На пороге прошлого

Эпилог

И вновь большая поляна была заполнена народом. От ворот к деревянному возвышению стелилась дорожка, на которой был выткан герб Айдыгера каждые десять шагов. По краям вился золотой орнамент – орнамент нашего дайната. Его создали мастерицы, которые съехались в Иртэген для обсуждения из разных частей государства. Они объединили элементы, ранее принадлежавшие трем таганам, и создали новый узор, пленявший взгляд своим изяществом.

А по обе стороны дорожки выстроились ягиры, одетые в новые мундиры. На вытянутых руках они держали обнаженные ленгены, уложенные на раскрытые ладони. Не вставали на колено и не клали клинки на землю. Все, кто главенствовал над воинами, были уже признаны ими. И потому оружие оставалось на весу, но обнажено в честь торжественности момента и безопасно, так как угрозы не было.

Стояли воины и у помоста, также сегодня накрытого полотном с гербом Айдыгера по центру. А на длинном древке, установленном на возвышении, гордо реял стяг дайната. У лестницы в несколько ступеней замер байчи-ягир. Он ленгена не обнажал, но стоял суровый и неприступный, словно символ силы нашего юного государства.

А на самом возвышении стояли всего три человека: Танияр, я и Ашит. Танияр и я в торжественных одеяниях, шаманка в своем ритуальном облачении. Нас ожидало важное дело, и ради него мы созвали высоких гостей. Они сейчас смотрели на нас с любопытством, но без всякого предубеждения. А кто-то и вовсе с улыбкой.

Главы таганов и племен опять были рядом с нами, и не только те, кто отправился с дайном в горы, чтобы отстоять Белый мир, но и те, кто прежде относился к нам с недоверием и настороженно. И Шакин тоже был с нами, а вместе с ним стояли его отец и брат.

О, это было весьма примечательно, когда каанчи ворвался в отчий дом, грозно сверкая очами. Он негодовал, обличал и обвинял своего каана в попытке покушения на него. Разумеется, Галзы оказался в неведении задумки Кашура, который плел собственные сети, пока на него ставил сети сам Галзы. Им еще предстояло выяснить отношения между собой, и это уже была не наша забота.

Да и Шакина теперь вся эта история касалась лишь потому, что в ней были задействованы родные ему люди, однако принимать в ней участия он не собирался, потому… Потому что айдыгерцам не за чем было совать нос в дела чужого тагана, если их об этом, конечно, не попросят. Всё верно, у нас появился новый подданный, а в тагане Долгих дорог – новый наследник. Старший каанчи отказался от власти, и теперь отец мог исполнить клятву, данную младшему сыну, а старший уже обустраивался в дайнате, и нам было что ему предложить.

Однако после всего, что вскрылось, Галзы разорвал отношения с Кашуром, и не просто разорвал, но и настраивал против курменайца его сообщников. А пока плелась новая интрига, каан Долгих дорог все-таки решил посетить Айдыгер, а Танияр не стал ему запрещать. И теперь отец и его два сына ждали того, ради чего стояли на большой поляне перед Иртэгеном.

Но не они то и дело приковывали мой взор, и не они пробуждали в душе огонек радости. Эта честь принадлежала иным людям, выделявшимся из общей толпы настолько, словно бы они были не от мира сего. А как иначе? Они ведь и вправду не принадлежали Белому миру. И тем не менее оставались самыми родными и близкими, потому что это были мои родители.

Но не только они! Мой обожаемый дядюшка, сестрица с мужем, мой замечательный друг Фьер Гард и даже его пронырливая светлость Нибо Ришем. Все те, с кем хотелось разделить наш триумф и победу, празднество в честь которой было отложено до нынешнего дня. И благодаря которой наконец открылись врата и я смогла не только отправить свои письма и приглашения, но и встретить дорогих мне людей.

Каждый из них вынужден был разыграть целый спектакль, чтобы исчезнуть из родного мира, не вызвав подозрений и начала поисков, дабы после не лгать. Тетушку его сиятельство не стал ставить в известность, посчитав это излишним. Я поддержала это решение, все-таки хранить тайну о том, что пропавшая родственница прячется в другой части света, было легче, чем правду о другом мире. Это было и вовсе нечто невероятное, а дорогая родственница сильно тяготилась невозможностью поделиться невероятным хоть с кем-то. Так что ее супруг попросту «отправился по делам фонда».

У Гарда имелась служба, которая стала предлогом для его жены, герцог и вовсе был себе хозяином, несмотря на Ришем, супругу и детей. А две супружеские пары отправились в недолгое путешествие, чтобы отдохнуть и побыть наедине. Одни препоручили дела управляющему, другие оставили детей с родителями мужа. Прислугу не брали. И если матушку с батюшкой довезли до уединенного местечка, которое они указали, а после оставили одних, то чета Гендрик и вовсе сказала, что оправится в небольшое путешествие на наемном экипаже.

Но всё это было необходимо там, а здесь близкие мне люди отдыхали душой и знакомились воочию со всем, о чем слышали от меня. Каждый нашел то, что ему было интересно. Элдеру, как художнику, было любопытно абсолютно всё! Матушка не отходила от внука, и Сурхэм не могла дождаться, когда ее сиятельство ослабит хватку хоть на полчаса, а то и вовсе отбудет домой.

Амберли неожиданно сошлась с Эчиль и резвилась с ее девочками, щедро делясь историями из нашего детства. Нибо сопровождал моего супруга, общество которого он неизменно предпочитал всем остальным. Дядюшка стал желанным гостем в ердэкеме, где консультировал наших помощников в том, в чем понимал лучше всего, а понимал он во многом. Так что Архам и Илан подолгу не отпускали его от себя, обучаясь, пока была такая возможность. А вот Нихсэт отдал предпочтение Фьеру. Господин прокурор имел немало знаний не только в юриспруденции, но и в следственных действиях. Он даже обещал переслать по возможности книги с методами работы из разных стран.

– Переведете вы, дорогая подруга, уж не сочтите за труд, ибо мне это не под силу. А я подберу всё самое примечательное и действенное.

– Благодарю! – от души ответила я. Впрочем, теперь у нас появилась возможность покидать Белый мир, и я надеялась, что нам удастся собрать библиотеку наиболее полезных книг.

Кстати, и Элдер сделал неожиданное предложение:

– Сестрица, если вы с супругом не против и дозволит Создатель этого мира, я мог бы появляться здесь время от времени и давать уроки живописи. В лепке я не столь искусен, но преподать правила могу, а талант уже сваяет шедевр.

– О-о, – протянула я, чувствуя, как загорелись мои глаза, – это было бы чудесно!

Ох, вас ведь непременно должно удивить то обстоятельство, что мои родные и друзья вели всю неделю, что находились в Айдыгере, столь насыщенную жизнь. Общались и делились знаниями. Конечно же, я не могла бы разорваться, чтобы оказаться одновременно в разных местах и переводить. Да и магистру такое было бы не под силу. Разве что Белому Духу.

Да, это был Его дар еще при перемещении в Белый мир, что значительно облегчило всем нам жизнь и вызвало бурю восторгов. И дорогие мне люди могли провести это время так, как им хотелось, напитываясь новыми впечатлениями. А вкусив прелести непринужденной жизни тагайни, даже получили от этого удовольствие, особенно Ришем и Гард. Им обоим была свойственна легкость общения, и Фьер вновь напоминал того себя, каким был в пору нашей службы герцогине Аританской.

Но всё это было в предыдущие дни. А сегодня айдыгерцы и гости собрались, чтобы засвидетельствовать важное событие, происходившее впервые, возможно, за всю историю не только нашей части, но и всего Белого мира, потому что Шамхар не писал об этом. Впрочем, адан поделился историей появления и развития мира в общем, так что мы могли и повторять то, что уже было.

В любом случае сегодня мы устанавливали традицию, которая для меня брала корни в моем родном мире, но с новым порядком церемонии. Признаться, я была взволнована до глубины души.

– Ох, – не выдержав, вздохнула я, и супруг накрыл мою талию ладонью.

После привлек к себе и улыбнулся, а я задохнулась, потеряв себя в бездонной синеве его глаз.

– Как же сильно я люблю тебя, – шепнула я.

– Так же, как и я тебя, – ответил супруг, и мы обратили взоры к дорожке.

По ней шествовали наши ердэмы. Первым шел Архам, неся в руках… корону. Такую же точно, какую я увидела на голове Белого Духа. И едва зашла речь о регалиях дайна, иного я уже не могла себе представить. Танияр согласился, и я нарисовала эскиз Урзалы, который постепенно превращался из семейного ювелира в придворного.

Урзалы постарался на славу. Когда я впервые увидела готовую корону, то пришла в неописуемый восторг. Из нитей белого металла складывался морозный узор столь тонкой работы, что корона казалась и вправду сотворением магии. К тому же Урзалы украсил ее ограненными кристаллами, и сейчас в свете солнца они переливались искрами инея.

За Архамом шествовал Илан. Он тоже нес корону, копию первой, но поменьше. Поначалу я хотела заказать Урзалы диадему, чтобы подчеркнуть верховенство дайна, однако подумала, что однажды править может дайнани, а ее муж станет соправителем. А на мужчине дамская диадема будет смотреться несколько странно. И потому я заказала еще одну корону.

Замыкал торжественное шествие ердэмов Нихсэт. Он нес цепь, подвеской которой служил герб Айдыгера. Как и обе короны, этот знак власти бы сделан из белого металла и отделан кристаллами, но шли они только по кругу, заключавшему герб, и сияние создавало иллюзию солнечных лучей. Это было красиво. Урзалы вообще за время, что я заказывала ему украшения, заметно улучшил свое мастерство, перейдя от массивных вещей, какие у него были в пору нашего знакомства, к более изящным, даже утонченным украшениям. Наши гости из другого мира приобрели у него кое-что и для себя. Но это уже просто к слову.

Тем временем Архам приблизился к возвышению. Он поднялся по ступеням и, опустившись на одно колено, замер, держа свою ношу на вытянутых руках. Я посмотрела на мужа, и он кивнул мне. На устах супруга играла легкая улыбка, и я улыбнулась в ответ. После подошла к ман-ердэму, забрала корону и, вернувшись к дайну, надела ему на голову.

– Венчаю тебя, Танияр, первый в роду дайнов государства, именуемого Айдыгер. Правь во славу и честь твоего дайната и народа.

– Клянусь быть справедливым правителем. Клянусь заботиться о моем народе, как о родных детях. Клянусь хранить мир и оберегать покой айдыгерцев. Да услышат меня Белый Дух и люди.

– Мы слышим тебя, дайн Танияр, – отозвались все, кто сейчас стоял на большой поляне.

Архам, распрямившись, спустился вниз и встал рядом с Эгченом. И тогда на возвышение поднялся Илан. Теперь он опустился на одно колено и протянул корону, но уже не мне. К нему подошел Танияр. Он забрал венец и, вернувшись, надел его мне на голову.

– Венчаю тебя, Шанриз-Ашити, жена первого в роду дайнов государства, именуемого Айдыгер. Правь во славу и честь нашего дайната и народа.

– Клянусь быть моему мужу верным соправителем. Клянусь заботиться о благе дайната и нашего народа. Клянусь быть первейшим помощником и поддержкой дайну во всех его делах и замыслах. Да услышат меня Белый Дух и люди.

– Мы слышим тебя, дайнани Шанриз-Ашити, – ответили люди, и до меня донесся приглушенный всхлип:

– О, мое дитя… – Я посмотрела на матушку. Она промакивала слезы, но на устах ее играла улыбка. Моя родительница наконец была за меня счастлива.

Илан спустился вниз и встал рядом с Архамом. Теперь на возвышение поднялся Нихсэт. Он тоже встал на одно колено и протянул цепь. Ее забрала мама Ашит. Подошла к Танияру, и он склонился перед шаманкой. Она уложила концы цепи на плечи дайна, а когда он распрямился, я скрепила концы замком.

Подобное действо имело свой символизм. Посланник Создателя возложил на плечи дайна бремя ответственности и забот, а верный помощник правителя закрепил их и узаконил. И когда все регалии заняли положенные им места, Танияр взял меня за руку, и мы дружно шагнули вперед под крики айдыгерцев и гостей. Нас поздравляли по традициям Белого мира, то есть желая всего: от здоровья и долгой жизни до множества детей и советов, как зачать их с большим удовольствием. Ну, таковы уж устои, и я широко улыбнулась, принимая поздравления.

А потом мы вновь отошли, и наше место заняла Ашит. Она подняла руки, призывая собравшихся к тишине, и голос моей названой матери полился над поляной:

– Люди Белого мира, наш Отец велел говорить с вами. Теперь можно уйти к тем, кто живет в большом мире. Или же остаться здесь, и тогда Создатель откроет вам земли, такие же, как там, но пока еще пустые. Отец хочет знать, что решат Его дети.

– Ох, – восторженно вздохнула я и, развернувшись к мужу, сжала обе его ладони. – Что скажешь, милый?

– А что скажешь ты, свет моей души? – с улыбкой спросил супруг.

– Послушаем народ, – ответила я и вновь обвела взглядом поляну.

Люди переглядывались, переспрашивали друг у друга, что хотела сказать вещая. Кааны и главы племен пребывали в недоумении. Мои родные тоже поглядывали по сторонам, но они просто слушали, что говорят вокруг. Даже ягиры, уже убравшие ленгены в ножны, изменили своей привычке сохранять непроницаемый вид и теперь переговаривались между собой. Тихий рокот голосов несся над поляной, но пока никто не высказался.

Постепенно взгляды начали всё чаще сходиться на возвышении, и через какое-то время народ смолк. Я обернулась к мужу.

– Милый, позволь мне объяснить людям, чего от них ожидает Создатель.

– Говори, – кивнул дайн.

Я подошла к краю возвышения, вновь оглядела народ и заговорила:

– Люди Белого мира, Отец готов вернуть нас туда, откуда пришли ваши предки. Он может открыть нам путь ко всем тем землям, о которых я вам рассказывала. А может дать те же земли, но здесь. Это тоже будет Белый мир, такой же, каким был прежде, но нам предстоит его заселить заново и начать его путь к развитию. Больше не будет запретных мест, дальше которых пройти невозможно. Дороги будут открыты во все стороны.

– Что ты думаешь об этом, дайнани? – спросил халим Фендар.

– Я думаю, что в прежнем мире нам делать нечего, – ответила я. – Восстание Илгиза произошло больше тысячи зим назад. И пока ваши предки откатывались назад, там люди шагали вперед. Возможно, та часть Белого мира развита даже больше моего родного мира. Быть может, там уже изобрели повозки, которые ездят без рохов, а то и вовсе летают по небу, кто знает.

Я улыбнулась, а люди рассмеялись.

– Ну и сказала ты, Ашити, по небу! – воскликнул бочар Микче.

– Я просто предполагаю, – усмехнувшись, продолжила я. – Мы дикари, и нам еще только предстоит пройти свой путь, который те люди прошли задолго до восстания Илгиза. Думаю, нам там не понравится. Зато здесь нас ждут открытия. Моря, новые земли, возрождение народностей. Нас ведь может быть очень и очень много, и земли хватит всем. И если вы спрашиваете меня, что думаю, то я отвечу, но отвечу только за себя. Я уже дома, и иного мне не надо. Этот мир стал мне родным, вы мне стали родными. Я хочу жить с вами бок и бок, идти вперед, учиться, открывать и исследовать. Я хочу остаться здесь, а те, кто живет там, пусть там и остаются. Для них восстание Илгиза уже давно легендарная история, в которой, должно быть, говорится, что Белый Дух заточил мятежника в темницу на веки вечные. Может быть, даже это место получило свое название и стало сродни проклятия и пожелания провалиться туда… сюда, – я снова улыбнулась. – Но это для них, а для нас всё иначе, и история у нас своя собственная. Так зачем же нам идти к людям, которые даже не помнят о нашем существовании?

– А что ты скажешь, дайн? – спросил Балчут.

– Я думаю так же, – ответил Танияр. – Если уйдем туда, то уйдем на чужую землю, пусть и созданную Отцом, к чужим людям, у которых свои законы и порядки. Мы будем пришлыми, только и всего. Там жизнь идет своим чередом, и в ней нам места нет.

– Нам и здесь хорошо! – закричали из толпы.

– Да! Отцы и деды тут жили, стало быть, мы и наши дети жить продолжим!

– Никуда не пойдем!

– И Тарпыкен сможем увидеть? – спросил задумчивый Балчут. – Не там, здесь.

– Да, – ответил ему Танияр. – И Дурпакан, и Хайнударин, и Тагударин, и всё, что есть в том Белом мире, будет и у нас.

– Только сейчас это будет всё пустым и нужно заселять заново, – поддержала я мужа. – Верно, мама?

– Верно, – кивнула шаманка. – Спешить некуда. Отец дал время думать. Хоть всю жизнь думайте.

– Всю жизнь слишком долго, – усмехнулась я. – Простора на всю жизнь не хватит. А если, – я развернулась к Ашит, – кто-то захочет уйти, а кто-то решит остаться?

– Кто захочет уйти, пусть уходит, Белый Дух пропустит.

– То есть Отец откроет нам новый Белый мир прямо сейчас?

– Вы слово сказали, Отец услышал, – ответила шаманка. – Ступайте, куда хотите, больше преград нет.

Я порывисто обернулась к супругу и вдруг застыла на месте, пораженная видением. Нет, не видением. Прозрением! Сейчас солнечный свет падал на Танияра, и в его лучах сияли не только кристаллы, но даже вокруг белых волос разлился ореол. И в этом свечении я смотрела и видела перед собой… Белого Духа! И вновь нет, я сейчас не видела Создателя, я видела своего мужа, но в эту минуту он был схож с Отцом, будто отражение.

– Он же всегда мне являлся в твоем облике, – потрясенно прошептала я. – Почему я раньше этого не замечала? Боги…

Наверное, потому, что Танияр всегда оставался Танияром. Но сейчас, озаренный свечением, в этой короне, сделанной по подобию… Нет! Не по подобию! Это та самая корона! Создатель раз за разом являлся ко мне именно в этом образе – уже увенчанного короной, то есть признанного всеми… почти всеми правителя нового государства, от которого начнется новый Белый мир.

– Невероятно, – выдохнула я, а после подняла взгляд к небу и произнесла: – Велик и мудр Ты, Отец, в своих помыслах и деяниях.

– Истинно, – важно кивнула шаманка.

***

– Друг мой, что скажете? У вас получится?

– Создатель дал свое одобрение, отчего же нет?

– Но как же славно, что вам пришла в голову эта мысль.

– Она закономерна и необходима, раз уж мы говорим о возрождении.

– И все-таки будьте осторожны. Ах, как я волнуюсь…

– Вы вновь оскорбляете меня недоверием, душа моя, однако же я ни разу вас не подводил. Сколько же можно, Шанриз?

– Ох…

– Отойдите и не мешайте, иначе мы с вами непременно поссоримся, и я даже не знаю, как вы сумеете заслужить мое прощение. Отойдите!

Фыркнув, я отошла от хамче, творившего очередное истинное волшебство, и даже отвернулась, чтобы уж и вправду не навредить делу своими вздохами и замечаниями. Приставив ладонь ко лбу, чтобы закрыться от яркого полуденного солнца, я посмотрела на огромную скалу, в которой продолжал существовать город, на Даас.

Подручные пока еще продолжали цепляться за свою власть, таявшую так стремительно, как не таял по весне снег даже в Белом мире. Однако и они всё более смирялись с наступившей данностью, да и как не смириться, если они сами стали ее доказательством. Как я и говорила, туман перед воротами Дааса исчез, как исчезли и неведомые стражи, которыми меня пугал Рахон.

Я не сомневаюсь, что они были. Смог же Илгиз создать ту нечисть, которая обитала в Каменном лесу и Иссыллыке, так почему бы не защитить своих последователей еще какими-нибудь чудовищами? Всё же подручные несли не только волю своего покровителя, но и его надежду на освобождение. Однако не сбылось. Илгиз исчез, и его власть и сила тоже растворились или, если уж быть более точными, вернулись к тому, кому всегда принадлежали, – к Белому Духу.

– Бальхаш, – позвала я нашего недавнего недруга, наблюдавшего за манипуляциями Элькоса.

– Что, Ашити? – Йарг подошел ко мне и посмотрел туда же, куда и я.

– Что ты собираешься со всем этим делать?

– Ничего. – Он пожал плечами. – Пусть себе живут, кто хочет.

– У них собран замечательный хатыр, там находятся важнейшие сведения для Дэрбинэ, – заметила я.

– Я смотрел. – Бальхаш скрестил на груди руки. – Хатыр перевезу в свой харат.

– Дельная мысль, – одобрила я. – Здесь он более не нужен, а тебе пользу принесет. Только я бы почистила от лживых легенд и заменила их правдой.

– Для нас они были правдой, – немного сухо произнес йарг.

– Потому что так надо было Илгизу, – парировала я. – Ты уже знаешь, что ваш ложный покровитель всегда видел вас лишь куском мяса, который можно кинуть рырху, чтобы тот отвлекся и не заметил истинного врага. К чему цепляться за ложь?

– Я не цепляюсь, – усмехнулся йарг, – но людям тяжело взять и перестать верить в то, о чем им говорили с рождения. Я и сам продолжаю сомневаться, пока не вспоминаю, как вошел в Даас и поднялся до махир-ката, куда раньше мог попасть только по велению махира. А теперь, – он вдруг широко ухмыльнулся, – мною повелевать некому. И от этого верить в смерть Илгиза намного проще. Всегда злило, что подручные в моем доме чувствовали себя хозяевами.

Я усмехнулась, вновь скользнула взглядом по галереям Дааса и развернулась к Бальхашу.

– Как твоя сестра?

– Акмаль упрямится, – хмыкнул тот. – Не хочет верить, что Алтаах ей не отец, и что его больше нет, тоже не верит. Сидит в своем дартане и твердит, что отец вернется и всех нас покарает. Пусть сидит. Ее кормят, не обижают. Захочет однажды спуститься вниз – приму и выдам замуж, если пожелает. Если нет – пусть живет как хочет, мне всё равно.

– Ей тоже надо время, чтобы свыкнуться с переменами, – ответила я и вернулась к подручным: – Бальхаш, если ты готов слушать советы женщины, то я бы тебе предложила пристроить подручных к службе. Пусть делают, что делали, но во славу йарга, а не покровителя и махира. Я имею в виду, пусть продолжают вести свои шахасаты, переписывают население, разносят твои указы. У тебя есть уже обученные чиновники… я хочу сказать…

– Я понял, – кивнул Бальхаш. – И сам уже думал о том, чтобы обернуть на пользу себе то, что они делали для махира.

Я с интересом посмотрела на йарга. Он ведь был неглуп, совсем неглуп, да и Дэрбинэ по уровню развития стоит выше многих таганов. Кто знает, что однажды вырастет из этого государства? В любом случае, пока будет идти заселение нового Белого мира, пока будет идти становление и развитие, больших потрясений ждать не стоит. Людям есть чем заняться и чему поучиться.

Должно быть, взгляд мой был слишком пристальным и долгим, потому что Бальхаш шагнул ко мне ближе. Ладонь его легла мне на талию, и тут же звякнула сталь ленгенов, обнаженных моей охраной. А следом зазвенели клинки йарганов, и тогда зарычали мои рырхи…

– Я не имел дурных помыслов! – воскликнул йарг, отступая от меня.

– Бальхаш. – Я укоризненно покачала головой. – Не каждый женский взгляд означает, что тебя зазывают. Бывает, женщина просто думает. Я думала, а мужчину вижу только в своем муже.

– Я найду кем утешиться, – заверил меня йарг, и я рассмеялась.

После развернулась к Элькосу и больше отвлекаться на разговоры не хотела. Последний савалар «Сияющий в Пустоте» был охвачен вихрем силы Создателя – силы хамче. К нему не летели камни, вновь обвалившиеся, едва скреплявшая их сила исчезла. Впрочем, думаю, это произошло много раньше, чем Илгиз вновь слился воедино со своим творцом. Да это и неважно, потому что важным было совсем иное.

Наконец сияние начало угасать, и всё отчетливее стали проступать очертания савалара, уже не руин, но того строения, каким он был тысячу двести лет назад. Это Элькос определил, когда мы впервые оказались в этом месте. Именно ради этого момента мы с Танияром и отправились к йаргу, чтобы договориться о посещении священного места. Тот упорствовать не стал, но изъявил желание присоединиться в день важного события, чтобы увидеть силу Белого Духа.

Но в тот первый раз мы лишь посетили руины. Элькос осмотрел их и объявил:

– Я могу с точностью сказать, когда савалар был уничтожен. Это произошло одну тысячу двести лет назад. И значит, теперь мы можем датировать восстание Илгиза, потому что всё это произошло одновременно.

– Зачем нам вообще помнить Предателя? – спросил Илан, отправившийся с нашей делегацией.

– Именно поэтому, друг мой, – ответила я. – Подобное не должно забыться как назидание будущим поколениям. К тому же это наша история, и она не может быть отменена и забыта, ибо прошлое есть основание для будущего.

– Ты права, дайнани, – улыбнулся Илан, и мы вернулись к осмотру.

А сегодня «Сияющий в Пустоте» возрождался. И когда угасла последняя искра, перед нами оказалось строение, которое, казалось, только что закончили возводить. Даже ворота в восстановленной стене казались отлитыми лишь вчера. Магистр первым подошел к ним и, толкнув одну створу, произнес:

– Прошу.

Войдя, я сразу узнала двор. Именно таким его показал мне Создатель. Возможно, и показал не только для того, чтобы передать послание Шамхара, но и ради того, чтобы я смогла рассказать и описать до мелочей всё это нашему дорогому хамче. В конце концов, книгу можно было бы вручить и иначе, но Он явил мне и сам савалар, и аданов.

А после мы вошли в савалар, и я застыла, с восторгом взирая на знакомую роспись стен и потолка. Всё было как прежде, с той лишь разницей, что исчез Илгиз. В нашем мире такого духа больше не было. Вошедшие следом воины и йарг притихли, потрясенные представшим им величием. Они озирались по сторонам, а затем все-таки решились подойти ближе.

– А где же святилище? – удивленно спросила я.

– Еще рано, – улыбнулся Элькос. – Потерпите еще немного, девочка моя.

Он поднял над головой руки, хлопнул в ладоши, и савалар на миг залило ослепительным светом. Открыв глаза, закрытые от вспышки, я уже предчувствовала, что увижу Ледяной источник, но…

– А где же? – растерянно спросила я.

– Терпение, душа моя. – Магистр укоризненно покачал головой. – Я пока только перенес нас в Айдыгер.

– Куда? – переспросил Бальхаш.

Его йарганы уже спешили к воротам, чтобы проверить слова хамче, но им навстречу вышли Танияр с Архамом и Эгчен, и воины ощетинились клинками.

– Успокойтесь! – воскликнул Элькос. – Что это такое, право слово?

– Вы меня похитили? – посуровел Бальхаш.

– Вот еще, – фыркнула я. – У нас слишком много красивых женщин, чтобы подпускать тебя к ним, йарг.

– Я верну тебя и твоих воинов в Дэрбинэ, когда закончу, – с толикой раздражения сказал Элькос. – А теперь отойдите все и дайте свершиться истинному чуду.

Мы послушно отошли от центра, и до слуха донесся шепот хамче:

– Отец, будь милостив…

И вновь внутри савалара завыла метель, и Элькос к ней уже не имел отношения. Она пронеслась по стенам, свернулась в спираль посреди храма и начала опадать, постепенно расползаясь по полу ровным кругом. И застыла, так до конца и не опустившись. Ледяной источник, каким я видела его когда-то в горах, каким он был в пещере на священных землях и почти такой же, каким прежде было озеро в Курменае.

Бывшие илгизиты, глядевшие на святилище, вдруг опустились на колени, и я услышала, как Бальхаш произнес одно короткое слово:

– Отец…

Кажется, Белый Дух явился своим заблудшим детям. Я посмотрела на мужа и улыбнулась, но он глядел на Источник, и глаза его светились восторгом. Глядел на святилище и Элькос – бывший верховный маг Камерата, магистр, хамче и наш первый адан Новой эпохи.

Именно об этом он мечтал с того момента, как соединился с Создателем. Об этом молчал и ждал ответа Белого Духа, который получил после нашей с Танияром коронации. И потому мы отправились на переговоры к Бальхашу в Дэрбинэ. Теперь предстояло немало работы по возрождению культа и появлению новых саваларов и аданов, но уж с этим-то мы точно справимся.

Ощутив умиротворение, я улыбнулась и обвела взглядом всех, кто сейчас находился в саваларе. Но и они смотрели на святилище, поглядела и я… Он был там так же прекрасен, как всегда. В том же образе моего супруга, а на устах Его играла знакомая добрая отеческая, но чуть лукавая улыбка.

Я прижала ладонь к груди и склонила голову:

– Благодарю… За всё.

Конец

Май 2020 – октябрь 2023 года