Наши уже не придут

Глава двадцать первая Патентное право военного времени

— Поворачивайте пулемёт! — приказал Аркадий. — Одиннадцать часов!

Привычные ему танкистские команды легко усвоились пулемётными расчётами. Изначально «часы» пришли с моря, но затем прижились у танкистов, а теперь Немиров прививает их пулемётчикам…

Расчёт развернул пулемёт и начал поливать свинцом вражеское пулемётное гнездо.

Проходил «мясной штурм», только в этот раз его инициатором выступала Русская императорская армия. И поделать с этим ничего нельзя — приходится терпеть и рисковать жизнью.

Есть одна вещь, которая имеет шансы стать чем-то прорывным, но одно дело — теоретизировать, а вот проверять на практике — совсем другое…

— Кленов! Убери их! — приказал Аркадий, лежащий справа от пулемёта.

Ротный снайпер, вооружённый охотничьим Гевер 98, прицелился и выстрелил во вражеского пулемётчика.

Не попал, но намёк сделал — пулемётчик оперативно пригнулся.

— Убей его! — крикнул Немиров.

Кленов потратил весь магазин и сумел достать пулемётчика только последней пулей.

— Вперёд! — скомандовал Аркадий, сверившийся с часами.

Сегодня первый бой, в котором они применяли «огневой вал». Полковнику Алексееву удалось согласовать новую тактику в штабе корпуса и уговорить генерала от инфантерии Епанчина выделить шесть артиллерийских батарей на их участок. Алексеев поставил на это свою репутацию и, как уже видно, не зря.

Противник тоже активно дубасит по ним артиллерией и сейчас задействовал дополнительные батареи. Задача вражеской артиллерии — сбить натиск противника и дать своей пехоте время, чтобы насытить раздолбанные траншеи первой линии свежим пополнением.

Но это не сработает, потому что первая линия окопов уже двадцать минут находится под интенсивным обстрелом из 76-миллиметровых скорострельных пушек. Нельзя собраться для контрудара, когда на тебя падает такой шквал снарядов…

— Вперёд! — повторил Немиров приказ.

Его рота оторвалась от грязи и решительно побежала на вражеские траншеи.

Второй пулемёт противника был подавлен, поэтому накал мясорубки снизился, но вновь заработал первый, хотя они приблизились к траншеям противника на очень близкое расстояние.

— Гранаты! — приказал Аркадий.

Специально обученные солдаты начали закидывать траншею гранатами РГ-14.

Гранаты этой системы начинены тремя сотнями грамм аммонала, что в пять раз больше, чем в ещё не существующей гранате Ф-1 или в три раза больше, чем в также ещё не существующей гранате РГД-5.

В эту эпоху ещё не знают, что гранаты лучше делить на наступательные и оборонительные, а всего сейчас существует две системы — РГ-14 и граната системы Новицкого.

Последнюю Немиров ещё не встречал, но знаком с её характеристиками — в ней содержится 1,64 килограмма пироксилина и предназначена она для инженерных задач.

Это значит, что для решения противопехотных задач есть только одна система, которая, к тому же, чрезмерно мощна для этого.

С другой стороны, бои ведутся в траншеях, поэтому риск погибнуть или покалечиться от своей гранаты гораздо ниже, чем в открытом поле.

Ротные «гренадеры» закидали траншею гранатами. Спустя 4–5 секунд начался каскад взрывов, а затем рота пошла в штыковую.

Аркадий, вооружённый шашкой и пистолетом, ворвался в траншею вместе с остальными и сразу же добил немца, пытавшегося вытащить из крепления пехотную лопату.

Началась самая жестокая фаза боя. Штыки на штыки, взаимные выстрелы в упор, рукопашная…

Секция траншеи рухнула и обнажила скрытый перпендикулярный отвод, в котором показались немецкие солдаты.

Немцы тоже учатся и извлекают уроки из того, что видят в траншеях противника. И идея окопов-засад им чем-то не понравилась, но зато они сымпровизировали что-то своё, самобытное. В проходе было минимум десять солдат.

— Где пулемёты?! — заорал Аркадий, быстро вскидывая пистолет.

Стрелять из Кольта 1911 неудобно, но он это помнил ещё по прошлой жизни.

Без сноровки почти невозможно прицельно попадать даже с восьми метров, но Немиров практиковался, поэтому быстро разрядил магазин в бегущих к нему кайзеровских солдат. Четверых убил наповал, но вот остальные…

— Евдокимов!!! — воскликнул он, отходя за угол траншеи.

Он не услышал выстрелов, которые его поразили, но зато ощутил последствия. Умопомрачительно больно ужалило в левую ногу и левую руку, после чего он упал в грязь.

На фоне из-за угла траншеи выскочил рядовой Евдокимов, вооружённый самозарядным ружьём Браунинга.

Быстрая серия из пяти выстрелов свинцовой картечью буквально смела уцелевших немцев, но Немиров этого уже не увидел.

— Штабс-капитан ранен!!! — громко прокричал поручик Удальский. — Фельдшера сюда!!!

— Приблудок, — скрипя зубами, припечатал его дед. — Ты… Падаль! Это ты виноват!!!

— Но я не виноват… — жалобным голосом ответил Аркадий.

— Из-за тебя! — пылая ненавистью, обвинил его дед. — Я — из-за тебя! И мамка твоя — из-за тебя! И отец твой! Ты! Ты виноват!

Дед с силой ткнул его пальцем в грудь и Аркадий открыл глаза.

Тело покрыто липким потом и почти горит, в голове туман, мысли мечутся, как бешеный пёс в клетке, а ещё очень сильно хочется пить.

— Кх… Где?.. — заговорил он и попытался встать.

— Лежите! — потребовал строгий женский голос.

— Где я?.. — растерянно спросил Аркадий, переставший пытаться встать.

Его расфокусированный взгляд, с усилием, был сфокусирован на женщине в белом халате с красным крестом на груди.

— Вы в госпитале, — ответила женщина. — Лежите спокойно — вы ранены, но всё худшее уже позади.

И тут Немиров начал вспоминать.

В него попали минимум дважды, поэтому болят левые конечности. А потом он упал и отключился. Очнулся уже на носилках, но в сознании долго не продержался.

«О, нет, только не снова…» — овладела им паническая мысль. — «Только не снова…»

Он попытался пошевелить левой рукой, но это вызвало острую боль.

— Руку не напрягайте! — предупредила его медсестра. — Она в лубке и нуждается в покое. И ногу тоже!

— Не отрезали?.. — спросил Аркадий.

— Нет, не отрезали, — ответила медсестра. — Не переживайте — лихорадка сойдёт и вы быстро встанете на ноги.

Аркадий облегчённо вздохнул и расслабился.

— Санитары сказали, что вы требовали поливать раны спиртом из вашей фляжки, — сообщила медсестра. — Возможно, именно это облегчило лихорадку. Вы молодец, штабс-капитан…

Немиров почувствовал, что снова отключается.

— Немедленно вернитесь в кровать! — ворвалась в палату медсестра.

— Мне письмо дописать… — воспротивился Аркадий.

— Вам назначен строгий постельный режим! — сделала медсестра запрещающий жест. — В постель.

Немиров раздражённо проворчал что-то невнятное, после чего сдвинул недописанное письмо и накрыл его книгой.

Воспользовавшись тростью, он прошёл к своей кровати и осторожно лёг.

— Я вынуждена буду сообщить вашему лечащему врачу, — уведомила его медсестра, Александра Эдуардовна.

— Я заслужил, — вздохнул Немиров. — Докладывайте.

Медсестра поджала губу и покинула палату.

— Несознательный ты, штабс-капитан, — усмехнулся лежащий на соседней койке полковник. — Не сотрудничаешь с командующим составом.

— Виноват, ваше высокоблагородие, — ответил Аркадий.

— Мы не при исполнении, поэтому можешь обращаться по имени-отчеству, — разрешил ему полковник. — Когда уже обед?

— Не могу знать, Николай Николаевич, — ответил Аркадий. — Часов, к сожалению, не имею.

— Да оставь ты эту формальщину, — медленно махнул рукой полковник.

Николай Николаевич Дренякин поступил сюда четыре месяца назад, с ранениями верхних конечностей и туловища — недалеко от него взорвалась ручная граната.

На вид ему лет пятьдесят, видно, что носил густую бороду, но от неё остались только усы, а остальное сбрили — было осколочное ранение в щёку. Сейчас борода слегка отросла, но ей было максимум пару месяцев.

Судя по впалости щёк, при поступлении в госпиталь полковник был полнее, но начавшаяся лихорадка сильно повлияла на его вес.

Начинающееся облысение подчёркивалось короткой стрижкой, которая, к тому же, обнажала ещё несколько длинных осколочных шрамов. Ему сильно повезло, что осколки не сумели пробить череп и лишь поцарапали кожу и кость…

Сам Аркадий тут уже третью неделю.

Ранения у него были серьёзные, но, к счастью для него, ничего калечащего. Одна пуля попала в бедро левой ноги, а одна прошла через предплечье левой руки. Трещина в бедренной кости потенциально могла создать кучу проблем, а вот в левую руку попало удачно, без задевания костей.

«Главное — ничего не сломало», — подумал Немиров. — «Остальное зарастёт».

Лихорадка его отпустила только на вторую неделю. Он опасался, что начнётся заражение и ему крышка, но перевязку меняли вовремя, кормили хорошо и за ним внимательно присматривала медсестра, поэтому прогноз обнадёживающий…

— Расскажи-ка мне, будь добр, побольше о моём полном тёзке, — попросил полковник. — Кто именно придумал артиллерией перед наступающими бить? И в чём преимущество перед обычной артподготовкой?

— Полковник Алексеев и придумал, Николай Николаевич, — заговорил Аркадий. — И «огневой вал» никоим образом не заменяет артподготовку, а лишь дополняет её.

Далее он описал детали и нюансы тактики, напирая на важность координации по часам. Каждые две-три минуты прицел должен сдвигаться на сто метров вперёд, а непосредственно первую линию траншеи должны обстреливать минут тридцать — минимум. А всё ради того, чтобы противник не мог подтянуть резервы.

— И что, был эффект? — поинтересовался полковник, когда Немиров закончил объяснение.

— Полковник Алексеев прислал письмо, в котором сообщил, что линия траншей была взята полностью, — ответил Аркадий. — О потерях не сообщил, но заверил, что будет ходатайствовать о внедрении тактики на уровне армии — вероятно, эффективность им оценена как высокая.

Настаивать на собственном авторстве Аркадий не стал. От полковников инновации принимают с гораздо большими шансами, поэтому Немиров построил беседу с Алексеевым так, чтобы он сам «нащупал» идею из наводящих вопросов. Николай Николаевич уверен, что он разработал тактику лично, а Аркадий просто ему помогал. А Аркадию и не жалко…

Сохранить больше жизней. Чем меньше людей погибнет на фронте, тем легче потом будет молодой советской республике восстанавливаться после войны.

«Пятнадцатый год проходит не совсем так, как я планировал», — подумал Аркадий. — «В план точно не входило лежать в госпитале с ранениями…»

— В шахматы играешь? — спросил вдруг полковник Дренякин.

— Так точно, Николай Николаевич, — улыбнулся Аркадий.

— Есть тут у меня… — полковник слез с кровати, надел тапочки и залез в тумбочку.

Через несколько минут у кровати Аркадия стоял стул, на который было поставлено вечно неизменное поле сражения, почти каждый бой на котором уникален.

— Кому письмо хочешь написать? — спросил полковник.

— Благодетельнице своей, Марии Константиновне Бострем, — ответил Аркадий.

— Марии Константиновне?! — удивился Дренякин. — Так я ж её знаю! У Богдановича в салоне виделись неоднократно! Надо же, как тесен этот мир… И как она поживает?

— Вот, хочу узнать, — улыбнулся Аркадий, делая ход. — Но Александра Эдуардовна бдит…

— Подожди с недельку-две — режим смягчат, — сказал ему Николай Николаевич, обдумывающий свою стратегию. — Я закурю?

— Курите, Николай Николаевич, — ответил Аркадий.

Удивительно, но в палатах не запрещается курить. Во всяком случае, обер-офицеры каждый день смолят, как паровозы.

— Будешь письмо писать — передавай сердечный привет от меня, — попросил полковник, подкуривший сигарету от спички. — Сам что не куришь?

— Некурящий я, — ответил Аркадий. — И обязательно передам от вас привет.

Далее они молча продолжали интеллектуальную борьбу на шахматном поле.

— Обед, — медсестра закатила в палату тележку. — Ах… Да что вы себе позволяете?!

— Он лежит, — указал полковник на Аркадия. — А мне можно — режим смягчён. Просто в шахматы играем.

— Штабс-капитану прописан покой! — возмущённо воскликнула медсестра. — Прекратить игру!

— Виноват, исправлюсь, — вздохнул Аркадий.

— Тоже виноват, — усмехнулся полковник. — Тоже исправлюсь. Что ж…

Пришлось прекратить партию и отложить её до лучших времён.

Полковник отнёс доску на подоконник.

— Доиграем, когда придёт время, — прокомментировал он свои действия.

— Возвращайтесь на кровать, — велела ему медсестра.

Завтрак, обед и ужин в постель — это не навсегда. Как только конечности заживут, придётся ходить в столовую для мобильных пациентов.

В окно он каждый день наблюдает прибытие подвод и даже грузовиков, доставляющих раненых с фронта.

Операции делаются круглосуточно и палаты пополняются новыми пациентами.

Война набирает обороты с каждым днём, приобретая всё более ужасающие масштабы. И дальше будет только хуже.

«Пока наши не придут», — подумал Аркадий и закрыл глаза.

— … вот и надо приобрести, из всех доступных источников, максимально возможное количество этих ружей, — продолжал Аркадий. — Сможешь?

— Смогу, ваше благородие, — улыбнулся Нарцисс. — Благодаря вам я весьма неплохо поднаторел в торговле.

— То ли ещё будет, — усмехнулся Аркадий.

Они сидели в беседке во дворе госпиталя и обсуждали нюансы крупного заказа гражданского оружия.

— Разрешение пришлют сюда, в госпиталь, — продолжил Аркадий. — Полковник Алексеев согласовал заказ в штабе корпуса, поэтому сила разрешения будет веской — требуй, но не наглей.

Аркадий, лёжа в госпитале, вёл активную переписку с непосредственным командиром и в эпистолярной форме делился с ним концепцией штурмовых групп.

Он назвал их ударными батальонами, что описывает всю их функцию. Быстро и решительно ударить, занять плацдарм в траншеях, дождаться подкрепления, а затем рваться к следующей линии.

Для этого нужно специфическое оружие, которое он уже давно обдумывал.

Браунинг Авто-5 показал себя отлично. 7,62-миллиметровая картечь, рассчитанная на среднеразмерных кабанчиков, убивает людей наповал, что было доказано рядовым Евдокимовым в ходе наступления.

Скорострельность этого дробовика показала все свои преимущества, поэтому Аркадий решил, что не нужны ему никакие помповики — товарищ Браунинг сказал своё веское слово.

Да, это будет очень дорого, но не дороже жизней солдат. Немиров не был бездушной канцелярской крысой, которая способна продвигать идею ограничителей самовзвода в револьверах ради экономии патронов…

— А сколько надо таких ружей? — уточнил Нарцисс.

— Не менее пяти тысяч, — ответил Аркадий. — Деньгами будет участвовать купец 1-й гильдии Пахом Александрович Сергеев — он обещал полностью покрыть стоимость закупленного оружия.

— Мария Константиновна сказала, что готова заплатить любые деньги, лишь бы это приближало победу в войне… — заговорил Нарцисс.

— Если хочет помочь, то пусть приобретёт охотничьи карабины Гевер 98, оснащённые оптическими прицелами, — сказал на это Аркадий. — Нужно не менее двухсот единиц — мы собираемся налаживать снайперское дело в нашем полку.

— Не знаю, что это, но если стоящее дело — я сообщу Марии Константиновне, — произнёс Нарцисс.

— Несомненно, стоящее, — заверил его Аркадий. — Снайперские винтовки позволят уничтожать пулемётчиков с безопасной дистанции, что сохранит тысячи жизней.

Пулемёт, когда у противника нет ничего лучше «мясных волн», превращается в ультимативное оружие, которое и обеспечивает почти полную невозможность успеха лобового штурма в пешем порядке.

И снайперы не панацея, а лишь симптоматическое лекарство.

— Также нам нужны пулемёты системы Мадсена, — продолжил Немиров. — Разрешение на их закуп тоже скоро прибудет — нужно не менее сотни единиц.

Он сразу же, как выпишется из госпиталя, займётся подготовкой ударных батальонов.

Организационная структура этих батальонов будет крутиться вокруг ручных пулемётов, которые станут главной огневой мощью и краеугольным камнем успеха.

Каждый взвод будет оснащён двумя пулемётами системы Мадсена — это даже слегка избыточно, достаточно и одного, но Аркадий решил, что лучше потратить больше патронов, чем потерять больше людей.

Во взводе будет двадцать солдат с дробовиками и двадцать гренадеров, вооружённых пистолетами Кольт 1911 и ранцами с 6 гранатами. На всякий случай, десять солдат будут носить винтовки.

— Я уже сделал заказ на Путиловском заводе — они будут производить кинжалы-кастеты и булавы, — произнёс Аркадий. — Нужно проследить, чтобы всё было сделано надлежащим образом.

Он даже начертил примерные схемы требуемого оружия, опираясь на присланную ему по почте энциклопедию средневекового оружия.

Кинжалы-кастеты будут иметь длину лезвия не менее 30 сантиметров, а дуга-кастет будет оснащена шипами — получалось что-то техноварварское, больше подходящее к «Безумному Максу», нежели к Первой мировой.

Булавы будут иметь общую длину не более шестидесяти сантиметров и весить не более 1,5 килограмм. Для большей надёжности Аркадий потребовал от заводских разработчиков сделать их цельнометаллическими, с шипастым навершием. Отдельным требованием было наличие резинового покрытия на рукояти и петли для фиксации на руке.

Стандартизированное оружие имеет ряд преимуществ — можно выработать стандартные приёмы боя, что позволит организованно обучать солдат его правильной эксплуатации.

— На фронте всё скатывается к Средневековью? — озадаченно спросил Нарцисс.

— Нет, — улыбнулся Аркадий. — Это я собираюсь скатиться к нему и забрать всех с собой.

«17 мая 1915 года», — записал Аркадий в свой дневник. — «Вести с фронта показывают стратегический провал командования — генерал Макензен, с которым мы, как оказалось, уже сталкивались на поле боя, сумел совершить прорыв обороны 3-й армии на Юго-западном фронте».

Он уже практически восстановился после ранений, но лечащий врач, Анатолий Сергеевич Леонов, настаивает ещё на двух неделях лечения. Раны, действительно, зажили не до конца, но Аркадий считал, что уже залежался тут сверх необходимого.

«Если не купировать этот прорыв, то это гарантирует фронту роковые последствия», — продолжил он писать. — «Всё зависит от оперативности действия генерала от инфантерии Радко-Дмитриева. Не сможет удержать немцев — придётся отступать по всей линии фронта».

Он предполагал, что прорыв не удержат. Изначально он точно не помнил, почему именно начнётся Великое отступление 1915 года, просто знал, что оно будет.

«Всё решится в ближайшие недели», — дописал Аркадий.

Исключительно от нечего делать он завёл дневник, в который последние две недели записывал восстанавливаемые по памяти события с самого начала войны. Теперь он писал в режиме реального времени, так как уже достиг мая 1915 года.

— Аркадий Петрович, — вошла в палату медсестра, Сабурова Александра Эдуардовна. — Ваша посылка пришла.

— Благодарю вас, — кивнул Аркадий. — Сейчас приду.

Он спрятал дневник в тумбочку и пошёл на выход.

В приёмной его ожидал курьер.

— Здравствуйте, — приветствовал он его. — Немиров Аркадий Петрович?

— Здравствуйте, — кивнул ему Аркадий. — Я.

— Распишитесь, — протянул курьер планшет.

Немиров расписался после своих Ф.И.О., после чего принял фанерную коробку.

Это его заказ, сделанный ещё два месяца назад. Привезли ему сульфаниламид, произведённый в химической лаборатории Императорского московского университета, который будущий МГУ.

Рецептура сульфаниламида общеизвестна аж с самого 1908 года, но никто так и не нашёл ему применения. Его открыли в ходе попыток синтезировать текстильный краситель, а потом он неопределённо долгое время был никому не нужен.

Аркадий думал, что уж стрептоцид-то сейчас применяют, но ни медсестра, ни лечащий врач, никогда ни о чём подобном не слышали.

И вот тут-то Немиров всё понял…

Пахом и Марфа в авральном режиме ищут химиков для нового производства. Завод будут ставить под Новгородом, который теперь нешуточно рискует стать столицей отечественной фармакологии и сладкой газировки.

«Лучше АКМ и ручных пулемётов…» — подумал Аркадий. — «Стрептоцид может спасти миллионы…»

Он был максимально убедителен и требовал не жалеть денег на скорейшее открытие завода. Техпроцесс получения известен и подробно расписан в патенте, но изобретатель сульфаниламида — подданный Австро-Венгрии.

«С вершины самой высокой колокольни — вот откуда можно плевать на патентное право Пахому и Марфе», — улыбнулся Немиров своей мысли. — «К тому же, сведения о стрептоциде разлетятся по всему миру со скоростью молнии, поэтому о патентные права вытрут сапоги не только в Российской империи».

Но нужно было окончательно удостовериться в действенности сульфаниламида на реальных боевых ранениях. Была призрачная вероятность, что это вообще не тот сульфаниламид и вся эта активность напрасна.

— Анатолий Сергеевич, — нашёл Немиров своего лечащего врача у него в кабинете.

— Я вас слушаю, — оторвался врач от заполнения какого-то документа. — Какие-то жалобы?

— Жалоб не имею, — покачал головой Аркадий. — Но имею предложение.

— Какое предложение? — недоуменно поинтересовался Анатолий Сергеевич. — И присаживайтесь.

— Ко мне прибыла посылка с одним химическим веществом, — произнёс Аркадий и сел на стул для пациентов. — Есть сведения, что это вещество обладает противомикробным эффектом.

Марфа уже проверила действие стрептоцида на одном из работников. Бедолага поранился при розливе «Марфа-колы» — порезал руку разбитой бутылкой. Уж такой случай упускать было нельзя, поэтому рану оперативно посыпали стрептоцидом и начали ждать.

В итоге воспаление протекло очень слабо, никакой лихорадки и тому подобного. И это было необычно, но не невероятно — возможно, иммунитет рабочего был изначально силён и справился самостоятельно.

Для соблюдения секретности они не стали развивать тему, но Марфа, которая уже горячо верила в успех предприятия, поехала в МВД и подала персональную заявку на регистрацию медицинского применения сульфаниламида.

— И что это за вещество? — без особого интереса спросил врач.

— Мы назвали его стрептоцидом, — ответил Аркадий.

— Кто это «мы»? — уточнил Анатолий Сергеевич.

— Купцы 1-й гильдии Марфа Кирилловна Бочкарёва и Пахом Александрович Семёнов, и я, — ответил Аркадий. — Патент уже подан в Министерство Внутренних Дел, с привилегией на десять лет.

— То есть, вы уже уверены, что это химическое вещество обладает противомикробным эффектом? — спросил врач.

— Уверены полностью, но нужны практические данные, — ответил Аркадий. — Поучаствуете в исследованиях эффекта — получите от меня вознаграждение в размере двух тысяч рублей.

— Шутите? — нахмурился Анатолий Сергеевич.

— Вдобавок к вознаграждению я гарантирую вам мирскую славу — первый врач, полноценно исследовавший свойства стрептоцида, — пообещал Аркадий.

— Это какой-то розыгрыш? — не поверил ему врач.

— Мы рассматривали вариант выбрать гражданских врачей, но решили, что лучше подойдёт военный врач, — продолжал Аркадий. — Так информация о свойствах стрептоцида распространится быстрее. И именно там, где он нужнее всего.

— Вы не ответили на вопрос, — раздражённо произнёс Анатолий Сергеевич.

Аркадий вытащил из кармана пижамы кошелёк и отсчитал две тысячи рублей кредитными билетами.

— Две тысячи, — произнёс он.

— Точно не шутите? — дрогнул лечащий врач.

— Точно, — ответил Аркадий предельно серьёзно.

— И что я должен делать? — спросил Леонов. — И насколько действенно лекарство?

— Вот это вещество, — Аркадий вытащил из коробки банку с белым порошком, — нужно насыпать на открытую рану, после чего скрупулёзно замерить терапевтический эффект. Испытание на пострадавшем заводском рабочем показало, что воспаление практически не развивается.

— Мне нужно согласовать это с главным врачом, — произнёс Анатолий Сергеевич.

— Согласовывайте, — пожал плечами Немиров. — Но имейте в виду — это стратегическое оружие. Чем меньше людей о нём знает, тем лучше.

Всё равно все узнают, а воссоздать сульфаниламид по имеющемуся патенту не составит никакого труда. Скоро в Великобритании, Франции, Германии и, естественно, в Австро-Венгрии самые хваткие дельцы получат неисчерпаемый источник денег. Пока идёт война, стрептоцид будут покупать в промышленных масштабах, но и после войны он никуда не денется, просто объёмы закупок снизятся.

Далее Немиров сообщил врачу всё, что знает о стрептоциде и методах его применения.

На следующий день в палату к Аркадию вошёл не очень-то довольный Леонов и кивком указал следовать за ним. Видимо, пришлось делиться…

Они прошли в солдатскую часть госпиталя, где в нос Немирова сразу ударил специфический запах гниющей в больничных условиях плоти.

Леонов проводил его в предоперационную, где на Немирова надели медицинский халат, колпак и марлевую маску.

— В операционной ничего не трогать, — велел ему врач. — Пройдёмте.

Вокруг операционного стола, на котором лежал страдающий от лихорадки солдат, собрались люди в белых одеждах. Они ждали прибытия Леонова и Немирова.

— Приступим, — бодрым голосом произнёс главный врач, Павел Иванович Рогозин. — Начинайте очистку раны.

Солдата зафиксировали, после чего начали очищать рану на бедре от омертвевшей ткани. Когда обнажилась здоровая плоть, на неё был насыпан стрептоцид, но этим всё не закончилось. Далее была очищена рана на левом плече, после чего порошок насыпали и на неё.

— А приём внутрь обязателен? — спросил Рогозин у Аркадия.

— Стрептоцид действует и так, — кивнул Аркадий. — В этом случае, я думаю, желательно ввести ещё и внутрь.

— Вы думаете… — произнёс главный врач. — Что ж, есть у нас и на этот случай…

Грамм стрептоцида был разбавлен в ста граммах воды, после чего этим раствором напоили бредящего солдата.

— Теперь наблюдаем, — произнёс Рогозин. — Доставьте пациента в отдельную палату и назначьте сиделку.

Если бы Аркадий просто пришёл и предложил испытать на живых людях какое-то новое лекарство, его бы просто послали. Но подкрепление всего этого очень крупной суммой добавило ситуации нужную серьёзность.

«С деньгами всегда так», — подумал он.

Через два дня Аркадия срочно вызвали в солдатское отделение госпиталя. Он сладко спал послеобеденным сном, но взволнованная медсестра ворвалась в палату и растормошила его так, словно в госпитале пожар. Он проснулся и последовал за ней.

— Здравствуйте… — приветствовал его солдат, уже пришедший в сознание.

— Здравствуй, — кивнул ему Аркадий.

Окружающие его врачи, с энтузиазмом юных натуралистов, рассматривали рану на его правом бедре и озабоченно перешёптывались. Ещё двое врачей осторожно изучали ранение на левом плече. Так-то они бы уже давно отрезали, что посчитали нужным, но плечо не отрежешь, а ранение бедра располагалось слишком близко к паховой области.

— Что ж, вы оказались правы, штабс-капитан, — сообщил Немирову главный врач. — Терапевтический эффект наблюдается наглядный. Лекарство действенное и я буду рекомендовать его всем своим коллегам. Есть ли у вас какие-нибудь запасы стрептоцида?

— Семьсот двадцать шесть грамм, — ответил Аркадий. — Передаю их в дар госпиталю.

— Истинная щедрость, — довольно улыбнулся главный врач. — Александра Эдуардовна, будьте добры, примите у штабс-капитана лекарство и позаботьтесь о том, чтобы оно было записано в запасы.

Солдат, всё ещё страдающий от лихорадки, слабо улыбался.

— Переведите пациента в общий блок, — распорядился Рогозин. — Всё, расходимся, коллеги! Сейчас нам необходимо рационально распределить лекарство и поставить на ноги ещё больше пациентов! Эх, придётся перекраивать план операций…