Надо Помочь Бабушке

Глава двадцать четвертая.

Генерал Гроссерпферд нисколько не походил на лошадь. Ни один ученый ипполог не отнес бы его к представителям семейства лошадиных, отряда парнокопытных.^{18} Генерал был похож на верблюда. Как верблюд, он глядел на всех свысока и несколько презрительно, челюсти у него, как у верблюда, были выпячены и он все время двигал ими, как будто держал во рту жвачку. И, наконец, когда генерал разговаривал, он оплевывал собеседников, как верблюд. C настоящим верблюдом Гроссерпферд состязаться не мог. Гордый породистый верблюд мог оплевать человека на расстоянии десятка шагов, а Гроссерпферду удавалось это сделать лишь в радиусе не более метра. Сходство генерала с верблюдом портили большие рыжие усы, потому что ни у одного верблюда нет рыжих усов. Верблюды вообще усов не имеют, ни рыжих, ни черных, ни каких-нибудь других. А генерал с гордостью носил рыжие усы.

Несмотря на то, что фигурой своей, характером и некоторыми индивидуальными особенностями, генерал Гроссерпферд напоминал верблюда, выражение лица у него было генеральским, и походка у него была генеральская, и слова, которые он произносил, были, в большей своей части, генеральские. И еще, в отличие от вышеупомянутого животного, Гроссерпферд разбирался в военном деле. Это был тот случай, когда генерал, действительно, представлял себе, что такое военные действия, имел понятие о тактике и стратегии, мог разработать сложную операцию и довести ее до конца, умел руководить войсками и добиваться победы. Для своего короля, Пифистрата Шестого, а потом и его достойного наследника, Пифия Седьмого, Гроссерпферд выиграл шесть крупных сражений и множество мелких. Своими победами он вогнал в ступор соседей Счастливого Демократического Королевства и сделал их убежденными сторонниками мира.

Когда со всеми соседями были заключены выгодные для Хавортии договоры о дружбе, сотрудничестве и мире на вечные времена, Пифий Седьмой отправил своего воинственного генерала в отставку. При дворе были распространены две версии этого события. Одни, не без основания, считали, что королю надоела слава генерала, которая грозила затмить славу самого короля. Другие, тоже не без основания, утверждали, что на одной из аудиенций, Гроссерпферд густо оплевал священную особу короля и тот долго отмывался в большой бочке с водой, а отмывшись, немедленно отправил генерала в отставку, чтобы более не подвергать свое Королевское Величество подобному риску. Благо, никто из соседей войной не угрожал, и особой нужды в талантах Гроссерпферда Счастливое Демократическое Королевство не испытывало.

Генерала наградили сразу двумя орденами "За удаль и верность" (оба - первой степени) и отправили в почетную отставку, с правом носить оружие, содержать за счет военного ведомства двух лошадей и четырех адъютантов (пользуясь своими связями, Гроссерпферду, со временем, удалось довести количество адъютантов до восьми). Но без права посещать столицу. Пенсион выделили генералу скудный. Пифий Седьмой был скуповат и считал, что нет смысла много платить человеку, без услуг которого можно обойтись.

Гроссерпферд в пенсионе, говоря откровенно, и не нуждался. За годы победоносных военных компаний, некоторая часть контрибуций, истребованных у побежденных, осела в просторных закромах его имения. Та же судьба постигла и часть военных трофеев. Кроме того, Гроссерпферд был любителем драгоценных камней и в ходе победоносных войн значительно пополнил свою коллекцию.

Находясь в отставке, генерал Гроссерпферд не расслаблялся. Каждое утро он выполнял комплекс физических упражнений, укрепляющих тело и волю, бегал трусцой а после завтрака, отрабатывал на ящике с песком различные тактические и стратегические приемы, позволяющие тренировать полководческий талант. После обеда генерал работал над мемуарами с многообещающим названием "Шесть секретов моих великих побед". Сам Гроссерпферд, разумеется, не писал. Он был стратегом, а не бумагомаракой. И вел себя как стратег: рассуждал, анализировал, оценивал и, не стесняясь (генералы стесняться не должны, на то они и генералы) высказывал свои мнения о других генералах, а два мемуар лейтенанта записывали его анализ, рассуждения, оценки и мнения, затем переводили генеральские рассуждения, оценки и мнения на язык, понятный читателям. Первых два тома мемуаров генерала разошлись мгновенно, но вызвали у почитателей заметное разочарование, ибо Гроссерпферд, несмотря на заманчивый заголовок, ни одного из секретов своих великих побед не раскрывал. Хотя, кое на что намекал и оставлял любопытных читателей, а также замаскированных шпионов и недоброжелателей, в надежде, что раскроет свои секреты в последующих томах.

Все эти годы рядом с генералом был его верный начальник штаба, ветеран всех шести крупных победоносных компаний Гроссерпферда (а также множества мелких), молчаливый и исполнительный, гран полковник Бирнкст, единственный человек, который понимал генерала с полуслова, а иногда и вовсе без слов.

В это прекрасное солнечное утро, когда небо было голубым, трава изумрудной, ветерок легким и освежающим, а стаи птиц хором услаждали слух, у генерала Гроссерпферда было отвратительное настроение. Он сидел на небольшом походном стуле возле воздвигнутого подчиненными высокого белоснежного генеральского шатра, и с тоской смотрел на тлеющие головешки: все что осталось от его великолепного дома. А рядом, отвратительной ямой чернел, засохшей на дне тиной, его любимый пруд, вода из которого каким-то непонятным образом исчезла перед самым пожаром.

С того дня, когда генерал Гроссерпферд понял, что ему предопределено стать Диктатором Счастливой Демократической Хавортии, отстранив ничтожного короля Пифия Седьмого, он немало преуспел в реализации своих замыслов. Организовал добычу металла и изготовление хорошего вооружения, стал обучать военному делу болванов, болтунов и бездельников кикивардов, которые должны составить ядро его будущей победоносной армии, продумал пути похода на столицу и способы разгрома королевской гвардии. Он, даже, начертал основы государственного устройства державы, которой станет править. И, конечно - же, определил, какие земли следует аннексировать у соседних государств, поскольку эти земли входят в зону жизненных интересов Счастливой Демократической Диктатуры, необходимы для ее благополучия, а также дальнейшего процветания.

Все шло по намеченному распорядку. Графики боевой и политической подготовки войск соблюдались, оружие ковалось и закалялось. Неожиданностью явилось только то, что в Хавортию проникла группа некоего Эмилия Баха, яйцеголового дракона, ничтожного книжного червя, которого осведомители характеризовали, как существо хитрое и дотошное. Вообще-то эта группа серьезных хлопот не могла доставить. Но генерал Гроссерпферд не любил дилетантов, ибо действия их предусмотреть невозможно.

Конечно, он мог ликвидировать группу Баха с самого начала, как только она перешла границу. Но никого не тронул. Отнесся к нарушителям спокойствия снисходительно. А к чему это привело? Они сожгли имение вместе с любимыми Гроссерпфердом раритетами. Генерал сделал вид, будто согласился с теми, кто уверял его, что имение сгорело из-за неосторожного обращения с огнем болванов адъютантов. Но сам-то он знал, что эти бездарные тупицы, эти безрогие бараны, не способны устроить порядочный пожар. Имение сожгли диверсанты из группы Баха. Это не вызывало сомнений. Им не нравится, что генерал намерен выступить против Пифия. Вот и хорошо. Пусть сражаются за этого, неспособного управлять Счастливой Хавортией, короля. Но зачем жечь хорошее имение?! И пруд уничтожили... А так хорошо было в знойные вечера сидеть у этого пруда, с которого тянуло приятной прохладой. Они отплатили за его доброту и снисходительность черной неблагодарностью. Группа Баха, несомненно, разобралась в обстановке, пронюхала о намерениях генерала. Возможно, что и бумаги из тайника у них. Что ж, пусть еще денек порезвятся, а завтра их возьмут. Секунд-майор Гурда уже установил наблюдение за домом, некоей, вызывающей сомнение в своей благонадежности, Франчески, в котором дилетант и диверсант Эмилий Бах остановился со своей командой. На рассвете всех их возьмут тепленькими.

Сидеть и сожалеть о сгоревшем имении не имело смысла. Следовало действовать, действовать и, еще раз, действовать (это был один из знаменитых девизов генерала, который непременно приводили, рассказывая о его славных победах)! Надо побывать в учебных лагерях. Кого-нибудь подстегнуть, кого-нибудь наказать. И еще, надо было сказать что-нибудь победоносное, которое услужливые крокаданы могли бы подхватить и, в нужное время, разнести по всей Хавортии.

Генерал приказал оседлать лошадь. Гран-полковник Бирнкст, и адъютанты тут же поспешили к своим лошадям.

Гроссерпферд еще издалека определил, что занятия идут не по плану. Согласно расписанию, которое он утвердил, батальоны должны сейчас отрабатывать приемы прорыва вражеских построений. Генерал намеревался попасть в самый разгар этих занятий. Но на плацу происходило что-то непонятное. Кикиварды стояли в строю без оружия, вдоль шеренг прохаживались командиры-инструкторы.

- Бездельники! - генерал огрел плетью коня, который был совершенно невиновен в нарушении расписания занятий батальонов. Конь не понял, почему его наказывают. Он обиделся, задрал голову, протестующе ржанул и сделал свечу. Напрасно он это затеял, Гроссерпферд не терпел непослушания, от кого бы оно ни исходило. И знал как следует поступить с непослушными. Генерал еще раз огрел коня плетью, и еще раз, и еще... Это подействовала. Конь понял, что он не прав, опустил голову и послушно поскакал к лагерю кикивардов.

Среди своих офицеров, что стояли у одного из батальонов, генерал увидел Серватория, Повелителя Всех Свободных Кикивардов. Повелитель был до безобразия толст: не человек, а гора жира на двух коротких жирных ногах. Генерал не любил толстых и жирных, но этого приходилось терпеть. Серваторий был его союзником и соратником. Естественно, временным союзником и временным соратником.

"Это у них обычай такой, - вспомнил Гроссерпферд. - Вождь должен быть самым жирным в племени, иначе его не станут уважать... Глупые дикари, глупый вождь и обычаи у них глупые, дикарские. Но пока без них не обойдешься. Потом он расформирует эти батальоны. Отберет в свои отряды тех, кто дисциплинирован, а остальных отправит пасти баранов и коз. Самого Повелителя тоже следует отправит пасти коз."

Не доезжая метров сто до ближайшего батальона, Гроссерпферд остановил коня и ловко соскочил на землю. Один из адъютантов подхватил повод.

Офицеры и вождь поспешили к генералу. Впереди, придерживая левой рукой висевший у пояса меч, бодро вышагивал длинноногий, поджарый, начальник разведки секунд майор Гурда. За ним семенили, стараясь не отстать, два супер лейтенанта. Не пытаясь их догнать медленно переваливался Повелитель Всех Свободных Кикивардов. За Повелителем следовали два жирных телохранителя (приближенным к Великому Вождю мог стать только кикивард, обладающий достаточным запасом жира).

Гроссерпферд встретил их мрачным взглядом. Батальоны нарушили регламент дня. А всякое нарушение регламента является прямым путем к развалу армии, что недопустимо, поскольку армия есть высшая ступень и высшая степень организации. Потом он обратил внимание на странный вид супер-лейтенанта Бумбера. Генерал помнил, что нос у Бумбера маленький, а глаза большие и круглые. Сейчас нос супер-лейтенанта торчал крупной малиновой грушей, глаза заплыли и превратились в узкие щелочки, сдвинутая на затылок шляпа, открывала лоб, по которому в беспорядке были разбросаны красные, желтые и зеленые тени, предвестники грядущих синяков. Одежда у всегда щеголеватого лейтенанта была изрядно потрепана и поблескивала жирными пятнами. А дорогие кружева были измазаны кашей.

- Ну?! - со свойственной ему требовательностью произнес генерал. В это емкое "Ну?!" вошло и недовольство генерала событиями последних суток, и требование объяснить: что происходит на плацу.

От ответа на первый пункт секунд-майор Гурда уклонился. Перешел сразу ко второму.

- Ран генерал, - Гурда приподнял оба кулака, и отсалютовал, - батальоны построены. Но к занятиям еще не приступали!

Супер-лейтенанты тоже отсалютовали и замерли.

- Чем занимаетесь?! Почему нарушается расписание? - оплевал генерал секунд майора.

- Ловим преступников, мой генерал! - доложил начальник разведки. - Возможно здесь находятся тайные агенты и злостные диверсанты.

"Не попался ли им этот яйцеголовый проходимец Бах? - подумал генерал. - Пора ему попасться!"

- Бах? - спросил он. - Бах и его группа?

- Вполне возможно, мой генерал! - секунд майор проделал под командованием генерала Гроссерпферда четыре победоносные компании, в каждой был неоднократно оплеван и мужественно, выносил это, как подобает храброму защитнику и патриоту. - Вполне возможно, что это диверсионная группа Баха, имеющая связь с местными диссидентами.

Тут и Серваторий доковылял. Ходячий жиркомбинат: ноги оплывшие жиром, отвисшая волосатая грудь, блестящий, жирный блин лица с узкими щелочками для глаз... А редкая пегая бороденка давала возможность любоваться четырьмя жирными подбородками. За спиной Великого Вождя пристроились телохранители. Запросто, как будто он разговаривает не с прославленным генералом и будущим главой Счастливой Демократической Диктатуры, а с кем-нибудь из своих мелких кикивардских вождей, Серваторий сказал:

- А, Гроссерпферд, так это ты прискакал... - Повелевающий Всеми Свободными Кикивардами Серваторий был близорук. Он посмотрел на высокую гнедую лошадь, которую держал под уздцы адъютант и поинтересовался: - Как у нас идут дела?

Гроссерпферд сделал вид, будто не заметил Повелителя Всех Свободных Кикивардов и будто не услышал его. Существует такая великолепная генеральская манера: не замечать и не слышать тех, кого генерал не хочет заметить и услышать.

- Что совершили преступники? - спросил генерал у секунд майора.

- Преступники могли ознакомиться с ходом обучения батальонов, а также собрать некоторые сведения о наших планах.

- Какие сведения?

- Разные, мой генерал. Кикиварды много болтают, а болтун - находка для шпиона. Что-то могли сообщить и тайные диссиденты.

- Разнюхали, паразиты паршивые... - секунд-майору показалось что Гроссерпферд остался доволен действиями преступников. - И никто их не разоблачил, никто не попытался их задержать?

- Супер лейтенант Бумбер проявил бдительность, разоблачил диверсантов и попытался их задержать. Но, пользуясь численным преимуществом, те напали на супер лейтенанта Бумбера, унизили его, измазали в каше, затем били тупым предметом по носу и лбу.

Генерал пристально, как это умеют делать только генералы, посмотрел на супер лейтенанта.

- Ну?! - изрек он. Генеральское "Ну?!" потребовало от супер лейтенанта полного и откровенного доклада о том, что произошло.

Бумбер послушно выступил вперед. Несмотря на поврежденный лоб и сложность обстановки, супер лейтенант соображения не потерял и остановился на расстоянии достаточном, чтобы генеральская слюна до него не долетала.

- Мой генерал, я попытался их арестовать, но меня заманили в ловушку, - гнусаво и убежденно доложил супер лейтенант.

Гроссерпферду ни внешний вид, ни слова супер лейтенанта не понравились. Особенно ему не понравилось, что тот пахнет вонючим подгоревшим жиром. Запах подгоревшего жира напомнил генералу о сгоревшем имении, сгоревшее имение напомнило ему, что дракон Бах еще не пойман. А это, в свою очередь, напомнило о сгоревших в имении раритетах... И, вообще, Гроссерпферд находился в плохом настроении. Он шагнул к супер лейтенанту и тем самым сократил дистанцию до предела.

- Почему ты не убил их?! - раздраженно оплевал генерал Бумбера. - Врагов и предателей нашего святого дела, нужно уничтожать на месте! - оплевал он супер лейтенанта вторично.

Дважды оплеванному Бумберу захотелось вытереть лицо и правая рука его предательски дернулась. Но он не мог себе позволить такую вольность и мужественным усилием удержал руку.

- Я захватил их, но в это время на меня напали предательски, неожиданно и сзади. Я не успел связать их, - мрачно доложил супер лейтенант Бумбер. - Их было в десять раз больше.

Он не мог рассказать, что это был всего один единственный кикивард. Что этот кикивард схватил его за нос, врезал два увесистых щелбана, потом заставил лечь и накрыл перевернутым котлом из под каши, стенки которого были измазаны вонючим жиром. Но хранитель офицерской чести, Могущественный Мухугук не мог допустить, чтобы какой-то полудикий тупой кикивард совершил подобное. И супер лейтенант постепенно начинал верить, что кикивардов было много, не меньше десяти.

- Одного из них я убил, двоих ранил. Я уничтожил бы остальных, но они стали бить меня копьями по носу и по лбу, и я потерял сознание, - постепенно вдохновлялся супер лейтенант.

- Среди них был... Этот самый?.. - Гроссерпферд забыл, как звали дракона. - Как его?.. - он посмотрел он на Бирнкста.

- Эмилий Бах, - уважительно подсказал гран полковник, который понимал генерала с полуслова.

- Да, именно Бах. Среди них был некий дракон Бах?

- Нет, уверенно заявил Бумбер. Они были кикивардами, мой генерал. Высокие, среднего сложения и свирепые, - попытался он создать словесные портреты преступников. - Глупые и босоногие. Они проходили обучение в батальоне копейщиков.

- Их нашли? - спросил Гроссерпферд у Гурды.

- Нет, мой генерал, они исчезли.

- Как они могли исчезнуть?!

Генерал шагнул к офицерам, обрушил на них праведный гнев и сопроводил свой гнев облаком слюны. Под это облако попал и осторожный Серваторий. Не Знающий Себе Равного в Мудрости тоже не осмелился утереть генеральскую слюну, ни с жирной физиономии, ни со своих четырех подбородков.

- Секунд майор Гурда!

- Я, мой генерал!

- До каких пор это будет продолжаться?! - генерал оплевал персонально начальника разведки. - До каких пор вражеские шпионы будут безнаказанно овладевать нашими военными тайнами, бить копьями по лбу и мазать подгоревшей кашей кружева наших супер лейтенантов? Организовать поиск и найти лазутчиков! Докладывать мне, лично, через каждые два часа!

- Слушаюсь, мой генерал! Организовать, найти и докладывать через каждые два часа! - привычно подтвердил приказ секунд майор. Начальнику разведки нередко приказывают найти что-нибудь такое, что разыскать невозможно, и докладывать о том, о чем докладывать не имеет смысла.

- Супер лейтенант Бумбер!

- Слушаю, мой генерал! - Бумбер застыл, в глазах его можно было прочесть безграничную преданность генералу, решимость выполнить любой приказ генерала и готовность отдать свою жизнь за генерала.

Гроссерпферд не оценил степень преданности своего подчиненного. Он был разгневан и поэтому не затруднил себя расследованием, не учел презумпцию невиновности, не проявил снисхождения.

- С этого момента ты лейтенант без права ношения кружевного воротника!

Вот так, волевым решением, генерал понизил в звании, преданного ему, невинно пострадавшего от неожиданного и коварного нападения шпионов и диверсантов супер лейтенанта Бумбера. В армии Счастливого Демократического Королевства Хавортии генералы позволяли себе и не такое.

- Так точно, мой генерал, с этого момента я просто лейтенант без права ношения кружевного воротника! - мужественно повторил Бумбер, у которого в это мгновение рухнула и разбилась вдребезги хрустальная мечта стать в ближайшие годы удар капитаном.

- Найти преступников, лишить их всех прав, связать и привести ко мне. Я сам с ними разберусь! - облако слюны, окутавшее офицеров, сгустилось. - И хватит бездельничать! Супер лейтенант Водвиг, прекратить дурацкие дознания. Приступить к занятиям, соответственно расписанию. Каждый час на счету!

- Слушаю, мой генерал! - отсалютовал супер лейтенант Водвиг. Он остался доволен и происшествием, и разносом. Соперник сбил копыта и его понизили в звании. К должности удар капитана Водвиг теперь шел на целый корпус впереди Бумбера.

Генерал Гроссерпферд посмотрел вслед удаляющемуся Водвигу, затем сердито глянул на своих адъютантов.

- Оставьте нас, - приказал он.

Адъютанты немедленно отошли на приличную дистанцию. Гран полковнику Гроссерпферд ничего не сказал, но оказалось, что тому необходимо проверить, как идет обучение кикивардов и он, испросив на это разрешение, неторопливо удалился. А верного союзника генерала, Серватория, тоже приучили к тому, что некоторые вопросы генерал решает наедине с руководителем разведки, и даже Любимый Сын Солнца и Луны не должен слышать о чем идет разговор.

- Выступаем послезавтра! - генерал остыл и совершенно спокойно сообщил о своих дальнейших планах секунд майору. - Как бароны?

- Еще не готовы. Нужно дня четыре, чтобы их подтолкнуть и дать возможность собраться.

- Времени нет!

- Три дня! В лагере был кто-то из группы Баха. Теперь все пойдет быстрей. День, чтобы сообщить баронам и два - чтобы те успели собраться.

- Я подумаю, - решил Гроссерпферд. - Возможно нам придется обойтись только южными баронами. С остальными разберемся на подступах к Пифийбургу.

- Если так, то двух дней вполне хватит.

- Баха с его командой можешь брать. Знаешь где они?

- На Пегом Бугре. Были у той самой Франчески. Потом перебрались еще куда-то, на этом же Бугре. Сегодня трогать не станем, пусть действуют. На рассвете возьмем.

- Пошли Бумбера. Глуп но усерден и предан. Скажи ему, что если успешно проведет эту операцию, я восстановлю его в супер лейтенанты. Землю будет рыть.

- Сделаю, мой генерал.

- Иди, действуй, - разрешил Гроссерпферд.

Секунд майор Гурда удалился и его место занял Повелитель Свободных Кикивардов.

- Ты, генерал, напрасно это... - сказал он.

- Чего это? - не понял Гроссерпферд.

- Руками размахиваешь, сердишься. Ты мой лучший полководец, а от напряжения умереть можешь. Что я без тебя делать буду?

- Ничего со мной не случиться, - недовольно отмахнулся Гроссерпферд. Он не склонен был вести пустые разговоры а прогнать верного союзника не мог. Пока не мог.

- Напрасно так думаешь, - решил вразумить генерала Не Знающий Себе Равного в Мудрости. - Наш жрец Ракавий, которому Мухугук даровал знания, говорит, что у каждого из нас, вот здесь, - Серваторий ласково провел ладонью по полушарию живота, - есть нервы. Это вроде веревок, вдоль и поперек, - Великий Вождь пальцем пометил, как расположены нервы. - У того, кто много кричит, нервы могут порваться. И тогда даже сам Мухугук их связать не сумеет. Я никогда не кричу, поэтому такой здоровый и красивый, - он ласково и уверенно провел ладонью по своим четырем подбородкам, затем по окружности живота, где находились нервы.

Гроссерпферд молчал. Надо было дать этому тупому болвану, этому жирному слизняку, этому надоедливому бараноеду пинка и заняться делами. Но пока приходилось терпеть. А Серваторий пользовался беспомощностью Гроссерпферда и продолжал:

- Ты, вот, кричал, чтобы нашли тех, кто твоего супера избил. Так ведь их никогда не найдут, - сообщил Не Знающий Себе Равного в Мудрости. - Кикиварды народ свободный. Если им командир не нравится, они его кулаком в лоб. И выбирают другого. А твой супер вчера их гонял как глупый пастух ленивых баранов. Какому то десятку, это, видно, надоело. Они дали твоему суперу в лоб, и ушли искать какое-нибудь поселение, чтобы пограбить. Их не найдут.

- Наверно ты прав, - сказал Гроссерпферд, чтобы отделаться от Любимого Сына Солнца и Луны. - Не стану я их больше ловить.

- Молодец, - похвалил генерала Серваторий. - Ты все-таки умный, Гроссерпферд, сразу все понял. Слушайся меня и ты всех врагов победишь. А у тебя дом совсем сгорел? - Повелитель Всех Свободных Кикивардов сочувственно покачал головой и все четыре его подбородка тоже сочувственно покачались. - Жалко. Хорошее было имение. И пруд был хороший... - он сделал вид, будто сочувствует генералу. - Диверсия?

"Делает вид, будто сочувствует, - рассердился генерал. - Сейчас еще и крокодилову слезу пустит. Обезьяна двуличная... Павиан бородатый..."

- Какая там диверсия, - ответил он как можно равнодушней - Адъютанты в карты играли, кто-то окурок не затушил. Вот и пожар. Я этих жирных котов в дальний гарнизон отправлю, в пустыню, где песок на зубах скрипит. Будут они у меня там тянуть лямку, пока не превратятся в мумии.

- Правильно сделаешь, - поддержал его, Не Знающий Себе Равного в Мудрости Серваторий. - Представляю себе, сколько добра у тебя сгорело. Такое прощать нельзя. Но ты не печалься. Когда я стану королем Народной Демократической Хавортии, я подарю тебе другое имение, получше этого. У тебя там будет два пруда. Не сомневайся. Я прикажу, чтобы тебе вырыли два пруда. А захочешь - четыре. Ты на забыл, кем я тебя назначу, когда стану королем?

- Главнокомандующий всеми войсками Хавортии, - сквозь зубы процедил генерал... Надо было держаться. Если он сейчас задушит этого жирного поедателя баранов, то армия, состоящая в основном из кикивардов рассыплется.

- И моим первым заместителем, - подсказал Великий и Могучий Вождь. Ты помнишь об этом?

- Конечно, мы же обо всем договорились, - подтвердил Гроссерпферд.

"Так я и отдам тебе королевство. Как только мы захватим власть, надо будет немедленно повесить эту глупую бесхвостую обезьяну".

- Ты будешь моим любимым заместителем, - изобразил добрую улыбку Серваторий. И решил:

"Как только мы захватим власть, надо будет немедленно порезать на куски этого лживого Верблюда".