Надо Помочь Бабушке

Глава четырнадцатая.

Ждать нашим путешественникам пришлось недолго. Часа через два командир дружинников вернулся.

- Барон отобедал, а отдыхать не стал, решил на вас посмотреть, - сообщил ран Клемент. - Будет с вами разговаривать. Вы не гневайте его. Кто к нему с уважением, он перед тем как повесить, разрешает высказать последнее желание и приказывает накормить. Вот вы и поесть сумеете. Перед тем как повесят, очень полезно. Все-таки, последний раз.

- Нашего жаренного поросенка? - ехидно поинтересовался Дороша.

- Уж не знаю, - уклонился от ответа стражник. - Что есть, то и дадут. Наш барон сам мало ест. Не в еде счастье. Но тем, кого повесить надо, последний кусок может отдать.

- Посоветуй нам, многоуважаемый и достопочтимый ран, как нам себя вести, чтобы не раздражать их светлость барона? - полюбопытствовал Агофен. - Что мы должны делать и чего мы делать не должны?

Клемент внимательно оглядел путешественников: линялые майку и джинсы Максима, старенький халат и тапочки Агофена, простенькую одежонку Дороши. А у Эмилия и глядеть было не на что.

- Есть у вас какие-нибудь капиталы? - со слабой надеждой спросил он.

- О бдительный хранитель порядка в этом прекрасном замке и благодатных землях, окружающих его, разве мы похожи на путешественников, у которых есть капиталы? - разрушил слабую надежду рана Агофен.

- А богатые родственники?

- Богатых родственников у нас нет, и друзей богатых тоже нет, - не постеснялся признаться Максим.

- Это плохо, что нет, - с сожалением определил ран Клемент. - Получается, что выкуп вы заплатить не можете, и никто другой за вас тоже не заплатит. Так?

- Не заплатят, - подтвердил Эмилий.

Дороша вообще промолчал. Чего отвечать на дурацкие вопросы.

- Тогда не тяните, сразу признайтесь, что разбойники, - посоветовал ран Клемент. - Барону приятно будет повесить разбойников.

- Но мы не разбойники, - возразил Эмилий. - И существует презумпция невиновности. Свидетелей у вас нет, вещественных доказательств - никаких. Вы не можете доказать, что мы разбойники. А раз не можете, то должны нас отпустить и принести извинения за причиненные нам неудобства. Я уж не говорю об определенной компенсации, - он небрежно пнул солому.

- Жаренного поросенка придется вернуть, и уток тоже, - не удержался Дороша.

- Мы доказывать ничего не должны, - не согласился ран Клемент. - Это вы должны доказать, что не разбойники.

Обсуждать судьбу поросенка и уток он, вообще, не был намерен.

- Как мы это докажем?! - возмутился Эмилий. - Просто так доказать такое невозможно. Пошлите гонца к герцогу Ральфу, и будет вам подтверждение нашей невиновности.

- Вам нужно, вы и посылайте к герцогу.

- Как мы пошлем, если мы в этом каземате сидим?!

- Вот я и говорю: послать вы не можете, и доказать ничего не можете. Чего тогда тянуть? Лучше и для вас, и для спокойствия их светлости, если вы сразу признаетесь.

- Если не признаемся, пытать станете? - спросил Максим.

- Пыточная у нас, конечно, имеется, - сообщил ран Клемент. - От старого барона осталась. Тот был любитель. А нынешний барон добрый. Если кто не признается, он того не пытает. Но огорчается. А от этого у него настроение портится. И от плохого настроения их светлость может мимоходом врезать кому-нибудь из челяди. А рука у них тяжелая. Вот я и прошу чтобы зря не огорчали барона.

- Там видно будет, - не стал обнадеживать рана Максим.

Барон Брамина-Стародубский сидел в другом, но в таком же большом и таком же великолепном кресле. Не за столом, а посредине зала. На нем был старинный камзол красного сукна с золотой вышивкой, голубые брюки, с вензелями, также расшитыми золотыми нитями и высокие сапоги с золотыми шпорами. За креслом по-прежнему стоял Ноэль в синем камзоле. Но теперь поперек груди его, наискось была протянута неширокая розовая лента, как сообразил Максим, какой-то местный знак отличия. Барон поманил вошедших пальцем:

- Э-э-э, поближе...

Они подошли поближе.

Брамина-Стародубский близоруко прищурил глаза и стал разглядывать задержанных.

- Похоже, что э-э-э... иностранцы, - решил. - Шелковый халат с петухами, брюки из странной материи и обувь заморская (это о халате Агофена, о джинсах и кроссовках Максима) Хотя лепрекон и дракон вполне могут быть местными.

- Они, Ваша светлость, говорят, что пришли из Гезерского герцогства, - доложил ран Клемент. - А дракон еще и законы знает, как по книге читает.

Знание драконом законов барона не заинтересовало. Здесь единственным законом был он сам: Брамина-Стародубский.

- Где их взяли?

- Недалеко от Ласкового Леса, - доложил ран Клемент. - Самые разбойничьи места.

- Есть у вас э-э-э... родственники, которые могут заплатить выкуп? - обратился барон напрямую к пленникам.

- Мы подданные герцога Ральфа Гезерского, - выступил вперед Бах. - Путешествуем с целью ознакомления с историческими местами...

- Он, кажется, меня не понял, - сообщил барон рану Клементу.

- Выкуп за вас заплатить могут?! - рявкнул ран Клемент. Куда только все его спокойствие и выдержка девались?

- Не могут, - сообщил Максим.

- Э-э-э... - Максим понял, что огорчил барона. - Зачем они в таком случае идут?

- Не понимают простых вещей, - подсказал дворецкий. - Нужен Закон о страховке. Каждый, кто отправляется в дорогу должен иметь с собой страховую сумму, чтобы обеспечить выкуп.

- Пора прекратить беззаконие, - подтвердил Брамина-Стародубский. - Идут, а выкуп заплатить никто не может. Послушай, малыш, - обратился он к Дороше, - говорят, что у каждого лепрекона горшочек с золотыми монетами зарыт. Такой горшочек э-э-э... можно вместо выкупа принять.

- Врут! - не медля сообщил Дороша. - Нет никаких горшков. Это гномы клевету на нас, возводят. Завидуют, вот и придумали, что лепреконы горшки с золотом закапывают. Нам что, делать больше нечего?

Брамина-Стародубский как будто и не слышал Дорошу.

- А если тебя, малыш, пытать станут, скажешь э-э-э... где горшочек зарыт?

- Чего ты, барон, пристал? - без всякого почтения спросил Дороша. - Я же понятно сказал, нет никакого горшочка. Как я тебе скажу, где он зарыт, если его нет?

- Правду, значит, говорят, что лепреконы народец упрямый, тайны свои не выдают. Значит, э-э-э... выкупа не будет.

- Ваша светлость, - опять вмешался Эмилий. - Я могу предложить вариант, который вполне сможет послужить, в определенном понятии, выкупом за всех нас, - сообщил он.

- Вариант? - барон с интересом посмотрел на Баха. - Предложи.

- Могу организовать для вас подписку на двенадцатитомную "Энциклопедию животного мира". Офсетная печать, цветные иллюстрации, заморская бумага. Тираж эксклюзивный, и всего шесть золотых монет. Для баронов пятнадцатипроцентная скидка. И бонус: тринадцатый том "Таинственные и несуществующие животные" - бесплатно.

С книгами в Хавортии было хорошо. Книг в стране выпускалось много, и очень большими тиражами. Это были важные теоретические трактаты и популярные сочинения самого короля Пифия Седьмого и его приближенных: о прогрессивной роли Демократического Королевства, о возможности сохранения Счастливого Королевства в одной, отдельно взятой стране, о значении Королевства для повышения благосостояния трудового народа, о положительном влиянии Королевства на расширение и углубление художественных промыслов, о влиянии Королевства на вопросы правописания, а также многие другие важнейшие исследования. Хавортия, с полным основанием считала себя "самой читающей страной". Хотя других книг, не о значении Счастливого Демократического Королевства, в "самой читающей стране" найти было трудновато.

Брамина-Стародубский любил читать. Он посмотрел на Ноэля.

Тот ничего не сказал, но скорчил кислейшую рожу, которая могла означать только одно: дырявая казна баронства, при такой непомерной нагрузке пойдет ко дну. Барону хотелось заполучить эксклюзивную энциклопедию, но попросить увеличить скидку или снизить цену, он не мог: Брамина-Стародубские никогда не торговались и никогда не просили увеличить скидку. Брамина-Стародубские или покупали, не торгуясь, или, так же, не торгуясь, не покупали.

- Подобный вариант э-э-э не подходит, - сообщил барон.

Агофен приложил руку к сердцу и отвесил изысканный поклон.

- Не будет ли ваша светлость настолько добра, что разрешит мне высказать возникшую во время пребывания в ваших обширных владениях мысль?

Поклон барону понравился, и обращение Агофена тоже понравилось. Этот иностранец, в халате и тапочках, вел себя вполне прилично.

- Разрешаю, - милостиво кивнул Брамина-Стародубский. - Выскажи.

- Не сочтет ли ваша светлость возможным, со свойственной вам мудростью, посчитать кошель с золотыми монетами, конфискованный у Заслуженного торговца книгами Гезерского герцогства Пети Чайковского, достойным взносом за наш выкуп?

- Кошель?.. - барон задумался. К раздумью его расположил не сам вопрос, и не манеры Агофена и уважение с которым вопрос был задан. Задумался он о судьбе кошелька. - Действительно, был какой-то кошелек...

- Невозможно, ваша светлость. Данная сумма оприходована по совершенно другой статье, - сообщил дворецкий, который, очевидно, по совместительству, был и экономистом, и главным бухгалтером баронства.

- Перебросить со статьи на статью, это так просто, - подсказал Агофен.

Барон посмотрел на Ноэля.

- Я час тому назад подвел недельный итог, - доложил тот. - Подбил баланс. Теперь изменить ничего нельзя. Тем более, что возникают некоторые признаки намечающегося дефолта в окружающих нас баронствах. Не исключена возможность, что это повлияет на стабильную экономику нашего хозяйства.

- Жаль, - вполне возможно, что Брамина-Стародубский испытывал сочувствие к разумному юноше и его товарищам, но обстоятельства оказались сильней. - Оказывается, э-э-э... ничего нельзя сделать.

Возникшей паузой воспользовался один из слуг.

- Ваша светлость, разрешите обратиться?

- Чего тебе? - удивился барон.

- К замку подошел отряд кикивардов, - доложил слуга.

- И что? - без всякого интереса спросил барон.

- Их начальник, у которого варварское имя Гарпогарий, нижайше просит его принять по срочному делу.

- Просит принять?.. Х-м-м, Гарпогарий... Придумают же такое имя. Давно у нас этих... э-э-э... кикивардов не было. Пусть приведут.

Слуга ушел и через некоторое время два стражника ввели кикиварда. Это был здоровенный детина с густой черной бородой и длинными усами, концы которых были лихо загнуты кверху. Как это положено у кикивардов, он был босым, в кожаных штанах и без рубашки. На широком поясе, справа и слева висели черные ножны. Ножи у кикиварда забрали, прежде чем впустить его к барону.

Не доходя метров пяти до барона, детина остановился, легонько кивнул в качестве приветствия и уставился на хозяина замка.

- Чего ему надо? - спросил барон у Ноэля.

Ноэль не знал, что нужно кикиварду, а сам кикивард знал, что ему нужно. Он гордо задрал подбородок и стал декламировать, как все декламаторы, противно подвывая:

- Великий и Могучий Вождь Серваторий, Повелевающий Всеми Свободными Кикивардами, Не Знающий Себе Равного в Мудрости, Убивающий Своих Врагов Единым Взглядом, Одним Глотком Осушающий Реки и Озера, Ударом Могучего Кулака Рассекающий Скалы, Владеющий Сундуком Золотых Монет, Съедающий Четырех Баранов...

- Погоди, - кикиварду удалось удивить барона. - Он что, э-э-э... четырех баранов съедает за один раз, или за день?

Кикивард растерялся. Он не знал, за какое время съедает Повелевающий Всеми Свободными Кикивардами Серваторий, Четырех Баранов. "Поедатель баранов" - это был почетный титул, подтверждающий могущество Вождя. Чем величественней вождь, тем больше съеденных баранов ему приписывалось.

- Не знает, - барон понял, что ответить на этот вопрос посол не в состоянии. - Это и не важно... пусть ест. Что от меня нужно э-э-э... владеющему сундуком золотых монет? - спросил он у Ноэля.

- Что нужно вашему вождю? - поинтересовался Ноэль.

Это кикивард и собирался сообщить.

- Великий и Могучий Вождь Серваторий... - снова затянул он хорошо заученный текст.

- Это Их светлость уже знают, - остановил его ран Ноэль. - Давай о деле. Что тебе велел сказать, вождь съедающий четырех баранов?

- Велел забрать этого дракона, - кикивард ткнул пальцем в сторону Баха, - и этих трех вместе с ним.

- Вождь велел ему забрать наших пленников, - перевел Ноэль.

- Как это - забрать? - удивился барон. - Они мои пленники.

- Не Знающий Себе Равного в Мудрости приказал, чтобы ты отдал их мне! - как приятную новость, которая должна порадовать хозяина замка, сообщил кикивард.

Ноэль пожал плечами. Ему не хотелось говорить такое барону. Молчание затягивалось.

- Великий и Могучий приказал отдать! - повторил кикивард.

- Их вождь велел отдать, - как можно нейтральней сообщил Ноэль.

- Велел? - удивился барон.

- Велел! - грустно подтвердил Ноэль.

- Брамина-Стародубским никто не может велеть, э-э-э... кроме короля, - доверительно сообщил барон дворецкому. - Просить - можно, велеть - нельзя, - барон немного подумал, затем снисходительно сообщил. - Я мог бы ему их отдать, э-э-э... если этот мелиоратор, осушающий реки и озера, заплатит приличный выкуп.

- Какой выкуп заплатит ваш вождь? - спросил дворецкий.

Кикивард вначале не понял, о чем Ноэль спросил, о каком выкупе идет речь? Потом до его дошло.

- Кикиварды ничего никому не платят, - презрительно сообщил он. - Все что кикивардам захочется, они берут бесплатно. Так повелел Всемогущий, Всевидящий и Всеслышащий Трехрогий Мухугук.

- Платить они не хотят, - доложил дворецкий а по совместительству переводчик, экономист и бухгалтер Ноэль. - Ссылается на то, что Мухугук им запретил.

- И эти выкуп платить не хотят, - второй раз за день огорчился барон. - Что за времена настали?.. Значит этот кикивард, э-э-э... как его?

- Серваторий, Ваша светлость.

- Да, конечно, э-э-э... убивающий баранов одним взглядом, просит, чтобы ему отдали пленных без всякого выкупа?

- Требует! - гордо поправил барона кикивард.

Барону Брамина-Стародубскому стало скучно.

- Э-э-э, повесьте этого, - велел он Клементу.

Гарпогарий потянулся к ножам, но ножи остались за дверью. Ран Клемент отдал команду, и в ту же секунду в зале появились еще четверо дружинников с мечами наголо.

- Нельзя его вешать, Ваша светлость, - вмешался ран Ноэль. - Он посол. Послов вешать не принято.

- Об этом я как-то не подумал. Послов действительно вешать не принято... - согласился барон. - Зря, конечно, но не будем нарушать обычай. - Послушай, милейший, как у тебя э-э-э... сапоги, крепкие? - обратился он к Клементу.

- Крепкие, ваша светлость.

- Вот и хорошо, что крепкие. Выведи его к воротам, и дай ему, э-э-э, хорошего пинка под зад, чтобы долетел до своей босоногой команды, - барон Брамина-Стародубский отвернулся от кикиварда, кикивард его больше не интересовал. Дружинники с обнаженными мечами взяли посла в кольцо и вывели его из зала.

- А иностранцы?.. Может быть э-э-э... и этих не стоит вешать? - вроде бы посоветовался барон с дворецким, указывая на пленников.

- Надо, Ваша светлость, - уверенно заявил тот. - Этого требуют традиции ваших доблестных предков. Народ уже готовится праздновать.

- Да, традиции доблестных предков, - барон, кажется вздохнул, или, может быть, откашлялся. - И о народе забывать нельзя... Приготовьте все, что надо. Вечером, э-э-э, перед ужином, можно и повесить.

- Ваша светлость, имеется небольшая просьба от всего нашего коллектива, - кланяться Максим не стал, но говорил очень вежливо, с явным уважением. - Разрешите обратиться?

Барон Брамина-Стародубский снизошел.

- Э-э-э... Обращайся, - разрешил он.

- Нельзя ли несколько изменить вечернюю программу? Повесить нас не до концерта, а после него. У вас, как известно, неплохая самодеятельность: обширная программа ансамбля танцев народов Демократической Хавортии, а хор неоднократный лауреат Кубка Певчего Пеликана. Мы бы с удовольствием посмотрели и послушали. А у Пети Чайковского, вообще, мама композитор. Его это интересует с профессиональной точки зрения. Агофен мог бы принять участие в концерте. Он мастер оригинального жанра. Может показать потрясные фокусы с исчезновением, превращением и возникновением.

- Изменить вечернюю программу?.. - Брамина-Стародубский кажется улыбнулся. Хотя, может быть, Максиму это только показалось. - Почему бы и нет. И оригинальный жанр - это хорошо. Займись этим Ноэль. Значит, сначала э-э-э... концерт и гуляния, а вешать потом. Выведите их во двор, пусть там подождут, подышат свежим воздухом... Э-э-э... накормите - Барон подвинул к себе большую толстую книгу в коричневом кожаном переплете, открыл ее и углубился в чтение, не обращая более внимания на окружающих. Все распоряжения были отданы.

Пленников вывели во двор замка. Барон решил, что им следует подышать свежим воздухом и его повеление немедленно выполнили. Во дворе их оставили без присмотра. В замке не спрячешься, а если арестованные выйдут из него, то попадут в лапы кикивардов. Каждому понятно, что лучше быть повешенному в замке, чем пленником кикивардов.

- Вы как хотите, а я больше в темницу не пойду, - объявил Дороша. - Там сыро и темно. У башмака кожа от сырости портится. И вообще, лепреконы народ вольный, мы в темницах сидеть непривычны. У нас от этих темниц настроение ухудшается и характер портится.

- Тебя теперь никто туда не пошлет, - напомнил Агофен. - Ты слышал, что барон сказал: "Пусть подышат свежим воздухом". А вечером праздник: нас покормят, потом концерт, и я в нем выступаю с оригинальным жанром. Спасибо за рекламу, мой предприимчивый друг, - поклонился он Максиму. - После концерта станут вешать. В темницу, Дороша, мы с тобой сегодня больше не попадем. Даже если нам это очень захочется.

- Мне не захочется. Мне и раньше не хотелось. Лепреконы в темницах сидеть не любят... Интересно, чем нас кормить станут? - заинтересовался Дороша. - Дадут хлеб и воду, или не пожалеют утку из наших запасов?

- Хлеб и воду, - решил Агофен. - Поросенком и утками они хотят порадовать самого барона. С едой в этом памятнике зодчества плоховато. Натуральное хозяйство имеет очень низкую рентабельность. Слышали, что сказал главбух: намечается дефолт.

- Таким и должен быть барон в этом времени и в этом пространстве, - встал на защиту хозяина замка Максим. - Феодализм заканчивается, идет всеобщее обнищание баронов. Скоро здесь наступит капитализм и экономика сделает стремительный скачок. В нашем параллельном времени это уже пройденный этап. Интересно, какую книгу читает барон? В библиотеке гезерского дворца, я, кажется, видел точно такую же. Там, на обложке, нарисованы два посоха и колпак волшебника. Что-то из фантастики.

- Вас с Агофеном понять невозможно! - возмутился лепрекон. - Нас вешать собираются, а один про свежий воздух и оригинальный жанр, другой про какую-то книгу и про наступающий капитализм. Давайте что-нибудь сделаем.

- Что думаешь, Заслуженнейший из библиотекарей? - спросил Агофен у Эмилия. - Может нам не ждать вечернего представления, а порадовать местное население сюрпризом? Устроить карнавальчик с фейерверком и пляшущими скелетами? Ран Клемент говорил, что народ здесь скучает. Повеселим их...

- Погоди, - перебил его Эмилий. - Там какой-то шум за воротами, и дружинники на стены полезли. Пойдемте, посмотрим, что происходит.

Никто не помешал им, никто их не остановил. На стене уже стояли несколько дружинников и слуг. Они смотрели на луг перед замком, где собралось не менее сотни кикивардов. Кикиварды митинговали. Как всякие свободные люди, они были уверены, что важные вопросы следует обсуждать всем вместе и поступать так, как решит большинство. Их предводитель, тот самый Гарпогарий, который приходил к барону, а потом получил пендаля крепким сапогом рана Клемента, толкал речь, а остальные слушали. Гарпогарий показывал то на замок, то на своих воинов. Иногда он бил себя кулаком в грудь, а иногда выхватывал оба ножа и яростно размахивал ими. А воинство время от времени разражалось громкими криками и тоже грозно размахивало ножами. Но на стене было плохо слышно, о чем говорит Гарпогарий.

- Кажется, они недовольны тем, что барон не отдал нас, - решил Эмилий.

- А парламентер, должно быть, недоволен и тем, что получил пендаля, - добавил Максим.

- Ага, - Дороше поведение кикивардов не нравилось. - Кажется, это был не просто парламентер, а мелкий вождь. Теперь они собираются взять нас сами, не спрашивая у барона разрешения.

- Без разрешения барона нельзя. Барон хоть и добрый, но очень обидчивый, - напомнил Агофен.

Гарпогария сменил другой оратор, потом третий, четвертый... Последние трое не получали пендаля, поэтому были не столь агрессивны: они не выхватывали ножи и не махали ими. Но говорили, выступавшие, тоже очень энергично, азартно и тоже постоянно грозили кулаками в сторону замка.

- Чего это они роятся? - спросил Дороша.

- Их представителя унизили ударом сапога в место которое, почему-то, несет ответственность, за все существующие в этом мире недоразумения, - напомнил Агофен, - и они как-то все, вдруг, решили, что из этого ветхого замка истекает зло. Как существа искренние и бескорыстные они убеждают друг друга, что зло надо искоренить.

Если бы кикиварды сразу, после того, как Гарпогарий вернулся, пошли на штурм замка, они легко захватили бы его. Но как люди равные между собой, они должны были вначале коллективно обсудить свои дальнейшие действия. Немедленно напасть на крепость, или отложить штурм до вечера, когда будет не столь жарко; лезть на стены или пробиваться через пролом; как делить добычу, что делать с побежденными и некоторые другие столь же важные вопросы. Тем временем кто-то из стражников сообщил барону о надвигающейся опасности.

Барон явился незамедлительно. Куда девались его неторопливость, вальяжность и плавные жесты? Брамина-Стародубский был в легкой белой рубашке. Он сбросил красный камзол с золотым шитьем, а вместе с ним полтора десятка лет. А то и все два десятка. Походка его стала быстрой, жесты стремительными, а глаза молодо блестели. Он легко взбежал по неширокому пандусу на стену и быстро оценил обстановку. Команды барон отдавал четко, со знанием дела. Очевидно, в прошлом не раз приходилось ему отстаивать свои владения. И, вполне возможно, штурмовать чужие замки.

- Феодосий, закрыть ворота! Клемент, дружинникам в полном вооружении с копьями и щитами занять позицию у пролома! Ноэль, собрать слуг. Четверых поставить для наблюдения на каждой стороне замка. Остальных на стены возле пролома и пусть запасаются камнями, будут сбрасывать их на головы этих босоногих бездельников. Сам остаешься во дворе для связи с наблюдателями и со мной. Я к пролому. Мои доспехи и меч принести туда!

- Да, - вспомнил он про пленных. - Вам придется подождать. Некогда сейчас вами заниматься. Сами видите, у нас появились неотложные дела. Можете пока отдыхать.

Барон широким шагом направился к пролому. Это был уже не пожилой медлительный человек, а сильный и опытный воин, умело начинающий сражение, которое он намерен выиграть.

- Что ты по этому поводу думаешь, мой отважный друг? - спросил Агофен Максима.

- Кикивардов поболее сотни, а защитников здесь наберется десятка два, да еще слуги... Чувствую, стражники, во главе с бароном, будут стоять в этом проломе, как спартанцы в Фермопилах,^{8} но с тем же неутешительным результатом. Кикиварды ворвутся в замок.

Агофен не имел представления о том, что произошло в Фермопилах, но по тону Максима понял, что битва там закончилась не в пользу спартанцев.

- А нам это надо? - спросил он.

- Нам это не надо, - решил Максим.

- Эмилий?

- Не надо.

- Дороша?

- Нам это не надо.

- Значит действуем?

- Действуем! - Максим бегом догнал длинноногого барона:

- Ваша светлость, разрешите, мы примем участие в защите замка.

Барон остановился, обернулся и с интересом посмотрел на пленников.

- Почему?

- Кикиварды нам не нравятся.

- Серьезная причина, - согласился Брамина-Стародубский. - Мне они тоже не нравятся, - доверительно сообщил он. - У вас сейчас свободное время. Если вам так хочется, можете использовать его для драки с кикивардами. Оружие попросите у Ноэля. Скажите, я велел, он выдаст, - и барон стремительно зашагал к пролому.

- Барон милостиво разрешил нам использовать свое свободное время для битвы с кикивардами, - сообщил друзьям Максим. - Кажется, сегодня в поликлинике кикивардов будет большая очередь.

- Заделаем им козу! - Агофен обрадовался. - Я давно не совершал ничего интересного, так можно и квалификацию потерять.

- Я пацифист и совершенно не владею мечем, - признался Эмилий.

- Мало того, что он вегетарианец, так он еще и пацифист, - пробурчал Дороша.

- Есть кое-что посильней мечей, мой добродушный друг, - подмигнул Эмилию Агофен. - Будешь со мной. Станем советоваться, что делать с кикивардами, которые повели себя столь заносчиво, что вызвали недовольство добрейшего барона. А ты, Дороша, умеешь обращаться с мечом?

- Я неплохо владею шилом, молотком и ножом. Мы, лепреконы, не воины, а мастера. Но могу и мечом. Только у этих кикивардов длинные руки и длинные ножи... - Дороша сдвинул треуголку и почесал затылок. - Буду им на голову камни сбрасывать.

- Вот и хорошо. Раз такое дело - разбежались. Мне меч тоже ни к чему, - решил Максим. - Я лучше подберу себе хорошую дубину.

Он осмотрелся, но не смог найти ничего подходящего. Потом увидел телегу без колес. Очевидно, когда-то поселяне возили на ней в замок продовольствие, а сейчас, полуразобранная и всеми забытая, она сиротливо стояла у стены.

- Это мне подойдет, - обрадовался Максим. Он легко вывернул длинную, потемневшую от времени оглоблю,^{9} легко взмахнул ею, покрутил над головой. - Вполне подходит! - и поспешил к пролому в стене, где барон выстраивал дружинников.

Дороша вынул из ранца башмак, затем достал из кармана длинный кусок темной ткани, аккуратно завернул в него башмак, положил башмак в ранец, закинул ранец за спину и отправился на стену, где слуги барона готовились к отражению нападения.