Наказание — смерть

ГЛАВА 15

Бандита в красивом плаще и с вежливыми манерами звали Элмор Риггз. Молниеносно проведенная проверка подтвердила, что это не псевдоним, что тридцать девять лет назад в канадском Ванкувере он появился на свет именно под этой фамилией. Впоследствии между ним и властями Канады произошло небольшое недоразумение в связи с его попыткой перевезти через границу партию взрывных устройств, и в течение нескольких лет Риггзу пришлось любоваться канадским небом сквозь крупную клетку. После того как власти сочли, что он окончательно исправился, Риггз вышел из тюремных ворот и вскоре пе­ребрался в Нью-Йорк. Здесь он обосновался в чистом и уютном квартальчике в северной части города и числился «консультантом по вопросам безопасности».

«Забавное имя для наемного убийцы!» – подумала Ева, вспомнив, что главного героя нашумевшего боевика «Смертельное оружие», отчаянного полицейского в исполнении блистательного Мэла Гибсона, также звали Риггз.

Вооружившись этой информацией, Ева в сопровожде­нии Пибоди направилась на тот этаж, где располагались комнаты для допросов. Она намеревалась по душам побе­седовать с Риггзом. Фини тоже должен был принять уча­стие в допросе, а потом прогнать имя Элмора Риггза через свои базы данных и выяснить, что за ним числится.

Когда они подошли к лифту, перед ними вдруг вырос­ла фигура, в которой Ева сразу узнала Вернона.

– Вы случайно не заблудились, детектив? – усмехну­лась она. – Это – не ваша лужайка.

– Думаете, вам удастся меня запугать? – спросил он с вызовом и так громко, что проходившие мимо полицей­ские остановились и с удивлением воззрились на них. Ева махнула им рукой, дав понять, чтобы они шли своей доро­гой, и повернулась к Вернону:

– Вот уж не знаю, Джерри, но вид у вас и без того пе­репуганный.

– Всем известно, что вы пытаетесь вымазать дерьмом наш отдел! Стукачка, вот кто вы такая! Если вы считаете, что сможете оплевать меня так же, как вы это сделали с Коли и Миллзом, советую подумать хорошенько!

– Э-э-э, Вернон, да вы никак пытаетесь мне угро­жать? – вызывающе усмехнулась Ева.

– Я обращусь к юристу профсоюза! Поглядим, как вам будет весело, когда вас с вашим богатеньким мужень­ком привлекут к ответственности за клевету и выпотрошат до последнего доллара!

– Ты слышишь, Пибоди? К ответственности! Ах, я сейчас упаду без чувств!

– Я вас подхвачу, лейтенант.

– У вас отберут значок! – прошипел Вернон. – Один раз с вами это уже случилось, только теперь его вам уже не вернут! Вы еще пожалеете о том дне, когда впервые услы­шали мое имя!

– Что ж, буду с нетерпением ждать, – ухмыльнулась Ева. – Только боюсь, что сначала Рикер вышибет из тебя мозги. Он забеспокоится, каким образом я вычислила те секретные счета, которые ты для него открыл, а когда узнает, как это произошло, то очень на тебя разозлится. И вряд ли тебе тогда помогут юристы профсоюза.

– У вас ничего нет! Вы просто блефуете и пытаетесь меня подставить! Вы мечтаете получить должность Рот в Сто двадцать восьмом отделе, вот и мутите воду, чтобы под шумок захапать ее место! Она сама, кстати, тоже так думает!

– Обязательно подай на меня иск. Напиши, что я вы­тащила наугад из шляпы записку с твоей фамилией и ре­шила посвятить остаток жизни тому, чтобы разрушить твою карьеру. А заодно уж уничтожить ваш Отдел, а потом занять стол начальницы. Может, это и сработает. – Ева приблизилась к Вернону и продолжала, буравя его взгля­дом: – Только я бы на твоем месте озаботилась сейчас тем, как прикрыть свою задницу! Деньги, которые ты брал, не помогут тебе после того, как я заморожу эти счета. И запомни одно: я – единственный человек, который хоть сколько-нибудь заинтересован в том, чтобы ты про­должал дышать. Если я, по крайней мере, стою к тебе ли­цом, то Рикер – у тебя за спиной. А тут еще – убийца по­лицейских, который охотится за продажными копами… Ты не сумеешь угадать, с какой стороны он к тебе подкра­дется!

– Бред, бред, бред!!!

Вернон поднял сжатые кулаки, и Ева вызывающе за­драла подбородок.

– Я бы на твоем месте не стала этого делать, но, если хочешь, можешь попробовать, – спокойно и уверенно сказала она.

– Я вас уничтожу! – прохрипел Вернон, отступив и спрятав кулаки за спину. – Считайте, что с вами покон­чено!

Он метнулся мимо нее и вошел в открывшуюся кабину лифта.

– Мечтать не вредно, – пробормотала Ева. – Нужно установить за ним наблюдение, Пибоди. Я не хочу, чтобы он наделал пакостей. Знаешь, чего мне сейчас хочется?

– Надрать кому-нибудь задницу.

– Молодец, угадала с первого раза! Пойдем-ка зай­мемся Риггзом.

– Что-то вы опять захромали.

– Ничего подобного, умолкни!

Однако у Евы действительно разболелась нога. Доко­выляв до комнаты для допросов, она застала там Фини, который сидел на стуле и по своему обыкновению грыз орешки.

– Ты что так долго? – поинтересовался он.

– Задержалась, чтобы обменяться поцелуями с одним добрым другом. Адвокат Риггза приехал?

– Нет. Позвонил и сказал, что задерживается: у него там что-то с женой. А наш клиент – еще тот фрукт, доло­жу я тебе. Хладнокровный, вежливый, как лорд…

– Он канадец.

– А-а, тогда все понятно, – промычал Фини с наби­тым ртом, как будто этот факт действительно что-то объ­яснял.

В этот момент дверь открылась, и конвойный ввел в комнату Риггза с забинтованной головой. Не дожидаясь приглашения, арестованный устроился на неудобном стуле.

– Здравствуйте, мистер Риггз, – сказала Ева, направ­ляясь к столу.

– Лейтенант? Рад вас видеть. – Риггз опустил взгляд на ее нелепые джинсы. – Жалко брюки, они на вас пре­красно смотрелись.

– Да, я тоже скорблю по этому поводу. Пибоди, вклю­чи запись. – Ева села напротив арестованного. – Как же вы без адвоката, Риггз?

– А! – небрежно отмахнулся он. – На сей раз обой­демся без него. Но все равно спасибо за беспокойство.

– Известны ли вам ваши права и обязанности?

– Вне всякого сомнения. Во-первых, позвольте мне выразить мое глубочайшее сожаление относительно моих сегодняшних действий.

«Умен! – подумала Ева. – Очень умен!»

– Вы действительно об этом сожалеете?

– Глубоко и совершенно искренне! Я полон раская­ния. Разумеется, в мои планы никоим образом не входило причинить вам какой-либо вред. Теперь я понимаю, на­сколько глупыми и безответственными были мои дейст­вия, и прошу за них прощения.

– Очень трогательно с вашей стороны. Но как же по­лучилось, что вы оказались на улице Нью-Йорка с запрещенным оружием, совершили нападение на офицера по­лиции и предприняли попытку его похищения?

– Видите ли, я попал в плохую компанию, – прогово­рил, улыбаясь, Риггз. – Тому, что в моих руках оказалось запрещенное законом оружие, не может быть оправда­ния. Хотя должен признать, что, работая консультантом по вопросам безопасности, я часто сталкиваюсь с различ­ными криминальными элементами, а также с запрещен­ным оружием. Разумеется, я должен был сдать это оружие властям.

– Как оно к вам попало?

– Мне дал его тот человек, которого вы застрелили. Он, кстати, и попросил меня об этой услуге – только се­годня утром.

– Вы хотите сказать, что вас нанял убитый?

– Совершенно верно. Само собой разумеется, что, принимая его предложение, я и не подозревал о том, что вы – офицер полиции. Он сказал мне, что вы – опасный субъект, угрожаете ему и его семье физической расправой. Я, как видите, был введен в заблуждение и принял его рас­сказ за чистую монету. Он же дал мне и оружие. Это было очень неосмотрительно с моей стороны.

– Если вы не знали, что я – полицейский, почему же вы назвали меня «лейтенантом»?

– Разве я так сказал? Не припоминаю.

– Значит, вам предложили работу, и вы на нее согла­сились. Как звали человека, который вас нанял?

– Хаггерти. Кларенс Хаггерти. По крайней мере, так он назвался, объяснив, что собирается всего лишь попу­гать вас, устроить демонстрацию силы. Когда же я понял, что все обстоит иначе, то испытал настоящий шок.

– Хорошенький способ попугать меня – схватить мальчишку и приставить дуло к его виску!

– Все произошло так быстро… Я был просто потря­сен, когда он схватил этого мальчика. Но, боюсь, моя реакция запоздала. Теперь для меня очевидно, что Хаггерти – или как его там зовут – не являлся тем человеком, за которого я его поначалу принял. Любой, кто может посту­пить таким образом с невинным ребенком… – Риггз раз­вел руками и неодобрительно покачал головой, а затем улыбнулся: – Я рад, что вы застрелили его, лейтенант. Вы просто не можете представить, как я рад!

– Я вижу, вы прямо в пляс готовы пуститься от радо­сти! – Ева подалась вперед, сверля мужчину взглядом. – Неужто вы всерьез считаете, что эта идиотская история поможет вам отвертеться, Риггз?

– А почему нет, лейтенант? Если вам требуется письменное подтверждение того, что я был нанят мистером Хаггерти, я думаю, что смогу вам его предоставить. Я храню свои записи в образцовом порядке.

– Не сомневаюсь.

– Это, конечно, ни в коем случае не снимает с меня ответственности за произошедшее. Меня, несомненно, лишат лицензии на право заниматься деятельностью в об­ласти безопасности. Возможно даже, мне будет грозить тюремный срок или домашний арест. Но я готов принять любое наказание, предусмотренное законом.

– Вам светит двадцать пять лет, Риггз, как минимум!

– Надеюсь, правосудие не проявит по отношению ко мне подобной жестокости, поскольку я не знал истинного положения дел, когда согласился на эту работу. Кроме то­го, я не сделал ничего, что могло бы угрожать здоровью и жизни маленького мальчика. Но, повторяю, – Риггз под­нял руки ладонями вперед, – я готов принять любое нака­зание, которое закон сочтет необходимым применить по отношению ко мне.

– Вы лучше подумайте о том, чтобы не окончить свои дни так, как Льюис.

– Простите, а кто такой Льюис?

– В настоящее время – корм для червей. И мы с вами оба знаем, что Рикер запросто может прикончить вас, что­бы спрятать концы в воду.

– Еще раз извините, лейтенант, но, боюсь, я все же вас не понимаю.

– Что ж, давайте попробуем еще…

Ева билась с Риггзом больше часа, применяя и кнут и пряник, периодически меняясь местами с Фини, но ре­зультат был прежним. Риггз так и не сломался. Он не вол­новался, не потел, лицо его оставалось вежливым и бес­страстным, и он не отступал от своей первоначальной вер­сии ни на йоту. Это было все равно что допрашивать отлично налаженного и запрограммированного робота.

Наконец Ева вызвала конвой и с брезгливой гримасой приказала:

– Уведите! – а затем обратилась к Фини: – Этот па­рень несокрушим. На сей раз Рикер прислал не бицепсы, а мозги. И все же Риггз не полностью контролировал ситуа­цию. Он не ожидал, что тот подонок схватит мальчика. Поэтому, если ему в наличии мозгов не откажешь, это еще не означает, что они есть и у двух остальных. Я хочу, что­бы охрана, приставленная к ним в больнице, была усилена вдвое, и пусть мне регулярно докладывают об их состоя­нии.

– Если Риггз наймет хорошего адвоката и будет дер­жаться этой своей линии, ему дадут не больше пяти лет.

– Я это знаю, – вздохнула Ева. – И он тоже. Само­уверенный сукин сын! Нужно проверить по компьютеру тех двоих и выяснить, какие грехи висят на них.

– Я займусь этим.

– Хорошо, а я напишу отчет о допросе, а потом от­правлюсь домой. У меня там тоже есть кое-какие дела.

К тому времени, когда Ева закончила возиться с отче­том, рабочий день давно кончился. Она отпустила Пибоди домой, а сама направилась в подземный гараж. Нога боле­ла все сильнее, и это злило ее еще больше, чем ноющая го­лова. Однако когда Ева спустилась в гараж и увидела то, что осталось от ее служебного автомобиля, она позабыла о всех болячках и едва не превратилась в соляной столб.

– Черт возьми! Черт возьми! – только и могла повто­рять она.

Ева получила эту машину всего восемь месяцев назад. К тому времени она была уже далеко не новой, побывала в нескольких мелких авариях и была восстановлена, но Ева тем не менее, насколько это возможно, пыталась содер­жать ее в идеальном порядке. Теперь же багажник, капот и бока машины были вдребезги разбиты, колеса изрезаны ножом, а в заднее стекло словно кто-то выстрелил из гра­натомета. И все это произошло в гараже полиции, бук­вально нашпигованном видеокамерами наблюдения!

– Вот это да! – присвистнул остановившийся рядом Бакстер. – Я слышал, что ты сегодня попала в переделку, но не знал, что так здорово расколотила свою тачку!

– Я тут ни при чем. Как, черт возьми, это возможно – проникнуть в охраняемый полицейский гараж и вдребезги расколошматить мою машину?!

Ева шагнула к автомобилю, но Бакстер схватил ее за руку.

– Не подходи! Давай на всякий случай вызовем сапе­ров. У тебя, судя по всему, появился очень темперамент­ный враг. Он вполне мог заминировать тачку.

– Ты прав. Если она к тому же взорвется, мне никогда больше не выдадут служебный автомобиль. В хозяйствен­ном управлении меня ненавидят.

Бомбы в машине не оказалось, и благодаря Бакстеру даже удалось выбить из хозяйственников четыре новые покрышки. Он сам позвонил им и уболтал, рассыпаясь в комплиментах по поводу незаменимости хозяйственного управления. И вот теперь двое слесарей в запачканных маслом комбинезонах возились с покореженными дверя­ми, пытаясь заставить их снова открываться и закрывать­ся. А Ева тем временем отправилась к охранникам гаража.

– Ну? – спросил Бакстер, когда она вернулась. – Ка­ков вердикт?

– Видимо, где-то на этаже произошло замыкание, – объяснила Ева. – Поэтому на записи в течение пятнадца­ти минут идет «снег» и нет звука. Так что они ничего не видели и не слышали. – Глаза Евы хищно сузились. – Ну ничего, я им прочищу уши! А ты, Бакстер, ехал бы домой. Чего тебе здесь болтаться?

– Ты в этой игре, конечно, главная, Даллас, но каждо­му из нас тоже хочется пнуть по мячу. И займись своей ногой – ты хромаешь.

– Ничего подобного! – Она вздохнула и со скрежетом открыла изуродованную дверь машины. – Но все равно спасибо.

– Неужели я не заслужил поцелуйчик на прощанье?

– Конечно, мой сладкий, иди сюда, я тебя поцелую!

Бакстер рассмеялся и отступил назад.

– Нет уж, знаю я твои поцелуи! Потом всю жизнь на стоматологов буду работать! Ты домой?

– Ага.

– Я еду в твоем направлении, так что, если хочешь, могу тебя подбросить.

– Мне нянька не нужна.

– Ну, гляди.

Бакстер залез в свою машину и уехал.

По пути домой Ева постоянно была начеку и то и дело смотрела в зеркало заднего вида, пытаясь выяснить, не сел ли ей кто-нибудь на хвост. Эта поездка была безрадостной. Если стрелка спидометра заходила за отметку тридцати километров в час, искореженная машина начинала жалоб­но стонать, а при правых поворотах колесо с отвратитель­ным каркающим звуком цепляло за погнутое крыло.

Ева подумала, что, наверное, нужно будет ограбить вин­ный погреб Рорка и преподнести Бакстеру бутылку на­стоящего скотча в благодарность за его хлопоты. Она и са­ма не отказалась бы сейчас выпить и, поднимаясь по сту­пенькам высокого крыльца, с наслаждением представляла себе высокий запотевший бокал красного вина, а еще купание в прохладном бассейне. Ей необходимо было при­вести в порядок мозги: они ей этой ночью очень понадо­бятся. Работы предстояло много.

Когда Ева вошла в вестибюль, к ее ногам метнулся кот Галахад, пылая желанием первым поприветствовать хо­зяйку, и тут же послышался скрипучий голос Соммерсета:

– Я полагаю, вы имели удовольствие угодить в какую-то автомобильную неприятность?

– Вы полагаете неправильно. Это моя машина угоди­ла в «автомобильную неприятность». – Ева наклонилась, взяла Галахада на руки и с удовольствием потерлась щекой о его пушистую мягкую шерсть. – Где Рорк?

– Он еще не вернулся домой. Если вы заглянете в его расписание, то увидите, что его следует ждать не раньше чем через час.

Ева поставила кота на пол, сняла пиджак и набросила его на столбик лестницы, желая позлить дворецкого, а за­тем направилась в купальный павильон.

– Вы хромаете! – прокаркал ей вслед Соммерсет.

Ева ничего не ответила и лишь издала сдавленный стон.

Купание помогло. Выбравшись из бассейна, как бы­ла, голая и мокрая, Ева решила осмотреть отчаянно бо­левшую рану на ноге и была вынуждена признать, что врач постарался на славу. Рядом с раной на коже было еще множество других царапин, но в целом, решила Ева, ее жизни в настоящий момент ничто не угрожало. С облегчением вздохнув, она накинула махровый халат и, войдя в лифт, поднялась к себе в спальню, а когда выходила из ка­бины, нос к носу столкнулась с Рорком.

– Привет, лейтенант! А я уж собрался вниз, чтобы присоединиться к купанию.

– Я уже наплавалась, но могу посидеть на бортике и посмотреть, как ты резвишься в воде. Если, конечно, ты будешь голым.

– В таком случае почему бы нам не искупаться вместе чуть позже? – Рорк взял ее за руку и повел в спальню. – Что стряслось с твоей машиной?

– Я не могу ничего доказать, но думаю, что это работа Рикера. Я спустилась в гараж и увидела, что она изуродо­вана. Видимо, я раздражаю его не меньше, чем он меня.

Ева пошла к стенному шкафу.

– Почему ты хромаешь?

Ева мученически закатила глаза и ткнулась лбом в стену.

– Колено ободрала. Слушай, позволь мне одеться, вы­пить, и тогда я все тебе расскажу. – Она стала снимать ха­лат, пытаясь не показывать Рорку пострадавшую ногу. – Сегодня я попала в заварушку, и мне пришлось немного покататься по асфальту. В меня чуть-чуть постреляли, так что теперь хоть ты меня не беси!

– Постараюсь сохранить здравый рассудок. – Он все же увидел рану на ее ноге и вздохнул. – Очень колоритная картина. А ну-ка ложись!

– Нет!

– Ева, ляг на постель, иначе я уложу тебя силой. Я хо­чу осмотреть твою рану.

Она выхватила из шкафа рубашку.

– Слушай, Рорк, сегодня я уже отправила на тот свет одного приставалу, и если ты сейчас же не отвяжешься от меня, то последуешь за ним! – Но как только Рорк сделал шаг по направлению к ней, Ева швырнула рубашку на пол и тяжело вздохнула: – Ну ладно, ладно! Черт с тобой! Но коли ты решил играть в доктора, я хочу выпить.

Ева бросилась животом на постель и капризным то­ном, желая позлить Рорка, проговорила:

– Хочу вина! Белого и охлажденного!

– Всегда рад услужить.

Он подошел к бару, налил в бокал вина, а затем неза­метно бросил туда же быстрорастворимую таблетку боле­утоляющего, думая, как разозлится Ева, когда узнает об этом. Затем Рорк разложил на покрывале аптечку и пере­вернул Еву на спину.

– Сядь и не ной!

– Я никогда не ною.

– Да, это с тобой случается редко, но, когда все же случается, ты компенсируешь количество качеством.

Ева взяла из его рук бокал, а Рорк тем временем нама­зал самые большие, царапины мазью, которая способство­вала быстрому заживлению любых повреждений.

– Почему бы нам с вами не заняться сексом, доктор?

– Именно этим я намереваюсь заняться, но немного позже. Это будет моим гонораром за лечение.

Ева выпила уже больше половины бокала и только тут заметила, что вино оказывает на нее не совсем обычный эффект.

– Что ты туда добавил? – строго спросила она. – Бо­леутоляющее?

Она уже собралась поставить бокал на тумбочку, но Рорк отнял его и, прижав голову Евы к подушке, попросту влил оставшееся вино ей в рот.

Ева вырывалась и отплевывалась:

– Ненавижу эту гадость!

– Я знаю, но мне так нравится, когда ты злишься!

– Поцелуй меня в задницу!

– С удовольствием, дорогая, но для этого тебе надо перевернуться.

Не удержавшись, Ева расхохоталась. Она перекатилась на живот, чувствуя, как отступает боль, и с удовольствием ощутила прикосновение мягких губ Рорка к коже на яго­дице.

– Не останавливайся, – пробормотала она, – чувст­вуй себя как дома.

– Не торопись, успеется. Пусть сначала перестанут болеть твои царапины.

– Я – в порядке.

– Мне очень хочется заняться с тобой любовью, Ева, – заговорил Рорк, перевернув ее на спину и склонив­шись над ней. – Я собираюсь делать это не торопясь и очень долго. Но я хочу, чтобы ты при этом чувствовала себя хорошо и чтобы твои болячки не отвлекали тебя от это­го занятия.

– Мне уже стало гораздо лучше.

Ева попыталась обнять его, но он перехватил ее руки и положил их на покрывало.

– Расскажи мне сначала, что произошло.

– Хорошо, но, если ты не желаешь меня насиловать, я, с твоего позволения, надену платье.

Рорк протянул ей халат:

– Надень вот это, он посвободнее. Кроме того, когда настанет время, его легче снять.

Этой логике было трудно что-либо противопоставить, поэтому Ева решила не спорить и надела халат.

– Хочешь что-нибудь поесть?

– Хочу! Все, что угодно, хоть дохлую лошадь!

Дохлой лошади в доме не нашлось, поэтому через чет­верть часа они сидели над дымящимися тарелками со спа­гетти под острым соусом. Ева ела, готовясь к бессонной ночи, и рассказывала Рорку о том, что случилось за день. Он слушал молча, не делая никаких замечаний, и от этого нервы у Евы натягивались все больше. В конце концов она совсем перестала ощущать вкус пищи, но все же про­должала жевать.

– У меня есть план, но для того, чтобы его осущест­вить, мне понадобится максимальная поддержка со сторо­ны начальника полиции. Кстати, меня порадовало то, как он нейтрализовал Бейлиса – быстро и бескровно. Ты дол­жен это признать.

– Ева.

Она посмотрела в его глаза – холодные, как зима, и голубые, как покрытый льдом океан. Странно, когда не­сколько часов назад на нее напали четверо вооруженных мужчин, она ощутила только боевой азарт, а сейчас от взгляда этих голубых глаз ее пронизывал необъяснимый страх.

– Он покушался на тебя уже три раза, – сказал нако­нец Рорк. – Так вот, нравится это тебе или нет, я разбе­русь с ним сам.

– Два раза, – поправила его Ева. – Третий раз поку­шались всего лишь на мою машину. Причем, заметь, счет неизменно оказывается в мою пользу! Впрочем, я ожидала от тебя подобной реакции. Может, не стоит этого гово­рить, но я все же скажу: учитывая мою должность и мои полномочия, я опережу тебя.

– Ты ошибаешься, Ева. – Его голос был пугающе спокойным, и это видимое спокойствие таило под собой бушующее море ярости.

– Подожди, я не закончила! Так вот, поскольку я не хочу, чтобы моя работа вставала между нами, я предлагаю тебе работать вместе со мной.

– Ты думаешь, что сможешь таким образом умиротво­рить меня, Ева?

– Нет! Нет, черт побери! Прекрати на меня так смот­реть, ты портишь мне аппетит! – Она швырнула свою вилку в тарелку. – Мне действительно нужна твоя по­мощь. Я, между прочим, уже просила тебя помочь мне, и ты обещал! Что же изменилось теперь? То, что он натравил на меня еще одну банду отморозков? Ну и что! Я их всех уложила, а он за это поплатится своей шкурой! Если мы с тобой будем работать бок о бок, мы оба получим то, что хотим! – Ева взяла вилку, поковыряла ею в спагетти, но потом снова бросила ее. – Ну, ты, может, получишь не совсем то, что хочешь, поскольку мечтаешь вырвать у Рикера печень и поджарить ее на медленном огне. Однако мы разделаем его вчистую – разумеется, в пределах того, что дозволено законом.

– Закон – это твоя лужайка, а не моя.

– Рорк! – Ева накрыла его руку своей. – Я могу до­бить его и без твоей помощи, но тогда это займет гораздо больше времени и, уж разумеется, не принесет тебе такого удовлетворения. Подумай сам, какое наказание ты выбрал бы для этого человека: быструю смерть или долгие годы никчемного и жалкого существования в сырой тюремной камере? Неужели ты выбрал бы первое?

Рорк несколько секунд подумал и сказал:

– Нет.

– Ты страшный человек, Рорк. Очень страшный.

– Хорошо, лейтенант, я согласен работать с вами – и в этом мне будет помогать та чудесная картина, которую вы только что нарисовали. Я выполню твою просьбу, Ева, хотя ты даже представить не можешь, чего мне это будет стоить…

– Я знаю! Спасибо, Рорк!

– Не надо благодарить меня, пока дело не сделано. Потому что, если не получится по-твоему, я сделаю его по-моему. Так что конкретно тебе нужно?

Ева испустила вздох облегчения:

– Во-первых, мне нужно знать, зачем отдел внутрен­них расследований внедрил Коли в «Чистилище». Кто или что в клубе привлекло их внимание? Бейлис сегодня обмолвился о том, что это как-то связано с Рикером. Но ведь ты говорил мне, что порвал с ним уже десять лет на­зад?

– Так и есть, – кивнул Рорк, – да еще прихватил с собой несколько его самых крупных компаний. Одни сра­зу же продал, другие модернизировал. Что касается «Чис­тилища», то сейчас Рикер не имеет к нему отношения, хотя раньше имел. Я купил у него этот клуб пять лет назад. Точнее сказать, мой представитель купил у его представи­телей.

– Рикер был владельцем клуба?! Ты мне об этом ниче­го не рассказывал!

– Лейтенант, хочу обратить ваше внимание на то, что вы меня об этом и не спрашивали.

– О боже мой!.. – простонала Ева, вскочила из-за стола и принялась ходить по кухне, пытаясь привести мысли в порядок.

– Когда убили этого вашего Коли, у меня и в мыслях не было, что это может быть каким-то образом связано с Рикером. – Рорк пожал плечами. – «Чистилище» при­надлежит мне уже пять лет, в нем изменилось все – и обо­рудование, и дизайн, и обслуживающий персонал…

– Если Рикер использовал клуб для своих махинаций, возможно, туда до сих пор наведываются его люди, чтобы проворачивать какие-то делишки!

– Мне об этом ничего не докладывали, так что если там что-то и есть, то весьма незначительное.

– Там убили полицейского. Это нельзя назвать «не­значительным»!

– Что ж, согласен.

– Почему Рикер продал клуб?

– В то время ему уже начали поджаривать пятки. Кро­ме того, он часто продает недвижимость и прочую собст­венность, когда она перестает приносить ощутимый доход. В принципе это обычная практика в мире бизнеса.

– Но почему, если вы расстались врагами, Рикер со­гласился продать клуб тебе?

– До тех пор, пока сделка не была совершена, он даже не подозревал, что покупателем являюсь я. Потом-то он наверняка взбеленился, но было уже поздно. – Рорк по­молчал, обдумывая какую-то мысль. – Возможно, Рикер пустил слух о том, что в клубе происходит что-то незакон­ное, или даже приказал своим людям провернуть там па­ру-тройку каких-нибудь сделок. Он мог пытаться таким образом меня скомпрометировать – это вполне в его сти­ле. Дождался, когда клуб расцветет, станет популярным, начнет приносить прибыль, а потом заложил под него мину. Рикер терпелив, он умеет выжидать. Несколько лет для него не срок.

– Что ж, похоже на правду. Ему не составило труда с помощью своих связей довести такие слухи до отдела внутренних расследований. Это сработало. Те, естествен­но, сделали стойку, начали расследование и внедрили в клуб Коли. Я все больше убеждаюсь в том, что бедный па­рень погиб ни за что.

– Ты отплатишь за его смерть, – сказал Рорк, подни­маясь на ноги.

– Да, отплачу! Мне нужно получить некоторую ин­формацию, но так, чтобы об этом никто не узнал.

Рорк улыбнулся впервые за время их разговора:

– Я думаю, что смогу вам в этом помочь, лейтенант.

В залитой светом гостиной своего роскошного особня­ка в Коннектикуте бесновался Макс Рикер. В углу огром­ной комнаты стояли доспехи рыцаря с блестящим мечом, зажатым в стальной перчатке. Выхватив этот меч, Рикер набросился на доспехи и начал крушить их с такой нена­вистью, будто в них был закован его злейший враг. Попа­дись ему сейчас под руку живой человек, он и ему срубил бы голову, даже не задумавшись. Человек здесь, правда, был – Кенард, но он предусмотрительно забился в самый дальний угол, чтобы не оказаться на пути у взбеленивше­гося хозяина. Он уже не раз являлся свидетелем подобных вспышек бешенства и знал, что в такие моменты Рикер способен на все.

Кенард уже давно подумывал о том, чтобы пустить в действие загодя выношенный план бегства, чтобы провес­ти остаток своих дней в относительном мире и спокойствии в далекой маленькой стране с теплым климатом. Он уже даже купил там домик на чужое имя. Однако это могло подождать. Кенард не сомневался, что эта буря, как и многие предыдущие, благополучно минует его.

– Какая-то баба! Какая-то паршивая бабенка – и они не сумели с ней справиться! – бушевал Рикер. – Но ниче­го, сука, от меня ты не уйдешь!

Рикер пинком отшвырнул то, что осталось от искореженного шлема; немного успокоившись, как всегда после очередной вспышки бешенства, он подошел к бару и на­лил полный стакан своей любимой розовой жидкости. Это был подслащенный ром с большим количеством барбиту­ратов.

– Говоришь, одного из них грохнули? – Он говорил уже более спокойно, однако взгляд его, устремленный на Кенарда, все еще пылал злостью.

– Да, Йоули. Айнес и Мердок получили тяжелые ра­нения и сейчас находятся в больнице. Риггз легко ранен в голову. Его держат в полиции, но он строго придерживается легенды, которую я ему подсказал. Он и дальше будет стоять на своем. Риггз – умный парень.

– Кретин, как и все остальные! Я хочу, чтобы от них избавились.

Предвидевший такой оборот дела, Кенард сделал шаг вперед.

– Возможно, это оправданно в отношении Айнеса и Мердока, однако Риггза на вашем месте я не стал бы тро­гать. Он еще может пригодиться. Риггз проявляет по отношению к вам максимальную лояльность, и если вы изба­витесь от него, это может самым нежелательным образом сказаться на дисциплине и морали ваших подчиненных.

Рикер сделал большой глоток из бокала и снова зыркнул глазами на Кенарда:

– А почему ты считаешь, что меня волнует какая-то там мораль?

– Она должна вас волновать, – с замиранием сердца сказал Кенард, понимая, что рискует разделить участь не­счастных доспехов. – Продемонстрировав добрую волю, даже благородство по отношению к одному из подчинен­ных, вы ясно даете понять остальным, как именно им над­лежит себя вести. Кроме того, – добавил Кенард, – с Риггзом можно будет разобраться и после, если у вас не пропа­дет такое желание.

Успокоившийся Рикер продолжал сосать свое пойло.

– Ты прав. Конечно, прав. – Он хищно улыбнулся. – Просто эта баба настолько бесит меня, что я иногда теряю способность мыслить трезво. Нельзя предпринимать не­обдуманные шаги.

Рикер вспомнил про Рорка. Чтобы нанести ему удар, он выжидал долго – несколько лет. Но правильно ли те­перь он угадал его слабое место? Как бы то ни было, сей­час, когда Рикер уже ощущал вкус его крови, ждать и сдер­живать себя становилось все труднее.

– Передай мистеру Риггзу, что его лояльность оцене­на по достоинству и будет щедро вознаграждена.

Рикер направился к стеклянной стене, но на полпути остановился и уставился на обломки доспехов, разбросан­ные по полу. Он смотрел на них пустым взглядом, словно не понимая, откуда они тут взялись, потом махнул рукой, обошел искореженные железяки и, открыв стеклянную дверь, вышел на широкий балкон, под которым расстила­лись его владения

– Всю свою жизнь я создавал то, что имею теперь, и настанет день, когда все это я передам своему сыну. – Го­лос Рикера стал сонным, он уже не говорил, а будто бы бредил наяву. – Но до того, как придет это время, мне нужно закончить кое-какие дела. И первое из них, с кото­рым я намерен покончить в ближайшее время, – это окончательное уничтожение Рорка. Я хочу поставить его на колени и добьюсь этого! Смотри не делай ошибок, Кенард.

Рикер допил все, что оставалось в бокале. Теперь у не­го был вид вполне довольного собой и готового к действи­ям человека.

– Я добьюсь этого, – повторил он. – А его жена будет молить меня о пощаде!