Нахаловка

Глава 23

Мужик молча сопел, видимо пребывая в ступоре, и не отвечал на вопросы участкового.

— Я долго тут ждать буду? — Участковый, недолго думая, отвесил плешивому мужичку увесистый подзатыльник. — Так легче соображается, Кирюха? Откуда у тебя эта расчлененка? Ну⁈

— Свинья… — выдохнул мужичок. Похоже, что затрещина Сильнягина подействовала на него весьма благосклонно. Только его ответ нисколько не пролил свет на «темные обстоятельства» этого весьма запутанного дела.

— Надеюсь, это ты сейчас не про меня? — Недобро нахмурился участковый.

— Упаси господь, Филимон Митрофаныч, — затараторил мужичонка, словно его прорвало. — Я на работе сегодня задержался… ты ж знаешь, в Малиновке птицеферму новую строят, так вот, я сейчас там на своем грузовичке пристроился…

— Знаю, — кивнул Сильнягин. — а причем здесь свинья?

Светлана с интересом наблюдала за импровизированным «деревенским допросом» и с трудом сдерживалась, чтобы не заржать в полный голос. Уж очень он получался комичным, как в каком-нибудь третьесортном комедийном сериале про ментов. Да и «актеры» подобрались один другого краше: колоритный старик участковый и недотепа водитель в замасленной драной фуфайке. Она с трудом поборола в себе возникшее вдруг желание запечатлеть всю эту «трагикомедию» на камеру мобильного телефона, чтобы потом выложить в Интернет.

— Так я ж этому и веду, Филимон Митрофаныч! — вновь плаксиво запричитал мужик, размазывая кулаком кровавую жижу по лицу.

— Тьфу, ты, черт! — Сплюнул на землю Сильнягин. — Глаза бы мои на тебя не смотрели, Кирюха! Подожди… — Он вновь бодро сбежал с крыльца и исчез за углом избы-участка. — Накось, пока утрись! — Вернувшись, он бросил старенькое потрепанное полотенце плешивому мужичку. — Умоешься попозжа, а то смотреть противно.

Кирюха послушно схватил махровую тряпицу и подрагивающими руками протер ей лицо. С точки зрения Светланы, если и стало лучше, так ненамного — кровь местами подсохла и вытираться не желала. Сильнягин тоже это понял, но больше говорить ничего не стал, лишь недовольно поморщился.

— Продолжай, бедолага, — забрав у мужичка испачканное полотенце, потребовал он.

— Так вот, — немного успокоившись, продолжил Кирьян, — поздно я возвращался, уже в темноте. Ну и устал: цельный день туды-сюды, загрузись-разгрузись…

— Ближе к телу, болезный ты наш! — перебил его Филимон Митрофанович, направляя показания в нужное русло.

— Так я же туда и веду… — слегка возмутился мужичок, но послушно продолжил. — Вот в темноте-то я по Нахаловке и покатил. А ты ж знаешь, у нас фонарей рабочих в поселке хер да маленько! А фары у меня на грузовичке тусклые! Вот, я и проморгал, когда она мне прямо под колеса выскочила!

— Кто она-то? — не понял Сильнягин.

— Ну, так я и толкую — свинья! — нервно воскликнул Кирюха. — Она мне в темноте прямо под колеса сквозанула! Ну, я её и того… Задавил к ебеня… чертям собачьим, — взглянув на следователя из города, резко поправился мужичок. — Ну я же не виноват, Филимон Митрофаныч! Она сама мне под колеса бросилась!

— Ага, — усмехнувшись, произнес участковый. — Прямо как Анна Каренина, решила в одночасье свети счеты с жизнью?

— Ну… не знаю про Каренину, но эта свинина точно подохла. И я тут абсолютно не причем! К тому же, она дорогу в неположенном месте перебегала! — Привел Кирюха напоследок «убийственный» по своей правоте довод. — Пешеходного перехода там не было! И я правила дорожного движения не нарушал!

— Ну, и зачем ты мне про эту свинью рассказал? — Уставился на мужичка, как на полного недоумка, участковый. — Сбил и сбил!

— Так я это… — Замялся Кирьян. — Подумал… там… ну, чего добру-то пропадать? Она же сама виновата? Виновата! Нефиг было мне под колеса бросаться…

— Так ты, стервец, её сожрать захотел? А у нее же хозяин есть! И это — чья-то собственность! Пусть и немного… кхм… того — подпорченная…

— Чего это она вдруг подпорченная? — возмутился вдруг Кирюха. — Она же не своей смертью померла! Нормальная парная свинина получилась!

«Балаган, — подумала про себя Светлана, наблюдая разворачивающееся перед ней действо, — натуральный балаган!»

— Да я не об этом, тля… — отмахнулся от Кирьяна Сильнягин. — Погоди-ка, — до престарелого участкового наконец-то начало доходить, что пытался донести до него мужичок-водитель, — так ты её и разделать уже успел?

— Ну так… — Виновато развел руками Кирьян. — Чего добру пропадать-то? — вновь повторил он. — Бес попутал, Филимон Митрофаныч! Ты же знаешь, почем нонче килограмм парной свининки на рынке стоит! Валек, сука, буржуй, такую цену ломит…

— Ты на Валька напраслину не возводи! — перебил водилу Сильнягин. — Не дороже, чем у других, торгует. А для своих завсегда в цене подвинется. Али не так?

— Да так все, так… — Поник плечами Кирюха. — Говорю же, бес попутал, Митрофаныч! Ну… и вот — наказание мне… — И он указал пальцем на тазик с кровавой начинкой. — Распотрошил я убиенную мною свинку, а в желудке у нее вот такой «веселый» подарочек и обнаружил… Филимон Митрофаныч, Христом Богом клянусь, не при делах я, откуда у этой клятой свиньи в пузе такая страсть!

— Да это и понятно, — кивнул Сильнягин, — побежал бы ты ко мне, если б знал… Только вот действительно, откуда у нее в пузе такое?

— А чье это животное известно? — Светлана наконец-то подключилась к допросу.

— Так откуда? — Пожал плечами мужичонка. — У нас, почитай, полдеревни свиней держит. Да у Валька целая свиноферма… Поди, разберись, чья? На ней же не написано…

— А вот это ты зря! — обрадовано заявил Сильнягин. — По крайней мере, Валек своих фермерских свиней метит. Тавро у него специальное есть.

— Так надо проверить, — вскинулась Светлана. — Если есть тавро — хозяина допросить. Если нет, тоже неплохо — одного фигуранта можно будет из списка исключить.

— Вот, умничка! — довольно кивнул участковый. — Настоящего следака сразу видать! Пойдем, Кирюха, покажешь нам невинно убиенную покойницу…

— Вот все бы тебе поржать, Филимон Митрофанович, — укоризненно произнес Кирьян. Уловив, что его никто не собирается арестовывать и закрывать в холодной, он совсем успокоился. Лишь изредка, когда его взгляд натыкался на тазик с кровавыми останками, он зябко передергивал плечами. — Не виноват я, что она мне под колеса бросилась!

— Ага, — ядовито ухмыльнулся Сильнягин, — и еще скажи, что ты её сожрать втихаря не пытался? Если бы все по-твоему прошло — у меня бы очередной висяк с пропажей этой свиньи нарисовался бы! Хозяин-то, по любому бы, заяву накатал!

— Ну, Митрофаныч… Филимон… я же повинился… Че теребить-то все время?

— С этим мы с тобой попозже разберемся, — зловеще пообещал участковый. — А сейчас нам надо выявить, где это свинина умудрилась руки кому-то отгрызть. Веди, показывай. Где ты там её разделывал?

— А можно, и мне с вами? — спросила Светлана, которой очень интересно было узнать, чем же закончиться это неожиданное расследование.

— А почему нет? — Улыбнулся участковый. — Кокой дурак может оказаться от помощи такой красивой девушки, да еще и следователя «по особо важным»? У нас таких специалистов и в глаза не видали. Буду просто счастлив, если и вы подключитесь. Жоп… Пятой точкой чувствую, что не все так просто в этом деле будет.

Светлана, к слову, считала точно так же — дело явно «пахло керосином». Ведь не у живого же человека эта свинья отгрызла не только пальцы, но и всю кисть? А значит, где-то вполне себе, может обнаружиться вовремя не обнаруженный и неучтенный труп.

— Сейчас поедем. — Сильнягин занес тазик с жуткими уликами в участок и запер дверь на ключ. После чего вновь метнулся за угол участка. Через минуту раздался скрип открываемой двери, жужжание стартера и пуск движка. Темноту прорезали яркие лучи фар. На дорогу выскочил старенький тентованный «козлик» — УАЗ-469 в желтой «канареечной» расцветке, с синим капотом и с синей же полосой по бортам. К изумлению Светланы, на передних дверках белым по синему было выведено — «милиция». Похоже, что как выдали Сильнягину этот автомобиль еще в СССР, так он до сей поры его и успешно эксплуатировал, не заморачиваясь, даже, переименованием милиции в полицию.

— Ну что, красавица, не передумала с ветерком прокатиться по нашим кущам? — За рулем УАЗика обнаружился участковый. — А то я тент на лето с машины сымаю — люблю, знаете ли, на свежем воздухе пробзде… проветриться!

— Ну еще бы я отказалась! — фыркнула Света, занимая место рядом с водителем. — Когда я на таком раритете покатаюсь? Да еще и со снятым верхом? Это же прямо шик-винтаж, как Игорешка говорит!

— Вот молодец! Вот это по-нашему! — Обрадовался Сильнягин. — А Игорешка это кто?

— А, муж мой, — ответила Света, поерзав на жестком сиденье козлика.

— Эх, — с чувством произнес Сильнягин, — был бы я хотя бы лет на двадцать-тридцать помоложе — обязательно отбил бы такую красавицу у любого муженька!

— А я и не сомневаюсь, Филимон Митрофанович, — прыснула в кулачок Дроздова. — Вы и сейчас мужчина видный — хоть куда!

— А тож! — Приосанился за рулем Сильнягин. — Слыхал, Кирюха? Настоящего мужика всегда за версту видать! И начхать, сколько ему там стукнуло! Ну чего пасть раззявил? Полезай, время не терпит!

Дождавшись, когда мужичок устроится на заднем сиденье УАЗа, участковый дал по газам, и ментовской кабриолет резво поскакал по темному поселку.

— А с освещением у вас действительно неважно, — обратила внимание Светлана на неработающие фонари. — Жаловаться надо на вашего градоначальника. Как в такой темноте люди ходят?

— Так жаловались уже, — сообщил Сильнягин, — и не однократно. Но у нашего мэра, недоделанного, тля, усе наверху схвачено. Вась-вась с областным начальством. Так что ему наши жалобы — как с гуся вода!

— Так надо напрямую на губернатора выходить! — посоветовала Светлана. — Или еще выше! Есть же Интернет, виртуальные приемные… всякие…

— Чего есть, дочка? — не расслышал Сильнягин — в машине с открытым верхом свистел ветер. — Тыртырнет? Так это, наверное, ваши, городские штуки. Я, хоть и слышал, за него, но чем это едят, хоть убей, не пойму. Кирьян, а ты как с этим тыртырнетом?

— Да никак, — отмахнулся мужичонка. — Малые у меня чет с этим возятся, в игрушки разные играют. А мне уже поздно туды соваться.

— Да вы чего? — изумилась девушка. — Серьезно? Да вы в каком веке живете? Похоже, что в каменном! Так у каждого уже телефон с выходом в Сеть имеется! — Она вытащила мобильник и помахала им перед носом участкового. — Тут же все просто — на раз-два…

— Ну-ну, — усмехнулся Сильнягин. — Удиви!

— Сейчас… — Светлана ткнула пальцем в экран. — Блин! Так у вас же мобильной сети нет.

— Так о чем и разговор, красавица, — рассмеялся Сильнягин. — У нас же тут неподалеку часть военная стоит. Особая. Вот из-за их глушилок, здесь никакие ваши телефоны и не работают! — Пояснил он. — У нас все по старинке — только через провода!

— Печалька, — вздохнула девушка, убирая телефон. — Как же вы тут бедные живете? Без мобильной связи, Интернета, соцсетей, месенджеров и…

— А так и живем, — произнес Сильнягин, загоняя «козлика» в какой-то особо темный и мрачный проулок на котором даже столбов освещения не было предусмотрено. Светились только окна частных домов, да редкие фонарики у крылечек. — И ты знаешь, я как-то не жалею об этом. И ущербным себя не считаю. Наши отцы и деды как-то без Тыртырнета обходились, ну и мы, стал быть, проживем. Зато, какая у нас природа! — УАЗик тормознул у высокого забора, собранного из неошкуренного норбыля. — Приехали, — сообщил Сильнягин, заглушив двигатель. — Показывай «свое хозяйство», губитель беззащитных свиноматок.

— Вот она, витновница всех моих бед! — понуро произнес водила самосвала, проводив представителей закона до «места преступления» — деревянного сарая, где на склоченном из досок кособоком столе копытами кверху лежала распластанная хрюшка. — Вот у нее в брюхе все и находилось…

— Так-так-так… — Задумчиво произнес Сильнягин, обходя распотрошенную свинью по кругу. Остановившись у задней части туши, он нагнулся поближе, подслеповато щурясь — лампочка в сарае оказалась тусклой. — Похоже, что Валька эта хрюшка, — наконец обнаружив выжженное на толстой ляжке клеймо, произнес участковый. После этого он подошел к голове свиньи и внимательно осмотрел её уши. — Точно Валька, — произнес он, указав собравшимся на черные «дырчатые» татуировки с цифрами. — У него учет строгий! Вопрос в другом: как в брюхе это свиньи оказались человеческие части тела?

— Так вот и я об этом, Филимон Митрофанович? — вновь нервно затараторил Кирьян. — Ты же не считаешь, что я…

— Помолчи, оглашенный! — поморщившись прикрикнул на него участковый. — Чапай думать будет!

Водила тут же заткнулся.

— Так где ты говоришь, её сбил? — уточнил Филимон Митрофанович.

— Так аккурат ко мне на повороте… — ответил Кирьян. — Скорость неслабая была, животина даже пикнуть не успела…

— Знаю я, как ты на своем тарантасе носишься, — покачал головой Сильнягин. — Надо бы у тебя права на месячишку отобрать…

— Не губи, Филимон Митрофаныч! Знаешь же, что они, родные всю мою семейку и кормят!

— Ладно, подумаю… — буркнул участковый. — Место происшествия завтра осмотрим, все-равно сегодня в темноте ни черта не разглядим. А вот к Вальку, думаю, сегодня наведаемся. Всё-таки его собственность… Да, Кирюха?

— Да заплачу я, заплачу за Вальку за порчу его имущества! — с надрывом воскликнул мужичонка, неистово дергая себя за грудки, так что ветхая фуфайка затрещала. — Только разберитесь с этим, Филимон Митрофанович! Я в тюрьму не хочу!

— Успокойся, Кирюха, разберемся… В общем, сиди здесь на жопе ровно и жди нас. А мы с товарищем следователем по особо важным делам к Вальку прокатимся. Привезем его сюды, так сказать, для опознания тела. Усек?

— Усек, — послушно мотнул головой Кирьян. — Сижу и жду.

— А Валек — это кто? — усевшись обратно в машину, поинтересовалась Светлана.

— Фермер местный, — ответил Сильнягин, выруливая из проулка обратно на центральную улицу поселка. — У нас ведь в Нахаловке, в общем-то, всего лишь два «градообразующих» предприятия, вокруг которых вся жизнь и вертиться: сельскохозяйственная ферма Валька, да Катькина лесозаготовительная контора. В принципе и до перестройки все так же и было: колхоз, да леспромхоз. Только государственные. А таперича оно все по частным рукам пошло. Но, к слову сказать, пока они не раскачались, как следует — народ в девяностые у нас едва не вымер. Так что нашим доморощенным буржуинам надо большое и человеческое спасибо сказать. Так-то они люди не плохие, по три шкуры со своих «батраков» не дерут. Да и каждому из них в девяностых-нулевых сквозь такие испытания пришлось пройти, где многие просто не выживали…

— Филимон Митрофанович, вы сказали: «Катькина лесозаготовительная контора», — неожиданно вспомнила Дроздова. — А я вот тоже с одной Катериной познакомилась. Она официанткой работает в «Мечте лесоруба», и меня сегодня к себе переночевать пригласила.

— Официанткой работает? — В голос расхохотался Сильнягин. — Эта официантка побогаче иных городских хлыщей будет! Да под ней сейчас весь лесной бизнес области! Сама рубит, сама торгует, да еще и на экспорт за кордон древесину вагонами гонит.

— Не может быть! — ахнула Светлана, откровенно изумившись услышанной информации. — А ведь с первого взгляда и не скажешь. На вид –простая русская баба, каких в каждом придорожном кафе…

— Есть такое, — согласился с девушкой Сильнягин. — Только эта простая русская баба и в горящую избу, и коня на скаку, и дверь в кабинет губера с ноги может вынести! Кто только не пытался в свое время у нее этот бизнес отжать… Хех, и где они теперь?

— И где? — наивно поинтересовалась Света.

— А поди, поищи, — зловеще хохотнул Филимон Митрофанович, — тайга большая, зверь голодный… Пока не нашли никого — как в воду канули.

— А как же она…

— А все так же, — ответил Сильнягин, продемонстрировав сжатый кулак, — вот так всех держит! Молодец баба! Побольше бы нам таких! А доказать так никто ничего и не сумел…