Наречённый для ворожеи

Глава 4. Гадание на рунах

На следующее утро большие девочки, Липа и Заряна, появились в травницкой без Позёмки и словно ряженые. Нацепили на себя короткие рубашонки и мужские штаны, так что Рута поперхнулась куском ржаного пирога с морковью. Но раскашлялась она больше от неожиданности, сразу вспомнила такой же наряд Дайвы при их первой встрече. Да и близняшки к штанам вместо юбок отнеслись спокойно, продолжали невозмутимо поедать творог.

– Небось, будете кататься на лошадках? А я? – моментально загорелась Рута, откладывая недоеденный кусок пирога.

– И всё-то ты знаешь, – усмехнулась Липа. – Да, мы с Бером и двумя его учениками едем на дальний хутор за лесом. Сказывают там завёлся злыдень, если это не выдумки хуторян.

– Кому надо про злыдня выдумывать? – удивилась дочка ведьмы, которая не раз слышала разговоры о кознях этого демона. Дескать, стоит поганой нечисти завестись, вполне зажиточные хозяйства разваливаются, семьи нищают, и как бы люди не старались выкарабкаться, беды продолжают их преследовать. Не зря злыдня ещё называют Недолей.

– Всякое бывает, – пожала плечами Липа. – Начал прежде работящий хозяин лениться или попивать, а признаться в собственной нерадивости духу не хватает. Виноватого на стороне ищет.

– Позёмку тоже не ждите, чуть свет уехала с Альдоной по деревням, – вступила в разговор и Заряна. Потом покосилась на близняшек: – Малы́е, подкрепляйтесь про запас. Вместе с Дайвой отправляетесь на старый жальник.

– Нетушки! Можно мне тоже поехать искать злыдня? – сначала возмутилась, а после принялась канючить Рута. – Что интересного среди могил?

– С нами нельзя, – строго отрезала Заряна. – Кстати и на жальник тебя не звали. Только сестёр.

– Лепо придумано – вы все при деле, а я сбоку припёка?! – так и взвилась дочка ведьмы. – Может, пойти хоть пугалом в огороде постоять? Или и там не нужна, урожай весь собрали?

– Не вопи, – поморщившись, окоротила её Липа, – ступай к Кипрее, она ждёт. Ты руны должна учить, если не передумала быть ворожеёй.

– Ой! – опомнилась и застыдилась Рута. – Опять я ссору затеяла, уж не серчайте… Потом про злыдня хоть расскажете?

– Иди давай. Поторапливайся, – развернула дочь ведьмы за плечи и вытолкнула в коридор Заряна.

Старушка Кипрея ученицу действительно уже ждала, но и времени даром не теряла. Жевала свежеиспечённый калач, держа его за румяную ручку, и в сумрачной комнате без окон стало уютней от одного только тёплого хлебного духа.

– Чадушко, у вас в травницкой квас или взвар есть? – сходу спросила Кипрея, продолжая с удовольствием жевать.

– Только молоко, – почтительно отозвалась Рута.

– Поберегусь, меня с него пучит, – грустно объявила старушка. – Тогда не в службу, а в дружбу – сбегай, чадушко, в общую едальню. Принеси кружечку ягодного или грушевого взвару. Не заплутаешь?

– Не-а, – уверенно пообещала дочка ведьмы и ринулась за дверь, а потом по коридору в сторону каменной лестницы.

Общая едальня, в которой кормили проезжих, наёмных работников и будущих воинов, учеников Бера, находилась в полуподвале каменных палат обители.

Радуясь возможности лишний раз пробежаться, Рута весело заскакала вниз по ступенькам, пока не врезалась на повороте в поднимающегося навстречу человека. Вышло очень неловко – чтобы удержаться и не упасть, дочка ведьмы пылко обхватила его руками, а губы сами собой ткнулись в чужую щеку.

Получивший невольный поцелуй издал изумлённый возглас, а ещё больше опешившая Рута уставилась в лицо с большим крючковатым носом и совершенно круглыми совиными глазами. То был Илька. Вернее благородный Ильрих, десятилетний сын чужеземного барона, с которым дочь ведьмы даже не была знакома. Лишь видела несколько раз из окна, когда лежала в лечебнице.

– Щто такой быль? – немного испуганно спросил Ильрих, в то время как Рута продолжала сжимать его в объятьях.

Покрасневшая и сильно смущенная дочка ведьмы поспешно разжала руки и даже не стала скандалить. Мигом сбежала. И уже не видела как Ильрих, глядя ей вслед, вдруг растроганно заулыбался. Он вспомнил эту юную отроковицу со смоляными волосами, которая всякий раз чуть не вываливалась из окна, когда видела его на малом ратном поле.

Отроковица даже что-то приветственно кричала (немного перевирая при этом семейное имя, передающееся в роду баронов через поколение), и вот теперь подкараулила и поцеловала! Что ж, он не будет мешать бедняжке собой восхищаться. Если захочет, пусть поцелует ещё. Пожалуй, он даже будет этого ждать…

Рута же после случившегося спускалась по лестнице уже чинно. Тем более что вскоре получила полную кружку взвара на меду, которую и донесла Кипрее, удачно не расплескав. Ну, почти. Разок всё-таки дёрнулась и немного пролила, когда опять увидела на лестнице Ильку. Сынок барона продолжал торчать на прежнем месте и глупо улыбаться, а Рута вновь почувствовала, как вспыхнули её щёки.

– Ты что-то раскраснелась, ягодка. И смущена, словно невеста на смотринах, – сразу заметила и проворковала с явным любопытством Кипрея, принимая кружку. Отпила сразу половину сладкого напитка, удовлетворённо вздохнула и продолжила. – Может, расскажешь?

Рута потупилась и отрицательно качнула головой, но старушка-учительница не унималась:

– А и не надо, сама всё узнаю. Руны расскажут, смотри.

Кипрея отцепила от пояса один из вышитых мешочков и высыпала его содержимое, синие полупрозрачные камешки, на маленький круглый стол, стоявший в центре круга из стульев.

На каждом гладком камешке была вырезана одна руна, и в первую очередь старая ворожея осторожно их перетрогала. Потом склонилась и подула на синюю россыпь, после чего уже небрежно сгребла её в сторону, в одну поблёскивающую кучку. Но странным образом несколько рун остались лежать в центре стола, вытянувшись в строгую линию.

– Великая Мокошь! – вдруг захихикала старушка, поднимая на Руту лукавые глаза. – Ягодка, тебе не рано ли кружить мальчишкам головы? Гляжу, один уже готов! Враз присушила, не хуже приворота.

– Неужто видно по камушкам? – невольно заинтересовалась дочка ведьмы.

– Руны разве что имя не скажут, зато раскроют многое другое. Мастью присушенный в тебя, годами чуточку постарше и даже знатного роду. Значит, не увалень деревенский, а любезный кавалер! – продолжала веселиться старая ворожея.

– Никого я не присушивала! – горячо возмутилась Рута. – Пусть только сунется со своими любезностями, филин пучеглазый!

– Вот же злюка, – насмешливо прищурилась Кипрея. – А сунется или нет, сейчас посмотрим.

Старушка опять склонилась к столу, и добавила к ровному ряду камешков ещё один, из общей кучки. Но тот спокойно лежать не пожелал – крутанулся, и руна перевернулась с ног на голову.

– Вот и ответ – этот не отстанет. Прилип, как банный лист к сдобному месту!

Кипрея ещё похихикала, потом посмотрела на надувшуюся, мрачную девочку и сжалилась:

– Не серчай, тот бедолага тебе вовсе не суженный. Хочешь, погадаю ещё? На этот раз на наречённого.

Рута задумалась. По правде сказать, мальчишки пока её не интересовали. Но девочка вдруг вспомнила одно признание Дайвы – мол, по примеру Леона и Улиты, самыми надёжными спутниками считаются поженившиеся воин и ворожея. Тогда почему бы не узнать всё о наречённом, чтобы выбрать потом подходящего спутника! И Рута просияла и утвердительно кивнула.

Старая ворожея опять сгребла синие камешки в кучку, перемешала, разровняла, но в этот раз дуть на них не стала. Поводила над рунами горящей свечой. А когда, сдвинув в сторону лишние, вгляделась в новый расклад, больше не веселилась. С виноватым видом собрала со стола камешки и ссыпала обратно в мешочек.

– Видать зря я это всё затеяла… Чадушко, давай так – подрастёшь хотя бы годков на пять, тогда и поговорим, – отводя глаза, пообещала Кипрея.

– Настоящий наречённый ещё хуже пучеглазого филина? – приуныла девочка, и старушка опять смешливо фыркнула. Видно такой у неё был характер.

– Или меня никто замуж не возьмёт? – продолжала допытываться Рута, – А, может, мало проживу? Помру невестой? Вот я горемычная, тогда и впрямь лучше не знать!

– Угомонись, наплела уже с три короба, – остановила её Кипрея. – Давай-ка я всё-таки расскажу, а то дурными думами себя изведёшь. Руны поведали, что твой наречённый будет особенным. С двумя личинами – одновременно и человек, и какое-то существо.

– Оборотень что ли? – сразу заинтересовалась Рута.

– То есть оборотней ты не боишься? Матушка тоже умела в кого-то превращаться?

– Она нет. А дяденька Силыч, который наладился было к ней ходить, слыл деревенским оборотнем. Всем рассказывал, что стал таким, потому что его собственную матушку в лесу медведь напугал. Когда та была на сносях.

– Враль какой, берендеем так не становятся! – возмутилась Кипрея. – Если оборотень не врождённый, в медведя может оборотить только колдун.

– Ага, Силыч и правда был враль и охальник, – призналась Рута. – Думал запугать матушку и бегать к ней по ночам без сватовства. Он и к другим тётенькам бегал, если безмужние.

– И чем же отплатила бесстыжему твоя матушка?

– Дала испить зелена вина, и показалось дурню, будто не зима стоит, а лето красное. Так и сидел в сугробе, словно на травке, пока ерунду в штанах не отморозил. Пришлось нам с матушкой из той деревни срочно уезжать.

– Смотрю, калач ты тёртый и необычного суженного не напугаешься, – когда отсмеялась, похвалила Кипрея. – Ну и правильно – коли это любовь, какая разница в кого муженёк изредка перекидывается? Соколом ли летает, волком ли рыщет. Больше тебе скажу – любого мужика следует иногда отпускать побегать.

– Наверное, – не слишком уверенно согласилась Рута. – Только я ещё подумаю. Может, всё-таки замуж вообще не пойду.

– Дело хозяйское, – спокойно кивнула Кипрея. – Ну а теперь за работу. Будешь заучивать и пробовать рисовать руны.

– Я уже вчера некоторые запомнила, – похвалилась дочь ведьмы.

– Ну-ка?

– Радуга, Леля и Сила.

– Верно, есть такие. Начнём с самой простой, Лели. Чудесный оберег, как раз для девочек и молоденьких девушек. Но тут дело такое – скривишь хоть одну линию, это уже не руна. Бесполезная закорючка. Давай покажу.

Кипрея встала с жёсткого стула, подошла к стене комнаты и взяла какой-то чёрный комок с полочки. Комок оказался куском угля, и старая ворожея принялась чертить большую, размером с локоть, руну на досках, которыми видно специально обшили стены поверх каменной кладки. На высоту, куда могла дотянуться рука.

Через мгновение Рута поняла, для чего в комнате нужен был полусумрак. Едва учительница закончила рисовать руну, угольный чёрный контур позеленел и стал светиться.

– Это означает, что нарисовано правильно, – повернув голову, пояснила через плечо учительница и продолжила урок.

Вторую, точно такую же руну Кипрея намеренно начертила небрежно. Перекосила, и чёрный угольный контур светиться не пожелал.

– Поняла подсказку? Теперь давай ты, – подозвала девочку учительница и вручила кусок угля. – Не спеши, старайся, – подбадривала Кипрея, внимательно наблюдая. – Ага, руна не засветилась! Потому что вышла уродиной, ты зачем ей этот хвост пририсовала?

– Сама не ведаю, – пригорюнилась Рута. – Видно рука сорвалась…

– Пробуй опять, пока не получится.

Почти весь день дочка ведьмы занималась рунами, правда два раза Кипрея занятия прерывала. В полдень отпустила Руту поесть, а ближе к вечеру ещё и побегать во дворе обители.

– Смотри, недолго, – напутствовала учительница. – Проветри голову и обратно.

Рута нетерпеливо кивнула и понеслась на малое ратное поле, где всякий день занимались мальчишки, будущие воины. Чаще всего до полудня, поэтому сейчас на поле никого не было, и дочка ведьмы, схватив жердину, принялась скакать вокруг деревянного болвана и тыкать в него палкой. Давно хотела это попробовать, ещё с тех пор, как наблюдала за мальчишками из окна лечебницы. Ведь болван был не простой – насаженный на толстый кол, под ударами он принимался сам собой крутиться и уворачиваться.

Очень скоро Рута почувствовала на себе чей-то взгляд, резко оглянулась и увидела неподалёку Тавра и Ильку. Крючконосый тянулся на цыпочках к уху высокого Тавра и что-то горячо нашёптывал. Белобрысый в ответ широко улыбался, видно наслаждался подробным пересказом про нечаянный поцелуй.

Моментально взбеленившись, Рута выместила злобу на безответном болване – стукнула его так, что загудевшая упругая жердина вырвалась из рук. После чего, нарочно неторопливо, девочка проплыла мимо сплетников к дверям обители. Пора было вернуться на урок.

Уже вечером, поедая за столом травницкой жирную уху, немножко очумевшая после долгих занятий дочка ведьмы принялась с удовольствием болтать. Правда собеседниц оказалось всего две, Лушка и Морошка. Старшие девочки так и не появились.

– А я уже немного с рунами управляюсь, – похвалилась дочь ведьмы для начала. Про гадание на наречённого она решила пока не рассказывать, тем более таким малявкам. – Ну а вы чего на старом жальнике делали? Кстати он где?

– Далеко, – явно уставшей Морошке видно говорить не хотелось. Уху она тоже хлебала вяло, и вскоре миску отодвинула. Её сестра выглядела такой же замученной и просто болтала в вареве ложкой.

– А чего вы такие смурные?

– Разбранили нас сегодня. Обманщицами назвали, – вздохнула Морошка, в то время как её сестра почти задремала сидя. – Давай мы поспим, а расскажем всё завтра.

Когда в травницкую заглянула Дайва, сестрёнки уже убрели в спальню, а озадаченная Рута мыла за всеми миски.

– Девчушки, небось, в кроватях? – спросила травница.

– Ага, словно на них дрова возили, – с беспокойством сказала Рута. – А уж убиваются! Что-то вышло неладно?

– Верно, поспешили мы просить помощи у ягинь. Малы ещё. Хотя и могут видеть мёртвых, видно не всегда нужных. Никак же не проверишь.

– Дайвочка, расскажи! Ты же знаешь, как я люблю тебя слушать! – моментально принялась канючить любопытная дочка ведьмы.

– Так и быть, только коротко. Приехали в Обитель важные люди, упросили отыскать на старом жальнике могилу их прародителя. Даже место той могилы примерно указали. Дескать, его, место, один сильный колдун за хорошую плату отыскал, а наши ягини упёрлись – не та и всё! Могила действительно есть, но показавшийся из Нави её хозяин не князь, а жалкий нищий пьяница.

– А вдруг колдун обманул? – бросилась заступаться за близняшек Рута.

– Колдуну те люди как раз верят, а таким малышкам нет. Тогда ягини весь жальник обыскали, страшно устали, и всё же могилу князя не нашли. Важные люди из-за этого осерчали и принялись на Обитель и Лушку с Морошкой наветы наводить. Поэтому Магистр повелел и разыскать того колдуна, и зазвать к нам взрослую ягиню. Из самых Муромских лесов, поэтому, коли и согласится, явится не скоро.

– Дайва! – обняла вдруг травницу Рута. – Я так рада, что вы меня с Бером нашли и сюда привезли!

– То есть тебе у нас хорошо? Тогда я тоже рада, – мягко улыбнулась Дайва и поцеловала девочку в лоб.