Нахаловка

Глава 22

Светлана вынула из сумочки мобильник, до сих пор отказывающийся ловить сеть. Либо мобильной сети в Нахаловке отродясь не бывало. Загрузила на нем совместную фотографию убиенных Лома и Сивого, и показала «картинку» Сильнягину:

— Я так понимаю, эти деятели вам тоже хорошо известны?

— Ох, ёп… — Едва сдержал чуть не слетевшее с языка ругательство участковый, разглядывая фотографии с места преступления. — Допрыгались, все-таки, кретины?

— Допрыгались, — ответила Светлана. — Найдены убитыми несколько дней назад на городской свалке.

— Хоть и нельзя о мертвых плохо, — поморщился Сильнягин, — но туда им и дорога!

— Сильно доставали? — догадалась девушка.

— Хуже горькой редьки, — ответил Митрофаныч. — У нас ведь тут тихий угол. Можно даже сказать — сонное царство, где никогда ничего не происходит. В девяностые, конечно, весело было — «лесной» бизнес кто только делить не пытался. А потом устаканилось все, утихло. Так, по мелочи, конечно, всякое бывает: то сосед у соседа курицу сопрет и суп из нее сварит, то морду по пьяни друг дружке разобьют… Но серьезных происшествий уж лет десять-пятнадцать и не упомню. А эти двое недоделков у меня уже в печенках сидели!

— Чем они занимались в Нахаловке? — поинтересовалась Дроздова. — Я ознакомилась с их уголовными делами, — сообщила он Сильгину. — Там чего только нет: и разбои с грабежами, и вымогательство, и наркотики.

— Да все тем же и занимались, — ответил участковый, — в основном наркотой барыжили по всему району, ну и вымогательство — должников на счетчик ставили. Вот буквально на днях они паренька одного местного прессовать пытались — насилу отбил! Даже из винтовки шмальнуть пришлось, чтобы разбежались падлы! Так что я только рад буду, что больше они на моей территории шкуру тереть не будут! Уж простите за прямоту, товарищ следователь по особо важным делам.

— Филимон Митрофанович, зовите меня просто Светланой, — попросила девушка, — а то уж как-то слишком…

— Хозяин-барин! Вернее, хозяйка… — Добродушно улыбнулся старик, откидываясь на спинку кресла. — Только одного я не пойму, Светлана: чего же такого «особо важного» разглядели в городском управлении? Ну, приземлили двоих ушлепков-наркодельцов, так рано или поздно, но скорее рано, они бы и так на том свете оказались. Это их закономерный конец.

— Не все так просто оказалось с их убийством, Филимон Митрофанович… — произнесла Светлана, размышляя, посвящать ли местного участкового в нюансы порученного дела.

— Неужели настолько секретное расследование проводите? — ехидно поинтересовался старик.

— Да, в общем-то, нет. — Светлана решила ничего от Сильнягина не скрывать, никакой секретностью тут и не пахло. — Просто среди вещей, найденных у убийц Севастьянова и Ломовского… Из-за чего, собственно, и было совершено преступление, — добавила она, немного подумав, — были обнаружены ценности — настоящие музейные редкости! Исторические раритеты из золота и брильянтов!

— Поди ж ты! — усмехнулся старикан. — И откуда у этих прощелыг исторические раритеты?

— Так вот, и мое руководство озадачилось именно этим вопросом, — печально вздохнула Светлана, — откуда у деревенских наркобарыг «тако богатство»? Ведь некоторые из этих ценностей были похищены из коллекций еще во времена СССР!

— А тебя, девонька, стал-быть направили к нам отрабатывать «Нахаловскую» версию? — догадался Сильнягин.

— Прямо как в воду глядите, Филимон Митрофанович, — улыбнулась девушка. — Может у вас на этих архаровцев есть что, чего в наших городских базах нет? Кто, когда и с кем? Ну, вы понимаете?

— А тож! — Довольно качнул головой Сильнягин, отпирая свой допотопный сейф. — У меня, красавица, все ходы записаны! И не только кто с кем, но даже когда и где! — И положил перед девушкой две толстые картонные папки на завязках. — Если есть интерес…

— Еще какой, Филимон Митрофанович! — Дроздова подвинула к себе бумаги и погрузилась в их изучение.

«Досье», собранные участковым на Сивого и Лома, были действительно пухлыми. Он туда вносил любые сведения, которые могли представлять интерес для правоохранительных органов. Однако, большая часть бумаг, являлись просто записками старого подполковника, ничем документально не подтвержденными — никто из потерпевших заявление не писал. Как, например, последняя запись, датированная двумя днями до убийства — наезд на некоего Тимофея Корыткина. Наезд с поножовщиной участковый разрулил, а вот заявление на вымогательство Корыткин писать отказался.

— А чего он так? Испугался? — спросила Дроздова.

— Так он давно «на игле», — ответил участковый. — Сдай он вымогателей, так и вовсе без ширева остаться мог. А так, хоть и в долгах, пусть и «на измене»… Он в долги к этим уродам частенько залезал, но, каким-то образом отдавал…А в этот раз, видать, совсем на мели остался, раз они его так жестко решили прессануть.

Так они просидели в участке до самой темноты. Филимон Митрофаныч особо никуда не торопился. Он с удовольствием и обстоятельно описал все происходящее в поселке в последнее время. Светлане было видно, что старику не хватает профессионального общения и, если ему позволить он сможет так балаболить всю оставшуюся ночь.

— Вот, что я тебе скажу, красавица… — произнес участковый. — Давай прервемся — я тебя чаем напою. У меня есть отличный чаек с таежными травами…

— А кофе нет? — невинно похлопав пушистыми ресницами, спросила девушка, уже совсем освоившись в кабинете участкового.

— Увы! — Виновато развел руками Митрофанов. — Кофе я тоже уважаю, но вот возраст свое берет, — пожаловался он между делом. — Если я сегодня выпью кружечку этого чудесного напитка, то засну я, в лучшем случае — завтра-послезавтра. У меня и без того старческая бессонница, да еще и контузия с давних времен… Я уже и запах его забывать начал. А иногда хочется покрепче, да послаще…

— Простите, Филимон Митрофанович… — Поспешно произнесла Светлана.

— Ты это брось! — шуточно прикрикнул на гостью Митрофаныч. — За что извиняться? Тебе откуда знать про мои проблемы?

— Тогда давайте ваш расчудесный чай с таежными травами! — Решительно махнула рукой девушка.

— А еще у меня есть липовый мед, — любезно предложил участковый, — и вареньев на выбор: сливовое, яблочное и малиновое!

— Неужели все сами варите? — поинтересовалась Дроздова.

— Да, куда мне! У меня руки под енто дело не заточены, — мотнул головой Сильнягин. — Все «паства» моя носит — мы же тут на деревне, практически, как одна семья. Ты кому-нибудь помог, и к тебе, соответственно, такое же отношение.

— Завидую я вам, Филимон Митрофанович, белой завистью, — вздохнула Света. — А мы в городе зачастую и соседей по подъезду в лицо не знаем.

— Так переезжай, красавица — за чем же дело стало? — усмехнулся Филимон Митрофаныч. — Брошенных Домов в Нахаловке хватает, есть и во вполне сносном состоянии. Поможем всем миром с ремонтом… Да как такой красавице, и не помочь?

— Вы меня прямо в краску вогнали, Филимон Митрофанович! — Заливисто рассмеялась девушка.

— А ты так еще краше! — Парировал старикан. — Будешь первой красавицей на деревне! Значит, по чайку?

— По чайку! — согласно кивнула девушка.

Старичок поднялся на ноги, подошел к окошку, на подоконнике которого стоял электрический чайник. Заглянув внутрь, участковый удовлетворенно кивнул — есть еще водичка, и щелкнул кнопочкой включения питания.

— Посиди пока, — произнес он, подходя к двери, — я сейчас… Варенье только принесу… — Дверь легонько хлопнула за спиной Сильнягина, оставляя Светлану в одиночестве.

— Н-да, — произнесла она вслух, разговаривая сама с собой, — похоже, зря я сюда прикатилась. Ну, откуда в этой дыре драгоценности? Да еще и такого уровня?

Однако, сдаваться вот так запросто, Света терпеть не могла, поэтому решила выжать из сложившейся ситуации по максимуму — опросить еще до кучи и всех обиженных, угнетенных и поставленных на счетчик, почившим криминальным сообществом Сивого и Лома. Пусть хоть эти люди вздохнут спокойно и перестанут вздрагивать по ночам. Хотя, уж если признаться по совести, то какой у наркобарыг контингент? Такой же преступный, как и они сами: местная гопота, опустившиеся наркоманы и проститутки, ворье и другие маргинальные личности. Но опросить их подробненько не помешает, авось, и выплывет что интересное…

Составить план ей до конца таки не удалось: в кабинет участкового без стука вломился какой-то низкорослый плешивый мужичонка в промасляной до черноты потрепанной фуфайке, сжимающий в дрожащих руках большой целлофановый пакет, набитый, судя по виду, то ли мясными «обрезками», то ли свежей требухой. Пакет, естественно, оказался совсем не герметичным, и на чистые половицы мерно закапали большие кровавые капли.

— Митрофаныч, помоги! — прямо с порога бухнул незнакомец, не разобравшись, что участковый в помещении отсутствует. — Митроф-а-а-а… — Взгляд посетителя метнулся из угла в угол в поисках хозяина кабинета и, наконец, сфокусировался на городском следователе. — Ты кто? — Резко остановившись, бухнул мужичонка, словно налетев на прозрачную стену. — Мит-ро-фаныч хде? — заикаясь выдохнул плешивый, еще крепче сжимая руками «горлышко» пакета, словно испугался, что Светлана может ненароком увидеть, что у него внутри. Но кровавые капли, продолжающие разбиваться о деревянные половицы, говорили сами за себя.

— Следователь по особо важным делам, Дроздова… — едва успела произнести Светлана, как мужичок стремительно ломанулся назад к двери, выкрикнув что-то невразумительное, типа:

— Это не я! Я в тюрьму не хочу!

Странный мужичок попытался, не глядя, распахнуть дверь плечом, но вместо этого налетел на входящего в кабинет Сильнягина. Участковому с огромным трудом удалось удержать в руках три маленьких полулитровых банки с вареньем. Светлана с удивлением отметила, как ловко он притормозил психованного мужика и не выпустил из рук банки.

— А ну, ёп, стоять! И чтобы тихо мне тут! — громогласно рявкнул участковый, заставив замереть мужика соляным столбом.

Света тоже едва не подскочила на ноги от этого отливающего металлом голоса — что и говорить, командовать Филимон Митрофаныч умел. Похоже, что опыт у него имелся, и немалый. Еще бы, вспомнила Светлана планку на его груди с многочисленными наградами. Да и звание подполковника говорило само за себя.

«Интересно, — подумалось ей, — а как он в участковые-то попал? Ведь говорили, что он тут едва ли не с самого начала перестройки служит…»

— Это… это… это… — затянул на одной ноте, пуская сопли мужичок. — Богом клянусь, не я это, Митрофаныч!

— Ну, вот как тебя понять, Кирьян? — печально вздохнул участковый. И тут его взгляд упал на капающий пакет, из которого натекла на пол уже основательная кровавая лужица. — Ты чего творишь, гнида? Я что, по-твоему, полы на участке кажный божий день до блеска наяриваю, чтобы ты их в дерьмо превращал?

— Не я это… не я… — вновь заладил мужичок.

— Как же не ты? — Сильнягин потихоньку начал закипать. — Из твоего, сука, пакета на пол течет! А вы, Светочка, на нас внимания не обращайте, — произнес участковый, обращаясь к девушке. — Наши мужики по-другому не понимают!

— Да вы продолжайте, Филимон Митрофанович, — по-свойски произнесла Дроздова, — думаете, у нас в городе по-другому говорят? Точно так же — на матерном и фене! Так что я привычная.

— Да ты не только красавица писаная, ты еще и умница, каких поискать! — Расплылся в улыбке Сильнягин. — Может, все-таки подумаешь хорошенько — и на мое место? А? — И он весело подмигнул девушке. — Ладно-ладно, понимаю, что не сподручно следователю по особо важным делам, на место какого-то участкового…

— Филимон Митрофанович! — укоризненно произнесла Светлана, понимая, что старик попросту шутит.

— Так, Кирюха, давай по-быстрому, — произнес участковый, обращаясь к бледному, как мел мужичку, — чего у тебя приключилось? И давай хоть на крыльцо выйдем, ты мне сейчас тут все извазгдаешь!

Мужичонка покивал плешивой головой и вышел на крыльцо вместе с участковым. Заинтригованная Светлана тоже поднялась с места и вышла следом.

— Вот… — Мужичонка раздвинул дрожащими руками горловину пакета и показал его содержимое участковому. Лампа на крыльце полицейского участка была мощной, и Сильнягин сумел все отлично разглядеть.

— Вот, нихрена же себе! — Покачал он лысой головой и, вытащив из кармана очки, продолжил внимательно рассматривать содержимое пакета уже «вооруженным взглядом». — Подожди-ка, Кирюха… — произнес он и стремительно метнулся куда-то за угол участка. Через мгновение он появился с эмалированным бельевым тазиком. — Сыпь сюды! — распорядился он, поставив таз на перильца крыльца.

Плешивый Кирюха, обреченно закрыв глаза, перевернул пакет, вываливая его влажное и кровавое содержимое в предложенную участковым тару. Светлана тоже подалась поближе, стараясь рассмотреть, что же такого притащил в пакете этот деревенский тюфяк. С влажным чпоком содержимое пакета оказалось в тазу, едва не обдав вязкой кровью стоящих кругом людей.

— Мля! — матюкнулся Сильнягин, которому несколько капелек крови все-таки попало на руки. — Аккуратнее, балбес! Вот всему-то вас учить надо! И где вас таких штампуют, криворуких? — продолжал он бурчать, копаясь одним пальцем в кровавой требухе. — Ага, похоже я не ошибся… — Он выхватил из тазика предмет, сначала показавшейся Светлане сосиской. — Что на это скажешь, красавица? — продемонстрировал он находку девушке.

— Это… — Светлана на мгновение опешила, когда под ярким светом фонаря смогла рассмотреть жуткую «находку», но смогла взять себя в руки. — Это же человеческий палец.

Предмет, который старый участковый держал в руках, действительно оказался человеческим пальцем, перепачканным кровью.

— А тож! — Вновь довольно кивнул участковый, поднеся находку к самым глазам, едва её не обнюхивая.

У Светланы что-то «нехорошее» начало подниматься из глубины живота, но она чудовищным усилием воли сумела подавить этот рвотный позыв. Не хватало еще так опозориться перед деревенскими мужиками. Какой же она тогда следователь по особо важным. Нет, не бывать этому! И она тоже подвинулась поближе.

— Вы знаете, Филимон Митрофанович, — с недрогнувшим лицом произнесла она, разглядывая находку, — этот палец как-то странно отняли. Смотрите, как размохрачен… — Она указала на болтающиеся кусочки кожи и сухожилий. — Его явно не отрезали и не отрубали… Его словно отбили каким-то тупым предметом. Вот, даже кость раздроблена! — Победно произнесла она, радуясь, что рвотное состояние куда-то улетучилось.

— Молодец, красивая! — похвалил Светлану Сильнягин. — Голова у тебя работает, как надо! Ну-ка, ну-ка! — Сильнягин отложил палец на перильца и вновь принялся ковыряться в тазике. — Вот, еще один… Так-с, так-с… А вот это уже интереснее! — В его руке оказалась часть измочаленной человеческой кисти, тыльную сторону которой украшала какая-то татуировка. — Явно лагерная портачка, — сообщил он. — И, судя по ней, человечек этот был куда как непрост! Настоящий рецидивист-убийца! Интересно, кто же его так приласкал?

— А вот на этом пальце перстень видно! — Светлана, набравшись смелости, ткнула наманикюренным нокотком в еще один замеченный ею кусок человеческой конечности.

— Веселое выходит дельце… — произнес участковый. — Как для вас приготовлено… Не правда ли, товарищ следователь по особо важным? — повернулся он к Светлане. — Прямо ностальгией так и пахнуло! Девяностые во всей красе…

— Так, Кирюха, — не дожидаясь ответа городской следачки (да он, в принципе, был ему и не нужен), принялся Сильнягин за обработку «виновника торжества». Поведай нам с товарищем следователем по особо важным делам, откуда дровишки?