— Вот здесь подождем, — остановив машину у моста, проговорил лысый. Выжав ручной тормоз, он повернулся к Варанкину. — Но если ты мне мозги пудришь, — загорелая лысина довольно выразительно качнулась.
— А с чего это ты такой добрый? — угрюмо улыбнулся парень.
— Я Марию знал, — с сожалением вздохнул лысый. — Хорошая баба была. И человек отличный. Не успел я на Хатыннах-Колымский! А то бы дрался за нее!
Услышав незнакомое название, Варанкин ничем себя не выдал.
— А ты говоришь, эта женщина, — имея в виду Соколову, сказал шофер, — подруга ее. Я ведь тоже Афганом опален, — задрав рубашку, лысый повернулся к парню исполосованной шрамами спиной.
— Где тебя так? — с уважением спросил Дмитрий.
— Тебе-то что? — опустил рубашку шофер. — Я-то хоть был там. Три года духов бил! — Он заматерился. — Правда, и самому досталось.
Варанкин молча сунул ему удостоверение интернационалиста.
— Спать хочу, — зевнула женщина. — И устала...
— Tсc, — предупреждающе поднял руку Серов. Она сразу притихла. В отдалении раздался собачий лай. Надя вскочила.
— Отдохни, — спокойно посоветовал Сергей. — Мы по ручью километра четыре прошли. Они не раньше, чем через час, на наши следы выйдут. И то, если старший у них не дурак.
В небе, быстро приближаясь, послышался шум вертолета. Схватив женщину за талию, Сергей повалил ее под кусты стланика.
— Но ведь темно, — вырываясь, прошептала она.
— Приборы ночного видения, — услышала Надя ответ и затаила дыхание.
— Дышать и говорить можно, — рассмеялся Ковбой.
— Слышь, Никита, — позвал Дмитрий.. — Ты действительно за Марию дрался бы?
— Крепко они за них взялись, — не расслышав вопроса, посмотрел на него лысый.
— Думаешь, за ними? — услышав вертолет, тихо спросил Варанкин.
— Тут и думать нечего! — отрубил Никита. — Вот что, — посмотрел он на светящиеся стрелки часов. — Еще час ждем, и ко мне. С неделю отсидишься...
— Нет, — не дал ему договорить парень. — Мне в Москву надо.
— Тогда утром в Синегорье. Оттуда ты до Магадана самолетом, — решил мужчина.