Наездница

Глава 8

Памела украдкой кинула взгляд на Дейка. Тот глядел куда-то вдаль, надвинув свою потрепанную шляпу на самые глаза. Несмотря на свои мрачные прогнозы, Дальтон держался в седле легко, хотя в его посадке и чувствовалась еле заметная напряженность, естественная после двух дней, проведенных в седле.

И что более примечательно, — хотя этот факт и радовал и удручал Памелу одновременно, — за два дня, проведенных на ранчо, Дейк умудрился полностью вписаться в его жизнь. Он стал здесь совершенно своим, не приложив, казалось, к этому каких-либо усилий. С Памелой он тоже держался легко, и вскоре девушка невольно стала отвечать ему тем же, почти забыв свои недавние страхи. Они общались непринужденно, как будто были знакомы сто лет…

Легкостью и непринужденностью общения Дейк разительно отличается от Фрэнка, подумала девушка. Фоллс в своих роскошных костюмах и шикарном автомобиле всегда выглядел на ранчо как-то неуместно. Памела хихикнула, вспомнив позавчерашний вечер, когда Фоллс по приезде на ранчо подвергся свирепой атаке Идола.

Конечно, Фрэнк не сумел отреагировать на это с достоинством. Никогда прежде Памела не слышала от него подобных выражений. Ей потребовался почти час на то, чтобы привести его в чувство, и Фоллс так и не свозил ее поужинать в город, для чего, собственно, и приезжал. Но девушка не расстроилась, поскольку это происшествие напрочь отвлекло его от расспросов о Дейке и о том, как это ее угораздило оказаться в объятиях наемного помощника, с которым она и знакома-то была всего несколько дней.

При воспоминаниях о том, как вел себя Дейк в тот вечер, Памела в душе веселилась. Как бы Дейк ни утверждал, будто Идол не его кот, но стоило Фрэнку замахнуться на животное, как Дейк тут же подскочил к нему.

— Эй, — протянул он с невесть откуда прорезавшимся техасским выговором простолюдина, — негоже для такой важной птицы, как вы, обижать бедную киску.

— Уберите отсюда эту чертову тварь, а не то…

— Я бы не стал тратить время на бесполезные угрозы, — заметил Дейк, наклоняясь и отдирая кота от ноги Фоллса. При этом он не очень-то церемонился с брюками Фрэнка, тоже немало пострадавшими от кошачьих когтей. Кот протестующе завопил, но, как заметила Памела, царапать Дейка не стал. — Наши киски, знаете ли, не жалуют этакие ботинки.

Фрэнк остолбенел.

— Что?!

— Да, ваши ботинки, видать, из змеиной кожи?

— Из кожи анаконды, импортные, стоят тысячу долларов, — гневно ответил Фоллс.

— Хмм. — Дейк задрал одну штанину своих брюк, демонстрируя ботинок, и Памела внезапно поняла происхождение этих странных царапин на его ноге. — Ну, мои-то из наших местных гремучек, но для кота это не имеет значения.

— Ох!

Памела постаралась выдать душивший ее смех за приступ кашля. Местные гремучки? Неужели Фрэнк не понимает, что Дейк подсмеивается над ним из-за чванливой тирады о дорогих ботинках? Но ей во что бы то ни стало надо было сдержать смех. Видит Бог, они не могут потерять еще одного клиента, а Фрэнк не из тех, кто допускает, чтобы его выставляли на посмешище.

— Что тебя так развеселило?

Вопрос Дейка вернул девушку к настоящему. Она перевела взгляд на его лицо. Солнце стояло в зените, так что тень от низко надвинутой шляпы полностью скрывала глаза и нос Дейка. Но отчетливо был виден насмешливый изгиб залитых солнцем губ. Памела весь день поглядывала на Дейка. И очень обрадовалась, когда он предложил ей проехаться посмотреть, не появились ли новые следы того нарушителя границ ранчо.

— Да так, вспомнила про ботинки из местных гремучек, — поторопилась ответить она.

Дейк усмехнулся. Памела почувствовала ставшее ей привычным за последние дни стеснение в груди, которое всегда появлялось при взгляде на Дейка, и особенно — когда он улыбался ей.

— Каюсь, виноват, — сказал Дейк.

— Что ты. Порой Фрэнк бывает слегка…

— Наглым? Претенциозным?

На этот раз Памела не сдержала лукавого смешка.

— Именно. Но Идол мигом спустил его с небес на землю.

Дейк глубокомысленно кивнул.

— Сперва атакуй, а потом уже задавай вопросы. Отличная тактика.

— Нападение — лучшая защита?

— Верно. — Улыбка Дейка стала еще шире. Памела поняла, что если немедленно не отведет своих глаз от его губ, то может и не совладать с собой. Интересно, а что он скажет, если она попросит его снять шляпу? Хотя вряд ли ей это поможет, ведь тогда она сможет любоваться не только его ртом, но и глазами…

— На самом деле Фрэнк не так уж и плох, — сочла необходимым пояснить девушка. — Со мной он всегда очень мил. И так сожалел. И не только о своем коне, а обо всех погибших. — Она пожала плечами. — Правда, не думаю, что он верит, будто они убиты. Но Фрэнк постоянно звонит, интересуется моими делами.

Дейк насмешливо хмыкнул.

— Он очень богат, — продолжала Памела. — Вращается в тех же кругах, что и мой отец. Они давно знакомы, встретились у нас на ранчо. Они, можно сказать, говорят на одном языке. Фрэнк тоже привык, чтобы его высоко ставили, точь-в-точь как мой отец.

— Да… Он похож на твоего отца и весьма недурен собой.

— Ну, не настолько он и хорош собой. И потом, я не…

Задохнувшись, Памела умолкла, осознав, что чуть было не выдала себя и не призналась, что в присутствии Фрэнка у нее не подкашиваются колени, как при встрече с Дейком.

— Я не понял, что ты хотела сказать, Памела? — спросил Дейк внезапно охрипшим голосом.

— Я не думаю о нем так, — совершенно убитым тоном проговорила она и замерла, ожидая, что Дальтон не замедлит воспользоваться ее признанием.

— Я рад, — неожиданно для Памелы только и вымолвил Дейк.

— Почему? — изумилась девушка. — Потому, что он не понравился Идолу?

— Пожалуй, я начинаю одобрять вкус кота.

Дейк все еще улыбался, но Памела чувствовала, что его слова куда более серьезны, чем могут показаться на первый взгляд.

«Слишком много людей погибло», — всплыли в памяти слова, произнесенные Дейком тогда, в холмах. Конечно, девушка предполагала, что в его работе приходится часто сталкиваться со смертью. Да и потом, Рэнсом ведь рассказывал, что Дейк служил в армии, в каких-то специальных войсках. Однако после этих слов Дальтона по спине Памелы пробежал холодок — то ли от мрачной пустоты, с какой они были сказаны, то ли от звучавшей в них затаенной боли.

— Кажется, Рэнсому стало получше, — проговорил Дейк беззаботно.

— О да. — Памела на мгновение замолкла, а потом сказала: — Спасибо тебе.

— Мне? За что? — удивился Дейк.

— За то, что ты приехал к нам… Благодаря тебе состояние дяди изменилось.

Памела лукаво покосилась на Дейка.

— Стоило тревожить льва в его логове.

Дейк криво улыбнулся.

— Это и впрямь было так ужасно?

— Ну, временами. — Девушка снова заколебалась, но решила, что терять ей уже нечего. — Сперва мне показалось, что Кэнди — твоя подружка.

— И ты, конечно, сочла, что я в офисе времени даром не теряю?

— Вроде того. А когда Кэнди сообщила, что беременна, то я подумала, что она твоя жена.

Глаза Дейка потемнели.

— Я не в ее стиле. Она разделяет твое мнение насчет типов вроде меня, хотя и по иным причинам.

Памела еле удержалась, чтобы не сказать, что отныне она не так уж и тверда в своем мнении.

— Но ты… беспокоишься о ней.

Дейк резко дернул за поводья. Чеппи протестующе замотал головой, и Дейк в знак извинения потрепал его по холке, а потом повернулся к Памеле. Взгляд его был тверд и решителен.

— Да, беспокоюсь. И очень. Она особенная и хороший друг. Было время, когда я мечтал о большем, но Кэнди слишком боялась меня и не доверяла, пока не стало уже слишком поздно.

Дейк сердито взглянул на Памелу.

— Кроме того, — с нажимом продолжил он, — Кэнди как раз тогда повстречалась с Джоном Лейрдом. Они влюбились друг в друга, а я желаю добра им обоим. Ну что, ты удовлетворена?

— Мне просто… было любопытно, — пролепетала Памела. — Кэнди показалась мне такой славной. Я рада, что она счастлива.

Дейк вроде бы успокоился, а девушка испустила вздох облегчения, что не наговорила ничего и впрямь непоправимо глупого.

Солнце уже достигло зенита, а молодые люди так и не нашли никаких следов чужака, которого видела Памела. День обещал быть жарким, поэтому она предложила, прежде чем ехать назад, ненадолго остановиться в прохладной тени у родника. Дейк согласился, заметив, что стоит как следует осмотреть окрестности источника.

— Надеюсь, там мы ничего не найдем, сказала Памела, наморщив лоб. — Это одно из моих любимых мест. Даже думать не хочу, что незнакомец мог там побывать.

— Можешь не тревожиться на этот счет. Родник трудно найти. Если не знать, где он находится, то ни за что не заедешь так далеко в ущелье.

Пока они скакали к источнику, Памела подумала, что Дейк, наверное, прав. Ущелье дважды сужалось так сильно, что конь и всадник едва могли протиснуться между скал. Чужаку и в голову не пришло бы лезть в этакую теснину. Сама Памела наткнулась на источник совершенно случайно — однажды преследовала отбившегося от стада не в меру прыткого бычка и выехала на крошечную зеленую полянку. Густые кроны деревьев склонялись над чистой заводью, а воздух казался прохладным даже в самый жаркий день калифорнийского лета. Памела считала, что если поискать, то в этих холмах нашлось бы немало подобных уголков. Недаром же городок неподалеку назывался Укромные Ручьи.

Подъехав к берегу, молодые люди спешились и ослабили подпруги коней, чтобы те могли вволю угоститься зеленой травой. Не грех побаловать свежей травой лошадок, вскормленных на сене и комбикормах.

Напоив лошадей, Памела и Дейк опустились на колени возле драгоценной воды. Набрав полную шляпу воды, Дейк опрокинул ее себе на голову, а Памела, намочив шейную косынку в ручье, протерла лицо, шею и руки. Затем они сели в тени узловатого дуба, чьи мощные корни каким-то непостижимым образом уходили в расщелину среди скал. Прикрыв глаза, Памела прислонилась к теплому камню, прислушиваясь к чавканью лошадей и жужжанию пчел, спешивших по своим пчелиным делам.

Хотя девушка не видела и не слышала Дейка, но ощущала его присутствие так явственно, словно он прикасался к ней.

А вдруг она ошибалась на его счет? Ведь все же он был другом Рэнсома, хотя потом их жизненные дороги и разошлись.

— Ты собираешься когда-нибудь поговорить с отцом? — неожиданно спросил Дейк.

— Что? — удивилась Памела.

— Просто я подумал, может, тебе любопытно, с чего это он вдруг снова пытается вернуть тебя домой.

— Меня это не волнует, — отрезала девушка. — За пять лет я разговаривала с ним всего два раза, да и то случайно — я ждала других звонков, а нарывалась на него. — Она снова прислонилась к камню. — Не самая типичная любящая семья у нас, не правда ли?

— А кто сказал, что в наши дни типичны именно любящие семьи?

— Ты прав. Чтобы создать такую семью, надо ведь как следует потрудиться. А мой отец в жизни пальцем о палец не ударил. Он всего добивался своими чарами.

— Так кто же тебя научил работать?

Девушка улыбнулась.

— Рэнсом. Это он показал мне, какое удовлетворение приносит по-настоящему хорошо выполненная работа. Собственно говоря, именно дядя научил меня всему мало-мальски стоящему, что я умею. В школе мне хватало смекалки, чтобы сдавать все экзамены и контрольные, приложив к тому минимум усилий. Или пустив пыль в глаза. А лошадям-то пыль в глаза не пустишь. — Она задорно улыбнулась. — И котам тоже.

— Только не надо про этого чертова кота.

— А я считаю, что он просто чудо.

— Ну и славно. Можешь хоть в постель к себе его класть.

Памела с удивлением обнаружила, что, выпалив эти слова, Дейк слегка покраснел и поспешно отвернулся к озерцу. Неужели он смущен? Трудно в это поверить. Ведь речь-то идет всего-навсего об Идоле. Или нет?

Помолчав немного, Дейк снова спросил:

— А твоему отцу действительно хочется вернуть тебя?

Памела наморщила лоб.

— К чему ты клонишь?

— Ведь ты ушла от него пять лет назад. Так почему именно сейчас он хочет вернуть тебя? — настойчиво продолжал Дейк.

— Не знаю. — Девушка невесело рассмеялась. — Наверное, я — единственная женщина, покинувшая его по своей воле. Ведь даже моя мать оставалась с ним до последней минуты своей жизни.

— А почему? Почему она не уходила от него?

— Наверное, не хотела оставлять меня.

— А почему не ушла вместе с тобой?

— Да ведь мой отец владеет крупной фирмой. Он частенько обедает с судьями и арбитрами по семейному праву. Отец заявил ей, что если она хотя бы попробует уйти со мной, то никогда больше не увидит меня. — Девушка поморщилась от этих воспоминаний, но, чувствуя себя обязанной перед памятью матери, продолжала: — А потом, чтобы окончательно добить маму, он разыграл свою коронную карту.

— И какую?

— Меня… Он привел меня в комнату, наплел какую-то историю про одну маленькую девочку, которой пришлось выбирать между родителями, и спросил, а кого бы выбрала я. Конечно, спросил как бы невзначай. Но мама отлично понимала, что он делает.

— И ты выбрала отца.

Памела не поднимала на него глаз.

— Ну разумеется. Я же говорила, каким я была ребенком. Мама начала пить. Потом — принимать таблетки. Но умерла она не от этого. Она просто… сдалась, опустила руки. Лишь годы спустя я поняла, что это произошло из-за меня. Она долго держалась, надеясь, что в один прекрасный день я увижу правду, но…

— А почему же она не поговорила с тобой начистоту, не рассказала про отца?

Тяжело вздохнув, Памела устремила взгляд на сверкающую гладь воды.

— Я часто думала об этом. Наверное, она боялась, что я начну проклинать ее.

Девушка задрожала, словно от порыва резкого ветра, и обхватила себя руками.

— И знаешь, что больше всего ужасает меня? — прошептала Памела. — То, что она, скорее всего, была права. Тогда я и в самом деле стала бы проклинать ее. Я возненавидела бы мать за то, что она посмела говорить такие ужасные вещи про моего папочку. — Горло у Памелы перехватило от боли. — Боже, какой я была глупой, слепой…

— Маленькой девочкой, — негромко произнес Дейк. Девушка так углубилась в свои переживания, что и не заметила, как он приблизился к ней. — Ты ведь была совсем ребенком. Я уверен, что твоя мать все понимала.

Памела отчаянно замотала головой. Из ее глаз брызнули слезы.

— Мама умерла в одиночестве. Мы с отцом находились в Бейкерсфилде, справляли мой день рождения. Катались на лыжах. Он даже ничего мне не сказал, пока не настало время возвращаться домой. Через неделю после того, как она умерла.

Голос ее прервался. И в тот же миг крепкие руки Дейка обхватили ее, прижали к груди. В это мгновение девушка как никогда нуждалась в его близости, в том, чтобы ощутить его силу. Она припала к нему так отчаянно, словно он хранил в себе решения всех мучивших ее проблем. Сейчас только Дейк мог унять ее давнюю боль. В его объятиях Памела чувствовала, как постепенно уходят мрачные воспоминания.

Она услышала странный тихий звук и поняла, что это ее собственный умиротворенный вздох. Словно в ту секунду, как она попала в объятия Дейка, ее мир обрел наконец целостность, а жизнь — смысл.

И по мере того как уходили воспоминания о смерти матери, предательстве отца, унижениях, которым подвергался Рэнсом, у Памелы возникали новые ощущения.

Испугавшись того, что с ней происходит, девушка отпрянула от Дейка и увидела выражение его лица. В какую-то долю секунды, пока он не успел снова натянуть привычную непроницаемую маску, она вновь разглядела то самое темное яростное пламя, которое зажглось в его глазах, когда она предложила ему растирание. Но на сей раз Дейк, казалось, сумел укротить и сдержать это пламя. Памела гадала, почему сейчас он обуздал себя, — не потому ли, что понимает, что в настоящую минуту ей нужно только одно: чтобы он крепко-крепко обнял ее.

Но теперь, в этом укромном уголке, куда Памела часто сбегала насладиться одиночеством, она уже начала сомневаться, только ли ей это нужно. Взгляд снова упал на губы Дейка, на его чувственный рот. Интересно, а каковы поцелуи этих губ? Что испытываешь, когда тебя целует такой красивый мужчина?

— Памела, — хрипло проговорил Дейк.

В его голосе слышалось явственное предостережение. Девушка взглянула на него, и ее щеки запылали огнем.

— Я… просто подумала…

— Знаю, о чем ты подумала. Прочитал на твоем лице, малышка.

Памела затихла в его объятиях.

— Дейк, мне уже двадцать семь лет. В восемнадцать я объездила чуть ли не весь земной шар. А с двадцати двух сама распоряжаюсь своей судьбой. И никакая я не малышка.

— В этом тебе кругосветное путешествие не поможет, Памела Малкольм. Ты не понимаешь, с каким играешь огнем.

Подбородок Памелы взлетел вверх. В самом деле, хватит Дейку строить из себя умудренного опытом старца, а из нее — наивную крошку.

— Я не девственница, если ты это имеешь в виду. — Она попыталась улыбнуться. Памела говорила правду, однако ни разу она не испытывала чего-либо хоть отдаленно напоминающего ту бурю чувств, что охватывала ее при одной мысли об этом мужчине…

— Проклятье! — вырвалось у Дейка. Он чуть отодвинулся от девушки. — Неужели до тебя еще не дошло? Мы говорим о сексе. Не о любви, не о романтике, а всего лишь о неприкрытом, пылком, неудержимом сексе. Понятно, крошка? И если ты еще хоть раз взглянешь на меня так, как только что, тебе придется пенять на себя.

У Памелы перехватило дыхание — не столько из-за резких его слов, сколько из-за легкой дрожи, пробежавшей по ней при мысли, что Дейк тоже лишился душевного покоя.

Лучшая защита — это нападение, вспомнила она.

— Скажи мне, — негромко проговорила Памела, — ты называешь меня «крошкой» специально, чтобы держать на расстоянии, боишься, как бы чего не вышло?

Отвернувшись, Дейк смотрел на гладь озерка. Когда же наконец заговорил, то его голос звучал надломленно и хрипло.

— Так, значит, ты этого хочешь, Памела? Хочешь поиграть с огнем и здорово обжечься?

— Но огонь не только сжигает, он еще и согревает, правда?

— Да, согревает, когда он под контролем.

Несколько мгновений Памела не сводила глаз с его лица, пытаясь понять, вкладывает ли он в эти слова что-то личное. Но на его лице не дрогнул ни единый мускул, и эта тайна так и осталась нераскрытой. Наконец Памела пожала плечами.

— Сомневаюсь, что тут имеется хоть малейшая опасность. Я не отношусь к тому типу женщин, от которых мужчина может потерять голову.

— Проклятье! — выдавил сквозь зубы Дейк. И не успела Памела пошевелиться, как он губами прижался к ее губам.

Она словно была объята огнем, растекающимся по всему ее телу. Ей казалось, что это пламя вот-вот вырвется на волю и поглотит ее. А когда натиск его губ наконец ослабел и Памеле показалось, что она сумеет справиться с собой, на смену первому смятению пришло новое, еще более пьянящее чувство. Каждый нерв ее дрожал от возбуждения, словно туго натянутая струна.

Ощутив первое робкое касание его языка, она без малейшего сопротивления уступила ему. Но вот его язык пробежал по краешку ее зубов, коснулся ее языка, — и она задрожала всем телом.

Памела услышала свой собственный вздох и поняла, что он означает полную капитуляцию. Припав к ее устам, Дейк упивался ее дыханием.

Памела подумала, что надо бы прекратить это безумие, пока еще не поздно. Но первый раз в жизни ее тело отказалось повиноваться ей. Вместо того чтобы оттолкнуть Дейка, девушка крепче прижалась к нему, запустив свои пальцы в густые пряди влажных волос у него на затылке.

Руки Дейка скользнули по ее спине вниз. Памеле казалось, что его ладони прочертили по ее телу огненные дорожки. Едва она успела подивиться этому чувству, как неуемная фантазия нарисовала ей новую яркую картину. Подумать только — что было бы, если бы он погладил ее обнаженную кожу…

Продолжая одурманивать ее поцелуями, Дейк накрыл ладонью нежную грудь девушки. Палец коснулся ее соска. Девушка вскрикнула, но звук этот потонул в поцелуе. Ей показалось, будто при этом прикосновении ее пронзило пламенной стрелой. Дейк крепче прижал ее бедра к своим, и она с готовностью поддалась его настойчивым рукам.

Сгорая в огне страсти, Памела выгнулась в объятиях Дейка и ощутила, как напряглась его плоть.

Внезапно она почувствовала какую-то слабую дрожь. Тела их так тесно переплелись, что только через несколько секунд Памела с изумлением осознала, что дрожит не она, а Дейк.

Потрясенная этим открытием, девушка отстранилась от губ Дейка и уставилась ему в лицо. Оно пылало желанием, которое пугало Памелу.

— Проклятье! — выругался Дейк.

Памеле еще не приходилось слышать, чтобы голос Дейка звучал так холодно. Не проронив ни слова, он быстро поднялся и, нашарив шляпу, водрузил ее на голову. А потом, не оглядываясь, размашисто зашагал к чепрачному коньку и взнуздал его. Красавец поднял голову и призывно обернулся к Памеле, как будто спрашивал, собирается ли она уезжать.