Народная демонология Полесья: Публикация текстов в записях 80–90-х гг. ХХ в. Том 3

СХЕМА ОПИСАНИЯ

1. Ночницы, криксы

1а. Ночницы нападают по ночам на младенцев, пугают, мучают, мешают спать

1б. Ночницы — это нечистая сила

1в. Ночница пересаживается с ребенка на «прач» (валек для стирки), если его закутать в детские пеленки

1г. Ночницы не могут проникнуть в дом, пока не соберут весь рассыпанный возле входа мак

1д. Ночницы допрядают оставленную хозяйкой на ночь кудель

1е. Ночница пьет оставленную под колыбелью воду

1ж. Ночницы выглядят как женщины (как птица, они невидимы)

2. Лихорадка (шухля, хиндя)

2а. Лихорадка выглядит как женщина

2б. Лихорадка — это нечистая сила

2в. Лихорадки действуют во множестве (77, 30)

2г. Лихорадка покидает человека, если ее испугать внезапным шумом, криком; если больной идет спать в свинарник

2д. Лихорадка любит вареные яйца

2е. Лихорадку убивает гром

2ж. Лихорадка хватает тех, кто спит на закате солнца

3. Падучая (чорная хвороба, падюшча болесть, своя слабость)

3 а. Человек отпугивает падучую, показывая свой голый зад (оскорбляет болезнь фразой: «Яка ты гость — така тобе и честь!»)

зб. Падучая боится освященных предметов и окуривания ладаном

зв. Падучая покидает больного, если его накрыть черным полотном или его одежду вывернуть наизнанку

3 г. Падучая болезнь — это нечистая сила

4. Повальные (заразные) болезни (мор, падь, нядуга)

4а. Заразная болезнь не может пристать к самому старшему члену семьи

4б. Болезнь не может проникнуть в село, огороженное вытканным за сутки (обыденным) полотном

5. Повальные скотьи болезни (коровьяча смерть, свыняча хвороба, падь)

5 а. Болезнь выглядит как женщина в белом, с коровьими копытами

(как мужчина в белом, как животное)

5б. Болезнь не трогает скот того человека, который перевозит ее через реку или подвозит к селу

5в. Человек отпугивает болезнь фразой: «Яка ты гость — така тобе и честь!»

6. Болезнь (любая)

ба. Болезнь появляется в виде животного (фигуры в белом, она невидима)

бб. Болезнь ходит по селу ночью или на закате солнца

7. Холера

7а. Холера появляется в виде женщины (двух женщин), заглядывающей в окна дома

1. Ночницы, криксы

Первое место по количеству свидетельств в списке полесских духов болезней занимают ночницы (криксы, крыкухы), о которых говорится, что это — «злые духи», «нечистая сила», «ночные ведьмы», вредящие новорожденным детям. Не всегда удается определить в каждом конкретном тексте, идет ли речь о симптомах болезненного состояния (ночницы, крыксы ‘ночной плач, беспокойство ребенка’) или о персонифицированном мифическом существе, преследующем младенцев. О том, что болезнь вызвана вмешательством вредоносных духов, можно судить по выразительным глаголам со значением активного действия: крыкухы прыходять до малых дитэй (брест.); ночница напала либо ночницы ходят (брест., волын.); ночницы на дытюка нападуть, як не знимэш пелёнки до захода солнца (волын.). Наиболее эффективными способами лечения этой болезни считалось ее изгнание за пределы домашнего пространства, отпугивание, уговаривание, упрашивание, чтобы она ушла, оставила бы ребенка в покое; либо предпринимались попытки отвлечь ночниц от младенца, занять их какой-нибудь работой (например, прядением). Чтобы обмануть ночницу и отвлечь ее от новорожденного, в колыбель подкладывали прач (валек для стирки или глажки белья), который пеленали, как младенца; какое-то время ждали, «каб ужэ тая ночныця на той прач узлизла», и затем выбрасывали прач через окно (Бельск Кобринского р-на Брестской обл.). Подобные приемы изгнания недуга путем создания «двойника» ребенка, которого выбрасывали в окно, использовались и по отношению к другим детским болезням.

В качестве превентивной меры, чтобы не допустить проникновения болезни в дом, рассыпали под окнами и у входа зерна мака; считалось, что пока вредоносный дух не пересчитает все зернышки, не сможет войти в хату (тексты № 14—15). Поскольку главным признаком этого персонифицированного образа детской болезни служит ночное время появления, важно было отвлечь духа каким-нибудь занятием до восхода солнца: «.. .маком святым обсыпают на вокна понемножку и кругом дома тры разы. Казали, покуль «вин» поличыть тый мак, уже станет день, и ребьёнок уже выспицца. [Это делали] коб ночныци не ходылы» (Нобель Заречненского р-на Ровенской обл.). Характерно в этом свидетельстве использование местоимения «он», по отношению к ночницам, ибо болезнь причислялась к категории злых духов; ср.: «[Что такое ночница?] Ночница — злой дух» (Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл.).

Одним из отличительных свойств этого персонажа считалась любовь к прядению. Среди множества других мифических существ, контролирующих процессы прядения/тканья, иногда упоминается и ночница (см. главу 35, раздел

35-А.1. Мифологический персонаж появляется ночью в доме нарушителя правил прядения/тканья, допрядает кудель, стучит прялкой, мешает спать домочадцам). В селах Ровенской обл. запрет оставлять на ночь на гребне недопряденный клочок кудели мотивировался тем, что: «будэ Ночныца прясты у глупу нич, и будэ она там свиркать вэрэтёном» (Чудель Сарненского р-на). По другим свидетельствам, если хозяйка нарушит запрет прясть накануне праздника, то ночью появятся ночницы и будут пугать детей (Туховичи Ляховичского р-на Брестской обл.). Не случайно мотив прядения встречается (кроме поверий) в заговорах от детской бессонницы: «Ночныци-сэстрыци, даю вам кросна-бэрда ткаты, а дайтэ дытыни [имярек] спа-ты!» (Любязь Любешвоского р-на Волынской обл.; ПЗ 2003: 75 № 95). Стремление занять ночного демона работой, чтобы отвлечь его от спящего младенца, находит отражение в многочисленных севернорусских заговорах, тогда как в Полесье подобный мотив фиксируется в единичных вариантах (Агапкина 2010: 280).

В текстах полесских заговоров от детского плача ночниц называют «сестрицами», «девицами»; их отсылают «на вечорныцы», где девки прядут и их ожидают;

либо в далекие края, где их ждут накрытые столы и наполненные кубки; часто встречается также мотив «кормления ночниц»: им предлагают «бутылку вина и бутылку меда», «хлеб-соль» и другие угощения, чтобы они оставили ребенка в покое (ПЗ 2003: 59—61 № 62—65).

1а. Ночницы НАПАДАЮТ по НОЧАМ НА МЛАДЕНЦЕВ, ПУГАЮТ, МУЧАЮТ, МЕШАЮТ СПАТЬ

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 1. [Ночной плач ребенка объясняют тем, что] крыкухы прыходят до малых... Булы такые бабкы, которы... воны зналы. И вот, значыть, до йих ужэ идэ тая маты и про-сыть, шо: «Вот, бабочка, напала ночныца на мое дэтыну, мучыт, нэ дае спаты и годи!» Ну, тая баба поговорыть, и тая ночныца. [уходит].

с. Кривляны Жабинковского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. А. А. Плотникова от Марчук Ольги Ивановны.

№ 2. Ночныцэю называлась [детская бессоница]. Як ужэ малыя диты нэ сплять, то, ка, ночныця напала, ходыть ночныця.

с. Бельск Кобринского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. Н. П. Антропов от Литвинчук Евдокии Сидоровны, 1913 г. р.

№ 3. [О плачущем по ночам ребенке говорят:] Криксы, ночницы накинулы. Як рабёнок малэнький, нельзя казаты: «кричить», бо криксы нападуть. А надо казаты: «плаче». Воду ставилы от ночницы под колыску. Пелёнки сымали до поуночи, на ночь нэ остав-лялы, бо ночницы нападалы: спаты нэ будэ ребёнок, плакать будэ.

с. Кончицы Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Л. М. Ивлева от Марты-нюк Е. П.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 4. Дэсь ночныци якыи ходять. [Чтобы они не проникли в хату, надо] сорочку вывэр-нуты и повисыты на двэрях.

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г, зап. О. В. Лагошняк.

№ 5. Як сонцэ зайдэ, пильонки ни вешають — дэтына ни будэ спаты, ночнэца на-падэ.

с. Щедрогор Ратновского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Т. В. Шевченко.

№ 6. Ночныци на дытюка нападуть, як нэ знимэш [просушенное белье до вечера] на заходи [или] як забудэш у ночь.

с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. К. В. Сарычев.

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 7. Крикухи, ночницы напали на дитя, не дають дитяты спать [подразумевается, что это некие мифические существа неясного облика].

с. Мошенка Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г., зап. Е. В. Максимова.

1б. Ночницы - это НЕЧИСТАЯ СИЛА

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 8. Крыксы нападают Бабушки якия одговарвалы... Ночницы — то домовыя... с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. С. Войнило.

№ 9. [Что такое ночница?] Ночница — злой дух.

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. О. Б. Шаталова от Довжуна Николая Ивановича, 1915 г. р.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 10. Криксы чы ночницы. [Если ребенок плачет по ночам, называют болезнь ночницы, а если плачет днем — крыксы.] Кладуть ужэ от у колыбельку *беркун, *тою — зелле такэ. Кажуть, нэчыстый ходиу, а як положылы зелле, дак он кажэ: «Каб не беркун да не тоя, то була б деука моя!» Нечысть причэпилась, он пришоу и кажэ.

с. Тонеж Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. В. И. Харитонова от Сафоновой Татьяны Алексеевны, 1906 г. р.

СУМСКАЯ ОБЛ.

№ 11. [О ночном плаче ребенка.] Крыкухы — ведьмы ночные. Крыкухы [это когда грудные дети плачут] крычать по собачьи, по кошачьи.

с. Орловка Ямпольского р-на Сумской обл., 1984 г., зап. И. Михайленко.

1в. НоЧНИЦА ПЕРЕСАЖИВАЕТСЯ С РЕБЕНКА НА «ПРАЧ» (ВАЛЕК ДЛЯ СТИРКИ),

если его закутать в детские пеленки БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 12. От ночныци помагае. Прача [деревянный валек для глажки белья] уповывалы, выкидалы за окно, выкинуть ужэ тую ночныцю праз окно; каб ужэ тая ночныця на той прач узлизла. Это батько так робыу.

с. Бельск Кобринского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. Е. Э. Будовская.

№ 13. [Если ребенок плачет по ночам, мать говорит:] «Повиваю прачи и выкидаю у ночи». Знымаю з дытыны одэжу и у другую одиваю, а [старую] выкыдаю з прачом.

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл.., 1985 г, зап. О. Шаталова от Довжук Ольги Васильевны, 1925 г. р.

1г. Ночницы не могут проникнуть в дом, пока не соберут весь рассыпанный возле входа МАК

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 14. [Чтобы ребенок не плакал по ночам,] нишчо ж клалы... Мак тожэ клалы [в колыбель] и мак по окнах. Криксы як идтимуть, то як нэ пэрэличуть той мак, нэ йдуть до малого. Это, уроди, такие жонки, шо понимають, накидають ни дитя [криксы]. Мох скубуть, шчо як хату делають и пэрэстылають, то выскубають [мох c чужого дома] да пудкурывалы свого малого, щоб свий спау а той крычау — з чыей хаты бярэш мох.

с. Лопатин Пинского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. В. Санникова от Алексейчук Лидии Борисовны, 1918 г. р.

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 15. Як малые диты йе, то маком святым обсыпают на вокна понемножку и кругом дома тры разы. Казали, покуль вин поличыть [пересчитает] тый мак, уже станет день, и ребьёнок уже выспицца. [Это делали] коб ночныци не ходылы.

с. Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Ж. В. Куганова от КПД.

1д. Ночницы допрядают оставленную хозяйкой на ночь кудель + 35-А.1. Мифологический персонаж появляется ночью в доме нарушителя правил прядения/тканья, допрядает кудель

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 16. [Запрет оставлять на ночь на прялке недопряденную кудель.] Трэба допрясци усё, бо прыдуць начницы и спрядуць яе, забяруць... У празники не прали. Не будуць ничога у празник рабиць — [иначе] начницы пужаць будуць.

с. Туховичи Ляховичского р-на Брестской обл., 1987 г, зап. В. Ф. Трайковская от Тадры Ольги Ивановны, 1917 г. р.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 17. Як у дытыны ночныци, то вона уночи нэ спыть. А як пэлёнку [пеленку или что-нибудь из детской одежды] забудэш на нич — ночныци будуть нападаты. Трэ усэ

прыбраты. [Заговор от ночниц:] «Ночныци-сэстрыци, даю вам кросна-бэрда ткаты, а дайтэ дытыни [имярек] спаты!»

с. Любязь Любешовского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. В. И. Харитонова от Иванисик Марии Протасьевны, 1900 г. р.

1е. Ночница ПЬЕТ ОСТАВЛЕННУЮ под КОЛЫБЕЛЬЮ воду РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 18. Прача повьють дитячи и за окно выкидають. [Чтобы определить, есть ли у ребенка «ночницы».] Идуть до трэх колодезоу у ночы, воду тую нагрэють, у мыску на-льють и поставють под колыску. Як йе ночныца, то вода пропаде — ночныца выпывае. [Если вода в миске остается, то ночницы нет.]

с. Бельск Кобринского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. Е. Булин-Соколова от Зданович Ольги Степановны, 1931 г. р.

1ж. Ночницы выглядят как женщины (как птица, они невидимы)

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 19. Такая пташка, ночница, летае да подоубэ [постучит] у окно — и на дытыну на-падають криксы такие. Оно нэ матымэ спаты. Нэвэличкая пташка да рабэнькая. [Что делали, чтобы не прилетала?] Клали хлиб на окно. Положать кусочкы. Зъисть да й полэтыть, не буде доубты .

с. Нобель Заречненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Ж. В. Куганова от Креневич Ольги Андреевны, 1923 г. р.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 20. Малых дитэй ночница лякае. Колысь, як повэчэрэе — [ребенок] з крыку заходит. Бабу [знахарку] шукалы, колышние люди знали говорыть молитвы. Ночниц нихто нэ бачыт [т. е. они невидимы для людей].

с. Журба Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. Н. Г. Зарецкая от Савенок Ольги Петровны, 1916 г. р.

2. Лихорадка (шухля, хиндя)

Вполне определенно выступают признаки персонифицированного образа в полесских представлениях о лихорадке, которая имеет устойчивый антропоморфный женский облик. Считалось, что она могла выглядеть как «пани у капэлюшэ», как «паненка, тонкая в поясе» либо как две женщины-украинки.

В соответствии с типологией народных названий этой болезни в Полесье весьма последовательно выделяются два противопоставленных ареала: 1. Западнополесский тип терминов: шухля, шихля (шукля, шохля, шухва и под.) — Брестская, Волынская, Ровенская области; 2. Центральный и восточно-полесский тип названий: хиндя (хинтя, хинтья, хондя, хундя и под.) — Гомельская, Житомирская, Киевская, Черниговская области. Кроме того, известны многочисленные варианты других названий, спорадически фиксируемых в разных р-нах Полесья, например: трясуха, трасца (брест., гомел., житомир., сум.), лыхитныця, збытница (волын.), варагуша (брян.), прапасница (чернигов.), паганка (сум.), сухоты, малярия, иро-диада (чернигов.). Весьма широко известна в Полесье форма именования этой болезни — тётка (волын., гомел., киев.). О заболевшем лихорадкой говорили: его тётка поймала (брян.).

Все эти терминологические обозначения лихорадки позволяют судить о ней как о существе женского рода; вредоносной нечистой силе; как о болезни со своими специфическими симптомами; как о мифических дочерях царя Ирода. Выразительный образ лихорадок (как персонажей восточнославянских заговоров) складывается из длинного перечня эпитетов, раскрывающих и портретные их характеристики, и негативное к ним отношение со стороны людей: босые, голые, простоволосые, долговолосые, толстоволосые, растрепанные, «сами распаясамши», черные, косматые, косолапые, косые, хромые, кривые, грешные, окаянные, проклятые, некрещеные, дурные, нехорошие (Агапкина 2010: 558—559).

В полесских п о в е р ь я х и рассказах эта болезнь выступает преимущественно как единичный женский персонаж, тогда как в заговорах постоянно упоминается о том, что лихорадки появляются во множестве (в количестве 30-ти, 70-ти, 77-ми). Так, в одном из брестских заговоров «шихли» описываются как 70 страшных баб: «головатых, косматых, рылатых, мохнатых» (ПЗ 2003: 297). По этнографическим свидетельствам, зафиксированным в начале ХХ века на Волыни (Ровенский пов.), местные жители представляли себе холеру, называемую Шухля, в виде «достойной пани» или «простой женщины», которая ходит от села к селу, оставляя за собой заразу, от чего и мрут вокруг люди; «бувае, що се паш з коровя-чими ногами» (Доманицький 1905: 108). Чтобы избавиться от болезни, надо было проколоть сырое яйцо, вылить содержимое, в пустую скорлупу насыпать 77 зерен проса и бросить это угощение в реку со словами: «Добридень вам вам, е вас 77, е вам i сшданне вам!» (Там же: 108).

Составители «Полесских заговоров» отмечают, что вступительные формулы-обращения к лихорадкам: «Вас [лихорадок] семьдесят семь, нате угощением вам всем» — характерны преимущественно для текстов, записанных в Брестской, Ровенской и Киевской областях (ПЗ 2003: 303). По нашим данным, аналогичные обращения к лихорадкам встречаются также в заговорах Гомельской (текст № 27), Житомирской (текст № 29) и Черниговской (текст № 31) областей. За пределами Полесья аналогичные приговоры, произносимые при символическом кормлении 77-ми лихорадок, фиксировались как на Украине, так и в южнорусских областях (Гнатюк 2000: 200; Власова 1998: 320). Количественная характеристика лихорадок настолько устойчива в заговорных формулах, что иногда приобретает признак терминологического обозначения болезни, ср. обращение типа: «Здрастуйте, с е мьде-сят семь, я принёс ести вам всем!» (Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл.). Косвенными свидетельствами, подтверждающими множественность лихорадок, является такая практика избавления от болезни, когда в качестве угощения ей предлагали 77 зерен пшена или разрезанное на 77 кусочков вареное яйцо. Подробнее о количественной характеристике лихорадок см.: (Агапкина 2010: 557—558).

В полесских поверьях лихорадке приписываются следующие личностные свойства: она любит вареные яйца (тексты № 36—37); боится внезапных громких звуков (тексты № 32—33); ее можно испугать сообщением «Дом горит!» (текст № 34); лихорадка упрекает больную женщину, что та не пьет воды, поэтому сидящую в ней болезнь замучила жажда (№ 21). По другим свидетельствам, она не выносит неприятных запахов и убегает, если больной идет ночевать в свинарник. По западноукраинским свидетельствам, лихорадка («пропасныця») испытывает отвращение к резко пахнущим напиткам, поэтому больного заставляли пить керосин, деготь или мочу (Гнатюк 2000: 201).

Косвенным свидетельством принадлежности лихорадки к нечистой силе является мотив «Лихорадку убивает гром» (текст № 38). Согласно полесским поверьям, гром бьет не куда попало, а всегда целится в нечистую силу (ПА, Ветлы Любешовского р-на Волынской обл.).

2а. Лихорадка выглядит КАК женщина БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 21. Лыхорадка. Поганка. [Способы лечения.] Полэнь пилы. Спаты нэ дають, як сон-цэ заходыть. [Пугают внезапным громким звуком] и прынэсэ дров и кинэ. А нэ, то просять дэ кого, шоб прышов до хаты выстрэлив. И она встанэ, и отого злякаеца и отого кидае. И шэ носять за граныцу. Возьмэ скыдають всю одэжу свою и нэсэ ее за граныцю (на другэ сэло, полэ). И шэ осову палку воткнэ в те латте, в одэжу тую, шо с сэбэ поскыдае. И идэ, до самэи домы шоб нэ оглядауса назад, бо, кажэ, будэ бигты за тобою. [Я болела лихорадкой. Мне очень хотелось пить, но пить нельзя. И пить мне не давали. И спать не давали. Я ходила, зашла на базар, купила квасу и выпила квасу. Прихожу домой, в сон меня клонит. Очи закрыла и мне кажется:] прыходыть паненка, такая страшно тонкая в поясу (...) будто бы она стоить пэрэдо мною. То лыхорадка, кажуть, то эта сама болезня. Так она мни говорыть: «Ты мэнэ мучыла целый дэнь, нэ давала пыты. Кажэ, я шшэ раз за тэбэ возьмуся». И одэн раз вытрасла и покынула, бильш нэ прыходыла.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. А. В. Гура от Авдиюк Ольги Давыдовны, 1903 г. р.

+ 25.2г. Лихорадка покидает человека, если ее испугать внезапным шумом, криком

№ 22. [Лихорадка причисляется к нечистой силе. Она выглядит как] Пани у капэ-люшы.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. А. В. Андреевская от Мощик Прасковьи Ивановны, 1912 г. р.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 23. Хинди — самы те русалки. Женшчыны у адёжы. Выдуть из мора: сильно красивые и пеють вельми красиво.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. В. Какорина от Клименко Поры Миновны, 1907 г. р.

+ 25.2б. Лихорадка — это нечистая сила

2б. ЛИХОРАДКА это НЕЧИСТАЯ СИЛА

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 24. Лыхорадка. Трэба свячоной вэрбы дэвять пучэчкоу [почек] иссушыты, потэрты и даты, шоб вин [кому дают] нэ знау. Тая лыхорадка — од чорта, свячоного побоялася. [Так бабка лечила своего деда.] А ему было так, вин другий раз заболэл на лыхорадку. В очох дывиця: прылытыло двэ украинки и тая соби до нэго, тая соби [тянет, но взять не смогли]. То чорты такые. Лыхорадка являеця як жэншчына.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. О. А. Золотарева от Мощик Прасковьи Ивановны, 1912 г. р.

+ 25.2а. Лихорадка выглядит как женщина

2в. ЛИХОРАДКИ ДЕЙСТВУЮТ во МНОЖЕСТВЕ

(в количестве 7 7, 3 0)

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 25. Шухля мэнэ трэсэ. Сварыла тое яичко, у трапочку пэрэвьязала и носыла дэвьять дён усюды [носить по мышкой]. И побигла пид ричку, разьязала и бросила на чыс-ту воду у тэку. И казала: «Есть вас симдисят сим и натэ вам усим!» Бросила у воду, нэ оглядуйся и бэжать додому.

с. Кривляны Жабинковского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. Н. Б. Горбачева, Н. А. Звонцова.

+ 25.2д. Лихорадка любит вареные яйца

№ 26. Лихорадка — то Шыхля. [Для избавления от нее] еичко на семдесеть кусочкоу режэ и на рэку занэсае. Говорит: «На табе и отчапися ты тут!» [Бывает, что и] лягушку за пазуху закынула — вона помогла .

с. Ополь Ивановского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. К. Журова от Климук Пелагеи Васильевны, 1904 г. р.

+ 25.2д. Лихорадка любит вареные яйца

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 27. [Как называют лихорадку?] Хондя и лихарадка. [Отчего она бывает?] От спугу. [Как лечили?] У свинячый хлевушник ехала спать. [Рассказчице приснилась ее умершая тетка, которая посоветовала:] Возьми нарви слив 77, да неси к речке и скажы: «Да як вас 77, то вот вам гостинцев усем!» Иди, не говори и назад не оглядайся. [Она наяву так и сделала] — и кинула мене хондя.

с. Симоничи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1989 г., зап. Т. Яковлева от Репчинской Гриппины Герасимовны, 1920 г. р.

+ 25.2г. Лихорадка покидает больного, если он идет спать в свинарник ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 28. Лыхитныця [название лихорадки.] Йих яких было трыццать, мусыть. Варылы зилля, заговарывали шыптуны...

с. Березичи Любешовского р-на Волынской обл., 1986 г., зап. А. В. Гура. ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 29. [От лихорадки.] Надо яйцэ на 77 ковалочкоу порэзати, да носиу [заболевший] на расходныи дороги. Там бросить и сказать: «Як вас 77, дак натэ вам йисты усим!» Да трэба [уходя] нэ озиратыся.

с. Червона Волока Лугинского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. О. А. Золотарева от Король Ганы Сергеевны.

КИЕВСКАЯ ОБЛ.

№ 30. Хиндю тёткою жэ называют. Ото яйцо зварать, плевочку знять, обмотать ме-зиновый палец, а потом [завязать 77 пшеничных зерен] у трапочку и итти до реки, шче до сонца. Стать спиной до реки и бросить через голову у воду и прыказывать: «Здрастуйте, семьдесят семь, я принёс ести вам всем!» И итти додому и не оглядываться.

с. Копачи Чернобыльского р-на Киевской обл., 1985 г., зап. М. Г. Боровская от Грищенко Надежды Захаровны, 1912 г. р.

ЧЕРНИГОВСКАЯ ОБЛ.

№ 31. Лихорадок всего 77. Она боится спуду [испуга]. [Чтобы избавиться от нее] от-шчытывають дэвьять дэвьятёу пшеноу, и где речки две вместе сходятся, туда вэчэ-ром итти и там казать: «.. .Дочки, вас семьдесят семь. Я принесла вечэрать вам всем!» [Информант не может вспомнить начало заговора.] Пшено шыбануть за спину и, ня оглядаючысь, итти додому. Никаму «здрастуй» не говорить. Кажуть, кинеть [оставит больного лихорадка].

с. Мошенка Городнянского р-на Черниговской обл., 1980 г., зап. Е. В. Максимова.

2г. ЛИХОРАДКА ПОКИДАЕТ ЧЕЛОВЕКА,

ЕСЛИ ЕЕ ИСПУГАТЬ ВНЕЗАПНЫМ ШУМОМ, КРИКОМ;

ЕСЛИ больной идет спать в свинарник

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 32. Як лыхорадка мучыть, то йдуть на Паску, ув ночи, и як скажуть пэршый раз «Хрэстос воскрэсе!» [когда заходят в церковь, обойдя ее с крестным ходом], и тогди трэба купатыся в озэри — и ужэ тогди покинэ. И водою льшть. А нэ, то крыкнэ кэля ёго [больного] ззаду. То то всё од лыхорадкы.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. А. В. Гура от Авдиюк Ольги Давыдовны, 1903 г. р.

№ 33. [Чтобы отпугнуть лихорадку, надо подержать больного над колодцем и громко крикнуть: «Утопымо!» — и проходила болезнь.]

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г, зап. С. Войнило от Гордиевич Анны Тимофеевны, 1907 г. р.

№ 34. [Способ избавления от лихорадки.] Яйцо зварыць трэ, облупиць и повесиць у трапочку на шыю. То вона [болезнь] зъесць яйцэ да й покине [больного] шэньдя... А як ужэ забрала шэньдя деуку чы хлопца, а другэй прыбежыць да спугае: «Дом га-рыть!» — то вона спугаецця да покыне шэньдя того хлопца.

с. Хоромск Сталинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Т. А. Агапкина, А. Л. Топорков от Пышняк Степаниды Тимофеевны, 1908 г. р.

+ 25.2д. Лихорадка любит вареные яйца

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 35. [О лихорадке.] Титка трэсэ. Ишлы у сьвинэнэц лежаты — и она, титка, проты-витса, мо, нэ трэстимэ [т. е. перестанет трясти].

с. Щедрогор Ратновского р-на Волынской обл., 1985 г., зап. Т. В. Козак от Середюк Акулины Викторовны.

2д. ЛИХОРАДКА ЛЮБИТ ВАРЕНЫЕ ЯЙЦА ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 36. Лихорадка — то хиндя. Зробится [больной] жолтый-жолтый. Варэнае ейцо без лупайки, облуплена, привязывали под паховою, и она зъела усё. Под праву руку. То хиндя зъела усё до грамма — она ж любит. Ек злюбить — зъесть усё. Если не злю-бить — она его не тронет. Буде висеть [яйцо нетронутым].

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. В. Какорина от Белой Евдокии Федоровны, 1908 г. р.

№ 37. [Как называется лихорадка?] Хиндя. Сестра погнала авечки у пост. Напала [на нее] хиндя. Дак ейцо заварить да у сарочку увьяжэ. Дак яна [хиндя] зъесть — токо жолток астанеца.

с. Золотуха Калинковичского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. Е. В. Какорина от Клименко Поры Миновны, 1907 г. р.

2е. Лихорадку убивает гром БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 38. [У рассказчицы была «шихля».] У Чысты чэтвэр мэнэ у канаву пхнуу муж, шоб я злякалася да шихля бы пропала. Да та шихля нэ пропала, да до Пятра жыла у мэне [Потом женщина пошла в лес, где ее застала гроза.] А як Господь дау на помоч — и град убиу у зэмлю ту шихлю.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1985, зап. О. В. Санникова.

2ж. лихорадка хватает тех, кто спит на закате солнца БРЯНСКАЯ ОБЛ.

№ 39. Лихорадка ат таго што спять при заходе сонца. Мать гаварила: «Не спитя, маи дочки, а то тётка паймае». Эта же малирию так звали — тётка.

с. Челхов Климовского р-на Брянской обл., 1982 г, зап. Щепанская Т. Б. от Казимировой Анны Корнеевны, 1920 г. р.

3. Падучая (чорнаяхвороба, падюшча болесть, своя слабость)

«нечисть», «нечыста боль», которая боится освященных предметов, не любит, когда в церкви окуривают больного ладаном, убегает. В ее полесских названиях актуализируются признаки «свой», «родимый», «старый», «нечистый», «черный», «падающий»: своя болезнь, своя слабость, своя беда, своеродымэе,родимец, ста-рына, чорная хвороба, чорна беда, чэрнота, нэчыста беда, падюшча, прыпадыны, падучка. Такие же семантические модели отмечаются и в других славянских названиях эпилепсии (Усачева 2004а: 611). Эпилепсия считается в Полесье нехорошей, тяжелой, трудноизлечимой болезнью. Она пребывает в человеке с момента его рождения (радзима балесць, свая хвароба), но может долго никак не проявляться (Кабакова 2001: 41). О человеке, страдающем припадками, говорили: его свое мучыть; ухопыло хлопця родымэе; болезнь гэта от роду свого. Зафиксированные у восточных славян представления о том, что эта болезнь передается ребенку в момент его рождения и происходит от предков «своего рода», способствовало моделированию такого сценария исцеления, при котором разыгрывался акт «повторных родов»: мать обнажает нижнюю часть тела и приседает над больным. Ритуал сопровождался типовыми формулами: «Чим родила, тым и отходила!» См. подробнее: (Агапкина 2010: 317—322).

По волынским поверьям, падучая сидит в каждом человеке, но обнаруживает себя не у каждого: «Чорна болезнь. Вона у кажной людыни есть. И увик раз вона мусить показатиса: ци сначала, ци у сэрэдыни жыття, чы при коньцы. Но раз вона мусить показатиса. (...) А як не, то перед смэртью [показывается]» (Забужье Любомльского р-на Волынской обл.). Мотив «черноты» актуализируется не только в полесских названиях эпилепсии (чорна беда, чэрнота), но и в лечебной магии (больного укрывают черной тканью), и в заговорных мотивах: «Шоу чорный дзид, чорные очы, чорны брови, шоу чорного дуба рубаць. Чорные триски летали, Каци чорное горе згоняли» (ПЗ 2003: 251).

Самым популярным и довольно широко известным (в р-нах брестско-гомельско-житомирского Полесья) способом прекращения припадка считался такой шокирующий прием, когда мать больного ребенка или случайный свидетель (если он впервые увидел припадок) должен был снять штаны и присесть голым задом над лицом припадочного. При этом произносился типовой приговор: «Каков гость — такова и чэсть!», или «Якая ты гостя — така табе и гостына!», или «Яки ты пан, така тоби честь!», «Як ты прыйшла, так мы тэбэ и угошчаем!». В этих кратких формулах болезнь именуется «гостем» или «гостьей», «паном» или «панной», которых пытаются изгнать оскорбительным жестом и приговором. Иногда говорится, что от этого болезнь «опротывляецца» [испытывает отвращение] и бросает мучить больного. Более десяти аналогичных заговоров от эпилепсии приведено в сборнике «Полесские заговоры» (ПЗ 2003: 265—267 № 460—468). Тема «гостя» и мотив славянских заговорных формул «каков гость, такова ему и честь» рассмотрен (Агапкина 2010: 330—332).

В славянских эвфемистических названиях болезней слова «гость, гостья» могут относиться к самым разным недугам (чаще всего — к ревматическим и внутренним болезням, к колтуну). Это свидетельствует в пользу того, что в народной культуре болезнь воспринимается как пришедший извне на некоторое время «чужой» посетитель (Marczewska 2012: 66). Гостець, по украинским верованиям, — это маленькое злое существо, которое проникает в тело человека и бродит по разным внутренним органам, причиняя боли (Гнатюк 2000: 194).

3а. Человек отпугивает падучую, показывая свой голый зад (оскорбляет болезнь фразой: «Яка ты гость — така тобе и честь !»)

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 40. [Падучая.] Як першый раз заболел [тот, кто увидит припадок], сракой на лицо сидае и кажет: «Якая ты гостя — така табе и гостына!» Хто пэршы побачыть, тот и сядэ, да никому нэ казаты.

с. Кривляны Жабинковского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. Н. Б. Горбачева, Н. А. Звонцова от Марчук Ольги Ивановны.

№ 41. У нашей сосидки кынула старына [название падучей] хлопця. И она вышла и кажэ: «Ой, мого хлопця кынула старына! Хто нэ бачыу як старына кыдае, — идитэ-но сюды!» И мы пришли и своим грихом голым, жынським полом три раза садились хлопцю на лицо.

с. Радеж Малоритского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. А. А. Архипов.

№ 42. Падушча болезнь. Як пэршый раз побачат [припадок] — накрыть платочком чорным и задом на лыцо [больного] сидаты и казаты: «Якый гость, такый тэбэ чэсть!» Як изробыш, то проходы ло.

с. Бельск Кобринского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. Е. Э. Будовская от Оробей Марии Карповны, 1905 г. р.

+ 25.3в. Падучая покидает больного, если его накрыть черным полотном

№ 43. Падюшча болесть. У пэрвы раз як убачыш [у ребенка первый припадок], то голою задницэю на твар прыткнэш, и сказать: «Яка ты гость, така тоби заслуга!» Рубашку [с больного] зними и крузь комин просунь, и вона пусть лэжыть на чэрдаку и там пропаде

с. Сварынь Дрогичинского р-на Брестской обл., 1988 г., зап. А. Б. Страхов от Капузо Зинаиды Андреевны, 1919 г. р.

№ 44. [Название эпилепсии.] Своя болезь. Ее и не вылечыш. Прывозили у цэркву, и батюшка чытау «евангелие»... Колы бачыш першы раз [приступ], трэба поднять юбку и систы на лицо [со словами:] «Яка ты гость — така тобе чэсть!»

с. Дружиловичи Ивановского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. Е. А. Дмитриева от Се-менчук Феклы Марковны, 1900 г. р.

№ 45. Своя болезь — называлы. Мог нихто вылечыты, як вона [болезнь] першы раз стане. Трэба на лицо голой задницей сесть и казаты: «Яка гость, така и чэсть!» И хут-чэй кожуха чорного шоб хто накрыу.

с. Дружиловичи Ивановского р-на Брестской обл., 1986 г., зап. Е. А. Дмитриева от Шурхаб Агафьи Степановны, 1909 г. р.

+ 25.3в. Падучая покидает больного, если его накрыть черным полотном (кожухом)

№ 46. Чорною шматыною накрывають. Она такая, шчо радима болезнь уничтожае. [В случае припадка мать присаживалась над лицом ребенка.] Г олой жопой прысяда-ють и тако говорать: «Яка гисть — така чэсть! Чым маем — тым угошчаем!» И гэто на лицо, тры раза.

с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. В. Санникова от Рогаль Серафимы Дмитриевны, 1901 г. р.

+ 25.3в. Падучая покидает больного, если его накрыть черным полотном

№ 47. Своя болезня. [При ее лечении надо сказать:] «Яки гисть — така чэсть!» И дуль-ку [фигу из пальцев] даси назад себе. А не то плюне назад себе. А некотора и присаж-валась голым задом [на ребенка в момент приступа].

с. Лопатин Пинского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. В. Санникова от Алексейчук Лидии Борисовны, 1918 г. р.

№ 48. [При лечении падучей] садяцца на лицо [больного], штаны опустяць и говораць: «Яка пани — така чэсць!», тры разы.

с. Хоромск Сталинского р-на Брестской обл., 1984 г, зап. Е. В. Темякова от Чурилович Раисы Васильевны, 1924 г. р.

№ 49. [Название падучей — «своя слабость».] Больного поять солью с медом. А шчэ на больного сидалы и казалы: «Яки ты пан, така тоби честь!»

с. Радчицк Сталинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Л. Сичкарь от Шульжик Людмилы.

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 50. Падуча болезнь, чорна болезнь, дзецкая. Ужэ чорным укрывають [во время припадка]. От, как перви раз побачыть мати, то чорным накрываеть и, пробачтэ, жопой сядае и кажэ: «Яки гость, така чэсть!» Так кажуть, як перви раз побачыть. Шчэ зелле такэ есть [не помнит, какое] и шэпчуть.

с. Тонеж Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. В. И. Харитонова от Сафоновой Татьяны Алексеевны, 1906 г. р.

+ 25.3в. Падучая покидает больного, если его накрыть черным полотном

№ 51. [При лечении эпилепсии] кажуть: «Яки гость — такая честь!» Надо — звиняйтэ вас — голой жопой сести ему на лицо...

с. Симоничи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1989 г., зап. Т. Яковлева от Остапович Ольги Канистратовны, 1908 г. р.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 52. Чорна болезнь. Цэ кажут: як пэршый раз побачыу [припадок эпилепсии], то нак-рый чорною шматкою и задницэй сесть и казать: «Каков гость — такова и чэсть!»

с. Червона Волока Лугинского р-на Житомирской обл., 1984 г., зап. О. А. Золотарева от Головач Марты Сидоровны, 1898 г. р.

+ 25.3в. Падучая покидает больного, если его накрыть черным полотном

3б. ПАДУЧАЯ Боится ОСВЯЩЕННЫХ ПРЕДМЕТОВ и ОКУРИВАНИЯ ЛАДАНОМ

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 53. [Названия эпилепсии: «старына», «чорна хвороба».] Старына мучыть. Кидае старына. Його кидае старына. Як кинэ, то ёго [больного] мучыть. И шум [пена] идэ з рота. Трэба ёго накрываты свячоным — настылнык, рушнык, як паску нэсуть святы-ты. И маты ёго пэрэступае, обойдэ тры разы и пэрэступыть. И говорать, шо доужна прысисты, постоеты мынюту над йим. Як прыседэ — вроде бы, кажуть, она [болезнь] опротывляецца, то она оставляе мучыть.

с. Олтуш Малоритского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. А. В. Гура от Авдиюк Ольги Давыдовны, 1903 г. р.

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 54. Чорна болезнь. Вона у кажной людыни есть. И у вик раз вона мусить показати-са: ци сначала, ци у сэрэдыни жыття, чы при коньцы. Но раз вона мусить показатиса. Вона нэ любить, як поп кадить. Бувае, у цэркви кадять — идэ, злякаецца, усяко бувае. А як не, то перед смэртью [показывается].

с. Забужье Любомльского р-на Волынской обл., 1987 г., зап. В. И. Харитонова от Зла-манюк Ольги Назаровны, 1930 г. р.

3в. падучая покидает больного, если его накрыть черным полотном или его одежду вывернуть наизнанку

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 55. Это як падушча болезнь жывэ [в человеке], то трэба выворочвать одежду, чор-ным накрывать, як пэршы раз ты обачыш. [А если видишь припадок уже второй раз, такой способ лечения не поможет.]

с. Онисковичи Кобринского р-на Брестской обл., 1985 г., зап. О. В. Санникова от Гордиевич Анны Тимофеевны, 1907 г. р.

№ 56. [Названия эпилепсии: падучая, вэрэд.] При детях нельзя говорить, шо вэрэд мучыть, туда-сюда кыдаеть. У каждого человека вэрэд йе. Если его встрэвожыш — вин выбиваецца навэрх. Вин от спуда нападае и тады кажуть: «Гэто вэрэдоватый человека). Его, казалы, накидывають чорным платком. Если никогда нэ бачил гэтой болезни [припадка эпилепсии], то прамо на лицо садяцца... Штаны скидають и садяцца [голым задом]. И садяцца три раза и говорять: «Який ты у мэнэ гость — така тоби и честь!) И вэрэд кинуу [покинул больного].

с. Кончицы Пинского р-на Брестской обл., 1984 г., зап. Л. М. Ивлева от Е. П. Мартынюк + 25.3а. Человек отпугивает падучую, показывая свой голый зад (оскорбляет болезнь фразой: «Яка ты гость — така тоби и честь!»)

3г. ПАДУЧАЯ БОЛЕЗНЬ - ЭТО НЕЧИСТАЯ СИЛА

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 57. Чорна хвороба, казалы, прычыпылася. «Отстань, нычыста сыла, од мынэ!» Нычыста биль [называли болезнь].

с. Чудель Сарненского р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. К. Корнелюк.

4. Повальные (заразные) болезни (мор, падь, нядуга)

Судя по общеславянским данным, признаки персонификации вполне определенно проявляются в образах моровых, повальных (заразных) болезней, губящих людей и домашний скот. В качестве заразных болезней, вызывающих мор на людей, в славянской мифологии чаще всего выступают холера, чума, оспа, которые имеют вид высоких худых женщин в белом или черном одеянии; либо «моровые девицы» выглядят как красивые «панны» с распущенными волосами, но с зооморфными частями тела (Левкиевская 2004з: 296—299). Однако в материалах Полесского архива практически отсутствуют сведения о персонифицированном образе «мора». Лишь в цикле рассказов (очень популярных в Полесье) об обычае изготовления группой женщин за одни сутки «обыденного» полотна — ради спасения жителей от стихийных бедствий, войн и эпидемий — иногда упоминаются «моровые болезни», называемые паненками (брест.). В Ровенской области записано поверье о том, что холера в виде двух женщин ходила по селам, заглядывая в окна домов, — после чего массово гибли дети. Зато весьма подробно разработан в мифологии Полесья круг представлений о Смерти как о мифическом существе, которое описывается с помощью тех же самых стереотипных характеристик, присущих болезням: худая женщина, высокая, костлявая, старая, в белой или черной одежде и т. п. Во многих случаях невозможно четко определить, имеется ли в виду персонифицированная болезнь или речь идет об образе Смерти (см. главу 26. Персонификация Смерти).

4а. Повальная БОЛЕЗНЬ не может ПРИСТАТЬ к САМОМУ СТАРШЕМУ ЧЛЕНУ СЕМЬИ

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 58. Котора болезь затравляна [заразная], як вин умырае, вси симня выходять проз окно, шоб эта болезь нэ учэпилася за их. Трэ, шоб старшый з родни за него [больного] сидеу биля него — за старшого нэ зачэпыцця.

с. Березичи Любешовского р-на Волынской обл., 1986 г., зап. А. В. Гура от Гриневич Варвары Трофимовны, 1928 г. р.

4б. Болезнь не может проникнуть в село, огороженное вытканным за сутки (обыденным) полотном

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 59. [В случае мора на людей или скот] збыруцца диукы и за нуч зробимо ручника . Тэя прадэ, тэя снуе, тэя тчэ. И ниткамы разом з ручникамы коло сэла обяжаць и пакла-дуть у цэркви — и хвороба вэрнэцца. Бывае, прысницца: тыя «паненки» [духи болезни] идуць, але не прайдуць — огороджанэ сэло .

с. Спорово Березовского р-на Брестской обл., 1988 г., зап. М. А. Исаченкова.

5. Повальные скотьи болезни (коровяча смерть, свыняча хвороба, падь)

Довольно часто встречаются в мифологической прозе Полесья персонифицированные образы «скотьих» болезней, именуемых: коровьяча смерть, свыняча хвороба, падь. Обычно они выступают под видом «бабы в белом» либо «девки», «пани у капэлюше», но с коровьими ногами: у нэи коровьичы ноги; товарочьи ногы (товаром в Полесье называется крупный рогатый скот); не ногы, аракоты-ци, як у скотины. По свидетельствам украинских этнографов, точно в таком же виде представлялась полешукам персонифицированная холера, которая выглядела как «паш, а ноги у не! товарочi (роздвоеш копита)» (Щербаювський 1991: 541). Этот антропоморфный (с зооморфными признаками) женский персонаж чаще всего действует в условиях хорошо известной в славянских быличках сюжетной ситуации, при которой едущего по дороге человека встречает незнакомая путница и просит подвезти ее до села. В дальнейшем за оказанную человеком услугу она не трогает его скот, а домашняя живность в других хозяйствах погибает. Либо к сидящему в лодке рыбаку обращается женщина с просьбой перевезти ее на другой берег

и тоже, в награду за перевоз, щадит коров в хозяйстве рыбака, а остальное сельское стадо гибнет (см. рубрику 26.12 в главе 26. Персонификация Смерти). Согласно широко распространенным у славян представлениям, духи моровых болезней не могут самостоятельно преодолеть границу села, поэтому проникают в жилое пространство с помощью людей. Согласно в.-слав. поверьям, персонифицированная болезнь передвигается в пространстве, сидя верхом на человеке (см. подробнее: Виноградова 2008: 16—19).

5а. Болезнь выглядит как женщина в белом, с коровьими копытами (как мужчина в белом, как животное)

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 60. Видасця у глазах — женщина в белом, большая, висока — вечером. У белом платте — Смерть. Наша маты рассказувала: «Я сидю, пряду куделю. Мисячно, звёзды светять, 12 часов». Вона бидна була и пряла у ночи. «На двори — ух! Мои, — каже, — свыни с хлева [выскочили], як они отчинилися? Я зирнула — бежыть через село такая телушка, билая-билая, велика такая, из конца в другой конец села. Я свиней зачинила, приходю — страшно». То хвороба была свинячая, много их умерло потом.

с. Лисятичи Пинского р-на Брестской обл., 1981 г., зап. Е. Зайцева от Петрушкевич Марии Павловны, 1905 г. р.

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 61. Пришла пани красива у шляпе. Кричит: «Подай, диду, чоуна!» Як вступила в чо-вен, то [дед видит:] у ей коровьи ноги стали. Он зразу познау шо то Падь [повальная болезнь]. Вишла на берег и пошла, рикаючы. Да и стала вся худоба дохнути.

с. Берестье Дубровицкого р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Л. Г. Александрова от Демь-янец Анны Федоровны, 1912 г. р.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 62. Одна тётя иде... У нас быу посёлок «Искра». Дэсь удэнь вона шла, чи нешто унич... Идэ тётя, и попэрэду ее перэходит ей дорогу високий дядя у белой одежэ. То, можэ, хороба, а можэ, смэрть. Цэ тётя подумала, шо, можэ, за зайцами хто-то иде, зайцев убить — вона подумала такэи. Да вона туды шесь (?) дошла, а нас ужэ вэзли у лекарню. То ж болесть шла. Цэ не дужэ так давно.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. А. Б. Ключевский.

5б. Б ОЛЕЗНЬ НЕ ТРОГАЕТ СКОТ ТОГО ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ ПЕРЕВОЗИТ ЕЕ ЧЕРЕЗ РЕКУ

или подвозит к селу ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 63. Колысь мой батько росказывау, шо его батько йихау от пана додому. Жылы недалеко. Цэ зимой було, пурга задувала дорогу. И он кажэ: «Еду, и конь стау нэ йдэ. Я бачу: шо-то спэрэду. Дау коню батогом. Конь курнуу боком. А там баба спэрэду, у белом. Кажу: «Седай!» Баба села. Он еде, еде — баба нэ кажэ, де завезти. И при-ежжае додому. Он коня роспрягае, а жынка ёго устрэчае. А он говори, шо «Баба, йди у хату!» И та баба пошла у хату, а жынка кажэ: «Баба, роздевайса да лезь на пьеч». Баба улезла на пьеч, то у ей оказалысь товарочьи [коровьи] ноги. Жынка вискочыла да кажэ [мужу]: «Шо ты привьёз?» Он каа: «Ну, моучы!» Коня поставиу прыходит у хату, говорэ: «Давай вэчэрать». Баба [жена] ему подала вэчэрать, а он кажэ: «Налэй и той бабе». Та подала на пич бабе да стала за ней наблюдать. Ну, то она ложкою нэ у миску, а по-за мискою кружка водила — пища й осталас. Ну, лягае спать. А у деда рушница була. Он ёго собе приготовиу и лягае спать. Баба огонь прикрутила у лямпе, шоб гориу Они ужэ як спалы, а та баба до пивню сидила на пэчы. И пэрэд пивнями она злазыт да ужэ йдэ да и кажэ: «Я знала, шо вы мэнэ боялысь. Да нэ бойтэсь, вам ничого нэ будэ». Она и пошла по селу, и дэ пройшла, там худоба у сэли уся пала, а у деда не пала. Цэ смэрть така, хвороба ходыт. Сэ йшла хвороба.

с. Журба Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г., зап. Е. Б. Владимирова от Завадского Альбина Павловича, 1906 г. р.

+ 25.5а. Болезнь выглядит как женщина в белом, с коровьими копытами

№ 64. Там жив дед, вин буу рыбак вечны. Переехау на сю сторону реки. И проситца [какая-то девушка]: «Перэвэзи мэни, дядя, я у вэликой пригоды стану». Як он приез-жае — диука стои и кажэ: «Не бийтэсь мэнэ!» А у нэи коровьичы ноги, гэто Коровьича Смэрть. «Я не заплачу вам, алэ я вам у вэликой пригоды стану. Зачиняйтэ откритэ свои сараи». Прикмета такая... [Дед вернулся домой и сделал, как она сказала. И все село потеряло скот, а у него остался.]

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. А. Б. Ключевский.

№ 65. Одын старик ловиу рыбу на чоуне. Приходит человек ноччу и просит: «Пэрэвези мэнэ на тэй бэрэг». Та й повёз, а када побачыу — аж у его не но гы, а *ракотицы, як у скотины. Злякауся. Прывёз до бэрэгу, а вин кажэ: «Иды скорей додому да позачыняй ворота». И он побежау и позачыняу. А у кого ворота были нэ зачыняны, — то весь скот погиб.

с. Вышевичи Радомышльского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. А. А. Плотникова.

5в. Человек отпугивает болезнь фразой:

«Яка ты гость — така тобе и честь!»

БРЕСТСКАЯ ОБЛ.

№ 66. [При лечении коровы] собиралы каминни з чотырох чы з дэвьяти грунтоу, прыносылы у дом и перэбрасывалы [через хлев] и говорылы: «Яка гость, така тоби и чэсть!»

с. Дружиловичи Ивановского р-на Брестской обл., 1986 г, зап. Е. А. Дмитриева от Казак Евдокии Никитичны, 1920 г р.

+ 25.3а. Человек отпугивает падучую фразой: «Яка ты гость — така тобе и честь!»

6. Болезнь (любая)

6а. Болезнь появляется в виде животного (фигуры в белом, она невидима)

ГОМЕЛЬСКАЯ ОБЛ.

№ 67. Хлопец ишов у час ночи. Було мисячко, по дорозе був сывый кунь, вин його хвоснув по морди и на третий день помьёр. Это Недуга [болезнь] була, люди казали. с. Стодоличи Лельчицкого р-на Гомельской обл., 1984 г, зап. Т. И. Рудницкая.

№ 68. Хто-то скоро памре — Нядуга па сялу ходить. Эта хвароба ходить, бо сильно сабаки гаукали. Вяли па сялу [болезнь]. Нихто ее не бачыть. Белае идзе. Ее сабаки вядуть. Ци то кот, ци... Як кот [выглядит].

с. Барбаров Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. А. В. Гура от Белько Евфро-синьи Илларионовны, 1906 г р.

№ 69. [Болезнь.] Ув поунач сабаки брешуць, брешуць, брешуць немо, и немо, и немо. А я сиджу с дзеукай. Кали — идзе и, кажэ, такее, як сьвиння. Кажэ на тую дзеуку: «Не бойса!» Дак мой чэлавек турецки пояс рашчэпиу да падняу, да вуцяу [хлестнул]. Да яно як дунеца, дунеца, дунеца! Як капа, уверх расьце. Дак ета Нядуга йшла. И пашла на кладбишчэ. И посьле ужэ чэлавек умьёр. А дзеука дрэжыць, спужалас. И это, кажэ, Нядугу можна у такее врэмне й пабачыць [в полночь].

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г., зап. С. М. Толстая от Поздняк Марфы Степановны, 1899 г. р.

№ 70. Мой чалавек сидеу вечарам (молодой шчэ быу). На сяле, там ля хаты чалавека. И сабакы брэхали. [И лай собак] ужэ до йих даходзе. Дак ён и кажэ: «Вот, и до нас зараз придзе, што-то придзе». Вот, и до них даходзе — Нядуга, Смерць [в виде копны сена]. А быу у яго пояс турэцький [с полумесяцем и звездами на бляхе], дак ён того пояса разчапиу и падняу. Ён пусциу руку — и сено [копна сена] пашло униз, и на клядбишчэ, на клядбишчэ. Як, кяжэ, свыння вэлмка. А як ён падняу пояс, дак яно зробилоса бальшое, як копя .

с. Жаховичи Мозырского р-на Гомельской обл., 1983 г, зап. А. Л. Топорков от Поздняк Марфы Степановны, 1898 г р.

ЖИТОМИРСКАЯ ОБЛ.

№ 71. Раз мы ехали на вэселле ноччу у лесе. Мы ззаду сидели. [Видим:] белый хто-то стоит на дорози. Кони стялы храптм. Воно высокое такое стоит. Потом — в сторону, и пошло. Кони як понэслы! Чы то бандита, чы хвороба... Кони од людэй храптм нэ будэ, только нэдобрэ шось!

с. Журба Овручского р-на Житомирской обл., 1981 г, зап. Е. С. Зайцева от Степанчук Ярины Игнатьевны, 1897 г. р.

6б. Б олезнь ходит по селу ночью или на закате солнца

ВОЛЫНСКАЯ ОБЛ.

№ 72. В чэтвэрг по вэчэри, казялы, нэ престы. А як сонцэ заходыть, то грязну воду нэ выливяты. Пэлюшкы [вывешивать во дворе] нэ мона, бо то ничныця [пристанет], и дытына цмлу нич нэ спыть. Детям говорили: «Сонце заходыть — нэ спыть, бо болезни ходять!»

с. Грабово Любомльского р-на Волынской обл., 1989 г., зап. [?] от Даць Софьи Николаевны, 1927 г. р.

+ 25.1а. Ночницы нападают по ночам на младенцев, пугают, мучают, мешают спать

7. Холера

Холера в народных верованиях принадлежит к числу болезней, которые чаще всего наделяются признаками мифологического персонажа. В восточнославянских рассказах и поверьях она описывается как высокая, худая женщина во всем черном; либо как красивая «пани», но с коровьими ногами; либо как неопрятного вида баба, размахивающая красной или черной «хусткой», с помощью которой рассеивается по селу зараза; либо как простоволосая женщина в одной сорочке, которая громко плачет на ходу: там где слышен ее плач, гибнут люди. Либо причиной массовых эпидемий признаются: мать-холера и две ее дочери, насылающие на людей кровавый понос; либо три сестры, одетые в белые саваны; либо переходящие от села к селу 70 женщин-холер и т. п. (Щербашвський 1991: 541—543; Власова 1998: 517—521; Гнатюк 2000: 201—203; МБЭС 2011: 495; Белова 2012: 450—451). Однако в Полесском архиве хранится всего несколько сообщений (чуть более двадцати) об этой болезни, и почти все они касаются способов ее магического лечения, тогда как персонифицированный образ холеры представлен лишь в одном тексте. Показательно, что в списке болезней, включенных в раздел «Лечебные заговоры» в сборнике полесских заговорных текстов, холера вовсе отсутствует (ПЗ 2003: 23—361).

7а. Холера ПОЯВЛЯЕТСЯ в ВИДЕ ЖЕНЩИНЫ (двух ЖЕНЩИН), заглядывающей В ОКНА домов

РОВЕНСКАЯ ОБЛ.

№ 73. [Персонификация холеры.] У одной жунки вымерли шэсть дочок. Ходила холера з хаты у хату, детей забирала. Дви жунки йдут, завьязаны у *кимбалку [т. е. концы платка перекрещиваются на затылке и завязываются надо лбом] и заглядалы в окна — и дети мёрли.

с. Берестье Дубровицкого р-на Ровенской обл., 1984 г., зап. Л. Г Александрова от Клюйко Анны Ефимовны, 1922 г. р.