ГЛАВА 20

Войдя в дом, Ева молча прошла мимо Соммерсета, ко­торый возился в вестибюле, и поднялась на второй этаж. Ей надо было многое сказать Рорку, и она хотела сделать это немедленно.

Дверь в кабинет Рорка была открыта. Подойдя к ней, Ева услышала его раздраженный голос:

– Нет, поездка в это время меня никоим образом не устраивает. Нет, я не поеду.

– Но, сэр, – отвечал другой голос по громкой свя­зи, – сложившаяся ситуация настоятельно требует вашего присутствия. Танака бьют копытом, хотят заключить сдел­ку немедленно. А учитывая то, как затягиваются работы по экологической очистке тропического сектора, мы ни­как не уложимся в отведенный срок, если вы лично не вмешаетесь. Перерасход средств и штрафы составят…

– Вы наделены всеми необходимыми полномочиями, чтобы справиться с этими проблемами. Я не сумею при­ехать в Олимпус раньше, чем через несколько дней. А если Танака бьют копытом, перережь им поджилки, понял?

– Да, сэр. Если бы вы только могли мне назвать хотя бы приблизительную дату вашего приезда…

– Я пока сам не знаю. Когда узнаю, сообщу.

Рорк отключил телефон, откинулся в кресле и закрыл глаза.

И тут Ева поняла две вещи. Во-первых, у ее мужа сложная, напряженная, требующая огромной самоотдачи жизнь, которую он часто приносит в жертву ее интересам, а она эгоистично воспринимает это как должное. Во-вто­рых, он выглядит уставшим. А она никогда не видела его уставшим.

Злость, которую после разговора в кабинете начальни­ка полиции Ева лелеяла в себе, словно ребенка, момен­тально улетучилась, и все же она вошла в его кабинет с каменным лицом. Рорк сразу же почувствовал ее присутст­вие и открыл глаза:

– Лейтенант?

– Рорк, – проговорила Ева сдержанным тоном, – мне многое нужно тебе рассказать.

– Я понимаю. Может, ты хочешь поговорить в твоем кабинете?

– Можем начать прямо здесь. Первое. В результате своих неумелых и неуклюжих действий мне удалось сузить круг подозреваемых по делу об убийствах – моему делу! – до одного человека. Он будет задержан и допрошен еще до конца сегодняшнего дня.

– Поздравляю.

– Это преждевременно. Задержание – еще не арест, это разные вещи. Далее. Использовав еще один источник и применив определенные процессуальные процедуры, я сумела получить материалы, обличающие Рикера в прича­стности к убийствам и организации заговора. Этого еще недостаточно, чтобы засадить мерзавца за решетку, но вполне достаточно, чтобы вызвать его на допрос. Заметь: я сделала все это самостоятельно, а ты тем временем через мою полову вел сепаратные переговоры с моим начальст­вом! Ты разработал операцию, в результате которой тебя могут покалечить или даже убить, не говоря уж о других малоприятных последствиях. Ведь все, что вы с Рикером скажете друг другу в ходе этой операции, потом будет непременно оглашено в суде.

– Я это прекрасно понимаю.

– Тебе предоставлен иммунитет от уголовного пресле­дования, значит, ты не сядешь на нары. Но подумай, ка­кой колоссальный урон нанесет все это твоей репутации и твоему бизнесу!

Несмотря на усталость, затаившуюся в глазах Рорка, Ева увидела, как на мгновение в них вспыхнул надменный огонек.

– Лейтенант, вы прекрасно знаете, что моя репутация и мой бизнес были выкованы в одном и том же горниле беззакония.

– Пусть даже и так. Но это было раньше, а теперь все изменилось.

– Скажи мне честно, неужели ты думаешь, что я не справлюсь с этим?

– Нет, Рорк, я знаю, что ты в состоянии справиться с чем угодно и с кем угодно. Если ты что-то решил, для тебя не существует ничего невозможного. Но именно это меня пугает! И еще… я на тебя очень разозлилась.

– Это мне тоже известно.

– Ты ведь знал, что я рассержусь. Вот если бы ты с этой идеей пришел сначала ко мне…

– У нас было мало времени, и мы оба были крайне за­няты. Кроме того, это дело напрямую касается меня, нра­вится тебе это или нет.

– Мне это не нравится, но не по той причине, какую ты мог бы предположить.

– Как бы то ни было, я делал то, что считал нужным и целесообразным, и теперь не жалею об этом.

– И даже не хочешь извиниться? А ведь я могла бы за­ставить тебя сделать это, дружок!

– Неужели?

– Именно так. И знаешь почему? Потому, что ты лю­бишь меня и очень беспокоишься обо мне. – Ева подо­шла к столу, и Рорк поднялся с кресла. – Я тоже беспоко­юсь о тебе. Неужели ты не понимаешь, что именно из-за этого прежде всего я на тебя разозлилась?! Я не хочу, что­бы Рикер приближался к тебе. Мне ненавистна даже мысль о том, что он может прикоснуться к тебе! Или ты полагаешь, что волноваться за любимого человека – это исключительно твоя привилегия?

– Нет. – Рорк вздохнул и провел ладонью по волосам. Он выглядел растерянным, что было совершенно непохо­же на него. – Конечно же, нет.

– А еще одной причиной моей злости была гордость. Ее не так-то просто «проглотить», как ты выражаешься, – ни мне, ни тебе. Помнишь, ты сказал, что я разрешаю тебе совать нос в мою работу лишь в тех случаях, когда это удоб­но для меня? Так вот, ты был совершенно прав. Я не гово­рю, что впредь все будет иначе, но ты был прав, и мне это очень не нравится. И последнее, что я тебе скажу: если ты хочешь проучить меня, тебе для этого достаточно уйти из дома, как ты сделал в прошлый раз. Больнее наказания не бывает.

– Тогда мне придется уходить из дома через каждые полчаса.

Рорк ожидал, что Ева засмеется, но она даже не улыб­нулась.

– Нет, не нужно, – грустно сказала она и, обойдя во­круг стола, взяла лицо мужа в свои ладони. – Не уходи.

– Ева! – Он положил руки ей на плечи.

– Я еще не закончила. Твой план очень хорош. Не шедевр, конечно, но мы подчистим и улучшим его. Хотя я бы предпочла другой вариант – чтобы ты сказал «да» то­му, с кем ты сейчас говорил по телефону, и улетел бы от­сюда как можно дальше, чтобы никто не смог до тебя до­тянуться. Я хотела бы этого, Рорк, потому что для меня не было и никогда не будет никого и ничего дороже, чем ты. И если в пятницу вечером с тобой что-нибудь случится…

– Ничего со мной не случится.

– Если с тобой что-нибудь случится, – повторила она, – я посвящу остаток своих дней тому, чтобы превра­тить твою жизнь в ад!

– Договорились, – улыбнулся Рорк и прижался губа­ми к губам жены.

Ева обвила его руками.

– Час. Всего один час – и потом займемся работой, А пока я хочу быть с тобой, и пусть весь остальной мир провалится в тартарары!

– У меня на примете есть отличное местечко для этого, – сказал Рорк и, взяв жену на руки, понес ее в спальню.


Час пролетел, как одна минута, но Ева ничуть не жалела о потраченном времени. Уже одетая, с влажными после душа волосами, она вошла в свой кабинет, чтобы проин­структировать Рорка и выслушать его пояснения относи­тельно системы безопасности «Чистилища». Держать под контролем и координировать технические детали было поручено Фини. Сама же Ева будет находиться в центральном пункте службы безопасности, откуда по монито­рам сможет просматривать весь клуб и руководить дейст­виями участников группы. Что бы ни предпринял Рикер, они будут к этому готовы.

– Он знал моего отца, – неожиданно сказала она.

Еще секунду назад Ева не собиралась произносить эту фразу – она вырвалась словно сама по себе, как будто ее сознание больше не желало быть единственным вмести­лищем мрачных воспоминаний о прошлом. Рорк, уже приготовившийся приступить к объяснениям, замер и поднял на Еву глаза.

– Ты уверена в этом?

– Прошлой ночью… точнее, этим утром, – поправи­лась она, чувствуя себя страшно неловко, – у меня в мозгу произошла какая-то вспышка. Наверное, что-то из ин­формации, которую я анализировала, подстегнуло воспо­минания, похороненные в самом далеком уголке созна­ния. Я будто вернулась назад…

– Сядь и расскажи мне все подробно.

– Я не могу сидеть!

– Ну хорошо, тогда просто расскажи.

– Я лежала в кровати, в своей комнате. У меня была тогда своя комната: у отца откуда-то появились лишние деньги, и он снял квартиру побольше. Думаю, это были деньги Рикера. В комнате было темно. Отец пил в сосед­ней комнате, а я прислушивалась и молилась, чтобы он продолжал пить и дальше. Он обсуждал с кем-то какую-то сделку. Я не понимала, о чем речь, да меня это и не инте­ресовало. Важно было другое: пока он пьет, пока он с кем-то говорит, он не придет в мою комнату. Его гостем был Рикер, я это точно помню. Он несколько раз назвал его по имени.

Ева даже не предполагала, что этот рассказ будет да­ваться ей такой ценой, но картинка из прошлого в ее моз­гу была ясной и четкой, как цветная фотография, и она продолжала говорить:

– Видимо, речь шла о наркотиках; впрочем, это не важно. Я узнала его голос. Узнала, когда случилась эта вспышка. До той ночи я никогда его не слышала…

– Он видел тебя?

– Нет, но он знал обо мне. Отец упомянул про меня, когда пытался выторговать для себя побольше денег. Так что о моем существовании ему было известно. А после его ухода отец пришел ко мне в комнату. Он словно обезумел! Сначала он бил меня, а потом велел собираться, сказав, что мы отправляемся на юг. У него в тот момент, навер­ное, были деньги – или наркотики, которые он собирался продать. Больше я не помню ничего, кроме того, что мы, по-моему, находились в Нью-Йорке. А путешествие наше закончилось в Далласе – после того, как у него вышли все деньги. Я уверена в том, что он остался без цента в карма­не, потому что помню ту жуткую комнату, в которой мы поселились. Помню, как мы голодали, а он постоянно бе­сился из-за того, что ему не на что выпить. О господи!

– Ева! – Рорк уже был рядом с ней и гладил ее ру­ки. – Будь здесь! Оставайся со мной!

– Я здесь. Не волнуйся. Просто эти призраки напуга­ли меня, вот и все.

– Я понимаю. – Рорк обнял жену, и тут ему в голову пришло, что Еву вызвали в Башню как раз после того, как у нее случилась эта вспышка воспоминаний. В каком же состоянии она, должно быть, находилась, а тут еще эта «засада»! Он прижался губами к ее волосам. – Прости ме­ня, девочка!

– Это круг; порочный, заколдованный круг. Одно цепляется за другое: Рикер – за моего отца, отец – за ме­ня, я – за тебя… Я никогда не верила ни во что подобное, но – вот вам, пожалуйста!

– Через меня им до тебя не добраться. – Рорк взял лицо Евы в ладони и заглянул ей в глаза. – Они никогда не сумеют причинить тебе боль через меня.

– Я не то имела в виду.

– Понимаю, но это – то же самое. Мы порвем этот круг и сделаем это вместе. Я верю в такую вещь, как судьба.

– Только тогда, когда в тебе просыпается ирландец. – Ева неуверенно улыбнулась и отошла от стола. – Как ты думаешь, мог он знать, что я – та самая девочка, дочь его подельника? Мог ли он добраться до меня спустя все эти годы?

– Этого я не знаю.

– Если он пытался выследить моего отца, может быть, он сумел узнать, кто я такая? Скажи, возможно ли полу­чить информацию о том, что со мной происходило в те давние времена?

– Ева, ты заставляешь меня гадать на кофейной гуще…

– А ты бы смог? – перебила его Ева. – Если бы тебе понадобилась такая информация, смог бы ты ее найти?

Ей не хотелось, чтобы ее успокаивали. Она хотела знать правду.

– Если бы было достаточно времени, то, наверное, смог бы. Но у меня возможности гораздо шире, чем у Рикера. Да и не верю я в то, что Рикер стал бы тратить время на поиски восьмилетней девчонки, которую взяло на вос­питание государство.

– Однако как раз об этом ему известно. Он сам гово­рил мне, когда недавно я встретилась с ним. Рикер даже знал, где и в каком состоянии меня нашли!

– Потому что он раскопал информацию на лейтенан­та Еву Даллас, а не потому, что на протяжении многих лет следил за маленькой девочкой.

– Да, ты, вероятно, прав. Впрочем, сейчас это не име­ет особого значения. – Ева подошла к своему столу, взяла резную коробочку для всяких мелочей, подаренную ей Рорком, и стала вертеть ее в руках. – А ты можешь найти эту информацию? – спросила она.

– Да, могу, если ты этого хочешь.

– Нет. – Ева поставила коробочку на стол. – Я этого не хочу. Все, что я хочу, все, что мне нужно, – находится здесь, в этом доме. А позади не осталось ничего, о чем я хотела бы знать. Однако прошлое опять подкралось и на­бросилось на меня. – Ева вздохнула и грустно улыбнулась. – Мне следовало рассказать тебе об этом раньше, но я была слишком зла на тебя и обо всем забыла. У нас с тобой куча работы и минимум времени. Если хочешь, по­едем со мной в управление.

– Я полагал, ты хочешь обсудить систему безопасно­сти клуба.

– Да, хочу. Но мы можем заняться этим в управлении. Я назначила тебе встречу в доме только для того, чтобы наорать на тебя в приватной обстановке.

– Ну, не странно ли? Я ведь согласился на эту встречу тоже только для того, чтобы наорать на тебя в приватной обстановке!

– Это показывает, насколько мы с тобой оба испор­чены.

– Наоборот. – Рорк взял Еву за руки. – Это показы­вает, насколько мы с тобой подходим друг другу.


Попытка разместить в служебном кабинете Евы боль­ше двух человек одновременно противоречила бы всем из­вестным законам физики, поэтому совещание собрали в общей комнате.

– Времени у нас в обрез, – начала Ева, когда все чле­ны ее группы расселись. – Поскольку выяснилось, что де­ло об убийствах и дело Рикера взаимосвязаны, мы будем вести их параллельно. Я еще не затребовала ордер на арест и проведение теста ДНК, но непременно сделаю это, если подозреваемый откажется явиться добровольно. Мы с Пибоди тихонько возьмем его сразу после этого совещания.

– По данным компьютера, вероятность того, что этот человек причастен ко всем трем убийствам, не очень вы­сока, – напомнил Фини, морща лоб.

– Эта вероятность непременно возрастет, когда мы введем новую информацию. А анализ ДНК наверняка покажет, что обломок ногтя, найденный на месте убийства Бейлиса, принадлежит именно нашему подозреваемому. Учитывая то, сколько лет сержант Клуни проработал в по­лиции, его безупречный послужной список, его эмоцио­нальное состояние и обстоятельства, в которых он оказался, я хочу убедить его явиться с повинной и сделать добро­вольное признание. Доктор Мира готова проконсультиро­вать его и провести тестирование.

– Журналисты устроят по этому поводу настоящий шабаш, – заметил Макнаб.

Бросив на него быстрый взгляд, Ева кивнула. Она уже приняла решение как можно скорее связаться с Надин Ферст.

– Мы предложим им свою версию событий. Ветеран полиции с безукоризненной репутацией. Его сын – единственный сын – идет по стопам отца и тоже становится полицейским без страха и упрека. Он – гордость отца. Сын служит в подразделении, несколько сотрудников ко­торого (пусть для спокойствия общественности это будет «несколько») коррумпированы. И именно потому, что для него священна честь полицейского значка, он становится мишенью.

– А для того, чтобы это доказать… – начал было Фини, но Ева перебила его:

– Не надо ничего доказывать! Это должно прозвучать, этому должны поверить – и точка. За всем этим стоит Рикер, и тут не место сомнениям. Клуни тоже в этом не со­мневался. Его сын был чист и не собирался мараться. Он дослужился до ранга детектива и был хорошим копом – я бы даже сказала, потомственным копом. Его было невоз­можно подкупить. Между прочим, он принимал участие в операции против Рикера на ее ранней стадии – я узнала это из записей Мартинес.

Ева прислонилась бедром к письменному столу, по­молчала и через пару секунд продолжила:

– Итак, он молод, умен, прямодушен. Он честолюбив. Участие в операции против Рикера – отличный старт для его карьеры. Он старается изо всех сил, буквально землю роет. «Кроты» из отдела сообщают об этом Рикеру. Он на­чинает нервничать и наконец решает преподать урок не в меру ретивым полицейским. Однажды ночью «хороший коп» заходит в бар неподалеку от его дома. Он нередко заглядывает туда, возвращаясь со смены. А там – ограбле­ние в самом разгаре. Взгляните на статистические отчеты: ни до того случая, ни после это заведение не грабили ни разу! А в ту ночь – нате вам, причем в самое подходящее время. «Хороший коп» не может остаться в стороне, и его ранят. Владелец заведения тут же звонит в полицию, но полицейская машина приезжает на место преступления только через десять минут, а «Скорая помощь» – аж через двадцать. Парень истекает кровью на полу и умирает. Жертва принесена.

Ева некоторое время молчала. Ей хотелось, чтобы все присутствующие в комнате представили себе эту картину так же ясно, как представляла она.

– В полицейском автомобиле – двое, и вчера Вернон назвал их имена среди прочих агентов Рикера. Они позво­лили ему умереть – мальчишке, своему товарищу! Со сто­роны Рикера это было своего рода послание: так будет с каждым, кто встанет у меня на пути.

– Согласен, это звучит логично, – заявил Фини. – Но если Клуни рассуждал точно так же, почему он не хлопнул тех двоих, которые были в машине?

– Еще как хлопнул! Одного из них три месяца назад перевели в Филадельфию и вскоре нашли повешенным в собственной спальне, а на постели валялись тридцать се­ребряных монет. Тогда решили, что он покончил с собой. Я думаю, что теперь это дело снова откроют. Другой уто­нул, поскользнувшись в ванне, когда находился в отпуске во Флориде. Эту смерть списали на несчастный случай. Кстати, монеты были найдены и там.

– Он уничтожал их одного за другим, пунктуально и неотвратимо, – вставила Пибоди.

– Пока очередь не дошла до Коли, – продолжила Ева. – Для Клуни это было настоящим ударом. Он любил Коли, хорошо знал его семью. Более того, его сын и Коли были друзьями. Когда Рикер руками отдела внутренних расследований внедрил Коли в клуб и распустил слух о том, что он берет взятки, для Клуни это было все равно, что снова потерять сына. Убийства стали более жестокими, они уже носили личный характер. Кровь на полицейском знач­ке… Он не мог остановиться. Все, что он теперь делает, он делает в память о своем погибшем сыне, в его честь. Но из­вестие о том, что он убил невинного человека и честного копа, сломило его. Так, по крайней мере, думает Рикер. И теперь он сидит и наблюдает за нашей схваткой с Клуни.

– Рикер не так умен – по крайней мере, сейчас, – вступил в разговор Рорк. – Ему не дано понять такого человека, как Клуни, его любовь и горе. К счастью, – добавил он, – Рикер – скверный повар. Он лишь побросал в кастрюлю разные ингредиенты, но именно любовь Клуни стала тем огнем, на котором сварился этот дьявольский бульон.

– Как бы то ни было, этого бульона будет вполне до­статочно, чтобы сварить в нем самого Рикера, – заключила Ева. – И вот тут мы подошли ко второй линии нашего расследования. Как вы уже знаете, Рорк прикомандирован к нашей группе в качестве штатского консультанта и по­мощника в деле Макса Рикера. Начальство решило ис­пользовать его на всю катушку, и сейчас я хочу посвятить вас в детали этого плана.

Наблюдая за женой, Рорк думал, что вряд ли у кого-то из присутствующих могут возникнуть сомнения относи­тельно того, кто здесь главный, кто отдает команды. Ме­ряя комнату шагами, Ева говорила лаконично и ясно. Она не обошла вниманием ни одну деталь предстоящей опера­ции, разложила все буквально по полочкам. «В прошлой жизни она, наверное, носила генеральский мундир, – по­думал Рорк. – Или доспехи».

И эта женщина-воин почти каждую ночь дрожала в его объятиях! Это было самое настоящее чудо, которое ему, вероятно, никогда не суждено постигнуть.

– Рорк!

– Да, лейтенант?

В его глазах Ева заметила нечто такое, что заставило ее сердце забиться чаще, и она нахмурилась. Сейчас было не время для интимных переживаний.

– Я оставлю тебя с Фини и Макнабом. Займитесь пла­ном системы безопасности. В нем не должно быть не то что прорех – ни единой щелочки!

– Не будет.

– Убедитесь в этом. Я вызову Мартинес, пусть она то­же примет участие в операции. Может, когда все закон­чится, получит повышение. Возражения есть? – Она об­вела взглядом сидящих. Возражений не последовало, и Ева направилась к выходу. – Пойдем, Пибоди. Как ты ду­маешь, мою машину починили? – поинтересовалась она уже в коридоре. – Или, может, мне выдали новую взамен сломанной?

– Какая прелесть, Даллас! Вы еще верите в сказки!

– Черт! Что же мне теперь – украсть чужую машину с автостоянки? – Затем в голову Евы пришла неожиданная мысль, и она хищно улыбнулась. – Я придумала! Возьму машину Рорка. Он меня сюда привез на очень скромном седане – так, дешевка, тысяч за триста. Запасной комплект ключей лежит в бардачке. То-то он удивится, когда выйдет на улицу и увидит, что машина – тю-тю!

Эта радужная перспектива настолько захватила мысли Евы, что она чуть не столкнулась с Вебстером.

– Уделите мне минуточку, лейтенант? – спросил он.

– У меня этих минуточек – в обрез. Говори и отвали­вай.

– Ты едешь за Клуни?

– Твою мать! – выругалась Ева сквозь зубы и огляну­лась по сторонам, желая убедиться, что их никто не под­слушивает. – С чего ты взял?

– Я же не пальцем деланный! – У Вебстера было мрачное лицо и замогильный голос. – Я – коп, и у меня есть свои источники. Кроме того, ты, как мальчик-с-пальчик, оставляешь за собой хлебные крошки.

– Ты рылся в моих файлах?!

Вебстер положил руку на плечо Евы и почувствовал, что она дрожит.

– Даллас, я слишком глубоко завяз в этом деле. Я слишком часто выполнял приказы, которые были мне не по душе, и теперь чувствую, что на мне отчасти лежит ответственность за все, что произошло. Это ведь я рассле­довал дело об убийстве сына Клуни. Я в ответе за это. Пожалуйста, возьми меня с собой!

Ева склонила голову набок.

– Кто-то в отделе внутренних расследований работает на Рикера. Откуда мне знать, что это не ты?

Рука Вебстера упала вдоль тела.

– Действительно, – убитым голосом проговорил он и тяжело вздохнул: – Ладно…

Вебстер развернулся и пошел прочь.

– Подожди! – окликнула его Ева, а затем обратилась к Пибоди: – Ты не станешь возражать, если я попрошу тебя остаться на совещании, а потом заняться кое-какой бумажной работой?

Пибоди оглянулась на Вебстера, который стоял с жал­ким видом, засунув руки в карманы.

– Без проблем, лейтенант.

– Ну, вот и прекрасно. Пока меня не будет, подготовь комнату для допросов. И отключи систему наблюдения: я хочу, чтобы во время моего разговора с Клуни на нас ни­кто не пялился. Он заслуживает того, чтобы с ним обра­щались по-человечески.

– Я позабочусь об этом. Желаю удачи!

– Пошли, – кинула Ева Вебстеру.

От неожиданности он моргнул и выдохнул:

– Спасибо!

– Не нужно меня благодарить. Я беру тебя в качестве балласта.

Загрузка...