На светлую дорогу

Я ПЕРЕСТАЛ СЛУЖИТЬ БОГУ ЯХВЕ

Еще в ранней юности у меня обнаружился сильный и звучный голос. Слушать мое пение собирались люди из многих местечек. Я мечтал учиться. Хотелось стать профессиональным певцом. Но это была только мечта. Разве могла она осуществиться в условиях боярской Румынии? Двери консерватории для бедняка-еврея были закрыты. Вот и пришлось мне пойти по стопам отца, потомственного кузнеца.

Отец от зари до зари гнул спину на богачей, но достатка в доме не было. Подрос я, стал помогать отцу. Как и он, большую часть времени проводил в кузнице, у горна. Но жизнь не улучшалась, семья едва сводила концы с концами.

Заветная мечта стать профессиональным певцом никогда не покидала меня. Мне многие искренне сочувствовали, но оказать помощь не могли. Это было не в их силах. Как-то знакомые и друзья нашей семьи подсказали моим родителям и мне, что применение своему врожденному таланту я смогу найти только в синагоге. В тех условиях это действительно было так. Отец после долгих колебаний решился пойти к местному раввину и просить его пристроить меня к синагоге. Раввин охотно согласился. Он понимал, что для «храма божьего» человек, обладающий хорошим голосом, — это сущий клад. Так в 1934 году началась моя служба в синагоге. Закончилась она совсем недавно, по моей воле. Я решительно отказался от прибыльного места кантора оргеевской синагоги и сказал всем, что мой голос никогда больше не будет воспевать несуществующего бога Яхве.

Долголетний опыт, сама жизнь убедили меня, что мое дарование использовалось раввинами в качестве приманки для привлечения людей в синагогу. Спекулируя на естественном стремлении людей к прекрасному, иудейское духовенство испокон веков использовало народные таланты для обирания доверчивых прихожан. Немалые барыши извлекал и раввин Меламуд. До установления Советской власти в Бессарабии Меламуд занимался торговлей. Но коммерция, видимо, не удалась ему. Он решил «потрудиться» на ниве бога Яхве. Отрастив себе бороду, Меламуд стал частым посетителем синагоги. Вскоре он пробрался к руководству религиозной общиной. Сначала подвизался в роли птицереза, а затем стал раввином.

Сделавшись раввином, Меламуд не перестал быть вымогателем и обманщиком. Помню, когда умер сторож синагоги, раввин забрал его квартиру, прогнав из нее нового сторожа Менерера и его семью. Предприимчивый раввин открыл рядом с синагогой птицерезку для убоя домашней птицы. Кроме того, он создал мастерскую по изготовлению перин и развернул широкую торговлю ими на оргеевском рынке.

Стяжательство и корыстолюбие раввина не знали пределов. Я понял, что он и меня ощипывает, словно битую птицу. Больно было сознавать, что мой голос для раввина был такой же доходной статьей, как и куриные перья.

Ближайшие сподвижники Меламуда — Валерштейн, Лившиц и Шварцман — такие же дельцы, как и он сам. Шварцман являлся председателем общины. Во времена господства румынских капиталистов и бояр он владел большой мастерской с наемной рабочей силой. Власти только ему доверяли проверку всех видов весов. После войны, в 1945 году, Шварцман вернулся из эвакуации в Молдавию. Этот делец сразу же занялся сбором денег на приведение в порядок еврейского кладбища. Но это был только предлог. Он заботился не о том, чтобы обеспечить усопшим вечное блаженство на небесах, а о делах земного характера, о личной выгоде. Шварцман, Валерштейн, Лившиц забрали у кассира синагоги собранные от прихожан 9 тысяч рублей и поделили их между собой.

Эти и подобные им мерзости руководителей синагоги пошатнули мою веру в бога. Разум рвался к правде. Все чаще я стал задумываться над поучениями торы. Еще и еще раз вникал в хорошо знакомые мне строки этой «священной» книги иудаизма. Но только теперь уже подходил к ним критически, стараюсь во всем разобраться и все понять. И понял многое из того, о чем раньше и не догадывался.

Нас учили, что бог все видит, все знает, что его справедливость безгранична. Но если человек заставит себя серьезно поразмыслить над библейскими мифами, это приведет его к единственно правильному выводу — Яхве выдуман людьми. А если бы даже он и был, то выглядел бы далеко не таким совершенным, каким рисуют его раввины. Можно ли, например, признать бога всезнающим? Чтобы получить ответ на этот вопрос, вспомним сказку об Аврааме и сыне его Исааке.

Тора излагает трогательную историю о том, как Яхве решил однажды испытать Авраама, чтобы узнать насколько сильна его преданность своему богу. И приказал бог почтенному патриарху, чтобы он принес в жертву господу своего любимого сына Исаака. Авраам, как и полагается великому праведнику, беспрекословно подчинился указанию Яхве. Но когда «праотец» занес над своим чадом нож, ангел господень явился к Аврааму и пояснил, что бог не нуждается в этой жертве, а хотел только испытать Авраама.

Как вам это нравится? Ведь если бог действительно знает все наперед, так зачем ему понадобилась вся эта комедия? Он заранее должен предвидеть, чем дело кончится, выдержит Авраам испытание или не выдержит.

На все лады воспевает тора добродетели жены Авраама Сарры. Но там рассказывается и о таких похождениях этой «святой» женщины, которые вызывают чувство отвращения. Однако Авраам не только терпел, но и поощрял безобразное поведение своей жены. Чтобы не мешать Сарре вступать в связь с царями и фараонами, он выдавал ее за свою сестру. Она прельстила, в частности, и герарского царя Авимелеха. Но самое любопытное заключается в том, что Сарре, как свидетельствует первая книга торы, было в ту пору… девяносто лет (Бытие, XVII, 17). Смешно и грустно, что есть еще люди, которые верят подобным басням, да еще считают их руководством к нравственной жизни.

А что можно сказать об одном из самых важных положений торы — о первородном грехе, за который бог якобы осудил все человечество на жестокие страдания и смерть? Получается, что из-за яблока, которое будто бы «вкусил» Адам, вопреки запрету бога, «милосердный» Яхве самым суровым образом наказал всех потомков Адама, в том числе и нас, живущих в настоящее время. А чем же, собственно, мы-то провинились? Почему мы должны страдать за проступок, который много тысяч лет назад совершил «наш далекий предок»? Как же совместить это с «безграничной справедливостью» иудейского бога? За совершенный проступок достаточно было бы пожурить Адама, незачем было мстить всему человечеству.

Согласно торе, «первых людей» подбил на грех коварный змей. Но если ничего на свете не происходит без божьего соизволения, то почему, спрашиваю я вас, бог допустил, чтобы змей сыграл такую злую шутку? Значит, в грехопадении Адама и Евы виноват сам бог. Какое же он имел право наказывать людей? Но, может быть, он не сумел пресечь проделки дьявола, который принял облик змея? Тогда выходит, что дьявол сильнее бога! Где же в таком случае всемогущество Яхве?

Отмечу еще один момент. В книге Бытие говорится, что бог, сотворив человека, остался очень доволен и сказал: «Хорошо весьма». Но ведь вышло совсем нехорошо, раз люди поддались на козни дьявола и впали в грех! Стоит только человеку отрешиться от взгляда на тору как на божественное писание, и он обнаружит в ней такой сумбур, против которого восстает здравый разум.

Я вырос в рабочей семье, кривить душой не привык и скажу прямо: продолжать служение богу, в которого перестал верить, не могу. Только бесчестные и лицемерные люди способны на это. Мне как кантору платили хорошо. В иудейские осенние праздники уносил домой по 6–8 тысяч рублей. Но я без сожаления отказался от праздного существования. В настоящее время работаю механиком в конторе «Водосвет». Знаю, что теперь я не на задворках жизни, а в самой ее гуще. Сознание того, что я наравне со всеми советскими людьми вношу посильный вклад в дело строительства счастливого будущего — коммунизма, вызывает во мне чувство большого удовлетворения, желание работать еще лучше.

Ицык Гершкович Годыш,

механик Оргеевской конторы

«Водосвет»