Наказание — смерть

ГЛАВА 8

Из объятий глубокого сна Дона Вебстера вырвали зву­ки, которые он поначалу принял за сильную грозу. В сле­дующий момент ему показалось, что кто-то пытается про­бить стену его дома с помощью кувалды. Он потянулся за пистолетом и только тут сообразил, что это просто стучат в его дверь.

Вебстер натянул джинсы, взял пистолет и, подойдя к двери, посмотрел в «глазок». В тот же миг в его голове пронесся вихрь мыслей – приятных и не очень. Он от­крыл дверь и впустил Еву в дом.

– Рад, что зашла по-соседски, – проговорил Вебс­тер.

– Слушай, ты, сукин сын! – набросилась она прямо с порога на хозяина дома. – Мне нужны ответы на мои во­просы – и ты мне их дашь!

– Ты всегда была не сильна по части предварительных ласк. – Сказав это, Вебстер тут же пожалел о своих словах и постарался скрыть смущение за улыбкой. – Что стряс­лось?

– Еще один убитый коп – вот что стряслось, Вебстер!

Улыбку с его лица словно тряпкой стерли.

– Кто? Как?

– Это ты мне расскажи!

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Вебстер первым отвел глаза:

– Я ничего об этом не знаю.

– А что ты вообще знаешь? Каким боком отдел внут­ренних расследований связан со всем этим? А он связан, я это нюхом чую!

– Послушай, что за бред?! Ты врываешься сюда… – Он посмотрел на часы. – Черт! Во втором часу ночи! Хва­таешь меня за глотку и орешь, что убили полицейского. Ты даже не сообщаешь мне, кого, где и как убили, но при этом требуешь от меня какую-то информацию!

– Убили Миллза, – прошипела Ева. – Детектива Алана Миллза из Сто двадцать восьмого отдела по борьбе с наркотиками – того же, где служил Коли. Хочешь узнать, как? Ему вспороли живот от шеи до самых яиц и выпустили наружу все кишки. Я знаю, поскольку сама держала их в руках.

– Боже… Боже мой! – Вебстер потер лицо руками. – Мне нужно выпить, – произнес он и направился в глубь дома.

Разъяренная Ева устремилась следом за ним, но по до­роге ненадолго остановилась, чтобы оглядеться. Ева смут­но помнила прежнюю квартиру Вебстера – ту, в которой он жил, еще работая на улицах. Здесь было намного про­сторнее и уютнее. «Отдел внутренних расследований не­плохо оплачивает труд своих гестаповцев», – с горечью подумала она.

Ева нашла Вебстера на кухне – он вынимал из холо­дильника бутылку пива. Обернувшись на шаги Евы, он спросил:

– Хочешь? – И, не дожидаясь ответа, вытащил еще одну бутылку. Однако, встретившись с мрачным взглядом Евы, пробормотал: – Видимо, не хочешь, – и сунул ее об­ратно.

Затем Вебстер откупорил бутылку и сделал большу­щий глоток прямо из горлышка.

– Итак, где это произошло?

– Я пришла сюда не для того, чтобы отвечать на твои дурацкие вопросы! Я пока, к счастью, не являюсь твоим осведомителем!

– А я – твоим! – парировал Вебстер и оперся спиной о дверцу холодильника.

Ему нужно было время, чтобы привести в порядок свои мысли и успокоиться. Иначе, воспользовавшись его растерянностью, Ева наверняка сумеет вытянуть из него что-нибудь такое, о чем он не имел права говорить.

– Сейчас не та ситуация, чтобы хранить свои геста­повские тайны. – Ева попыталась воззвать к его рассуд­ку. – Скажи мне, что общего было между Коли и Миллзом?

Вебстер нахмурился:

– Ты пытаешься разворошить гнездо шершней, Ева. Учти, если ты свяжешься с Рикером, тебя очень больно ужалят.

– Я уже с ним связалась. А ты и не знал? – насмешли­во проговорила Ева. – Эта драгоценная крупица инфор­мации еще не упала в твои ладони? Так вот, знай: я повя­зала четырех его орангутангов, и сейчас они коротают вре­мя в наших клетках.

Вебстер пожал плечами:

– Тебе все равно придется их отпустить.

– Может, и так, но от них я сумею узнать больше, чем от одного из своих коллег. Ведь ты же был копом, Дон!

– Я до сих пор им являюсь, Даллас.

– Тогда и веди себя, как подобает полицейскому!

– По-твоему, если я не раскрываю громких преступ­лений и не срываю аплодисментов публики, то мне напле­вать на мою работу?! – Вебстер со стуком поставил бутыл­ку на кухонную стойку. – Я делаю то, что делаю, именно потому, что моя работа мне небезразлична! Если бы все копы были такими же принципиальными, как ты, отдел внутренних расследований не понадобился бы, но, к со­жалению, это не так!

– Они были в чем-то замешаны, Вебстер? Коли и Миллз… Они брали взятки? Его лицо снова замкнулось:

– Не могу сказать.

– Потому, что не знаешь, или потому, что не хочешь?

Их взгляды встретились, и Еве показалось, что в глазах Вебстера на какое-то короткое мгновение промелькнуло сожаление.

– Я не могу сказать, – повторил он.

– Отдел внутренних расследований ведет какое-ни­будь следствие, в котором фигурируют Коли и Миллз?

– Даже если бы такое следствие велось, оно было бы засекречено. И я не имел бы права не просто подтвердить или опровергнуть данный факт, а вообще говорить на эту тему.

– Откуда Коли взял такие огромные деньги, которые он вложил в различные предприятия?

Губы Вебстера плотно сжались. Ему на секунду пока­залось, что, если он откажется говорить, Ева попытается буквально ногтями вырвать у него признание.

– У меня нет никаких комментариев относительно подобных предположений, – выдавил он из себя.

– Обнаружу ли я такие же значительные суммы, если покопаюсь в финансовой документации Миллза? – не от­ступала Ева.

– Без комментариев.

– Тебе следовало стать политиком, а не полицей­ским! – взорвалась она и, развернувшись, направилась к двери.

– Ева! – Вебстер никогда раньше не называл ее по имени – по крайней мере, вслух. – Будь осторожна! Будь очень осторожна!

Ева не остановилась и никак не отреагировала на его слова. Когда за ней с грохотом захлопнулась дверь, Веб­стер все еще стоял на кухне, а внутри его бушевала настоя­щая буря. Затем он подошел к телефону и сделал первый звонок.

Следующую остановку Ева сделала у дома Фини. Вто­рой раз за эту ночь она безжалостно вытащила из постели человека, который видел уже седьмой сон. С набрякшими глазами, еще более взъерошенный, чем обычно, с голубо­ватыми цыплячьими ногами, торчавшими из-под затас­канного синего халата, он открыл ей дверь.

– Господи, Даллас, ты что, ошалела? Уже третий час ночи! – щурясь от света, пробормотал Фини.

– Я знаю. Извини.

– Ну ладно, входи. Только постарайся не шуметь, иначе проснется жена и начнет суетиться. Она считает, что долг каждой хозяйки – накормить гостя, когда бы тот ни заявился – хоть посреди ночи.

Квартирка у Фини была маленькой и скромной – со­всем не то, что у Вебстера. В центре гостиной, напротив телевизора, стояло огромное безобразное кресло, шторы на окнах были задернуты, отчего помещение напоминало большую пыльную коробку. Еве страстно захотелось как можно скорее очутиться дома.

Хозяин дома провел гостью на кухню – длинное и тесное помещение, вдоль одной стены которого тянулась узкая стойка для готовки. Ева знала, что Фини сделал ее собственными руками, поскольку он прожужжал об этом уши всем своим знакомым.

Она уселась на табуретку и смотрела, как Фини, шар­кая шлепанцами по кафельному полу, ставит на плиту ко­фейник.

– Честно говоря, я думал, что ты примешься меня дергать уже сегодня днем. Даже малость задержался на ра­боте, тебя дожидаючись.

– Извини, мне пришлось заняться кое-чем другим.

– Да, я слышал. Проверить на прочность Рикера. Это большой кусок, Даллас, не боишься поперхнуться?

– Я проглочу его, не жуя.

– Ну-ну… Смотри только, не заработай несварение желудка. – Фини поставил на стол две чашки дымящегося кофе и сел напротив Евы. – Хочу тебе кое-что сообщить. Миллз – продажный коп.

– Миллз – мертвый коп.

– Ах ты, черт! – Фини помолчал и сделал большой глоток из своей чашки. – В таком случае он умер богатым человеком. Я уже нашел у него два с половиной миллиона долларов, рассованных по разным счетам, но, думаю, если покопаться, можно обнаружить еще. Он потрудился на славу, заметая следы. Большая часть этих денег формально числится за его покойными родственниками.

– Можешь вычислить, откуда они к нему пришли? Деньги, естественно, а не покойники.

– Пока что не получается. Эти деньги столько раз от­мывались, что сейчас должны быть стерильными. Но могу сказать тебе одно: Миллз начал перечислять большие сум­мы в свой пенсионный фонд и активно покупать акции аккурат за две недели до облавы на Рикера. – Фини по­скреб подбородок, шурша щетиной. – Коли стал богатеть позже – спустя несколько месяцев после этого. Относи­тельно Мартинес пока ничего сказать не могу. Либо она чиста, либо очень осторожна. Зато я поинтересовался фи­нансами Рот.

– И что же?

– За последние шесть месяцев с ее счета снимались значительные суммы. Очень значительные! На первый взгляд все выглядит так, что она находится на грани бан­кротства.

– А куда пошли эти суммы?

– Пока не знаю. – Он глубоко вздохнул. – Дай мне немного времени, я ведь должен работать очень осто­рожно.

– Хорошо, спасибо.

– Как убили Миллза?

Потягивая кофе, Ева неторопливо рассказала Фини о том, что произошло. Ей все еще было не по себе, но, за­кончив рассказ, она почувствовала себя лучше.

– Он и впрямь был дерьмом, – прокомментировал Фини. – Но все равно такая смерть ужасна. Это явно сде­лал кто-то, кого он знал. К копу так просто не подберешь­ся, и, даже если получится, он окажет нешуточное сопро­тивление.

– Миллз был здорово пьян. Я полагаю, что незадолго до смерти он с кем-то выпивал – в точности как Коли. Встретился со знакомым, набрался, расслабился – и был убит.

– Да, похоже на то. Ты правильно сделала, что пору­чила Макнабу просмотреть дорожные видеозаписи. Он парень дотошный.

– Я вызвала его и Пибоди к себе домой на восемь ут­ра. Ты сможешь подойти к этому времени?

Фини посмотрел на Еву, и на его лице, похожем на скорбную морду бассет-хаунда, появилась усталая улыбка:

– Куда ж я денусь!

Когда Ева очутилась дома, было уже почти четыре ут­ра, и из дырявых небес сочился моросящий весенний дождь. Не зажигая свет, она забралась в ванну, включила душ и, уткнувшись лбом в кафель, долго сидела под горя­чей водой, смывая с себя грязь, кровь и ужас последних часов.

Будильник Ева поставила на пять. Она намеревалась еще раз надавить на Льюиса, а значит, уже через час ей нужно было выезжать из дому. Но этот час она поклялась себе проспать без задних ног!

Забираясь под одеяло, Ева была уверена, что Рорк обя­зательно проснется: он спал чутко, как кошка, и не мог не отреагировать на ее возвращение домой. Однако ничего не произошло – он не повернулся на кровати, не протянул руку, чтобы обнять ее, как делал всегда. А когда через час Ева разлепила глаза, она была в постели одна.

Она уже собиралась отъезжать от дома, когда рядом с ней вдруг появилась Пибоди.

– Уф, чуть вас не упустила! – тяжело отдуваясь, ска­зала девушка.

– Ничего не понимаю… Что ты здесь делаешь?

– Я здесь ночевала. Точнее, мы с Макнабом. И, надо сказать, в такой спальне я согласилась бы провести оста­ток своих дней! – Заметив, что Ева не улыбнулась, Пибо­ди добавила: – Мы привезли видеозаписи дорожной по­лиции, и Рорк предложил нам остаться здесь на ночь. Он сказал, что так будет проще, чем разъезжаться по домам, а буквально через час снова ехать сюда, как вы приказали.

– Это Рорк предложил?

– Ну да! – Пибоди плюхнулась на пассажирское си­денье и пристегнула ремень безопасности. – А потом мы вместе принялись за работу.

– Кто это «мы»?

Пибоди достаточно хорошо изучила свою начальницу, чтобы тут же расслышать зазвеневшую в ее голосе сталь, и поэтому неуверенно протянула:

– Ну-у… Я, Макнаб и… Рорк. Он ведь нам и раньше помогал, поэтому я подумала, что в этом не будет ничего плохого. А что, не надо было его допускать до этого дела?

– Да нет, черт с ним.

В голосе Евы прозвучала какая-то странная усталость, которая не понравилась Пибоди. Однако воспоминания о ночи, проведенной в столь роскошной обстановке, не да­вали ей покоя, и она вновь возбужденно защебетала:

– Мы закончили работать около трех утра. Никогда еще не спала на водяном матрасе! Так здорово! Как будто на облаке лежишь, только свалиться невозможно. Макнаб храпел, как гиппопотам, но я так устала, что уснула, как только легла. А потом…

– Вы обнаружили на пленке машину Миллза? – пе­ребила Ева.

– Ой, а разве я вам не сказала? Совсем ополоумела! Ну конечно, мы ее нашли. Она оказалась в поле зрения каме­ры в двадцать часов восемнадцать минут – медленно кати­лась посередине шоссе, а затем остановилась. Миллз сидел на пассажирском сиденье в той же самой позе, в которой его нашли вы. Со стороны было похоже, что он спит.

– А кто был за рулем?

– Вот тут – проблема. За рулем никого не было.

– Автомобиль оборудован бортовым компьютером?

– Да, мы это проверили.

– Тогда все понятно, – кивнула Ева. – Убийца запро­граммировал компьютер, включил автопилот и выпрыгнул из машины раньше, чем она оказалась в зоне обзора. А Миллз в это время был уже мертв.

– Да, мы с Макнабом пришли к тому же выводу. Мак­наб даже придумал название для этой машины: «Метеор смерти»! Потому что марка автомобиля – «Метеор». – Пибоди хихикнула. – Когда работаешь всю ночь напро­лет, в голову лезут всякие глупости.

– Для того чтобы запрограммировать бортовой ком­пьютер в полицейской машине, нужно иметь специаль­ный код доступа. Без него ничего не сумеет сделать даже опытный хакер или профессиональный угонщик.

– Вот и Рорк то же самое сказал, – закивала головой Пибоди. – Но только, по его словам, очень опытный угонщик все же может взломать этот компьютер.

«Нет, – с горечью подумала Ева. – Этот „угонщик“ наверняка знал код доступа».

– Если компьютер был взломан, это сразу выяснится.

Она набрала номер Фини и попросила его провести обследование бортового компьютера в автомобиле Миллза с целью установить, была ли взломана система защиты от несанкционированного доступа.

– Если выяснится, что взлома не было, – проговори­ла она, въезжая в подземный гараж Управления поли­ции, – значит, преступник знал пароль.

– Откуда он мог его знать?! – воскликнула Пибоди. – Ведь это означало бы, что убийца…

– …тоже полицейский, – закончила Ева мысль своей помощницы. – Совершенно верно.

Пибоди изумленно воззрилась на начальницу:

– Но вы же не думаете, что…

– Послушай, полицейское расследование – это не просто осмотр трупа. Это длинный список подозревае­мых, возможных мотивов убийства. Ведя расследование, ты вычеркиваешь из этого списка пункт за пунктом, су­жая круг потенциальных преступников, и, когда в нем ос­тается только одно имя, ты находишь убийцу. Это долгий процесс, похожий на составление мозаики – эдакой го­ловоломки, состоящей из многих кусочков: мотива, места и времени преступления, жертвы, возможного убийцы… Ты прилаживаешь их друг к другу так и сяк, и когда нако­нец они складываются в единое целое, преступление рас­крыто.

Некоторое время Ева молчала, потом снова заговорила:

– Мы с тобой сейчас разрабатываем только одну из множества возможных версий. Так что пока не говори об этом предположении никому, держи все при себе. Мы бу­дем складывать эту головоломку, но если полученная кар­тинка скажет нам, что убийца – действительно полицей­ский, нам от этого никуда не деться.

– От одной только мысли об этом мне уже делается плохо!

– Я тебя понимаю. – Ева открыла дверь и вышла из машины. – А теперь займемся делом. Распорядись, чтобы Льюиса привели в комнату для допросов.

Ева купила в буфете малосъедобное нечто, продавав­шееся под видом вишневого пирога, и направилась в ком­нату для допросов, держа в руке большущую чашку кофе. Не того гнусного пойла, что наливали в буфете, а настоя­щего, из запасов Рорка. Она знала, что его аромат спосо­бен поставить на колени кого угодно.

Усевшись за стол напротив Льюиса, Ева одарила его пленительной улыбкой. Пибоди встала около двери и включила диктофон.

– Доброе утро, Льюис. Чудесный сегодня денек!

– А я вроде слыхал, что дождь идет.

– Что ж, дождь очень полезен для цветов. Как тебе спалось?

– Отлично.

Ева опять улыбнулась и сделала глоток из своей круж­ки. От ее взгляда не укрылось, что под глазами Льюиса за­легли глубокие тени. Судя по всему, в эту ночь Льюису удалось поспать не больше, чем ей самой.

– Итак, в нашу последнюю встречу мы говорили о том, что…

– Хрен я вам скажу что-нибудь без своего адвоката!

– Я тебя не прошу говорить «хрен». Пибоди, прокрути пленку и убедись, что я не просила арестованного гово­рить мне слово «хрен».

– Кончайте дурочку валять! Со мной такие номера не проходят. Я свои права знаю, и говорить мне с вами не о чем.

– Ну что ж, пользуйся своими правами, пока можешь. Потому что в тюряге строгого режима, где ты скоро ока­жешься, эти права стоят не больше использованного пре­зерватива. А ты там окажешься, я тебе это обещаю! Я заса­жу тебя за решетку, чего бы мне это ни стоило! Так что молчи, если хочешь, а я, если не возражаешь, поговорю. Итак, ты обвиняешься в участии в преступном сговоре с целью похищения офицера полиции.

– Вы этого не докажете! Мы до вас и пальцем не до­тронулись.

– Тем не менее, меня преследовали на огромной ско­рости четверо вооруженных бугаев и пересекли при этом границу между двумя штатами. Я могу перевести это дело в категорию федеральных преступлений, и, думаю, ребята из ФБР с огромной радостью вонзят зубы в ваши задницы. С твоим послужным списком ношение запрещенного за­коном оружия – вполне достаточный повод отправить те­бя на каторгу с первым же эшелоном. Прибавь сюда хра­нение наркотиков…

– Я не употребляю наркотики!

– Они находились в машине, которой ты управлял. Ошибся ты, Льюис! Если бы ты ехал в ней пассажиром, то, возможно, и смог бы отвертеться от наркоты, но ты сидел за рулем, да еще был вооружен. Так что плохи твои дела. Когда тебя будут грузить в тюремный фургон, Рикер тебе даже ручкой на прощание не помашет.

Льюис вспотел, но все же не сдавался.

– Мне нечего сказать, – буркнул он.

– Я это уже слышала. Наверняка адвокат надавал те­бе кучу обещаний. Сказал, что если тебе и дадут срок, то совсем небольшой – лет пять, максимум семь, а потом хозяин щедро вознаградит тебя за отсидку. Сказал, что они обработают политиканов и устроят так, чтобы тебя поместили в самую лучшую тюрьму с санаторными усло­виями. Сказал, что ты выйдешь на волю богатым челове­ком…

Льюис смотрел на Еву налитыми кровью бычьими гла­зами, и ей стало ясно, что она попала в точку.

– Так вот, мой хороший, все это чистой воды вранье! Думаю, у тебя хватило ума, чтобы подумать об этом ночью и прийти к тому же выводу. Как только ты окажешься за решеткой, твоя судьба перестанет волновать твоих хозяев. А ежели ты начнешь возмущаться и качать права, кто-ни­будь из твоих сокамерников получит с воли записочку и незаметно воткнет тебе в почку нож во время прогулки. Или произойдет несчастный случай в душевой: ты по­скользнешься на мокром полу и сломаешь себе шею. Но в любом случае тебя вынесут из тюрьмы ногами вперед.

– А если я буду слишком разговорчивым, то откину копыта еще раньше, чем туда попаду!

Вот она, первая трещинка в толстой скорлупе, в кото­рую он забрался! Ева подалась вперед:

– Тебе будет предоставлена защита в рамках програм­мы по защите свидетелей.

– Чушь все это! Он меня и на дне морском отыщет.

– Он не волшебник, Льюис. А вот я предлагаю тебе очень выгодную сделку: ты сообщишь мне то, что меня интересует, а я гарантирую тебе полную безопасность, свободу и новую жизнь в любом месте планеты по твоему выбору.

– А почему я должен вам верить?

– Потому что ты мне нужен не мертвый, а живой. Ве­сомая причина, не так ли?

Льюис облизнул губы, но ничего не ответил.

– Кроме того, мне кажется, что у Рикера не все в по­рядке с головой. Тебе так не кажется, Льюис? Разве не ду­рацкий поступок – послать вас четверых в погоню за мной? – Ева помолчала, давая Льюису время обдумать сказанное. – Он малость чокнутый, Льюис, и ты это сам знаешь. Вы, по его мнению, опростоволосились и заслуживаете за это наказания.

Льюис соображал медленно, но он действительно ду­мал о том же всю ночь напролет, ворочаясь на узких нарах в крохотной темной камере, и в итоге пришел к выводу, что Рикер и впрямь псих. И еще ему очень не нравился бе­гающий взгляд рыбьих глазенок Кенарда. А за Рикером давно закрепилась мрачная слава человека, который не прощает своим подчиненным ошибок.

– Ну что, может, все-таки поговорим?

– Черта с два мы поговорим, Даллас! Сначала обес­печьте мне безопасность. Я не скажу ни слова, пока не увижу своими глазами документ о том, что на меня распространяется программа по защите свидетелей. Вы дади­те мне новое имя, новое лицо и сто пятьдесят тысяч дол­ларов наличными.

– Может, тебе заодно предоставить любящую жену и парочку очаровательных розовощеких крошек?

– Ха-ха, очень смешно! – Приняв наконец решение, Льюис почувствовал себя гораздо лучше. – Сделка такая: вы мне – защиту, я вам – информацию.

Ева поднялась на ноги.

– Хорошо, я займусь этим прямо сейчас. Возможно, тебе все же придется пройти через предварительные слу­шания в суде. Не волнуйся и помни, что ты действительно имеешь полное право хранить молчание. И учти: стоит Кенарду понять, что ты задумал, как он сразу же побежит к Рикеру, и после этого…

– Я знаю, как это делается. Займитесь лучше своими делами. Выполните свою часть сделки.

– Грамотно вы его обработали! – похвалила Пибоди начальницу, когда они вышли из комнаты для допросов.

– Да уж, – кивнула Ева.

Не желая терять драгоценное время, она прямо на ходу позвонила в отдел, в ведении которого находилась защита важных свидетелей, однако то, что она услышала, привело ее в уныние. Оказалось, что на выполнение всех бюрокра­тических формальностей могут уйти долгие часы, а может, и дни.

– Похоже, этой ночью мне придется поднять с посте­ли еще кое-кого, – проворчала она. – Ну да ничего, я их всех достану! Теперь я хочу просмотреть дорожные видео­записи, а потом устроим брифинг.

Ева ожидала застать Рорка и Макнаба в своем домаш­нем кабинете, колдующими над компьютером. Поэтому, найдя там одного Макнаба, она была крайне удивлена, разочарована и даже немного рассердилась. Бросив взгляд в сторону двери, соединявшей ее кабинет с кабинетом Рорка, Ева по положению замка поняла, что дверь заперта с другой стороны. «Черта с два ты дождешься, чтобы я к тебе постучалась!» – зло подумала она.

– Вот, лейтенант, принимайте работу. Сделал все, что мог. Я почистил картинку, и она теперь прозрачная, как слеза, но единственное, что на ней можно разглядеть, – это мертвый парень, который едет на машине.

Макнаб распечатал самый удачный кадр видеозапи­си, протянул фотографию Еве, и она стала разглядывать Миллза.

– Тщательно просмотри всю запись. Распечатай кад­ры, на которых видно любое транспортное средство – ма­шина, мотоцикл, фургон, велосипед, самокат, НЛО, кото­рое проехало по мосту, начиная с появления машины Миллза и вплоть до момента, когда движение было пере­крыто.

– Вам нужны фотоснимки всех транспортных средств, которые проехали по мосту в течение целого ча­са? – изумленно переспросил Макнаб.

– Именно в этом состоит суть моего приказа. А что, у тебя возникли какие-то проблемы со слухом?

– Н-нет… Нет, лейтенант, я все понял.

Ева подошла к телефону, набрала номер доктора Ми­ры – главного психолога управления – и договорилась с ней о встрече на завтра. Затем, после некоторых колеба­ний, она позвонила своему начальнику.

– Сэр, – заговорила Ева, когда Уитни снял трубку, – я прошу выделить мне в помощь капитана Фини и детек­тива Макнаба из отдела электронного сыска. Это совершенно необходимо для успешного завершения расследо­вания, которое я сейчас веду.

– Не понимаю, о чем тут просить, – проворчал Уит­ни. – Лейтенант, вы вправе привлекать к участию в след­ствии любых сотрудников управления, в помощи которых нуждаетесь. Это же обычная практика, и вам об этом изве­стно. Как продвигается расследование убийства Миллза?

– Я предпочла бы доложить вам об этом при личной встрече и несколько позже, когда в моем распоряжении окажется больше данных. А сейчас я хотела бы обратиться к вам с не совсем обычной просьбой.

– С какой именно?

– Нужно установить постоянное наблюдение за де­тективом Мартинес.

– Вы полагаете, она причастна к этим убийствам?

– У меня нет таких данных, босс. Но даже если она не причастна к преступлениям, у меня есть основания пола­гать, что она может стать очередной жертвой убийц. Я на­мерена побеседовать с ней более основательно, но пока что меня тревожит ее судьба.

– Хорошо, лейтенант, я посмотрю, что можно сде­лать.

– Еще один вопрос, майор. Вам известно, что рассле­дованием убийств Коли и Миллза заинтересовался отдел внутренних расследований?

Ева буквально почувствовала, как густые брови Уитни поползли на лоб.

– Нет, мне ничего об этом не известно. А вы это точ­но знаете?

– Ну, скажем так: у меня есть основания думать, что они ведут параллельное следствие.

– Понятно… – протянул Уитни и после паузы ска­зал: – К полудню я хочу получить полный отчет о проис­ходящем. Журналисты уже пронюхали об убийствах и на­чинают меня осаждать. Два погибших полицейских – это не шутка.

Следующий звонок Ева адресовала Надин Ферст – те­лежурналистке с «Канала-75». К счастью, Надин оказалась дома.

– О, Даллас, как здорово, что ты позвонила! Что там у вас происходит? Может, расскажешь мне, кто убивает по­лицейских?

– Встретимся у меня на работе… – Ева посмотрела на часы, – …ровно в десять тридцать. – Сделав в уме некото­рые вычисления, она решила, что к этому времени уже ус­пеет поговорить с Фини. – Я расскажу тебе, что смогу. Именно тебе, в эксклюзивном порядке.

– Неужели вправду расскажешь? А что попросишь взамен? Чтобы я кого-нибудь убила?

– Не надо крайностей! Взамен я хочу, чтобы ты под­готовила именно такой репортаж, какой мне нужен. Яко­бы ты получила информацию от своего анонимного ис­точника в полиции… Но сначала скажи, Надин, тебя легко напугать?

– Да что ты! На днях я побывала у зубного врача, так что теперь меня уже ничем не испугаешь!

– Ну-ну! В таком случае тебе не помешает заранее знать, что утечка информации касается Макса Рикера, так что твоей симпатичной попке может не поздоровиться.

– Рикер?! Вот это да! – возбужденно воскликнула На­дин и застрекотала со скоростью пулемета: – Даллас, да­вай поженимся! Что у тебя на него есть? Информация на­дежная? Профессиональный нюх подсказывает мне, что тут пахнет жареным! Слушай, а ведь я, возможно, сумею заработать на этой теме премию «Эмми»… то есть нет, Пулитцеровскую!

– Угомонись, Надин! Жду тебя ровно в десять трид­цать. Но если ты сболтнешь кому-нибудь хоть слово, счи­тай, что наша сделка не состоялась. А я вдобавок еще поджарю тебя на медленном огне.

– Мою симпатичную попку? – напомнила Надин. – Не волнуйся, я нема как рыба. В половине одиннадцато­го – жди!

Ева положила трубку и стала вспоминать, что еще нужно сделать. Затем повернулась и увидела, что в комна­те, кроме них с Макнабом, уже появилась Пибоди и те­перь они оба смотрят на нее.

– В чем дело? – спросила она.

– Ни в чем, лейтенант, – ответил Макнаб. – Работа­ем. Я отсмотрел уже десять минут записи.

– Работай быстрее!

– Я стараюсь. Вот если бы еще удалось позавтра­кать…

– Ты находишься здесь уже на протяжении восьми ча­сов, поэтому я сомневаюсь, что в холодильнике хоть что-то осталось.

Ева снова посмотрела на дверь в кабинет Рорка, бо­рясь с искушением постучаться. Ее спасло появление Фини.

– Все, устал! – тяжело отдуваясь, выдохнул он, поло­жил на стол компьютерные дискеты, плюхнулся в кресло и вытянул ноги. – Проверил бортовой компьютер вдоль и поперек и даже наискосок. Несанкционированного про­никновения не было – готов поклясться.

– Так, значит, они использовали персональный па­роль Миллза? – нахмурилась Ева.

– Нет, иначе нам пришлось бы предположить, что Миллз сам сообщил убийце этот пароль. – Фини выта­щил из кармана пакетик с орешками и принялся грызть их, кидая скорлупу в корзину для бумаг и часто промахи­ваясь. – Дело в том, что у Миллза не было персонального пароля. Он использовал универсальный, предусмотрен­ный для экстренных случаев. Это старый пароль, но все еще действует. Несколько лет назад техническая служба начала устанавливать в служебных машинах новые компь­ютерные системы, однако до Миллза очередь не дошла – он пользовался устаревшей. Впрочем, это уже не имеет значения. Главное – тот факт, что преступник не взламы­вал защиту компьютера.

Ева кивнула. Все сходилось, и под ложечкой у нее сно­ва неприятно засосало. По лицу Фини она поняла, что он думает о том же и испытывает те же чувства.

– Что ж, судя по всему, человек, которого мы ищем, является полицейским – либо действующим, либо в от­ставке.

Под ботинком Фини хрустнула скорлупа от ореха, и он вздрогнул.

– Ясно, что оба убитых знали преступника и доверяли ему. Или, по крайней мере, не видели для себя угрозы с его стороны. – Ева взяла ватманский лист, толстый фло­мастер и начала рисовать схему, состоящую из прямо­угольников. – Вот – Коли. Вот – Миллз. Вот – Мартинес, – комментировала она. – Со всеми тремя напрямую связана капитан Рот. Посередине – Макс Рикер. Кого еще здесь не хватает? – Из ящика письменного стола Ева достала список сотрудников, которые принимали участие в охоте на Рикера, и обвела многозначительным взглядом лица присутствующих.

– Мы должны проверить всех этих копов! Проверить со всех сторон. Это нужно делать тихо, без всякого шума. Главное внимание обращайте на финансовое состояние каждого из них. Коли и Миллз имели очень подозритель­ные доходы, которые дают основания полагать, что они были нечисты на руку. Так что следите за деньгами.

– Проклятье! – прошептал Макнаб. Прищурившись, он внимательно изучал список полицейских. – Лейтенант, даже если эти двое оказались продажными и брали взятки у Рикера или кого-то из его подручных, зачем было их убивать? Зачем еще одному продажному копу уничто­жать их?

– А ты полагаешь, что у воров существует какой-то кодекс чести?

– Нет, но… Я просто не вижу в этом смысла.

– Самозащита. Попытка прикрыть собственную зад­ницу. Угрызения совести. – Ева пожала плечами. – При­чины могут быть какими угодно. А может, все гораздо проще: Рикер заметает следы. Тридцать сребреников… – пробормотала она. – Рикер любит серебро. Даже если мы не найдем в этом списке убийцу, то вполне мо­жем обнаружить здесь очередную жертву. Тридцать среб­реников – символ предательства. Может быть, тот, кто убивает наших коллег, хочет таким образом сообщить нам, что они были продажными? Но если это так, мы обя­заны выяснить, зачем он это делает. И для начала мы должны узнать, сколько еще полицейских из этого списка оказались нечисты на руку.

– Какая же поднимется вонища, когда все это выплы­вет наружу! – схватился за голову Фини. – Многие из на­ших будут недовольны – скажут, что ты запачкала грязью полицейский жетон.

– Он уже запачкан кровью. Ладно, мне пора в управ­ление, а оттуда в суд. А вы сегодня поработайте здесь. Я попробую организовать, чтобы сюда принесли еще пару компьютеров.

Дверь в соседнюю комнату по-прежнему оставалась на замке, и Ева не хотела унижаться перед подчиненными, стучась в кабинет собственного мужа. Поэтому она вышла в коридор, подошла к другой двери в кабинет Рорка и, проглотив собственную гордость, постучала в нее.

Рорк открыл практически сразу. В руке он держал атташе-кейс.

– Лейтенант? А я уже собрался уходить.

– Я тоже. Мои ребята сегодня будут работать здесь. Было бы очень здорово, если бы им смогли установить еще один или два компьютера.

– Соммерсет обеспечит их всем необходимым.

– М-м-м… Хорошо. Спасибо.

Рорк пошел к лестнице, и Ева двинулась следом за ним.

– Ты хотела сказать что-то еще?

– Вообще-то да. Очень тяжело работать, зная, что ты все еще дуешься на меня.

– И что ты предлагаешь в связи с этим?

Это было произнесено таким официальным тоном, что ей захотелось его ударить.

– Я же уже извинилась перед тобой! Что я еще должна сделать, черт побери?

– Да, ты извинилась. И как невежливо с моей сторо­ны продолжать… дуться! Кажется, ты так это сформулиро­вала – «дуться»?

– Ты более злопамятен, чем я, – мрачно проговорила Ева. – Так что мы с тобой не на равных. Это нечестно.

– В жизни вообще редко что бывает честно. – И все же жалобный голос Евы тронул Рорка. – Я люблю тебя, Ева, – сказал он. – Этого ничто не в силах изменить. Ни­что. Но боже мой, как же ты расстроила меня!

Он сказал, что любит ее! Еву захлестнула волна облег­чения. И в то же время она с тревогой думала: значит, сто­ит ей снова поступить так, как она считает нужным, он опять начнет наказывать ее?

– Послушай, я просто не хотела втягивать тебя в…

Рорк приложил палец к ее губам:

– Хватит об этом! Я уже втянут в твое расследование, и от этого никуда не денешься. А ты, когда у тебя выдастся свободная минутка от крестового похода за справедли­вость, подумай об этом.

Ева чуть не заплакала:

– Ты говоришь со мной, как с полной дурой!

Рорк запечатлел на лбу жены легкий поцелуй и начал спускаться по лестнице.

– Займись работой, Ева. Мы поговорим об этом позже.

Ева осталась стоять на лестнице.

– Ну почему он всегда командует?! – с тихим отчая­нием прошептала она, услышав, как Рорк отдал какое-то приказание Соммерсету и вышел из дома.

В ее мозгу вертелись остроумные и едкие ответы, кото­рыми она могла бы сразить Рорка наповал, но они, как всегда, появились слишком поздно.

– Лейтенант! – окликнул ее Соммерсет. Он стоял возле начала лестницы, держа в руках ее плащ. Это было что-то новенькое. – Я прослежу за тем, чтобы ваши со­трудники получили все оборудование, которое им понадо­бится.

– Вот спасибо, Соммерсет! Это отлично!

Ева сунула руки в рукава плаща и уже взялась за ручку двери, когда Соммерсет снова окликнул ее:

– Лейтенант!

– Ну, что еще? – раздраженно откликнулась Ева.

Соммерсет даже бровью не повел от этой резкости.

– Я хотел сказать относительно вашего поведения вчерашним вечером….

– Не лезь не в свое дело! Не хватало еще, чтобы и ты на­чал меня воспитывать!

Ева распахнула входную дверь.

– Я думаю, – продолжал Соммерсет тем же невозму­тимым тоном, – что вчера вы повели себя совершенно правильно.

Если бы старик выстрелил в Еву из ее собственного пистолета, она и то была бы меньше поражена. У нее бук­вально челюсть отвалилась от удивления.

– Что ты сказал?..

– Я также думаю, что вы не страдаете нарушениями слухового аппарата, а повторять одно и то же по два раза я не привык.

С этими словами Соммерсет повернулся и величест­венно прошествовал в глубь дома.