой, но совершенно логичной мыслью.

– Какой же ты умница! – воскликнула я и снова посмотрела на Нихсэта.

Но, кажется, он уже и сам понял, о чем я подумала после слов своего телохранителя, и потому расправил плечи и даже широко улыбнулся. Это ведь и вправду был замечательнейший выход! И почему мы не подумали о нем прежде?! Воины, уже не годившиеся для больших битв, еще могли послужить своему Отечеству, оберегая покой на его землях. А главное, они хранили в душах ту науку, какую получили с детства, и это не только умение махать ленгеном, но и принципы и догмы.

– У нас есть стражи порядка, – произнесла я, улыбнувшись. – И есть они по всему Айдыгеру. Осталось только поговорить с ними и заручиться согласием. А в помощь им дадим язгуйчи.

– Добрые слова, дайнани, – ответил Нихсэт.

– И подчиняться они будут тебе, – добавила я и поднялась со стула. – Отныне ты более не помощник своего брата, но третий помощник дайна. Поздравляю нас, господа, у Айдыгера появился чен-ердэм. – И обвела взглядом мужчин. – Теперь, Илан, на тебе покой нашего государства за пределами дайната, а на Нихсэте внутри них.

– Одобрит ли дайн? – осторожно спросил последний. – Я не ради этого говорил…

– И потому заслужил свой чин, – прервала я его. – Дайн одобрит. А теперь вернемся к делам… – И колесо заботы об Айдыгере снова набрало ход.