Наблюдая за русскими. Скрытые правила поведения

СИМВОЛ ВЕРЫ

Очень интересно дело обстоит с русской религиозностью. Всегда считалось, что русский народ очень религиозен. Во всяком случае, испокон веку всем без исключения полагалось посещать церковь, соблюдать посты, исповедоваться, причащаться и т.д. На вольнодумца, осмелившегося пропускать воскресную службу, смотрели косо, и это ещё слабо сказано.

Но вот пришла безбожная советская власть, и было объявлено, что Бога нет. И тут такое началось! «Если Бога нет, то всё позволено!» И те же крестьяне, которые истово молились в церкви, с воодушевлением принялись эти самые церкви жечь, ломать, грабить. Священников топили в нечистотах, из икон сколачивали кормушки для скота, в полуразрушенных церквях устраивали склады. И творили это всё не какие-нибудь там угнетатели-иноземцы, а вчерашние верующие с крестиками на шее.

Между прочим, существует мнение, что гонения за веру сыграли и положительную роль: после того как власти принялись преследовать тех, кто регулярно посещает церковь, отсеялись те, для кого такие визиты являлись просто данью привычке. Остались истинно верующие, но их было ничтожно мало. Религиозная составляющая оказалась какой-то слишком уж тонкой.

И сегодня, когда стало модно говорить о религиозном ренессансе, число по-настоящему верующих по-прежнему невелико. Буквально пара процентов русского населения регулярно ходит в церковь и соблюдает христианские заповеди. А политических деятелей, которые каждый большой праздник торчат на литургии с постными лицами и свечками в руках, народ насмешливо прозвал «подсвечниками».

Сценка из жизни: маленькая девочка в магазине просит маму: «Мам, купи мне такой же плюсик, как у Тани!»

И тем не менее всё гораздо сложнее. По существу, весь национальный характер русского народа пропитан духом православия. И те, для кого крест — символ веры, и те, для кого это простой «плюсик», и верующие, но не православные, и даже верующие нехристиане, но живущие в России, сами того не сознавая, всё-таки молчаливо признают главные особенности православного вероучения, хотя они сильно удивились бы, если бы кто-то им об этом сообщил.

Просто следует различать религию и церковь. Церковь, точнее церковные руководители — представители властей, что-то вроде политической партии. К ним можно относиться по-разному, тем более что священник — это всё-таки простой смертный, далеко не всегда безупречный в личной жизни. Как в политической партии легко можно обнаружить людей, думающих прежде всего о личной выгоде, так и в церковной иерархии много тех, к кому не хочется приходить на исповедь. Сейчас, когда по всей стране один за другим открываются, восстанавливаются храмы, нужда в священниках особенно велика, и неудивительно, что в их ряды попадают не одни святые.

А религия — это другое. Тут речь идёт об определённых принципах, по которым человек строит свою жизнь. В любой ветви христианства требуется соблюдать евангельские заповеди, но, как и всюду, трактуются они далеко не одинаково.

Особенно велики наши отличия от протестантов. Протестантизм — это религия прагматиков, вся нацеленная на материальный успех. Хороший работник угоден Богу; если вы хорошо трудитесь, честно исполняете свои земные обязанности, вам обеспечено место в раю. Примите Бога, обещайте Ему, что будете исполнять Его заповеди, — и можете считать, что Царство Божие у вас в кармане.

Я придумал такую шутливую притчу. Представьте себе большой кабинет, за огромным столом сидит Бог, а перед ним на стульях — супруги-протестанты. Они говорят Богу: «Мистер Бог, мы вот тут подумали и решили, что нам подходит Царствие Небесное. Скажите, что мы должны сделать, чтобы его получить?» Бог говорит: «Ну для начала пошлите в Россию две посылки с гуманитарной помощью». — «Хорошо, — кивают супруги, — мы записали. Ещё что?» — «Возьмите, — говорит Бог, — и усыновите ребёнка, желательно с какими-нибудь дефектами». Супруги снова соглашаются. «А теперь подпишите наш договор вот на этом листе с золотым обрезом». Бумага подписывается, и супруги знают, что ад им больше не грозит. Обратите внимание, они сделают всё, что обещали: и посылки пошлют, и ребёночка возьмут, и потратят на его лечение огромные деньги, — потому что знают: задаром ничего в мире не делается. Это просто честная сделка с Богом, вот и всё.

Всё как будто правильно, но как-то уж очень расчётливо и холодно, не правда ли? По крайней мере, на наш православный вкус.

Иногда такая уверенность в спасении протестантской души принимает вовсе уж гротескные формы. На богословской конференции переводчиков в Санкт-Петербурге протестантская проповедница спросила меня: «Как вы полагаете, может ли один верующий сказать другому спасибо?» Я сначала опешил, но потом сообразил, что она имеет в виду буквальное значение слова: филологи считают, что «спасибо» происходит от выражения «Спаси тя Бог». Ну что же, сказал я, почему бы и нет, почему верующий не может пожелать другому верующему спасения? Э нет, торжествующе улыбнулась моя собеседница. Если вы истинно верующий и, стало быть, приняли требования Бога, вы уже спасены, а желать спасения уже спасённому — кощунство!

Как это не похоже на то, что думает православный христианин! Православный верующий никогда не может быть уверен, что он спасён. Он знает, что он смертен, а значит, грешен, и не ему, а Господу решать, заслуживает он спасения или нет. Надо просто жить, стараться поменьше грешить и скромно надеяться, что Бог простит неизбежные прегрешения. Вспомните, как об этом сказал перед смертью главный герой фильма Павла Лунгина «Остров», монах-праведник, своему товарищу: «Живи как живёшь, только больших грехов не делай».

А протестанты присылают к нам миссионеров, чтобы проповедовать свой подход, который они считают единственно верным. И что хуже всего, о православии они, как правило, не имеют ни малейшего представления. Они наивно полагают, что приехали в страну языческую, невежественную, и что именно они несут нам свет Христовой веры. И очень удивляются, когда им говорят, что Россия исповедует христианство чуточку дольше, чем американцы, лет этак на шестьсот. Я с большим уважением отношусь к американской нации и культуре, но полное невежество их относительно внешнего мира порой приводит в изумление.

Это не единственное различие в отношении Запада и России к религиозным вопросам. Россия — страна многоконфессиональная, но официально признанными являются только христианство, иудаизм, ислам и буддизм. При этом из всех христианских ветвей только православие является ведущей ветвью, все остальные мы в лучшем случае вежливо терпим.

В Америке всё принципиально иначе. Американцы ревностно следят за тем, чтобы ни одна религия не возвышалась над другой. Даже теперь, когда наиболее фанатичная часть сторонников ислама открыто демонстрирует свою враждебность, Америка предпринимает всевозможные меры, чтобы не задеть религиозные чувства мусульман.

Что ещё более существенно, в США сосуществуют около 20 тысяч протестантских конфессий плюс различные секты католиков и около пятнадцати конфессий православных. Они не враждуют между собой, но и объединяться не спешат. Хотя там, где нет церкви вашей секты, вас радушно встретят в другой.

Вспоминаю своё посещение православной литургии на американской базе НАТО в Германии. Меня приглашают в длинный барак со сценой и рядами стульев. На сцене хлопочут рабочие. Только что тут закончилась служба по иудейскому обряду, на этот час назначена служба православная. Пришёл православный священник, через сцену протянули канат, на который повесили холст с изображением православного алтаря и с тремя прорезями для врат. Вошли верующие, расселись на стульях — не выносить же их только для православной литургии! А дальше всё пошло, как положено. После нас сразу же началась подготовка к следующей службе, кажется католической.

Просто, рационально, по-деловому. Ну в самом деле, не строить же на военной базе десятки храмов для каждой конфессии!

Всё так, но как же это не по-нашему!

Православные особенно большие надежды возлагают на раскаяние. Атеисты часто насмехаются: мол, у вас, верующих, всё просто, греши и кайся, греши и кайся. Стоит покаяться, и Бог простит любой грех. Это глупость. Сказать «я каюсь» вовсе не означает покаяние. Покаяться по-настоящему очень трудно и не каждому дано. В уже упомянутом фильме «Остров» главный герой, думая, что совершил убийство, кается так, что свыше ему даруется сила предвидения и исцеления. Вот его действительно простили. Недаром такое поведение в православии называют подвигом.

Можно ещё и так сказать: вера протестанта нацелена на результат, вера православного — на процесс. Православному хочется праведно жить, а принесёт ли ему праведность материальное благополучие — это уж как Бог решит.

Удивительно ли поэтому, что страны, где много протестантов, гораздо благополучнее прочих в материальном смысле? У них богатство — признак хорошего человека. У русских богач — это человек нечестный. Если западноевропеец видит миллионера, он с уважением думает: надо же, какой умный и энергичный человек! Как много он сумел сделать, как многого добиться!

А что думает русский, глядя на того же самого богача? Интересно, где этот гад столько нахапал?! «От трудов праведных не наживёшь палат каменных» — такая пословица какому-нибудь немцу или швейцарцу даже в голову не придёт.

Ясно, что подобное отношение к богатству вряд ли вскорости приведёт русское общество к полному материальному благополучию. Провал реформ Гайдара, помимо всего прочего, объясняется тем, что выдающийся реформатор всё-таки не понял эту разницу в мировосприятии русского человека и западноевропейца. Он надеялся, что русским сразу захочется пойти по западному пути преуспевания. А русскому конечно же хочется жить, как на Западе, но одновременно он нутром чувствует, что богатство — это духовное порабощение, что оно нами владеет, а не мы — им.

Вот типичное русское рассуждение. Вам что-то дали, вы с удовольствием взяли этот дар в руку. Потом вы получили что-то ещё и взяли в другую руку. Третий дар вам пришлось уже прижать локтем, четвёртый — другим локтем. Потом в ход пошли подбородок, зубы, подмышки, ноги… И когда наступил момент что-то дать другому, вы не можете: нечем это сделать, вы не столько дадите, сколько просыплете. А ведь жалко! Ох, недаром Христос говорил, что давать приятнее, чем брать…

Не следует ли из сказанного делать поспешный вывод о чёрствости протестантов и безмерной щедрости православных? Как и всюду, здесь — свои сложности. Начать с того, что искренне верующий протестант понимает необходимость помогать ближнему. Особенно если он сам — человек состоятельный. «Бог дал мне так много, чтобы я мог этим всем поделиться с теми, кому досталось меньше». Благотворительность развита в западных странах очень широко. Существует обширная сеть магазинов, куда все желающие сдают ненужные вещи, порой практически новые, и эти вещи продаются беднякам за сущие гроши. Выйдя на пенсию, очень многие пенсионеры сразу же включаются в работу волонтёров: ухаживают за инвалидами, работают с трудными подростками, борются с пьянством и наркоманией, — и всё это, заметьте, абсолютно бесплатно, по зову сердца.

В Германии, в одном маленьком городке, мне рассказали такую историю. В 1990-х годах, когда наши магазины торговали разве что консервами с морской капустой и лавровым листом, именно из Германии (в которой очень хорошо помнили жестокую прошедшую войну!) к нам широким потоком полилась гуманитарная помощь. Вот и в этом городке было собрано несколько больших фургонов с продовольствием. Набрали водителей, получили визы, до отъезда оставалось две недели. И в это самое время фашиствующие молодчики, которых, конечно, тоже было достаточно, подожгли ангар, где стояли фургоны. Всё погибло. Наутро после пожара бургомистр по радио обратился к населению и объяснил ситуацию. Через две недели было собрано столько же продуктов, что до трагедии. Караван не задержался ни на день.

Я помню сцену того же времени, где увешанная боевыми орденами старушка, держа в руках коробку с гуманитарной помощью, рыдала в телекамеру: «Как же так? Ведь я против этих немцев воевала, я в них стреляла, а они мне прислали продукты, которых я от своих не дождалась…»

Или взять проблему усыновления, о которой сейчас так много говорят в связи с тем, что несколько раз русские дети, усыновлённые американцами, там страдали и погибали. Трагические случаи, кто бы спорил. Но стоит помнить, что те же американцы усыновляют тысячи детей, причём часто берут тех, от которых русские усыновители отказываются: увечных, тяжело больных, психически неполноценных. А у нас каждый год две тысячи детей погибает только от рук собственных родителей, а беспризорников сегодня в России больше, чем после Гражданской и Великой Отечественной войн, детских домов несчётно, и не слышно, чтобы их число быстро сокращалось. Так что, может быть, не стоит так уж строго судить американцев, в семье не без урода, но в целом чужим детям в США рады и о них заботятся.

Другое дело, что в основе этики протестантизма лежит желание не просто облагодетельствовать нуждающегося, а помочь ему стать на ноги. Уже навязла в зубах метафора: дать человеку не рыбу, а удочку.

У нас, к сожалению, благотворительность развита далеко не так сильно, уж очень «достала» нас советская власть с её абсолютно ненужной общественной работой. Хотя бескорыстная помощь конечно же знакома и нам, прежде всего в виде милостыни.

А почему именно христианство? В X веке гонцы киевского княза Владимира в поисках новой религии посетили многие страны и везде изучали особенности тамошних верований.

И вот представьте себе этих гонцов — посланников из холодной северной земли, с её избушками-землянками, среди которых стояли огороженные кольями грубо высеценные из дерева языческие божества (вспомните в этой связи картину Н. Рериха «Идолы»). После долгих и мучительных странствий они прибыли в тёплые края нынешней Турции и увидели пышное великолепие древней Византии, столицы восточной ветви христианства. Перед ними стояли огромные храмы во всём блеске их фресок, мозаик, икон, гонцы увидели священнослужителей в сверкающих золотом парчовых одеяниях, услышали торжественное песнопение — и, по их словам, были так ошеломлены, что не могли понять, где они — уж не в раю ли? Выбор был сделан.

Вот так навсегда оказалось решено, что наша родина станет приверженкой христианской религии. Христианство пришло к нам с Востока, но навечно соединило нас с Западом. До сих пор мы недолюбливаем западных католиков, подозрительно относимся к протестантам, будучи твёрдо убеждёнными, что наша ветвь христианства — самая христианская. Недаром мы зовём себя ПРАВОславными, то есть теми, кто славит Господа правильно. Но так или иначе, мы вместе со всеми христианами мира читаем одно Священное Писание, и то, в чём мы различаемся, несоизмеримо мало по сравнению с тем, во что мы все верим. Кстати, православных в мире несравнимо меньше, чем тех же католиков.

И вот что занятно: с приверженцами другой ветви христианства у русских больше трений, чем с мусульманами. Во всяком случае, в нашем Татарстане мечети мирно сосуществуют с православными храмами, там они стоят буквально бок о бок, и никого это особенно не раздражает. Никто никому не навязывает свою веру, о стычках между татарами и русскими, слава Христу и Аллаху, не слышно. В Елабуге (это в сердце Татарстана) прямо на тротуаре стоит очень милый памятник в натуральную величину: русская девушка, по всей видимости письмоносец, стоит у своего велосипеда и смотрит на фонарный столб, на который взобрался юноша-связист в традиционной татарской шапочке. Считается, что это памятник взаимной любви русской и татарской молодёжи.

Приходится признать, что с мусульманами Кавказа всё несколько сложнее, но там националистические отношения подогреваются исламскими экстремистами, особенно из богатых арабских стран. Есть у нас и свои приверженцы крайних течений ислама, но большинство магометан — народ мирный и дружелюбный.

Для тех, кто не знает: ислам признаёт пророка Ису (Иисуса), хотя, в отличие от христианства, не считает его сыном Божьим. Полезно также помнить, что Ветхий Завет — священная книга для трёх великих религий: иудаизма, христианства и ислама. Евангелие (Новый Завет) читают только христиане.

Учёный-культуролог Вальтер Шубарт составил интересную классификацию народных характеров. Он делит народы на прометеевских и иоанновских. Те, которых он сравнивает с мифологическим Прометеем, люди героические, активные, желающие переделать мир, они видят вокруг себя хаос, который необходимо преобразовать в организованный космос. Их прежде всего занимает наш материальный мир, а духовные проблемы интересуют много меньше. К этой группе Шубарт относит прежде всего западноевропейцев, прагматиков-протестантов.

Название «иоанновский» Шуберт даёт по имени Иоанна Богослова, автора одного из четырёх канонических Евангелий, любимого религиозного писателя православных народов. В России в прошлые века даже появлялись книги самых разнообразных авторов, которые выдавали свои произведения за труды Иоанна Богослова: так, надеялись они, их скорее прочтут, столь велик был авторитет св. Иоанна. Так вот, человек иоанновского мировосприятия очень мало думает о материальном, он стремится к духовному совершенствованию, душевной гармонии. Если он чувствует в себе такую гармонию, ему хочется, чтобы её начали ощущать и окружающие. Ему нужны примирение и любовь. Вы уже поняли, что Шубарт видит иоанновцев прежде всего в русских и других славянах.

Конечно, в реальной жизни не бывает, так сказать, «чистых» прометеевцев и таких же иоанновцев. Когда Пётр I ломал Россию через колено, он выступал как стопроцентный прометеевец, как и русские революционеры или те же богоборцы, разрушавшие храмы и сжигавшие иконы.

Показательно отношение русских к двум главным церковным праздникам. У протестантов на первом месте стоит Рождество Христово. Сегодня на Западе Рождество практически перестало считаться христианским праздником и превратилось в простое увеселение, практически неотличимое от празднования Нового года, когда начинается невероятный бум обмена открытками и подарками. Причём из соображений политкорректности на открытках часто уже не пишут «Счастливого Рождества»: а вдруг мусульмане или иудеи обидятся и не станут праздновать, а значит, не будут покупать друг другу подарки?! Урон торговле! Теперь чаще пишут «Season's Greetings!», то есть что-то вроде «Поздравляю с праздником соответствующего времени года!».

Православные русские тоже считают Рождество очень важным праздником, хотя и без такого откровенно коммерческого оттенка. Но праздник праздников для них — Пасха.

Задумаемся: Рождество — это когда верующие отмечают факт обретения Богом плоти человека, появление Богочеловека, а Пасха — чудо воскресения Христа, Его духовного преображения, праздник победы над смертью и жизни в Царстве Божьем: «Смерть, где твоё жало? Ад, где твоя победа?» Богочеловек снова явился Богом. Как говорится, почувствуйте разницу. Задачка для читателя: где здесь прометеевское, а где иоанновское мышление?

В небесные заступники русские избрали две фигуры: Богородицу и Николая-чудотворца, или по-старинному — Николу, как его привычно и любовно зовут в России. Христос — строгий учитель, его надо уважать и слушаться, а вот Божья Матерь — вечная заступница за грешных православных, Она мать, Она простит вольные и невольные прегрешения, Её всегда можно попросить и надеяться, что Она услышит. Не правда ли, интересно: ведь женщина на Руси всегда считалась существом низшего порядка, но вот есть в русском сознании такая Женщина, что превыше всех нас, выше даже собственной матери.

Вторая фигура — святой Николай, епископ Мир Ликийских, считающийся покровителем русских крестьян и мореходов. С ним русский крестьянин был накоротке, он свой, близкий друг и помощник. Никольских храмов в России, пожалуй, больше, чем любых других. Никакой купец-мореплаватель, никакой рыбак не отправлялся в плавание, не помолившись святому Николе. И никто не пренебрегал необходимостью поблагодарить Николу по возвращении.

А что до крестьян, то у них есть такая очаровательная легенда. Будто бы однажды телега какого-то мужика завязла в грязи, и он, как ни бился, не мог её оттуда вытащить. И вот он увидел двоих идущих по дороге. Он не знал, что это были святые Козьма и Дамиан (в русском произношении Кузьма и Демьян), спустившиеся с небес на Святую Русь посмотреть, как там живут православные. Мужик попросил их помочь. Но святым не захотелось пачкать свои красивые одежды в грязи, и они прошли мимо. Тут на дороге показался святой Никола. В ответ на ту же просьбу он, не раздумывая, как был, прямо в лаптях, полез в грязь и, изрядно выпачкавшись, помог вытянуть злосчастную телегу вместе с лошадью. Когда же святые явились к Богу с отчётом о том, что видели, и Бог услышал их рассказ о завязшей телеге, он сказал: тебе, Никола, за то, что помог мужику, даю праздников шесть в году, а вам, отказавшимся помочь, разрешаю один праздник в четыре года, 29 февраля! (Проверил по святцам. Авторы легенды неважно знали, когда чей праздник: не совпадают числа. Но что Николая-чудотворца празднуют в году несколько раз — факт!)

Стоит отметить ещё одну заметную черту русского православия — это особую приверженность к ритуалам, букве христианства, иногда в ущерб его смыслу. Русский считает себя верующим, если он соблюдает ритуалы, постится и отмечает праздники. Если это исходит из внутренних потребностей, это прекрасно. Но порой это нечто, не затрагивающее духовной сущности, и тогда о подлинной вере говорить уже не приходится.

И вот тут намечается коллизия: соблюдать ритуалы много легче, чем соответствовать духу религии, и мы сплошь и рядом нарушаем дух христианства, понимаем это и страдаем от несоответствия. Вот и пытаемся формой прикрыть сомнительное содержание.

Между тем, как говорил ещё один из Отцов Церкви Блаженный Августин, заповедью истинного христианина должно стать «Возлюби Бога и делай что хочешь». Поразительно точный совет.

Задумаемся: кому нужны законы? Только тому, кто способен их нарушить. Праведнику внешние законы не требуются, нравственный закон уже внутри его, он просто не может его преступить, ему не надо бороться с собственной природой. Строго говоря, он действует не по закону, а сообразуясь с собственной интуицией. «Делай что хочешь…» Он не будет хотеть неположенного, ему неинтересно это делать, ведь он возлюбил Бога.

Именно поэтому в каких-то отдельных случаях он может даже выйти за пределы закона, если в данный момент закон вступает в противоречие с его глобальными установками. Например, праведник должен стоически принимать удары судьбы, не слишком горевать о потерях, потому что «на всё воля Божья». Но если у него умер очень близкий человек, он будет страдать вопреки любым установкам.

Особая болевая точка — раскол православных на две группы — основную ветвь и старообрядцев, которых ещё называют раскольниками. Раскол начался с XVII века и продолжается до сих пор, хотя обе православные группы прекрасно понимают, что их разногласия несут с собой только вред, и время от времени выражают сожаление о том, что случилось много столетий тому назад.

Здесь не время разбирать особенности православия в обоих крыльях веры, отметим только, что старообрядцы потому так называются, что придерживаются «старых обрядов» и обвиняют своих оппонентов в отходе от «истинной веры». На самом деле всё не так просто, и уж скорее старообрядцами следовало бы назвать сторонников государственного православия, но терминология здесь нам не поможет. Было время, когда противостояние двух этих ветвей православия принимало кровавые формы (вспомним в этой связи протопопа Аввакума и картину Сурикова «Боярыня Морозова»), старообрядцы шли на массовые самосожжения, а их оппоненты всеми силами стремились сломить их сопротивление. Сейчас всё стало много тише, но полного мира по-прежнему нет.

А между тем роль старообрядцев в истории русской культуры очень значительна. Начать с того, что именно этот эпизод ярко описывает важную черту русского национального характера: упрямство. Не уступлю ни за что, умру, но не соглашусь! Никаких компромиссов! Русские обожают споры. Причём нередко в ход идут самые недопустимые приёмы, вплоть до рукоприкладства. Главное — это чтобы последнее слово осталось за мной любой ценой, в том числе за счёт передёргивания фактов или брани: не переспорю — так хоть обругаю!

На эту тему есть прекрасный старый анекдот. «Муж и жена спорят, стрижена или брита голова у волостного писаря. Муж говорит, что брита, жена — что стрижена. „Стрижена!“ — „Брита!“ — „Стрижена!“ — „Брита!“ Наконец муж не выдержал и бросил жену в реку. Жена тонет, но над водой высовывается рука, указательный и безымянный пальцы на которой сходятся и расходятся, как ножницы: „Стрижена!!!“».

Эталон упрямства — протопоп Аввакум, талантливый писатель-старовер, яростный обличитель официальной церкви. Его яркие инвективы до сих пор производят впечатление, буквально потрясают своей страстностью. За своё упорство в «ереси» Аввакум был заживо сожжён.

В этой связи вспоминаются слова американского президента Авраама Линкольна: «Бойтесь споров, как гремучих змей!»

В самом деле, спорить по пустякам нет смысла: вам нравится ванильное мороженое, а мне крем-брюле. Конечно, можно горячиться и доказывать, какое из них вкуснее и полезнее, только зачем? А по принципиальному поводу спорить ещё бессмысленней: вы никогда не переубедите сталиниста, с документами в руках доказывая ему, что его кумир — изверг и душегуб; он давно решил, что все ваши резоны — враньё, а Сталин — мудрейший вождь всех времён и народов.

Снова анекдот, на этот раз о герое среднеазиатского фольклора Ходже Насреддине. Однажды к Ходже пришли два человека и попросили разрешить их спор. Ходжа выслушал первого и сказал: «Ты прав». Потом выслушал второго и сказал: «И ты прав». Жена Ходжи услышала его слова и воскликнула: «Ходжа, как это может быть, чтобы два человека спорили и оба были правы?» Ходжа повернулся к ней и сказал: «И ты права…»

Очень мудрая шутка. Не бывает так, чтобы у каждого спорщика не было каких-то здравых аргументов, по-своему прав каждый из них. Лишний повод уклоняться от споров. Как бы убедить в этом наш народ?..

Осталось сказать о ещё одной особенности русской православной веры — удивительной живучести в ней следов язычества. Искренне верующие христиане могут у нас одновременно верить в «порчу», «дурной глаз», прислушиваться к приметам. У нас существует памятник зайцу, который перебежал дорогу Пушкину, когда тот, узнав о восстании декабристов, выехал было из Михайловского в Петербург; увидев зайца, он счёл это дурной приметой и приказал повернуть назад. А ведь и в самом деле, попади он в столицу во время расследования дела декабристов, он вполне мог оказаться в Петропавловской крепости, и судьба гения была бы куда трагичнее. Суеверие помогло сохранить ему жизнь.

Но и после Пушкина мы по-прежнему пугаемся чёрной кошки, не любим «чёртову дюжину», а студенты подкладывают под пятку пятак, чтобы лучше сдать экзамен.

Под Переславлем-Залесским на берегу озера с незапамятных времён лежит огромный камень, которому сотни лет поклонялись язычники и к которому до сих пор приходят православные христиане и просят его об исполнении желаний. Они верят легендам, согласно которым этот камень может ходить. Во всяком случае, его якобы закапывали, топили, но он всякий раз через некоторое время оказывался на суше…

Беззаветно верят многие русские астрологам. Они твёрдо помнят свои знаки зодиака и ежегодно отмечают Новый год по восточному календарю. Непонятно, как это уживается с православием, но есть даже те, кто уверен, что, если вы родились в год Тигра, вам нельзя сочетаться браком с теми, кто впервые увидел свет в год Обезьяны (Вола, Петуха и т.п.). И если вы родились под знаком, допустим, Овна, то вам ни в коем случае нельзя жениться или выходить замуж за Близнеца или там Водолея.

Конечно, очень часто всё это просто такая невинная игра, но тем не менее…

Два слова о постах. Их в православии много, они разной степени строгости, но все нацелены на то, чтобы ограничить чревоугодие и призвать верующих думать не о земном, а о духовном. Одним из резонов против принятия православной церковью нового летоисчисления является неизбежное в таком случае искажение календаря постов. Истинно верующие православные христиане посты соблюдают тщательно, хотя церковь разрешает послабления больным и путешествующим, у которых меньше возможностей строго следить за диетой.

К постам хорошо относятся и наши диетологи, которые видят в них прекрасный повод время от времени отказываться от слишком калорийной и обильной пищи.

Ещё одна заметная особенность русского православия: в церкви большинству молящихся приходится стоять на ногах, а литургия у нас очень долгая, много длиннее, чем в других ветвях христианства. Правда, позади толпы верующих обычно ставится несколько стульев или скамья для тех, кому выстоять всю службу невмочь. Священники говорят: на службе желательно стоять, но всё же лучше думать в это время о Боге, чем о собственных ногах…

Что нередко вызывает протесты, так это чрезмерная приверженность православных ритуалам, которые порой затмевают самую суть богослужения. В этом отношении особенно усердствуют богомольные бабульки, которые часто суетятся, бегают между верующими и указывают им, куда в этот момент нужно смотреть, где стоять, а где не стоять. Как говорится, усердие у них не по разуму.

Вспоминаю, как одна такая бабушка подошла к священнику и рассказала, что она выгнала из церкви двух девиц в мини-юбках. На что умный священник сказал: грех не на них, а на тебе. Они зашли в церковь, и это уже большое дело. Может быть, им бы тут понравилось, и они пришли бы ещё раз. А ты их отпугнула, и они больше не явятся.

Жаль, что умных священников меньше, чем хотелось бы. Так хочется, чтобы молодёжи в церквях было больше и чтобы Библия, величайшая книга всех времён и народов, читалась чаще.

Здесь, разумеется, не место для пропаганды Священного Писания, но вот две народные притчи, смысл которых поражает своей глубокой мудростью и даёт пищу для размышлений.

Один человек вечно жаловался на свою судьбу и упрекал Господа за несправедливое, по его мнению, наказание за небольшие его грехи, за слишком тяжёлый крест, который ему выпало нести. И вот однажды к нему явился ангел и сказал: «Господь услышал твои жалобы, пойдём за мной». И он привёл его в большой зал, где повсюду стояли самые разнообразные кресты, огромные и неподъёмные, средние и совсем небольшие. «Выбирай, — сказал ангел, — крест, который ты считаешь справедливым для тебя». Человек принялся выбирать, после долгих поисков нашёл маленький-маленький крестик и сказал: «Вот то, что мне подходит. Можно мне его взять?» — «А это и есть твой крест», — сказал ангел…

А вот вторая притча. Один человек увидел сон, будто он идёт по длинной дороге, а рядом с ним идёт Господь. А по сторонам человек видит события всей своей жизни, счастливые и несчастливые, весёлые и трагичные. Но вот он заметил одну странность: следы, которые эти два путника оставляли, шли параллельно, когда события были хорошими и лёгкими, а когда события происходили страшные и тяжёлые, след оставался только один. Человек обратился к своему спутнику и сказал: «Господи, почему же Ты оставлял меня в самую трудную минуту?» И Господь ответил: «Ты не понял. Это не твои следы, а Мои. В эти тяжёлые для тебя моменты Я тебя нёс…»

Читатель может быть верующим, может быть атеистом, но мне кажется, что такие народные легенды не могут не тронуть его сердце.