Наездница

Глава 16

Дейк видел, как побледнела Памела.

— Что ты имеешь в виду? — прошептала она наконец. — Что все это — наша вина?

— Памела, послушай…

Девушка резко отвернулась от него, подошла к окну и замерла там, молча глядя на двор. Идол неожиданно громко замяукал и вспрыгнул на кушетку, дугой выгнув спину и задрав хвост трубой. Он вел себя так, словно Дейк с Памелой стали действовать ему на нервы. Дейк его не винил — после событий последних восемнадцати часов и у него самого нервы были натянуты до предела.

— Постой, постой, дай мне правильно уяснить, — промолвила Памела чуть громче. Голос ее странно звенел. — Значит, со Смельчаком произошел просто несчастный случай. А у Премии и Талисмана Фрэнка случились обычные колики из-за корма, который мы им давали. Так?

— Я этого не говорил. Просто мне надо знать…

Отвернувшись от окна, Памела гневно уставилась на него.

— Надо знать, настолько ли мы беспечны, чтобы кормить лошадей гнилым сеном или заплесневелым овсом?

Дейк тяжело вздохнул. Он предполагал, что ему предстоит весьма неприятный разговор и что Памела мигом выйдет из себя, стоит ему подвергнуть малейшему сомнению степень заботы Малкольмов о лошадях. Еще бы, ведь вся ее жизнь заключалась именно в этом. Но у Дейка не было иного выхода. Он должен был спросить. Или нет?

Глаза Памелы сузились.

— Ты же знаешь Рэнсома, знаешь, что он на такое не способен. Значит, думаешь, это все я.

— Памела, прекрати, я уверен, ты бы никогда…

— Ах, уверен? В самом деле? — Памела обхватила плечи руками, как будто ей стало холодно. — Да что ты вообще обо мне знаешь? Что я племянница Рэнсома? Этого достаточно? Не забывай, я ведь дочь своего отца. А он не заботится ни о ком, кроме себя.

Девушка начала нервно расхаживать по комнате. Потом остановилась и снова взглянула на Дейка.

— Скажи мне кое-что, Дейк.

Как только эти слова слетели с ее губ, у Дейка по спине побежали мурашки.

— Почему ты… занимался со мной любовью вчера?

Дейк растерялся, ответа он не знал, если не считать того очевидного факта, что он страстно желал ее…

— Или все мужчины такие? — Эти горькие слова больно ранили Дейка. — Как ты мог захотеть женщину, которую считаешь такой небрежной и легкомысленной?

— Я вовсе не считаю…

— Не считаешь? Мне уже приходилось слышать про мужчин и про то, как в них играют гормоны. А я-то поверила в твою искренность. Мне следовало быть умнее. А иначе зачем бы ты…

— Замолчи!

Дейк одним рывком вскочил с кушетки. Папка, лежавшая у него на коленях, упала, и бумаги рассыпались по полу. Идол сердито зашипел и, схватив свой драгоценный платок, скрылся за спинкой кушетки. Не сводя глаз с лица Памелы, Дейк шагнул к девушке. Она не шелохнулась, не отступила ни на дюйм. Странно, но сейчас Дейку было даже обидно, что она никогда не боялась его. Но правда-то заключалась в том, что, как бы он ни злился на нее, он никогда не смог бы и волоса на ее голове тронуть. И сейчас, протягивая руки, чтобы ухватить Памелу за плечи и хорошенько встряхнуть, он с небывалой остротой сознавал, как беззащитна она перед ним и как легко он может причинить ей боль.

Во взгляде девушки читалась такая отчаянная неуверенность, что Дейк понял — он уже причинил ей боль. И нанесенная им рана, похоже, долго не заживет. Испытанное Дейком при этой мысли потрясение исторгло из него слова, которые он никогда не собирался ей говорить.

— Ты потрясающая женщина, Памела. Я ни в ком еще не встречал такой храбрости, такого ума, такого сердца, как у тебя. Ты прекрасна, и сама не осознаешь этого, а твою душевную красоту не смогут притушить годы. Как же я мог… — Он умолк, горько и тяжело вздохнул, а потом продолжал: — Я просто не мог сказать тебе «нет». Хотя и понимал, что должен, потому что не… не заслужил такого ценного дара. Я тебя очень хотел…

Памела опустила глаза.

— Памела, послушай. Я никогда не думал, что ты легкомысленная или небрежная, что ты могла сознательно сделать что-то не так. Но я же знаю, как тяжело тебе пришлось, когда слег Рэнсом. У тебя было слишком много работы и слишком мало времени. Как бы ты ни старалась быть внимательной и осторожной, что-то ведь могло от тебя ускользнуть.

Некоторое время Памела продолжала молчать, рассматривая свои руки. Наконец подняла на Дейка глаза.

— Да, мне пришлось идти на какие-то компромиссы, — призналась она тихо, — но я никогда, слышишь, никогда не шла ни на какие компромиссы по поводу лошадей. Они были для меня самым главным. Всегда.

Дейк неотрывно глядел на нее и верил, что Памела говорила правду, говорила открыто и честно, как всегда. Хитрить она не умела, он это давно понял. Он верил ей… Все, что произошло с лошадьми, произошло не из-за беспечности или усталости Памелы. Она могла пренебречь домом, собой — вероятно, собой в первую очередь, — но никогда и ни за что она не допустила бы малейшей небрежности в отношении коней.

Девушка была честна в этом, как и во всем остальном. Так же честна, как и прошлой ночью, когда ответила на его страсть столь открыто, искренне и пылко, что он не мог и мечтать об этом…

— Да, я знаю, — подавленно проговорил Дейк. — Прости, Памела. Просто я в очередной раз просматривал все это, — он коротко кивнул на разлетевшиеся листы из папки, — и никак не мог свести концы с концами. Это какая-то головоломка.

Памела опустилась на краешек кресла.

— И что теперь?

— Ну, для начала, думаю, мы можем исключить ребят. — Памела, тяжело вздохнув, согласно кивнула. — Остается примерно с полдюжины подозреваемых, и каждый из них имеет мотив. Что-то вроде мотива. Но достаточно ли этого, чтобы пойти на такое преступление?

— Что-то вроде мотива?..

— Ну, например, у Престона ранчо заложено и перезаложено, но он сумеет решить свои проблемы. Конечно, деньги за страховку облегчают эту задачу, но и без них он не в таком отчаянном положении, чтобы идти на преступление, — если только не вздумал непременно выжить вас отсюда. Но все равно, даже и это еще недостаточно веский мотив… — Дейк пожал плечами и, бросив на девушку косой взгляд, вынужден был признаться: — С Фрэнком Фоллсом то же самое. Мои люди говорят, что он крепко увяз, но не идет ко дну.

Хотя Памеле предоставлялась замечательная возможность торжествующе заявить: «Я же тебе говорила», однако девушка ею не воспользовалась, а просто сделала Дейку знак продолжать. И он повиновался.

— Рони Скофилд не прочь присоединить эту землю к своей, но он не столь опрометчив, чтобы переплачивать за нее, не говоря уж о том, чтобы пытаться выжить вас отсюда таким способом.

— А что насчет тех, кто угрожал Рэнсому?

Дейк изумленно заморгал.

— Он рассказал тебе о них?

Девушка скривила губы.

— Мне казалось, что ты о них сам не расскажешь, — хмуро проговорила она.

— Я думал, что он не захочет тебя лишний раз тревожить.

— Я и так встревожена, — напомнила девушка. — Но Рэнсом проговорился случайно. В прошлом году один из них оставил какую-то угрозу на автоответчике, что-то про своего отца. А когда я спросила Рэнсома, он решил, что я имею в виду другого, который сам покалечился. Вот я и узнала, что их двое.

— Так-то оно так. Но когда я стал разбираться с этим, то выяснил, что Райли Милтон уже год никуда не уезжал. А Кен Барлоу, правда, уезжал, но лишь затем, чтобы жениться. Он не похож на человека, вынашивающего планы кровной мести.

Памела вздохнула.

— Я чувствовала, что они злятся, но не могли же они и в самом деле в своих несчастьях винить Рэнсома?

— Да…

— Вот и мой нарушитель оказался всего лишь представителем страховой компании, и это разрушает мою теорию насчет золотого прииска, — сумрачно добавила девушка. — Я и сама предполагала, что это сплошная глупость.

— Да нет, в этом стоит разобраться. — Дейк поднял с пола один из разбросанных листов. — Геологическое исследование указывает только на несколько зон возможных месторождений, да и те настолько малы и рассеяны по этой местности, что разработка этих месторождений оказалась бы дорогой.

— Ты говоришь — зон месторождений?

— Ну да, — хмыкнул он. — Это такие области, где природные окаменелости переходят в более мягкие почвы — в глину. Они видны на спутниковых снимках, сделанных с помощью инфракрасных лучей, и обычно означают залежи каких-либо минералов.

— Значит, не золотой рудник?..

— Боюсь, что нет, милая.

Девушка стрельнула на него глазами, и тут только до Дейка дошло, что он сказал. Слово это сорвалось у него с языка легко и непринужденно, хотя он не привык к нежностям и ни одной женщине еще не говорил ничего подобного. Отведя взгляд, Дейк принялся поспешно собирать рассыпавшиеся листы и укладывать их в папку. Молчание становилось все тяжелее. Дейк начинал чувствовать себя очень глупо, ведь и ему, и Памеле было совершенно ясно, что он цепляется за бумаги лишь затем, чтобы не встретиться с ней взглядами.

— Не тревожься, Дейк, — тихо произнесла Памела. — Я не стану тебе этого припоминать.

Дейк так и замер, невольно прикрыв глаза.

— Поверь мне, — добавила она все так же тихо и мягко, — ты и так несешь на себе слишком тяжелый груз ответственности. Не стоит добавлять к нему еще и меня.

Дейк вскинул глаза на лицо девушки, но не прочел на нем ни насмешки, ни даже душевной муки. Только нежное, сострадающее понимание, которое пробудило в нем непреодолимое желание заключить ее в свои объятия. Как, наверное, было бы хорошо, проводить с ней день за днем, ночь за ночью и сжечь всех демонов прошлого на том сладостном, очищающем огне, что пылал в них обоих вчера вечером. При одной мысли об этом Дейка охватила внутренняя дрожь.

Через несколько секунд Памела вновь заговорила, и Дейк понял, что вчерашний вечер многому ее научил.

— Не смотри на меня так. — В ее голосе появилась легкая хрипотца.

У Дейка пересохло во рту. Тело, казалось, вспыхнуло огнем. Он попытался заглушить эту нежданную вспышку желания, но задача оказалась ему не по силам.

— Прости.

— Да и ты меня тоже. Уверена, что уж чего ты точно не хочешь от меня, так это советов.

Уголки его губ изогнулись.

— Давай не будем уточнять, чего я от тебя хочу.

Если Памела и заметила ударение, сделанное им на последнем слове, то не подала и виду.

— Почему?

Подавив тяжелый вздох, Дейк отвернулся и уставился в окно.

— Для твоего же блага.

Он скорее почувствовал, чем увидел, как встрепенулась девушка.

— Почему бы тебе не предоставить мне самой решать, что для меня хорошо, а что плохо?

Дейк мигом обернулся к ней. Они стояли сейчас чуть ли не вплотную, и он возвышался над Памелой, как скала, мрачно и угрожающе. Но она не отступила назад, даже бровью не повела.

— Да потому, что ты рвешься в бой, не успев даже хорошенько подумать. Вчера ночью в конюшне, а потом сегодня утром, когда ты в одиночку пустилась в погоню за той машиной…

— Но я же думала, это он убил…

— Вот-вот! Думала, что он уже убил трех лошадей, но все равно погналась за ним! А что, если бы ты оказалась права и ему вздумалось бы прикончить тебя, чтобы заставить молчать? Как ты думаешь, каково было бы тогда Рэнсому?

— Рэнсом и сам бы за ним погнался, — запротестовала Памела, но уже без прежней уверенности.

— Отлично, — прорычал Дейк. — Вы стоите друг друга. Оба ненормальные.

Несколько мгновений девушка глядела на него, а потом тихо сказала:

— Но ты же приехал за мной.

Он схватил ее за плечо.

— Потому, что не хотел быть на очередных похоронах, особенно на твоих! Я… — Он замолчал, пытаясь овладеть собой. — Проклятье, Памела, я не смогу этого вынести. Что угодно, только не это.

Памела уставилась на него широко распахнутыми глазами, еще влажными от недавних слез. Медленно подняв руку, она нежно коснулась его щеки. Дейка объял лихорадочный жар, и он закрыл глаза, стараясь остановить предательскую дрожь. Но все напрасно. Чуть нагнув голову, он прижался губами к тонким пальчикам. Девушка не отдернула руку, и он вновь ощутил горячую волну, нахлынувшую на него.

— Где Рэнсом? — спросила Памела.

Этот неожиданный вопрос вырвал его из бездумной пелены, которая окутывала его каждый раз, когда он касался Памелы.

— Что-что?

— Рэнсом. Где он?

— Я… — Дейк встряхнул головой, но, поскольку рука девушки по-прежнему лежала у него на щеке, он не мог сосредоточиться ни на чем ином. — Он… он сказал, что чувствует себя гораздо лучше, так что возьмет Чеппи и немножко проедется. — Наморщив лоб, Дейк добавил: — И сказал еще, что чувствует, когда третий лишний, поэтому вернется к наступлению темноты.

— Уж он-то чувствует. — Памела лукаво улыбнулась. Рука ее скользнула по щеке Дейка к затылку, пальцы зарылись в прядях густых волос. — А до темноты еще часа два.

— Ну да. — И вдруг значение ее загадочной улыбки и странных слов Рэнсома внезапно поразило Дейка, как гром. Ее пальцы продолжали нежно перебирать волосы, и Дейка охватило неудержимое возбуждение.

— Давай на этот раз выберем место поудобнее, а?

Дейк вздрогнул и схватил ее за руку.

— Снова бросаешься вперед очертя голову. Ты еще пожалеешь об этом, — предупредил он.

— Прошлой ночью я уже пошла на самый большой риск в своей жизни, — просто призналась Памела. — И не жалею. Даже если завтра ты уйдешь, я не стану жалеть о случившемся.

Казалось бы, она предлагала Дейку именно то, чего он и хотел, — страстный секс без всяких последующих обязательств перед ней. Так почему же он был так недоволен? Почему ему хотелось встряхнуть ее, сказать, что глупо с ее стороны довольствоваться тем малым, что он дает ей сейчас? И в это же время он удивлялся себе — какого дьявола он жаждал чего-то большего? Ведь прежде такого не было. Он настроил себя на вечное одиночество в своем осаждаемом ужасными призраками мире. А Кэнди, хотя и ненамеренно, но только утвердила его в принятом решении. Дейк не годился в спутники жизни никому, а уже тем более такой девушке, как Памела.

Но тут она привстала на цыпочки и легонько поцеловала его в губы. Мысли Дейка смешались, благие намерения растаяли сами собой. В тот миг, когда в нем с новой силой вспыхнуло прежнее неистовое пламя, он понял одну простую вещь: как бы ни твердил себе, что поступает дурно и непорядочно, но сил отказать этой девушке у него не было. Этим поцелуем она одерживала победу над ним.

Дейк опомнился только на лестнице, на полпути вверх, держа на руках Памелу. Ему едва хватило присутствия духа, чтобы вспомнить о коробочке с презервативами у себя в комнате, прежде чем отнести девушку в ее спальню.

Дейку очень хотелось, чтобы на этот раз все было иначе. Хотелось искупить свою вчерашнюю спешку, неистовство, нетерпение, заставившее его овладеть Памелой прямо на том чертовом столе.

Трясущимися руками он раздел Памелу, покорно отдавшуюся на волю его рук. И ее покорность еще усилила снедавшую его лихорадку. Он не мог отвести глаз от ее прекрасного тела. Обнаженная, она опустилась на кровать и чуть отодвинулась, оставляя место для Дейка. Девушка смотрела ему прямо в лицо, но щеки ее пылали. Дейк застонал и стал торопливо срывать с себя одежду.

Девушка потянулась к нему, протягивая руки. И он почти рухнул в ее объятия.

— Боже, как ты прекрасна, — прошептал он, пускаясь в неспешное странствие по ее телу, лаская и поглаживая его сперва руками, а потом губами. Дразнящими прикосновениями он обводил мягкие выпуклости ее грудей, пока бутоны на них не налились и не затвердели, а потом легонько прикусил их один за другим, заставив ее вскрикнуть от наслаждения. Рука его скользнула вниз, раздвигая ноги девушки и пропуская сквозь пальцы нежные завитки волос. Памела застонала. Губы Дейка проложили дорожку жарких поцелуев через живот девушки и дальше вслед за рукой. Он упивался судорожной дрожью Памелы, ее восторженными вскриками и сдавленными вздохами каждый раз, когда его язык скользил по ее трепещущей плоти.

Своей лаской Дейк, казалось, довел девушку до исступления. Только тогда он остановился и, перекатившись на бок, замер рядом с ней. Бурная реакция Памелы на ласки настолько лишила его самообладания, что он не смел дотронуться до нее еще хотя бы раз.

Через несколько секунд Памела приподнялась на локте.

— Дейк? — спросила она тихо.

— Прошлой ночью у тебя не было никакого выбора, — сказал он. — Я был слишком… слишком распален. Теперь выбор за тобой.

Глаза девушки расширились, дыхание прервалось. Не веря своим ушам, она растерянно посмотрела на Дейка. Взгляд скользнул по его телу, и она, неожиданно поняв смысл его слов, снова залилась краской.

— Я… я не…

«Я не девственница…» — вспомнились Дейку ее слова, произнесенные в тот день у родника. Каков бы ни был ее опыт в этом отношении, ей, видимо, никогда не приходилось проявлять инициативу, ее желания никогда не брались в расчет. И Дейк решил, что на сей раз все будет иначе.

— Делай все, что тебе захочется, Памела, — прошептал он. — В этот раз все для тебя.

Но едва она пошевелилась, трогательно подражая тому, что делал он только что, едва ее руки пустились в робкое путешествие по его телу, как Дейк осознал, что переоценил свою способность хранить самообладание. Ему показалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Тонкие пальчики девушки очертили суровую линию его подбородка, спустились вниз по шее, пробежали по груди и вниз по животу, по тугим, напряженным мышцам.

Рука Памелы осторожно нащупала тонкую сеть рубцов у него на пояснице — и на мгновение Дейка захлестнули воспоминания о беспощадном граде осколков стекла и металла. Но нежные, трепетные поцелуи девушки смыли и унесли его темные мысли.

Никогда еще Дейк не испытывал ничего подобного. Борясь с нарастающим желанием стиснуть Памелу в объятиях и овладеть ею со всем жаром неутолимого желания, Дейк сжал кулаки.

Ее губы коснулись его живота и спустились ниже. Дейку с трудом удалось подавить вопль восторга, но его бедра конвульсивно дернулись навстречу ее поцелуям. Девушка помедлила, словно в нерешительности, и снова прильнула к нему. В ласках Памелы было столько нежности и вместе с тем наивного любопытства, что Дейк застонал от страсти.

— Еще десять секунд, — прорычал он, — и я за себя не отвечаю.

На щеках Памелы вновь расцвел румянец, когда Дейк обхватил ее за талию и одним махом усадил на себя. Потом, выпустив ее, он запрокинул руки за голову и крепко вцепился в спинку кровати.

— Возьми меня, — взмолился он. — Как я взял тебя вчера.

Какими бы странными ни могли показаться его слова, но он и впрямь имел в виду именно это. Он хотел, чтобы она стала такой же дикой и необузданной, каким был вчера он. Ему надо было почувствовать, что она разделяет всю полноту его желания и его страсти. И сейчас Дейка не волновало, как можно истолковать эти слова, — ведь Памела возвышалась над ним, обнаженная, разрумянившаяся и прелестная, в такой жаркой, почти обжигающей близости от его разгоряченной, трепещущей от вожделения плоти…

Быстрым, резким движением Памела овладела им. С губ Дейка сорвалось ее имя, и он неистово рванулся вперед. Девушка вскрикнула, но не от боли, а от изумленного, торжествующего ликования.

Сейчас Памела походила на амазонку — яростную, свободную и радостную. Слепец, как же он раньше ничего не понял! Памела любила его. Любила, хотя ни за что не призналась бы ему, зная, что он не хочет и слышать ничего подобного.

Едва Дальтон успел сделать это ошеломляющее открытие, как тело девушки выгнулось дугой, голова запрокинулась, а из уст вырвалось имя Дейка. Не заботясь более о том, чтобы сохранить самоконтроль, он обнял Памелу за бедра, привлекая ее ближе к себе и долгими и сильными рывками все глубже и глубже погружаясь в огненный водоворот.

И когда настал упоительный миг высшего наслаждения, Дейк приподнялся на кровати, изо всех сил прижимая к себе девушку и без устали твердя ее имя.

Несколько секунд спустя, все еще не отрываясь друг от друга, они рухнули на кровать, и Дейк наконец смог осуществить мечту, об исполнении которой давно грезил: лежать, сжимая Памелу в объятиях. Она молча прильнула к нему.

Ах, если бы только она знала, думал Дейк, что он не мог дольше отрицать глубину своих чувств к ней. Он чувствовал, что пересек ту границу, приблизиться к которой так боялся…

Сейчас он был счастлив, наблюдая, как Памела засыпает у него на груди. Что и говорить, они оба нуждались в отдыхе. И если он не мог перестать грезить о том, чтобы засыпать так каждый вечер, винить оставалось только себя, и никого больше.

Гораздо позже, когда ранчо уже тонуло в вечерних тенях, Дейка разбудил выстрел.

Он вскочил с кровати. Стреляли из оружия малого калибра и, судя по приглушенному хлопку, из винтовки. Рэнсом!

Вся эта информация успела пронестись в голове Дейка за первую секунду, и вместе с тем до него дошло, что уже спустилась тьма и он, по-видимому, проспал не менее двух часов.

Но следующее открытие вытеснило из головы все прочие мысли: он был один. Памела исчезла.