Наши уже не придут

Глава двадцать седьмая Пророк

— Как ты и предсказал… — прошептал напуганный генерал-майор. — Император отрёкся, за себя и за сына, а вслед за ним отрёкся и великий князь Михаил Александрович…

Великий князь ни от чего не отрекался, он просто посчитал невозможным занимать престол без волеизъявления народа, но это было равносильно отречению — народ никогда не проголосует за подобное.

— Это было почти очевидно, — вздохнул Аркадий.

Алексеев вызвал его в свой блиндаж вечером.

Солдаты встревожены и напряжены — никто не знает, что теперь будет. Войну никто не отменял, но очень уж непонятно всем, к чему всё это приведёт.

— Временное правительство… — продолжил тихо паникующий генерал-майор. — Но как? Как ты предсказал всё это?

— Глубокий анализ ситуации, ваше превосходительство, — пожал плечами Аркадий. — А с Временным правительством — совпадение.

— Это какой-то дар?.. — продолжил пребывающий в прострации Алексеев. — Провидение?.. Я всегда чувствовал это…

— Я, к сожалению, не пророк, — вздохнул Аркадий. — Просто умею анализировать. Это позволяет мне делать некоторой степени точности прогнозы. Иногда они бывают слишком смелыми, чтобы их могла принять общественность.

— Что будет дальше? — запальчиво спросил генерал-майор. — Что нас ждёт?

— Да не знаю я, ваше превосходительство, — развёл руками Аркадий. — Я не пророк и не провидец. Нет у меня никакого дара.

— Но ты всегда видел впереди всех! — резко встал генерал-майор. — Ещё в училище! Никто не видел, а ты предсказал! Это невозможно! Я требую рационального объяснения!

— Я не умею предсказывать будущее, — повторил Аркадий, который вынужден был встать вслед за начальством. — Но умею делать прогнозы.

— Это одно и то же! — поморщился Николай Николаевич.

— Не могу согласиться, ваше превосходительство, — покачал головой Аркадий. — Предсказание — это нечто интуитивное и оккультное, а прогноз — это нечто, опирающееся на материальное, на имеющиеся данные и, в целом, базирующееся на рациональную оценку существующих вещей. Я не цыганская гадалка с Казанского, я не гадаю, а предполагаю. То, что у меня получилось предсказать такие очевидные события — не есть продукт сверхъестественного дара.

На самом деле, сверхъестественный дар у него есть — послезнание. Ни у кого в этом мире нет ничего подобного. Но очень скоро, если у него всё получится, послезнание начнёт слабеть.

Нельзя сказать, что оно было всеобъемлющим, но это был серьёзный козырь. И он ещё покажет себя, в другой форме, позже, после перехода к первой фазе нового плана. А новый план сильно зависит от результатов финальной фазы плана нынешнего.

— Расскажи мне, что будет дальше! — потребовал Алексеев и стукнул по столу. — Я приказываю тебе!

— Прекратите паниковать, ваше превосходительство, — попросил его Немиров. — Выпейте и успокойтесь. И тогда мы поговорим.

Генерал-майор замер, обдумал предложение, а затем подошёл к буфету и вытащил из него бутылку водки «Московская особая». Эту водку уже давно не выпускают, поэтому с почти 100 % вероятностью можно утверждать, что в руках у Алексеева контрафакт.

Водку достать легко, несмотря на сухой закон, введённый с 19 июля 1914 года, но это стоит денег. У генерал-майора деньги были, поэтому он всегда «доставал» достаточно топлива для себя и приближенных офицеров.

Сам Аркадий всегда имел доступ к алкоголю, до недавнего времени — Пахом присылал его ящиками. Награждение солдат, презенты интендантам, хорошо делающим свою работу, подарки офицерам — Немиров всегда хорошо умел налаживать отношения с людьми.

Больше никто во всём корпусе не наливает своим солдатам за достижения, поэтому Аркадий знаменит в широких солдатских кругах. Наливает он мало, но честно — обычно, отличившимся подразделениям. Ущерба это не наносит, никто ещё ни разу не нажрался, но зато настроение солдат всегда повышенное.

«Да и будет, что рассказать сослуживцам — на фронте водку пивал», — подумал Аркадий.

Николай Николаевич, подрагивающими от нервного напряжения руками, налил себе полстакана и залпом залил горячительное себе прямиком в желудок.

Зажмурившись, он выдохнул, после чего спрятал бутылку и стакан обратно в буфет и вернулся за стол.

— Говори, — потребовал он.

— Я предполагаю, что дальше ситуация будет только ухудшаться, — начал Аркадий. — Состав правительства мне неизвестен, но я даже не сомневаюсь, что там очень много эсеров, кадетов, неонародников и прочих оппозиционеров царской власти. Они ненавидят всё, что связано с предыдущим режимом, поэтому обязательно начнут уничтожать это. В том числе и армию.

Аркадий уже проинструктировал своих офицеров и фельдфебелей, что вероятно прибытие на фронт разного рода агитаторов. Вот это он знал точно — агитаторы начнут прибывать в войска с падением режима царя. Это теперь не запрещено, поэтому они не будут тратить время зря и начнут бороться за солдатские сердца.

Всех прибывающих агитаторов он приказал заключать под стражу, чтобы не баламутили солдат зазря.

Действия партийных деятелей интуитивно понятны — очень важно завоевать расположение людей с винтовками. Только вот партий много, каждая партия преследует свои интересы, поэтому солдаты будут в смятении от десятков говорящих голов, тянущих их языками в разные стороны. Это неэффективно и единственное, чего добьются агитаторы — разложение армии.

«Солдатские комитеты — это отдельная песня», — подумал Аркадий.

— Я уже получил поимённый состав нового правительства, — кивнул Алексеев. — И там, действительно, много эсеров, кадетов и «трудовиков». Продолжай мысль.

— Наша ключевая задача — удержать контроль над солдатами, — продолжил Аркадий. — Предполагаю, что скоро к нам будут засылать специально обученных людей, которые будут агитировать солдат в пользу определённой партии. Этого допускать никак нельзя. В рамках своего подразделения я уже проинструктировал подчинённых — подозрительные лица будут заключены под стражу.

— Агитация? В моём корпусе? — возмутился генерал-майор.

— Скоро мы все столкнёмся с этой частью объективной реальности, — произнёс Аркадий. — Нужно дать альтернативу, пока не стало слишком поздно.

— Какую альтернативу? — генерал вновь встал и сходил за бутылкой.

Видимо, он посчитал, что тут без бутылки не разобраться.

— Альтернатива — военный комитет, — сказал Аркадий. — Что-то вроде думы в каждом подразделении, куда будут входить самые уважаемые офицеры, унтеры и солдаты. Немного расширив свободу, мы удержим контроль над корпусом.

— Неприемлемо, — отрезал Николай Николаевич и налил себе полстакана.

— Тогда они возникнут сами по себе, — пожал плечами Аркадий. — Только уже без офицеров и унтеров.

— Откуда ты можешь это знать? — невесело усмехнулся генерал-майор.

— Я прогнозирую действия агитаторов, — ответил на это Аркадий. — Сходу расшатать солдат у них не получится, они поймут это довольно быстро. Мешать им будут офицеры и унтеры. Что можно сделать, чтобы лишить офицеров и унтеров их власти? Правильно — создать какую-то параллельную власть. Многим солдатам придётся по душе идея самим решать, идут они сегодня в атаку или отступают. И это уже предусмотрено приказом № 1 Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Сведения до нас ещё не дошли, но это уже факт.

Для получения самых актуальных сведений Немиров отправил поближе к Петрограду штабс-капитана Удальского, который сейчас сидит в Пскове и телеграфирует самые свежие новости.

— Неслыханно, — процедил генерал-майор и влил в себя содержимое стакана. — Невозможно.

— Мы можем просто подождать и увидеть, что будет, ваше превосходительство, — пожал плечами Немиров. — Только тогда уже поздно будет делать хоть что-то.

— И в чём преимущество… — начал Алексеев. — А, не отвечай, я уже сам понял. Военный комитет будет возглавляться офицерами и унтерами, которые… которые что?

— Для начала — будут прислушиваться к нуждам солдат, решать какие-то их проблемы, а также подробно объяснять, за что мы сражаемся, — ответил Аркадий. — Немного демократии, совсем немного, а уже совершенно другой подход. Агитаторы будут бессильны что-то изменить там, где уже произошли изменения. Солдаты просто не будут их слушать. Но лучше, конечно, сами понимаете…

— Хочешь сказать, что лучше избавляться от агитаторов? — верно понял его генерал-майор.

— Именно, ваше превосходительство, — кивнул Аркадий. — Сейчас критический момент. Дни, которые определяют годы. Сможем удержать армию — станем силой, которая проторит державе дорогу к светлому будущему. Не удержим — держава погрузится в пучину хаоса и развала.

— Вот ты говоришь, что Временное правительство падёт, — произнёс уже успокоившийся Алексеев. — А кто вместо них? Вот кто?

— Пока что, рано об этом говорить, ваше превосходительство, — ответил на это Аркадий. — Через несколько месяцев я расскажу вам всё в подробностях.

— Не знаешь или не считаешь нужным сообщать мне? — холодным тоном осведомился генерал-майор.

— Слишком мало информации, — ответил на это Аркадий. — Когда будет больше сведений — будет, о чём говорить. Сейчас — нет.

— Ну-ну, — произнёс Алексеев. — А хотя бы приблизительно? К чему готовиться?

— К Гражданской войне, почти как в САСШ, — ответил Аркадий.

— Не верю, — мотнул головой Николай Николаевич.

— Это не вопрос веры, ваше превосходительство, — сказал на это Аркадий. — Противоречий накоплено слишком много. Временное правительство никак их не разрешит, поэтому Гражданская война неизбежна. Но мы можем определить её характер и масштаб. Наши решительные действия её не остановят, но ослабят и снизят потери.

— Какие у тебя цели, Аркадий? Что движет тобою? — спросил генерал-майор. — Почему ты всё это делаешь? Какой мотив?

— Мой мотив — Россия, — ответил Немиров. — Временное правительство, скорее всего, приведёт нашу державу к коллапсу и распаду. Это приведёт к десяткам миллионов невинных жертв. Глупцы, жаждущие удовлетворить свои сиюминутные интересы, не приведут Россию ни к чему хорошему. Чтобы выжить, Россия должна переродиться. Я сделаю всё, чтобы это перерождение прошло с меньшими жертвами.

— Так ты патриот? — озадаченно спросил Николай Николаевич. — А как же тогда царь?

— Со всем уважением, — произнёс Аркадий. — Родина — это не жопа императора, ваше превосходительство.

— Грубо, — хмыкнул генерал-майор. — Но я тебя понял. Ты за Родину.

— Лжецы, обманщики и предатели — сейчас их полно в Петрограде и в сотнях других городов, — сказал Немиров. — Они не смогут и не захотят решать накопившиеся проблемы. Они их даже не видят или не желают видеть. Нужны какие-то другие люди и я работаю над тем, чтобы они приняли нашу сторону.

— Кто они? — спросил Алексеев.

— Слишком мало информации — мы вернёмся к этому разговору через несколько месяцев, — ответил Аркадий. — Лучше заняться насущными вопросами — нам нужно сохранить армию.

— Первая инициатива на повестке — организация системы поощрений за образцовое выполнение боевых задач, — зачитал Аркадий текст. — На общее голосование представителей рот сегодня выставляется вопрос утверждения предложенной мною системы поощрений.

Военный комитет был учреждён двое суток назад и сегодня состоялось его первое заседание.

Немиров разработал регламент, согласно которому проводятся заседания Военного комитета, председатель которого назначается лично генерал-майором Алексеевым.

От каждой роты был прислан делегат, который и представляет общие интересы роты, его избравшей. У каждого делегата есть один голос.

Предусмотрено вето командира корпуса, но оно может применяться только в случае, если новая инициатива набрала не более 85 % голосов.

Инициативы разрабатываются командующим составом, при участии коллегии унтер-офицеров. Аркадий мотивировал это соображениями недопущения ослабления армии.

Регламент приняли на солдатском референдуме — «за» проголосовало большинство — 97 %. Никто вообще не знал, что ожидается какая-то демократия, поэтому такая невероятная либерализация была воспринята строго положительно.

До солдат просто не успели дойти сведения о том, что 1 мая 1917 года, согласно приказу № 1 Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, солдатские комитеты должны быть учреждены повсеместно.

Но Алексеев и Немиров сработали на опережение, поэтому получилось избежать стихийного возникновения солдатского комитета.

Каждый полк в корпусе получил свой Военный комитет, где председателями были назначены офицеры.

Даже для самого Аркадия, насквозь военного человека, что-то такое неслыханно и неприемлемо, и до сих пор вызывает в нём чувство неприятия, но все альтернативы гораздо хуже.

— Фельдфебель Говоров, зачитайте текст инициативы, — приказал Немиров.

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие, — ответил унтер и начал читать. — Проект инициативы от девятого марта 1917 года…

Генерал от кавалерии Литвинов, после беседы с генерал-майором Алексеевым, видя, что уже происходит, сначала упёрся, высказавшись резко негативно, но через пару дней остыл и согласился рассмотреть предложенное изменение.

Они до сих пор обсуждают вопрос и, пока что, непонятно, какое решение примет командарм.

Солдатские комитеты возникнут далеко не сразу, поэтому ещё есть время, но оно ограничено. Упускать такой благоприятный момент нельзя, поэтому Аркадий и торопил Алексеева.

«Но самое поганое — Литвинов даже не стал ругать Алексеева за самовольные действия», — подумал он. — «Обер-офицеры, по веками вбитому убеждению, не желают политизироваться, поэтому солдаты политизируются без них, самостоятельно. И приведёт это к развалу армии».

Тотальная слабость офицеров, которых выбила из колеи череда внезапных событий, приведёт к постепенному наращиванию неадекватности в войсках — так было в истории прошлой жизни Немирова.

Главная ударная мощь их военных комитетов — высокая организация. Солдатские комитеты стихийны по своей природе, а у военных комитетов есть иерархия, приём заявок организован по строгому регламенту, есть регламент заседаний и сразу видно, что это серьёзное учреждение.

Иерархия военных комитетов проста: комитеты организуются по палатам. Есть полковой комитет, есть дивизионный, есть корпусный, а за ним следует армейский. Последнего, пока что, не существует, но это вопрос времени.

В будущем, когда охват будет стопроцентным, инициативы будут рассматриваться в «нижней палате», то есть на полковом уровне, а дальше, по итогам голосования, продвигаться дальше по ступеням. После удовлетворения в «высшей палате», инициатива выставляется на всеобщее голосование — если будет принято всей армией, то после этого формируется особая комиссия, ответственная за внедрение.

Даже несмотря на всю эту многоступенчатость, такой подход будет гораздо быстрее, чем стихийный солдатский диспут. Солдаты могут принимать новый «армейский закон» месяцами, если нет заведомого единогласия, а тут всё будет происходить очень быстро, за счёт заранее выбранных ротных делегатов.

— … лучшему пулемётчику, выигравшему ежемесячное соревнование, полагается двойная пайка на весь следующий месяц, а также денежное вознаграждение в размере десяти рублей, — продолжал читать фельдфебель. — За шестикратную победу в соревновании пулемётчиков полагается повышение звания на одну ступень. Подобным же образом будут проводиться корпусные соревнования по другим специализациям — снайперам, сапёрам, кавалеристам, ударникам и так далее…

Если эта система поощрений покажет себя хорошо, Аркадий оставит её в Красной Армии. Без всякой демократии, конечно же, но основную систему — он над ней корпел и очень старался расписать всё так, чтобы было не очень дорого, но эффективно.

— … денежное вознаграждение в размере пяти рублей полагается солдату, выигравшему соревнование на скорость сборки-разборки винтовки системы Мосина, — продолжал унтер. — За победу в соревновании на образцовое выполнение строевых приёмов предусматривается взводная награда — по пять рублей каждому солдату взвода. Кхм-кхм. Предусматривается…

После того, как фельдфебель дочитал текст инициативы, слово вновь взял Немиров.

— Уважаемые делегаты, — заговорил он. — Получите письменные копии инициативы и зачитайте их перед своими ротами. Завтра, в три часа дня, состоится голосование делегатов, которое определит судьбу инициативы. Всё в ваших руках.

— Второе заседание военного комитета 14-го полка объявляется закрытым! — объявил фельдфебель Говоров.

Аркадий покинул зал собраний и направился к штабу.

У штабного блиндажа уже стоял «La Buire» генерал-майора — это значит, что он уже вернулся от генерала от кавалерии Литвинова.

Войдя в штаб, Аркадий наткнулся на подполковника Лапина, главного инженера корпуса.

— Здравия желаю, ваше высокоблагородие, — козырнул Немиров офицеру.

— Здравствуйте, — ответил подполковник и дождался, пока Аркадий его пропустит.

Офицеры на нервах, генерал-майор застращал всех — требовал ответственности и деликатности. Он хотел новый внедрить формат управления подразделениями и стремился навязать всем живейшее участие офицеров в военных комитетах.

— Капитан Немиров! — увидел вошедшего Аркадия Алексеев. — Пройдёмте на свежий воздух!

Они заняли курилку, которую сразу же покинули трое поручиков, где генерал-майор закурил.

— Всё решено, — выдохнул Николай Николаевич сизый дым. — Литвинова отстраняют и отправляют в отставку. Со мной связался князь Львов — правительство проголосовало и мне дают звание генерала от инфантерии и назначают командующим 1-й армии. Ты был прав.

— Поздравляю, ваше высокопревосходительство, — улыбнулся Аркадий.

— Теперь нужно внедрить военные комитеты во всей 1-й армии — поручаю это тебе, — произнёс генерал Алексеев. — Приказ я подпишу сегодня же — нужно перехватывать инициативу, пока не стало слишком поздно…

Вероятно, он уже услышал, что происходит в других армиях. Петроградский военный округ, как слышал Аркадий, погрузился в хаос. Стихийные солдатские комитеты расшатывают дисциплину и допускают дезертирство — об этом уже пишут даже в газетах.

Но чем дальше от Петрограда, тем меньше влияния у комитетов, поэтому время ещё есть.

— С Литвиновым не удалось договориться? — спросил Аркадий.

— Упёрся, — покачал головой Алексеев. — Не желал ничего слушать. Но, как ты и говорил, нас заметили. То, что я первым внедрил солдатские комитеты на официальном уровне, было воспринято князем Львовым весьма положительно.

Это значит, что они подсуетились очень вовремя.

Временному правительству, чувствующему, что оно просто узурпировало власть, нужна поддержка армии. Самые оперативные генералы, быстрее остальных проявившие лояльность, будут подниматься правительством на самую вершину.

А тут им более приятно то, что это Алексеев, причём не тот самый Алексеев, записной интриган и царский любимец, а Алексеев другого толка, выбившийся в люди из мещан.

Тот самый Алексеев мало того, что в антимонархическом заговоре не участвовал, впрочем, как и Алексеев другого толка, так ещё и был любимцем царя, отчего повышался в звании при любом особо удачном чихе. Как сложится судьба того самого Алексеева — непонятно, но Алексеев другого толка точно вышел на правильную тропу и его в будущем ждёт большой успех.

— Идём в мой кабинет, — потушил генерал от инфантерии бычок.

Они проследовали к генеральскому блиндажу, оборудованному сандвичем из брёвен и бетонных плит на крыше.

— Пить будешь? — спросил Алексеев.

— Никак нет, ваше высокопревосходительство, — покачал головой Аркадий.

— А я буду, — генерал подошёл к буфету и вытащил из него бутылку «Московской». — Ох, наворотили мы с тобой дел…

— Это только начало, — пообещал Аркадий.

— Думаешь? — усмехнулся Алексеев и налил себе полстакана водки. — Ну, будем!

Он выпил и очень по-простонародному занюхал левый рукав.

— Не верю до сих пор, что это возможно — добиться такого за какие-то жалкие несколько лет… — поделился генерал ощущениями. — Война…

— Да, война, — согласился Аркадий.

— Как твой комитет работает? — поинтересовался Николай Николаевич.

— Без сбоев, — ответил Аркадий. — Солдаты довольны, что им дают так много, а ещё рады, что офицеры изменили стиль обращения.

Это приказ Алексеева — решительно прекратить обращаться с солдатами как с двуногим скотом. Рукоприкладства запрещены под страхом трибунала, словесные оскорбления и оскорбления действием тоже запрещены, как запрещены и немотивированные уставные наказания. А солдатам такое изначально было нельзя, поэтому с этой стороны проблем не будет по умолчанию.

Солдаты умеют быть благодарными, поэтому моральный дух во вверенном генералу корпусе ощутимо возрос, а уже действующая система поощрений сама по себе повысила мотивацию солдат самосовершенствоваться.

Аркадий недоумевал, почему раньше не придумал что-то столь же простое и недорогое…

— Немцы накануне попробовали применить химию, — сообщил он генералу. — Доложили с седьмого опорника — пытались потравить их, а затем послали две штурмовые группы. Нападение отражено, но неприятно, что они пробуют новые комбинации…

Химию немцы применяют очень редко. На таких пространствах это само по себе не очень эффективно, а с массовым внедрением противогазов вообще стало почти бесполезно.

Впрочем, то, что штурмовые группы притащили с собой баллоны, начинённые фосгеном — это звоночек. Немцы активно ищут оптимальную рецептуру для быстрого и надёжного вскрытия опорников.

— Не думаю, что они начнут что-то серьёзное в ближайшее время, — хмыкнул Алексеев, наливший себе ещё полстакана. — Потери?

— Четверых отравило, а остальные успели надеть противогазы, — ответил Аркадий. — Нужно наведаться к ним с ответным визитом.

— Отправь ударный батальон, — приказал Николай Николаевич. — Свежие снимки же готовы?

— Да, вчера актуализировали схему, — кивнул Аркадий. — Отправлю батальон штабс-капитана Кларксона.

— Пусть действуют по ситуации, — сказал генерал. — Если утащат пару пулемётов, как в прошлый раз — щедро награжу. Так и передай.

Штабс-капитан Кларксон, ещё в январе, при царе, получил георгиевское оружие — за упёртые с немецкого опорника пулемёты MG 08. Пулемёты никогда не бывают лишними, даже если они под чужой патрон, поэтому подвиг заметили и оценили.

Немецкие штурмовые группы тоже, при случае, стараются утащить Максимы — иногда задача заключается только в этом. Впрочем, как и у ударных подразделений.

— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство, — козырнул Аркадий.

— Главное — пусть людей старается не терять, — поморщившись от очередной дозы горячительного, произнёс генерал. — Кхм-кхм. А то «ударники» — это наше всё. Важен каждый. Особенно, если окажется, что ты прав и будет Гражданская война. Не дай бог, конечно…

— К сожалению, будет, — вздохнул Аркадий.

— Но как ты это просчитываешь? — недоуменно спросил Алексеев. — Я вот не вижу никаких признаков!

— Если бы вы внимательно прочитали Маркса, то видели бы, — вздохнул Аркадий. — Крестьяне и рабочие почти ничего не получили от Революции. Основные выгодоприобретатели — буржуа и самые хваткие из дворян.

— Да что этот еврей?.. — отмахнулся генерал.

— У меня есть все три тома «Капитала» Маркса, — произнёс Аркадий. — Очень интересный материал, дающий пищу для размышлений. И он объясняет многие процессы, которые я раньше не до конца понимал.

— Вот прочитаю я его — пойму, почему обязательно будет Гражданская война? — усмехнулся покрасневший от хмеля Алексеев.

— В таком случае, это станет для вас очевидно, — серьёзно ответил Аркадий.