Наследник для предателя

Глава 31.

Глава 31.

Кирилл.

Ее тяготит прошлое… Видно, с каким облегчением Злата рассказывает о том дне. У нее даже лицо меняется, а в глазах появляется живой блеск. Наверное, ужасно так жить? Просыпаться с чувством вины и засыпать. Гадать, как сложилась судьба того человека? И что сделал ты, чтобы все изменить?

– Сколько вам заплатила Стефания? – спрашивает Добровольский, включая диктофон. Он даже не пытается скрыть, что приступил к допросу.

– Не так уж и много… Если бы я только знала, что приложу руку к несчастью стольких людей, я бы…

Злата всхлипывает и утирает лицо большим бумажным платком.

– И все же?

– Сто тысяч. Для простой студентки из деревни это немаленькие деньги. Я оплатила аренду квартиры, купила зимнюю одежду и…

– Не оправдывайтесь. Теперь в этом нет смысла. Что было потом? Кто-то еще знал о планах Стефании?

– Думаю, нет. Директор точно ничего не знал. Стефания со мной договорилась. Принесла деньги в конверте, я в тот же вечер отдала часть из них хозяйке квартиры, – с ноткой стыда в голосе отвечает Злата. – Она сказала, что девушка не пострадает. Поклялась, что этот… Этот бугай пальцем ее не тронет. Он пришел в назначенное время. А та девушка… Она раньше пришла. Я отдала ей ключи от номера. Там отравленная бутылка воды стояла. Потом пришел тот мужчина…

Кажется, у меня от злости сосуды в глазах лопаются… Бешеный пульс бьется в висках. Как наяву представляю эту ужасающую картинку – Вика в постели и этот урод… Моя девочка – беззащитная, дочерчивая, обнаженная… Сжимаю челюсти так сильно, что сводит мышцы лица. Убью суку… Или посажу надолго.

– Вы сможете его опознать? Я нашел его фотографию в полицейской базе. Иван Баранов сидел за грабеж десять лет назад. Взгляните, это он? – разворачивает экран смартфона Борис Иванович.

– Да, он. Пришел, спросил номер комнаты, поднялся. Через десять минут спустился. Сказал, что девушка спит и будить ее не надо. Мол, сама проснется и уйдет… Но она… – всхлипывает Злата. – Она такая растерянная была… Спросила, никто не приходил? Я солгала. Ответила, что не видела. Уходила с поста по личным делам. Папа ее приехал, они вызвали полицию. Меня допрашивали… Я так боялась, ужас просто… А камеры-то они отключили. Этот Иван заранее позаботился обо всем. Думаю, кроме меня они с охранниками договорились. Следователь пытался восстановить записи, но охранник уверил, что был сбой и ничего не сохранилось. И все… Больше никто не приезжал и ни о чем не спрашивал. Я лишь однажды спросила, что произошло с той девушкой? Но следователь отмахнулся и назвал ее мнительной дурочкой.

– Все понятно. Поедем мы… – протягивает Борис Иванович. – Дело у нас есть. Спасибо вам, Златочка. Вот мой номер телефона, если что-то вспомните, звоните.

– Как поехали? – недоумеваю я.

– Едем. Звони отцу, Кирилл. Пусть связывается с начальником следкома и поднимает дело. Ему по силам.

Так и делаю… В двух словах рассказываю отцу о наших успехах. Он обещает все устроить и прерывается. Перезванивает через десять минут, когда мы с Добровольским мчимся по трассе.

– Баранов так и работает на заводе, Кирилл. Он сейчас на месте. На своем, сука, рабочем месте. Трудится, получает зарплату, живет припеваючи… Езжайте туда с Борей. Попробуйте поговорить. Я уже поднял начальника, сейчас они следователя пришлют, что это дело вел.

– Хорошо, пап. Спасибо.

Нервы в клочья. Ерзаю на месте, пока мы едем на МОЙ завод. Он все эти годы туда приходил. Посмеивался надо мной, здоровался… Обсуждал новости с сестричкой. Следил за мной со стороны. Стефания, Злата, Дина… Они всех моих девок знали… И терпели. Наблюдали за моими отношениями. Словно грязными ботинками топтались в душе. Почему Стефания так легко со мной рассталась? Она ведь даже не противилась моему решению! Приняла его безропотно, спокойно. И, вообще, сделала вид, что первая меня бросила.

– Здравствуйте, Иван. У нас к вам дело, – холодно произносит Борис. – Где мы можем поговорить?

Он странно улыбается. Словно ждал этого разговора. Иван шумно выдыхает и протягивает:

– В подсобку идемте.

– Я знаю, что ты и твоя сестрица все подстроили, – цежу сквозь зубы, когда за нами закрывается дверь. – Подставили Вику, разлучили нас и…

– Потому что доверять надо тем, кого любишь, – злобно прищуривается он. – Что Анфиска нашла в тебе, не понимаю? Слизняк, сопляк, рохля… Она из-за тебя… Это ты сделал ее такой!

– Ах, ты же! – бросаюсь на Ивана, но Добровольский меня останавливает.

– Тише, Кирилл, сейчас следователь приедет. Все. Все кончилось. Он получит свое, не сомневайся. И за то преступление, и за испорченные тормоза… Как вы проникли в дом Кирилла? Только не надо рассказывать, что авария…

– Я ничего не скажу, – хищно улыбается Иван. – У вас ничего нет, кроме домыслов.

– Ошибаетесь, есть. Показания Златы – девушки, которой Стефания-Анфиса заплатила за молчание. Она согласна дать показания в суде. Вам уже ничего не поможет, поверьте... Чистосердечное признание скосит срок, но...

– Это уже не имеет значения, – язвительно протягивает Иван. – Анфиска сделала, что хотела. Она мечтала, что когда-то доберется до этой девки. Избавится от нее, наконец. Ничего не помогало... Ничего... Она прилипла к тебе, как банный лист. Проросла в душу, как плесень.

– О чем ты? – спрашиваю, чувствуя, как от волнения темнеет в глазах.

– Стефания у тебя дома. Пришла навестить твою обожаемую женушку.

– Кирилл, я звоню в полицию! – кричит Добровольский и тотчас падает от резкого удара Ивана.

Я группируюсь и бью его в лицо, но получаю ответный удар в голову. Мощный, оглушительный... Валюсь на пол, захлебываясь кровью, хлынувшей из разбитой губы.